Ведун

Эпилог

Совсем не этого я ожидал от возвращения на Землю. Ни одного не то, что радостного, просто позитивного случая, события, повода не случилось.

— С самого начала, как только разобрался, какой дар заимел и начал его применять, на меня давить начали тогда еще люди нашего самозваного князя. Хотели, чтобы я на них работал и только с их разрешения людей лечил.

Через три дня, после моего возвращения домой, сидели в беседке за накрытым столом вдвоем с Девятаевым Сергеем и он мне о своей жизни рассказывал, как в Костроме жил и как сюда перебрался. Раньше не получилось поговорить, так как похоронив под дубом прах деда и вернувшись обратно в город, узнал, что из рейда мои друзья вернулись. Но об этом чуть попозже.

— Ну и как, додавили? — спросил я у него, глотнув пива и потянувшись за портсигаром.

Уже пытался начать курить хотя бы чуть меньше, но, блин, настроение постоянно в минусе, не получается. Решил, буду дымить пока в городе нахожусь, но вот за его пределами — табу. Так что достал сигариллу, предложил Сергею, тот взял, прикурил от моего пальца и благодарно кивнув, продолжил рассказ:

— Нет, — усмехнулся он, делая затяжку и запивая ее глотком пива. — Я тогда молодой был, пятнадцать лет всего, безбашенный. Тем более надавить им на меня нечем было, родители погибли, других родичей нет, так что только мордобоем. Но мордобоем — это меня еще поймать надо было, — снова хмыкнул он. — Нет, если бы припекло, то быстро бы изловили, но в том то и дело, что из-за моего малолетства меня не воспринимали всерьез. Тем более у князя Раздольский был, тоже ведун, из врачей бывших, соответственно намного более опытный чем я, самоучка, он и стал у него придворным лекарем. Так что меня так, периодически ловили, морду били, пугали что грохнут, если продолжу самостоятельно людей лечить и цены сбивать. — Сделав несколько затяжек, глотнув пива, он теперь уже невесело усмехнулся. — Скорей всего меня бы и вправду грохнули, но тут наш князь вашему анклаву дорогу перешел. Был князь и быстро вышел, как и практически все его люди. — Сергей в несколько затяжек докурил сигариллу, допил пиво и выдохнул: — Я было вздохнул облегченно, жизнь налаживаться стала… Раздольский выжил. Какое-то время тихо сидел, но потом начал под себя всю медицину в анклаве подбирать. Откуда-то семью Костиных привез: мать с сыном, парень чуть постарше меня и тоже ведун. Не знал бы точно, что они чужие люди друг другу, подумал бы что это сын его родной. Мразь такая же, как и «папаша»… Можно еще сигарету?

Молча протянул ему портсигар, зажег на пальце огонек, дал прикурить. Сергей, глубоко затянувшись, снова заговорил:

— Я к тому времени уже с Викой сошелся, Генка у нас родился, потом Нина. Раздольский вроде на нас внимания и не обращал, так, пару раз предложил под его руку уйти, вместе работать, но, когда я отказался, никаких реакций не последовало. Вначале. Зато потом… — затянулся он остервенело, чуть ли не половину сигариллы за раз в себя втянул, она аж затрещала от жара. — Сначала репутацию нам портить начали, своих людей в качестве больных к нам подсылал, они же после приема разные гадости про нас начали распространять. Дальше еще веселей, не сам Раздольский, его «сынок» мне угрожать начал, частенько с ним на кулаках сходились — это тоже мне в минус записали. Люди то всё понимают, но, когда каждый день им говорят, что я такой сякой, ведун бездарный, да еще и характера скверного, на людей по поводу и без с кулаками набрасываюсь… короче репутация вниз поползла. Раздольский же по-другому мне трудности организовал: поставщиков ингредиентов перекупил, мне почти ничего приобрести не получалось, соответственно с зельями напряги начались, людей, тех, кто ко мне еще ходил, полноценно лечить не мог. Пришлось самому на заготовку идти, хоть я ни разу не лесовик. Пару раз звери чуть не сожрали, чудом выжил, несколько раз прикормленным Раздольским охотникам попался, избили меня так, что домой еле дополз.

— Почему сам Раздольского с его «сынком» по-тихому не грохнул, ну или просто в другой анклав не уехал?

— Да… — начав говорить, Серега резко замолчав, задумавшись. — Понимаешь, давление постепенно нарастало, и я как-то за это время привык только защищаться. Тем более к активным действиям с мордобоем они относительно недавно перешли, так что мне даже в голову не приходило их кардинально на ноль помножить, чтобы раз и навсегда с этой проблемой разобраться. Ну а уехать — думали мы об этом с Викой, но тут тоже не всё так просто. Чужие к нам редко заезжают, а наши купцы нас к себе на борт не взяли бы: на этот счет их всех предупредили — если не хотят медобслуживания лишиться, а то и головы, с нами не связываться. А своим ходом дергать, да еще с мелкими на руках… сам понимаешь.

Это да, понимаю, сам недавно из леса еле вырваться сумел, куда там с детьми в такую жесть соваться. И тут никакой роли не играет — на машине ты или пешком. Если машина не Мувер, или не грузовик переделанный, дополнительной защитой обшитый, то за охраняемую территорию нечего и соваться. Те же безберы автомобильные стекла кулаком на раз выносят. Да и вообще, если ты не охотник или не искатель, привычный к внешним опасностям, то за пределами анклава долго не проживешь.

— Нет, мы бы всё равно сорвались, на Раздольского работать не стали бы. У нас с Викой уже даже план придуман был на крайний случай: на лодке до бывшего Рыбинска подняться, а потом по Волге как можно ближе к Москве спуститься и уже там к кому-нибудь прибиться. Но это именно на крайний случай, когда терять уже стало нечего бы, хоть так, хоть так помирать. Но тут, представь наше удивление, приходят к нам люди Царева и сами предлагают в другой анклав переехать, да еще и обещают нас пристроить на обучение к ведуну Кокора.

Слушая историю Сергея — понял: не боец он. Привык с детства убегать и прятаться, так и повзрослев продолжил тем же самым заниматься. Так что слушал его уже краем уха, расслаблялся, потягивая пиво и дымя сигариллой. Но вот последние его слова заставили меня встряхнуться.

— Стоп! — вскинулся я. — Вам что конкретно пообещали: что пристроят или только попытаются?

— Что пристроят! У того мол внук… — замялся он на миг. — Получается, что ты погиб, вот нас к нему на обучение и пристроят, с нашей же стороны — уход за ним, так как дед он уже старый.

«Ох как интересно!» — глубоко затянувшись, я затушил сигариллу в пепельнице, почти не слушая Сергея, усиленно мозги напрягал, переваривая уже услышанное. — Тарноруцкий точно бы не смог такого пообещать, значит… есть еще одно, пусть косвенное, но доказательство».

— Про Кокора мы немало слышали, так что даже не раздумывали, сразу согласились, такой шанс раз в жизни случается. Но когда сюда приехали, оказалось, что старый ведун умер. Нам же предложили в его дом заселяться, так как хозяев никого в живых не осталось, а других наследников нет. Заодно и заняться самообразованием — библиотека тут обширная, хоть многие книги на непонятном языке написаны. Но с этим нам тоже пообещали помочь разобраться.

— Понятно, — протянул я. — А кто вас заселял сюда и кто помощь обещал? Фамилию скажи мне.

И хоть прозвучавшая фамилия мне ничего не сказала, в управе там много разного народа работает, раньше мне не интересного, но я уже не сомневался, кто за ним стоит. Еще, конечно, справки наведу, но это так, чтобы окончательно убедиться, что не ошибся.

— Значит так! Слушай меня внимательно, Сергей, — принял я окончательное решение. — Дом я вам в собственность оставляю.

— Но…

— Не перебивай! — приподнял я руку. — Выслушай всё, потом скажешь: согласен или нет. Дом я вам оставляю. Кое-что приберу, сложу пока в отдельной комнате, эти вещи я в дальнейшем заберу. Заберу и всю библиотеку, она мне дорога, как память о единственном родном человеке. Но заберу ее тоже попозже. Отдельные книги сразу приберу — это семейные секреты, так что извини. Но вам и так немало для изучения останется. Ну и еще, сейчас не знаю, когда именно я всё это забирать буду, но вам всё же стоит поспешить — или переписать книги, или просто отксерить, или же в электронный вид перевести. Сами решите. Главное не тяните.

— А язык, на котором книги написаны?

— Сами разберетесь, тут без меня, тем более вам пообещали помочь, вот пусть и помогают. Но смотри, за сохранность книг ты отвечаешь, чтобы ни одна не пропала.

На это требование Сергей просто кивнул, сразу согласившись. Я же продолжил:

— Теперь самое главное: за всё это — ваша семья мне будет должна!

Видя, как Сергей вскинулся и нахмурился, я только хмыкнул:

— Не гляди на меня так! Ничего неподъемного не попрошу, в кабалу не попадете. Посредниками просто поработаете. С вас ингредиенты по ценам без накруток. Слава богу с поставщиками у нас проблем нет, не то, что в вашем анклаве. Самому мне некогда будет этими делами заниматься, так что я вам деньги, а вы, как и говорил, без всяких накруток — ингредиенты… да и не только ингредиенты, любой доступный товар, какой мне понадобится. Согласен?

Сергей пару минут подумал…

— Я с женой посоветуюсь, раз ты не только с меня долг, но и со всей семьи требуешь.

— А как по-другому? — удивленно я на него посмотрел. — Ты завтра кони двинешь, и что получится? Получится, что я всё перечисленное твоей семье за просто так подарил. Нет, Серега, так дела не делаются.

Девятаевы, долго совещаясь, потом меня еще Вика подробно расспросила, но в итоге они приняли моё предложение.

Ну а теперь и друзей можно вспомнить…

Они в рейде были, но стоило только вернуться, как Маринку Талицкую ее брат Ванька с порога новостью и огорошил, что друг их вроде как покойный — живой, был у них, сейчас дома. Пока я прах деда хоронил, а потом с рысью знакомился, она успела метнуться и всю нашу компанию собрать. В итоге, когда я к дому подходил, там меня с нетерпением уже целая делегация ожидала. Увидев которую, я обрадовался было… но они меня не узнали. Ванька Маринке или специально, или просто не успел сказать, что внешность у меня теперь другая, но из-за этого наша встреча не задалась с самого начала.

Они надеялись увидеть меня прежнего, а повстречали какого-то чересчур молодого им незнакомого парня, который себя их другом называет. Потом, после долгих разговоров, вроде бы и поверили, но видимо не до конца.

Паранойя цвела и пахла.

Всё из-за того, что рейд у них удачный получился, аж светятся все от счастья, видимо на что-то сверхценное наткнулись. Ну а тут, стоило им в анклав вернуться, судя по оговоркам, на пару дней всего, чтобы подходящим транспортом разжиться, нате вам, ваш вроде бы покойный друг (А он ли?) так вовремя нарисовался.

Как тут не насторожиться?

Вот они и насторожились.

Уже вроде бы на все каверзные вопросы им ответил, вспомнил то, что давно забыл, но мог знать только человек из нашей компании, никто чужой. А всё равно до конца не верят. Уже транспорт нашли, ехать пора, нужно срочно вывозить найденное, пока кто чужой на их находку не наткнулся и сам не вывез, а тут то ли друг, то ли подсыл тормозит их. Вот они и дергаются…

А мне всё надоело.

Самому поддержка не помешала бы, очень уж много на меня навалилось, а тут еще их недоверие. Но особенно сильно меня подкосило, когда Дашка с дочкой своей на нашу очередную встречу пришла, а та меня испугалась. Раньше самый любимый ее дядька — ей говорят, что это он мол, а она смотрит и не узнает, в слезы ударилась. Вот эти слезы мне тупым ножом по сердцу и проехались.

Ожидаемый по пути в анклав прикол со сменой внешности совсем не прикольный вышел.

Плюнул на всё, договорился на следующий день с ними встретиться, вернулся домой, поговорил с Серегой Девятаевым, теперь сижу в «зимнем саду», любимом месте деда, ночь коротаю и воспоминаниям предаюсь.

Кто бы знал, какое мы сокровище найдем в своем первом рейде в Нижний Новгород. И это не оружие, и множество других различных припасов, которые мы у дезертиров отбили. И это даже, не в обиду им сказано, не мать Лехи Резвого, которую мы спасли и которая сейчас в больнице в нашем анклаве работает.

Сокровищем оказалась Светка, подруга Мельника.

Выжила она тогда, во время одного из самых сильнейших землетрясений, успела из дома выскочить, до того, как тот полностью разрушился.

Когда мы домой в анклав вернулись и дед разобрался какой у нее дар, так он на нее нарадоваться не мог.

Дар у нее с растениями работать — Природник.

При помощи деда научилась на них воздействовать, да так наловчилась, что… слов нет. Сегодня она чуть ли не главный селекционер у нас в анклаве, вышедшие из-под ее рук саженцы или семена всегда приживаются и всходят, а потом дают обильные урожаи. При этом домоседом она не стала, мотается с нами, вслед за своим Мельником, в рейды, ищет измененные и просто новые растения, изучает их.

Зимний сад в нашем доме в теперешнем виде — полностью ее работа. Здесь она сначала училась, а потом постоянно улучшала все имеющиеся растения и приносила новые. Так всё улучшила, что всё тут чуть ли не в джунгли превратила… принадлежащие теперь чужим людям.

Перевел взгляд с темноты за окном на расстеленное на полу покрывало, куклы на нём и еще какие-то понятные только маленькой девочке вещи. Нине, дочке Сергея и Виктории, понравилось здесь играться, вот и организовала себе игровую, застолбив за собой это место.

Берет пример со своей мамы.

Всего несколько дней, как они сюда заселились, но Вике видимо и этого хватило, хорошая она хозяйка. Дом весь перемыла. Одна! В то время, как мы с дедом для этих дел бригаду женщин нанимали. Дом вымыла, мебель в некоторых помещениях переставила местами, множество вещей, бывших наших и приобретённых видимо ими уже здесь — лежат в абсолютно других местах, на что взгляд мой постоянно натыкался. Да вообще много она переделала, дом даже пахнет теперь по-другому, чужим запахом. И это очередная рана мне на сердце, не чувствую я теперь здесь себя хозяином — гостем только. Поэтому и уступил бывший наш с дедом дом им.

Пусть живут, раз уже начали обживаться. Всё равно мне на Радагу возвращаться и кто знает, как оно там у меня всё пойдёт, получится ли снова вернуться обратно. Так что пусть хоть что-то правильное случится: мечтал дед, чтобы под этой крышей детский смех звучал, пусть так и будет.

Ночь начала сменяться рассветом, так что пора мне уже в дорогу выдвигаться. Вышел тихонько во двор и не оглядываясь направился прочь: ночь длинная была, успел уже и с домом, и со своим прошлым попрощаться.

Саня Мещерский сегодня окончательно умер, теперь будем жить жизнью Тишиловича.

Перескочив забор, так как ключи от калитки брать не стал, Сергею их оставил, направился к дому Талицких. Очередной прыжок, теперь уже через их забор, и не останавливаясь направился к стоявшему под деревьями столу.

Не успел расположиться и сигариллу закурить, как Иван Андреевич из дому вышел. Значит и вправду есть сигнализация на случай непрошенных визитеров, правильно я догадался, когда в прошлый раз тишком отсюда выбирался. Всё он видел, просто препятствовать не стал, проверял меня.

— Утра доброго, дядь Вань, — бодрым голосом поприветствовал я его, глядя на помятое, еще не разгладившееся от соприкосновения с подушкой лицо Талицкого.

— Какое оно доброе, бестолочь, — пробурчал он в ответ, усаживаясь в плетеное кресло. — Куда собрался?

Возле меня на земле стоял плотно упакованный всем необходимым рюкзак, ну и оружие, так что нетрудно догадаться, что я попрощаться зашел.

— Не знаю, дядь Вань, — дернул я плечами. — Куда глаза глядят пойду, нужно мне развеяться хорошенько. — И не давая ему ничего сказать, торопливо уведомил его: — Дом я Девятаевым оставил! Свои вещи, какие за собой оставляю, я там… — объяснил, в каких комнатах их складировал, — …так что ты их запечатай, пожалуйста. Я потом за ними вернусь, заберу. С Сергеем мы обо всём этом договорились.

— Я так понимаю уговаривать тебя бесполезно?

Я, не отвечая, кивнул согласно, делая глубокую затяжку и выдыхая в сторону струю дыма.

— А с друзьями попрощаться? Мне Маринка ничего не говорила о твоем уходе.

В этот раз я отрицательно мотнул головой.

— У нас отношения немного в тупик зашли, — пояснил я ему. — Они вроде и верят, что я — это я, и в то же время сомневаются в этом. Нужно паузу взять, чтобы они…

— Да верят они, просто…

— Вот из-за этого — просто, мы и можем разругаться, — перебил я его. — Нужно им дать время, чтобы они окончательно в меня живого поверили.

«Перевезли найденные ценности в анклав и уже без всякой паранойи меня теперешнего приняли. Или не приняли, всё может быть».

— Ну и мне, как и говорил, нужно развеяться, нервишки в порядок привести, а то делов наделаю, не разгребем потом.

В это время к моему бывшему дому подъехала машина.

— Всё, дядь Вань, пора мне, — торопливо затушив «бычок» в стоявшей на столе пепельнице, оставшейся здесь еще после моего «домашнего ареста», только помытой. — Машину заказал вчера, к заставе меня отвезет.

Всё правильно по времени рассчитал: и объяснить Талицкому всё успел, и на нравоучения не нарвался.

— Бестолочи вы, — поднявшись с кресла, пробурчал Андреевич. Шагнув ко мне, крепко обнял и тут оттолкнул… — Надолго не пропадай, мы с Анной будем волноваться, всё же не чужой ты нам человек.

— Ничего обещать не буду, дядь Вань, — подхватив вещи, пожал я неопределённо плечами. — Сам еще не знаю, куда меня занесет: может к морю подамся, а может куда в другое место. Одно обещаю, вернусь я обязательно.

Если бы еще и женщины присутствовали, то прощание наше надолго бы затянулось, а так, пожелав мне удачи, Андреевич провел меня за двор, пожали друг другу руки, он еще раз меня обнял и подтолкнул к машине. Езжай мол.

В этот раз меня не пацаненок, а взрослый мужик вез: у меня настроения болтать не было, и он, повезло, тоже неразговорчивым оказался, так что до заставы мы в молчании добрались. Там тоже всё нормально прошло, никто меня задерживать не стал. Так что, поправив рюкзак за плечами, перехватив поудобней СШК, я отправился в путь.

— А ты откуда взялся?

Стоило только заставе скрыться с глаз, как из леса на дорогу молнией выметнулся Тоха. Так я рысь обозвал, когда с ним знакомился. Вообще Тимохой, но для Тимохи он еще слишком молодой, вот и сократил его имя.

Со мной он тогда в город не пошел, остался сидеть на берегу водохранилища, а тут на тебе, нарисовался, как будто специально поджидал здесь.

Глянув на меня коротко, муркнул, как будто поздоровался, и рядом пристроился.

— Тебе делать нечего?

Ур? — снова он муркнул, только уже вопросительно, от леса взгляд отвел, на меня посмотрел. Мол чего надо и вообще, какого мы стоим?

— Ладно, — вздохнул я тяжко, трогаясь в путь. — Можешь присоединяться, месяц-два со мной погулять, пока я свои дела тут не закончу.

Обманул я немного Ивана Андреевича, никуда пока от анклава далеко не собирался удаляться. Не все дела я еще закончил, но для их завершения нужно чтобы обо мне немного подзабыли, поверили, что Александр Мещерский и вправду надолго ушел из этих мест. Так что месяц или два я в лесах перекантуюсь, а вот потом…

Потом меня ждет Радага: целый, не разрушенный апокалипсисом мир, с развитой цивилизацией, в котором я надеюсь найти свое место для жизни.

Конец первой книги.