Ведьма из серебряного леса. Книга 2

Глава 7. Защитница

Отец смотрел на меня с портрета в главной галерее, и я встречала его взгляд без сожалений: теперь моя судьба была достойна его памяти. Я поклялась, что буду защищать Подлунные земли, кем бы ни стала, и теперь моя клятва была исполнена.

Несколько недель назад последние отряды Бейзила покинули наши земли, которые теперь стали обширнее и богаче за счет проигравшей стороны. Я прибыла с границ, чтобы лично вручить Томасу бумагу с дарственной на территории и деньги для казны. Несколько дней в замке, а затем снова в путь, обратно восстанавливать порядок на землях.

– Папочка тобой доволен? – Сирил появился из ниоткуда, как и всегда. Он теперь расхаживал в дорогих тряпках, цвета и блеск которых могли вызвать мигрень даже у Нэны.

Я улыбнулась: мы давно не виделись, и было неожиданно обнаружить, что он все еще торчит во дворце.

– Помнится, ты говорил, что дворцовая жизнь тебя угнетает, – заметила я, криво улыбаясь. – Неужели твое сердце лежит под подушкой одной из придворных дам?

– Это под моей подушкой лежит целый набор, – фыркнул он, подходя ко мне и неловко обнимая. – Отлично выглядишь. Военная форма тебе идет.

– Извини, не могу сказать тебе ничего в ответ, – я прыснула, рассмотрев его наряд ближе. Даже Тью, самый большой любитель золота и драгоценностей, которого я знала, и тот одевался скромнее.

– Ты просто невежда, – он высокомерно махнул рукой, усыпанной кольцами. – Хотя мне казалось, драконы должны любить побрякушки?

– И раз в месяц непременно закусывать красивейшими девушками, чистыми и невинными, – я серьезно кивнула, стараясь не расхохотаться. – Борюсь со своей природой, как могу!

– Ну-ну, смейся, – он прищурился. – С тех пор, как ты отлежалась в лечебнице и умчалась восстанавливать границы, мы и не виделись толком. Я так и не спросил тебя, как ты это провернула – как обрела вторую форму. Ты же под конец совсем спятила, даже нас с Уммой не узнавала!

– Ах значит спятила? – я скрестила руки под грудью, наигранно обижаясь. – Ну раз так, черта с два я тебе расскажу, как стать драконом.

– Эй! – раздраженно воскликнул он. – Одри, хватит издеваться, это не честно! Значит, как мучить меня своими опытами, так Сирил пожалуйста, а как делиться знаниями, так сразу на попятную?…

Мы шли по галерее, а он не переставал клянчить, подбираясь к теме то с одной стороны, то с другой, а я и не думала его останавливать: Сирил делал уж очень умильную мордашку, когда ему что-то было нужно.

– Одри-дракон! Одри-дракон! Одри-дракон!…

Нилс попался нам в одном из коридоров на пути наверх. Увидев меня, он завопил и бросился навстречу. Мне хватило сил подхватит его на руки, и он обнял меня за шею.

– Ты покатаешь меня в небе!? – спросил он, тараща на меня голубые глазенки.

– Если папа разрешит, – я тронула его милый скругленный нос и убрала за ухо прядь выбившихся черных волос. Сердце кольнуло: за год он подрос и стал еще больше похож на Томаса с Эдвином. – И если не скажешь маме…

– Я ни за что ей не скажу!

– Это что это ты мне не скажешь?

Рик появилась из-за угла в самый подходящий момент.

– Ваше величество! – Сирил раскланялся в лучших традициях придворного мага, но Рик даже не взглянула на него. Она спешила обнять меня.

– Ты чудесно выглядишь, – улыбнулась она, отстранившись.

– Умма была права, нужно чаще бывать на свежем воздухе, – я улыбнулась в ответ. Нилс попросился на пол, и я опустила его. – Как дела во дворце?

– Не жалуемся, – она вздохнула, мельком взглянув на лыбящегося Сирила. – С магами дела по восстановлению идут быстрее. Спасибо Сирилу: он взял дела в свои руки.

– Нужно же нам как-то соответствовать проявленную королевской милости, – ответил тот, но по его голосу было понятно, что он очень ждал этой похвалы.

Я удовлетворенно кивнула: приятно было знать, что колдунов во дворце ценят.

Вечером состоялся ужин в тесном семейном кругу, но чуть более торжественный, чем обычно. За вином и яствами я рассказывала Томасу и Рик о результатах путешествия к границам, иногда разбавляя отчеты забавными историями про то, каково это быть драконом, чтобы Нилс не заскучал. Позже, когда Рик с сыном отправились спать, мы с Томасом остались одни и решили перебраться в сад, прихватив с собой вина: захотелось вспомнить старые времени.

– За нас! – я предложила тост, и мы ударились кубками, посмеиваясь.

Томас разом отпил добрую половину и откинулся на спинку скамьи, блуждая по пространству захмелевшим взглядом. Вдруг его глаза застыли, и лицо переменилось: я посмотрела туда же, куда и он, и увидела скамью, где в прежние времена сидел Эдвин.

– Я о многом сожалею, – признался Томас, ссутулившись.

Из жизнерадостного отца семейства он обратился в человека, съедаемого горем и виной, перемена случилась настолько быстро, что я удивилась, но потом поняла: он давно держал эти мысли в себе и теперь хотел выговориться. Это был первый раз, когда мы остались одни, – и когда я была в состоянии его выслушать.

Я подалась вперед, приготовив все свое внимание. Он продолжил говорить.

– Когда вы ушли и я встретил Рик… Она такая хрупкая, я не мог рассказать ей о своем прошлом, понимаешь? – он бросил на меня взгляд, полный сожалений. – Я не хотел даже вспоминать о нем: о родителях, о годах, проведенных в лесу… обо всем. После всего тихая и мирная жизнь, которую мне подарила Рик, казалась раем на земле, я и не мечтал о таком счастье, и готов был на все, чтобы сохранить его. Мои страхи ослепили меня… И все же мне стоило пересилить себя и написать вам. Познакомить вас с ней, рассказать о Нилсе. Я ни о чем так не жалею, как о своем малодушии.

Я тронула его плечо, ободряя.

– Не стоит, – произнесла я, чуть сжимая пальцы. – Мы с Эдвином не самая приятная компания. От нас были одни беды, так чего удивляться? Думаю, эти седые пряди на твоих висках от моих выходок. Все до единой.

Я провела по его волосам, и он посмотрел на меня, криво улыбнувшись.

– Это точно… – Томас опустил голову, улыбка исчезла. – Но Эдвин так и не видел моего сына, а Нилс – его. Я не могу простить себе этого.

– Я тоже не могу простить себя, – тихо призналась я. – Если бы я нашла в себе смелость раньше… я могла бы сделать намного больше, могла бы быть там рядом с ним. Я слишком заигралась в полевую мышку.

Я взяла руку Томаса и улеглась на его плечо. Он приобнял меня, и так мы и просидели до глубокой ночи, пока бутылка медленно пустела. Остаток на дне мы вылили на землю перед местом Эдвина в глупой надежде, что этот жест как-то приблизит нас к нему. Может быть, его дух где-то рядом и слышит нас?… Но на деле стало только горше, и в ту ночь я впервые за долго время снова плакала о нем.

Дни в замке прошли незаметно, я наслаждалась обществом друзей и отогревалась в их тепле перед предстоящим путешествием.

Сирил науськал Умму и остальных магов прицепиться ко мне с просьбой отобрать у Томаса «Обличья сил»: он строго следовал моему наказу, и никто из них так ее и не увидел. Но мне пришлось отказать им. Знания, запертые под обложкой, могли повергнуть Подлунные земли в новый хаос, а мне этого не хотелось. Вместо этого я обучила их ряду новых фокусов, а Сирилу предоставила наработки по ритуалам восполнения сил, так что он от меня отцепился – по крайней мере на время.

«Обличия сил» перед уходом я забрала с собой, чтобы у магов не было искушения лишний раз пробираться в кабинет Томаса, и спрятала книгу в нашей с Эдвином башне. Домик тяжело пережил зиму, и какое-то время я потратила на то, чтобы восстановить его и хорошенько спрятать от чужих глаз. Когда-нибудь я, наверное, вернусь к тихой лесной жизни в нем, а пока пусть подождет.

Шли месяцы, постепенно в Подлунных землях восстановился прежний порядок, в стенах замка залатали дыры, установили новые ворота. Я улетала и возвращалась, нигде не оставаясь подолгу. Даже когда моя помощь уже не требовалась, я продолжала облетать границы: я боялась, что, если остановлюсь, безумие снова поглотит меня.

Осенью я и придворные маги отправились на ежегодное собрание колдунов. Там я встретила многих старых знакомых, большинство уже слышало о смерти Эдвина, но для некоторых это известие становилось ужасающей новостью.

Эвенка, услышав от меня об этом, покачала головой.

– Никогда не думала, что Эдвина погубят люди, – призналась она, сидя над курящимися благовониями. – Он был сильный, слишком сильный. Для всех по-настоящему могущественных колдунов есть только одна угроза: они сами.

Я могла только развести руками: не осталось ни одной живой души, которая знала бы, что произошло на том пепелище. А я искала тщательно.

Сирил собрал вокруг себя целые толпы: он не переставая рассказывал о моих открытиях и показывал то немногое, что умел сам. Самым впечатляющим стал фокус со световыми призраками, копирующими живых людей на расстоянии, и я удивилась, обнаружив, что он его знает. Я плохо помнила, чему учила его, а чему нет. Кажется кому-то я эту игрушку все же показала… может, и ему. В тот вечер меня это не насторожило: слишком много воспоминаний накатило, и мне хотелось закрыться от всего мира.

К ночи, захмелев от всеобщего внимания и от доброй порции выпитого меда, Сирил прицепился ко мне, уговаривая пойти танцевать у костра.

– И зачем ты вообще тут сидишь с такой кислой мордой?… Раз уж мы здесь, нужно повеселиться, потом еще год такого не будет!

– У меня нет настроения, – я вежливо улыбнулась ему. – Я лучше посижу тут и посмотрю. Кажется, вон та ведьмочка смотрит на тебя весь вечер, почему бы тебе не пригласить ее?

– Эллу!? – он скривился. – Умоляю, только не смотри на нее слишком часто, а то она подумает, что мы говорим о ней, и подойдет сюда! Она же страшная, как моя прабабка!… Брось, Одри, почему нет?

– Потому что она всегда танцевала здесь только с Эдвином, чего не понятного? – сидящая рядом Умма не выдержала, она взяла удар на себя и отправилась плясать с колдуном вместо меня.

Я понадеялась, что на этом Сирил угомониться, но позже, когда уже стояла ночь, он отыскал меня одну на берегу реки. Он был пьян, но демоны, которые из него полезли, сидели там уже довольно давно. В этот раз он уже не собирался отступать так просто.

– …Вот скажи, что надо сделать, чтобы ты поняла, что я достаточно хорош!? – возмущенно говорил он, напирая на меня. – Ты как будто не видишь, что я из шкуры вон лезу, чтобы во всем тебе угодить, тебе все мало! Сколько можно вздыхать о призраке!? Его не вернуть, а я здесь и готов на что угодно!…

– Сирил, дело не в тебе…

– А в чем еще!?

В ярости он вскинул руки, поднимая смерч из воды, пламени и ветра, и обрушил его в реки, подняв брызги. Где-то в лагере колдунов кто-то взорвался смехом и улюлюканьями.

– Я научился владеть стихиями, оставил ради тебя учения клана! Я защищал твой ненаглядный замок, рискуя жизнью! Я сделал из кучки пустышек клан боевых магов, готовых отдать за тебя жизнь! Что еще тебе нужно!?

Он был не в себе, и не услышал бы ни слова. Я лишь покачала головой, проглатывая свою злость: если бы только он знал, что творится у меня в душе, он бы даже не подумал лезть…

– Я готов ждать, сколько угодно, – произнес он, остывая так же внезапно, как и вспыхнул. Его голос вдруг сделался нежным, он потянулся ко мне. – Если тебе нужно время, я буду рядом, пока ты не оправишься и…

– Сирил, мне не нужно время, – оборвала его я, мягко отстраняя от себя его руки.

Он вздрогнул и впервые его лицо прояснилось. Он, наконец, понял.

– И ты не передумаешь? – спросил он, его глаза холодно заблестели.

– Нет, – твердо ответила я. – Прости.

Моя рука потянулась к его плечу, но он отдернул его, делая шаг назад.

– Что ж… – проговорил он, медленно отходя в темноту ночи. – Раз живые тебе больше не по душе, приятно оставаться в царстве воспоминаний. Я ухожу.

К утру его уже не было на собрании, и в замок мы возвращались без него.

– Так даже лучше, – сказала Умма. – Он всегда пугал меня, эта вспыльчивость… в общем, я рада, что он ушел.

– Я тоже, – сказала я, хотя не была уверена в своих словах.

Меня не покидало чувство, что, возможно, мне стоило получше подбирать слова прошлым вечером: Сирил действительно сделал для меня намного больше, чем я могла ждать, нельзя было отпускать его на такой ноте. Я успокаивала себя тем, что он протрезвеет и успокоится. На мне, в конце концов, свет клином не сошелся, и скоро он найдет себе новое увлечение.

Меня занимало другое. Раз он ушел, теперь отряду нужен был новый предводитель, и Умма настояла, чтобы я взяла эти обязанности на себя. Остальные жаждали учиться у меня, сидеть в замке им надоело, они хотели бурной деятельности где-нибудь у границ или на худой конец в пострадавших районах. Эта идея была похожа на новый план, и я решила согласиться с предложением Уммы: в конце концов, мне все равно больше нечем было заняться, а безделье грозило новым помешательством. Раз колдуны хотят учиться, я попробую стать их наставницей. Вряд ли с ними будет сложнее, чем с Салтром.

Когда мы вернулись, во дворце творилось что-то странное. Слуги провожали меня довольными взглядами, но ничего не говорили, а воздух просто звенел от невысказанных тайн.

– Одри, наконец-то! – стоило Рик заметить меня, она тут же ринулась навстречу. Она забрала у меня Нилса, которого я по законам нашей встречи держала на руках, и опустила его на землю. – Иди-ка погуляй, милый, нам нужно поговорить!

– Ну мам!…

– Живее! – он похлопала в ладоши, и ребенок вынужден был уйти под таким напором.

Я взглянула на Рик с изумленной улыбкой: такой я ее еще не видела.

– Идем к Томасу! – сказала она, хватая меня за руки. – Скорее, ну!… черепахи быстрее тебя!

Она тянула меня за собой, почти бежала, приподняв подол белоснежного платья, и я едва могла за ней поспеть. Рик ворвалась в кабинет мужа, чуть не вышибив дверь, и я прошла внутрь, изумленно улыбаясь.

– Да что у вас тут стряслось!?

Томас сидел за столом, ошарашенный моим появлением и грохотом, с которым мы ворвались в его убежище. Когда Рик выхватила какое-то письмо у него со стола, он лишь проводил ее удаляющуюся руку изумленным взглядом.

– Читай! – воскликнула она, всучив мне бумагу. – Читай немедленно! Это пришло вчера вечером из Авора.

Я перевела взгляд с нее на Томаса, а потом принялась читать с легкой улыбкой. Похоже, что бы там ни было, новости были хорошие. Авор, я помнила, была одна из стран, которые воспользовались смертью родителей Томаса, и именно Авор забрал себе большую часть территории вместе с фамильным замком – точнее с тем, что от него оставил Эдвин. Интересно, чего же он хотел теперь?

Расправив лист бумаги, я пробежалась по строкам. Писал сам правитель, его величество Димитр, он выражал свое глубочайшее почтение и уверял в своей дружбе и уважении к Подлунным землям. Последнее, чего он мог желать, это нарушить добрый соседский мир, и надеялся, что Томас примет его добрые пожелания и помощь в восстановлении королевства, разоренного такой тяжелой войной. Димитр добровольно передавал Подлунному королевству в полное владение земли, которые некогда принадлежали династии Томаса.

Я опустила лист и взглянула на него. Глаза Томаса горели, как и у Рик, с которой они держались за руки.

– Как щедро с стороны его величества Димитра! – произнесла я, улыбаясь почти польщенно: наверняка не обошлось без слухов о том, что на границах Подлунных земель все чаще видят красного дракона. – Помнится, когда я в прошлый раз перепугала Контуарцев, соседи тоже не скупились на подарки, но такой горы земли нам никто не предлагал…

Но Рик помотала головой.

– Нет, Одри. Дело не в землях. Читай дальше.

Видимо, с бумагой в Аворе было туго, и правитель заполнил и обратную сторону вместо того, чтобы использовать второй лист. Обнаружив это, я продолжила читать.

Димитр был наслышан о невероятной мощи армии Томаса и рекомендовал ему как можно скорее отправить ее в подаренные земли, чтобы освободить жителей от тирании поселившейся в старом замке твари. Люди уже многие месяцы страдают от нападок черного дракона, и больше это продолжаться не может. Димитр выражал надежду, что Томас не оставит новых подданных в беде и будет действовать быстро. Его отряд магов должен справиться с этой задачей лучше простых воинов из армии самого Димитра.

– Это может быть Эдвин, – произнес Томас, поднимаясь из-за стола. Он понял, что я дочитала, по тому, как изменилось мое лицо. – Я почти уверен, что это он!

– Н-но…. но если это так, как он там оказался? – спросила я, испытывая легкое головокружение. – Почему не вернулся к нам?

– Я не знаю, – ответил Томас, но с такой решительностью, будто утверждал обратное. – Но нам нужно немедленно отправиться туда, чтобы выяснить это.

Я кивнула, в растерянности опуская руку с письмом. Пальцы задрожали, и бумага выскользнула, но никому до нее не было дела: Томас уже направился в кабинет с картами, чтобы спланировать путешествие.

Планирование вышло однобоким, я теряла нить разговора каждый три слова, так что в конце концов Рик увела меня оттуда на кухню, где водился бренди, и составила компанию на пути к успокоению.

– Это может быть просто зверь, – проговорила я, вцепившись в свой стакан. – Просто животное, которое приняли за дракона…

– Ну конечно! – фыркнула Рик. – Просто черный дракон, поселившийся в развалинах замка, где родились Томас с Эдвином! Черных драконов ведь сотни по всему миру!…

– Рик, – я взглянула на нее почти с мольбой. – Я не могу позволить себе надеяться. Если я поверю, а окажется иначе… я этого не вынесу.

– Я понимаю, – она наклонилась над столом и крепко сжала мою руку, улыбаясь со всей теплотой. В ее глазах была такая сила и участие, что я не могла отвести взгляд, сидела перед ней, совершенно обездвиженная, и беспомощно ощущала, как ее вера постепенно передается и мне. – Понимаю, я не ведьма, я не вижу мир насквозь, и не предсказываю будущее. Но, Одри, я сердцем чую, что это он. Просто поверь мне, как я верила тебе, когда ты говорила, что Томас вернется.

Я лишь кивнула, смаргивая набегающие на глаза слезы.

Что бы ни творилось в том замке, мы должны были разобраться с этим – хотя бы ради несчастных жителей, которых Димитр уже отчаялся спасти и от безысходности передал землю Томасу.

Рик отправляла мужа в новое странствие с тяжелым сердцем, Нилс рыдал навзрыд, так что Томасу пришлось обещать, что он возьмет его покататься на мне, прежде чем уедет. Времени на сборы мы оставили не больше, чем нужно было для того, чтобы изготовить уменьшенную копию старого седла: все-таки из меня дракон вышел помельче, и седло Эдвина не годилось.

В последний день я ждала Томаса на поляне перед замком, все вещи были уже собраны, а седло надежно закреплено.

Племенник верещал от восторга, а его мать стояла в стороне с улыбкой, за которой застыла гримаса ужаса.

– Ты красивая, – проговорила она, положив свою тонкую руку на мой нос, когда я поднесла к ней голову, чтобы успокоить. Я не знала точно, как выгляжу, но глаза должны были оставаться прежними: они не сияли зловещим зеленым светом, который так нравилось использовать Эдвину. Я надеялась, что Рик увидит в этом обличии прежнюю меня. – Чешуя цветом совсем как твои волосы… это так странно.

Нилс носился вокруг, дергая меня то за крыло, то за хвост, то повисая на моей лапе, Томас проверял, надежно ли закреплены сумки.

Последние мгновения вместе перед долгим путешествием всегда самые долгие, я уже чувствовала напряжение в спине: мне хотелось поскорее в небо. Всего несколько дней, и все сомнения уйдут, я узнаю правду, и мой мир снова станет целым. Надеюсь на это.