Ваше Сиятельство #4

Глава 15 Коленями в пол

Я специально попросил извозчика остановиться сразу за перекрёстком с Кузнечной. Хотелось пройти оставшиеся триста метров пешком — вот такая блажь. Неторопливо подходя к нашему особняку, я думал, что меня не было здесь всего четыре дня, три из которых я провёл в беспамятстве, но кажется времени прошло несравнимо больше. Возможно, потому что я был полон под завязку впечатлениями от прогулок по владениям Артемиды. Кстати, моя версия оказалась верна. Тот небольшой городок, вид на который открывался со скалы, населён особо приближенными к богине людьми. И проживают там только девушки и женщины, в основном жрицы. Мужчинам туда вход воспрещён. Там же в соседней роще и возле святых источников, которых в округе имелось множество, обитали нимфы. Но ладно, это лишь одна из интересных деталей, открывшихся мне за два неполных, но великолепных дня.

Большую часть этого времени я провёл с Ольгой, а затем, когда княгиня уехала домой, с самой Артемидой. Из маленьких разочарований: я так и не узнал, где спальня Небесной Охотницы. Конечно, Артемида посмеялась надо мной. И ещё, к моему сожалению, она так и не открыла, что-то важное, которое хотела сообщить мне «когда придёт время». Я даже не знаю, когда это время настанет. Астерий умеет быть терпеливым, но когда он даёт больше воли Саше Елецкому — его натуры этого тела — то любопытство в нём даёт о себе знать.

Уже подходя к дому, я не забыл о безопасности, вошёл в сферу второго внимания и просканировал ближайшее пространство на вероятные угрозы. Уделил особое внимание эрмимобилю, стоявшему возле особняка Стародворцевых. Машина оказалась пуста, да и всё вокруг не предвещало беды.

— Ваше сиятельство! — выдохнул дворецкий, едва я ступил на порог. — Как же мы ждали! Все волновались! Слухи, извините, такие, что в голову не всем помещаются! Вот, например, мне — я тут…

— Здравия желаю, ваше сиятельство! — перебил его выбежавший из гостиной Денис.

И остальные охранники с сияющими и полными любопытства лицами поспешили поприветствовать меня.

— Ах, эти слухи! Давайте не будем о них, — улыбаясь, я всё же дал понять дворецкому и остальным, что не намерен обсуждать причины моего исчезновения и всё с ним связанное. — Что-нибудь есть более важное, чем просто слухи?

— Ещё как, Александр Петрович! Вас снова спрашивали люди из… — дворецкий поспешил к своей конторке, перевернул лист и зачитал: — Из канцелярии Надзора Чести и Права Его императорского величества. Граф Захаров Иван Ильич. Говорит, очень хотел бы пообщаться с вами. Также вчера под вечер был Торопов Геннадий Степанович из сыскного агентства имени Скуратова — прочитал он, водя пальцем по листу бумаги.

— Спасибо, Антон Максимович. Разберёмся, — вторая запись в книге дворецкого меня заинтересовала больше. Значит, у Торопова были какие-то важные новости. Он пытался связаться со мной через эйхос и у него не получилось по вполне очевидной причине: мой-то стараниями Громовержца сгорел. Как-то не везёт мне на эйхосы. И что интересно, дворецкий сказал: «Торопов из сыскного агентства имени Скуратова» — вот так, решили они с почтением отнестись к имени Скуратова Фёдора Тимофеевича — приятно и похвально. После этого я ещё больше зауважал Торопова. Жаль, что из-за последних событий я не попал на похороны Фёдора Тимофеевича, но память о нём обязательно почту как полагается.

Захаров… вот его интерес к моей персоне был нежелательным. Но что поделаешь, работа у императорских «надзорщиков» такая — совать свой нос, куда не просят. Хотя сам Захаров как человек мне был приятен. Надо будет — найдёт, пообщаемся. Я ни от кого не скрываюсь.

Я постоял возле гостиной ещё минут пять, выслушав Дениса и парней из охраны, их сообщения о вызывающих подозрения прохожих и эрмиках, иногда проезжавших возле нашего дома. Затем направился к маме.

— Саша! — Елена Викторовна вскочила с дивана, едва я открыл дверь. — В самом деле был у Артемиды? Боги, как же хорошо всё!

— Да, мам. Только не надо, об этом всем рассказывать, — мы обнялись. — Люди к такому будут относиться с недоверием.

Последние мои слова она будто не услышала и начала расспрашивать:

— А почему так случилось? Что за интерес у Небесной к тебе? Это же не просто так, Саш! И почему она забрала тебя на столько дней? — графиня взволнованно разглядывала меня. — У тебя будто глаза светятся. Почти как у самой Охотницы. Присаживайся, немедленно расскажи мне всё!

И я присел на диван, переложив на столик журналы, которые читала графиня. Рассказал ей не всё, а лишь такое, что придало бы маме спокойствия и уверенности в том, что дела мои действительно идут хорошо и всё складывается благоприятно. О произошедшем в ритуальном зале поклонников Морены, Елена Викторовна, к счастью, не знала, что меня избавило от сложных разъяснений. Моя история выглядела так, будто Артемида просто пригласила меня погостить и оказать ей некоторую помощь, суть которой я не раскрыл. И о том, что Ольга Ковалевская тоже была во владениях богини мне пришлось сообщить, поскольку мама что-то знала об этом от самой Ковалевской — княгиня заезжала к нам домой вчера, извещала, что со мной всё хорошо. По моей просьбе о том, что я был в беспамятстве несколько дней и не слишком здоровым, Оля умолчала.

Закончив рассказ, я засобирался к себе:

— Мам, извини, пойду. За обедом увидимся. На сегодня очень много дел. Кстати, от графа Голицына мне ничего не приходило?

— От Голицына нет. Саш, — она тоже встала с дивана и на её лице появилась едва заметная нерешительность, несвойственная Елене Викторовне: — Майкл сегодня приедет. Ты же его выслушаешь? Он в любой момент готов испытать твою магию и подтвердить свою честность. Пожалуйста, будь мягче с ним, он и так очень пострадал.

Эта весть меня не обрадовала. Не хотел я видеть рожу бритиша в нашем доме, даже если он в самом деле весь такой честный и во всех отношениях распрекрасный. И проверить его, я обязательно проверю, причём самым серьёзным образом. Жестко проверю, как в свое время Лиса.

— Ладно, пусть приезжает. Пообщаемся, — сказал я, направляясь к двери.

— Ты же извинись, — напомнила мама.

— Извиняюсь, если в этом будет необходимость, — ответил я, оглянувшись. Увидев в её глазах тревогу, добавил: — Не волнуйся, нормально будет всё с твоим Майклом, если он только на самом деле нормальный человек.

Выйдя от мамы, я услышал странное жужжание и увидел двух мужчин в тёмно-синей рабочей одежде, стоявших в дальнем конце коридора, и догадался, что они занимались ремонтом в моей комнате. Подошёл, представился, посмотрел на продвижение работ. Работа действительно шла: штукатурку со стен сбили основательно, на полу громоздились горы строительного мусора, в воздухе ещё стояла пыль. Небольшой робот, высотой меньше среднего человека, мигая красным и синим индикатором очищал простенок под окном, шустро орудуя четырьмя манипуляторами.

— Надолго вам тут работы? — поинтересовался я. — Так, чтобы полностью всё закончили и можно было меблировкой заняться.

— Ну, знаете… тут… — рыжеватый мужичок почесал затылок. — На следующей неделе должны закончить. Смотря как пойдет.

— Вы постарайтесь, чтобы прошло хорошо. Вроде ваш инженер обещал за неделю справиться, — напомнил я и пошёл к себе.

Первым делом я включил коммуникатор и заказал срочным курьером эйхос. Тут же отправил сообщение Голицыну, что по некоторым причинам лишился эйхоса и отсутствовал в городе. Попросил, если у него были какие-то важные вопросы ко мне продублировать их здесь, в информационной сети. До обеда я занимался подготовкой к школе: завтра следовало сходить на занятия: всё-таки зачёт и годовая контрольная по истории мира — не хотелось и это сдавать потом в нешкольное время.

Эйхос привезли лишь после обеда, и снова мне пришлось повозиться, рассылать всем важным контактам сообщения. Благо, список с номерами был готов ещё с прошлого раза. Ленская отозвалась первой с визгами восторга и желанием немедленно приехать ко мне. Я бы на это согласился, даже сам хотел видеть её, но скоро должен был пожаловать Майкл и появление моей милой актрисы в сегодняшний вечер не вписывалось. А Ольга… Ольга тоже отозвалась очень быстро, но мы не так давно расстались и порешили на том, что ей следует провести этот вечер со своими родителями, которые стали очень недовольны её исчезновениями

Незадолго до прихода британца пришло неожиданное сообщение от госпожи Евстафьевой:

«Куда ты пропал, Елецкий. Друг, блядь… Ой, извини. Да будет тебе известно, в моей жизни большие перемены. Я скоро выйду замуж. Можешь всплакнуть — проспал ты свое счастье. И можешь успокоиться, мы с Родериком больше не собираемся брать деньги, сам знаешь где. Я теперь хорошая девочка — сама с себя охуеваю. Блядь, опять… И это ещё не всё, скоро ты удивишься намного больше. Пока, граф».

Вот здесь, даже до исполнения её «угроз», было чему удивиться и над чем задуматься. Талия Евклидовна умела удивлять. Выходит замуж… Не за Родерика ли? Я едва не рассмеялся этой нелепости. Впрочем, что для других нелепость, для Талии вполне может быть нормой. Официально, конечно, никто такой брак не оформит и не признает. Но разве Талию Евклидовну может это остановить? Если она сама себе даровала титул принцессы, отчего же ей не самой себе назначить мужа.

По звуку подъехавшего эрмимобиля я понял, что к нам гости. И скорее всего это Майкл Милтон — красавчик, знаток древних виман и воздыхатель по красивым женщинам с высоким положением в обществе. Сейчас мы посмотрим, что у него внутри. Выйти к бритишу я не спешил — мысленно вернулся к сообщению Талии и сказал в эйхос:

«Дорогая, рад за тебя! Надеюсь, твой жених — достойный человек, который тебя любит и которого любишь ты. И очень надеюсь, что твой избранник окажется приятен Евклиду Ивановичу и он одобрит ваш брак. Что касается меня, я очень извиняюсь, но все эти дни начиная с утра субботы я был вне связи. Как уже сообщал ранее, лишился эйхоса. Как появится свободное время, буду рад познакомиться с твоим женихом. Удачи тебе!».

Дверь в мою комнату открылась, на пороге появилась моя мама:

— Саш, Майкл пришёл и дожидается тебя. Пожалуйста, зайди ко мне.

Я выключил терминал, прихватил эйхос и направился в покои Елены Викторовны.

Майкл стоял у окна, глядя на наш маленький садик. Едва мы вошли, он тут же повернулся, изображая на лице беспредельное миролюбие и сказал:

— Здравствуйте, ваше сиятельство! Я очень, очень сожалею, что между нами получилось такое недопонимание прошлый раз. И я вас очень понимаю! Елена Викторовна пояснила все причины ваших сомнений — они, конечно же, могли иметь основания.

— Это хорошо, Майкл, что ты разобрался в причинах. Ничего, что я вот так, просто на «ты»? Ты, как мне известно, имеешь титул барона и не слишком превзошёл меня возрастом, думаю, взаимное обращение на «ты» будет вполне уместным, хотя не сделает нас друзьями, — сказал я подходя к нему и проигнорировав прутяную мне руку, которую он тут же убрал.

— Саша… — графиня одарила меня осуждающим взглядом.

— Мама, мы пока не подружились, и я сомневаюсь, что это произойдёт, — твёрдо сказал я. — Но я обещаю быть с господином Милтоном достаточно вежливым, насколько он того заслуживает.

— Да, ваше сиятельство, мне по душе эта простота. Можно на «ты», — согласился британец, продолжая демонстрировать бесконечное миролюбие. — И я готов ответить на любые вопросы и пройти испытание вашей магией. Не скрою, меня последнее даже очень заинтересовало, когда я узнал от Елены Викторовны, что вы обладаете такими поразительными возможностями.

— Вот и хорошо, Майкл. Я сегодня весьма ограничен во времени — мне есть чем заняться, кроме этой беседы, поэтому с магии и начнём, — решил я. — Если на данный момент у тебя нет никаких иных желаний или вопросов, то прошу, — я указал на диван возле окна. — Присядь там.

— Саша, зачем так спешить? Может сначала чай, просто беседа? — растерялась Елена Викторовна. — Давайте, я распоряжусь.

Я отрицательно качнул головой.

— Ты только очень аккуратно с ним, — ещё больше растревожилась графиня, видя мой решительный настрой. — Насколько я помню, это не совсем безопасно. Пожалуйста, Саша!

— Мам, успокойся. Возможно, господин Милтон перенесёт некоторые неприятные ощущения, но в целом это ему не повредит, — заверил я и добавил, наблюдая за реакцией британца. — Конечно, если он не собирается поиграть со мной в какую-то нечестную игру.

Испуга или даже беспокойства в его глазах я не заметил. Напротив, они были полны истинного любопытства, словно у мальчишки, которому вот-вот вытянут из подарочной коробки обещанный сюрприз.

— Саш, может не нужно так сразу. Ты бы для начала просто поговорил с Майклом. Я хочу, чтобы ты наконец понял, что он совершенно порядочный человек, — мама присела в кресле с недовольством переводя взгляд с британца на меня.

— А зачем тянуть? Я же объяснил: у меня мало свободного времени. За эти несколько дней моего отсутствия скопилось много вопросов, которые ждут моего внимания. Если Майкл пройдёт испытание, тогда у нас будет время с ним поговорить. И желания сделать это у меня станет намного больше, — я подошёл к Милтону, готовясь активировать «Гарад Тар Ом Хаур» — древнюю магию, берущую начало в Лемурии. Это название переводилось как «Заставляющий петь песню истины» — поэтичное название, но для меня это просто «Инквизитор».

— Позволите вопрос, Александр Петрович? — глаза британца с совершенно бесхитростным интересом смотрели на меня.

— Позволяю, — я кивнул.

— Я очень извиняюсь, вопрос нескромный и я такое не имею права спрашивать, но меня весь день мучает любопытство, — щеки британца задел румянец и дальше он будто не решался сказать.

— Говори, Майкл, — я нахмурился. Теперь его «нескромный вопрос» стал интересен и мне.

— Сегодня утром мы с Еленой Викторовной задавались вопросом, если вы все эти дни находись во владениях самой Артемиды то, где эти владения находятся? На Эфесе, Делосе или где-то в недоступных нашему пониманию хорах? — произнёс Милтон, и вот теперь в его глазах появилась хитринка.

— Вот как? В какое именно утреннее время ты обсуждал это с графиней? — строго спросил я и даже не глядя на маму, понял, что она чувствует себя неуютно.

— Примерно без пятнадцати девять утра за завтраком, — с недоумением ответил Майкл.

— Эти владения находятся в недоступных нашему пониманию хорах, — сказал я, ощущая как в моей душе поднимается негодование: значит, мама сегодня провела ночь с этим чёртовым бритишем. Не могла же она утром вскочить и не завтракая отправиться к нему на встречу! — Майкл, если ты не хочешь, чтобы на тебя смотрели как на ненормального, то больше никогда и ни перед кем не трогай этот вопрос, — сказал я, сердито глянув на Елену Викторовну. — Я имею в виду вопрос о том, что какой-то твой знакомый посещает владения Артемиды или иных богов.

— Да, ваше сиятельство. Я бы и не посмел ни перед кем. Я вполне понимаю, что звучит это странно настолько, что редко кто сможет воспринять это всерьёз. Но я интересуюсь историей магических наук, которая полна невероятных событий и понимаю, перед кем такое говорить позволительно, а перед кем нет, — ответил Милтон, в нетерпении завозившись на диване.

— Хорошо, что мы поняли друг друга. Итак, Майкл, сейчас я введу тебя в несколько необычное состояние. Вероятно, ты испытаешь неприятные ощущения — увы, такова особенность процедуры, придётся потерпеть. Если же ты не уверен, что желаешь пройти через эти испытания, то может отказаться, встать и просто уйти из нашего дома, — я подошёл к нему ближе.

— Ради Елены Викторовны я готов вынести любые испытания, — с пылом ответил Милтон.

— Отлично, — я поднял руку, прикрыл глаза, входя во второе внимание и сканируя ментальное и астральное тело британского барона. Без труда нашёл самые удобные точки для привязки. В средней из них углубился в ментальное тело, чтобы сделать основательный зацеп. Да, при самой процедуре это может вызвать дополнительные неприятные ощущения, но так надежнее. Нет, я не собирался делать ему больно намеренно, но и особо церемониться с ним тоже не было желания. Перепроверил привязку и коснулся его руки, активируя «Инквизитор».

Когда я открыл глаза, Майкл ошалело смотрел на меня, открыв рот и тяжко дыша.

— Майкл! С тобой всё хорошо⁈ — мама подбежала к нему, хватая его за руку. — Майкл!

Он не отзывался, глаза его стали ещё более дикими.

— Саша! Немедленно прекрати это! — вскрикнула Елена Викторовна.

Ну, да, прямо сейчас всё вот так брошу.

— Мама, уйди, — сказал я. — Выйди в другую комнату! Ты сейчас всё испортишь и сделаешь ему только хуже!

Британец зарычал что-то нечленораздельное на английском, привстал с дивана, вертя головой и рухнул на колени. Причём так решительно, что в шкафу и на столике задребезжала посуда.