Вечный человек

Глава двадцать шестая

— ...Но это же как катание на коньках! — сказала Мэри. — Как катание на коньках со скоростью миллиард миль в секунду!

— Как спуск по бобслейной трассе! — крикнул Джим. Кричать нужды не было, он делал это от возбуждения.

— Тогда как спуск на коньках по бобслейной трассе, — крикнула Мэри в ответ, — и не надо беспокоиться о травмах!

Желтая световая точка вдалеке почти мгновенно выросла в огромное золотое солнце, и они нырнули к нему, потом пронеслись мимо, а вокруг них вертелась полная звезд галактика, пока они мчались к белой гигантской звезде, а потом обогнули ее. Это и правда напоминало путешествие на невообразимой скорости, потому что они действительно находились в движении. Это был не фазовый переход, когда ты исчезал в одном месте, тебя протаскивало через вселенную и собирало из кусочков в другом месте, и все это мгновенно... но летели они очень быстро, невообразимо быстро.

И это правда был танец, изящные изгибы и повороты через огромные пространства, будто они танцевали в величественном зале, где звезды служили люстрами. Но это был не просто танец. Его творческий импульс проник в Джима и пробудил в нем странные эмоции и желания, подводя его к пониманию чего-то, что он сам не осознавал. И еще он и вправду начинал ощущать ткущиеся сквозь пространство силы тяжести, природные силы, вокруг которых плелся танец. Это было как шелк с нитями настолько тонкими, что они оказывались практически невидимыми, сотканный на магическом веретене, которое можно было познать, но нельзя было увидеть или потрогать.

Мэри запела:

— Джим! — воскликнула она. — Я сочиняю свою собственную музыку к песне! А ты так делаешь?

— Что-то я делаю, или что-то со мной делается, — крикнул он в ответ.

Танец подошел к развязке, и в мозгу у Джима понимание вспыхнуло как огни внезапно разорвавшегося в небе фейерверка. Он вдруг осознал, что нашел свою голубую гору. Уже давно его Вечная Дорога вела вверх, и подъем становился все круче, хоть Джим этого и не замечал. Но теперь он заметил, что поднимался вверх, и понял почему. Дорога не просто привела его к горе, но и довела до самой вершины.

Потому что голубая гора была вселенной. Не просто одной галактикой, а всей вселенной, и он стоял на самой ее вершине. Со своего места он смотрел во все стороны до самого конца вселенной. Он был в точке, которую искал и к которой шел — и вдруг, когда он начал верить, что может видеть форму танца и силы, вокруг которых он плетется, началось крещендо. Танец завершил то, что хотел сказать. Он закончился.

И они были в том самом месте, где начали танцевать.

— Ну вот и все, — сказал Вопрос Первый.

— Вопрос Первый, это было прекрасно, — тихо откликнулась Мэри. — Спасибо.

— Да, спасибо, — повторил Джим.

— Не за что. Это был такой простой маленький танец, что, если бы не ваши ограничения, я бы постеснялся его вам показывать. Но вы его почувствовали, ведь правда?

— О да, — отозвалась Мэри.

— Теперь, увидев даже этот маленький танец, вы, может быть, понимаете, почему мы проводим все свое существование, мечтая и трудясь над одним великим танцем; и почему это пространство, где мы создаем танцы, так для нас ценно, что мы готовы на все, чтобы его защитить.

— Да, — сказал Джим, — теперь я куда лучше это понимаю.

— Мы пока все это обдумали, — продолжил Вопрос Первый. — Мы поможем вам, если вы и ваш народ поможете нам. Нам придется довериться друг другу, потому что нам никогда по-настоящему не узнать дыры, а вам — нас. Но мы подумали и решили, что если мы по-настоящему постараемся, то сможем работать вместе. Так что мы позволим вам привести ваш народ жить на планетах наших звезд. И лаагов мы тоже пустим, как только вы найдете способ ясно показать нам, что они достаточно понимают нас и не станут разрушать это бесценное место и труд нашей жизни. Для вас обоих это приемлемо?

— Для меня да, — сказал Джим.

— И для меня тоже, — согласилась Мэри.

— Тогда мы договорились, — подытожил Вопрос Первый.

— В таком случае, — сказал Джим, — нам пора возвращаться в дыру, в которой мы прибыли, ту, что мы называем кораблем. Не покажешь, где она?

— Здесь, — сказал Вопрос Первый, и они немедленно оказались рядом с кораблем, у самого корпуса.

— Хм-м, — пробурчал Джим, — я и сам смог бы его найти, если бы подумал. Чтобы найти его, надо было просто о нем подумать, верно?

— Совершенно верно, — сказал Вопрос Первый. — Но раз уж вы спросили, мне не составило труда вам помочь.

— Мы тебе весьма обязаны, — сказала Мэри.

— Я не совсем понимаю это выражение, но насколько я могу понять, ты выражаешь благодарность за то, что я вас сюда привел. Как Джим уже сказал, вы могли бы сделать это и сами, так что благодарить меня не обязательно. До свидания...

— Погоди, — сказал Джим.

— Да? — отозвался Вопрос Первый.

— Нам нужно вернуться в корабль, чтобы я мог двигать его к нашей родной планете. Но я был бы благодарен, если бы ты нам еще кое в чем помог. Нам нужно найти корабль как минимум с одним лаагом на борту и забрать его с собой так, чтобы лааг не пострадал. Ты можешь нам помочь?

— Ты хочешь попросить нас, чтобы мы приказали лаагу на корабле следовать за вашим кораблем? — спросил Вопрос Первый.

— Да, именно это я и имел в виду, — согласился Джим.

— И это действие поможет нам достичь ситуации, к которой стремятся оба наших народа? — поинтересовался Вопрос Первый.

— Да, поможет, — сказал Джим. — Раньше нам никогда не удавалось взять в плен живого лаага, чтобы выработать способ общения с этим народом. Если мы сейчас доставим домой лаага, то сможем заняться решением проблемы общения. Так вы поможете?

— Конечно. Мы уже договорились, что наши народы будут помогать друг другу. Сейчас мы просто выполняем это решение. Пойдем искать лаага прямо сейчас?

— Сначала дай нам побыть несколько минут наедине друг с другом и с кораблем. Я позову тебя, когда мы будем готовы.

— Договорились, — сказал Вопрос Первый, и внезапно не только он ушел, но и вообще вокруг не осталось разноцветных светлячков-мыслелюдей. Джим и Мэри оказались наедине с «ИДругом» и галактикой.

— Хорошо бы у нас сейчас были тела, — мечтательно сказала Мэри.

— Я тебя понимаю, — отозвался Джим, — мне бы тоже этого хотелось.

Потом они оба надолго замолчали.

— А знаешь, я и так тебя прекрасно вижу, — сказал Джим. — Разве это не забавно? Когда ты была рядом со мной в телесном облике, я никогда тебя по-настоящему не рассматривал. А потом, когда мне столько времени не на кого было смотреть, я начал выкапывать старые воспоминания и собирать тебя воедино из кусочков, пока ты не возникла у меня перед глазами. Так что теперь я вижу тебя так же четко, как если бы ты была рядом со мной здесь, в космосе, около «ИДруга».

— Ну, не совсем так. Не так, как если бы я была здесь на самом деле.

— Именно так. Говорю тебе, я бы не видел тебя четче, чем сейчас, даже если бы ты была здесь во плоти. Я подобрал все детали и соединил их, тут нос, тут улыбка в уголке губ, все на месте.

— Ох, Джим, — засмеялась она.

— Это строгий научный факт, — сказал он. — Не знаю уж, почему мне не хватило ума насмотреться на тебя как следует, когда мы были на базе. Ты красива. Тебе, наверное, это столько раз говорили, что слова потеряли всякий смысл, но ты и правда красива. Я просто хотел сказать тебе, что я наконец это понял. Не знаю, почему я раньше это не осознал. Но ты же понимаешь, правда?

Она не ответила.

— Мэри, — сказал он, — ты понимаешь, что я имею ввиду?

Ответа все еще не было.

— Мэри! — позвал он. — Эй, Мэри, это Джим! Как слышишь? Отвечай!

— Не пора ли нам возвращаться в корабль? — сказала она ледяным тоном.

— Да, конечно. Я просто спрашивал тебя, понимаешь ли ты, почему я так долго...

— Почему бы тебе для разнообразия хоть раз не заткнуться? — сказала она. — Для тебя все шуточки, так ведь? Этот танец был так прекрасен, а тебе обязательно надо было превратить все в цирк! Давай закончим этот разговор и вернемся в корабль. Чем скорее мы вернемся на базу, тем будет лучше, по-моему!

Джим будто получил удар под дых. Он был ошеломлен и озадачен.

— Если хочешь, — сказал он наконец.

— Хочу.

Он подумал о кабине «ИДруга», и они оказались внутри.

— Если мы возвращаемся на территорию лаагов за одним из их кораблей, тебе бы лучше начать составлять план полета... — Мэри внезапно прервалась. — Ох, нет!

Джим уже видел то, что она только что заметила, и удар был такой же силы, как тот, что он получил раньше и до сих пор не мог осознать.

Сквонк полулежал, полусидел у пилотского кресла. На палубе у кресла и под панелью, где обычно стояли ноги пилота, были выстроены все мелкие приборы, которые робот по указанию Джима припрятал в корабле. Все, кроме одного. Этот последний предмет сквонк еще держал.

Весь сквонк обмяк и не двигался. Ноги у него были вытянуты на разную длину, как раз настолько, чтобы туловище всем весом оперлось на край сиденья. Голова левой челюстью прижималась к спинке кресла, а все щупальца, кроме одного, свободно болтались. Это щупальце покоилось на сиденье рядом с его головой и сжимало большую блестящую шестигранную металлическую гайку. Судя по всему, это был последний найденный сквонком предмет; Джим надеялся, что гайка стала для него мифическим «ключом», который он наконец нашел.

Мэри ничего не сказала, но Джим физически ощущал исходящие от нее эмоции. Ее образ у него перед глазами плакал. Вся обида от ее реакции на разговор у корабля была смыта болью от того, что больно ей.

— Не надо, Мэри, — сказал он. — Он даже не знал, что мы с тобой существуем. Для него не имело значения, реален ключ или нет. Он, должно быть, умер счастливым, думая, что нашел его. Так или иначе, он умер так, как хотел: за работой.

— Оставь меня в покое, — сказала Мэри, и больше он от нее ничего не добился.

Джим не знал, что тут еще можно было поделать, и вернулся к своим обязанностям. Взяв на себя мысленное управление кораблем, он запустил автоматическую проверку оборудования «ИДруга», как внутреннего, так и двигателей, запланировал серию фазовых прыжков обратно на территорию лаагов, к их галактическому диаметру, и рассчитал первый прыжок.

Закончив с этим, Джим вызвал их невидимого спутника.

— Вопрос Первый, — сказал он, — ты где? Мы готовы отправляться. Иди сюда.

У него перед носом появился одинокий светлячок.

— Ты не дал понять, куда именно «сюда», — сказал Вопрос Первый. — Если в дальнейшем ты не станешь так делать, я, как сказала Мэри, буду весьма тебе обязан — надеюсь, что я правильно понял и это действительно подразумевает благодарность.

— Да, подразумевает, и не за что — так мы обычно отвечаем на эту вежливую фразу, — сказал Джим. — Теперь по поводу наших планов: если бы ты мог нам помочь найти корабль лаагов, все было бы куда проще. И как ты собираешься передавать приказ экипажу лаагов? Ты выступишь вместо множества своих сородичей, или им надо отправиться с нами, или они появятся, когда мы найдем корабль?

— Да, мы можем вам помочь найти одну из тех дыр, которые вы называете кораблями лаагов, — сказал Вопрос Первый. — Я отправлюсь с вами, и при необходимости я могу произнести приказ голосом всего моего народа. Всем им быть там не обязательно. А теперь у меня вопрос: как вы собираетесь взять ваш корабль с собой?

— Это он берет нас, — сказал Джим.

Последовала запутанная беседа, в которой Джим попытался объяснить понятия обычных и фазовых двигателей существу, которое вообще не привыкло мыслить в понятиях физики.

— Ладно, с меня хватит, — сказал наконец Вопрос Первый. — Ты велишь своей дыре передвинуться в определенное место, и она туда двигается. Правильно?

— Да, хотя...

— Пожалуйста, не надо больше объяснять, — твердо сказал Вопрос Первый. — Меня не особенно интересуют дыры, в которых к тому же нет ни капли разума. По сути я правильно сказал?

— Правильно, — подтвердил Джим. — Ладно. Первый прыжок мы сделаем примерно к вашей границе с лаагами, к тому месту, куда вы им приказали ближе не подходить. Оттуда мы сможем заглянуть поглубже на территорию лаагов и посмотрим, не выставили ли они охрану, чтобы поймать нас, если мы вернемся тем же путем.

— Хорошо, — сказал Вопрос Первый.

— Ладно, тогда отправляемся, — сказал Джим. — Первый прыжок...

Он сделал прыжок.

Вопрос Первый исчез.

Появился он только через минуту.

— Я прошу прощения, — наконец выговорил он. — От всей души прошу прощения! Мы все просим прошения и должны кое в чем признаться. Когда вы говорили о передвижении звезд, мы сомневались, что вы когда-нибудь сможете добиться того, о чем говорите. Скажу честно: мы слабо верили, что вы сможете этого добиться, сколько бы вы ни старались. Конечно, самой возможности было достаточно, чтобы заставить нас действовать. Но теперь, когда мы увидели, что вы уже научились мгновенно перемещать дыры поменьше... Мы просим прощения за сомнения, о которых вы, наверное, догадались. Поверьте, с этого момента вы можете рассчитывать на наше полное сотрудничество во всех областях.

Джим внезапно безумно обрадовался, что он находится вне тела и что в любом случае Вопрос Первый не смог бы прочесть выражение его лица. Он мысленно стукнул себя кулаком по лбу. Ну конечно! Почему бы не использовать принцип неопределенности Гейзенберга, породивший технику фазового перехода, для передвижения предметов побольше, в том числе звезд? Найти подходящий способ и в действительности осуществить такой гигантский переход — это сложнейшая задача, но по возвращении на базу стоит предложить такую линию исследований.

— Спасибо, — наконец сказал он Вопрос Первый. — И не переживайте, что сомневались. Кто угодно сомневался бы на вашем месте.

— Лааги тоже используют этот метод для передвижения дыр поменьше — я хочу сказать, кораблей?

— Боюсь, что да, — серьезно ответил Джим.

— Тогда давай скорее найдем какой-нибудь их корабль, чтобы вы взяли его с собой на вашу планету и немедленно начали выяснять, как с ними общаться.

— Отлично, — согласился Джим. — Давай сначала посмотрим, нет ли там кораблей, ждущих нашего возвращения с вашей стороны границы.

— Там нет кораблей, совсем никаких кораблей! — воскликнул Вопрос Первый. — Я сообщу тебе, если к тебе будет двигаться любая группа кораблей. Чуть-чуть в стороне, кстати, есть их корабль, можно взять его.

— В стороне? Где? — спросил Джим, потому что в поле зрения приборов «ИДруга» ничего не было.

— Да вон там... а-а, неважно, — ответил Вопрос Первый.

Внезапно пространство вокруг «ИДруга» снова наполнилось светлячками, экраны обзора опять показывали кружение галактики. А потом так же внезапно все замерло.

— Ну вот! — сказал Вопрос Первый.

И перед ними оказался двухместный истребитель лаагов. Он был в пятидесяти метрах от них, достаточно близко для столкновения, но плыл рядом так легко, будто невидимые нити уже привязали его к «ИДругу».

Разум Джима метнулся к панели управления, и «ИДруг» немедленно отошел на надежные пять километров от другого корабля.

— В чем дело? — удивленно спросил Вопрос Первый.

— Мы могли столкнуться! — сказал Джим. — Оба корабля погибли бы!

— Разумеется, мы бы позаботились о том, чтобы столкновения не произошло! — сказал Вопрос Первый тоном оскорбленного достоинства.

— Вне всякого сомнения, — сказал Джим, — но исключительно ради моего личного спокойствия я предпочитаю сохранять такое расстояние. Так прикажи им, пожалуйста, следовать за нами!

— Естественно, мы это уже сделали, — сказал Вопрос Первый, — и велели им не проявлять враждебности к вам.

— Спасибо, — сказал Джим.

— Как вы говорите, не за что, — ответил Вопрос Первый. — Вы собираетесь самостоятельно вернуться домой с этим кораблем, или и тут вам тоже понадобится наша помощь?

Джим задумался. Раньше ему не приходило это в голову, но с Вопросом Первым и его сородичами в качестве охраны добраться до базы через территорию лаагов было бы намного проще. С другой стороны, благодаря чистому везению он увидел, как мыслелюди реагируют на фазовый переход в действии. Лучше было бы повести себя так, будто ему не нужна помощь. Тут ему пришла в голову идея.

— Вот что мы сделаем, — сказал Джим. — Мы пойдем под прямым углом к тому направлению, под которым пришли сюда, пока не выйдем с территории лаагов. Потом мы развернемся, двинемся прямо от центра галактики и будем двигаться до тех пор, пока мы не поравняемся с нашей территорией, которая находится за лаагами. Если ты и твои друзья останетесь с нами в первой части пути, пока мы не выйдем с территории лаагов, то вы сможете скомандовать оставить нас в покое, если на нас наткнется несколько их кораблей.

Последовала минутная пауза, по которой Джим понял, что Вопрос Первый обсуждает это со своими друзьями.

— А почему бы вам просто не переместиться на свою планету? — спросил Вопрос Первый.

— Видишь ли, у системы фазовых переходов есть свои недостатки, — ответил Джим. — У всех дыр, знаешь ли, есть ограничения...

— О да, — согласился Вопрос Первый.

— Да. Так вот, в данном случае одно из ограничений состоит в том, что в расчеты, нужные для определения пункта назначения, даже при применении наилучших доступных дырам методов заложен процент ошибки. Чем дальше нам надо переместиться за один прыжок, тем больше ошибка. При перемещении на расстояние больше пятнадцати световых лет ошибка становится размером с расстояние до новой позиции. На деле это означает, что если мы прыгнем за один раз на пятнадцать световых лет, то мы можем оказаться на расстоянии до пятнадцати лет от нужного нам места. Поэтому мы передвигаемся обычно не более чем по пять лет за прыжок.

— Звучит неуклюже и смешно, — сказал Вопрос Первый.

— Так и есть, — неожиданно отозвалась Мэри, — но нам с этим ничего не поделать.

— Я и правда не понимаю. Почему должна быть ошибка? Если вы видите свое место назначения, почему бы не направиться прямо к нему?

— Дело в том, что мы его не видим, — сказал Джим. — Мы его находим, используя теоретическую линию, проходящую от нашей звезды к центру галактики...

Джим попытался объяснить человеческий метод навигации и снова погряз в ошибках и непонимании, с которыми он столкнулся, пытаясь объяснить Вопросу Первому фазовый переход.

— Ладно, неважно, — сказал Вопрос Первый наконец. — Просто скажи: вы не можете увидеть свою звезду?

— Увидеть? Нет, конечно, — ответил Джим, — она отсюда на сто — двести световых лет.

— Поверить не могу, что у людей, способных на то, на что способны вы, такие ограничения, — сказал Вопрос Первый. — Я хотел попросить вас указать мне вашу звезду, и тогда я бы вам показал, как следовать узору сил, который привел бы вас к ней быстрее всего. Но как вы собираетесь попасть к ней, если вы ее не видите?

— Это я и пытался сейчас объяснить, — сказал Джим. — Прямой маршрут — вверх по галактическому диаметру, ведущему от нашей звезды к центру галактики. Корабельные приборы регистрировали каждый сделанный кораблем прыжок и изменение позиции, и они могут указать, где этот диаметр находится. Но если мы его найдем и пойдем прямо вверх по нему, то нам придется пройти прямо через центр территории лаагов, и они нас найдут. Поэтому мы хотим пойти в обход.

— Пожалуйста, отведи корабль к этому диаметру, а я пойду с тобой, — сказал Вопрос Первый.

— Но там мы опять можем натолкнуться на лаагов, — возразил Джим.

— Если натолкнетесь, мы вас защитим, — ответил Вопрос Первый. — Пожалуйста, просто отведи дыры, свою и пленную, к этому вашему диаметру.

— Ладно, — сказал Джим.

Он сделал расчеты и прыгнул.

— Ну вот, — сказал он Вопросу Первому по прибытии, — мы на диаметре. Он идет от галактического центра прямо через территорию лаагов и потом выходит в наше пространство, а примерно через пятьдесят световых лет подходит к нашему солнцу, звезде типа G0.

— Можешь показать мне этот диаметр?

— Я могу развернуть по нему корабль.

Джим так и сделал.

— Ладно, — сказал Вопрос Первый, — прямо на линии, проходящей вдоль оси твоего корабля, я вижу звезду типа G0. Она находится на расстоянии приблизительно — как там эти ваши варварские единицы называются — в сто двадцать три расстояния, которое свет проходит за то, что вы называете годом.

— Год — это время, за которое наша планета обходит свою звезду.

— Понятно. Важная у вас, должно быть, планета, если вы собираетесь измерять галактику в понятиях ее отдельного танца.

— У нас есть и другие единицы измерения — парсек...

— Прошу тебя, хватит и одной такой нелепости. И потом, это уже неважно. Теперь ваш корабль нацелен на пункт назначения, и ты знаешь расстояние до него. Сделай один прыжок — и ты проскочишь территорию лаагов.

— Да, и мы, скорее всего, окажемся на расстоянии в сто двадцать три года в другом направлении от этого пункта, а то и несколько раз по сто двадцать три, и уж точно потеряемся.

— Если потеряетесь, я направлю вас обратно к вашей звезде и помогу вам исправлять ошибки, пока вы до нее не доберетесь. Сделайте, как я говорю. Прыгните на сто двадцать три года.

— Слишком близко, — сказал Джим. — Если нам не повезет попасть точно в цель, то мы можем оказаться в центре звезды.

— У центра звезды есть свои достоинства. Я их несколько осмотрел в свое время, и вам тоже может показаться интересным хоть раз да побывать там.

— Очень может быть, — согласился Джим, — но вот нашему кораблю это вряд ли понравится, да и кораблю лаагов тоже, не говоря уж о лаагах внутри него. Я сделаю прыжок на сто двадцать два года. Тогда нам придется бояться только шанса оказаться внутри какой-нибудь чужой звезды.

Он настроил оборудование корабля на прыжок.

— Чего мы ждем? — спросил Вопрос Первый.

— Корабль должен... — Джим чуть было не начал очередную бесплотную попытку объяснить Вопросу Первому механику, — ...подготовиться к прыжку. Это всего на пару минут.

— Понятно. Со всеми этими задержками я пропускаю много танцев. Прости, с моей стороны невежливо об этом вспоминать.

— Да не за что.

— Еще никогда в истории нашего народа что-либо кроме наших собственных дел не отнимало такого количества нашего драгоценного времени и внимания.

— Извини.

— Вас нельзя винить. Вы, в конце концов, всего лишь дыры, и ваше понимание важности танцев ограничено...

— Мы готовы, — сказал Джим.

— Тогда прыгайте.

Джим прыгнул. На этот раз Вопрос Первый был с ним, но корабль лаагов исчез.

— Мы их потеряли... — начал было он, но внезапно лааги появились рядом с ними.

— Я забыл сказать им, куда вы идете, чтобы они могли пойти туда же, — объяснил Вопрос Первый. — Мелкая ошибка, хотя дело могло осложниться тем, что только я один говорил с ними. Теперь ошибка исправлена.

Джим выглянул из корпуса. И правда, снаружи сияло красивое желтое солнце, настолько большое, что не уместилось бы на экранах наблюдения.

— Мы дома! И прямо в точку! — воскликнул он радостно. — Не знаю, как тебя отблагодарить, Вопрос Первый!

— Ты можешь отблагодарить меня и всех нас тем, что немедленно займешься общением с этими лаагами и объяснишь им, что следует делать, — сказал Вопрос Первый. — С вами было... скажем так, любопытно общаться, если учесть, что вы по сути своей просто живые дыры. Возможно, мы встретимся в будущем. Всего хорошего!

Он исчез.

— Джим! — настойчиво позвала Мэри. — Взгляни на приборы!

Джим бросил взгляд, потом впился глазами в экран.

— Корабли лаагов! — воскликнул он. — Два корабля снизу на сто сорок под тридцать два градуса, и один сверху с шестидесяти одного под девяносто семь градусов. Как это может быть на нашей территории? Что случилось? Погоди-ка...

Он поспешно проверил приборы.

— Спектр неправильный! — воскликнул он, — Это не то солнце, и Вопрос Первый уже улетел! Вопрос Первый! Вопрос Первый! Ответь! Вернись, Вопрос Первый! Ты привел нас не к той звезде! Вопрос Первый!!!

В центре кабины «ИДруга» появился невидимый светлячок.

— С какой стати вы позвали меня обратно? — возмущенно поинтересовался Вопрос Первый. — И что значит — я привел вас не к той звезде? Я сказал вам, где находится звезда на вашей линии, и к ней вы и пришли!

— Но это не наше солнце! Произошла ошибка как я тебе и говорил, — сказал Джим. — Просто мы оказались около солнца, очень похожего на наше.

— Ерунда! — ответил Вопрос Первый. — Мы двигались вдоль линии, которую ты показал, я тебя уверяю. В отличие от вас, дыр, я всегда знаю, где нахожусь благодаря галактическому узору.

— Все равно это не та звезда, — сказал Джим. — И кроме того, к нам на большой скорости подходят три — нет, судя по приборам, уже четыре — корабля лаагов. Если ты не хочешь, чтобы все наши планы рухнули, лучше скорее веди сюда своих сородичей, чтобы скомандовать этим кораблям развернуться и уйти.

— Боже мой! — воскликнул Вопрос Первый. — Я ни в коем случае не могу опять отвлекать их всех от танцев, когда они уже и так столько времени на вас потратили! Даже если я попробую, большинство, скорее всего, не станут опять все бросать.

— Тогда скорее уводи нас отсюда!

— А самим вам почему этого не сделать? — поинтересовался Вопрос Первый.

— Потому что я не знаю, куда идти! — крикнул Джим, или, по крайней мере, крикнул бы, если бы у него было тело. — Ладно, если не хочешь помогать, мы прыгнем отсюда вслепую на пять лет, а потом попробуем сообразить, как попасть домой: С этими твоими узорами явно что-то не в порядке — это не наше Солнце!

— Я уже сказал тебе, — рассердился Вопрос Первый, — глядя на узоры, невозможно не знать, где ты находишься. Если бы ты был в состоянии сам как следует чувствовать их, то понял бы, что просто смешно думать, что ты можешь потеряться где-нибудь в галактике...

— Некогда больше болтать, — сказал Джим, — я программирую прыжок.

— Ладно, можешь вести себя глупо... погоди, — вдруг заметил Вопрос Первый, — ты сказал, что твое солнце — желтая звезда типа G0 на этой линии?

— Да, и что с того? Через секунду мы окажемся в зоне обстрела лаагов, и судя по их поведению, что бы вы там ни приказали экипажу пленного корабля, это не помешало им сообщить остальным лаагам, что они в плену, как только те приблизились. Подходящие к нам корабли шутить не собираются...

— Оказывается, что на шестьдесят один световой год дальше по этой вашей линии, — сказал Вопрос Первый, — есть еще одна звезда типа G0, очень похожая на эту...

— Что? Где? На каком расстоянии?

— Шестьдесят...

— Ладно, я и в первый раз тебя слышал. Я настраиваюсь на прыжок вперед на шестьдесят световых лет. Хотя, пожалуй, прыгнем по приблизительному расчету. Лучше большая ошибка в конце, чем...

Они прыгнули.

На этот раз пленный корабль лаагов прыгнул с ними, и Вопрос Первый тоже. Но Джим не обратил на них внимания. Он сосредоточился на приборной доске, изучая спектр желтой звезды, находившейся менее чем в световом годе от них. Вопрос Первый явно рассчитал дистанцию весьма приблизительно, но они опять прыгнули практически точно в место назначения. Об этом стоило подумать — потом, когда найдется время. Два чудо-прыжка подряд явно были чем-то большим, чем чудо.

— Все в порядке, — объявил Джим. — Спектр верный, слава Богу. Мы дома.