Но средь житейских передряг
я говорю: «Ты понимаешь —
тамбовский волк тебе не враг,
но самый преданный товарищ!»
— Наташенька, я не ободряю твоего решения отправиться в неметчину, да еще с детьми.
— Ну что ты, Ванечка, доктор Зиверт самый компетентный в империи специалист в области женских расстройств, он плохого не посоветует. К тому же, зима на носу этот проклятый холод, который я терпеть не могу, снег, вечно серое небо над головой. Если бы со мной был Драгомир, я бы, разумеется, никуда не поехала. С тех пор, как мой муж сгинул на Кавказе, мне так тоскливо, ты представить себе не можешь. Мне постоянно кажется, что вот сейчас распахнется дверь, в комнату войдет мой любимый супруг и вмиг все изменится к лучшему. Но, к великому моему сожалению, ничего не происходит. В последнее время какие-то голоса в голове раздаются и мигрени мучают. Нет, Иван, только Баден мне поможет. Там минеральные воды, климат не в пример комфортнее, лучшие в Европе специалисты, которым будет несложно разобраться с моими хворями.
— Хорошо, решила, отправляйся. Но зачем детей с собой брать? У Алёны и Андрея учебный процесс, а ты его нарушаешь.
— Ничего, они у меня дети способные. Вон у Леночки недавно целительский Дар открылся. Андрюшенька также в скором времени должен проявить себя в этом плане с самой лучшей стороны. Немного солнца и тепла детям не помешают, наоборот укрепят их организмы. К тому же, целебные воды оказывают весьма положительное действие не только на взрослых.
— К сожалению, Наталья, даже как опекун наследника рода, я не могу запретить тебе отправиться на воды. Возьми, хотя бы блиндированный вагон с охраной. Мало ли что может случиться во время путешествия.
— Блиндированный вагон, говоришь?! Это чтобы на каждом полустанке раболепные чинуши губернско-уездного розлива устраивали цирковое представление по случаю приезда боярыни Иноземцевой-Шуйской, с хлебом солью, пышногрудыми девками с нарумяненными свеклой щеками и навязчивыми приглашениями погостить пару-тройку дней в каком-нибудь богом забытом Задрипинске, коих по пути следования видимо-невидимо? А ведь откажешь, обидятся, славу о тебе дурную пустят гулять по всей России-матушке, мол, зазнайка простого народа чурается и так далее в том же духе. Эта мелкотравчатая публика на словах тебя безмерно уважает и готова перед тобой едва ли не стелиться, в душе ненавидит, как самого лютого вражину. Нет, Ванечка, я решила сделать по-другому. Чтобы не привлекать стороннего внимания, мы, как представители мещанского сословия, прокатимся в купе вагона второго класса. Не переживай, пять суток, как-нибудь перекантуемся, зато никакого назойливого стороннего внимания, никаких провинциальных балов с дикими плясками вприсядку.
— Не любишь Наташа les russes ordinaires.
— Ты не прав, Ваня, как раз-таки простых русских людей я люблю и уважаю. Однако мне претит навязчивое гостеприимство мелкопоместного «олигархата», после которого какая-нибудь кумушка станет хвастаться перед товарками: «А у нас намедни сама боярыня Иноземцева-Шуйская изволили гостить, ажно три дни». Нет, не хочу, чтобы моя поездка растянулась на полгода. Ладно русское хлебосольство, а ведь нам еще через Польшу, а далее по землям кесаря и куче германских королевств, герцогств, баронств. И везде на нас будут обращать пристальное внимание. Так что лучше инкогнито без подобающего комфорта, но тихо без нервотрепки. А охрана… ты же непременно подсадишь в соседнее купе кого-нибудь из службы безопасности. На это согласна. Но только, чтобы без ненужного рвения. К тому же, — женщина вытянула перед собой руку, на раскрытой ладони возник ослепительный клубок молний размером с приличный арбуз, — любому супостату мало не покажется…
Боярин Иван Германович Иноземцев исполняющий обязанности главы рода резко тряхнул головой, отгоняя навязчивое видение разговора с невесткой полугодовой давности. Посмотрел на висящие на стене портреты брата, его супруги, племянницы и племянника, перечеркнутые внизу наискосок черными траурными лентами и негромко прошептал:
— Наташа, Наташа, что же ты наделала. Сама погибла и деток погубила.
Вот уже как полгода, этот человек не может простить себе, что не нашел тогда слов, чтобы уберечь своевольную женщину от опрометчивого поступка. Впрочем, самому ему в то время, желание невестки посетить курорт в немецких землях показалось не столь уж неправильной идеей. Она сильно тосковала, ведь прошло три месяца как пропал любимый супруг. Скорее всего, мертв, поскольку пленить сильного одаренного невозможно, и все это прекрасно понимали. Кто мог предположить, что похищение Драгомира лишь первое звено в длинной цепочке преступлений против рода Иноземцевых?
Аналитики из службы безопасности небезосновательно предполагают, что корни заговора с большой долей вероятности ведут за пределы государства. К таким же выводам пришли и специалисты Государя Императора. Его цель — рассорить два Великих рода, тем самым ослабить Россию в преддверии грядущей неизбежной войны в Центральной и Южной Азии. Кому выгодно? Предположительно, заклятым союзникам англичанам. Хотя, у французов также рыльце в пушку, уж больно крепки их связи с Блистательной Портой. Султан спит и видит, как бы присоединить непокорный Иран и часть российских владений на Кавказе. В свою очередь, шахиншах и сам не прочь, что-нибудь оттяпать у турок, да и в сторону российского Азербайджана с его нефтяными приисками с интересом поглядывает. Короче, клубок гадюк еще тот, куда ни ткни, всюду свой интерес, ослабить Россию.
Несмотря на то, что непосредственных исполнителей убийства невестки и её детей нашли довольно быстро, хладные трупы плохие свидетели. Удалось лишь установить, что душегубами были двое бывших военных, с позором изгнанных из армии судом офицерской чести за незаконное присвоение денежных средств из полковой кассы. Иными словами, за банальное воровство. Зря их не отдали под трибунал. На гражданке бывшие офицеры не успокоились и организовали банду, промышлявшую разбоями в городе Орел и его окрестностях. Каким образом заказчику удалось выйти на этих двух моральных уродов установить не получилось. Другие члены этой организованной преступной группы по поводу покушения на представителей двух боярских родов осведомлены не были. Впрочем, это не спасло их от заслуженной виселицы. Сливавший на сторону информацию обо всем, что происходило в семействе Иноземцевых истопник также был найден мертвым. Обидно, что настоящим злоумышленникам удалось спрятать концы в воду и уйти от ответственности.
Иван Германович протянул руку к стоящему на столике бокалу с искрящимся в льющихся через окно потоках солнечного света рубиновым Château Latour, но тут же отдернул будто от раскаленного металла. Сегодня полгода, как не стало дорогих сердцу людей. Скоро поездка на Спасо-Преображенское кладбище, где под гранитными надгробьями покоятся тела Натальи и Алены Иноземцевых-Шуйских. Возложить цветы на могилки — его святой долг и появиться перед людьми даже в легком подпитии, пожалуй, будет неприлично. Жаль не было найдено останков брата и племянника, по всем законам церковным и государственным они пока считаются без вести пропавшими. И будут считаться еще десять лет, несмотря на то, что надежд на то, что они выжили теперь уже никаких нет.
Облачаясь в официальный костюм, Иноземцев одобрительно осмотрел себя в зеркало. Высокий подтянутый мужчина сорока трех лет, не гнушающийся занятиями гимнастикой и активного отдыха на свежем воздухе. Привык к средиземноморской кухне, от которой, как правило не толстеют. Гладко выбритое лицо, пожалуй, слишком красивое для представителя не самой прекрасной половины человечества. Кожа свежая без какого-либо намека на морщины. Каштановые волосы на голове стрижены и уложены по последней европейской моде.
Ценитель хорошего французского вина, но меру знает. За всю свою жизнь перебрал спиртного всего лишь раз на выпускном балу по случаю окончания Его Императорского пехотного училища имени фельдмаршала Апраксина и получению воинского звания подпоручик. Однако служить в Армию не пошел. Как наследник второй очереди отправился в путешествие по Европе, где и осел, вытребовав у родителя ежегодную сумму на содержание в размере десяти миллионов золотых рублей. Первым делом приобрел замок в понравившемся ему месте на Лазурном берегу и сделал его своей резиденцией.
Жил в свое удовольствие. Колесил по планете. Объездил всю Европу, побывал в Китае, Индии, на Американском континенте, в Австралии и еще много где. Часто посещал Париж, Рим и Мадрид, где занимался меценатством, скупая картины и скульптуры у пока еще не знаменитых художников. Пользовался успехом у дам, слыл отчаянным повесой и бонвианом, пока не встретил Луизу де Ширак дочь барона Пьера де Ширак, богатого ыранцузского землевладельца, чье поместье находится в Нормандии на побережье пролива Ла-Манш. От их брака родилось трое деток: старшая Анастасия, сын Виктор и младшенькая Инесс. Сейчас им соответственно: одиннадцать, восемь и три годика.
Оставшись довольным своим безупречным внешним видом, боярин надел шляпу, подхватил трость и вышел во внутренний двор поместья, где его уже поджидали конные экипажи и охрана.
На кладбище отправился только Иван Германович с охраной. Жену и детей он пока что не стал перевозить из La Belle France в эту Russiefroide[6]. Проживая беззаботно в своем поместье на Лазурном берегу, Иван Германович отвык от местных реалий, в том числе суровых зимних холодов. Теперь, как фактически легитимному главе рода, ему предстоит здесь жить. Боже, какая несправедливость! А ведь семью сюда перевозить. Неизвестно, как Луиза на это отреагирует с её нервическим характером и слабым здоровьем? А дети? Они ведь даже русского не знают.
По натуре Иван Германович Иноземцев был человеком слабохарактерным, в определенном роде подкаблучником и любящим заботливым отцом. Он страшно боялся обидеть или каким иным способом причинить боль своей обожаемой супруге. А над детьми трясся, куда уж тем квохам.
Подойдя к невысокой чугунной оградке, Иван Германович принял из рук одного из телохранителей шикарный букет так любимых Наташенькой желтых роз. Пару минут мужчина любовался установленной на гранитном постаменте бронзовой группой: фигурой женщины, обнимающей двух своих деток мальчика и девочку. У каждой могилки стоял отдельный вытесанный из того же гранита небольшой крест, на котором были золотом написаны имена матери и дочери с датами рождения и смерти. Могил отца семейства и Андрея, по понятным причинам, тут не было, несмотря на то, что в их смерти никто не сомневался.
Боярин вошел в распахнутую настежь по православному канону калитку. Трижды перекрестился. И возложил букет с розами у ног бронзовой женщины, облик которой с поразительной точностью соответствовал Наташиному. Дети же были представлены в менее натурально, скорее эдакими милыми ангелочками, что поневоле вызывало безграничную печаль. Вот и сейчас сентиментальный боярин Иноземцев уронил на гранитную плиту, скупую мужскую слезу. Прочитал негромко «Отче наш» и, перекрестив напоследок обе украшенные венками и букетами бумажных и живых цветов могилки, собрался, было, уходить.
В этот момент старший группы сопровождения скомандовал негромко, но так, что было слышно всем:
— Внимание! Тревога!
Что делать дальше каждый боец, благодаря постоянным изнурительным тренировкам, знал предельно четко. Мгновение и охраняемое тело было взято в коробочку. В ярких солнечных лучах будто мыльные пузыри заиграли всеми цветами радуги силовые щиты. В руках гридней неведомо откуда материализовались короткоствольные автоматические карабины. Помимо огнестрела, каждый из них был готов при необходимости пустить в ход боевой магический конструкт.
Поначалу Иван Германович не понял причин внезапной тревоги. Лишь спустя короткое время ему удалось рассмотреть в двух десятках шагов точно такую же боевую группу, прикрытую нематериальными щитами и ощетинившуюся стволами.
— Отставить тревогу! — кладбищенскую тишину нарушил громкий уверенный голос.
Иноземцев узнал этого человека и в свою очередь приказал старшему группы сопровождения:
— Никита, всё нормально. Это свои.
Тут же щиты погасли, стволы будто по мановению волшебной палочки исчезли непонятно куда.
— Так-то лучше, — сказал Яромир Афанасьевич Шуйский. Он первым вышел из-под защиты своих гридней и уверенной походкой направился к слегка оторопевшему от неожиданной встречи Иноземцеву.
Впрочем, легкий ступор недолго удерживал боярина на месте. Приветливо заулыбавшись, Иван Германович пошагал навстречу главе другого Великого рода.
Встретившись, мужчины обменялись крепкими рукопожатиями.
— Рад видеть тебя, Яромир Афанасьевич! Здрав будь, боярин! — Иван первым поприветствовал старшего по возрасту патриарха.
— И тебе, Иван Германович, не хворать! Не забыл, пришел на кладбище. Молодец!
— Ну как же забыть-то?.. Святой долг почтить родные души, — слегка растерялся Иноземцев.
— Ну и правильно, — одобрительно кивнул Шуйский. — Ты подожди немного, я пообщаюсь с усопшими. Это не займет много времени. Потом вместе помянем. Тут поблизости одно приличное заведение имеется. К тому же, кое-какой информацией требуется обменяться. Давно не общались. — Обернувшись к сопровождающим, он вычленил взглядом тучную фигуру управляющего и распорядился: — Харитон Романович, организуйте, пожалуйста.
— Будет сделано, Ваше Сиятельство! — тут же отрапортовал управляющий и с завидной скоростью рванул выполнять задание босса.
Перед тем, как войти за оградку Яромир Афанасьевич принял от одного из сопровождающих точно такой же букет желтых роз, какой недавно Иноземцев возложил к ногам отлитой из бронзы женской фигуры. Вот только патриарх рода Шуйских положил свой букет у подножия креста на могилке любимой внучки. В следующий момент ему был подан точно такой же букет, только белых роз, который он возложил на могилы правнучки Алены. Прочитав молитву, он трижды перекрестил каждую могилу, а также скорбные бронзовые фигуры на гранитном постаменте. Смахнул белоснежным платком текущую по щекам обильную стариковскую слезу и торопливой походкой покинул огороженное пространство.
Через полчаса главы двух Великих родов сидели за столиком расположенного неподалеку от входа на территорию Спасо-Преображенского кладбища уютного ресторанчика. Кроме этих двух людей, в обеденном зале никого из посетителей не было. Харитон Романович Степанов прекрасно справился с заданием боярина. Немногочисленную публику вежливо попросили освободить помещение, предложив каждому в качестве компенсации за доставленное неудобство по золотому империалу. Кочевряжиться дураков не нашлось — не каждый день за прерванный обед тебя одаривают червонцем с ликом действующего монарха. К приходу важных особ в обеденном зале успели хорошенько прибраться — помыли полы, поменяли скатерти на всех столах, даже стекла на окнах тщательно протерли. Гридни обоих родов вполне согласованно распределились снаружи и внутри здания, прикрыв все направления потенциальной атаки.
Блюда поминальной трапезы вкушали практически в полном безмолвии. Пили водку, не чокаясь. Лишь в конце обеда Шуйский вновь извлек из кармана носовой платок и, смахнув слезу, с горечью в голосе сказал:
— Как жалко, мой друг. Уж лучше бы меня, а не их…
На что Иноземцев отреагировал с заметным возмущением в голосе:
— Полноте, Яромир Афанасьевич, Господа нашего гневить! Грех тяжкий это, желать себе смерти. Мертвых не вернуть, а живым жить, сколько на роду написано.
— Да все я понимаю, Ваня. Всё равно обидно. Несправедливо это — я старик живу себе поживаю, а они… — довести мысль до конца он не смог, расчувствовавшись, едва не разрыдался, но сумел-таки сдержаться — многолетний опыт матерого политика научил сдерживать бушевавшие внутри эмоции.
— Я тебя прекрасно понимаю, самому иногда становится тошно, что не уберег Наталью с детками, впору в петлю лезть. Но ты знаешь её характер, как говорится, где сядешь, там и слезешь.
— Наша Шуйских кровь, — немного самодовольно молвил успевший окончательно прийти в себя боярин, — вы Иноземцевы похлипше будете. — Заметив недовольство на лице собеседника, патриарх тут же поправился: — Это я, Иван Германович, не в обиду тебе или роду твоему. Наташа с раннего возраста была что тот кремень, согнуть невозможно, только сломать. Да и ломать особо не получалось. А когда Дар проявился, к тому же, весьма сильный и вовсе от рук отбилась. — Тут старик неожиданно прикрыл рот ладонью, после чего выдал испуганно: — Типун мне на язык! О покойной внучке такое непотребство несу.
— Я тебя прекрасно понимаю, Яромир Афанасьевич, — чтобы хоть как-то сгладит возникшую неловкость, заговорил Иноземцев. — Но, как говорится, от судьбы не уйдешь. — После этих слов он наполнил рюмки прозрачной жидкостью, поднял свою и, дождавшись, когда Шуйский последует его примеру сказал: — Светлая память и царствие им небесное! — Мужчины дружно осушили рюмки.
Боярин Шуйский показал знаком стоящему поодаль официанту, чтобы убрал со стола. После того, как служка удалился с подносом в руках, посмотрел в лицо своему визави совершенно трезвыми глазами.
— Иван Германович, пожалуй, нам с тобой следует обменяться сведениями, а может и объединить усилия в деле поимки негодяев, организовавших грязное покушение на родных нам людей. Давай для начала послушаем тебя, поскольку служба безопасности рода Иноземцевых начала первой заниматься этим делом.
Возражений не последовало, Иван Германович начал сжато, но вполне содержательно доводить до сведения собеседника информацию:
— Меня тогда в России не было и стать непосредственным участником или свидетелем тех событий мне не довелось. Всё, что мне известно — заслуга сотрудников нашей СБ. Итак, в конце сентября прошлого года мой брат Драгомир Германович Иноземцев отправился в Баку для инспекции принадлежащих нашему роду месторождений нефти. Двадцать восьмого числа он был похищен бандой абреков из недавно приобретенного поместья в Сумгайыте, что на северо-западе Апшеронского полуострова примерно в двадцати пяти верстах от Баку. Следствие установило, что Драгомир и все сопровождавшие его лица были отравлены ранее неизвестным бинарным ядом. Первый компонент был подмешан в пищу в одном из ресторанов Баку, где столовался мой брат со своими гриднями. Второй люди получили с едой, находясь уже в поместье. Сложность обнаружения подобных ядов заключается в том, что каждый по отдельности компонент, по своей сути, не является ядом и не может быть идентифицирован как отравляющее вещество посредством специального амулета. По сути даже в комплексе это и не яд вовсе, он не убивает человека, лишь вводит его в состояние оцепенения. Несчастный все видит, слышит и понимает, но ни рукой, ни ногой, ни языком пошевелить не в состоянии. После того, как вещество подействовало, на имение было совершено нападение бандой известного в тех краях Саида Аслан-бека. В результате все, кто находился на его территории, включая боярских гридней были беспощадно вырезаны, а обездвиженное тело брата вывезено в неизвестном направлении.
— Пока ничего нового, — задумчиво произнес боярин Шуйский. — Далее дело о пропаже патриарха одного из Великих родов сразу же взяла в свои руки Имперская Жандармерия. По следу похитителей были пущены самые опытные следователи. Им в помощь была выделена рота горных стрелков с артиллерийской поддержкой. По данным, полученным от местных жителей, крупного рослого рыжеволосого мужчину видели жители пяти горных аулов. Его в бессознательном состоянии везли на арбе, запряженной ослом, в сторону иранской границы. Похитители торопились, вне всякого сомнения, опасались погони. Через три месяца банда была окружена и уничтожена, главарь Саид Аслан-бек с несколькими подельниками схвачен, но ничего определенного о судьбе Драгомира Германовича выяснить не удалось. Из его показаний следует, что он получил заказ на захват и доставку в назначенное место «важного гяура» от некоего Хасана Фатихоглу, турецкого гражданина и влиятельного контрабандиста, контролирующего приличный кусок российско-персидской границы. Заказ банда выполнила, даже перевыполнила, уничтожив всех находившихся на территории поместья людей. Боярина в целости и сохранности передала турку. Что с ним стало дальше абреку неведомо.
— Временным руководством рода, — продолжил Иван Германович, — было принято решение выслать в погоню за похитителями пять боевых групп из людей, специально подготовленных для работы в регионах с преимущественно мусульманским населением. В результате поисковых мероприятий выяснилось, что при попытке перехода турецко-иранской границы группа Хасана Фатихоглу была уничтожена персидскими пограничниками. При осмотре места схватки тело боярина Иноземцева обнаружено не было. По утверждению опрошенных бойцов погранотряда, во время перестрелки несколько повозок контрабандистов рухнули вместе с тягловыми животными в горную реку. Скорее всего, Драгомир Германович находился в одной из них. Таким образом, можно с уверенностью констатировать факт гибели моего брата. — По помрачневшему лицу боярина и охрипшему голосу было нетрудно догадаться, с каким трудом дались ему последние слова.
Яромир Афанасьевич Шуйский, заерзал на стуле и с заметным смущением в голосе обратился к собеседнику:
— Ты, Иван, это… Иван Германович, не держи зла на старика за то, что опрометчиво подумал о тебе невесть что. Хорошо, что в это дело вмешался Государь, дело могло и до кровопролития дойти. Признаюсь, уж очень зол был тогда, а в гневе человек чаще всего слеп и склонен совершать необдуманные поступки.
— Слава Господу нашему, что всё быстро прояснилось, — криво улыбнулся Иноземцев, — и, разумеется, преогромная благодарность Петру Васильевичу богом данному государю.
На что оба дружно перекрестились.
— Так, с Драгомиром понятно. А что с Натальей и её детьми? — задал очередной вопрос Шуйский.
— С этим все довольно просто. По рекомендации некоего доктора Зиверта моя невестка решила развеяться на одном из курортов немецкого Бадена. Чтобы не привлекать излишнего внимания, отправилась с детьми в купейном вагоне второго класса. В качестве негласной охраны было выделено четверо опытных гридней. Бойцы находились в соседнем купе. Один из группы сопровождения должен был обязательно находиться в коридоре и контролировать обстановку. Поздней ночью, когда пассажиры поезда спали. Наемными убийцами, следовавшими в одном из купе того же вагона, был применен мощный негатор. Дежуривший в коридоре боец был банально зарезан как бы случайно проходившим мимо наемником. Понадеявшись на защитный амулет, наш человек проявил легкомысленную беспечность, чем обрек на смерть себя, Наталью Прохоровну, её детей и своих товарищей. Прочих гридней уничтожили прямо в их купе, расстреляв из огнестрельного оружия, снабженного глушителем. Наташу и Алену задушили, не помог ей дар повелительницы молний. Крови боярской не пролили, посмертного проклятия не получили — грамотно действовали изуверы. Однако, тем, кто их нанял было невыгодно оставлять в живых столь опасных свидетелей. Этих двух, иже с ними продажного истопника, заказчики устранили и закопали в безлюдном месте. Несмотря на то, что следователям службы безопасности рода довольно быстро удалось отыскать трупы, никакой информации об истинных организаторах преступления получить не удалось. Есть предположение, что к этому делу причастен доктор Зиверт, но означенного врача допросить так и не удалось. Пропал с концами, сразу после отъезда Натальи с детьми. Также в круг подозреваемых попал некий мистер Леопольд Бэнкс английский негоциант средней руки. Его корабль на обратном пути из России на родину потерпел крушение во время шторма неподалеку от датского побережья. По проверенным данным никому из находящихся на борту судна спастись не удалось. Наши люди в Англии также не смогли получить никаких сведений об этом самом Бэнксе. Такое впечатление, будто купца под этим именем вообще не существовало. Таким образом, вынужден с прискорбием констатировать, что дальнейшее расследование зашло в тупик. Вне всякого сомнения, цель данной провокации — поссорить два наших рода и развязать кровопролитную войну. После того, как задумка не удалась, неведомый враг подчистил следы и затаился.
Выслушав рассказ Иноземцева, боярин Шуйский ненадолго впал в задумчивое состояние. В общем и целом, ничего нового он не услышал. Однако кое-что ему все-таки удалось выяснить. Иван искренне переживает потерю брата, невестки и их детей. А еще его безмерно тяготит вынужденная обуза управления родом. Со временем, он, скорее всего, войдет во вкус, но сейчас этот ленивый сибарит с радостью избавился бы от бремени власти, чтобы вернуться во Францию к своему семейству, которое, надеясь непонятно на что, не торопится везти в Россию. А это означает, что все подозрения в причастности Ивана Германовича к означенным преступлениям не имеют под собой абсолютно никакой реальной основы. Он чист аки божий ангел. И в этом Яромир Афанасьевич только что окончательно убедился.
На прощание лидеры двух Великих родов крепко пожали друг другу руки и разъехались вполне довольные состоявшимся разговором. Иван не мог и подумать, что, на первый взгляд, совершенно случайная встреча, есть результат тщательно проработанной операции СБ рода Шуйских.