Василевский

Глава 8 Операция «Багратион»

В своих мемуарах А. М. Василевский пишет, что к разработке планов летней кампании 1944 г. и Белорусской стратегической наступательной операции Генштаб вплотную приступил с апреля. И. В. Сталин полагал целесообразным начать наступление силами 1-го Украинского фронта, чтобы еще глубже охватить белорусскую группировку и оттянуть туда резервы противника с центрального направления. Генерал А. И. Антонов и маршал Г. К. Жуков, в свою очередь, предлагали начать наступление с севера, а затем провести операцию против группы армий «Центр».

Сталин несколько раз вызывал в Москву маршалов Жукова и Василевского, неоднократно говорил с ними об отдельных деталях кампании. Основные задачи Красной Армии были сформулированы в первомайском приказе Верховного Главнокомандующего. Их суть состояла в том, чтобы завершить изгнание оккупантов с советской территории, восстановить государственную границу СССР на всем протяжении, вывести из войны на стороне Германии европейских союзников и освободить из немецкой неволи поляков, чехов, словаков и другие народы Западной Европы[361]. С этой целью предстояло подготовить и последовательно провести серию стратегических наступательных операций на огромном пространстве от Заполярья до Черного моря. На первом этапе кампании (июнь — август) планировалось нанести мощные удары и поочередно разгромить крупные группировки противника: вначале на Карельском перешейке и в Южной Карелии, затем на центральном участке фронта, в Белоруссии, и после этого — в западных областях Украины на львовско-сандомирском направлении. На втором этапе (сентябрь — ноябрь) предусматривалось проведение операций на Балканах, в Прибалтике и на Крайнем Севере.

Это были так называемые «десять сталинских ударов», в которых предстояло участвовать войскам всех 12 существовавших в то время фронтов, Северному, Балтийскому и Черноморскому флотам, а также ряду речных и озерных военных флотилий.

К 14 мая разработка плана летней кампании и Белорусской операции была завершена. 20 мая его скрепил своей подписью генерал армии Антонов и представил Сталину. План был обсужден 25 мая на совещании в Ставке с участием Сталина, маршалов Жукова, Василевского, главного маршала артиллерии Воронова, главного маршала авиации Новикова, генералов Антонова и Штеменко.[362] На следующий день состоялось расширенное заседание с приглашением командующих и членов военных советов 1-го Прибалтийского, 1-го, 2-го, 3-го Белорусских фронтов, начальника Главного артиллерийского управления маршала артиллерии Н. Д. Яковлева, начальника тыла Красной Армии генерал-полковника A.B. Хрулева, командующего бронетанковыми и механизированными войсками маршала бронетанковых войск Я. Н. Федоренко.

В ходе совещания была окончательно сформулирована цель Белорусской операции — окружить и уничтожить в районе Минска крупные силы группы армий «Центр». Одновременно были заслушаны решения командующих фронтами. Сталин согласился с доводами командующих 1-м и 3-м Белорусскими фронтами о нанесении на каждом из фронтов по два главных удара. 30 мая он утвердил план Белорусской операции, получившей кодовое наименование «Багратион», которую решено было начать 19–20 июня. К операции привлекались войска 1-го Прибалтийского, 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов, Днепровская военная флотилия, 1, 3,4,6 и 16-я воздушные армии, авиация Дальнего действия и войск ПВО страны. Они насчитывали более 2,4 млн человек, 36 тыс. орудий и минометов, 5,2 тыс. танков и САУ, 6807 самолетов.[363] С войсками тесно взаимодействовали партизанские отряды и соединения.

На маршала Василевского была возложена координация действий 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов, а на маршала Жукова — 1-го и 2-го Белорусских фронтов.

А. М. Василевский, оценивая план операции «Багратион», писал:

С целью дезинформации противника фронтам было приказано создать не менее трех оборонительных рубежей на глубину до 40 км, населенные пункты подготовить к круговой обороне. Фронтовые, армейские и дивизионные газеты публиковали материалы по оборонительной тематике. В результате внимание противника в значительной степени было отвлечено от готовившегося наступления. В войсках строго соблюдался режим радиомолчания, а к разработке плана операции привлекался узкий круг лиц. В полном объеме план операции «Багратион» знали только шесть человек: Сталин, Жуков, Василевский, Антонов, начальник Оперативного управления и один из его заместителей. Перегруппировка войск проводилась с соблюдением всех мер маскировки, только в ночное время и небольшими группами. Для того чтобы создать у противника впечатление, что главный удар будет нанесен летом на юге, по указанию Сталина на правом крыле 3-го Украинского фронта, севернее Кишинева, была создана ложная группировка в составе 9 стрелковых дивизий, усиленных танками и артиллерией. В этом районе устанавливались макеты танков и орудий зенитной артиллерии, а в воздухе патрулировали истребители.

В итоге противнику не удалось ни вскрыть замысел советского Верховного Главнокомандования, ни масштаб предстоящего наступления, ни направление главного удара. Поэтому Гитлер из 34 танковых и механизированных дивизий 24 дивизии держал южнее Полесья.

Освобождение Белоруссии возможно было только при условии уничтожения такой крупной группировки противника, как группа армий «Центр». Она вместе с правофланговыми соединениями 16-й армии группы армий «Север» и левофланговыми частями 4-й танковой армии группы армий «Северная Украина» насчитывала 1,2 млн человек, 9,5 тыс. орудий и минометов, 900 танков и штурмовых орудий. Их поддерживали около 1350 самолетов 6-го и части сил 1-го и 4-го воздушных флотов.[364] Главные силы были сосредоточены в районах Полоцка, Витебска, Орши, Могилева, Бобруйска и Ковеля, на наиболее доступных для наступления направлениях. Заранее подготовленная эшелонированная оборона глубиной до 250–270 км должна была способствовать выполнению основной задачи — прочно удерживать Белорусский выступ, или, как его называл противник, «балкон», по которому проходили кратчайшие пути к границам Германии.

В ночь на 31 мая Сталин, Жуков, Василевский и Антонов отработали частные директивы и указания фронтам, конкретные задачи на первый этап операции.[365] Они легли в основу плана Витебско-Оршанской операции, являвшейся составной частью операции «Багратион».

4 июня в 16 часов маршал Василевский прибыл в штаб 3-го Белорусского фронта, располагавшийся в лесу вблизи городка Красное Смоленской области. Там заранее был подготовлен пункт управления с соответствующими средствами связи, обеспечивавший Василевскому постоянную и падежную телефонную, телеграфную и радиосвязь со Ставкой, Генеральным штабом и всеми командующими фронтами и армиями. Вместе с Василевским прибыли заместитель командующего артиллерией Красной Армии генерал-полковник М. Н. Чистяков, заместитель командующего ВВС генерал-полковник авиации Ф. Я. Фалалеев и группа офицеров Генштаба под руководством состоявшим при Василевском генералом для поручений генерал-лейтенантом М. М. Потаповым.

Командующий 3-м Белорусским фронтом генерал-полковник И. Д. Черняховский доложил Василевскому окончательный вариант плана операции:

— Товарищ маршал, оперативное построение войск фронта решил иметь в два эшелона. В первом эшелоне — четыре общевойсковые армии (39, 5, 31-я и 11-я гвардейская), во втором — конно-механизированная группа и 5-я гвардейская танковая армия. Замысел состоит в том, чтобы силами правого крыла 3-го Белорусского (5-я, 39-я армии, конно-механизированная группа) и ударной группировкой 1-го Прибалтийского (6-я гвардейская, 43-я армии, 1-й танковый корпус) прорвать оборону противника северо-западнее и южнее Витебска, форсировать Западную Двину, окружить и уничтожить витебскую группировку 3-й танковой армии, а на внешнем фронте окружения развивать наступление на Лепель и Сенно. Одновременно войска левого крыла 3-го Белорусского фронта (11-я гвардейская, 31-я армии, 2-й гвардейский танковый корпус) наносят фронтальный удар с целью разгромить соединения немецкой 4-й армии в районе Орши и овладеть городом. Танковую армию планирую ввести в сражение, в зависимости от развития обстановки, после прорыва армейского рубежа обороны противника на направлениях Орша, Борисов или Лиозно, Богушевск, а конно-механизированную группу — с выходом пехоты на рубеж реки Лучеса — в направлении Лиозно, Богушевск.

— Товарищ Черняховский, почему вы решили ввести в сражение танковую армию после прорыва армейского рубежа обороны противника? — спросил Василевский.

— Такое решение продиктовано стремлением сохранить ударную силу подвижной группы фронта для успешных действий в глубине обороны группы армий «Центр».

— Какова ширина участков прорыва в армиях и какими силами вы намечаете его осуществить? — задал новый вопрос Василевский.

— Общая ширина участков прорыва обороны противника составляет 33 км, или почти 24 % от общей ширины полосы, занимаемой войсками фронта. Войска 39-й армии прорывают оборону на участке шириной 6 км, 31-я армия — около 7 км, а 5-я и 11-я гвардейские армии — по 10 км каждая. В трех армиях (39-я, 31-я, 11-я гвардейская) созданы ударные группы в составе двух стрелковых корпусов и одной танковой бригады, а в 5-й армии — дополнительно еще одна танковая бригада.

— Какие артиллерийские и танковые средства сосредоточены на армейских участках прорыва?

— С целью обеспечения успешного прорыва вражеской обороны привлекаются 5764 орудия и миномета, 1466 танков и САУ, что составляет примерно 80 % от общего их количества. Это позволяет создать следующую плотность на 1 км фронта прорыва — до 175 стволов и 44 единицы бронетехники.

Маршал Василевский одобрил решение Черняховского. 5 июня они рассмотрели планы операций 31-й и 39-й армий. Командующий 39-й армией генерал И. И. Людников доложил, что войска к наступлению готовы и способны успешно решить возложенную на них задачу. Маршал Василевский, утвердив решения командующих 31-й и 39-й армиями, утром следующего дня вместе с Черняховским выехал в 5-ю армию генерала Н. И. Крылова. Они детально проанализировали планы командующего и начальников родов войск армии. Особое внимание было уделено вопросам использования артиллерии и взаимодействия действий пехоты, танков, артиллерии и авиации.

В ночь на 7 июня маршал Василевский доложил Сталину, что подготовка войск в 3-м Белорусском фронте проходит в сроки, установленные планом. На рассвете 8 июня Василевский вместе с генералами Чистяковым и Фалалеевым перелетел на командный пункт 1-го Прибалтийского фронта. Здесь они заслушали доклады командующего фронтом генерала армии Баграмяна, начальника штаба, начальников родов войск и члена военного совета фронта о ходе подготовки к операции и ее материальном обеспечении.

— Задачи, поставленные войскам 1-го Прибалтийского фронта, — докладывал Баграмян, — решил выполнить в три этапа. Первый этап — прорыв обороны противника на 25-километровом участке от населенного пункта Болотовка до Тошника в стыке групп армий «Север» и «Центр» на всю глубину тактической зоны. Второй — ввод в прорыв в направлении на Бешенковичи танкового корпуса, форсирование с ходу Западной Двины, захват на ее левом берегу плацдармов, окружение и уничтожение во взаимодействии с 39-й армией 3-го Белорусского фронта витебской группировки противника. Третий — форсирование реки Улла, разгром полоцкой и лепельской группировок противника и овладение городами Полоцк, Лепель и Камень.

— Какими силами и средствами вы намечаете осуществить прорыв обороны противника? — спросил Василевский.

— Прорыв вражеской обороны решил осуществить силами четырех стрелковых корпуса 6-й гвардейской армии, двух корпусов 43-й армии и одного танкового корпуса при поддержке 3-й воздушной армии. На участке прорыва сосредоточено 3760 орудий и минометов из 4900 имевшихся во фронте, а также 535 танков и самоходно-артиллерийских установок из 687. Всего на участке прорыва, составляющем по протяженности лишь седьмую часть всей полосы действий фронта, сосредоточено три четверти стрелковых дивизий, все танковые и самоходно-артиллерийские части и 90 % артиллерии. В результате мы имеем превосходство над противником в личном составе в 3 раза, а в артиллерии, танках и авиации — в 3,6 раза.

Маршал Василевский одобрил решение командующего фронтом. Он обратил его внимание на то, что основная часть артиллерии, может отстать при подходе стрелковых и танковых частей к реке, а потому надо тщательно подготовить бомбардировочную и штурмовую авиацию к обеспечению форсирования и удержанию захваченных плацдармов.

После этого маршал Василевский выехал в 43-ю армию. Здесь он ознакомился с ходом перегруппировки, сосредоточения войск, с боевой подготовкой, решением командарма генерала А. П. Белобородова на наступление. В 6-й гвардейской армии Василевский детально изучал оборону противника, заслушал и утвердил решение командарма генерала И. М. Чистякова.

В ночь на 9 июня в очередном донесении Верховному Главнокомандующему Василевский сообщил, что подготовка к операции на 1-м Прибалтийском фронте идет успешно. Затем он и сопровождавшие его офицеры и генералы вернулись на 3-й Белорусский фронт. Отдохнув, Александр Михайлович в сопровождении Черняховского приехал в 11-ю гвардейскую армию. Заслушав решение и основные соображения командарма Галицкого и командиров корпусов по проведению операции, Василевский внес некоторые коррективы и дал дополнительные указания. Он предложил сместить направление наступления правофлангового 16-го гвардейского стрелкового корпуса в первый день несколько южнее — на Выдрицу, чтобы таким образом вспомогательный удар сблизить с главным в глубине обороны противника. Посоветовал также нарастить наступление частей 152-го полевого укрепленного района ударом 11-й гвардейской стрелковой дивизии, чтобы совместно с соседом — 5-й армией — быстрее окружить и разгромить в районе западнее Бабиновичи 256-ю пехотную дивизию.[366] Василевский, обеспокоенный задержкой с подвозом войск, позвонил начальнику Главного организационного управления Генштаба генералу А. Г. Карпоносову и предложил ему прибыть на фронт.

После этого Василевский отправился на передний край 88-й стрелковой дивизии. С помощью стереотрубы внимательно осмотрел оборону противника на направлении, где предполагалось нанести главный удар. Заслушав решение командиров 8-го и 36-го гвардейских стрелковых корпусов на наступление, дал ряд практических советов по обеспечению прорыва вражеской обороны. И снова в путь. На сей раз в 3-й гвардейский механизированный Сталинградский и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса, который были объединены в конно-механизированную группу. Василевский довел до командиров корпусов задачи, подчеркнув, что им придется действовать в значительном отрыве от основных сил фронта.

11 июня Василевский, воспользовавшись приездом генерала Карпоносова, занимался решением вопросов железнодорожных перевозок. Подготовив письмо в Наркомат путей сообщения с просьбой закончить перевозки (с учетом прибытия войск 5-й гвардейской танковой армии) не позднее 18 июня, отправил его с Карпоносовым.

12 июня Василевский и Черняховский снова проверяли готовность войск 5-й и 39-й армий, а затем приняли прибывшего на фронт командующего 5-й гвардейской танковой армией маршала бронетанковых войск П. А. Ротмистра. Вместе с ним тщательно отработали вопросы о месте и сроках сосредоточения войск армии, рекогносцировке возможных направлений ее действий.

Маршал Василевский остался доволен работой командующего 3-м Белорусским фронтом, ибо сам рекомендовал Черняховского на эту должность. «Я всячески старался помочь Черняховскому, — отмечал Александр Михайлович, — чтобы его 3-й Белорусский фронт, игравший наряду с 1-м Белорусским фронтом Рокоссовского главную роль при осуществлении операции “Багратион”, оказался на высоте. В ночь на 14 июня я писал в докладе Верховному: “Подготовка к выполнению Вашего задания идет полным ходом, с отработкой мельчайших деталей. Наличные войска к указанному Вами сроку, безусловно, будут готовы. Уверенность в успехе у всех полная. По-прежнему опасения за своевременный подход по железной дороге 4-й и 15-й артиллерийских бригад, кавалерийского корпуса Осликовского, боеприпасов, горючего и соединений Ротмистрова… Еще раз докладываю, что окончательный срок начала всецело зависит от работы железных дорог, мы со своей стороны сделали и делаем все, чтобы выдержать установленные Вами сроки”».[367]

Василевский, будучи в полной уверенности за готовность войск Черняховского, во второй половине дня 14 июня вместе с Чистяковым и Фалалеевым перелетел снова на 1-й Прибалтийский фронт. Здесь они работали в 6-й гвардейской, 43-й и 3-й воздушной армиях. «Представитель Ставки в деталях ознакомился с ходом перегруппировки, сосредоточения войск и их боевой подготовки, с обеспечением частей боеприпасами, с оценкой обстановки в полосе армии и нашим решением на наступление, — вспоминал генерал армии А. П. Белобородов, командовавший тогда 43-й армией. — Его особенно интересовали вопросы использования танков, артиллерии и их инженерного обеспечения, организации взаимодействия с соседними армиями и авиацией фронта. Тов. Василевский выразил удовлетворение подготовкой войск к операции и дал ряд указаний».[368]

Вечером 16 июня Василевский докладывал Сталину: «Хорошее впечатление производит новый командарм 43-й Белобородов. Отлично работают присланные с юга на фронт командиры корпусов Васильев и Ручкин. Дал указание сохранить за Васильевым, переведенным с гвардейского на негвардейский корпус, гвардейский оклад. Прошу санкционировать мое распоряжение и дать соответствующие указания тов. Хрулеву. Подготовка войск обоих фронтов идет вполне нормально, и, если погода позволит, к выполнению задания приступим строго в намеченный Вами срок. По-прежнему несколько нервирует работа железных дорог и вызывает опасения в своевременном сосредоточении некоторых из предназначенных фронтам войск, а также в подаче некоторых видов снабжения, хотя все необходимое для начала операции будем иметь на месте».[369]

Сталин, получив донесение, позвонил Василевскому и спросил, не смог бы он без особого ущерба для выполняемого задания прибыть на два-три дня в Москву. Василевский ответил утвердительно и уже днем 17 июня был в столице. Вечером Сталин принял Василевского и Антонова.[370] Верховный заслушал доклад Александра Михайловича о подготовке войск 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов к операции «Багратион». Особое внимание Сталин обратил на использование 5-й гвардейской танковой армии на 3-м Белорусском фронте.

— Товарищ Сталин, на оршанско-борисовском направлении против 11-й гвардейской армии оборона врага в инженерном отношении развита гораздо сильнее, чем на участке 5-й армии, да и группировка войск противника там значительно плотнее, — сказал Василевский. — Поэтому оршанское направление для ввода танковой армии в прорыв считаю менее перспективным, чем богушевско-борисовское.

— Хорошо. Временно основным направлением ввода танковой армии в прорыв будем считать оршанско-борисовское, как кратчайшее и по характеру местности наиболее удобное для маневра. Окончательное решение примем в первые дни операции. Танковая армия пока останется в резерве Ставки, а в нужный момент вы, как представитель Ставки, дадите указание о передаче ее фронту. В любом случае основная задача танковой армии — быстрый выход на Березину, захват переправ и освобождение города Борисова.

В дни пребывания Василевского в Москве Жуков попросил у Сталина разрешения начать операцию 1-го Белорусского фронта не 23-го, а на день позже. Сталин поинтересовался мнением Александра Михайловича на сей счет. Он, обсудив по аппарату ВЧ с командующими 3-м Белорусским и 1-м Прибалтийским фронтами просьбу Жукова, доложил Верховному, что считает такое предложение для обоих фронтов целесообразным. Оно позволяло в ночь на 23 июня, перед началом операции 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов, использовать здесь авиацию дальнего действия, направленную 1-му Белорусскому фронту. Сталин согласился с этим и обещал сообщить Василевскому окончательное решение после разговора с Жуковым.

В ночь на 20 июня партизанские отряды, действовавшие в Белоруссии, приступили к операции по массовому подрыву рельсов, уничтожив за три дня 40 865 рельсов.[371] Бывший начальник транспортного управления группы армий «Центр» Г. Теске отмечал: «Молниеносно проведенная в эту ночь крупная операция партизанских отрядов вызвала в отдельных местах полную остановку железнодорожного движения на всех важнейших коммуникациях, ведущих к районам прорыва».[372]

20 июня маршал Василевский вернулся на КП генерала Черняховского. На следующий день они вместе с командующим 1-й воздушной армией проверили готовность авиации, провели совещание с командирами авиакорпусов, дивизий и начальниками политотделов соединений. По телефону Василевский обговорил с Жуковым порядок привлечения в ночь на 23 июня основной массы авиации дальнего действия в полосе 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов. Вечером от Рокоссовского к Василевскому прибыл заместитель командующего авиацией дальнего действия генерал Н. С. Скрипко, находившийся на 1-м Белорусском фронте. Василевский согласовал с ним задачи, которые должна будет выполнить авиация в интересах 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов.

21 июня около часа дня Василевский докладывал Сталину:

22 июня, как и планировалось, во всей полосе 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов была проведена разведка боем силами передовых батальонов. Они на ряде участков вклинились в оборону врага от 1,5 до 8 км и вынудили его ввести в сражение дивизионные и частично корпусные резервы. Упорное сопротивление противника передовые батальоны встретили на оршанском направлении. Командующий 4-й армией доложил командующему группой армий «Центр» генерал-фельдмаршалу фон Бушу, что советские войска атаковали крупными силами позиции в направлении Орши. Не имея точных данных и переоценив силы 3-го Белорусского фронта, командующий армией допустил непоправимую ошибку. Из штаба 3-й танковой армией поступило сообщение, что на витебском направлении успешно отбита атака советских войск. Исходя из этого, фон Буш продолжал считать главным направление Орша, Минск. Он исключал возможность наступления крупных сил русских на богушевском направлении, в условиях болотистой местности и множества озер, и основное внимание сосредоточил на Минском шоссе. Командующему 4-й армией приказывалось ввести в бой резервы дивизий и остановить продвижение войск 3-го Белорусского фронта на Оршу. Фон Буш еще не догадывался, что Василевский и Черняховский ввели его в заблуждение, выдав разведку боем за начало общего наступления, чтобы раскрыть систему огня обороны противника.

В ночь на 23 июня погода резко изменилась. Все дни стояла сухая, жаркая погода, а тут прошел сильный дождь. Утром по сигналу красных ракет залпы «катюш» оповестили о начале артиллерийской подготовки. Противник, приняв проведенную накануне разведку боем за общее наступление, выдвинул резервы в тактическую зону обороны, подставив этим свои войска под удар артиллерии и авиации 3-го Белорусского фронта. Ударная группировка, состоящая из основных сил 11-й гвардейской и 31-й армий, встретила на оршанском направлении ожесточенное сопротивление врага, занимающего глубоко эшелонированную оборону с долговременными сооружениями. За день боя соединения 11-й гвардейской армии продвинулись всего на 2 км и только на стыке с 5-й армией — до 8 км. Войска 31-й армии отражали контратаки 78-й штурмовой и 25-й моторизованной дивизий и смогли преодолеть вражескую оборону лишь на глубину около 2 км.

Маршал Василевский выехал в 11-ю гвардейскую армию, чтобы разобраться в обстановке на месте. После возвращения на командно-наблюдательный пункт фронта, он сказал Черняховскому:

— Галицкому нужно помочь. Завтра Рокоссовский южнее нанесет сокрушительный удар. Ввод в сражение 5-й гвардейской танковой армии в полосе наступления армии Галицкого, считаю, достаточно обоснованным. Так и буду докладывать Сталину.

— Галицкому окажем максимальную помощь. На оршанское направление перенацеливаю основную массу штурмовой и бомбардировочной авиации, — ответил Иван Данилович. — Полагаю, что с утра 11-я гвардейская армия завершит прорыв тактической зоны.

Черняховский, отдав соответствующие распоряжения командующим артиллерией фронта и воздушной армией на подавление противника, приказал Галицкому силами 31-й гвардейской стрелковой дивизии к утру выйти на шоссе Орша — Витебск. Вскоре части дивизии, действовавшие на вспомогательном направлении, расширили прорыв по фронту до трех и в глубину до 8 км. В результате в полосе наступления 11-й гвардейской армии обозначился успех. С утра 24 июня ее войска после ожесточенных боев преодолели болота и вышли к тыловому оборонительному рубежу противника, прикрывавшего рокадное шоссе Витебск — Орша. Стремительно действовали и войска 39-й армии генерала И. И. Людникова, которые к часу дня перерезали железную дорогу Витебск — Орша в районе станции Замосточье.

Как же оценивал ход событий противник? Эрнст фон Буш вынужден был признать: «Крупное наступление северо-западнее Витебска означало… полную внезапность, так как до сих пор мы не предполагали, что противник мог сосредоточить перед нами такие крупные силы».[379]

Успешно развивались события и в полосе наступления 5-й армии на богушевском направлении. Во время разведки боем передовые батальоны форсировали речку Суходровка и заняли оборону на ее крутом противоположном берегу. Ночью через водную преграду были переправлены главные силы дивизии.

Командующий 5-й армией генерал Крылов, заручившись на это согласием Черняховского, начал атаку позже других армий. Это ввело в заблуждение командира 6-го армейского корпуса генерала артиллерии Пфайфера, который сообщил в штаб 3-й танковой армии, что на его участке сравнительное затишье. Командующий армией решил снять резервы с участка 6-го армейского корпуса, чтобы использовать их на других направлениях. И тут генерал Крылов приказал начать артиллерийскую и авиационную подготовку. Она длилась всего 35 минут. После этого стрелковые части, вплотную прижимаясь к огневому валу, поддерживаемые танками и авиацией, стремительно атаковали противника. К исходу дня 24 июня войска 5-й армии овладели шестью линиями траншей и вечером вышли к р. Лучеса, прорвав вражескую оборону на глубину до 12 км.

В полдень 24 июня соединения 6-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта форсировали Западную Двину и захватили плацдарм на ее противоположном берегу. Василевский, получив информацию об этом, позвонил генералу армии Баграмяну. Выслушав его доклад о положении войск, сказал:

— Учтите, Иван Христофорович, сейчас важнее всего успеть переправиться через Западную Двину правофланговыми соединениями 43-й армии генерала Белобородова. Именно от этого будет зависеть исход окружения витебской группировки. Соединения 39-й армии уже обошли Витебск с юго-востока и устремились на Гнездиловичи. Мы имеем сведения, что немецкое командование уже второй раз обратилось к Гитлеру с просьбой разрешить отход из витебского мешка, пока советские войска не завязали его. Но не Гитлер, а мы должны решить судьбу этой группировки. В любом случае нужно не выпустить противника. Это зависит от быстрых действий войск 43-й армии. Окажите ей помощь и добейтесь, чтобы она не позже исхода завтрашнего дня не только была на том берегу, но и соединилась с войсками 39-й армии.

Генерал армии Баграмян сразу же связался с командующим 43-й армией. Изложив Белобородову суть разговора с Василевским, он предупредил его, что завтра в первой половине дня необходимо соединиться с войсками 39-й армии и замкнуть кольцо окружения вокруг витебской группировки. Командарм заверил, что назавтра его войска выйдут в район Гнездиловичей навстречу 39-й армии.

Генерал Белобородов сдержал свое слово. 25 июня соединения 43-й армии форсировали Западную Двину, а к исходу дня вышли в район Гнездиловичей и установили непосредственную связь с вышедшими сюда войсками 39-й армии, часть сил которой ворвалась в Витебск с востока. Пять дивизий 3-й танковой армии противника были окружены и одновременно рассечены на части. Баграмян приказал Белобородову оставить для участия в ликвидации окруженного противника часть войск армии, а главными силами развивать успех в направлении Лепеля. Василевский, одобрив это решение, потребовал вести наступление на запад ударной группировкой фронта, не давать противнику использовать подходившие из глубины резервы для организации прочной обороны в полосе многочисленных озер и болотистых речушек на линии Полоцк, Лепель.

В полосе 5-й армии 3-го Белорусского фронта утром 25 июня в сражение была введена конно-механизированная группа генерал-лейтенанта Н. С. Осликовского. К часу дня сопротивление противника было сломлено и войска 5-й армии вышли к Богушевску, являвшегося узлом, связывающим оборону Орши и Витебска, и как бы замком всей линии Фатерланд в этом регионе. Город был сильно укреплен в инженерном отношении. Несмотря на это, войска 5-й армии рано утром 25 июня полностью очистили Богушевск от противника. Конно-механизированная группа, успешно преодолев лесисто-болотистую местность, заняла город Сенно и перерезала железную дорогу Орша — Лепель.

Генерал Черняховский, анализируя обстановку, пришел к выводу, что противник продолжает считать вспомогательным направлением для войск 3-го Белорусского — направление на Богушевск. Поэтому он решил на рассвете 26 июня ввести 5-ю гвардейскую танковую армию в прорыв на богушевском направлении. Василевский поддержал это решение. Он, вспоминая об этом, писал: «Поскольку 11-я гвардейская армия застряла между Днепром и болотами, которые тянулись от Осинторфа к железной дороге, перспектива на ввод здесь в бой армии Ротмистрова отпала. Поэтому пришлось принять решение ввести 5 — ю гвардейскую танковую армию в район Богушевска и оттуда, использовав прорыв 5-й армии Крылова, направить ее, обходя Оршу с тыла, на Толочин и Борисов. В связи с этим войскам конно-механизированной группы Осликовского мы поставили задачу развивать наступление от Сенно на запад с тем, чтобы, обойдя с обеих сторон Аукомльское озеро, одним флангом помочь 1-му Прибалтийскому фронту взять Лепель, а другим — форсировать Березину и продвигаться на Плещеницы»[380].

О принятом решении Василевский доложил Сталину, который его одобрил.

26 июня, как и планировалось, в полосе 3-го Белорусского фронта в прорыв была введена 5-я гвардейская танковая армия. Вечером части 3-го Котельнического гвардейского танкового корпуса заняли Толочин. Одновременно в полосе 11-й гвардейской армии в сражение был введен 2-й гвардейский танковый корпус, который начал обходить Оршу с северо-запада. Войска 39-й армии, поддержанные авиацией 1-й воздушной армии, полностью освободили Витебск. «В тот же день пришла новая и приятная для меня весть, — вспоминал Василевский. — Накануне я обратился к Верховному Главнокомандующему по телефону с ходатайством о присвоении И. Д. Черняховскому за отличную работу на посту комфронта звания генерала армии. Сталин посоветовал направить представление. И вот на второй день решение состоялось, и я с удовольствием приветствовал Ивана Даниловича в новом звании».[381]

Внезапный ввод в сражение танковой армии и других подвижных войск оказал решающее влияние на исход Витебско-Оршанской операции. «Двадцать шестого июня остальные армии группы армий “Центр”, — отмечал В. фон Хаупт, — тоже вели последние сражения в своей истории».[382]

27 июня войска 11-й гвардейской и 31-й армий при поддержке соединений 1-й воздушной армии и авиации дальнего действия освободили Оршу. Противник, окруженный под Витебском, предпринял попытку вырваться из кольца. В районе Замошенье, в 20 км юго-западнее Витебска, это удалось сделать группе численностью в 5 тыс. человек во главе с командиром 206-й пехотной дивизии генералом Хиттером. Однако генерал Черняховский быстро перебросил в полосу 39-й армии две дивизии 5-й армии, которые нанесли удар по прорвавшейся группировке, вынудив ее сдаться в плен. Одновременно войска 39-й армии при поддержке огня гвардейских минометов приступили к ликвидации основной группировки врага, окруженной под Витебском. Ей был предъявлен ультиматум о капитуляции. Через час на отдельных участках появились белые флажки, но постепенно огонь противника стал затихать и, наконец, прекратился по всему фронту. Противник капитулировал. К 15 часам витебская группировка врага была полностью ликвидирована, в плен сдалось свыше 19 тыс. человек[383]. Среди них оказались четыре генерала, в том числе командир 53-го армейского корпуса генерал-полковник Гольвитцер. Их допросили маршал Василевский, генералы Фалалеев, Черняховский и Макаров. До этого пленные генералы содержались порознь и не знали о пленении друг друга. Генерал Гольвитцер считал плен случайностью, результатом личной неосторожности и полагал, что части его корпуса все еще дерутся под Витебском. Он просил, если возможно, проинформировать его о ходе боев за Витебск и был потрясен, когда ему предложили навести эти справки у подчиненных ему лиц и приказали привести командира 206-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Хиттера, начальника штаба корпуса полковника Шмидта и других.

В результате Витебско-Оршанской операции было разгромлено левое крыло группы армий «Центр». Советские войска продвинулись на 80–150 км, образовали широкую брешь во вражеской обороне, создали условия для стремительного развития наступления на минском и вильнюсском направлениях. Ворота в Белоруссию были открыты.

Одновременно войска правого крыла 1-го Белорусского фронта завершили Бобруйскую операцию. Они, продвинувшись на 100–110 км, разгромили основные силы 9-й армии противника и создали условия для наступления на Минск и Барановичи. Войска 2-го Белорусского фронта в ходе Могилевской операции вышли в междуречье Друти и Днепра (160–170 км от Минска), создав благоприятные условия для наступления на Минск, окружения и разгрома совместно с 1-м и 3-м Белорусскими фронтами минской группировки врага.

В целом к концу июня войска 4-й армии и часть сил 9-й армий группы армий «Центр» оказались глубоко охваченными советскими войсками. Фон Буш, получив сведения о продвижения войск 3-го Белорусского фронта к Минску, обратился к Гитлеру с просьбой разрешить отвести войска за Березину. Однако Гитлер категорически запретил это делать и приказал пресечь панику, расстреливать паникеров и остановить наступление русских любой ценой. Тогда фон Буш попросил выделить дополнительно две-три танковые дивизии для организации контрудара, но получил и в этом отказ. 28 июня Гитлер снял фон Буша с поста командующего и отозвал в Берлин. Войска группы армий «Центр» возглавил по совместительству командующий группой армий «Северная Украина» генерал-фельдмаршал В. Модель. Он развернул энергичную деятельность по восстановлению стратегического фронта обороны в Белоруссии. Для этого были переброшены несколько танковых дивизий из группы армий «Северная Украина». Модель не предполагал, что командование Красной Армии одновременно с такой крупной операцией в Белоруссии готовит и другую — Львовско-Сандомирскую операцию силами войск 1-го Украинского фронта.

Еще до завершения Витебско-Оршанской операции маршал Василевский во время беседы со Сталиным по телефону затронул вопрос о дальнейшем развитии операции «Багратион».

— Товарищ Сталин, я уверен в том, что в ближайшие дни войска 1-го Прибалтийского фронта освободят Полоцк и Лепель, а 3-й Белорусский фронт — Борисов и затем Минск. В результате значительная часть немецкой 4-й армии неминуемо должна попасть в окружение. В связи с этим необходимо немедленно приступить к подготовке нового этапа операции с тем, чтобы исходя из ранее намечавшегося Ставкой плана не допустить образования в Белоруссии вновь сплошного фронта врага, а затем незамедлительно развивать дальнейшее наступление войск 1-го Прибалтийского и Белорусских фронтов, окончательно очистить территорию Белоруссии от врага, приступить к освобождению Прибалтики и с выходом войск на побережье Балтийского моря поставить под угрозу полной изоляции и окружения группу армий «Север» и вывести наши войска к границам Восточной Пруссии и Польши. При этом значение 1-го Прибалтийского фронта в операции резко возрастает, а потому необходимо передать ему из резерва Ставки 2-ю гвардейскую и 51-ю армии. Одновременно предлагаю немедленно начать активные действия силами войск 2-го Прибалтийского фронта, находящихся в обороне к востоку от Опочки и Себежа. В противном случае разрыв между ним и 1-м Прибалтийским фронтом с каждым днем будет резко увеличиваться. В этой связи предлагаю передать во 2-й Прибалтийский фронт, действующую на северном берегу Западной Двины 4-ю ударную армию из 1-го Прибалтийского фронта.

— С вашими предложениями согласен, — сказал Сталин. — Подготовьте директиву о передаче с 7 июля в распоряжение командующего 1-м Прибалтийским фронтом 2-й гвардейской армии, а также 51-й армии и из 3-го Белорусского фронта — 39-й армии.

В полночь 27 июня Генштаб поставил в известность командующего 1-м Прибалтийским фронтом о решении, принятом Верховным Главнокомандующим. На следующий день командующим 2-м и 3-м Белорусскими фронтами были поставлены задачи на окружение и уничтожение минской группировки противника[384]. Ставка требовала овладеть Минском не позже 7–8 июля. Операция должна была начаться без оперативной паузы. Особое внимание было обращено на действия подвижных сил.

Замысел Минской наступательной операции заключался в том, чтобы в ходе развернувшегося преследования врага стремительными ударами войск левого крыла 3-го Белорусского фронта и части сил правого крыла 1-го Белорусского фронта по сходящимся направлениям на Минск во взаимодействии со 2-м Белорусским фронтом завершить окружение минской группировки противника. Одновременно войска 1-го Прибалтийского, правого крыла 3-го Белорусского и часть сил 1-го Белорусского фронтов должны были продолжить стремительное наступление на запад, уничтожить подходившие резервы противника и создать условия для развития наступления на шяуляйском, каунасском и варшавском направлениях.

Сроки овладения Минском, указанные в директиве, как показал ход событий, оказались завышенными, и если бы их формально придерживались фронты, то, возможно, противник не был бы окружен.

Василевский и Черняховский, исходя из директивы Ставки ВГК, поставили войскам 3-го Белорусского фронта следующие задачи. Подвижные войска при поддержке авиации фронта должны были в оперативном взаимодействии с 1-м Белорусским фронтом стремительно развивать наступление на Минск и отрезать пути отступления противника на запад. Конно-механизированной группе предстояло занять Молодечно. 5-й гвардейской танковой армии приказывалось, форсировав Березину, овладеть районом Борисова, а в дальнейшем развивать наступление в полосе автострады и к исходу дня 2 июля овладеть Минском. От войск 5-й и 39-й армий требовалось прикрыть правое крыло 3-го Белорусского фронта. Особое внимание обращалось на достижение высоких темпов наступления, чтобы не дать возможности 4-й армии противника выйти восточнее Минска из подготавливаемого окружения.

Одновременно Василевский обсудил с командующим 1-м Прибалтийским фронтом задачи его войск в Полоцкой наступательной операции. Им противостояли соединения 16-й армии группы армий «Север» и часть сил 3-й танковой армии группы армий «Центр». На подступах к Полоцку противник возвел оборонительную полосу «Тигр». Многочисленные озера и болота в сочетании с широко развитой системой полевых и долговременных укреплений превратили оборонительные позиции вокруг города в мощный и труднопреодолимый оборонительный район. В самом Полоцке противник создал круговую оборону, а гарнизон был усилен переброшенными сюда к 25 июня двумя пехотными и одной охранной дивизиями. Всего в районе Полоцка оборонялись до шести дивизий противника.

Замысел Полоцкой операции состоял в том, чтобы ударами по сходящимся направлениям главных сил 1-го Прибалтийского фронта с северо-востока и юго-запада окружить и уничтожить полоцкую группировку противника, одновременно частью сил развивать наступление на запад в общем направлении Ушачи, Глубокое, Козяны. Главный удар наносили войска левого фланга (83-й и 100-й стрелковые корпуса) 4-й ударной армии в направлении Котляны, Поздняки, Полоцк. В последующем часть сил армии должна была наступать на Дохнары, правый фланг 6-й гвардейской армии (22-й гвардейский стрелковый корпус) — на Полоцк с востока, а ее 23-й гвардейский стрелковый корпус — на Полоцк с юго-востока, с последующим обходом его с юго-запада. 2-й гвардейский стрелковый корпус 6-й гвардейской армии совместно с войсками 43-й армии и подвижной группой фронта (1-й танковый корпус) получили задачу развивать наступление на запад в общем направлении на Козяны. Авиационную поддержку войск осуществляла 3-я воздушная армия генерал-лейтенанта авиации Н. Ф. Папивина.

29 июня войска 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов без оперативной паузы приступили к выполнению поставленных задач. Части 1-го танкового корпуса, выйдя на оперативный простор, с ходу овладели узлом дорог Ветрино. Это обеспечило частям 23-го гвардейского стрелкового корпуса форсирование р. Ушачи в районе Заскорки. Утром 30 июня 150-я танковая бригада 1-го танкового корпуса внезапно для противника ворвалась на улицы Дисны. Он, не сумев оказать организованное сопротивление, поспешно отступил на правый берег Западной Двины. Вслед за ним на захваченном пароме переправилась часть сил 1-го танкового корпуса, занявшая на правом берегу реки небольшой плацдарм. Остальные соединения корпуса, форсировав с ходу р. Мнюта, ударом с тыла содействовали стрелковым дивизиям в захвате важных узлов сопротивления в Лужках и Плиссе. Главные силы 3-го Белорусского фронта вышли к Березине. Соединения 5-й гвардейской танковой армии и передовые отряды 11-й гвардейской и 31-й армий подошли к Борисову.

1 июля Василевский вместе с Черняховским выехал на Березину, чтобы на месте разобраться, как идет наступление войск 5-й гвардейской танковой армии. Беглый осмотр местности между реками Бобр и Березина свидетельствовал о тяжелых боях, которые пришлось выдержать здесь танковой армии с 5-й танковой дивизией противника. Мосты у Борисова были разрушены. Но некоторые уже восстанавливались и позволяли переправлять даже тяжелые танки. Однако командующий армией Ротмистров рассчитывал закончить переправу лишь в ночь на 2 июля и к исходу дня выйти к Острошицкому городку (18 км северо-восточнее Минска). Маршал Василевский отменил решение Ротмистрова, приказав ему к исходу дня 2 июля освободить Минск. Генерал Черняховский тут же отдал распоряжение о пропуске через мост танков и самоходных орудий танковой армии вне всякой очереди.

В три часа утра 2 июля 4-я гвардейская танковая бригада подполковника O.A. Лосика, входившая в состав 2-го гвардейского танкового корпуса генерал-майора танковых войск A.C. Бурдейного, опередив главные силы отступающего противника более чем на 100 км, ворвалась на улицы Минска. Соединения 5-й гвардейской танковой армии в результате стремительного продвижения вышли на северную окраину города. Вскоре на помощь им подошли стрелковые части 11-й гвардейской и 31-й армий, которые начали отбивать у противника квартал за кварталом. В ночь на 3 июля войска 1-го и 3-го Белорусских фронтов завершили окружение основных сил 4-й армии и отдельных соединений 9-й армии общей численностью в 105 тыс. человек. К исходу дня Минск был полностью освобожден. 4 июля соединения 1-го Прибалтийского фронта, обеспечивавшие проведение Минской операции с севера, заняли Полоцк. Ликвидация окруженной минской группировки противника была осуществлена в период с 5 по 12 июля войсками 33-й армии, частью сил 49-й и 50-й армий 2-го Белорусского фронта. В плен было захвачено 57,6 тыс. человек, которые 17 июля под конвоем советских солдат прошли по улицам Москвы.

В день освобождения Полоцка Сталин обсудил с маршалами Жуковым и Василевским дальнейшие задачи 1-го, 2-го Прибалтийских, 1, 2 и 3-го Белорусских фронтов. Так, войскам 1-го Прибалтийского фронта директивой № 220 130 предписывалось нанести главный удар в общем направлении на Свенцяны, Каунас, овладеть не позже 10–12 июля рубежом Двинск, Новые Свенцяны, Подбродзе. В дальнейшем, прочно обеспечивая себя с севера, наступать на Каунас и частью сил на Паневежис, Шяуляй. Войскам 3-го Белорусского фронта директивой № 220 126 предписывалось развивать наступление, нанося главный удар в общем направлении на Молодечно, Вильно (Вильнюс). Ближайшая задача — не позже 10–12 июля овладеть Вильно и Лидой. В дальнейшем выйти на р. Неман и захватить плацдармы на его западном берегу.

Задачи, поставленные войскам 3-го Белорусского фронта, легли в основу плана Вильнюсской наступательной операции. Ее замысел был выработан командующим фронтом при активном участии маршала Василевского. Он предусматривал нанесение силами 5-й армии главного удара на вильнюсском направлении, разгром во взаимодействии с 5-й гвардейской танковой армией вильнюсской группировки противника и освобождение Вильнюса. Левее, на алитусском направлении, должна была наступать 11-я гвардейская армия с задачей форсировать р. Неман и захватить плацдарм на его левом берегу. Левое крыло фронта обеспечивала 31-я армия, наступавшая на Лиду.

Верховное главнокомандование вермахта придавало особое значение обороне Вильнюса как важному узлу коммуникаций, прикрывающему подступы к Восточной Пруссии. С осени 1943 г. здесь возводилась оборонительная линия «Остваль» с использованием бетонных сооружений укрепрайонов, созданных еще польской армией. Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Модель, стремясь удержать линию «Остваль», пытался остановить продвижение советских войск на рубеже Даугавпилс, Вильнюс, Лида. С этой целью в район Вильнюса стягивались отступающие соединения 3-й танковой армии генерала Г. Райнхардта, перебрасывались из Германии части 2-й авиадесантной и 6-й танковой дивизий. У г. Лиды выгружалась прибывшая из Станислава 7-я танковая дивизия. В район Ошмяны, Гольшаны выходили из боя остатки 707-й охранной и 5-й танковой дивизий. Противник сплошного фронта обороны не имел и оказывал противодействие лишь отдельными подошедшими соединениями и остатками разгромленных частей.

Одновременно с 3-м Белорусским фронтом войска 1-го Прибалтийского фронта должны были провести Шяуляйскую операцию в целях разгрома группировки противника в районе Шяуляя и выхода к Рижскому залива, чтобы отрезать пути отхода группе армий «Север» в Восточную Пруссию.

Командующий 1-м Прибалтийским фронтом во исполнение директивы Ставки ВГК решил, прежде всего, разгромить две обозначившиеся на флангах основные группировки противника — даугавпилсскую и швенченисскую. В последующем намечалось наступать на запад, сосредоточивая основные силы на стыке с войсками 3-го Белорусского фронта и прикрываясь от войск группы армий «Север» частью сил 6-й гвардейской армии. Маршал Василевский, прибывший в штаб фронта, заслушал доклад генерала армии Баграмяна. После чего сказал:

— Надо всегда рассчитывать на умного противника. А как должен поступить умный командующий вражескими войсками в сложившейся ситуации? Разгром группы армий «Центр» и продвижение советских войск к Восточной Пруссии ставит группу армий «Север» в отчаянное положение, изолирует ее от остальных сил вермахта. В обстановке, когда фронт стремительно катится к самой Германии, подвергать изоляции и угрозе уничтожения огромные силы, находящиеся в Прибалтике, — величайшая глупость. Значит, следует ожидать, что Гитлер поспешит отвести группу армий «Север» в Восточную Пруссию, чтобы использовать ее в сражениях за собственно Германию. Если главные силы 1-го Прибалтийского фронта будут наступать на рижском направлении, то их задержат отходящие войска противника, и они не смогут преградить им путь в Восточную Пруссию. Наступление же главных сил фронта на каунасском и шяуляйском направлениях позволит не только содействовать успешному продвижению войск 3-го Белорусского фронта, но и упредить войска группы армий «Север» в выходе к северо-восточным границам Восточной Пруссии.

И. Х. Баграмян в своих мемуарах подчеркивал, что логика рассуждений Василевского была, как всегда, безупречной. Но все же интуиция подсказывала, что противник вряд ли оставит Прибалтику, он, видимо, будет держаться здесь до тех пор, пока советские войска не уничтожат его последнюю дивизию.

— Товарищ маршал, — сказал Баграмян, — начиная с лета 1943 года противник не оставил добровольно ни одного клочка советской земли, несмотря ни на какие выгоды тактического или оперативного значения. Таких тупоголовых упрямцев история войн еще не знала. Кроме того, удержание Прибалтики пока еще не потеряло значения, ибо Финляндия остается в орбите войны, а нахождение немецкого флота в Финском заливе облегчает доставку шведской руды в Германию.

— Для меня это не новость, Иван Христофорович. В случае если и на этот раз Гитлер поступит неразумно, оставив свои войска в Прибалтике, то в дальнейшем это выяснится и тогда можно будет внести необходимые коррективы в наши планы.

Затем маршал Василевский подробно остановился на задачах соседних фронтов, с тем чтобы командующий и штаб 1-го Прибалтийского фронта в своих планах предусмотрели взаимодействие с ними. После этого Александр Михайлович вылетел в штаб 2-го Прибалтийского фронта.

5 июля войска 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов без оперативной паузы продолжили наступление. Соединения 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта совместно с конно-механизированной группой генерала Осликовского и 25-й танковой бригадой 29-го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии заняли крупный железнодорожный узел и важный опорный пункт обороны противника на вильнюсском направлении — г. Молодечно. Маршал Василевский в это время находился в штабе 3-го Белорусского фронта, в лесу, вблизи станции Красная. Здесь его и застал звонок по телефону из Кремля.

— Товарищ Василевский, — раздался в трубке голос Сталина, — вам предстоит в удобном месте в ближайшее время принять главу военной миссии Великобритании в СССР генерала Бэрроуза и главу военной миссии США генерала Дина. Они подробно проинформируют вас о ходе операции американо-английских войск в Нормандии. В свою очередь, вы должны ознакомить наших союзников о ходе наступления в Белоруссии.

6 июля маршал Василевский принял генерала Бэрроуза в штабе 3-го Белорусского фронта (встреча с генералом Дином состоялась несколькими днями позже). Командующему фронтом Александр Михайлович поручил организовать выезд глав военных миссий на фронт и встречу с находившимися в плену немецкими генералами. В честь глав военной миссии Великобритании и США генерал Черняховский дал обед.

Маршал Василевский, докладывая Сталину о результатах своей беседы с генералом Бэрроузом, вновь попросил ускорить начало активных действий войск 2-го Прибалтийского фронта. Выдвижение правого крыла 1-го Прибалтийского фронта вдоль южного берега Западной Двины с каждым днем все более увеличивало и без того уже значительный его отрыв от левого крыла и тем более от главных сил 2-го Прибалтийского фронта. Это требовало привлечения дополнительных сил для обеспечения действий 1-го Прибалтийского фронта с севера и в то же время не снимало угрозы для основной части его войск, наносивших удары в шяуляйском и каунасском направлениях. Противник все время усиливал свою группировку в районе Двинска, нависавшую с севера над армиями 1-го Прибалтийского фронта, снимая для этого войска, стоявшие против 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов. В тот момент правофланговая 6-я гвардейская армия 1-го Прибалтийского фронта вела упорные бои перед Друей. Местные селения в этом районе неоднократно переходили из рук в руки. Василевский доложил Сталину также ио том, что для усиления правого фланга войск 1-го Прибалтийского фронта к 8 июля на двинское направление выводится 22-й стрелковый корпус и к тому же сроку будет приведен в порядок после трудных боев 1-й танковый корпус. Очередное наступление намечалось начать 9 июля. Сталин согласился с доводами Василевского и обещал определить сроки перехода 2-го Прибалтийского фронта в наступление после переговоров с командующим этим фронтом генералом Еременко.

Одновременно Сталин и Василевский обсудили вопрос о подключении к операции на севере войск не только 2-го, но и 3-го Прибалтийских фронтов, а на юге — 1-го Украинского фронта. По решению Сталина 2-й Прибалтийский фронт должен был 10 июля перейти в наступление с рубежа Новоржев, Пустошка, нанося удары на Резекне и совместно с войсками 1-го Прибалтийского фронта — на Двинск. 3-му Прибалтийскому фронту директивой № 220 135 от 6 июля предписывалось подготовить и провести операцию в целях разгрома псковско-островской группировки противника, овладения городами Псков, Выру, Тарту, Пярну и выхода в тыл нарвской группировке.[385] Начало наступления — 17 июля. Переход 1-го Украинского фронта в наступление было решено начать 13 июля с тем, чтобы, используя успех 1-го Белорусского фронта, нанести решительный удар по войскам группы армий «Северная Украина» и освободить западные районы Украины. Войска Ленинградского фронта должны были 26 июля возобновить наступление на нарвском направлении.

В ночь на 7 июля войска 5-й, 5-й гвардейской танковой армией, 3-й гвардейский механизированный корпус прги поддержке авиации 1-й воздушной армии и авиации дальнего действия начали штурм Вильнюса. Противник, оказывая ожесточенное сопротивление, отражал одну атаку за другой. Соединения 43-й армии, наступавшей на главном направлении 1-го Прибалтийского фронта, 7 июля освободили Швенченис, 9 июля — Утяну (Утена) и перерезали железную дорогу Даугавпилс — Вильнюс. Одновременно 3-й гвардейский кавалерийский корпус 3-го Белорусского фронта атакой с флангов и тыла взял г. Лида. К этому времени Вильнюс был почти полностью окружен. Попытка 12-й танковой дивизии прорвать кольцо окружения и соединиться с гарнизоном успеха не имела.

9 июля Сталин принял решение возложить на маршала Василевского координацию действий не только 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов, но и 2-го Прибалтийского фронта.[386] Ему предстояло провести Режицко-Двинскую операцию. По решению командующего фронтом генерала армии Еременко, согласованного с маршалом Василевским, войска 4-й ударной армии должны были стремительно развивать наступление по северному берегу Западной Двины с ближайшей задачей уничтожить противостоящего противника и выйти на рубеж Освея, Дрисса, а в дальнейшем овладеть Двинском.[387] В районе Краснополье, Клястицы, Железница сосредоточивался 5-й танковый корпус в готовности для ввода в сражение в полосе 4-й ударной армии в общем направлении на Двинск. Корпусу были приданы 48-й гвардейский танковый полк, 92-й и 93-й батальоны 19-й штурмовой иженерно-саперной бригады и 88-й понтонный батальон. Части 15-й воздушной армии должны были оказать содействие войскам 22-й, 4-й ударной армий и 5-му танковому корпусу, уничтожать подходящие резервы противника, не допускать его отхода, парализовать движение эшелонов и вести борьбу с вражеской авиацией.

В директиве № 220 133 от 4 июля не были указаны сроки перехода войск 2-го Прибалтийского фронта в наступление, хотя маршал Василевский настойчиво просил Сталина это сделать. «Полагаю, что данное обстоятельство позволило руководству 2-го Прибалтийского фронта действовать с некоторой прохладцей, — пишет Александр Михайлович. — А ведь обстановка для наступления была весьма благоприятной. 6-я гвардейская, 43-я и 39-я армии 1-го Прибалтийского фронта продвигались на Двинск и от озера Нарочь — на Свенцяны. Здесь же позднее были введены 2-я гвардейская и 51-я армии. На северо-запад был повернут и 1-й танковый корпус. Южнее Нарочи действовали 5-я, 11-я гвардейская, 31-я (частично) у 33-я (позднее), 5-я гвардейская танковая армии, 3-й гвардейский механизированный, 2-й гвардейский танковый и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса 3-го Белорусского фронта. Через Сморгонь, Огимяны и по верхним притокам Немана они наступали на Вильнюс и Лиду».

И только в ночь на 10 июля во время телефонного разговора Сталин сказал Василевскому, что наступление войск 2-го Прибалтийского фронта начнется утром. Одновременно Сталин внес в решение командующего фронтом ряд уточнений. Согласно директиве № 220 138 предписывалось силами 22-й армии нанести удар в общем направлении на Клястицы, Кохановичи в целях свернуть оборону противника в районе озеро Нещердо и содействовать продвижению 4-й ударной армии. Обе артиллерийские дивизии требовалось использовать на участках прорыва 10-й гвардейской и 3-й ударной армий. Войскам предписывалось на первый день операции поставить выполнимые задачи, то есть ограничить продвижение частей 10–15 км[388].

По распоряжению генерала армии Еременко утром 10 июля в полосе 3-й ударной армии была проведена разведка боем. Стрелковые роты 150-й и 171-й стрелковых дивизий 79-го стрелкового корпуса, действуя в качестве разведывательных отрядов, ворвались в траншеи противника и после короткого рукопашного боя овладели важной в тактическом отношении высотой. В четыре часа дня командующий армией ввел в бой дополнительно по одному батальону от 150-й и 171-й стрелковых дивизий и два батальона от 219-й стрелковой дивизии 93-го стрелкового корпуса. Преодолев сопротивление врага, они в течение часа овладели четырьмя населенными пунктами, захватив при этом пленных из 15-й латышской дивизии СС и немецкой 23-й пехотной дивизии. Они показали, что их части получили приказ начать отход в ночь на 11 июля. В этой связи Ставка ВГК своей директивой № 220 141 потребовала от командующего 2-м Прибалтийским фронтом немедленно приступить к выполнению директивы от 4 июля.

В полосе 1-го Прибалтийского фронта события развивались следующим образом. Его войска наступали одновременно в западном, северо-западном и северном направлениях, что не позволяло сосредоточить необходимые силы для занятия Двинска. Маршал Василевский, посоветовавшись с генералом армии Баграмяном, в ночь на 12 июля обратился к Сталину с просьбой освободить 1-й Прибалтийский фронт от нанесения главного удара левым крылом на Каунас и разрешить сосредоточить усилия на правом крыле, против Двинска, нацелив подходившие во фронт 51-ю и 2-ю гвардейскую армии в центр, на Паневежис и Шяуляй.

— Товарищ Сталин, я уверен, что, развивая в дальнейшем этот удар на Ригу, можно быстрее и с меньшим риском расколоть здесь вражескую оборону, выйти к Балтийскому побережью, перерезать коммуникации из Прибалтики в Восточную Пруссию и отсечь группу армий «Север» от Германии. Кроме того, это неизбежно должно сказаться на сопротивлении немецких 16-й и 18-й армий в целом, и тогда 2-му и 3-му Прибалтийским фронтам легче будет наступать из Псковской области в направлении Рижского залива.

Сталин, согласившись с предложениями Василевского, спросил:

— Сколько нужно времени фронту для подготовки удара?

— Я считаю, что удар с вводом новых сил можно предпринять не позднее 20 июля.

— Согласен. Требую ни в коем случае не прекращать наступления наличными силами. Кроме того, левофланговая 39-я армия 1-го Прибалтийского фронта, нацеленная на Каунас, будет возвращена 3-му Белорусскому фронту. В результате разграничительная линия между фронтами от Пабраде пройдет через Кедайняй в долину Шушве и к Жмудской возвышенности. Таким образом, Южная Литва (Вильнюс, Каунас, Принеманье) поступает в распоряжение генерала Черняховского как опорная территория для действий против Восточной Пруссии. Войскам же 1-го Прибалтийского фронта придется наступать на северо-запад, к Курляндии, и на север к Риге.

Маршал Василевский, согласившись с решением Сталина, предложил передать из 3-го Белорусского фронта в 1-й Прибалтийский фронт 5-ю гвардейскую танковую армию и 3-й гвардейский механизированный корпус. Сталин ответил не сразу. И только через два дня он позвонил Александру Михайловичу:

— Товарищ Василевский, 1-й Прибалтийский фронт усилен хорошо пополненными и вооруженными 2-й гвардейской, 51-й армиями и 3-м гвардейским механизированным корпусом, в который по вашей просьбе срочно направляются танки. Если учесть, что в наступление перейдут 2-й, а затем и 3-й Прибалтийские фронты, то у войск 1-го Прибалтийского фронта есть все условия для успешного выполнения поставленных ему, хотя и сложных задач. Поэтому танковую армию необходимо оставить на 3-м Белорусском фронте.

Василевский, комментируя впоследствии решение Сталина, писал:

12 июля соединения 4-й ударной армии 2-го Прибалтийского фронта заняли г. Дрисса. В тот же день командующий группой армий «Север» предложил Главному командованию Сухопутных войск отвести свои войска в направлении Ковно (Каунас) — Рига. Однако Гитлер не согласился с этим предложением, приказав войскам группы армий держаться.

13 июля войска 5-й и 5-й гвардейской танковой армий и 3-й гвардейский механизированный корпус при поддержке авиации 1-й воздушной армии и дальнего действия, а также партизан после ожесточенных боев освободили Вильнюс. Соединения 10-й гвардейской и 3-й ударной армий 2-го Прибалтийского фронта вышли на р. Великая к северу и югу от Опочки, форсировали ее и перерезали шоссейную дорогу на Себеж. В ночь на 14 июля 16-й гвардейский стрелковый корпус 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта с ходу форсировал Неман в районе Алитуса и захватил на левобережье плацдарм до 25 км по фронту и до 4 км в глубину.

Сталин, внимательно наблюдавший за действиями войск фронтов, координацию которых осуществлял Василевский, был недоволен медленным продвижением 2-го Прибалтийского фронта. Упрек в этом он высказал Василевскому. Передав Еременко этот упрек и обсудив с ним меры, направленные на выполнение указаний Верховного, Василевский возвратился на 1-й Прибалтийский фронт, чтобы помочь генералу армии Баграмяну осуществить перегруппировку войск и с 20 июля перейти в наступление.

— Иван Христофорович, противник в полосе 2-го Прибалтийского фронта ожесточенно сражается за каждый рубеж, — сказал Василевский. — Поэтому вашим войскам необходимо поскорее перерезать все сухопутные коммуникации группы армий «Север».

— Товарищ маршал, темп продвижения армий заметно снижается в связи с постепенным расширением полосы наступления и растущим сопротивлением специально созданных для закрытия бреши групп войск «Клеффель» и «Ривальд». А мы, к сожалению, все еще не располагаем резервами, которые можно было бы ввести в сражение. На ввод 2-й гвардейской и 51-й армий можно рассчитывать не раньше 18–20 июля. А 3-й гвардейский механизированный корпус пока еще небоеспособен, так как имеет большой некомплект в танках.

— В ближайшее время корпус получит 90 танков, которые Ставка направила в мое распоряжение, — пообещал Александр Михайлович. — Ваша задача ускорить ход наступления, особенно на шяуляйском направлении.

Тем временем наступление войск 3-го Белорусского фронта набирало темпы. 16 июля соединения 31-й армии с ходу преодолели Неман в районе Друскининкай. 18 июля 43-я армия 1-го Прибалтийского фронта вышла к р. Швянтойи и с ходу форсировала ее. В итоге в обороне противника на шяуляйском направлении образовалась значительная брешь. 20 июля в сражение на этом направлении были введены 51-я и 2-я гвардейская армии, которые нанесли главный удар на Шяуляй. Их наступление с юга обеспечивала 39-я армия 3-го Белорусского фронта, наступавшая на Каунас. В тот же день войска 3-го Белорусского фронта завершили Вильнюсскую операцию, продвинувшись на глубину до 210 км. В результате были созданы благоприятные условия для продвижения к Восточной Пруссии.

22 июля соединения 51-й армии 1-го Прибалтийского фронта овладели Паневежисом — крупным узлом коммуникаций. Чтобы сломить нараставшее сопротивление противника на шяуляйском направлении, командующий фронтом по согласованию с Василевским 26 июля ввел в сражение с рубежа западнее Паневежиса 3-й гвардейский механизированный корпус. Его части, продвинувшись за день более чем на 90 км, вышли на подступы к Шяуляю. Войска 3-й ударной армии 2-го Прибалтийского фронта, развивая успешное наступление, подошли к железной дороге Резекне — Двинск, выполнив поставленную задачу. На следующий день соединения 10-й гвардейской и 3-й ударной армий при поддержке артиллерии и авиации после ожесточенных боев освободили Резекне. Войска 2-го Прибалтийского фронта совместно с частью сил 1-го Прибалтийского фронта заняли Даугавпилс. Одновременно войска 51-й армии и 3-й гвардейский механизированный корпус этого же фронта, обойдя Шяуляй с северо-запада и юго-запада, овладели городом.

Узнав о результатах штурма Шяуляя и всесторонне оценив обстановку, маршал Василевский решил принять на себя ответственность за поворот главных сил 1-го Прибалтийского фронта на рижское направление.

— Иван Христофорович, готовьте приказ войскам, а я постараюсь убедить товарища Сталина в необходимости этого шага, — сказал Александр Михайлович.

Генерал армии Баграмян приказал командиру 3-го гвардейского механизированного корпуса вывести части из Шяуляя и немедленно, не ожидая утра, наступать вдоль шоссе Шяуляй — Елгава. Задачи 6-й гвардейской и 43-й армий оставались прежними — продвигаться с юго-востока в общем направлении на Ригу. Командующему 51-й армией было приказано оставить в районе Шяуляя до выхода туда соединений 2-й гвардейской армии 63-й стрелковый корпус, а дивизии 1-го гвардейского стрелкового корпуса двинуть вслед за 3-м гвардейским механизированным корпусом. Командующий 2-й гвардейской армией должен был развернуть свои главные силы на шяуляйском направлении и развивать наступление на запад.

Маршалу Василевскому удалось убедить Сталина в необходимости повернуть главные силы 1-го Прибалтийского фронта на Ригу. Командующему фронтом была направлена соответствующая директива Ставки ВГК с требованием одновременно левым крылом наступать на мемельском направлении.

28 июля части 3-го гвардейского механизированного корпуса 1-го Прибалтийского фронта стремительным броском (на 80 км) вышли 28 июля к Елгаве, а 30 июля с ходу овладели г. Тукумс. На следующий день 8-я гвардейская механизированная бригада достигла Рижского залива, а 51-я армия и главные силы 3-го гвардейского механизированного корпуса освободили Елгаву. В результате группа армий «Север» оказалась отрезанной от Восточной Пруссии.

Успешно развивалось наступление и на других фронтах. Войска 1-го Украинского фронта, разгромив противника под Бродами, 27 июля освободили Львов, Перемышль, Станислав, форсировали Вислу и захватили Сандомирский плацдарм. Армии 1-го Белорусского фронта форсировали Западный Буг, заняли Брест, Хелм и Люблин, затем вышли к Варшаве, форсировали Вислу и захватили Магнушевский и Пулавский плацдармы. Войска 2-го Белорусского фронта освободили Белосток. Армии 3-го Прибалтийского фронта овладели Островом, Псковом и приступили к освобождению Южной Эстонии, а войска Ленинградского фронта взяли Нарву.

Сталин, стремясь еще до осени 1944 г. создать предпосылки для окончательного освобождения Прибалтики, нанесения удара по Восточной Пруссии, упрочения положение в Польше и подготовки к освобождению Закарпатской Украины, обсудил с Василевским дальнейшие задачи войск фронтов. В результате 28 июля, а не 27-го, как пишет Александр Михайлович, они получили следующие задачи[389].

1-й Прибалтийский фронт согласно директиве № 220 159 после овладения районом Шяуляя должен был главный удар развивать в общем направлении на Ригу, а частью сил левого крыла фронта наступать на Мемель, чтобы перерезать Приморскую железную дорогу, связывающую Прибалтику с Восточной Пруссией. Войскам 2-го Прибалтийского фронта директивой № 220 158 приказывалось не позднее 10 августа овладеть Ригой и выйти на побережье Рижского залива. 3-му Белорусскому фронту директивой № 220 159 предписывалось силами 39-й и 3-й армий не позже 1–2 августа ударом с севера и юга овладеть Каунасом. В дальнейшем всеми силами наступать к границам Восточной Пруссии и не позднее 10 августа овладеть рубежом Россиены, Юрбург, Эйдкуннен, Сувалки, где прочно закрепиться для подготовки к вторжению в Восточную Пруссию в общем направлении на Гумбиннен, Инстербург, Прейсиш-Айлау.

Директивы Ставки ВГК легли в основу подготовки и проведения силами 3-го Белорусского фронта Каунасской, а 2-го Прибалтийского фронта — Мадонской наступательных операций.

Войскам 3-го Белорусского фронта противостояли 3-я танковая и 4-я армии группы армий «Центр». По решению командующего фронтом, утвержденному маршалом Василевским, освобождение Каунаса возлагалось на 5-ю армию. Севернее должна была нанести удар 39-я армия совместно с 5-й гвардейской танковой армией, а южнее — 33-я армия.

Войскам 2-го Прибалтийского фронта предстояло наступать на Аубанской низменности, сплошь заболоченной местности с отдельными небольшими возвышенностями. Противник (263-я, 329-я пехотные и 285-я охранная дивизии) заблаговременно создал сильно укрепленную оборону. Редкие дороги, узкие перешейки между болотами перехватывались неприятельскими заслонами, а на возвышенностях были созданы опорные пункты. Замысел командующего 2-м Прибалтийским фронтом состоял в том, чтобы силами 3-й ударной армии преодолеть Лубанскую низменность, во взаимодействии с 22-й армией уничтожить отходящего противника, форсировать р. Айвиексте и 1 августа овладеть рубежом Цесваине, Мадона, Марциена.[390] Справа наступала 10-я гвардейская армия, обходя озеро Лубана с севера и юга.

Гитлер, пытаясь не допустить прорыва советских войск в Восточную Пруссию, требовал от войск «Стоять насмерть!». 24 июля он назначил командующим группой армий «Север» генерал-полковника Шернера, которому был подчинен командующий силами «Остланд».[391] Из 30 дивизий, находившихся в его распоряжении, только 7 сохранили свою боеспособность, а 6 имели ограниченную боеспособность. Учитывая это, Шернер приказал отвести 16-ю армию и правый фланг 18-й армии на так называемые Мариенбургские позиции, которые связывали Даугаву с озером Пейпсиярв. Командующему силами «Остланд» предписывалось эвакуировать Ригу и оборонять позиции на подступах к городу. Особое внимание было уделено усилению обороны города и крепости Каунас, чтобы предотвратить угрозу перенесения советскими войсками военных действий на территорию Германии.

28 июля войска 3-го Белорусского фронта, имевшие незначительное общее превосходство над противником в силах и средствах, без оперативной паузы продолжили наступление. Наступлению предшествовала 40-минутная артиллерийская подготовка. К исходу дня ударные группировки 5-й армии, преодолевая ожесточенное сопротивление противника, вышли: 72-й стрелковый корпус — к р. Неман в 4–5 км восточнее Каунаса, а 45-й и 65-й стрелковые корпуса продвинулись на 15–17 км и стали охватывать город с юга. Войска центра и левого крыла фронта также прорвали оборону противника и продвинулись от 7 до 15 км.

29 июля Сталин принял решение возложить на Василевского не только координацию действий, но и руководство операциями 1-го, 2-го Прибалтийских и 3-го Белорусского фронтов.[392] Такое же право было дано и маршалу Жукову в отношении 1-го, 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов. Одновременно Василевскому за умелое руководство боевыми действиями в Белорусской операции было присвоено звание Героя Советского Союза.

Маршал Баграмян, оценивая впоследствии решение Сталина возложить на маршала Василевского координацию и руководство операциями трех фронтов, писал:

Ночью 30 июля началось наступление 3-й ударной армии 2-го Прибалтийского фронта. Части 150-й стрелковой дивизии полковника В. М. Шатилова по деревянной тропе, проложенной саперами за день до наступления, преодолели болото Лиелайс-Пурвс и внезапно атаковали противника. В результате им удалось захватить четырехкилометровый участок на шоссе и железной дороги, которыми враг мог воспользоваться для отхода. Успех 150-й стрелковой дивизии облегчил действия наступавшей справа 171-й стрелковой дивизии и слева 207-й стрелковой дивизии.

В полосе 33-й армии 3-го Белорусского фронта по указанию Василевского утром 30 июля в прорыв был введен 2-й гвардейский танковый корпус. Он продвинулся в глубину обороны противника на 35 км, завязал бой за Вилкавишкис. Соединения 65-го и 72-го стрелковых корпусов 5-й армии вышли на ближние подступы к Каунасу, а утром 31 июля части 63-й стрелковой дивизии завязали бой в городе. Успеху наземных войск способствовали действия 1-й воздушной армии генерал-полковника авиации Т. Т. Хрюкина, господствовавшей в воздухе. Противник, чтобы избежать угрозы окружения своей каунасской группировки, начал отход перед левым флангом 5-й армии и в полосе 33-й армии. Войска 3-го Белорусского фронта перешли к преследованию. Используя успех 2-го гвардейского танкового корпуса, части 19-го стрелкового корпуса 33-й армии овладели городом и железнодорожной станцией Мариямполе (Капсукас).

1 августа соединения 5-й армии полностью освободили Каунас. К этому времени войска 3-го Белорусского фронта продвинулись до 50 км и расширили прорыв до 230 км, выйдя на рубеж Кедайняй, Каунас, Пильвишки, Мариямполе, Сейны. Противник, стремясь не допустить выхода войск фронта к границам Восточной Пруссии, стал наносить сильные контрудары северо-западнее и западнее Каунаса.

Войска 1-го Прибалтийского фронта, наступая на рижском направлении, встретили упорное сопротивление противника. 2 августа вечером Василевский доложил Сталину, что для дальнейшего выполнения поставленных задач 1-й Прибалтийский фронт нуждается в дополнительном и срочном усилении, и вновь напомнил о 5-й гвардейской танковой армии. Кроме того, Василевский просил перебросить сюда хотя бы один корпус из 4-й ударной армии 2-го Прибалтийского фронта, компенсировав последнюю двумя стрелковыми корпусами из резерва Ставки. Сталин обещал выполнить эти просьбы, и на следующий день генерал Антонов сообщил, что соответствующее решение принято.

Еще через два дня Сталин разрешил с 8 августа вернуть на 1-й Прибалтийский фронт со 2-го Прибалтийского фронта 4-ю ударную армию в составе двух корпусов. Третий корпус был направлен на усиление 22-й армии 2-го Прибалтийского фронта.

Войска 3-й ударной армии 2-го Прибалтийского фронта, развивая наступление, к исходу дня 13 августа вышли в район западнее Мадоны. Здесь они остановились, чтобы привести себя в порядок и подтянуть тылы. До Риги по прямой оставалось пройти менее 150 км. Войска 3-го Прибалтийского фронта, осуществляя на своем правом крыле Тартускую операцию, продвигались левым крылом вдоль эстонско-латвийской республиканской границы.

13 августа Василевский направил Сталину доклад, согласованный с военным советом 1-го Прибалтийского фронта, в котором обобщил данные разведки, итоги последних боев и сообщил о создании врагом оборонительного рубежа по р. Мемеле. Здесь было развернуто до 7 пехотных дивизий, а в лесах южнее Риги сосредоточивалась группировка войск для наступления с севера на Митаву (Елгаву). В то же время западнее Шяуляя было зафиксировано другое скопление противника. Василевский полагал, что враг попытается рассечь с двух сторон клин, вбитый войсками 1-го Прибалтийского фронта в сторону Рижского залива. Чтобы помешать этому, предлагалось усилить 4-ю ударную армию, которая должна наступать от Крустпилса вдоль Даугавы на Ригу, а также 6-ю гвардейскую армию, направив ее наперерез вражеской группировке. 43-ю армию планировалось развернуть правее 51-й армии, организовав прочную оборону по р. Мемеле. Одновременно намечалось уплотнить боевые порядки 51-й армии в районе Митавы, создав там недоступную для танков и пехоты оборону по р. Лиелупе.

3-й гвардейский механизированный корпус предусматривалось держать наготове для нанесения контрударов в направлении всех трех железных дорог, идущих из Митавы в Лиепайскую область, а силами 2-й гвардейской армии и 1-го танкового корпуса прикрывать Шяуляй, превратив его в сильный укрепленный район. Все эти предложения Сталин утвердил.

16 августа противник силами 6 танковых, одной моторизованной дивизий и двух танковых бригад нанес удар по войскам 1-го Прибалтийского фронта из Курляндии и Жмуди. Удар под Шяуляем удалось отразить, но под Тукумсом противник сумел оттеснить войска фронта от Рижского залива и восстановить сухопутную связь с группой армий «Север». Там образовался шедший через Ригу вражеский коридор шириною до 50 км.

Командующий 2-м Прибалтийским фронтом, стремясь разгромить мадонскую группировку противника, решил силами 10-й гвардейской, 3-й ударной, 22-й армий и 5-го танкового корпуса при поддержке 15-й воздушной армии нанести удар 17 августа вдоль железной дороги Мадона — Рига. Василевский одобрил это решение.

Утром 17 августа после 35-минутной артиллерийской подготовки войска 3-й ударной армии атаковали позиции противника. Они с ходу форсировали р. Аропа и стали развивать наступление в северо-западном направлении. В полдень в сражение был введен 5-й танковый корпус. Противник, не ожидавший такого удара на этом участке, поспешно откатывался назад. Однако с 18 августа он стал оказывать все более упорное сопротивление. Несмотря на это, передовые части 5-го танкового корпуса, преодолев 30 км, прорвались в район Эргли. 19 августа в район юго-восточнее Эргли вышел 100-й стрелковый корпус. Противник, стремясь удержать за собой этот важный узел шоссейных дорог, силами трех свежих пехотных дивизий при поддержке авиации нанес несколько контрударов по 3-й ударной армии. В ходе упорных боев ему удалось к исходу дня потеснить передовые части 21-й гвардейской и 28-й стрелковых дивизий, находившихся на подступах к Эргли. В исключительно трудном положении оказались в этом районе и части 5-го танкового корпуса. Им с боем пришлось выходить из окружения. В конце августа 3-я ударная армия перешла к обороне на достигнутом рубеже. Для дальнейшего наступления на рижском направлении требовалась тщательная подготовка. Войска 3-го Белорусского фронта, отразив контрудары противника, к концу августа продвинулись еще на 30–50 км и основными силами вышли к заранее подготовленным укрепленным позициям противника на рубеже восточнее Расейняй и Кибартай, Сувалки.

С 29 августа по директивам Ставки ВГК войска 2-го и 3-го Белорусских фронтов также перешли к обороне. На этом Белорусская стратегическая наступательная операция была завершена. В ходе операции войска 1-го Прибалтийского, 1, 2 и 3-го Белорусских фронтов разгромили группу армий «Центр», нанесли поражение группам армий «Север» и «Северная Украина».17 дивизий и 3 бригады полностью были уничтожены, а 50 дивизий лишились более половины своего состава. Противник потерял около 409, 4 тыс. солдат и офицеров, в том числе 255, 4 тыс. безвозвратно, около 2 тыс. самолетов.[393] Потери советских войск составили: безвозвратные — 178,5 тыс. человек и санитарные — 587,3 тыс. человек.[394]

В целом же операция «Багратион» по замыслу, масштабам, эффективности и значимости занимает особое место в истории Великой Отечественной войны и представляет собой важную главу в развитии отечественного военного искусства. Отличительная особенность операции — огромный пространственный размах и впечатляющие оперативно-стратегические результаты. Войска Красной Армии, начав наступление на фронте 700 км, к концу августа 1944 г. продвинулись на запад на 550–600 км, расширив фронт военных действий до 1100 км. От противника были освобождены до 80 % территории Белоруссии и четвертая часть Польши. Советские войска вышли на Вислу и к границе с Восточной Пруссией.