Ванька 12

Глава 33

Глава 33 Ночные гости

В Вятку мы возвращались по обочине Московского тракта. По самому ему идти — того и гляди поскользнешься или запнешься за тельце особи.

Ещё и запах над дорогой стоял… Викеня даже свой нос время от времени зажимал и морщился.

— Нинель, пойдем у моего родственника в баньке помоемся, — предложил мне Силантий Артемьевич.

Думаете, я отказался? Да ни разу.

Помыться сейчас — первое дело. Если я даже отдалено теперь на Силантия или Викеню похож, то в городе народ от меня за три метра шарахаться будет.

— Не лишне это, не лишне, — выразил я своё согласие на приглашение бывшего старшего унтера.

Если дорога в губернский центр у нас за разговорами прошла, то сейчас мы шли молча. Не потягивало в сей момент словами перекидываться. Викеня несколько раз пытался с отцом произошедшее обговорить, но Силантий Артемьевич от него только отмахивался.

— Потом, Викеня, всё потом…

Парень замолкал, тятьку слушался.

Так и дошли мы до домика родни Силантия. Честно сказать, двоюродный брат Силантия и его баба таким припершимся на помывку не сильно обрадовались. После нас баньку как бы не пришлось по бревнышкам раскатывать. Кто знает, какую заразу теперь мы на себе тащили.

— В избу не ходите, у баньки посидите, — даже зайти в дом нам не позволили.

— Хорошо. — Силантий родственника не осудил за такое, сам бы он тоже так сделал. Баня — место чистое. Там и рожают, и лечатся, да и вообще.

Отмываться пришлось долго. Содержимое голов особей чуть не намертво к нам прилипло. Силантий матерился из души в душу когда свою бороду в порядок приводил.

После баньки мы все, включая Викеню, самогоночки для здоровья и с устатку приняли. Родственник Силантия Артемьевича был с понятием и об этом деле позаботился.

— Портки последние продай, но после бани выпей, — процитировал Александра Васильевича Суворова бывший старший унтер.

Я согласно кивнул. Алкоголь — зло, но после баньки немного и можно…

— В жизни, мирной или бранной, у любого рубежа, благодарны ласке банной наше тело и душа… — щегольнул я знанием школьной программы по литературе. Правда, тут ещё эти стихи Твардовским не написаны, да и сам он даже помоложе Викени будет.

— Во, правильно, — поддержал меня Силантий Артемьевич.

Вволю поблаженствовать нам после баньки не дали. Только-только в себя мы пришли, как в ворота повети у дома родственника Силантия так затарабанили, что даже нам у баньки стало слышно.

— Не по наши ли души? — забеспокоился Силантий Артемьевич.

— За нами… — у меня даже сомнения в этом не было.

Сейчас мы все — Силантий, Викеня, я — самые настоящие секретоносители. Вляпались мы по самые помидоры… Вляпаться — легко, а вот разляпаться…

Я ещё там, у кораблей особей, удивился, что нас так спокойно отпустили, сразу не взяли под белые рученьки и не изолировали из соображений государственной безопасности и высшей целесообразности.

— Наградить нас приехали за заслуги? — после трёх стопочек Викеню с непривычки развезло и поэтому он сейчас такую глупость сморозил.

— Наградить, наградить… — бывший унтер остроту ума после выпитого не потерял и взгляд его сейчас был весьма тревожен. — Наградят щедро…

Через огород к бане в этот момент уже чуть ли не десяток товарищей в кожаных куртках шагало.

Что им так эти куртки нравятся? Или — бесплатно их им выдают, вот они кожу и носят?

— Эти? — нас бесцеремонно осветили ручными фонариками.

— Они, — ответил кто-то сейчас невидимый мне.

— В глаза-то не слепите, — недовольно пробурчал Силантий.

— Поговори мне ещё! — сказано было голосом, похожим на тот, что мне команды у кораблей особей отдавал.

Фонарик, как и кожаная куртка, это тут теперь тоже знак принадлежности к определенным структурам. Далеко не у всех они имеются.

В своё время князь Александр Владимирович меня про эти самые фонарики просветил. Оказывается, первые ручные фонари начали изготавливаться американской компанией Конрада Хьюберта. Сокрушался князь, что опять де, нехорошо вышло. Конрад Хьюберт, никакой не Конрад Хьюберт, а совсем наш Акиба Горовиц. Вот де, не работается людям в России, всё их в Америку что-то тащит. Для увеличения продаж своих фонариков Акиба распространил их в рекламных целях среди нью-йоркских полицейских, от них и пошла мода на эти фонари…

— Собирайтесь и пошли! — скомандовал один и ночных гостей нам.

— Пошли уж. Что теперь делать. — я тронул за плечо Силантия Артемьевича. — Там видно будет…