Ведьмин круг

Круг пятый

— Кошмар! — схватилась за голову ведьмочка. — Вот так влипла! О, небесный отец, хорошо бы все оказалось только дурным сном!

— И я тоже, Аталиса? — усмехнулся ас.

— О, нет! — воскликнула ведьмочка, порывисто обнимая Улльтора. Она глянула на него увлажнившимися глазами. — Ах, мое сердце! Ты навечно останешься моей первой волшебной любовью, о которой я буду помнить и на смертном одре!..

— Девочка, даже не знаю, как тебе помочь, — сказал растроганный божественный ас. — Если хочешь, вслух попроси об услуге, только чётче формулируй своё пожелание, и я постараюсь его выполнить.

Увидев, что глаза ведьмочки заблестели надеждой, он отрицательно покачал головой.

— Нет, котёнок, об этом и не проси. Я не в силах заставить Раэтиэля любить… И это нет. Ведовской амулет тоже невозможно вернуть без его согласия.

— Прости, Улльтор, тогда мне ничего не нужно, — она тревожно заглянула в невозможно-синие глаза. — Ты не сердишься?

— Ах ты, наивная глупышка! — захохотал божественный ас. — Только ты могла отказаться от столь щедрого предложения и не потребовать золотых гор или королевства!

Ведьмочка печально понурилась.

— Золотая клетка плохая замена свободе. Ведь только обзаведись богатством, и ты всю жизнь будешь служить ему бессменным сторожем. Ну и зачем нужны горы золота, если на них не купишь и капельки счастья? И с королевством тоже самое. Нет никакого желания связываться с кучей забот о власти и неблагодарных подданных. Это поле игры для честолюбцев. На нём слишком много посторонней суеты и цветы счастья быстро чахнут, растоптанные чужими амбициями.

Улльтор приподнял понурую голову девчонки и внимательно заглянул в глаза.

— Прости, малышка, я ошибался, говоря, что ты наивная дурочка. На самом деле ты мудрая маленькая женщина с любящим сердцем, — сказал он серьезно и, ласково глядя, добавил: — Всегда оставайся такой и, несмотря на трудности, удача тебя не оставит. Хорошо?

— Я постараюсь. Спасибо за участие, Улльтор, — тоже серьезно ответила ведьмочка и, приподнявшись на цыпочки, легко коснулась губами его щеки. — Это благодарность за подаренное волшебство.

— И тебе спасибо, Аталиса, за воспоминание о легкокрылой радости юности, — отозвался божественный ас и с легкой грустью на лице прикоснулся к ее опухшим губам. — Не скупись, девочка. Подари на прощание свой самый сладкий поцелуй, чтобы наше расставание не было таким горьким.

И рыжая девчонка без слов повисла на шее Улльтора, приникнув к его губам. Спустя некоторое время он с неохотой оторвал её от себя и, взяв за талию, поставил на землю.

— Хватит-хватит, Аталиса! — довольно засмеялся он. — А то опять мы заведем песню страсти, которая окончательно выведет из себя нашего ушастого приятеля. А со злости он может что-нибудь такое натворить, в чем потом раскается, да будет поздно.

Он легко прикоснулся ко лбу ведьмочки и она, закрыв глаза, начала оседать на землю. Божественный ас не дал ей упасть и бережно положил на траву. Присев на корточки, он долго смотрел на спящую, и на его лице блуждала ласковая и немного грустная улыбка. «Ах, малышка, ты настоящая ведьма, жрица нашей Всеобщей Матери! Я уж и не надеялся, что кому-нибудь удастся разбудить моё сердце…»

— Любуешься, Улльтор? Надо же! Столько внимания с твоей стороны… — высокомерно произнесла русоволосая красавица, окутанная невыносимо ярким золотым сиянием. — Не слишком ли много чести для какой-то ничтожной смертной? — она насмешливо посмотрела на божественного аса.

В мгновение ока Улльтор оказался рядом и жестко приказал:

— Ну-ка, убери свою иллюминацию, Верна, а то ненароком разбудишь малышку.

Презрительно фыркнув, русоволосая красавица все же послушалась, и окружающий её ослепительный ореол начал медленно тускнеть. Вскоре мягко светились только её кожа и роскошные одежды. Улльтор небрежно привлек к себе богиню и, заключив в кольцо рук, вкрадчиво спросил:

— Верна, что тебя привело сюда? Неужели банальная ревность?

Высокомерно вздернув подбородок, богиня немедленно оттолкнула его руки.

— Слишком много воображаешь о себе, Улльтор! — отозвалась она и, поспешно отступив, поправила и так идеальные складки своего одеяния.

На прекрасном личике появилось выражение превосходства.

— Кто ты такой, чтобы я ревновала? Не забывай, что ты всего лишь наглый безродный мальчишка усыновленный Тором!

В голосе богини зазвучали снисходительные нотки, от которых Улльтор помрачнел.

— Это невозможно. Ведь в Асгарде полно таких как ты, которые не дают забыть мне о низком происхождении, — горько сказал он и, помолчав, ядовито добавил: — Поверь, дорогая, тут некому рукоплескать твоему величию и красоте и некому восхищаться твоим несравненным умом и мудростью. Так чего ж ты все время бегаешь за мной?

На умном личике русоволосой красавицы появилось виноватое выражение, но услышав последние слова, она напряженно выпрямилась.

— Это я-то бегаю за тобой? Неправда! — возмущенно выкрикнула Верна. — Я тут по делу!

— По какому такому делу? — божественный ас насмешливо прищурился. — Ну-ка, попробуй солгать, моя дорогая правдолюбка, посмотрим, что из этого получится.

— Я должна… мне отец приказал… тебя разыскать!.. — с трудом выдавила богиня и её глаза заблестели слезами. — Мерзавец! Да, чтоб у тебя яз… — договорить она не спела.

Улльтор резко привлек к себе строптивицу и заткнул ей рот поцелуем. Она недолго вырывалась из его объятий и, затихнув, прильнула к нему всем телом. Их поцелуй все длился и длился, и Улльтор не скоро нашел в себе силы оторваться от желанной женщины. С ласковой улыбкой он заглянул в сияющие глаза.

— Дорогая, не забывай, что мы в Междумирье и сказанные здесь проклятия сбываются даже для богов. Во всяком случае, неприятностей от них целое море, и замучаешься возиться с нейтрализацией их последствий.

— Прости, Улльтор, я брякнула сгоряча, первое, что на ум пришло, — покаянно произнесла русоволосая красавица и разочарованно добавила: — Так ты только поэтому меня поцеловал, чтобы я не успела сказать проклятие?

— О, нет, Верна! — с нежностью ответил божественный ас. В синих глазах заполыхала страсть. Он снова прильнул к губам богини, а затем резко толкнул её на землю и упал сверху.

Вокруг слившейся в объятиях божественной пары вспыхнуло сияние, и в такт их взволнованно бьющимся сердцам зазвучала страстная музыка. В отличие от Зова Весеннего Равноденствия ведьмы, она звучала величественнее и глубже и её звучные аккорды, ширясь и набирая мощь, устремились ввысь к самим небесам.

Когда окутывавшее богов сияние немного поугасло, Улльтор покаянно произнес:

— Прости Верна! Ведь мы неровня по положению, но я не смог удержаться, — он тревожно заглянул в сияющее любовью прекрасное личико, и облегченно вздохнул. — Ясно. Я дурак.

— Неоспоримая истина, — насмешливо произнесла божественная красавица, ласково проведя по обнаженной груди своего возлюбленного. — Лежала бы я сейчас под тобой, если бы сама этого не хотела. Дорогой, не останавливайся, я тебе не смертная, потому нефиг сдерживаться. Давай-ка, выкладывайся на полную катушку.

— Как скажешь моя душенька! — счастливо засмеялся Улльтор. — Только потом не жалуйся, что тебя заездили.

— Даже не мечтай. Смотри, как бы самому не пришлось жаловаться.

— Ах, так! Значит, вызов? Ну, погоди! Посмотрим, кто первым запросит пощады в нашем марафоне!

И мелодия божественной страсти с новой силой рванулась к небесам.

Первой сдалась русоволосая красавица. Недаром она славилась в Асгарде как умница. Они присели у горящего костра и Верна протянула кубок с вином своему возлюбленному. Улльтор с благодарностью его принял и, покосившись на молчащую богиню, собрался с духом.

— Верна, я хочу сказать… — нерешительно начал божественный ас. — Ай, ладно! Наверняка со стороны я выглядел идиотом, бегая от тебя, но мне казалось, что у нас ничего не выйдет, поскольку я тебя недостоин… впрочем, я и сейчас считаю, что мы не пара, — он поскрёб в затылке и растерянно ухмыльнулся. — Ведь ты такая красавица и умница. С такой кучей поклонников у тебя есть из кого выбирать… Верна, неужели, ты меня любишь?

— Ты еще спрашиваешь, дурачок? Я уж и не надеялась, что мы когда-нибудь будем вместе, ведь ты большой упрямец и я…

— Гордячка! — с готовностью подсказал Улльтор.

— Ну, да, — всхлипнула красавица-богиня, прижавшись к его плечу. — Неужели так трудно было заметить, что я не могу без тебя жить? Стала бы я повсюду бегать за таким болваном, позабыв о своей гордости!

Божественный ас покаянно заглянул в любимые глаза.

— Ладно, пора забыть о наших прошлых недоразумениях и смотреть только в будущее. Знаешь любимая, думаю, я не скоро решился бы на активные действия, если бы не одна маленькая ведьмочка, — он засмеялся, заметив недобрый взгляд, который богиня бросила на безмятежно спящую смертную соперницу. — Не ревнуй, Верна, малышка любит не меня, а одного ушастого эльфийского поросёнка. Но она помогла понять одну вещь, когда любишь, нельзя медлить с признанием. Иначе можешь остаться ни с чем, как это вышло в моём случае.

— Вот спасибо! Значит, я для тебя на втором месте? — немедленно возмутилась гордая красавица.

— О, нет! В моём сердце ты всегда занимала первое место. Сама знаешь, что богам невозможно всерьез полюбить смертного, для этого их жизни слишком коротки. Вот и малышка для меня всего лишь прекрасная бабочка-однодневка.

— Замечательно! Идем домой? — радостно сказала богиня и, взлетев, нетерпеливо потянула за собой возлюбленного.

— Подожди, моя любовь, — ответил Улльтор и, повернувшись к спящей рыжей девчонке, и поставил защитный барьер. Он засветился ровным голубым светом. — Вот теперь идём.

Обнявшись, божественная парочка засияла невыносимо-ярким светом и растаяла в воздухе, а на том месте, где они занимались любовью, появилось крохотное раскидистое деревце с золотисто-красными плодами.

Разъяренный Лесной король материализовался у ворот на подъездной аллее замка и покатился прямо под копыта четверки серебристо-белых единорогов, запряженных в легкую коляску. Испугавшись, изящные животные поднялись на дыбы, дико сверкая голубыми глазами, но мальчик-возничий пристав со скамейки быстро их успокоил. Не обращая никакого внимания на сидящих в воздушно-легком экипаже двух очень красивых эльфов — мужчину и женщину, Лесной король легко увернулся от копыт единорогов и стремглав бросился прочь. Они с тревогой посмотрели ему в след.

— Раэтиэль, что это ты вытворяешь? — яростно выкрикнула золотоволосая красавица, сверкнув на него такими же зелеными глазами. — Разве можно так неосторожно перемещаться в пространстве? Постой ты куда? Вернись немедленно, паршивец! Между прочим, мы к тебе приехали в гости! Ну, погоди, поросенок, ты еще попадешься мне в руки, и я живо тебе напомню детство! Так надеру задницу, что мало не покажется!

— Успокойся, Титания, видишь же, что нашему ребенку в очередной раз попала вожжа под хвост, вот он и злится на весь белый свет, — усталым голосом произнес синеглазый изнеженный красавец. — Тем более что сейчас у Раэтиэля переходной возраст, отсюда такие резкие перепады настроения, — он изящным движением смахнул с лица упавшие платиновые пряди.

— Оберон, это ты во всем виноват! — немедленно набросилась она на своего спутника. — Ты совсем избаловал мальчишку, потакая его малейшему капризу! Вот они, плоды твоего бездумного воспитания! Теперь с Раэтиэлем нет никакого сладу! Вытворяет все что захочет, и слова ему не скажи поперек! Так нахамит в ответ, что мало не покажется!

— Хассалех, трогай! — повелительно произнес Оберон, король самого обширного королевства воздушных фейри. — Передай привет своему отцу Капелле и скажи, что я очень доволен его работой. Ваши единороги выдрессированы на совесть.

Личико мальчика заалело нежным румянцем.

— Спасибо, сир, — прошептал он и, обернувшись, бросил обожающий взгляд на своего сюзерена.

Четверка единорогов вместе с коляской взмыла в воздух и, повинуясь мальчику-возничему, медленно поплыла к парадному подъезду в огромный величественный дворец.

— Оберон, не смей увиливать от ответа, когда я с тобой разговариваю! Не думай, что сможешь отмолчаться! — раздраженно воскликнула Титания. Она отвела тревожный взгляд от цветущих кустов, среди которых скрылся их сын, и с негодованием посмотрела на мужа. Ничего не ответив, белокурый красавец озабоченно поправил пышные кружевные манжеты и в полном изнеможении от неимоверного усилия откинулся на спинку сиденья. С утомлённым выражением на лице он закрыл глаза. Не вынеся такого невнимания, Титания чувствительно ущипнула его за бок. От неожиданности эльфийский владыка подпрыгнул на сиденье.

— Ой, больно! — воскликнул он и, обиженно хлопнув ресницами, капризно протянул: — Дорогая, но почему ты ведёшь себя как невоспитанная хулиганка? Вот и скажи после этого, кто служит нашему мальчику дурным примером.

Увидев, что жена отвернулась и не реагирует на его слова, эльфийский владыка смерил её недовольным взглядом. На мгновение сказалась усталость тяжёлого дня, и тщательно скрываемое раздражение прорвалось наружу. «О боги, дайте мне хоть капельку своего безграничного терпения!» За безобидной маской промелькнул совсем иной облик, но это длилось краткое мгновение и прошло не замеченным для заинтересованных лиц.

— Любимая, ты хочешь со мной поссориться? — проговорил Оберон примирительно. — Лучше не стоит. Как только мы начнем ругаться, то не успокоимся до самого вечера, и ты будешь сама виновата, если я буду вынужден заночевать в гареме, — в ленивом голосе отчётливо прозвучало предупреждение, но Титания не пожелала этому внять, и её зелёные глаза потемнели от гнева.

— Ненавижу! Можешь, хоть навсегда уйти к своим рабыням или фавориткам, мне нет дела! — воскликнула она и мстительно добавила: — Только знай, что я тоже не буду сидеть в гордом одиночестве и лить слезы, а живо найду замену.

— Что ты сказала?

В синих глазах Оберона мгновенно заполыхала ярость. Куда только подевалась его изнеженная немощь! В мгновение ока он схватил дражайшую половину за горло и ласково прошипел:

— Моя любовь, не шути так, а то однажды допросишься! Я уже заметил, что в последнее время ты непозволительно дерзка и слишком часто распускаешь свой язык. Учти, если ты забыла что такое послушная эльфийская жена, то я быстро напомню. Не посмотрю, что ты королева и публично прикажу всыпать плетей. Представляешь, как обрадуются твои злопыхатели?

— Ты не посмеешь унизить меня при всех…

— Почему? Кто или что меня остановит? — спросил эльфийский владыка и медленно сжал изящные не по-человечески сильные пальцы, хладнокровно глядя в испуганные глаза жены.

— Пусти, мне больно! — полузадушено прохрипела Титания, безуспешно пытаясь отодрать руки мужа от своего горла и, почти потеряв сознание, смиренно добавила: — Прости, Оберон, я была неправа.

— То-то же! — наставительно проговорил эльфийский владыка и нехотя разжал пальцы. Снова приняв вид расслабленного неженки, он бросил взгляд на напряжённо выпрямившуюся жену и совершенно спокойным голосом добавил: — Моя любовь, тебе не кажется, что нам пора прекратить вмешиваться в жизнь Раэтиэля? Ведь он уже взрослый юноша и страшно злится, что мы не выпускаем его из-под родительской опеки.

— Оберон, ты в своем уме? Не смей так думать! — с негодованием воскликнула королева, немедленно выбросив из головы только что случившийся инцидент с удушением. С расстройства она стукнула мужа кулачком по плечу. — С чего ты взял, что Раэтиэль взрослый? Ведь ему ещё не исполнилось и трехсот лун! За мальчиком всё время нужен неусыпный присмотр! Кто о нём позаботится, если не мы?.. Нет! Я ни за что не спущу с Раэтиэля глаз, пока не передам его в руки надежной невестки!

— Дорогая, ты не шутишь?.. Кошмар! Женщины — это точно проклятье любой расы! — тяжело вздохнув, пробормотал эльфийский владыка. — Бедный мой мальчик! Когда-нибудь любвеобильная матушка до смерти затискает тебя в своих объятиях.

— Неправда! Я не клуша и не трясусь над Раэтиэлем! Но ты же знаешь, что после смерти Атуэль он до сих пор не в себе. Скажешь, что не так? Клянусь, как только он женится, я немедленно от него отстану, а до тех пор пусть даже не мечтает избавиться от моего присмотра!.. Я же не виновата, что люблю вас паршивцев и беспокоюсь о вашем благополучии! — с отчаянием воскликнула Титания и её зелёные глаза наполнились слезами.

— Кошмар! — еще тяжелее вздохнул эльфийский владыка. Но когда его королева заплакала, он не выдержал и заключил единственно любимую женщину в объятия.

— Не плачь, моё сердце, и прости за невольный гнев, — произнес Оберон с раскаянием и примирительно улыбнулся в ответ на негодующий взгляд. — Дорогая, в который раз умоляю, следи за тем, что говоришь!.. Ведь я тоже тебя люблю и до сих пор безумно ревную, — он поцеловал жену и озабоченно добавил: — Поверь, Титания, я тоже спал бы намного спокойней, если бы история трагической любви Раэтиэля закончилась хоть каким-нибудь внятным финалом.

— Дорогой, поговори с мальчиком! Ну, что тебе стоит? Хватит ему таскать ведьм из реального мира. Когда-нибудь это добром не кончится. Ты же видишь, что каждый раз ему приходится за них сражаться с богами.

— Думаешь, я не разговаривал? К сожалению, это бесполезно. Раэтиэль большой упрямец и не хочет признать, насколько мала вероятность того, что ему попадется именно та ведьма, что подойдет для его целей.

— Неужели бедному ребенку суждено целую вечность тосковать по погибшей любви? Врагу такое не пожелаешь! — расстроено пошептала Титания, прижавшись к мужу. — Оберон, во что бы то ни стало, нужно прекратить его бессмысленные метания по реальному миру. Фейри там небезопасно находиться, слишком изменчивы верования. К тому же среди смертных силу набирают приверженцы Единого, вытесняя веру в нас, старых богов и этим ослабляют наши связи с реальным миром. Однажды они могут совсем оборваться, и Раэтиэль рискует навсегда остаться там, не имея возможности вернуться домой.

— О, нет! Ты неправа, моя любовь! Старые верования сильны и такое произойдёт ещё не скоро. Пусть мальчик резвится. Неужели ты хочешь, чтобы он опять лунами напролет стоял у саркофага Атуэль? — эльфийский владыка бережно провел ладонью по лицу жены, вытирая слёзы. — Дорогая, давай не будем лишать Раэтиэля последней надежды. Глядишь, со временем он отвлечется на что-нибудь другое и постепенно забудет свою бывшую невесту. Кстати, тут одна сорока на хвосте принесла, что на этот раз ему попалась очень необычная ведьмочка, — синие глаза Оберона лукаво сверкнули. — Похоже, наш мальчик слегка ею увлёкся.

Королева немедленно возмутилась и во все стороны полетели яркие феерические искры.

— Ну, знаешь! Нам только полукровки не хватало в качестве невестки, к тому же смертной!

— Пусть хоть на тролльше или баньши женится, лишь бы больше не устраивал жуткого переполоха в моём дворце!.. Титания, прекрати выходить из себя, ты прожжешь мой любимый наряд! — закрываясь от жены защитной завесой, воскликнул раздосадованный Оберон и его глаза полыхнули гневом. — Забыла что было, когда он узнал о смерти Атуэль?

— О, да! Но она еще не мертва, мой дорогой, — вкрадчиво пропела сразу присмиревшая Титания. Взяв мужа за руку, она долгим поцелуем приникла к его ладони.

— Вот это и нехорошо с её стороны, — проворчал смягчившийся эльфийский владыка. — Я не спорю, она хорошая девочка и была бы нам хорошей невесткой, но я не позволю, чтобы душа моего сына умерла вместе с Атуэль. Даже лучше, если его женой станет смертная. Раэтиэль не будет многого ждать от такого брака, зная, что он быстротечен и достаточно благоразумен, чтобы не позволить себе влюбиться в ведьму…

— Ваши Величества, добро пожаловать в Майоллиоран!

Навстречу августейшим гостям бросились придворные Лесного короля, помогая им выбраться из экипажа. Следом за королем и королевой, легко выпорхнувшим на ковер у входа, из открывшегося портала появилась их многочисленная шумная свита, состоящая из удивительных существ. На этот раз даже сам Лесной король вышел встречать родителей. Одетый в роскошное одеяние, он низко поклонился отцу и испортил торжественность приема тем, что с мрачным видом монотонно произнес:

— Смиренно приветствую Вас, сир, под нашим скромным кровом. Примите заверения в неизменной преданности и верности. Всех благ Вашему доблестному дому! Будьте дорогими гостями в Майоллиоране и не погнушайтесь нашим скромным угощением.

Лесной король безобразно сократил положенное по этикету приветствие высокородной эльфийской четы.

— Здравствуй, мама, — обняв, он небрежно поцеловал златовласую красавицу в нежную щечку. Та тут же ухватила его за ухо. При этом никто из свиты Их Эльфийских Величеств не позволил себе и тени улыбки.

— Я тебе покажу «здравствуй мама!» — не выпуская его многострадальное ухо, рассерженная королева потащила отпрыска за собой во дворец. — Сколько раз я говорила, что нужно быть осмотрительней при перемещениях в пространстве! Хочешь однажды впилиться в какой-нибудь камень и навеки остаться булыжником?

— Мама, немедленно отпусти моё ухо! — прошипел эльфийский принц. — Я знаю, что обязан всю жизнь почитать родителей и подчиняться их воле, но лучше не доводи до крайности!

— Мой мальчик, ты тоже меня не доводи! — засверкала глазами Титания, но тут же порывисто обняла сына. — Прости, Раэтиэль! С тех пор как я узнала, что ты тащишь к нам очередную ведьму, просто схожу с ума от беспокойства.

— Все в порядке, мама. Я снова выиграл в споре с старшими богами! — в глазах Лесного короля вспыхнула горделивая радость. — Знаешь, мам, на этот раз моим противником оказался сам Улльтор. Наставники говорили, что он очень силен, но он проиграл и в магической дуэли и в стрельбе из лука! Представляешь, за это небесный ас подарил мне Серебряного Ветра!

— Слава Небесному отцу! Идём, ты расскажешь по порядку, как проходила ваша битва…

— Малыш, я тоже хотел бы узнать кое-какие подробности, — произнес эльфийский владыка, неслышно догнав жену и сына.

— Сир, неужели Вас заинтересовала моя жизнь? — язвительно произнес Раэтиэль. Застыв на месте, он вызывающе уставился на отца. Оберон по-приятельски обнял его за плечи.

— Конечно, дорогой сын. Особенно меня интересует, как к тебе попал мой Серебряный Ветер.

Обернувшись к жене, эльфийский владыка властно добавил:

— Ступай к себе, моя дорогая. Потом поболтаешь с мальчиком, а сейчас у нас чисто мужской разговор.

— Хорошо, Оберон, как прикажешь, — неслышно вздохнув, ответила королева. — Ваше Величество, — она поклонилась мужу и, легко развернувшись, исчезла в сопровождении своей многочисленной свиты придворных дам.

После помпезного обеда, устроенного в честь августейшей четы, королева проскользнула в покои сына. Она прошла по анфиладе многочисленных комнат и нашла своего отпрыска на открытой террасе. С унылым видом тот качался на качелях, увитых цветущими лианами.

— Ну-ка, подвинься, Раэтиэль, — возбужденно сияя глазами, сказала она, присаживаясь рядом с сыном на мягкое сиденье качелей, выполненное в форме небольшого диванчика. — Давай, рассказывай!.. Кстати, мой мальчик, что от тебя нужно было отцу?

Лесной король бросил на мать ироничный взгляд.

— Хочешь знать о нашей беседе, спроси у отца. И нечего смотреть на меня с укоризной! Я не намерен получать по ушам за передачу конфиденциальной информации… Мам, не злись… — он вздохнул. — Ладно, спрашивай. Я же знаю, что лучше сразу сдаться на милость победительницы. Всё равно ты вытряхнешь из меня нужную информацию.

— Хороший мальчик! Верно понимаешь ситуацию. Ведь мама должна позаботиться о своём мальчике, а для этого она должна знать всё, что с ним происходит, — мурлыкнула королева, мгновенно сменив гнев на милость. — Давай-ка начни с рассказа о твоей новой ведьме и излагай подробней, а не в трех словах, как ты любишь. Я просто умираю от любопытства, что же это за штучка, которой удалось привлечь внимание моего привередливого сыночка.

Лесной король удивленно приподнял брови.

— Ты наверно шутишь, моя хорошая? С чего ты взяла, что я обратил внимание на какую-то ничтожную ведьму? Конечно, девчонка нужна мне для опыта, но даже здесь я не уверен, что она подходящий экземпляр, — он закинул руки за голову и, покачиваясь на качелях, закрыл глаза. — Настолько не уверен, что наверно брошу её в Междумирье. Боюсь, что здесь с ней будет слишком много проблем даже в качестве обычного источника магии.

— Это действительно нечто новенькое! — недоверчиво покачала головой королева. — Не смеши, мой мальчик. Какой вред фейри может причинить какая-то смертная ведьма?

Лесной король, открыв глаза, насмешливо посмотрел на мать.

— Та из них, которая имеет возможность рожать от богов, и к тому же обзавелась покровителем из небесных асов.

— Очень интересная девочка! — глаза Титании, столь схожие с глазами сына, заблестели воодушевлением. — Раэтиэль, не будет тебе прощения, если я не встречусь с этой загадочной ведьмой! Немедленно веди её к нам!

— Мам, не понимаю твоей заинтересованности, — лениво протянул Лесной король. — Поверь, она совершенно обычная девчонка без царя в голове. Конечно, ей привалила небывалая удача, но вряд ли она сумеет ею воспользоваться.

«Во всяком случае, я не позволю Аталисе этого сделать, — мстительно подумал он. — Какая неслыханная наглость, на моих глазах заниматься сексом с другим! Рабыня, знай свое место!..»

— Раэтиэль, что ты задумал?

Лесной король обворожительно улыбнулся.

— Моя драгоценная леди, не думаю, что сей низкий предмет как смертная ведьма заслуживает столь пристального внимания с нашей стороны, — схватив за руку, он потащил мать за собой. — Идем, моя хорошая, у меня есть подарок. Уверяю, ты будешь от него в восторге.

Встревоженная королева попробовала было ещё поговорить с сыном о ведьме, но он делал вид, что не слышит её вопросов.

— Раэтиэль, не так быстро! Скажи, куда ты меня тащишь и что это за подарок?

— О, нет, моя хорошая, потерпи немного и скоро сама увидишь! — Лесной король лукаво посмотрел на мать, заметив, что она сдалась и переменила тему.

«Ох уж, эти подарки!» Незаметно для сына, королева недовольно поморщилась. «Небесный отец! Может, под благовидным предлогом лучше сразу смыться к себе во дворец, чтобы потом не маяться с очередным подношением Раэтиэля? Очень надеюсь, что на сей раз его подарок окажется менее злобным и пакостным, чем кумихо. Конечно, белая лисичка просто прелесть, но слава небесам, что она сбежала! Иначе обиженные фрейлины до сих пор донимали бы меня жалобами. Эта пакостница любила изгадить их наряды и бессовестно крала драгоценности. Не говоря уж о том, что мстительная тварь измазала некоторым из фрейлин волосы какой-то липкой дрянью и им пришлось отрезать под корень красу и гордость эльфийских женщин… Что-то мне не нравится, как мальчик замял наш разговор о ведьме. Конечно, Раэтиэль скрытничает, но чем-то она сильно его задела и он страшно зол. Как бы он не натворил дел, о которых сам впоследствии пожалеет…»

— О чем печалишься, моя хорошая? — улыбнулся Лесной король и, спохватившись, королева ласково улыбнулась любимому сыну.

— Все мои думы только о тебе, солнышко.

— Тогда не стоит хмуриться, моя драгоценная леди, всё в порядке.

— Раэтиэль, думаю, ты…

— О, мы уже пришли! Мам, принимай подарок, — опередив слуг, Лесной король сам распахнул изукрашенные растительным орнаментом огромные двери и учтиво поклонился. — Прошу!

Королева опасливо заглянула в роскошный зал и с радостным возгласом исчезла в его недрах. Откуда-то издалека донеслось её ласковое воркование:

— Лапусечка! Златоглазое солнышко! Какой же ты хорошенький! Ах ты, моя прелесть!

Улыбнувшись, Лесной король вошел следом. Счастливая Титания держала на руках крошку-дракона золотого цвета и тот тоже цвёл от радости, глядя на новую хозяйку с неподдельным обожанием.

— О, Раэтиэль! Не знаю даже как тебя благодарить! — прослезилась королева, отнюдь не склонная к сантиментам. — Где ты взял такую редкость?

— Я же знаю, что ты любишь ездовых драконов. А где взял лучше тебе не знать, крепче будешь спать, — засмеялся он. — Ну, угодил я подарком? По-моему, именно о драконе такой расцветки ты и мечтала. Я прав?

— Ах, мой золотой мальчик, я люблю тебя! — воскликнула Титания и, оставив малыша-дракончика, от всей души расцеловала сына. В ответ тот обнял её и с нежностью в голосе произнес:

— Я тоже очень люблю тебя, мама, и хочу, чтобы ты всегда была счастлива.

Титания подняла на сына увлажнившиеся глаза и порывисто воскликнула:

— Мое сердце, а уж как я хочу, чтобы ты был счастлив!

Обняв сына, она приникла к его груди и на её лице снова появилась тревога. «О, небеса! Скорей бы его возня с оживлением Атуаль чем-нибудь закончилась. Умрет она окончательно или нет уже неважно, лишь бы она освободила моего мальчика»

— Интересно, а я вхожу в вашу семейную идиллию? — раздался холодный голос эльфийского владыки. Выражение его красивого лица не сулило ничего хорошего.

— Ай-я-яй! — укоризненно покачала головой королева. — Мой дорогой, ревновать к собственному сыну, очень некрасиво с твоей стороны! — прекрасное лицо златовласой красавицы скрылось за привычной светской маской, и она вкрадчиво добавила: — Оберон, идём, прогуляемся по парку. Моцион после еды очень полезен, к тому же есть небольшой разговор.

— Кто бы сомневался! Думаешь, я не заметил, как ты пилила меня заинтересованными взглядами во время обеда? — сразу же расслабившись, утомленно проворчал эльфийский владыка, но не замедлил предложить руку жене для совместной прогулки.

— Раэтиэль, думаю, ты с нами не пойдёшь, потому и не приглашаю, — бросил он сыну на ходу и ехидно добавил: — Наверняка опять будешь торчать у гробницы своей ненаглядной полумертвой невесты.

— Ошибаешься, отец, я иду с вами, — насмешливо сказал Лесной король. Решительно вклинившись между родителями, он подхватил их под руки. Те поражённо переглянулись.

— Эй, нечего смотреть так, как будто на лбу у меня вырос лес рогов!

— Боюсь, их зрелище не настолько удивило бы нас, как твои слова, — задумчиво протянул Оберон, и на его утомленном красивом лице промелькнуло хищное выражение. — Но я очень этому рад, мой мальчик.

Пока Лесной король прохлаждался в волшебном Майоллиоране, балуемый любящими родителями и многочисленными придворными, покинутая им ведьмочка, мирно спала под защитным куполом, поставленным заботливым Улльтором. Она не видела, как глубокой ночью из озера вышел изящный высокий русал со знакомыми ей тёмно-зелёными глазами и распущенными длинными волосами такого же цвета.

Речной бог Альфей, остановленный барьером, долго стоял около него, неотрывно глядя на ведьмочку. Он был неузнаваем. Когда с его лица пропало выражение сумасшествия, русал оказался очень красив. Нечаянно попавшую к нему ведьмочку, во время неосторожно произнесенного проклятия, речной бог не помнил, как не помнил и того, что он её изнасиловал. Не знал Альфей и того, что она беременна, но его с неодолимой силой тянула к ней родная кровь, заключенная в её чреве.

Когда наступил рассвет, Альфей печально вздохнул, и положил рядом с барьером принесенные с собой венок из белых лилий, перевитый речным жемчугом и несколько нарядных ракушек. Непрерывно оглядываясь, он пошел к воде. Бросив напоследок тоскливый взгляд на спящую рыжую девчонку, он горестно вскрикнул и бесшумно ушел в воду. Его лицо вновь исказилось безумием.

На следующую ночь рядом с беспробудно спящей ведьмочкой появилась Королева фей со своей многочисленной свитой малышек. Она ударила жезлом по барьеру, и он исчез. Недобро усмехнувшись, фея подлетела к лицу рыжей девчонки, и долго в него всматривалась. «Ладно. Хочешь, не хочешь, но своё слово нужно держать». Вздохнув, она прикоснулась жезлом к плечам Аталисы, и на мгновение её охватило призрачное лунное сияние, принявшее форму огромных крыльев. «Ведьма, я не считаю, что ты заслужила Крылья Лунной Мечты, но ради Лесного короля, принимай обещанный подарок, — крохотное красивое личико феечки искривилось в злобной гримасе. — И только попробуй оказаться неблагодарной тварью, я немедленно отомщу!» Тем не менее, перед тем как исчезнуть, Королева фей снова замкнула защитный купол над спящей девчонкой, не ведающей, что творится вокруг.

И только на третью ночь рядом с местом их стоянки появился Лесной король, который легко прошел через защиту, словно её и не было. Присев на корточки, он потряс ведьмочку за плечо.

— Вставай, соня, сколько можно дрыхнуть! Или тебя настолько утомило обслуживание Улльтора, что теперь ты отсыпаешься?.. Ну и когда он ушел? — холодно спросил он Аталису, трущую заспанные глаза.

— Понятия не имею. Но такое ощущение, что на моем теле появились пролежни недельной давности, — со стоном ответила она и попыталась встать. — Ой, что-то ноги совсем не держат!

Ведьмочка с надеждой взглянула на эльфа. В другое время он обязательно помог бы ей, но сейчас даже не двинулся с места. Он по-прежнему стоял в сторонке и, сложив руки на груди, не спускал с неё недоброго взгляда. Ведьмочка поежилась и смущенно пробормотала:

— Не сердись, Раэтиэль, я же говорила, что это часть священного ритуала, входящего в Зов Весеннего Равноденствия. Если ты не хотел участвовать…

— Слушать ничего не хочу, про ваш ведьминский разврат, — непримиримо произнес эльф. Его зеленые глаза потемнели, и их выражение живо напомнило ведьмочке глаза сумасшедшего русала. Он жестко приказал: — Вставай и быстро в путь.

— Подожди, я же еще не умылась, и ноги у меня совсем не идут, — жалобно сказала она, но все бесполезно. Эльф тут же бесшумно исчез в прибрежных зарослях у озера. Схватив свою сумку с вещами, Аталиса бросилась его догонять. Она не заметила в ней прибавление. Что кроме привычных вещей в ее сумке притулилась небольшая шкатулка в форме золотого яблока, внутри которой лежали ожерелье в форме цветов белых лилий, перевитых жемчугом и несколько красивых ракушек, внутри которых тоже лежало по огромной жемчужине.

Сегодня они шли какими-то странными местами. Все чаще под ногами ведьмочки хлюпала болотная вода. Ко всему прочему к ней вскоре привязались огромные стаи комаров, которые до этого ни разу не встречались в Междумирье. Стояла жара и над болотом парило марево удушливых испарений. У надышавшейся ими Аталисы жутко разболелась голова. Комары, жара и болотное марево настолько ее измучили к середине дня, что она мчалась за эльфом, почти ничего не замечая вокруг.

Но не столько трудности пути мучили ведьмочку. Больше всего она маялась оттого, что душа была не на месте. Аталиса почувствовала, как бездонная пропасть непонимания разделила ее с Лесным королем. Злясь, сегодня он ни разу не остановился и не подождал её, как обычно и не сказал ни единого ласкового слова. Да что там! Эльф даже ни разу её не покормил и от голода у нее уже подкашивались ноги.

— Подожди, Раэтиэль! Остановись на минутку, давай немного передохнем и поговорим! — отчаянно выкрикнула она, почти его догнав.

В ответ эльф прибавил ходу и, стремительно промчавшись по огромной зеленой поляне, исчез среди хилых березок. Ведьмочка снова потеряла его из виду.

— Не о чем нам разговаривать! — донесся до неё сердитый голос. — Если устала и хочешь отдохнуть, пожалуйста, но я не буду тебя ждать. А… делай, что хочешь! И вообще, можешь отправляться на все четыре стороны и спать со всеми подряд. Вот дурак! Всегда знал, что вы ведьмы шлюхи, но почему-то думал, что ты другая.

— Не злись, Раэтиэль! Я люблю тебя! — отчаянно выкрикнула ведьмочка. В спешке она потеряла туфли, и с трудом выдергивала босые ноги из трясины. — Послушай, почему ты ревнуешь к Улльтору? Ведь мы с ним давно знакомы. Что плохого в том, что я попрощалась со своей первой любовью так, как это принято у нас ведьм?.. Я не понимаю.

— То и плохо, что не понимаешь, — снова донесся холодный голос эльфа. — Вот за это я тебя и ненавижу.

Вдруг взгляд Аталисы наткнулся на одинокое покореженное деревце, растущее посреди ровной зеленой поляны. На солнце призывно сверкнула синяя искорка и, вскрикнув от радости, она бросилась к заветному амулету. Пробежав несколько шагов по обманчиво зеленой поляне, она с головой ушла в болотную трясину.

Все произошло настолько быстро, что ведьмочка даже не успела вскрикнуть. Когда темное окно бочага на болоте снова затянуло зеленой ряской, на его краю бесшумно появился эльф. Он долго смотрел на то место, где исчезла злосчастная ведьмочка. Затем спокойно ступая по болотной топи, подошел к дереву и снял амулет.

— Что и требовалось доказать. Для тебя важнее остаться ведьмой, чем со мной, — пробормотал он и мстительно добавил: — Значит, поделом тебе утонуть в болоте и стать болотным чудищем!

Эльф размахнулся, чтобы выбросить ведовской амулет, но передумал и одел его себе на шею. Он снова пересек болото, и пошел было дальше, но вдруг его лицо исказилось отчаянием.

— Нет! Аталиса, вернись! Я не хочу твоей смерти! — вскрикнул он и его силуэт смазался в стремительном беге.

Но сколько Лесной король не нырял в глубокий бочаг на болоте, в его темной воде нигде не было тела утонувшей ведьмочки.

— Как же так? Не может быть, чтобы Аталиса мгновенно утонула! Ведь она очень хорошо плавает, — с отчаянием прошептал он, сгорбившись у бочага.

— Эх, Младший! Может, она и хорошо плавала, но ты забыл о своем проклятье, — сказал Улльтор, опускаясь рядом с эльфом. — Я так и подумал, что оно сбудется. Ты же пожелал малышке смерти. Помнишь свое: «чтобы ты сдохла, похотливая мартовская кошка»? Да и сделал немало, чтобы проклятье сбылось. Что ж, теперь пожинай плоды содеянного.

Божественный ас насмешливо покосился на понурившегося эльфа.

— Младший, не расстраивайся! В мире полно других ведьм и любая из них прекрасно подойдет для твоих опытов.

— Заткнись, Улльтор! Это ты во всем виноват!

Сорвавшись с места, эльф бросился прочь. Из бочага осторожно выглянул водяной и Улльтор весело ему подмигнул.

— Порядок, Вотар! Ушастый поросенок уже страшно раскаивается в своем поступке. Как там моя малышка, ты её не обижаешь?

— Не беспокойся, Улльтор. Неужели я могу причинить вред своей невестке? Как-никак, а она моего внучонка носит. Вот уж не ожидал такой прыти от моего ненормального оболтуса!

— Так у Альфея проблема только с головой, а остальное хозяйство у него в полном порядке! — захохотал Улльтор. — Так что нет ничего неожиданного в скором появлении твоего внука! Хотя многие желали бы оказаться на его месте. Ведь в ребенке, рожденном ведьмой от бога, воскресает один из погибших богов, причем далеко не слабейший. Интересно, кого родит Аталиса? Есть у меня одно подозрение, но пока лучше не говорить, чтобы не сглазить. Ладно, старик, я пошел. А то Верна хватится меня, а бедной малышке только еще ревнивой богини не хватало для полного счастья!