Василевский

Глава 9 На земле древних пруссов

Осенью 1944 г. германское командование, придерживаясь в целом оборонительной стратегии, особое внимание уделило удержанию в своих руках Прибалтики и Венгрии. Активными действиями в этих районах оно намеревалось сохранить их в течение зимы 1944/45 г. Одновременно противник готовился к нанесению ряда контрударов в Южной Прибалтике. Группа армий «Север», оборонявшаяся на северо-западе, насчитывала 730 тыс. человек, 7 тыс. орудий и минометов, около 1250 танков и штурмовых орудий, 400 боевых самолетов. Основные усилия были сосредоточены на рижском направлении, где противник сконцентрировал все пять танковых дивизий, а также перебросил в район Эргли с других участков до трех пехотных дивизий. Значительные силы стягивались также в район Нарвы. Противник создал в Прибалтике ряд оборонительных рубежей, в том числе четыре рубежа в полосе севернее Западной Двины, эшелонированные в глубину включительно до Риги.

Группе армий «Север» противостояли войска трех Прибалтийских и Ленинградского фронтов, а также силы Балтийского флота. Всего около 2 млн человек, 17,5 тыс. орудий и минометов, 3 тыс. танков и САУ, 2,6 тыс. боевых самолетов. Им совместно с 3-м Белорусским фронтом предстояло подготовить и провести Прибалтийскую стратегическую наступательную операцию в целях разгрома группы армий «Север», завершения освобождения Эстонии, Латвии, Литвы и восстановления государственной границы Советского Союза на северо-западном направлении.

В рамках Прибалтийской операции войска 1, 2 и 3-го Прибалтийских фронтов должны были провести Рижскую наступательную операцию, часть сил 1-го Прибалтийского фронта совместно с 39-й армией 3-го Белорусского фронта — Мемельскую, а Ленинградский фронт — Таллинскую и Моонзундскую десантную операции. По решению Сталина от 29 августа на Василевского было возложено руководство операциями трех Прибалтийских фронтов.

И. В. Сталин и А. М. Василевский, детально обсудив план дальнейших действий, определили задачи Прибалтийских фронтов, которые нашли отражение в директивах Ставки ВГК от 26 и 29 августа. Цель Рижской операции заключалась в разгроме вражеской группировки на рижском направлении, освобождении Риги и выходе на побережье Рижского залива, не допустив отхода войск группы армий «Север» в Восточную Пруссию. Исходя из этой цели под руководством Василевского был выработан следующий замысел операции: ударами войск 1, 2 и 3-го Прибалтийских фронтов по сходящимся направлениям на Ригу расчленить противостоявшую группировку противника, силами правого крыла 1-го Прибалтийского фронта выйти в низовье Западной Двины и на побережье Рижского залива в районе Риги и отсечь вражескую группировку от Восточной Пруссии, после чего разгромить ее по частям.

К началу Рижской операции на фронтах за счет перегруппировок войск и выдвижения на прибалтийское направление резервов Ставки ВГК (61-я армия, танковый корпус, артиллерийская дивизия прорыва) были созданы сильные ударные группировки. Советские войска превосходили противника в людях в 1,2 раза, в артиллерии — в 3, в танках и САУ — в 2,5, а в авиации (с учетом авиации Балтийского флота) — в 6,6 раза.

Переход в наступление планировался на 5–7 сентября. Столь сжатые сроки потребовали от Василевского максимального напряжения всех духовных и физических сил. Он, проверяя подготовку войск к наступлению, часто переезжал с одного командного пункта на другой. Однажды вечером автомобиль маршала ехал с КП 2-го Прибалтийского фронта в штаб 1-го Прибалтийского фронта. Навстречу с огромной скоростью мчался «виллис». За рулем сидел офицер. Машина маршала не успела ни отвернуть, ни остановиться, как он врезался в нее. Пассажиры вылетели из машины. Василевский с трудом встал, сильно болели голова и бок.

К нему подошел бледный, как полотно, старший лейтенант и протянул свой пистолет.

— Товарищ маршал, — срывающимся голосом проговорил он, — расстреляйте меня, я этого заслуживаю.

Юн был или пьян, или казался таким от потрясения, — вспоминал Александр Михайлович. — Я приказал ему убрать оружие, отправиться в часть и доложить там о случившемся. Десять дней провалялся я у себя в управлении группы, не вставая с постели. Потом постепенно включился в работу с выездами в войска. Но историей этого офицера, к сожалению, не помню его фамилии, пришлось еще заниматься. Как мне доложили, командование решило отдать его под суд военного трибунала. Я поинтересовался, кто этот офицер, и узнал, что он является командиром фронтовой роты разведки, отличался в боях, дисциплинарных нарушений не имел. Пришлось заступиться. Как только он приступил к исполнению служебных обязанностей, в ту же ночь блестяще выполнил боевое задание. А через некоторое время, как мне говорили, был удостоен звания Героя Советского Союза. Когда примерно через месяц я приехал в Москву и пошел на рентген, врачи установили, что у меня были следы перелома двух ребер»[395].

Проверка войск показала, что на 1-м и 2-м Прибалтийских фронтах они не успевают к 5–7 сентября завершить все подготовительные мероприятия. Поэтому по просьбе Василевского директивами Генерального штаба № 204 698 и 204 699 от 5 сентября начало наступления было перенесено на 15 сентября. Однако оно началось на сутки раньше, утром 14 сентября после мощной артиллерийской и авиационной подготовки. К исходу дня 4-я ударная и 43-я армии 1-го Прибалтийского фронта прорвали оборону 1-го армейского корпуса противника в районе Бауска на участке шириной 25 км и продвинулись до 14 км. 16 сентября соединения 43-й армии вышли к г. Балдоне, а передовой отряд 3-го гвардейского механизированного корпуса — к Западной Двине.

В полосе наступления войск 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов бои с самого начала приняли ожесточенный характер. Войска 3-й ударной армии 2-го Прибалтийского фронта сумели за день преодолеть всего 2–4 км. Попытка ввести в сражение 5-й танковый корпус успеха не имела. Противник, воспользовавшись медленным продвижением войск 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов, силами 4-й, 5-й танковых дивизий и моторизованной дивизии «Великая Германия» (около 200 танков и самоходных орудий) нанес утром 17 сентября контрудар в полосе 6-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта. Потеряв до 60 единиц бронетехники, он сумел вклиниться в оборону войск армии на 4–5 км. В 10 часов утра следующего дня противник возобновил наступление, которое с трудом сдерживалось войсками армии. К исходу дня 18 сентября после ввода в сражение вторых эшелонов соединения 79-го и 100-го стрелковых корпусов в полосе 1-го Прибалтийского фронта прорвали сильно укрепленную оборону и вышли к р. Огре.

Командующий группой армий «Север» генерал-полковник Шернер, под впечатлением успешного наступления войск 1-го Прибалтийского фронта, обратился к Гитлеру с просьбой разрешить оставить Эстонию, чтобы прорваться на запад. Но Гитлер отказал ему в этом. Тогда Шернер приказал направить для укрепления обороны Риги все караульные и охранные батальоны, а обозы и службы тыла должны были сдерживать прорвавшиеся танки и ни в коем случае не сдавать опорные пункты. Одновременно были нанесены новые контрудары в полосе 1-го Прибалтийского фронта. 21 сентября 14-я танковая дивизия врага потеснила части 79-го стрелкового корпуса на рубеж 1–3 км восточнее р. Огре. Но к этому времени силы противника были значительно подорваны. Поэтому в ночь на 22 сентября, прикрываясь арьергардами, противник отвел свои войска на западный берег рек Личупе и Огре и перешел к подвижной обороне.

По решению маршала Василевского в сражение были введены 1-й и 19-й танковые корпуса. Одновременно к вводу в сражение готовилась 5-я гвардейская танковая армия, которой теперь командовал генерал-лейтенант танковых войск В. Т. Вольский.

Отражая яростный штурм врага, пришлось на два дня задержать удар 51-й армии 1-го Прибалтийского фронта на Тукумс. Войска 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов, преодолевая упорное сопротивление противника, медленно продвигались к Сигулде — оборонительному рубежу в 70 км от Риги. Для оказания им помощи Ставка решила ввести в сражение вдоль Рижского шоссе 61-ю армию генерал-полковника П. А. Белова.

Упорное сопротивление противника потребовало внести изменения в ранее разработанный план. 24 сентября Сталин и Василевский обсудили этот вопрос в разговоре по прямому проводу.

— Товарищ Сталин, предлагаю перенести направление удара 1-го Прибалтийского фронта с рижского на мемельское направление, — сказал Василевский. — Это позволит быстрее и с меньшими потерями осуществить отсечение прибалтийской группировки противника от Восточной Пруссии.

— Согласен. Фронт будет усилен 5-й гвардейской танковой армией. Каковы ваши предложения по задачам войск 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов?

— Считаю, что 3-ю ударную и 22-ю армии 2-го Прибалтийского фронта необходимо перевести на южный берег Даугавы, сменив не позже 3 октября здесь соединения 4-й ударной и 51-й армий 1-го Прибалтийского фронта. Кроме того, намечаю 42-ю и 10-ю гвардейскую армии круто сдвинуть на юг. Войска 2-го Прибалтийского фронта должны во взаимодействии с 3-м Прибалтийским фронтом овладеть Ригой и в дальнейшем очистить от противника побережье от Риги до Либавы. С целью усиления левого крыла 1-го Прибалтийского фронта в район Шяуляя к 25 сентября будет перегруппирована 5-я гвардейская танковая армия, а к 28 сентября — 43-я армия. В центре полосы наступления фронта в сражение введем 4-ю ударную и 51-ю армии после их смены войсками 2-го Прибалтийского фронта. Войска 43-й, 2-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий должны прорвать оборону противника к западу и юго-западу от Шяуляя и выйти на побережье Балтийского моря на участке Паланга, Мемель (Клайпеда), устье Немана, отрезав тем самым прибалтийской группировке врага пути отхода в Восточную Пруссию. Начало наступления — 1–2 октября.

Сталин одобрил решение Василевского, которое нашло отражение в директиве № 220 224 от 24 сентября. Она легла в основу замысла Мемельской наступательной операции. Ее план был разработай командующим и штабом 1-го Прибалтийского фронта при участии маршала Василевского. Главный удар на участке шириной 19 км наносили 43-я армия и 6-я гвардейская армия, усиленная 19-м танковым корпусом. На этом же направлении намечалось ввести в сражение второй эшелон фронта (5-я гвардейская танковая и 51-я армии). Вспомогательный удар на кельме-тильзитском направлении наносила 2-я гвардейская армия, усиленная 1-м танковым корпусом, а 39-я армия 3-го Белорусского фронта наступала на Таураге и далее на Тильзит. Командующему 4-й ударной армией предписывалось занять 84-м стрелковым корпусом оборону на правом фланге ударной группировки 1-го Прибалтийского фронта по р. Света фронтом на северо-запад и подготовить совместно с 3-м гвардейским механизированным корпусом контрудар на Ауце. Этим обеспечивалось прикрытие 6-й гвардейской армии от ударов с севера.

Соединения 5-й гвардейской танковой армии после ввода в прорыв должны были к исходу второго дня операции углубиться в оборону противника на 60 км, а в дальнейшем прорваться к Балтийскому морю на рубеже Паланга, Мемель. На авиацию 3-й воздушной армии возлагались ведение воздушной разведки, прикрытие войск 1-го Прибалтийского фронта, борьба с авиацией и резервами противника, проведение авиационной подготовки атаки. В резерве командующего фронтом находился 3-й гвардейский механизированный корпус.

К началу операции на расстоянии от 80 до 240 км были перегруппированы войска пяти общевойсковых и одной танковой армий, два танковых, один механизированный и два стрелковых корпуса, переданные 1-му Прибалтийскому фронта из состава 2-го Прибалтийского фронта. Всего перегруппировкой были охвачены 500 тыс. человек, более 9 тыс. орудий и минометов и свыше 1,3 тыс. танков и САУ.

С целью скрыть от противника перегруппировку войск маршал Василевский приказал соединениям 4-й ударной армии и 3-му гвардейскому механизированному корпусу демонстрировать возобновление наступления на Ригу с юга, активизировать все виды разведки, осуществлять переброску частей. По проводным средствам связи специально подготовленные командиры вели переговоры, связанные с подготовкой к возобновлению наступления. Такую же задачу решала 51-я армия в районе Елгавы. Под Шяуляем, наоборот, были организованы демонстративные оборонительные работы, а по телефонной сети разговоры велись только по вопросам укрепления обороны.

В результате перегруппировки войск на направлении главного удара были сосредоточены 35 стрелковых дивизий (из 57), 777 танков и САУ (из 1313) и вся артиллерия усиления. Это позволило создать на 1 км фронта следующие плотности: 180–200 орудий и минометов, 30–50 танков и САУ.[396] С целью завершить все подготовительные мероприятия Василевский добился у Сталина разрешения перенести начало наступления 1-го Прибалтийского фронта на 5 октября.

Разведка группы армий «Север» только 2 октября обнаружила перегруппировку войск 1-го Прибалтийского фронта в район Шяуляя. Генерал-полковник Шернер сразу же принял меры к усилению своей группировки на этом направлении. К утру 5 октября советским войскам здесь противостояли оперативная группа «Грассер» и 3-я танковая армия (всего 16 дивизий, 4 бригады и 2 отдельных тяжелых танковых батальона), понесшие в предыдущих боях большие потери. Противник опирался на три оборонительных рубежа. Главная полоса обороны (глубина до 5 км) представляла собой линии стрелковых ячеек и пулеметных позиций, связанных густой сетью ходов сообщения и прикрытых плотным кольцом инженерных заграждений. Вторая оборонительная полоса находилась на удалении от 14 до 28 км от главной полосы. Различное удаление этого рубежа вызвано было стремлением оборудовать его под прикрытием рек Вирвите и Крожента. Третий оборонительный рубеж, проходивший по линии городов Мемель, Тильзит (Советск), был самым мощным и глубоким из всех. Его третья позиция была оборудована по Неману. Кроме того, была подготовлена отсечная оборонительная позиция, проходившая через озера Биржулис и Лукштас. Особенно мощные узлы обороны были созданы вокруг городов Тришкяй, Кельме, Телыиай (Тельшяй), Плунге, Ретавас, Либава (Лиепая), Мемель.

При подготовке к Мемельской операции Сталин 30 сентября принял решение освободить маршала Василевского от руководства операциями 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов. За ним оставалось руководство операциями 1-го Прибалтийского фронта и снова возлагалось руководство операциями 3-го Белорусского фронта, который силами 39-й и 1-й воздушной армий участвовал в Мемельской операции. Главным силам фронта предстояло провести Гумбиннен-Гольдапскую операцию. В директиве № 220 235 от 3 октября от командующего фронтом генерала армии Черняховского требовалось:

«1. Подготовить и провести наступательную операцию силами 5 А Крыловау 11-й гв. армии Галицкого и 28-й армии Аучинского с целью во взаимодействии с 1-м Прибалтийским фронтом разгромить тильзитско-инстербургскую группировку немцев и овладеть районом Кёнигсберга.

Главный удар нанести смежными флангами 5-й и 11-й гв. армий (всего восемнадцать сд) из района Вилкавишкиса в общем направлении на Гумбиннен и далее вдоль южного берега р. Прегель. На участок прорыва привлечь четыре артдивизии и создать плотность артиллерии не менее 200 стволов (от 82-мм и выше) на 1 км фронта прорыва.

Предусмотреть действия части сил соседних армий из района Ширвиндта на Аазденен и из района Почернувки на Вижайны с целью свертывания обороны противника на флангах прорыва.

2. Ближайшая задача войск фронта — не позднее 8–10-го дня операции овладеть рубежом Инстербург, Даркемен, Гольдап. В дальнейшем наступать на Алленбург, Прейсиш-Айлау, выделив часть сил для атаки Кёнигсберга с юга.

3. 28-ю армию вести во втором эшелоне за главной группировкой, используя ее для наращивания силы удара при развитии наступления.

4. Иметь в виду использование 39-й армии по выходе ее на р. Неман для усиления наступательной группировки фронта на заданном направлении»[397].

4 октября Василевский заслушал решение командующего 3-м Белорусским фронтом генерала Черняховского.

— Товарищ маршал, решил главный удар нанести, как и предписывает Ставка, силами 11-й гвардейской и 5-й армий. На правом крыле наступать 39-й армией на Аазденен с целью отрезать пути отхода противнику на запад. Левее ударной группировки на второй день операции планирую ввести в сражение 31-ю армию с целью расширения прорыва и развития успеха в направлении на Филипув.

— Когда намечается ввод 2-го гвардейского танкового корпуса и какая плотность будет создана на главном направлении? — спросил Василевский.

— Ввод танкового корпуса намечен с утра второго дня операции в полосах наступления 11-й гвардейской и 5-й армий. На 1 км фронта будет сосредоточено до 220 орудий и минометов, 25 танков и САУ.

Маршал Василевский утвердил решение Черняховского.

5 октября, как и намечалось, в наступление перешли войска 1-го Прибалтийского фронта. В связи с тем, что день выдался дождливым, а сплошной туман ограничивал видимость, по решению маршала Василевского время атаки было перенесено на несколько часов. К 11 часам подул легкий ветерок и разогнал туман. Через 10 минут в полосе фронта началась 30-минутная артиллерийская подготовка. После ее завершения в наступление перешли передовые батальоны дивизий первого эшелона 6-й гвардейской, 43-й и 2-й гвардейской армий. Они в течение часа — полутора часов прорвали первую и вторую позиции противника, углубившись в его оборону на 2–4 км. Используя их успех, во второй половине дня начали наступление главные силы этих армий, которые к исходу дня вышли ко второй полосе обороны врага, продвинувшись на глубину до 17 км.

Генерал армии Баграмян, учитывая успешное продвижение частей первого эшелона, приказал командующему 5-й гвардейской танковой армией начать выдвижение за ними своих передовых отрядов. Однако сделать это оказалось непросто, так как тылы наступавших стрелковых дивизий задерживали выдвижение танковых и механизированных бригад к рубежу ввода в сражение. В этой связи командующий фронтом решил начать ввод танковой армии с наступлением светлого времени.

6 октября в прорыв вошли подвижные группы: 6-й гвардейской армии — 19-й танковый корпус; 2-й гвардейской армии — 1-й танковый корпус; фронта — 5-я гвардейская танковая армия. Одновременно началось наступление войск 39-й армии 3-го Белорусского фронта. Генерал Шернер, стремясь удержать за собой пути для отхода в Восточную Пруссию, начал переброску из района Риги частей 5-й и 7-й танковых дивизий, моторизованной дивизии СС «Великая Германия». С целью не допустить этого генерал армии Баграмян приказал 3-му гвардейскому танковому корпусу пробиваться через Тельшай (Телыияй), Плунге, Кретинга на Палангу, а 29-му танковому корпусу — через Лукники, Ретавас на Мемель. Оба корпуса, переправившись через р. Вента, опередили стрелковые дивизии и устремились ко второму оборонительному рубежу, проходившему по рекам Вирвите и Упина.

В середине дня 6 октября армии, наступавшие на Мемель и севернее, вели упорные бои за второй оборонительный рубеж по рекам Вирвите и Упина, встречая организованное сопротивление пехоты и подоспевших частей 5-й, 7-й танковых дивизий и моторизованной дивизии СС «Великая Германия». Передовым отрядам 5-й гвардейской танковой армии, понесшим большие потери, не удалось с ходу преодолеть второй оборонительный рубеж. Серьезное препятствие представляли не только заболоченные реки, но и противотанковые заграждения, защищаемые плотным огнем артиллерии и закопанных танков. Командующий армией генерал Вольский обратился к генералу армии Баграмяну с просьбой разрешить осуществить маневр на юг в полосу 1-го стрелкового корпуса 43-й армии, где обозначился успех. Об этом командующий фронтом доложил Василевскому, который одобрил такой маневр. В середине ночи войска 5-й гвардейской танковой армии преодолели второй оборонительный рубеж противника южнее местечка Упина и силами передовых отрядов устремились на запад. В результате брешь в обороне противника расширилась до 80 км.

7 октября войска 1-го Прибалтийского фронта добились еще больших успехов, несмотря на ожесточенные контратаки противника. Главные силы 6-й гвардейской и 43-й армий продвинулись на 25–30 км. Столько же прошла 2-я гвардейская армия, которая соединилась с 39-й армией 3-го Белорусского фронта. Бригады 29го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии, преодолев с боями около 60 км, почти на 12 км оторвались от главных сил 43-й армии. И только в полосе 4-й ударной армии, где противник оказывал упорное сопротивление, удалось продвинуться всего до 5 км. Но это не повлияло на действия главных сил фронта, которые расширили прорыв до 130 км.

С целью наращивания силы удара командующий 1-м Прибалтийским фронтом с разрешения маршала Василевского ввел в сражение главные силы 51-й армии на стыке 6-й гвардейской и 43-й армий. Они, несмотря на изнуряющий дождь, продолжили наступление. В 11 часов 8 октября передовой отряд 1-го гвардейского стрелкового корпуса 51-й армии овладел г. Тельшай. Почти одновременно 25-я танковая бригада 29-го танкового корпуса с ходу освободила г. Плунге и прорвалась на дальние подступы к Мемелю. Соединения 43-й армии продвинулись к западу на 25–30 км, 2-я гвардейская армия — на 22–30 км, а 6-й гвардейской армии — на 20 км, выйдя на отдельных направлениях к третьему оборонительному рубежу противника. На следующий день войска 43-й армии совместно с корпусами 5-й гвардейской танковой армии форсировали р. Миния и вышли к границе Мемельской области. 10 октября соединения танковой армии совместно с частями 51-й армии освободили г. Кретинга, вызволили из неволи тысячи узников концлагеря, а к исходу дня вышли к Балтийскому морю севернее Мемеля. 11 октября южнее города к морю вышла 43-я армия, а соединения 2-й гвардейской и 39-й армий — к границе с Восточной Пруссией.

В результате успешного наступления войск 1-го Прибалтийского фронта и 39-й армии 3-го Белорусского фронта главные силы группы армий «Север» оказались отрезанными от Восточной Пруссии. 3-я танковая армия была выведена из подчинения командующего группой армий «Север» и передана в состав группы армий «Центр». Гитлер, узнав о выходе советских войск к Балтийскому морю севернее и южнее Мемеля, разрешил Шернеру с вечера 12 октября отвести войска из района Риги на Курляндский полуостров. Но командующий группой армий «Север» не успел выполнить эту задачу. На рижском направлении 42-я и 10-я гвардейская армии 2-го Прибалтийского фронта совместно с войсками 3-го Прибалтийского фронта, который наступал с северо-востока, продолжали медленно продвигаться к столице Латвии. Противник, опасаясь быть отрезанным восточнее Риги, в ночь на 6 октября начал постепенно отводить свои войска в западном направлении. Одновременно он усиленно готовился к эвакуации города, который был освобожден 13 октября.

15 октября в наступление на тильзитско-инстербургском направлении после двухчасовой артиллерийско-авиационной подготовки перешли основные силы 3-го Белорусского фронта. Однако ожесточенное сопротивление противника привело к тому, что темп наступления, особенно в полосе 5-й армии, замедлился: сказался недостаток в тяжелой артиллерии и танках.

16 октября Сталин принял решение упразднить 3-й Прибалтийский фронт. Его 1-я ударная армия передавалась в состав 2-го Прибалтийского фронта, 67-я армия — Ленинградскому фронту. 14-я воздушная армия временно подчинялась в оперативном отношении командующему 2-м Прибалтийским фронтом. По решению Сталина на Василевского снова возлагалось руководство операциями трех фронтов — 1-го и 2-го Прибалтийских и 3-го Белорусского. Около 11 часов вечера 19 октября Сталин вызвал Василевского к прямому проводу:

— Товарищ Василевский, вашей основной задачей является руководство операциями 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов. Необходимо все силы и средства этих фронтов направить на быстрейшую ликвидацию противника северо-восточнее Либавы и в районе Мемеля. С этой целью использовать не менее четырех артиллерийских дивизий, авиацию дальнего действия и Балтийского флота, которые должны нанести удары по скоплениям противника, его артиллерийским позициям и портам Либава и Виндава. Одновременно следует предусмотреть борьбу на морских коммуникациях противника, используя подводные лодки Балтийского флота.

Однако к этому времени темп продвижения войск 1-го Прибалтийского фронта из-за нарастающего сопротивления врага стал снижаться. 20 октября они вынуждены были перейти к обороне на рубеже восточнее Ауце, южнее Мажейкяй, Приекуле, севернее озера Папес. 43-я армия частью сил блокировала гарнизон Мемеля (4 дивизии), а главными силами совместно со 2-й гвардейской армией к 22 октября очистила от противника побережье Балтийского моря и северный берег Немана. На этом завершилась Мемельская операция, в ходе которой советские войска продвинулись на запад на 150 км, освободив 3500 населенных пунктов. Курляндская группировка противника оказалась изолированной и прижатой к морю, создались условия для разгрома противника в Восточной Пруссии.

Войска 3-го Белорусского фронта продолжили наступление. Генерал армии Черняховский, оценив обстановку, создавшуюся в полосе 5-й армии, принял решение перенести главный удар в направлении Гросс-Тракенен, Неммерсдорф, где наметился успех 11-й гвардейской армии. Маршал Василевский утвердил это решение. Одновременно он приказал перебросить на это направление в ночь на 19 октября 2-й гвардейский танковый корпус и силами фронтовой авиации нанести удары по вражеской обороне.

20 октября части 2-го гвардейского танкового корпуса во взаимодействии с 16-м гвардейским стрелковым корпусом прорвали вторую полосу обороны противника, выйдя к р. Роминте. С целью наращивания удара Черняховский по согласованию с Василевским утром следующего дня ввел в сражение на стыке 5-й и 11-й гвардейской армий второй эшелон фронта — 28-ю армию генерала A.A. Лучинского. Противник тоже не дремал, подтянув резервы к угрожаемому участку. В результате темп наступления 28-й армии замедлился. Черняховский, оценив обстановку, доложил Василевскому:

— Товарищ маршал, сейчас сложилась выгодная обстановка в полосе наступления 11-й гвардейской армии. Противник здесь ослабил свое сопротивление. Поэтому решил основные силы бомбардировочной и штурмовой авиации нацелить на поддержку 2-го гвардейского танкового корпуса, наступающего в обход Гумбиннена с юга, и 16-го гвардейского стрелкового корпуса, продвигающегося к реке Ангерапп.

Маршал Василевский одобрил решение командующего 3-м Белорусским фронтом. В результате своевременно маневра силами и средствами в оборону противника был вбит глубокий клин. Противник со своей стороны тоже предпринял контрмеры. Воспользовавшись тем, что части 2-го гвардейского танкового и 16го гвардейского стрелкового корпусов, оторвавшись от главных сил фронта, оголили свои фланги, он решил срезать этот клин. Более 200 танков, поддержанных четырьмя бригадами штурмовых орудий и отдельной бригадой шестиствольных минометов, нанесли контрудар с севера и юга по сходящимся направлениям под основание клина в районе Вальтеркемена. Это вынудило Черняховского отвести части обоих корпусов назад, на восточный берег р. Роминте, и прикрыть их фланги.

Войска 3-го Белорусского фронта, отбив многочисленные контратаки противника, вскоре вновь перешли в наступление. Несмотря на отсутствие активных действий со стороны соседей и нехватку тяжелых танков и самоходно-артиллерийских установок, войска фронта все же сокрушили мощные долговременные укрепления противника на границе Восточной Пруссии и продвинулись до 30 км в глубь вражеской территории, расширив прорыв до 140 км по фронту.

Дальнейшее наступление войск 3-го Белорусского фронта сопровождалось значительными потерями, ибо противник, перебросив крупные силы с неатакованных участков и соседних фронтов, стал оказывать все более упорное сопротивление. Поэтому 27 октября Василевский и Черняховский приняли решение о переходе к обороне на рубеже Сударги, Шиллен, Августов. Сталин не стал возражать и 5 ноября директивой № 220 235 подтвердил это решение.[398]

В ходе Гумбиннен-Гольдапской наступательной операции войска 3-го Белорусского фронта не сумели выполнить полностью поставленные задачи, так как у них не хватило сил и средств для преодоления мощной вражеской обороны. Из 404,5 тыс. человек, насчитывавшихся во фронте к началу операции, было потеряно 79 527 человек, в том числе 16 819 безвозвратно.[399] В то же время противник для отражения наступления войск фронта вынужден был перебросить в район Тильзита дивизии танкового корпуса «Герман Геринг».

В результате Мемельской и Рижской операций на Курляндском полуострове в западной части Латвии были отсечены от основных сил вермахта и прижаты к Балтийскому морю 16-я и 18-я армии группы армий «Север». Они насчитывали 450 тыс. человек.[400] На аэродромах Курляндии базировались 200 самолетов 1-го воздушного флота противника. С моря отсеченную группировку поддерживали корабли военно-морского флота, основные силы которого были сосредоточены в восточной части Балтийского моря. Войска противника занимали заблаговременно подготовленную оборону. Помимо тукумского оборонительного рубежа по линии Тукумс, Джукстэ, Луце (две полосы общей глубиной 10–14 км) были подготовлены два оперативных рубежа по линии Кандава, Салдус и по западному берегу р. Вента, оборонительные обводы у портов Лиепая и Вентспилс, а также ряд промежуточных и отсечных позиций. В целом вся территория котла представляла собой своеобразный укрепленный район с флангами, упирающимися в море.

Против войск группы армий «Север» в Курляндии действовали 1-й и 2-й Прибалтийские фронты в составе девяти общевойсковых (1, 3 и 4-я ударные, 6-я и 10-я гвардейские, 22, 42, 51 и 61-я), одной танковой (5-я гвардейская) и трех воздушных (3, 14, 15-я) армий. Их поддерживали авиация дальнего действия и Балтийский флот. Войска, испытывая трудности с боеприпасами, имели в 2 раза больше дивизий, однако их численность была в 1,5–2 раза меньше дивизий противника. В большинстве соединений насчитывалось всего 500–1000 человек активного состава.

Командование вермахта сразу же после отсечения группы армий «Север» планировало пробить коридор в Восточную Пруссию и вывести через него свои войска. С этой целью южнее Лиепаи спешно создавалась ударная группировка из специально сформированного 39-го танкового и 1-го армейского корпусов (3 танковые, 5 пехотных дивизий), усиленных значительным количеством артиллерии РГК и поддерживаемых 1-м воздушным флотом и кораблями.

Одновременно предполагалось нанести встречный удар из района Тильзита на Клайпеду танковым корпусом «Герман Геринг».

В связи с тем, что в полосе 3-го Белорусского фронта наступило временное затишье, маршал Василевский сосредоточил все свое внимание на действиях войск 1-го и 2-го Прибалтийского фронтом. Этого, как мы помним, требовал и Сталин. По решению Василевского войска левого крыла 1-го Прибалтийского фронта должны были нанести удар в направлении Лиепаи. 2-му Прибалтийскому фронту предстояло силами трех армий (42-я, 10-я гвардейская, 3-я ударная) нанести главный удар из района восточнее Ауце (55 км юго-западнее Тукумса) в направление Салдуса, а вспомогательный удар — смежными флангами 1-й ударной и 22-й армий вдоль железной дороги Елгава — Тукумс.

Утром 27 октября войска 3-й ударной армии 2-го Прибалтийского фронта при поддержке артиллерии и авиации перешли в наступление. Они, преодолевая упорное сопротивление противника, к исходу дня прорвали его основной рубеж обороны. Но враг не сдавался. За счет переброски частей с других участков ему удалось довести свою группировку, действовавшую против 3-й ударной армии, с трех до пяти дивизий. Поэтому с целью завершения прорыва вражеской обороны командующий армией генерал Герасимов в ночь на 28 октября ввел в сражение вторые эшелоны 7-го и 79-го стрелковых корпусов — 198-ю и 207-ю стрелковые дивизии. В условиях осенней распутицы, при низкой укомплектованности дивизий, ограниченных средствах усиления, испытывая недостаток в боеприпасах, войска армии сумели за пять дней продвинуться всего на 30 км и выйти на линию железной дороги Ауце — Лайжува.

Войска 10-й гвардейской армии, наносившие удар севернее, в обход Ауце справа, никак не могли прорвать оборону противника. В результате правый фланг 3-й ударной армии растянулся, для обеспечения которого пришлось задействовать две дивизии. Это не позволяло наращивать силу удара. Все попытки сломить противника, расчленить его и уничтожить окончились неудачно. Более тридцати вражеских дивизий продолжали оказывать упорное сопротивление. Генерал Шернер, стремясь повысить боеспособность своих войск, в одном из приказов отмечал: «Тем, кто по своей глупости или злонамеренности сравнивает положение наших войск с судьбой армии Паулюса под Сталинградом и болтает о котле, следует заткнуть глотку».[401]

1 ноября соединения 3-й ударной армии совершили еще один рывок, выбив внезапной атакой противника из крупного населенного пункта Лайжува. Но для развития успеха сил уже не было. Не изменил ситуацию и ввод в сражение прибывшего в состав армии 12-го гвардейского стрелкового корпуса, который сменил понесший большие потери 14-й гвардейский стрелковый корпус.

Войска 1-го Прибалтийского фронта также утром 27 октября перешли в наступление. Однако, встретив ожесточенное сопротивление противника, они сумели за три дня продвинуться всего на 6 км. Соединения 5-й гвардейской танковой армии, введенные в сражение, несколько вырвались вперед и к полудню захватили плацдарм на р. Дзелда в районе Лиелдзеллы. К этому времени соединения 6-й гвардейской и 61-й армий прорвались к р. Вента от населенного пункта Нигранда до устья р. Штервелке. Командующий группой армий «Север» вынужден был разрешить отступить частям, упорно оборонявшимся в выступе к югу от железной дороги Мажейкяй — Ауце. К 6 ноября эта дорога была занята советскими войсками. Но тут наступление пришлось снова прекратить. Беспрерывные осенние дожди настолько усилили распутицу, что продвижение вперед стало попросту невозможным.

В связи с тем, что войска 3-го Белорусского фронта перешли к обороне, Сталин 8 ноября принял решение оставить за маршалом Василевским руководство операциями только 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов.[402] Их войска, несмотря на все усилия, не смогли преодолеть ожесточенное сопротивление противника. Поэтому 24 ноября они также временно перешли к обороне. На этом завершилась Прибалтийская стратегическая наступательная операция, в ходе которой была освобождена почти вся Прибалтика. Группа армий «Север» потеряла коммуникации, связывавшие ее по суше с Восточной Пруссией. Из 59 дивизий были разгромлены 26, а три полностью уничтожены. Остальные силы этой группы оказались прижатыми к морю в Курляндии и в районе Мемеля. С утратой Прибалтики Германия лишилась выгодного стратегического района, который обеспечивал ее флоту свободу действий в восточной части Балтийского моря, а также важной промышленной, сырьевой и продовольственной базы. Однако главная цель наступления в Прибалтике — разгром группы армий «Север» — не была достигнута. Основными причинами незавершенности операции являлись: слабость первоначальных ударов фронтов, приводившая к затяжным боям при прорыве вражеской обороны; плохая организация разведки, что позволяло противнику безнаказанно маневрировать своими силами и средствами в широких масштабах; скованность в действиях Балтийского флота, не позволявшая установить эффективную блокаду морского побережья.

Еще на завершающем этапе Белорусской операции в Ставке ВГК и Генштабе началась работа над планом новой кампании, целью которой являлся разгром вермахта и взятие Берлина. В начале ноября план был готов. Он предусматривал одновременное наступление на всем советско-германском фронте. Главный удар планировалось нанести на варшавско-берлинском направлении силами 1-го, 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов. Войскам 1-го Белорусского, 1-го и 4-го Украинских фронтов предстояло разгромить немецкую группировку в Западной Польше и в Чехословакии. Перед войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов стояла задача завершить разгром противника в Венгрии и в южных районах Чехословакии, после чего развернуть наступление на Вену. 1-й и 2-й Прибалтийские фронты получили задачу перейти к обороне, блокируя курляндскую группировку противника, а при попытке ее эвакуации — возобновить активные боевые действия. Разгром противника в Восточной Пруссии возлагался на войска 3-го и 2-го Белорусских фронтов. После отсечения восточнопрусской группировки от центральных районов Германии главные силы 2-го Белорусского фронта должны были продолжать наступление на запад. Ликвидацию прижатых к морю немецких войск планировалось осуществить 3-м Белорусским и частью сил 2-го Белорусского фронтов.

Главное командование вермахта в начале 1945 г. намечало продолжать затягивание войны, надеясь на возникновение противоречий между странами антигитлеровской коалиции и на заключение сепаратного договора с Англией и США. Этим и был обусловлен его стратегический план: создание мощной оборонительной системы и нанесение сильных контрударов с целью недопущения продвижения войск Красной Армии на запад.

В Восточной Пруссии оборонялась группа армий «Центр» (генерал-полковник Г. Райнхардт), насчитывавшая 780 тыс. человек, 8200 орудий и минометов, 700 танков и штурмовых орудий, 775 самолетов[403]. Она должна была не допустить дальнейшего продвижения советских войск, при благоприятных условиях нанести мощный контрудар во фланг и в тыл их главной стратегической группировки на берлинском направлении. На вероятных путях наступления советских войск заблаговременно была создана глубокоэшелонированная система оборонительных полос и укрепленных районов. Наиболее сильно были укреплены оборонительные позиции на западном берегу р. Дайме. В глубине Восточной Пруссии, а также в Северной Польше имелось шесть укрепленных районов. Самым мощным из них был Хейльсбергский укрепрайон с крепостью Кёнигсберг. Вся система укреплений имела общую глубину до 200 км.

С целью разгрома группировки противника в Восточной Пруссии и северной части Польши Ставка ВГК предусматривала провести Восточно-Прусскую стратегическую наступательную операцию. Для этого привлекались 2-й и 3-й Белорусские фронты, 43-я армия и 3-я воздушная армия 1-го Прибалтийского фронта, Балтийский флот и соединения 18-й воздушной армии; всего около 1670 тыс. человек, 25,5 тыс. орудий и минометов, 3,9 тыс. танков и САУ, 3,1 тыс. боевых самолетов.[404]

«Восточнопрусскую группировку гитлеровцев нужно было разгромить во что бы то ни стало, ибо это освобождало армии 2-го Белорусского фронта для действий на основном направлении и снимало угрозу флангового удара из Восточной Пруссии по прорвавшимся на этом направлении советским войскам, — отмечал впоследствии Василевский. — Согласно замыслу общая цель операции заключалась в том, чтобы отсечь армии группы “Центр”, оборонявшиеся в Восточной Пруссии, от остальных фашистских сил у прижать их к морю, расчленить и уничтожить по частям, полностью очистив от врага территорию Восточной Пруссии и Северной Польши. Успех такой операции в стратегическом отношении был исключительно важен и имел значение не только для общего наступления советских войск зимою 1945 года, но и для исхода Великой Отечественной войны в целом».[405]

В соответствии с общим замыслом войскам 2-го Белорусского фронта предстояло нанести глубокий охватывающий удар в направлении Мариенбург, Эльбинх (Эльблонг), а войскам 3-го Белорусского фронта и 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта — севернее Мазурских озер на Кёнигсберг, чтобы отсечь группу армий «Центр» от остальных сил противника, прижать его к морю, расчленить и при поддержке Балтийского флота уничтожить по частям. На направлениях главных ударов были созданы ударные группировки, обеспечившие подавляющее превосходство над противником.

В рамках Восточно-Прусской операции войска 3-го Белорусского фронта должны были провести Инстербургско-Кёнигсбергскую, а 2-й Белорусский фронт — Млавско-Эльбингскую операции. Цель Инстербургско-Кёнигсбергской операции состояла в том, чтобы разгромить тильзитско-инстербургскую группировку противника, а затем, прочно обеспечивая главную группировку 3-го Белорусского фронта с юга, развивать наступление на Кёнигсберг по обоим берегам р. Прегель, имея главные силы на южном берегу этой реки.[406] Целью Млавско-Эльбингской операции являлся разгром пшаснышско-млавской группировки противника и развитие наступления на Нове-Място, Мариенбург.[407]

Наступление войск 3-го Белорусского фронта началось 13 января 1945 г., а 2-го Белорусского фронта — 14 января. Сложные погодные условия (туман, мокрый снег), ожесточенное сопротивление противника сказались на темпах наступления. К исходу дня 18 января войска 3-го Белорусского фронта, сломив сопротивление врага, прорвали его оборону севернее Гумбиннена (Гусев) на фронте 65 км и на глубину до 45 км. Наиболее успешно действовала 39-я армия, в полосе которой были введены в сражение последовательно 2-й гвардейский и 1-й танковые корпуса и второй эшелон фронта — 11-я гвардейская армия, которую планировалось ввести в полосе 5-й армии. Войска 2-го Белорусского фронта, прорвав к 19 января вражескую оборону в полосе шириной 110 км и на глубину до 60 км и развивая стремительное наступление, 26 января вышли к Балтийскому морю севернее Эльбинга, отрезав пути отступления восточнопрусской группировке врага на запад. Высокие темпы наступления были обеспечены своевременным вводом в сражение 17 января подвижной группы фронта (5-я гвардейская танковая армия). Для деблокирования восточнопрусской группировки немецкая 4-я армия 27 января нанесла мощный контрудар силами 4 пехотных, 2 моторизованных и одной танковой дивизий. Для его отражения командующий 2-м Белорусским фронтом использовал 48-ю, 5-ю гвардейскую танковую армии, 8-й гвардейский танковый, 8-й механизированный и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса, которые остановили группировку противника и отбросили ее назад. Войска 3-го Белорусского фронта во взаимодействии с 43-й армией 1-го Прибалтийского фронта разгромили тильзитско-инстербургскую группировку врага, 22 января овладели Инстербургом (Черняховск) и к 29 января вышли на побережье Балтийского моря, обойдя Кёнигсберг с севера, северо-запада и юго-запада. Балтийский флот активными действиями на морских коммуникациях противника содействовал наступлению сухопутных войск.

А. М. Василевский, оценивая позже ход Восточно-Прусской операции, писал:

Директива № 11 011 от 21 января, о которой упоминает А. М. Василевский, была отдана Ставкой ВГК в связи с отставанием войск 3-го Белорусского фронта от соединений 2-го Белорусского фронта. От войск фронта требовалось продолжать наступление в общем направлении на Дейч-Эйлау, Мариенбург и не позднее 2–4 февраля овладеть рубежом Эльбинг, Мариенбург, далее на юг по р. Висла до Торна, отрезая противнику все пути из Восточной Пруссии в Центральную Германию. По выходе на Вислу следовало захватить плацдармы на ее западном берегу к северу от Торна. Одновременно предписывалось правым крылом фронта овладеть рубежом Иоханнисбург, Алленштейн, Эльбинг. В дальнейшем следовало вывести большую часть сил фронта на левый берег Вислы для действий в полосе между Данцигом и Штеттином.

Своевременный поворот 3-й, 48-й, 2-й ударной и 5-й гвардейской танковой армий 2-го Белорусского фронта на север и северо-восток, позволил разгромить около 15 дивизий противника, овладеть Млавским и Алленштейнским укрепрайонами, занять часть Восточной Пруссии, освободить территорию Северной Польши и продвинуться на северо-запад до 230 км. В результате восточнопрусская группировка противника была блокирована с запада и юго-запада и созданы благоприятные условия для ее последующего разгрома.

Успешные действия советских войск вызвали приступ ярости у Гитлера. 26 января он отстранил от командования группой армий «Центр» генерал-полковника Райнхардта и назначил на его место генерал-полковника Л. фон Рендулича. Группа армий «Центр» получила новое название — «Север». Однако Рендулич не смог изменить положение на фронте. К10 февраля под ударами советских войск группа армий «Север» (около 32 дивизий) была рассечена на три изолированные группировки: хейльсбергскую, кенигсбергскую и земландскую, только главным силам 2-й армии удалось отойти в Восточную Померанию. В плен было взято более 50 тыс. солдат и офицеров. Но и войска 3-го Белорусского фронта тоже понесли значительные потери и нуждались в пополнении перед прорывом Хейльсбергского укрепрайона, не уступающего по своей мощности западногерманской линии Зигфрида. Укрепленный район, включающий в себя около 900 железобетонных сооружений, обороняла 300-тысячная армия противника.

К этому времени маршал Василевский получил новое назначение, вернее, вернулся к своему статусу начальника Генштаба. Это было обусловлено тем, что в начале февраля Ставка ВГК приняла решение о переходе 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов к временной обороне, а Сталин и генерал армии Антонов отбыли на Ялтинскую конференцию глав великих держав. 2 февраля была издана директива № 11 018 Ставки ВГК, в которой говорилось:

«В связи с возвращением Маршала Советского Союза Василевского к исполнению обязанностей начальника Генерального штаба Красной Армии освободить его от руководства операциями войск 1 — го и 2-го Прибалтийских фронтов.

Возложить руководство операциями войск 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов на Маршала Советского Союза Говорова с оставлением за ним обязанностей командующего войсками Ленинградского фронта».[409]

Таким образом, Сталин фактически возложил на маршала Василевского все руководство военными действиями. Это была высокая степень доверия к Александру Михайловичу. 8 февраля Сталин и Василевский по телефону обсудили задачи войск 2-го Белорусского фронта.

— Товарищ Сталин, предлагаю силами центра и левого крыла фронта 10 февраля перейти в наступление к западу от Вислы и не позже 20 февраля овладеть рубежом устье р. Висла, Диршау, Берент, Руммельсбург, Нойштеттин. В дальнейшем, с подходом 19-й армии, развивать наступление в общем направлении на Штеттин, овладеть районом Данциг, Гдыня и очистить от противника побережье вплоть до Померанской бухты.

— Каков состав ударной группировки фронта? — спросил Сталин.

— Она будет включать 2-ю ударную, 49-ю, 65-ю, 70-ю армии, 1-й гвардейский танковый, 8-й механизированный, 3-й гвардейский кавалерийский корпуса и не менее четырех артиллерийских дивизий прорыва.

— Какие задачи предусматривается возложить на 3-й Белорусский фронт? — задал новый вопрос Сталин.

— Войскам фронта в новом составе, по выполнению поставленных перед ними задач, необходимо не позднее 20–25 февраля завершить разгром восточнопрусской группировки противника в районе Прейсиш-Эйлау, Вормдитт, Хайлигенбейль. В этом фронту будет содействовать 1-й Прибалтийский фронт.

— Хорошо, согласен. Отдавайте директивы за моей и вашей подписью.

Около трех часов дня командующему 2-м Белорусским фронтом маршалу Рокоссовскому была направлена директива № 11 021 о переносе основных усилий в Восточную Померанию. 9 февраля маршал Василевский направил командующим 2-м и 3-м Белорусскими фронтами директиву № 11 022 о переподчинении войск.[410]

Кроме того, 3-му Белорусскому фронту директивой № 11 023 предписывалось завершить разгром восточнопрусской группировки противника.

10 февраля основные силы 2-го Белорусского фронта приступили к проведению Восточно-Померанской операции. Войска 3-го Белорусского фронта совместно с армиями 1-го Прибалтийского фронта начали последовательное уничтожение прижатых к морю группировок врага. К этому времени темп наступления войск 3-го Белорусского фронта замедлился. Во многих стрелковых дивизиях насчитывалось не более чем по три с половиной тысячи человек, полки по численности равнялись батальону. В составе же хейльсбергской группировки противника входили 14 пехотных дивизий (в каждой более 10 тыс. солдат и офицеров), одна моторизованная и две танковые дивизии (по 100 и более танков в каждой). Всего с учетом штурмовых орудий у противника было более 600 бронеединиц.

Вечером 17 февраля Сталин, вернувшийся к тому времени из Крыма, обсудил с Василевским обстановку, сложившуюся на 1-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах.

— Быстрейшая ликвидация врага в Восточной Пруссии, — сказал Сталин, — позволит за счет войск 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов, во-первых, усилить основное, берлинское, направление и, во-вторых, освободить необходимую часть войск для подготовки их к переброске на Дальний Восток. Вам, товарищ Василевский, необходимо заранее наметить для этой цели две-три лучшие армии. И наконец, самое главное — Государственный Комитет Обороны, видимо, назначит вас главкомом войск на Дальнем Востоке. Мы же дали обещание союзникам помочь им разгромить японскую Квантунскую армию! А пока предлагаю выехать в Восточную Пруссию для оказания помощи командующим 1-м Прибалтийским и 3-м Белорусским фронтами.

— Есть, товарищ Сталин. Я прошу вас освободить меня от должности начальника Генштаба, так как большую часть времени нахожусь непосредственно на фронте, выполняя задания Ставки, а в Москве бываю лишь по вызовам.

— Кого же вы рекомендуете на должность начальника Генштаба?

— Генерала армии Антонова, который фактически исполняет эту должность, а меня оставьте на должности заместителя наркома обороны.

Сталин с удивлением спросил Василевского:

— А разве вас не обидит такое решение?

— Нет.

Услышав ответ Василевского, Сталин обратился к находившемуся здесь же Антонову и поинтересовался, как он относится к этому предложению. Алексей Иннокентьевич сказал, что не разделяет его. Сталин пообещал подумать. Затем он спросил Василевского:

— Когда вы сможете отправиться на фронт?

— 18 февраля.

— Я думаю, что вам надо дня два побыть с семьей, сходить в театр, а 19-го вечером накануне отъезда жду вас в Кремле.

В тот же день в восемь часов вечера Сталин подписал директиву № 11 025:

В ходе штурма Хейльсбергского укрепленного района командующий 3-м Белорусским фронтом генерал армии Черняховский часто выезжал на передний край, чтобы на месте оказать помощь командармам. Утром 18 февраля он выехал в 3-ю армию генерала Горбатова. В районе г. Мельзак позади машины Черняховского разорвался снаряд. Один из осколков, пробив заднюю стенку машины и сиденья, в спину ранил командующего фронтом, повредил правую руку водителя и застрял в приборном щитке. На пути в госпиталь Черняховский скончался.

А. М. Василевский в это время с женой находился в Большом театре. Во время спектакля к нему подошел адъютант П. Г. Копылов, который сообщил, что Василевского просит к телефону Сталин. Он-то и сообщил маршалу о гибели командующего 3-м Белорусским фронтом и о решении назначить Александра Михайловича на эту должность.

Вечером 19 февраля перед отъездом на фронт Василевский был у Сталина. Он дал ряд советов и указаний, касающихся предстоявшей работы. Прощаясь, пожелал Александру Михайловичу и войскам победы и успехов. В приемной Поскребышев вручил Василевскому два пакета. В одном из них лежал приказ № 11 031 Ставки ВГК от 18 февраля. В нем говорилось:

Во втором пакете находилось постановление ГКО об утверждении Ставки ВГК в составе И. В. Сталина, Г. К. Жукова, А. М. Василевского, H.A. Булганина, А. И. Антонова и Н. Г. Кузнецова.

— Чем вызвано это постановление? — спросил Василевский секретаря Сталина. — Ведь в ходе войны, будучи начальником Генерального штаба и заместителем наркома обороны, я членом Ставки официально не состоял. Из командующих фронтами только маршал Жуков являлся членом Ставки.

Поскребышев, улыбнувшись, ответил:

— Я знаю об этом ровно столько же, сколько и вы, Александр Михайлович.

20 февраля маршал Василевский прибыл в Восточную Пруссию в штаб 3-го Белорусского фронта и на следующий день вступил в командование. «Моя непосредственная работа в войсках этого фронта на протяжении почти всей Белорусской операции летом 1944 года позволила мне быстро освоиться на новом поприще, — пишет Александр Михайлович, — так как я отлично знал не только руководящий состав фронтового управления, но также армейское и корпусное командование большинства армий, входивших во фронт. С членом военного совета генералом В. Е. Макаровым у меня сразу же установился хороший деловой контакт. Мы понимали друг друга и свои действия согласовывали без осложнений. Насколько позволяло время, я старался быть в курсе всей партийно-политической работы в войсках. Должен сказать, что я и до этого не имел ни трений и ни тем более конфликтов с членами военных советов, на каком бы фронте я ни находился. Напротив, у меня были с ними хорошие отношения».

К моменту вступления Василевского в новую должность сложилась следующая обстановка. Войска 3-го Белорусского фронта вели тяжелые бои с хейльсбергской группировкой противника. Основные силы 1-го Прибалтийского фронта по директиве № 11 030 Cтавки ВГК от 17 февраля очищали от противника Земландский полуостров. Для блокады Кёнигсберга командующий фронтом генерал армии Баграмян оставил только часть своих сил. Этим воспользовался противник. Пополнив оперативную группу «Земланд» войсками, переброшенными по морю из Курляндии, он 19 февраля внезапно нанес два встречных удара: из Кёнигсберга и с Земландского полуострова. После трехдневных ожесточенных боев ему удалось оттеснить войска 1-го Прибалтийского фронта и создать коридор, соединивший кёнигсбергскую группировку с земландской. Учитывая это, а также и то, что операции по ликвидации здесь вражеских группировок требовали единого руководства, маршал Василевский обратился к Сталину с просьбой передать 3-му Белорусскому фронту войска, действовавшие в Восточной Пруссии.

— На войска 3-го Белорусского фронта предлагаю возложить в дальнейшем ответственность за ликвидацию всех находящихся в Восточной Пруссии соединений противника, — сказал Василевский. — В этой связи 1-й Прибалтийский фронт целесообразно с 24 часов 24 февраля упразднить, а его войска переименовать в Земландскую группу и включить в состав 3-го Белорусского фронта.

— Согласен, — ответил Сталин. — Генерала армии Баграмяна назначим командующим Земландской группой войск и одновременно заместителем командующего 3-м Белорусским фронтом.

Утром 22 февраля генерал армии Баграмян прибыл в штаб 3-го Белорусского фронта. Маршал Василевский, несмотря на занятость изучением обстановки, принял его со свойственной ему доброжелательностью. Он внимательно выслушал доклад Баграмяна о сложившейся в районе Кёнигсберга обстановке и о боевом составе подчиненных ему армий. Затем сказал:

— Не следует забывать азбучную истину оперативного искусства — быть везде сильнее противника невозможно. Для этого надо обладать значительным общим превосходством в силах. Но это уже к военному искусству отношения не имеет. Наша задача — при общем незначительном превосходстве добиться подавляющего превосходства на тех направлениях, где мы собираемся разделаться с противником в первую очередь. А это значит, что мы должны уничтожить группу армий «Север» по частям: сначала навалимся на главную группировку в Хейльсбергском укрепрайоне, а затем — на группировки, засевшие на Земландском полуострове и в Кёнигсберге. После падения Кёнигсберга противнику трудно будет удержаться и на Земландском полуострове. Такой именно план я и предложу товарищу Сталину. Если Верховный одобрит его, то придется сделать оперативную паузу, чтобы сначала сосредоточить все, что можно, против хейльсбергской группировки, хорошенько подготовить удар и осуществить его в стремительном темпе.

Воспользовавшись паузой, Баграмян попросил маршала уточнить дальнейшие задачи войск Земландской группы.

— Вы торопитесь, Иван Христофорович, — улыбнулся Василевский. — Какие же новые задачи я могу поставить, если ваши армии мне пока не подчинены? Ведь они пойдут в мое подчинение только с 24 февраля… — И уже серьезным тоном решительно добавил: — Пока приводите войска в порядок, накапливайте боеприпасы, укрепляйте занимаемые рубежи, а двадцать пятого я объявлю свое окончательное решение.

Сталин согласился с предложениями маршала Василевского: сосредоточить основные усилия 3-го Белорусского фронта на разгроме группировки противника, прижатой к морю к юго-западу от Кёнигсберга, а остальные его силы блокировать, пока не настанет и их черед. В связи с этим Василевский отдал Баграмяну приказ перейти на всем фронте к обороне, а значительную часть артиллерии и авиации привлечь к участию в наступлении в районе Хейльсберга.

Войска 3-го Белорусского фронта до конца февраля вели напряженные боевые действия, неся большие потери. Пополнение почти не поступало, так как Ставка ВГК по-прежнему все усилия направляла на берлинское направление. Большие затруднения были и с материальным обеспечением войск, особенно со снабжением горючим. Тылы значительно отстали и были не в состоянии своевременно обеспечивать войска.

С целью расчленения и затем уничтожения хейльсбергской группировки маршал Василевский решил нанести два одновременных рассекающих удара в общем направлении на Хейлигенбейль с востока и юго-востока. Воздушные армии должны были помочь наземным войскам решить эту нелегкую задачу. Подготовка войск к решающему наступлению велась до 12 марта. Одновременно маршал Василевский и штаб 3-го Белорусского фронта во главе с генерал-полковником А. П. Покровским вели работу по планированию операции с целью овладения Кёнигсбергом. По данным штаба фронта, противник на Земландском полуострове имел восемь пехотных, одну танковую дивизии, шесть отдельных полков, двадцать один отдельный батальон, 170 самолетов. Свыше ¹/₃ всех войск (около 130 тыс. солдат, почти 4 тыс. орудий и минометов, более 100 танков и штурмовых орудий) были развернуты для обороны Кёнигсберга по внешнему оборонительному обводу в полосе шириной до 50 км. Помимо внешнего оборонительного обвода противник создал еще три оборонительные позиции с долговременными сооружениями и противотанковыми препятствиями. Первая, оборудованная в 6–8 км от центра города, состояла из нескольких линий сплошных заграждений и минных полей. На ней находилось полтора десятка старых, но еще очень прочных фортов, в каждом из которых размещался солидный гарнизон. По городским окраинам проходила вторая позиция, включавшая в себя каменные здания, баррикады и железобетонные огневые точки. Третью позицию, опоясывавшую центральную часть города, составляли главным образом бастионы, равелины, башни и крепкие постройки. В центре Кёнигсберга находилась старинная цитадель с внутренним поясом фортов. Оборона города значительно усиливалась наличием р. Прегель, ее пойм, каналов и прудов. В черте укрепрайона были засечены до 60 артиллерийских и 300 минометных батарей.

В первых числах марта маршал Василевский поставил генералу армии Баграмяну частью сил принять участие в разгроме хейльсбергской группировки. Посоветовавшись с командующим 11-й гвардейской армией, Баграмян решил выделить для участия в наступлении 36-й гвардейский стрелковый корпус. Об этом он доложил Василевскому, который 4 марта издал директиву, предписывающую этому корпусу разгромить бранденбургскую группировку противника, овладеть г. Бранденбургом, лежащим на побережье к юго-западу от Кёнигсберга.

7 марта Василевский сообщил Баграмяну о своем решении вывести из сражения 50-ю армию и передать ее в состав Земландской группы войск. При этом он попросил подумать, на каком участке внешнего обвода Кёнигсберга ввести ее в дело. Генерал армии Баграмян, учитывая, что армия, только что вышедшая из боя, весьма ослаблена, решил ввести ее корпуса между 39-й и 11-й гвардейской армиями, которым предстояло нанести основные рассекающие удары по Кёнигсбергу с северо-запада и юга. Главная задача 50-й армии совместно с 39-й армией основными силами нанести удар с северо-запада, а частью сил сковывать противостоящего врага с востока, не позволяя ему перебрасывать силы и средства против главных ударов группировок.

Общие соображения по замыслу штурма, который был условно назван операцией «Земланд», генерал армии Баграмян доложил маршалу Василевскому. Выслушав его, Александр Михайлович предложил на направлении главного удара поставить 43-ю армию.

— Товарищ маршал, обоснованна ли такая перегруппировка? — спросил Баграмян. — Ведь 39-я армия уже находится на северо-западных подступах к Кёнигсбергу, а 43-ю армию нужно перебросить с правого крыла фронта в центр.

— При подготовке штурма, — разъяснил Василевский, — мы должны учитывать малейшие психологические нюансы. Вы помните, что произошло 19 февраля? Тогда войскам 39-й армии не удалось помешать гарнизону Кёнигсберга соединиться с группировкой войск на Земландском полуострове. Думаю, что в тридцать девятой эту неудачу не забыли. Войскам сорок третьей подобную неудачу, к счастью, пережить не пришлось. Вот почему я решил главную роль в штурме Кёнигсберга наряду с 11-й гвардейской предоставить ей. Имейте в виду, Иван Христофорович, что по мере разгрома хейльсбергской группировки противника я получу возможность для передачи в состав вашей группы одной-двух армий со средствами усиления. Первой такой армией, вероятнее всего, будет 2-я гвардейская генерала Чанчибадзе, которую необходимо выдвинуть на правое крыло ваших войск, что существенно облегчит смену и сосредоточение соединений и частей 43-й для штурма Кёнигсберга с северо-запада.

Генерал армии Баграмян согласился с таким решением. Прощаясь, маршал Василевский сообщил, что к обеспечению штурма Кёнигсберга он рассчитывает привлечь всю авиацию, действующую в Восточной Пруссии: 1, 3, 18-ю воздушные армии и военновоздушные силы Балтийского флота. Кроме того, в разрушении фортов крепости участие примет сверхмощная артиллерия РГК, вплоть до 305-мм калибра.

13 марта части 36-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенанта П. К. Кошевого перешли в наступление на Бранденбург. Они прорвали оборону противника, овладели деревней Вердинген и перерезали шоссе, связывающее Бранденбург с Кёнигсбергом.

16 марта маршал Василевский направил Сталину доклад № 215/к плана разгрома кенигсбергской группировки противника. Замысел Василевского заключался в нанесении одновременных ударов по Кёнигсбергу с северо-запада, севера и юга по сходящимся направлениям для последующего окружения и уничтожения группировки противника. С целью сковать земландскую группировку врага и отсечь кенигсбергский гарнизон от главных сил планировался вспомогательный удар силами 2-й гвардейской, 5-й и 39-й армий из района севернее Кёнигсберга на Пиллау (Балтийск). Силы Балтийского флота должны были действовать на коммуникациях противника, ударами авиации и огнем артиллерии содействовать наступлению войск фронта.

К проведению операции привлекались войска 39, 43, 50-й, 11-й гвардейской армий, 1-я и 3-я воздушные армии, 1-й танковый корпус. Кроме того, из состава 3-го Белорусского фронта по решению маршала Василевского в ударную группировку были выделены 2-я гвардейская и 5-я армии, три артиллерийские дивизии прорыва (3,10,15-я), одна пушечная артиллерийская (4-я), одна гвардейская минометная и одна зенитная артиллерийская дивизии, восемь гвардейских минометных и пять тяжелых самоходных артиллерийских полков, три танковые и четыре штурмовые инженерно-саперные бригады. По решению Сталина 3-му Белорусскому фронту были предоставлены дополнительные мощные средства подавления из резерва ВГК. Всего 3-й Белорусский фронт насчитывал 187 тыс. человек, около 5,2 тыс. орудий и минометов, 538 танков и САУ. До 47 % орудий и минометов составляли тяжелые орудия, орудия большой и особой мощности (калибр от 203 до 305-мм). Для обстрела наиболее важных целей, а также для того, чтобы не дать противнику эвакуировать войска и технику по Кёнигсбергскому морскому каналу, предназначались 5 морских железнодорожных батарей (11–130-мм и 4–180-мм орудия, последние — с дальностью стрельбы до 34 км). Для восстановления некоторых танковых и самоходных частей Василевский просил Сталина выделить фронту 60 танков Т-34,120 самоходных артиллерийских установок СУ-76, 60 —ИСУ-122иИСУ-152.

На следующий день Сталин и генерал армии Антонов подписали директиву № 11 042 об утверждении представленного плана. Разгром восточнопрусской группировки противника юго-западнее Кёнигсберга предписывалось завершить не позднее 22 марта, а операцию по разгрому кенигсбергской группировки начать не позднее 28 марта. В ночь на 18 марта состоялся разговор по телефону между Сталиным и Василевским.

— Товарищ Сталин, сроки, указанные в директиве от 17 марта, считаю нереальными, — сказал Александр Михайлович. — Ликвидация хейльсбергской группировки будет закончена только 25–28 марта. На перегруппировку войск потребуется около 3–4 дней.

Поэтому прошу разрешения начать артиллерийское и авиационное наступление в первых числах апреля.

— Хорошо, согласен, — ответил Сталин. — Считаю необходимым привлечь к участию в операции авиацию 2-го Белорусского фронта, Балтийского флота и 18-й воздушной армии. С целью оказания вам помощи в штаб фронта прибудут товарищи Новиков и Голованов.

С учетом дополнительно выделенной авиации в штурме Кёнигсберга участвовало 2500 самолетов. Общее руководство авиацией осуществлял командующий ВВС главный маршал авиации A.A. Новиков.

Во второй половине марта, действуя в условиях весенней распутицы и сплошных туманов, войска 3-го Белорусского фронта продолжили наступление против хейльсбергской группировки противника. 25 марта был захвачен г. Хайлингенбайль — последний опорный пункт врага противника на побережье залива Фришес-Хафф, а к 29 марта войска фронта закончили ликвидацию хейльсбергской группировки. В ходе двухнедельных ожесточенных боев было уничтожено более 93 тыс. и взято в плен 46 тыс. солдат и офицеров противника, захвачено 600 танков и штурмовых орудий, 3560 полевых орудий, 1440 минометов и 128 самолетов.[411]

Теперь все внимание маршала Василевского было переключено на кенигсбергскую группировку. 1 апреля по его предложению Сталин принял решение об упорядочении управления войсками, действовавшими на Земландском полуострове. Управление Земландской оперативной группы с незадействованными частями связи, охраны и тылами, требовалось не позже 15 апреля вывести в резерв Ставки в район Инстербурга. Командующий этой группой генерал армии Баграмян оставался заместителем командующего войсками 3-го Белорусского фронта.[412]

3 апреля маршал Василевский в сопровождении группы генералов и офицеров выехал в 43-ю армию, наносившую главный удар по Кёнигсбергу с северо-запада. Командарм генерал-лейтенант А. П. Белобородов лаконично доложил:

— К штурму все готово… Артиллерия начала свою работу…

— Как вы оценивает перспективы действий войск армии? — спросил Александр Михайлович.

— В успехе уверен, — бодро доложил Белобородов. — Для обеспечения его сделано все возможное, а солдаты, как никогда, рвутся в бой. Ведь появившееся в сводках «берлинское направление» внушило им надежду на скорый конец войны.

— А если авиация из-за погоды не сможет поддержать вас в полную силу?

После некоторого раздумья Белобородов решительно махнул рукой:

— Сломим и без авиации! Артиллеристы не подведут и в такую погоду. Верно, я говорю? — с улыбкой повернулся он к командующему артиллерией.

— Так точно! — с готовностью ответил тот. — Нам удалось сосредоточить на километр участка прорыва 258 стволов, в том числе более 100 — тяжелой артиллерии. Она уже принялась за выполнение своей задачи.

— Вот и хорошо, — одобрил маршал Василевский.

Уточнив у генерала Белобородова некоторые детали штурма, Александр Михайлович распрощался и выехал в 11-ю гвардейскую, наносившую удар навстречу 43-й армии с юга. Он ознакомился с обстановкой, оперативным построением войск, их взаимодействием при штурме, подготовительными мероприятиями по форсированию р. Прегель. Выслушав доклад командарма генерал-полковника К. Н. Галицкого, уточнил задачи войск армии на местности и утвердил его решение, внеся в него лишь небольшие изменения.

4 апреля маршал Василевский прибыл на командный пункт 50-й армии. Командарм генерал-лейтенант Ф. П. Озеров доложил о своем решении ночью внезапным ударом захватить малый форт и тем самым пробить брешь в сплошной обороне противника. Это облегчило бы штурм Кёнигсберга. Командующий фронтом утвердил представленный план.

Накануне штурма Кёнигсберга маршал Василевский обратился к немецким войскам с призывом сложить оружие, разъясняя, что сопротивление бесполезно. Ответа не поступило.

На рассвете 6 апреля маршал Василевский прибыл на командный пункт 43-й армии, расположившийся в старинном помещичьем доме. Заслушав доклад генерала Белобородова о готовности войск к штурму, Василевский выехал на передний край. После мощной артиллерийской подготовки войска первого эшелона 3-го Белорусского фронта перешли в наступление. Авиация из-за нелетной погоды бездействовала. Противник оказывал ожесточенное сопротивление. Особое беспокойство наступающим доставляли форты, которые удалось лишь частично разрушить артиллерийским огнем. К исходу дня войска 39-й армии ударом с севера на юг вклинились в оборону врага на 4 км и перерезали железную дорогу Кёнигсберг — Пиллау. Соединения 43-й, 50-й и 11-й гвардейской армий прорвали первую позицию, продвинулись на 3–5 км и вплотную подошли к Кёнигсбергу. Части 43-й армии первыми ворвались в город. Войска 50-й армии захватили северную окраину Кёнигсберга, а войска 11-я гвардейской армии, действовавшие с юга, овладели 20 опорными пунктами врага.

Враг упорно сопротивлялся, перебрасывая к Кёнигсбергу с Земландского полуострова резервные пехотные и противотанковые части. В ночь на 7 апреля немецкое командование попыталось наладить нарушенное управление и привести в порядок свои потрепанные части.

Перед новым штурмом Кёнигсберга по воспоминаниям ветеранов войны В. Г. Казанина и Н. Бугаенко священнослужители вынесли Казанскую икону Божией Матери, отслужили молебен и пошли во весь рост к передовой. Утром 7 апреля погода улучшилась и авиация 1, 3 и 18-й воздушных армий и Балтийского флота начала действовать с полным напряжением. В результате активность сопротивления противника снизилась. В ночь на 8 апреля войска 11-й гвардейской армии форсировали р. Прегель и к середине дня в районе Амалиенау соединились с частями 43-й армии, наступавшей с севера. К исходу дня были захвачены порт и железнодорожный узел Кёнигсберга, отрезан гарнизон крепости от войск, действовавших на Земландском полуострове. Василевский, стремясь избежать бесцельных жертв, снова обратился к противнику с предложением сложить оружие. Комендант крепости генерал О. фон Ляш отверг это предложение.

Вечером 8 апреля маршал Василевский приказал командующему 43-й армией постепенно вывести главные силы из Кёнигсберга и развернуть их западнее города с задачей отбросить земландскую группировку противника. Принимая решение о перенацеливании 43-й армии с внутреннего фронта окружения Кёнигсберга на внешний фронт, Александр Михайлович учитывал реальное соотношение сил, боевые возможности противника и его вероятные действия. Противник, понимая, что не сможет удержать Кёнигсберг, мог осуществить прорыв на запад на воссоединение с армейской группой «Земланд». Маршал Василевский определил, что направление этого прорыва могло быть одно — из центра Кёнигсберга через Иудиттен и далее вдоль железной дороги на Фишхаузен, то есть через боевые порядки 43-й армии. Перегруппировка ее войск, новые задачи, поставленные двум из трех корпусов (54-й стрелковый корпус продолжал штурм центральной части Кёнигсберга), позволил создать тройной заслон на путях возможного прорыва кенигсбергского гарнизона и встречного удара группы «Земланд».

Предвидение маршала Василевского сбылось. В ночь на 9 апреля кенигсбергский гарнизон предпринял две попытки прорваться из окружения. Одна группа с танками, бронетранспортерами и артиллерией нанесла удар из района городского кладбища и была истреблена в ночном бою частями 87-й гвардейской стрелковой дивизии 43-й армии. Другая группа атаковала боевые порядки 24-й гвардейской стрелковой дивизии севернее Лавскена, но также потерпела полное поражение. Одновременно с внешнего фронта окружения в направлении на Иудиттен нанесла встречный удар группа войск «Земланд». После упорных боев 90-й стрелковый корпус 43-й армии к утру нанес поражение 5-й танковой, 1-й и 28-й пехотным дивизиям, которые были отброшены назад.

Когда маршалу Василевскому доложили, что нет никаких признаков капитуляции, он вызвал командующего артиллерией фронта генерал-полковника М. М. Барсукова и приказал ему сосредоточенным огнем всей артиллерии по центральным кварталам города помочь армиям к концу дня завершить штурм Кёнигсберга. Огонь 5 тыс. орудий и минометов, удар с воздуха 1,5 тыс. самолетов оказали сильное воздействие на противника. Комендант Кёнигсберга наконец-то выслал парламентеров с сообщением о прекращении дальнейшего сопротивления. В 18 часов 30 минут 9 апреля генерал Галицкий доложил маршалу Василевскому о прибытии в штаб 11-й гвардейской стрелковой дивизии представителей коменданта полковника Хевке и подполковника Кервина. Маршал Василевский распорядился послать с ними представителей от дивизии в штаб генерала Ляша для принятия капитуляции. В качестве парламентеров в расположение противника пошли начальник штаба 11-й гвардейской стрелковой дивизии подполковник П. Г. Яновский, капитаны В. М. Шпитальник и А. Е. Федорко. С опасностью для жизни они пробрались к бывшей Университетской площади по заваленным обломками, подбитой техникой и заминированным улицам. В 21 час 30 минут генералу Ляшу был вручен ультиматум советского командования, и он после некоторых колебаний подписал письменный приказ своим войскам о прекращении сопротивления. К исходу четвертых суток непрерывных боев Кёнигсберг пал.

Генерал Ляш в своей книге «Так пал Кёнигсберг» отмечал: «С оперативной точки зрения дальнейшая оборона Кёнигсберга в тот момент уже не имела значения для исхода войны, поскольку в начале апреля русские армии находились уже в Померании, Бранденбурге и Силезии, а английские и американские войска перешли Рейн и стояли у ворот Ганновера. В тактическом отношении ситуация в Кёнигсберге 9 апреля была безнадежной. К моменту принятия решения о капитуляции остатки наших войск, совершенно выдохшиеся и не имевшие какого-либо тяжелого оружия, удерживали оборону внутри города лишь на северном участке. Но больше всего на мое решение о капитуляции повлияло осознание того факта, что продолжение борьбы повлечет лишь бессмысленные жертвы и будет стоить солдатам и гражданскому населению тысяч жизней. Взять на себя такую ответственность перед Богом и собственной совестью я не мог, а потому решился прекратить борьбу и положить конец ужасам войны»[413].

После взятия Кёнигсберга маршал Василевский допросил пленных немецких генералов, в том числе генерала фон Ляша, объявленного Гитлером за сдачу крепости изменником.[414] В кабинете командующего войсками фронта собрались главный маршал авиации Новиков, генералы Макаров, Покровский, Баграмян и другие. На все вопросы Ляш отвечал охотно. Когда Александр Михайлович спросил, как он оценивает итоги боев за Кёнигсберг, тот с горечью и удивлением ответил:

— Никак нельзя было раньше предположить, что такая крепость, как Кёнигсберг, падет так быстро. Русское командование хорошо разработало и прекрасно осуществило эту операцию. На второй день штурма я полностью потерял управление войсками.

В конце допроса Василевский спросил у пленных, кого они знают из советских военачальников. Они смогли назвать лишь Ворошилова, Буденного и Тимошенко. Не удержавшись, генерал армии Баграмян спросил:

— Неужели вы не знаете таких прославленных полководцев, как Жуков, Василевский, Рокоссовский и Конев?

Пленные в ответ лишь переглянулись и промолчали. После минутного молчания генерал Ляш смущенно сказал:

— Я впервые услышал о маршале Василевском в связи с его ультиматумом гарнизону Кёнигсберга.

Заслуги войск маршала Василевского получили достойную оценку. 19 апреля он был награжден вторым орденом «Победа».

Теперь в Восточной Пруссии оставалась только Земландская группировка, которой командовал генерал Д. Заукен. По установившейся традиции маршал Василевский решил заслушать доклад начальника разведки фронта, чтобы четко представить себе, с какими силами войска встретятся дальше, и, исходя из этого, уточнить замысел дальнейшего наступления. Начальник разведки доложил, что в состав Земландской группировки входят 8 пехотных и одна танковая дивизии; всего 65 тыс. человек, 1200 орудий и минометов, 166 танков и штурмовых орудий. Кроме того, на полуостров Земланд были переброшены морем остатки немецкой 4-й армии (около 30 тыс. человек). Противник опирался на заранее подготовленную оборону, включавшую три полосы. Главная полоса состояла из трех позиций, каждая из которых имела по три траншеи, многочисленные ходы сообщения, блиндажи и дзоты. Третья оборонительная полоса закрывала доступ к порту Фишхаузен (Приморск) и к полуострову, на котором находилась военно-морская база Пиллау (Балтийск). Все населенные пункты были подготовлены к круговой обороне. Узкий Пиллауский полуостров был пересечен пятью оборонительными позициями, прикрывавшими подступы к старинной морской крепости Пиллау.

Войска 3-го Белорусского фронта имели 111 тыс. человек, 5,6 тыс. орудий и минометов, 324 танка и САУ.

Замысел маршала Василевского заключался в том, чтобы нанести главный удар силами 5-й и 39-й армий из района северо-западнее Кёнигсберга вдоль шоссейной и железной дорог на Фишхаузен, рассечь группировку противника и уничтожить ее по частям, Одновременно войска 2-й гвардейской и 43-й армий должны были наступать на флангах ударной группировки и отсечь противника от моря. Второй эшелон фронта (11-я гвардейская армия) намечалось ввести в сражение на главном направлении с целью завершить разгром противника в районе Пиллау. Была также предусмотрена высадка тактических десантов в ходе наступления для захвата косы Фрише-Нерунг, прикрывавшей с моря Кёнигсбергский морской канал. Балтийский флот должен был поддержать наступление сухопутных войск, прикрыть приморские фланги фронта и не допустить эвакуации вражеских войск морем.

После принятия решения Василевский поставил задачи каждой армии и флоту. В связи с тем, что армии после беспрерывных наступательных боев понесли большие потери, им были выделены сравнительно узкие полосы для наступления: 2-й гвардейской — 20 км, а остальным — по 7–8 км. Это позволило достичь двойного превосходства над противником в людях и тройного в артиллерии. Особое внимание было уделено организации взаимодействия общевойсковых армий с авиацией и силами Балтийского флота. Готовность войск к переходу в наступление была назначена на конец дня 11 апреля. Командующий фронтом, пытаясь избежать ненужного кровопролития, вызвал члена военного совета фронта генерала Макарова и сказал:

— Прошу подготовить обращение к войскам противника, в котором показать всю бесперспективность их дальнейшего сопротивления и предъявить требование в течение суток сложить оружие.

Вот текст этого обращения:

Ответа на это обращение не последовало. Под утро 13 апреля маршал Василевский отдал приказ:

— Атаковать и уничтожить противника!

Авиация 1-й и 3-й воздушных армий нанесла массированные удары по обороне противника, портам и узлам коммуникаций. После этого войска 3-го Белорусского фронта перешли в наступление. К исходу дня они продвинулись на 3–5 км. Утром 14 апреля войска фронта возобновили наступления. Перелом в ходе сражения произошел не в центре оперативного построения, где наносился главный удар, а на флангах. К исходу дня 2-я гвардейская армия продвинулась вперед на 15 км, а 43-я — на 10 км. Маршал Василевский решил использовать успех, обозначившийся в полосе 2-й гвардейской армии. Он приказал перебросить туда две танковые бригады и два полка самоходной артиллерии, усиленные стрелковыми частями и инженерными подразделениями. Под натиском введенной в сражение подвижной группы противник начал отступление, бросая вооружение и тяжелую боевую технику. Угроза выхода 2-й гвардейской армии на тылы немецких войск, которые оказывали упорное сопротивление частям 5-й и 39-й армий, вынудило и их к отступлению.

На дамбу Кёнигсбергского канала по решению маршала Василевского 15 и 16 апреля с бронекатеров были высажены два тактических десанта, что создало благоприятные условия для наступления войск фронта вдоль побережья залива Фришес-Хафф. Войска 2-й гвардейской армии 15 апреля очистили от противника всю северо-западную часть Земландского полуострова, и устремилась на юг. 17 апреля войска фронта овладели Фишхаузеном. Остатки земландской группировки противника отступили в район Пиллау.

Задачу по разгрому противника на Пиллауском полуострове маршал Василевский возложил на 11-ю гвардейскую армию. Действия ее войск координировал генерал армии Баграмян.

В 11 часов 20 апреля дивизии 16-го и 36-го гвардейских стрелковых корпусов 11-й гвардейской армии пошли на штурм первой оборонительной позиции врага. И началось самое настоящее прогрызание бетонированных укреплений. Впереди шли тяжелые танки и самоходные артиллерийские установки. Они прямой наводкой били по огневым точкам, укрытым в железобетонных сооружениях. Но даже тяжелые снаряды отскакивали от них, словно горох от стены. А обойти укрепления не позволяли заболоченные леса. В первый день наступления войска армии продвинулись всего на километр. Утром 22 апреля генерал Галицкий ввел в сражение 8-й гвардейский стрелковый корпус, что позволило сломить сопротивление врага. К исходу дня 25 апреля соединения 11-й гвардейской армии овладели городом и крепостью Пиллау. Противник продолжал лишь удерживать косу Фрише-Нерунг.

26 апреля Сталин неожиданно позвонил Василевскому и приказал ему вылететь в Москву. Командующий фронтом позвонил Баграмяну:

— Иван Христофорович, меня товарищ Сталин срочно вызывает в Москву. Тебе приказано вступить в командование войсками фронта. Основная задача — в кратчайший срок завершить разгром остатков земландской группы войск противника. Поразмысли о том, как добиться этого с наименьшими для нас потерями. Это — главное.

Тепло попрощавшись со своими заместителями и работниками штаба фронта, Александр Михайлович улетел в столицу. Уже будучи в Москве, он узнал, что войска 3-го Белорусского фронта к 9 мая завершили разгром противника на косе Фрише-Нерунг. В здании бывшего военно-инженерного училища в юго-восточном районе Берлина Карлсхорст в 0 часов 43 минуты по московскому времени был подписан Акт о капитуляции Германии. С советской стороны его по поручению Сталина подписал маршал Жуков. Великая Отечественная война завершилась убедительной победой Вооруженных Сил Советского Союза. В этом большая заслуга принадлежит и маршалу А. М. Василевскому, который в ходе войны проявил недюжинный талант полководца и штабного работника высокого уровня. Но война для него не закончилась…