Ваше Сиятельство #5

Глава 11 Не по протоколу

Не такой представляла Софку Талия Евклидовна. Баронесса ожидала увидеть даму хотя бы отчасти приятной наружности. Не мог же Родерик прожить долгое время с какой-то жалкой дурнушкой. Но как бы она не думала, перед Принцессой Ночи стояла невзрачная худая сучка со слипшимися волосами и злыми глазками. Шею ее отягощала бронзовая цепь с амулетом, свисавшая до самой груди. Хотя груди-то у нее не имелось — нельзя назвать грудью эти приплюснутые холмики, на которые вряд ли бы отважилась лечь мужская рука. А если опустить взгляд, то можно было увидеть тонкие кривые ножки, будто в насмешку обтянутые черными джанами, — вот и весь натюрморт.

— Ты кто, чудовище? Та самая Софка? — едва не рассмеявшись, спросила Принцесса Ночи.

— Что ты, дрянь, делаешь в моей квартире? Воруешь вещи? — Софья явно чувствовала присутствие в комнате еще кого-то кроме жирной и наглой девки. Каким-то образом она смогла открыть сейф, ключи к которому Софья так и не нашла⁈

Желябина нервно повертела головой: явно же кто-то был здесь еще! Он прятался где-то здесь! При чем этот кто-то был ей знаком. Она обратила внимание на штору, будто колыхнувшуюся от ветра. Конечно, Желябина чувствовала не просто кого-то, а Родерика. Чувствовала, как прирожденная ведьма, но пока не видела. А серый маг, едва его бывшая подруга вошла квартиру, сразу вошел в фазу невидимости для людских глаз. Он рассчитывал, что Талия внемлет его наставлениям и не будет вступать в споры с госпожой Желябиной. Ожидал, что баронесса возьмет медальон и быстро проскользнет к выходу.

— Прелесть моя! Беги! Беги! Не надо с ней скандалить! — серый маг почти кричал ей — кричал ментально.

Но к его огорчению, Талия не собирались внять разумным советам. Она даже не стала прятать мешочек с медальоном Каукет, вместо этого, потрясая им, сказала:

— Во-первых, это моя квартира, и все здесь принадлежит мне и моему жениху — Родерику, — сунув свободную руку в сейф, для убедительности баронесса вытащила древний фолиант с золотым теснением. — А, во-вторых, пошла на хуй отсюда, а то я расцарапаю твою мерзкую рожу и переломлю твое худое тельце — будешь калекой.

Талия Евклидовна решила, что спускать на Софку Гарольда — будет слишком большой честью.

— Ну-ка дай это сюда! — Софья подскочила к незнакомке и вцепилась в фолиант с древними заклинаниями, который Родерик прятал от нее. В попытке отобрать ценную книгу, Желябина ткнула толстушку кулаком в живот.

— Ах ты шлюха! — Талия не ожидала такой дерзости и побагровела от гнева.

Книга вылетела из ее руки, но баронесса этой же рукой залепила Софке пощечину. И вышло так хлестко и звонко, что Желябина вскрикнула и отскочила на пару шагов. Но тут же получила пощечину еще, после которой на щеке ее выступили кровавые полосы — след ноготков Талии Евклидовны.

— Талия, остановись! Девочки, не надо! — вскрикнул Родерик, вмиг обретая видимость и предчувствуя, что сейчас случится беда.

— Еще как надо! — не согласилась баронесса, уронив мешочек с медальоном и вцепившись в волосы Софки.

Софка завизжала, получив удар коленом в живот, в самом деле чуть не переломилась, но все же вырвалась, оставляя в пальцах сумасшедшей фурии клок волос. Отскочила к двери, едва не споткнувшись через лежавшую на полу подушку, и там, подняв две руки пустила магию «Витебский Паралич» — одну из немногих, которая удавалась ей быстро и хорошо.

Талия не успела дотянуться до злой противницы. По телу баронессы прошел холодок. Колючий такой холодок, пробираясь глубоко, до костей. Рука ее, украшенная кольцом Амсет, застыла сантиметрах в тридцати от расцарапанной физиономии Софки. Кроме руки застыли ноги и все тело. Принцесса Ночи словно превратилась в полуживое изваяние. Ей даже дышать стало трудно.

Забыв о жирной девке, Софья Желябина с полминуты смотрела на призрак своего бывшего парня. Страха не было. Было лишь огромное изумление, от чего ее лицо еще больше вытянулось, и губы разошлись, обнажая мелкие зубки, словно она была готова вцепиться ими в Родерика. Он снился ей трижды — видите ли выражал недовольство, что она не проявила должного внимания к его мертвому телу, и хоронили его за счет городского фонда. Да плевать на все его недовольство! Разве он проявлял к ней должное внимание? Последние полгода или даже год ему было наплевать на нее! И дважды он заводил каких-то любовниц! Умер, так умер — поделом ему!

— Ах ты подлец! — прошипела Желябина, едва обретя дар речи. — Не успел толком помереть, а уже блядей всяких водишь! Ты мне живой столько крови попортил, теперь еще мертвый приперся!

— Софья, успокойся! Сними оцепенение с баронессы, и мы уйдем! Да, да эта девушка — баронесса! Она очень влиятельный человек! Ты представить себе не можешь, какие беды на тебя свалятся, если ты ее разозлишь! — начал увещать серый маг, испытывая серьезное волнение за Принцессу Ночи. В какой-то миг ему в серьез пришло желание атаковать Софку магией, чего он не делал прежде никогда. Даже в самые жуткие скандалы с ней, не поднимал на нее руки и тем более не использовал магию. Разумеется, магические силы Родерика были несоизмеримо выше, сил госпожи Желябиной. Тогда, применять в их бытовых скандалах магию, ему казалось аргументом чрезмерным, даже запредельным. Но сейчас призрак подумал, что он не сможет сдержаться если его бывшая подруга посмеет причинить вред Принцессе Ночи. Его несуществующее сердце сжалось, он испытал ментальную боль. — Софья, я тебя очень прошу, не доводи до беды! — призрак еще раз попробовал решить вопрос миром. — Сними с нее оцепенение! Баронесса заберет мои вещи из сейфа, и мы уйдем!

— Здесь нет твоих вещей, проклятый блядун! Пусть отвалится твой хуй! Теперь здесь все мое! И это мое! — она подняла с пола выроненный Талией мешочек с драгоценным медальоном. — И это! — увидев на пальце баронессы кольцо астральной силы, Софья тут же стянула его. — А ее, как воровку, пусть забирает отсюда полиция! Сейчас вызову! — она схватилась за эйхос, болтавшийся на ремне.

— Сука! Не смей это делать! — Родерик, разозлившись всерьез, метнулся к ней, старясь выбить эйхос из ее руки.

— Родерик! Аид дери, я не могу пошевелиться! Помоги, Родерик! Я убью эту дрянь! Разорву на кусочки! — сгорая от ярости выдавила Талия Евклидовна.

— Дура рогатая! Сейчас с тобой разберутся! — пообещала госпожа Желябина, крепко сжимая эйхос. Тут ее осенило: ведь ее пожелания часто сбываются — не даром ее все боятся. А раз так, то чего бы это не проучить эту жирную шлюху. И она сказала: — Пусть у тебя рога вырастут! Большие ветвистые рога на твоей дурной голове! И Родерик пусть тебе изменяет каждый день! По пять раз! Ебнутая еще, с покойником в любовь играет! — а затем, поднесла эйхос ко рту и взвизгнула: — Полиция! Скорее! Грабят и убивают! — и продиктовала свой адрес.

— Какая же ты подлая дрянь! — вспыхнул серый маг. Он вспыхнул в прямом смысле: его руки полыхнули огнем. — Пусть здесь все сгорит! Пусть не достанется никому!

Пламя, сорвавшееся с его пальцев, лизнуло штору, зацепилось за газеты, лежавшие на тумбочке. В порыве гнева Родерик подумал о Талии с некоторым опозданием — лишь тогда, когда ее голос соединился с испуганным криком Софки.

— Ты идиот? Родерик, я пошевелиться не могу! — баронесса с нарастающим страхом смотрела на пламя, охватившее штору и перекинувшееся на кровать.

Клубы едкого дыма валили в окно, но и в комнате уже было трудно дышать.

— Говорил же, не надо ссориться с Софкой! Ссоры с ней совершенно всегда кончаются очень плохо! — сердито произнес серый маг. Теперь он был зол даже на Талию. За ее несговорчивость, за крайне неумное упрямство.

Госпожа Желябина тем временем метнулась в ванную, чтобы набрать воды.

— Передвигай ноги! Старайся изо всех сил! — сказал призрак Принцессе Ночи. Он знал, что данная магия, наложенная Софьей не действует долго. По-хорошему, баронессу уже должно отпускать.

— Я не могу, Родерик! Не могу! — следуя его совету, Талия кое-как передвинула правую ногу, затем левую.

— Сейчас, дорогая, я помогу, но ты должна меня слушать! — серый маг обратился к заклятию «Вихрь», ускоряющему реакции в теле и должному помочь баронессе лучше управлять руками и ногами. Коснулся ее плеча, передавая магический импульс максимальной силы.

Талия сделала еще пару шагов, вроде давшийся ей легче прежних. В то время огонь разгорался все сильнее, комнату затягивало дымом, вбежала Софка, плеснула из кастрюли на кровать. Обдав ругательствами и проклятиями Родерика и толстушку, снова метнулась в ванную.

Когда госпожа Евстафьева выбралась в коридор, серый маг поджег шкаф и шифоньер, решив, пусть сгорит здесь все — такова была его злость на бывшую подругу. Очень жалко было древний фолиант с заклинаниями. Эта книга была дорога ему, как память о годах, проведенных в академии — он ее украл в архиве с помощью очень хитрой по тем временам магии. Теперь страницы дорогого фолианта корчились в огне, пускали разноцветные искры и превращались в пепел. Где сейчас медальон?

Родерик устремился к ванной и застал Желябину с кастрюлей воды на пороге. Не раздумывая, он тут же применил температурную магию, сплетая пальцы двух рук знаком «Холод». Вода в кастрюле тут же превратилась в лед и на ладонях Софки появилась изморозь. Желябина испуганно взвизгнула и выронила кастрюлю.

— Ты сейчас вся станешь глыбой льда! — грозно произнес Родерик. При этом он блефовал, зная, что этого не сделает. Не сделал бы даже если бы хватило сил. — Будешь стоять здесь окоченевшей, пока не сгоришь в пожаре, — с его правой руки сорвался огненный сгусток, поджигая полотенца и халат, висевший в ванной. — Медальон Каукет! Немедленно верни мне!

— Нет! Ты уже умер! Прочь отсюда! Убирайся в вечность! — выкрикнула она, сжав скрученными пальцами мешочек, лежавший в кармане джан.

— Злобная дрянь! Тогда умрешь и ты! — серый маг снова сплел пальцы знаком «Холод». — Заберу медальон у тебя мертвой!

Софья почувствовала, как лютый холод начинает пробирать ее от кончиков пальцев, поднимаясь к самому сердцу. Гораздо быстрее холода к ее сердцу устремился страх. Прежде она никогда не боялась Родерика. Она знала, что он сильный маг. Может даже самый сильный из ей известных, но она была уверена, что он никогда не сделает ей ничего плохого и будет терпеть ее капризы. Но теперь эта уверенность вмиг исчезла. Софья задышала, часто-часто, впуская в себя воздух, насыщенный дымом, глаза ее заметались и из груди вырвался крик.

— Убирайся из моей жизни! Забирай все и убирайся! — содрогаясь, произнесла она. Кое-как вытащила из кармана черный мешочек с вышитым на нем египетским иероглифом и дрожащей рукой протянула его призраку.

— Родерик! — серый маг услышал испуганный голос Принцессы Ночи. — Родерик, блядь! Немедленно сюда!

Медальон Каукет был намного легче связки ключей, с которой призрак мучался не так давно. Чтобы держать его понадежнее, Родерик уплотнил пальцы правой руки, сжал мешочек и полетел на голос баронессы — он раздавался из прихожей. За его спиной раздавались проклятия госпожи Желябиной, которая еще содрогалась от холода, едва не добравшегося до ее сердца.

— Ебаный Родерик! Чего ты там застрял! — Талия Евклидовна стоял на валявшейся на полу шубе. — Здесь все к Аиду сгорит! Дышать нечем! — она прикрывала рот платком, снятым с вешалки.

— Держи это, моя прелесть, — призрак протянул ей трудно доставшуюся добычу. — И выходи поскорее! Давай, давай!

Талия сжала малопослушными пальцами мешочек и через несколько медленных шагов выбралась из квартиры. Уже ко последнему лестничному пролету между вторым и первым этажом оцепенение почти отпустило баронессу, и она пошла гораздо быстрее, даже перешагивая через две ступеньки и все яснее понимая, что Родерик совершенно прав: отсюда нужно поскорее уходить.

Маги из Верховной Коллегии на редкость дотошны. А что еще можно ожидать от этих господ с академическим образованием, вбивающим в ум закостенелые знания. Их знания, не подкрепленные частой практикой, во многом далеки от реальности.

Итак, мое общение с высокими магами Коллегии состоялось. Я не хочу сказать, что эти магистры некомпетентны — нет. Все трое на самом деле довольно сильные маги. Я лишь хочу сказать, что их знания очень ограничены прописанным в книгах и древних свитках, но на самом деле мир магии несопоставимо шире того, что могут дать все книги мира. Я уже не говорю об академических библиотеках и хранилищах, которые не так уж велики.

Сначала эти ученые мужи, попросили ответить меня на некоторые вопросы. Вероятно, это базовые вопросы Коллегии или магистрата, должные прояснять насколько испытуемый компетентен в вопросах магических дисциплин. И вот здесь магистров ждало разочарование, я не смог ответить на несколько вопросов, а на некоторые ответил вовсе не так, как то требовалось по мнению этих господ. И когда я почувствовал, что их скептицизм в отношении моих способностей достиг опасной черты, то понял, что нужно спасать ситуацию.

Я сказал так:

— Просветите, уважаемые магистры, насколько сильно может помочь теория Гукко практикующему магу в работе с тепловой магией? Или, скажем, постулаты Ста Семи Слов владеть кинетикой?

Не дожидаясь ответа, повернулся к трем табуретам, установленным в дальнем конце зала. На каждом из них стояло по керамической чаше: в первой масло, во второй вода, в третьей еще какая-то бурая жидкость. Как я понял это обычные тесты для испытуемого мага-новичка. Надо сказать, смешные тесты. Неужели, этим высокопоставленным, и надо признать, весьма по-доброму расположенным ко мне старичкам, ни о чем не сказал совершенно свежий факт — обломки боевого робота серии «Кребб» или моя способность влиять на материальные структуры при создании такой штуки как эрминговый преобразователь? Вот в этом и проблема многих людей, застрявших в академиях: им обязательно нужно, чтобы все было по установленным правилам. Им нужно, чтобы маг правильно отвечал на их вопросы и подтверждал способности не проявлением самих способностей, а следуя академическим канонам.

— Это тесты, да? — спросил я. — Смотрите, что может сделать хороший маг, ни разу не слышавший о теории Гукко! — я сделал эффектный пасс рукой, и вспыхнуло не масло в чаше, а весь табурет. Его объяло пламя, взметнувшееся едва ли не до потолка.

Прерывая испуганные возгласы за спиной, я тут же погасил огонь, движением левой ладони. Лишь легкий дымок поднимался на слегка обуглившейся табуреткой.

— Теперь смотрите, как работает кинетика у мага, плохо знакомого с постулатами Ста Семи Слов, — я резко выбросил вперед правую руку, и табурет, находившийся от меня шагах в десяти, разлетелся на мелкие щепки. И добавил: — Если надо я могу кинетикой пробить эту стену.

Дальше было много вопросов, но уже совсем других. Все, положенное по их протоколу, полетело к чертям. Магистры пытались выяснить, где я такому мог научиться. Эти старички практически пытали меня, в миг превратившись в мальчишек с горящими от любопытства глазами и часто перебивающих друг друга вопросами. Конечно, в ответах я использовал прежнюю, довольно близкую к истине версию: ранение ножом в Шалашах, состояние близкое смерти, божественное вмешательство… А вот дальше я немного изменил, прежние показания: сказал, что следом за богиней появился какой-то древний маг Астерий. Появился на тонком плане и какими-то ухищрениями передал мне часть своих знаний и часть своей силы. И будто бы теперь я, многое умея в магическом мастерстве, сам не способен объяснить, как это у меня получается. Просто умею и точка. Такая позиция действительно поставила точку во многих лишних расспросах. Позже, к пущему восторгу магистров, я показал им довольно сложную штуку — «Туам латс флум». В переводе с лемурийского это означает «Застывшая в воздухе капля». Эта магия замедляет время примерно в три-семь раз — в зависимости от вложенной энергии. Она сложная и требует подготовки, поэтому ее редко удается использовать в бою, но бывают случаи, когда пользу от нее трудно переоценить. Например, именно благодаря «Туам латс флум» в одной из недавних жизней я бежал из тюрьмы: дождался, когда тюремщик поведет меня в туалет, замедлил время, забрал у него ключи и спокойно вышел перед носом у застывших охранников.

Но вернемся в эту жизнь. Итог моей встречи с магистрами из Верховной Коллегии вышел более чем положительным. Они документально подтвердили мою магическую квалификацию, присвоив мне статус «мастер магии третьей ступени». При этом Демид Федорович Баринов — старший из них, как бы извиняясь пояснил, что дать мне статус выше они не имеют права, так как нет у меня соответствующего образования и более высокие статусы возможно получить только при аттестации имперской комиссии. В графе «источники и особые пометки» было записано: «аномальные способности высокого уровня, не имеющие научных объяснений».

Но меня это более чем устраивало: статус «мастер магии третьей ступени» — это совсем не мало, если учесть, что в имперском табеле о магических рангах ступеней всего четыре, а дальше уже следует магистр. И сам документ этот нужен был мне большей частью для того, чтобы решение о моем награждении «Звездой Имперского Мага» было одобрено. Об этой награде хлопотал князь Ковалевский. Если все пройдет благополучно, то «Звезде Имперского Мага» добавится орден «Святого Озарения», на который продвигал меня граф Голицын от Директории Перспективных Исследований за изобретение эрмингового преобразователя. Конечно, все эти цацки требовались мне вовсе не для того, чтобы когда-то нацепить их на мундир, но для того, чтобы можно было в перспективе похлопотать о титуле князя. Пусть даже Ольга Борисовна от меня такого не требует, я сам хочу, чтобы, став моей женой, она ничего не потеряла.

Вернулся я в свое жилое помещение часам к шести вечера, уставший не только от суетной встречи с магистрами, но еще от того, что мне приходилось часто выходить на тонкий план и сканировать пространство. Не нравились мне странности в нем, происходящие в последние полчаса.

Когда я зашел в свою комнату, ощущение волнения на тонком плане усилилось. А через несколько мгновений я почувствовал, как кто-то проникает из непроявленного. Гера? Или кто-то еще? Пока я не мог распознать почерк, но явно передо мной должен был появиться кто-то из Небесных. Эринии и прочие твари не могут создавать такие возмущения, и они ведут себя проще. Ну, боги, так боги. В левую руку я активировал «Лепестки Виолы» в правую «Ликоса» — милости просим!