Ведьмин круг

Круг десятый

От праздника живота ведьмочку отвлёк знакомый голос и звуки чудеснейшей музыки, доносящиеся из помещения по соседству.

— Потанцуем? — снисходительно произнёс Лесной король, протягивая руку.

С сожалением отложив бело-розовое пирожное, ведьмочка кивнула головой и, выскочив из-за стола, бросилась следом за исчезающим эльфом. Но тот подождал её в дверях и, крепко ухватив за руку, повёл вглубь сказочного бального зала. Здесь взгляд ведьмочки упал на кружащиеся эльфийские пары, выделывающие в воздухе сложнейшие танцевальные па в мерцании причудливых мерцающих узоров. Сразу поскучнев, она упёрлась.

— Постой Раэтиэль. Я не знаю ваших выкрутасов.

Лесной король притянул её к себе и его зелёные глаза засветились мягкой насмешкой.

— Не бойся, Аталиса, — шепнул он на ухо. — Ты же опытная танцовщица, просто подчиняйся моим движениям и у нас всё получится.

Они встали в позицию. «Ну, начали?» — спросил её взглядом Раэтиэль и, подкрутив, легко подбросил в воздух.

Ошарашенная девчонка зависла в воздухе, но не запаниковала. Поняв, что медленно планирует прямо в руки своего партнёра, она счастливо выдохнула: «ах!» и снова оказалась высоко в воздухе. Беззаботно засмеявшись, она коснулась рукой цветочной гирлянды, украшенной фонариками, и выполнила изящный танцевальный пируэт. Медленно опустившись вниз, на этот раз она сама поднялась в воздух, легко оттолкнувшись носком атласной туфельки от блестящего озёрной гладью узорного паркета.

Прекрасная музыка и Лесной король, улавливающий малейшие нюансы её настроения, привели ведьмочку в такой восторг что, позабыв обо всем, она полностью растворилась в волшебстве танца. В радостном упоении она не замечала ни косых взглядов эльфиек, ни восхищения в глазах их партнёров. Легко и непринуждённо раз за разом она выполняла всё более сложные элементы, полностью отдавшись звучанию музыки и уверенным движениям Лесного короля. Это было настоящее волшебство. Впервые каждый её душевный порыв нашёл своё выражение в движении.

Очнулась ведьмочка, когда в зале раздались дружные аплодисменты и крики «браво». Все еще находясь в состоянии эйфории, она присела в изящном полупоклоне и затуманенным взором обвела восторженные лица своих нечеловечески прекрасных зрителей. Сверху посыпались разноцветные цветочные лепестки в искрящемся золотом тумане. «Спасибо, я благодарна, что вы оценили мой танец…»

— Опять мимо, моя хорошая! Думаешь, эти аплодисменты тебе предназначены? Ошибаешься, — насмешливо произнёс Лесной король. Придерживая ведьмочку за талию, он встал рядом и слегка наклонил голову.

— Благодарю вас, мои друзья! — пронёсся под высокими сводами зала его звучный голос. Улыбаясь, он добавил: — Думаю, вы будете снисходительны и простите моей партнёрше некоторую неуклюжесть. Не стоит забывать, что она всего лишь человек и впервые оказалась на нашем балу.

И только тут ухо ведьмочки различило, кем восхищаются зрители.

— Браво, Ваше Высочество! — кричало множество голосов, сливаясь в единый восторженный вопль.

Славословя, прекрасные эльфийки немедленно оттеснили ведьмочку от Лесного короля. Не зная, что делать, она немного постояла в сторонке и, растеряно улыбаясь, двинулась к себе за стол. «Ладно. Если уж испоганили настроение, то хоть поем от души». Но не тут-то было.

— Не спеши, детка! Давай ещё немного потанцуем! — раздался повелительный голос.

Дорогу ведьмочке заступил светловолосый эльф в роскошном костюме, расшитом золотом. Глянув на его высокомерное лицо, прекрасное, но чем-то неприятное, она заупрямилась, но тот не стал слушать её возражений и снова потащил в танцевальный зал.

Здесь по-прежнему звучала музыка, но на этот раз эльфы затеяли хоровод и девчонку вытолкнули в центр образованного круга. Настроение танцевать ушло, и она застыла, стоя в одиночестве. Ведьмочка пристально посмотрела на эльфа, вернувшего её в бальный зал, и удивилась его сходству с Лесным королём. Незнакомец выглядел несколько старше, чем он, но они походили друг на друга как родные братья. Впрочем, это могло быть и обманкой. При частой смене обличий эльфийским принцем, она уже не знала, как он выглядит по-настоящему. Но кроме внешности у них были похожие фигуры и манера держаться, так что её подозрение не было лишено оснований. Да и окружающие носились с ним не меньше, чем с Лесным королем. Правда, за время путешествия в Междумирье он сам никогда не упоминал о брате.

Вдруг ведьмочка обратила внимание, что вокруг неё звучит переливчатый нежный смех и эхом раздаются многочисленные издевательские голоса.

«Небесный отец, вы только посмотрите, как она уродлива!»

«О, гляньте на смертную через магическое око!»

«Фу! Да у нее кожа в каких-то тёмных пятнах, совсем как у жабы! Мази знаменитой Эльмеи спасают положение, но это ненадолго».

«Какая мерзость! Кажется, эта болезнь называется веснушчатостью».

«Что вы говорите! Бедняжка! Я бы сразу рассыпалась прахом, постигни меня такое несчастье!..»

Злющая ведьмочка крутилась из стороны в сторону, пытаясь найти говорящих, но кроме моря любопытных глаз ничего не видела. Эльфы разговаривали только мысленно, причём так, что было невозможно найти говорящую. Вскоре к женским голосам присоединились мужские.

«Интересно, зачем Лесной король привёл ведьму на бал, а не отправил сразу в лабораторию?»

«Не знаю, но говорят… — воздушный эльф в сером одеянии напоминающий тень, склонился к уху незнакомца, который вернул ведьмочку в бальный зал. У того неимоверно расширились красивые глаза.

«Не может быть! Одно дело переспать из любопытства с этими животными, но жениться? Никогда! Спорим, Раэтиэль не согласится на такой позор, что бы ни задумал отец!»

Судя по его словам, незнакомец действительно оказался близким родственником Лесного короля и, заинтересовавшись, ведьмочка прислушалась к дальнейшему разговору.

«Говорят, мы вырождаемся, и Их величество Оберон решил пойти на крайние меры. Женив собственного сына-наследника на смертной ведьме, он надеется, что придворные последуют его примеру, а за ними и остальная знать».

«Лучше смерть, чем женитьба на животном!»

«Категорично, но полностью солидарен с тобой, Лайтиэль. С другой стороны, если Оберон настоит на своём, союз со смертной ослабит влияние Лесного короля и сильно упрочит твои позиции…»

Принц Лайтиэль, сын Оберона от первой жены высокородной Рамимэль ар-Туанева сухо усмехнулся.

«Хватит о делах, Лиас, мы пришли повеселиться!»

Он повелительно глянул на рыжую упрямо набычившуюся девчонку. Не шевелясь, она по-прежнему стояла в центре круга, зябко обхватив себя руками.

— Смертная, не стой, покажи нам свои ужимки! Ты так забавно пародируешь наши танцы. Не хуже перевоплощённых мартышек! — приказал принц Лайтиэль с ледяным презрением в бархатном голосе. Почему-то он считал нужным обращаться к ней только вслух, игнорируя её способность воспринимать мысленную речь, хотя прекрасно видел, что она слышит их разговор с Лиасом.

Побледневшая ведьмочка вызывающе подбоченилась.

«Вот пусть мартышки и танцуют для вас, тварей! — прошипела она, сверкая глазами и, не думая о последствиях, в сердцах выплюнула из себя то, что накопилось за унизительный вечер: — Фейри называются! Сплошь подлость и грязь! Да любая жаба чище вас душой! Прячетесь за красивыми масками, а внутри вас скрывается поганое болото!»

Спохватившись, она испуганно поглядела на окружающих. В свою очередь они, замерев, смотрели на принца Лайтиэля. Лишь Лиас смотрел на ведьмочку с неподдельным восхищением. Прищурив серые глаза, он зааплодировал и мысленно пропел:

«Гляди-ка, Лайтиэль, а зверёныш огрызается! Какая прелесть! Люблю строптивых рабынь. Может, Раэтиэль уступит мне её по старой дружбе, когда закончит свои опыты…»

Принц Лайтиэль окинул ведьмочку гадливым взглядом.

«Не раскатывай губу, Лиас. Как бы наша зверушка ни была забавна, она должна быть наказана за своё хамство. Быть ей дичью на Ночной охоте короля», — вынес он свой приговор и окружающие одобрительно зашумели.

«Как прикажете, Ваше Высочество!»

Вокруг ведьмочки со страшной силой закружился стремительный хоровод эльфов. В какой-то миг их наряды слились в единое цветовое кольцо, и она очутилась в полночном глухом лесу, причём в шкуре газели.

«Ату её, ату!» — выкрикнул чей-то звонкий голос.

Услышав отдалённый лай свирепой своры, ведьмочка с трудом устояла на подгибающихся тонких ногах. По её шкурке прошла волнообразная дрожь и, сделав гигантский прыжок, она в панике помчалась вперёд, не разбирая дороги. Вслед ей понеслось звонкое пение охотничьих рожков и азартные крики загонщиков.

«Небесный отец! Если я не смогу остановиться, то точно попаду в беду!» — в отчаянии подумала ведьмочка. Её шкурка покрылась тонкой плёнкой пота, но она ничего не могла поделать с животным инстинктом, который гнал её вперёд, не давая времени на раздумья. Она не замечала, что в отдалении за ней скрытно летит Селина, которая не могла вмешаться, видя, что за ведьмочкой по-прежнему наблюдает принц Лайтиэль. Но как только он убедился, что ей не миновать ни загонщиков, ни гибельной Ордуэльской трясины, он повернул упряжку серебряно-соловых пегасов к замку, не рискуя воспользоваться телепортом. Принц Лайтиэль не хотел вызвать ненужного всплеска магии. Ведь принц-наследник был злопамятен и то, что они братья по отцу не остановило бы его от жестокой мести.

Как только фея увидела, что слежки больше нет, она бросилась наперерез несущейся газели и, крича, замахала руками. Но инстинкты животного в стрессовой ситуации почти полностью вытеснили человеческий разум и ведьмочка её не замечала. Не зная, что делать, Селина вцепилась в чуткое ухо газели и, направив вперёд волшебную палочку, создала иллюзию оскаленного волка. Стало только хуже. Сделав громадный прыжок в сторону, ошалевшая газель понеслась ещё стремительней. С размаху она угодила в трясину, и та жадно чмокнула, заполучив свою добычу. Со всех сторон к бьющейся газели потянулись костлявые зелёные руки, и туманные зловонные призраки. Очнувшаяся ведьмочка глянула на фею испуганными глазами.

«Селина, спаси!»

«Как? — воскликнула расстроенная малышка. — Нам запрещено пользоваться магией в окрестностях дворца Оберона! За нарушение смерть!»

Не зная, что делать, она заметалась над головой ведьмочки, тонущей в трясине.

«Ладно! Гори запреты ясным огнём!» — воскликнула она с отчаянным видом и увеличилась в размерах. Часто взмахивая крыльями, она попыталась вытащить газель. Но это оказалось непосильной задачей для такого хрупкого создания. Болото не желало расставаться со своей добычей.

«Прости, Селина, и спасибо за всё, что ты сделала. Уходи, пока тебя не заметили».

Ничего не ответив, фея уменьшилась до своих обычных размеров и исчезла из поля зрения ведьмочки. Стараясь не шевелиться, чтобы выиграть у судьбы немного времени она огляделась по сторонам. Кругом расстилался мертвенный безрадостный пейзаж, подсвеченный блуждающими болотными огнями. Голые скелеты белесых деревьев походили на путников, погибших в страшных мучениях, и своим видом наводили леденящий ужас. Она закрыла глаза. «Не хочу это видеть перед смертью». На грани слышимости послышался горький плач маленького ребёнка, и у неё сжалось сердце. «Прости, Люцифер, мама оказалась слишком глупа и неосторожна, потому не сберегла ни свою, ни твою жизнь». Из глаз газели покатились слёзы. Какая-то тварь поблизости застонала, а затем замшелая рука ухватила её за ногу. Она судорожно дернулась и под её копытцем хрустнула полуистлевшая кость. Тварь отстала, но чьи-то скользкие гладкие щупальца скользнули по чувствительной шкуре, и ведьмочка еле подавила панику, охватившую её животную часть. Всё-таки резкие движения не прошли даром, и она по шею ушла в трясину, мерзко пахнущую тухлыми яйцами. «Кажется, конец…»

Вдруг над головой раздался шум мощных крыльев, и газель подбросило вверх, а спустя мгновение чья-то сильная рука пребольно ухватила её за волосы. Ещё не веря своему счастью, ведьмочка прошептала:

— Раэтиэль! Слава богам!

— Угадала! — весело отозвался Лесной король. — Не сердись, моя хорошая, но придется тебя немного потаскать за волосы. Это единственно чистая часть. Не хочу вляпаться в грязь Ордуэльской трясины, она имеет подлое свойство надолго оставлять на теле коричневые пятна с трудом поддающиеся магии.

— Делай что угодно, только забери меня отсюда, — проговорила ведьмочка надломленным голосом.

— Ну, вот! Раньше ты никогда настолько не унывала, Аталиса! — с огорчением в голосе воскликнул эльф и жёстко добавил: — Что ж, виновник и за это мне ответит. Как он смел покуситься на мою добычу!

— Ой, давай обойдёмся без хищных аналогий, меня до сих кидает в дрожь от лая собак!

— Договорились! — согласился Лесной король.

Под мощными взмахами его крыльев мокрая ведьмочка задрожала от холода. От воздушного наряда мало что осталось.

— Раэтиэль, как ты меня нашёл? — не удержалась она от вопроса, не дающего ей покоя. Она уже лишилась иллюзий в отношении добросердечия фейри.

— А ты как думаешь? — в голосе эльфа послышалась мягкая насмешка.

— Думаю, тебе сообщила Селина. Ведь так?

— Да.

— Раэтиэль, где она?

Вместо ответа Лесной король выпустил её волосы, и ведьмочка камнем рухнула вниз. Колдовать не было сил, и она до тех пор стремительно падала, пока не ушла глубоко под воду. Отплевываясь, она вынырнула на поверхность и полной грудью вдохнула живительный воздух. «Слава богам и на этот раз жива!»

— Аталиса, тщательно смой с себя налипшую грязь, — приказал Лесной король и предупредил: — Пока не смоешь её всю, я не выпущу тебя из реки.

— Понятно, — буркнула ведьмочка и, дрожа от холода, принялась яростно оттирать с тела липкую глянцево блестящую коричневую жижу, которая с большим трудом поддавалась её усилиям. Она заметила, что кляксы грязи, оказавшись в воде, вновь стремились прилепиться к её коже. Чтобы этого не случилось, ей пришлось вдобавок плыть против течения. С огромным облегчением она заметила, что стайка юрких светящихся рыбок с удовольствием принялась поедать приставучую грязь. Осмелев, они подплыли ближе и самые храбрые из них стали подъедать редкое лакомство прямо с тела ведьмочки. Раскинув руки и ноги на воде, она замерла, стараясь не вспугнуть крохотных помощников. Касания крохотных ртов вызывали приятную щекотку, и она еле удерживалась от нервного смеха, боясь, что стоит только засмеяться и ей уже будет не остановиться.

— Достаточно, — произнёс Лесной король и при помощи магии выдернул её из воды.

На высоте полёта стрекоз ведьмочка зависла над поблескивающей гладью спокойно текущей полноводной реки. При ярком свете огромной серебристо-жёлтой луны эльф внимательно обследовал её с головы до ног, но не удовольствовался внешним осмотром. Ухмыльнувшись, он коснулся кончика её носа, и вокруг обнажённого тела ведьмочки вспыхнул серебристый кокон, мгновенно её высушивший и распушивший волосы рыжим облаком. На серебристой поверхности кокона засверкали многочисленные вспышки. Это магия безжалостно выжигала остатки коварной грязи Ордуэльской трясины, затаившейся на теле ведьмочки. Она застонала от боли. Кое-где коварная пришелица уже успела пробраться под кожу.

Наконец, экзекуция закончилась и Лесной король, завернув в невесомое пуховое одеяло дрожащую от изнеможения девчонку и, стрелой взмыл в ясное звёздное небо. С сосредоточенным видом он устремился к королевскому дворцу, по пути продумывая планы мести ненавистному брату. Согревшись, ведьмочка вынырнула из одеяла и, обняв его за шею, с удовольствием потёрлась носом. От кожи Лесного короля по-прежнему пахло солнцем, цветами и молоком.

— Раэтиэль, я люблю тебя! — воскликнула она в порыве благодарности.

— Докажи, — потребовал эльф сверкнув белозубой улыбкой и ведьмочка приникла к его губам. Они не сразу ответили на её страстный поцелуй. Но затем втянувшийся в любовную игру, Лесной король резко пошёл вниз и, опустившись на чудесную полянку, сменил облик. Мальчишка-эльф замер, нерешительно глядя на встрёпанную раскрасневшуюся девчонку, и она снова первой сделала к нему шаг. Впоследствии ведьмочка мало что могла вспомнить. В памяти остались только вспышки чудесных ощущений и непереносимая нежность, затопившая сердце и душу. Это был единственный раз, когда они были вместе и телом и душой.

Захмелевшая от любви смертная девчонка уснула, и опечаленный Лесной король снова взмыл в небо, бережно прижимая к себе бесценную ношу. Не заботясь о последствиях, он с яростью прорвался сквозь магическую защиту королевского дворца и пнул ногой створку высокого окна на верхнем седьмом этаже. Войдя внутрь лаборатории, заполненной многочисленными причудливыми приборами, он немного поколебался, но быстрым шагом двинулся вглубь огромной комнаты, не замечая, что кончики белоснежных крыльев волочатся по каменному полу и, испачкавшись, посерели от толстого слоя пыли.

Лесной король положил спящую рыжую ведьмочку на возвышении рядом с прозрачной капсулой. На ней единственной не было следов запустения. Сравнивая, его взгляд перебегал с прекрасного утончённого лица эльфийки на простодушное конопатое личико — действие волшебных мазей закончилось, и веснушки заняли своё законное место. Лесной король бросился в высокое кресло, больше похожее на трон и, сгорбившись, горько усмехнулся. «Ну? Всё еще жаждешь любви этой жалкой бабочки-однодневки? Только последний дурак может забыть ту, что прекрасней всех на свете!» — подумал он с ожесточением, но теплота в сердце, вызванная искренней любовью девчонки, отдававшей ему всю себя без остатка, никак не хотела уходить. Она была похожа на слабого пушистого птенца на ладонях и своей беспомощностью поневоле вызывала нежность.

— Небесный отец, я не в силах отказаться от них обеих! — воскликнул он в отчаянии.

— И не нужно, моё сердце, — раздался вкрадчивый женский голос.

Стоя в дверях, Титания с жалостью глядела на любимого сына. Подойдя ближе, она обняла его и, поцеловав, мягко спросила:

— Раэтиэль, вижу, ты переместил Атуэль из гробницы в свою лабораторию. Как давно ты проверял её умственное состояние?

Стремительно вывернувшись из матери рук, Лесной король бросился к спящей красавице, и прозрачный кокон окутало магическое облако. Отзываясь на его информационные показания, вспыхнули многочисленные приборы. По-прежнему стоя у кресла, эльфийская королева с непроницаемым видом наблюдала за лихорадочными действиями сына. Наконец, с потемневшим от горя лицом, он повернулся к ней и в его зелёных глазах вспыхнули фосфорические огоньки, сигнализируя о крайней степени ярости.

— Как ты могла промолчать, если видела к чему идёт дело? — в сдавленном голосе Лесного короля прозвучали обвинительные интонации. — Будь у меня в запасе время, я успел бы что-нибудь предпринять, — прошипел он, с трудом разжимая кулаки.

— Успокойся, сын! — резким тоном приказала Титания. — С самого начала у тебя не было ни малейшего шанса, — она вздохнула, и, сделав знак, призывающий к умершим милость богов, мягко добавила: — Прости, мы с отцом не хотели тебя расстраивать. Душа Атуэль сразу же погибла в ходе неудачного эксперимента и то, что ты пытаешься воскресить лишь пустая оболочка.

— Неправда! Я бы сразу заметил!

— Каюсь, мой мальчик, это я сплела магическую обманку, и давно хотела её убрать, но отец сильно переживал за тебя, — осторожно сказала Титания, обняв сына. Тот безвольно обмяк в её руках.

— Мама, как ты могла? — прошептал раздавленный Лесной король не сразу осознавший масштабы катастрофы. Несмотря ни на что, все эти годы он был непоколебимо уверен, что однажды его отчаянные усилия по оживлению невесты увенчаются успехом.

— Мы с отцом всего лишь хотели уберечь тебя от опрометчивых шагов, — успокоительно гладя его по спине, быстро отозвалась Титания.

— Ясно, вы всячески поддерживали во мне ложную надежду, чтобы я чего-нибудь не натворил сдуру, — Лесной король горько усмехнулся. — Н-да, теперь мне понятны некоторые неувязки.

В его руке вспыхнул мощный магический жезл.

— Что ж, тогда пришла пора избавиться от прошлого и от ненужной ведьмы…

— О, нет! — встревоженная королева еле успела поставить защиту, уберегшую обеих девушек. — Не горячись, дорогой! Они обе нам пригодятся.

— Если они тебе нужны, делай с ними что хочешь, мне всё равно.

— Постой! — Титания поймала уходящего сына за рукав. — Скажи, ты когда-нибудь слышал о заклятии вселения души в другое тело? — вкрадчиво спросила она.

На лице Лесного короля промелькнуло сомнение. Он приподнял брови, недоверчиво глядя на мать.

— Беспочвенные сказки, — холодно уронил он. — Отделить душу от тела и на время поместить в голем проще простого, но вселить её в тело другого человека это невозможно. Впрочем, меня это не интересует, чтобы ты себе не нафантазировала в отношении моих чувств к смертной.

Но его скепсис не сбил эльфийскую королеву, почувствовавшую, что она находится на правильном пути. Идея Оберона женить сына на ведьме в том виде, что она есть и в её душе не находила отклика. Слишком это был неравный брак в глазах фейри, который поставил бы гордого эльфийского принца в унизительное положение.

— Глупости! Ты не прав, мой мальчик, — усмехнувшись, Титания потянула сына за собой. — Идём, я кое-что тебе покажу.

Немного поупрямившись, Лесной король догнал мать и нырнул следом за ней в низкую дверь, ведущую в её личную лабораторию. В небольшой уютной комнате горел небольшой камин. Подойдя к армариуму, доступ к которому был перекрыт её личной печатью, Титания достала с его полки огромную книгу в серебряном переплёте.

— Мам, откуда у тебя Книга Судеб? — с удивлением воскликнул Лесной король.

— Подарок, — коротко ответила Титания. Упреждая дальнейшие вопросы заинтересованного сына, она положила книгу на специальную подставку и, коснувшись жезлом, приказала:

— Откройся!

С металлическим шелестом блестящие и совершенно пустые страницы стали медленно переворачиваться. В помещении зазвучали тихие голоса, ведущие разговоры, смех, зевки и даже чей-то протяжный стон. Это подключилась служба невидимых архивариусов.

— Что желаете узнать, госпожа? — вежливо проговорил молодой звонкий голос.

— Заклятие вселения души в другое тело.

Зависла долгая пауза, наполненная замешательством.

— Извините, госпожа, это закрытая информация и Вам придётся подождать, — нерешительно кашлянув, произнёс ломкий старческий голос и, окрепнув, скептически добавил: — Конечно, мы пошлём запрос Свидетелям, но лучше не рассчитывайте на их согласие. Изначальные редко предоставляют такие небезопасные игрушки в руки молодых рас…

— Мэтр Корнуэл, потом побеседуем об истории, а сейчас не могли бы вы узнать то, что мне нужно?

— Всенепременно.

В комнате зависла долгая тишина, нарушаемая лишь треском огня и довольным урчанием сытой саламандры, развалившейся на тлеющих углях. Нервничающий Лесной король привстал с кресла и подкинул несколько поленьев. Они зашипели, истекая смолой, а оживившаяся саламандра, приняв облик невысокой девчушки, затанцевала, легко взвиваясь вверх вместе с языками яркого пламени. Титания не выдержала затянувшегося ожидания.

— Можно быстрей, мэтр Корнуэл?

— Не будьте столь нетерпеливы, милостивейшая госпожа, — укоризненно прозвучало под низкими каменными сводами.

— Честное слово, я само терпение, но уже нет никаких сил!

— Уверяю Вас, я занят делом, а не гоняю чаи, — сухо сказал старческий голос.

Эльфийская королева вскочила с кресла и с капризной миной на прекрасном лице нетерпеливо топнула ногой. Кто-то засмеялся и в их разговор с мэтром вмешался новый собеседник.

— Хорошо, Титания, только ради твоих прекрасных глаз, я предоставлю требуемое заклятие, — галантно произнёс по-змеиному чуточку шипящий голос.

Королева метнула быстрый взгляд в сторону сына. Непринуждённо откинувшись на высокую спинку кресла, тот прикрыл глаза, делая вид, что его ничто не интересует, но она заметила его насторожённо приподнятые кончики ушей.

— Спасибо, Диамант, — с чуть слышной досадой, сказала королева и неслышно вздохнула, понимая, что теперь ей не избежать вопросов, откуда она накоротке знакома со Свидетелем.

— Подожди благодарить. Учти, заклятие вселения души не сработает, если нет плода с дерева Иггдрасиль…

— Это оно?

Торжествующая эльфийская королева вытащила из кармана полупрозрачное рубиновое яблоко, и вокруг разлилось золотое сияние.

— Да, это оно, — немного помедлив, подтвердил невидимый Свидетель. — Титания, ведь оно принадлежит смертной девочке по имени Аталиса. Не так ли?

Эльфийская королева не стала отпираться и сказала, что нашла его в сумке ведьмочки, принесённой служанками. Когда её хватилась, то решили поискать при помощи магических гончих. След оказался слишком слабым и за пределами дворца совсем исчез, поэтому нужно было что-нибудь из её вещей.

— Это несколько осложняет дело с переселением душ, — сухо произнёс Свидетель.

— Почему? — удивилась Титания. — Девочка в соседней комнате и я хотела прямо сейчас переселить её в тело Атуэль.

— Мама! — с возмущённым видом Лесной король вскочил на ноги. Хоть он и понимал, что задумала Титания, но до последнего не верил в возможность такого переселения.

Под низкими каменными сводами вновь зазвучал голос Свидетеля, похолодевший ещё на несколько градусов:

— Видишь ли, дорогая, Раэтиэль поклялся нам, что даст девочке родить ребёнка и воспитает его как собственного сына.

Огорчённая Титания посмотрела на сына, а затем светло улыбнулась.

— Может, такая отсрочка и к лучшему. У меня будет время натаскать девочку в манерах и наших обычаях, чтобы она ненароком не выдала себя в облике эльфийки, — воскликнула она с энтузиазмом. Любя, она потрепала Лесного короля за ухо и наставительно добавила: — Сын, перестань строить кислые мины. Думаешь, я не знаю, чем вы только что занимались? И это ты на дух не переносящий смертных рабынь!

— Мама! Неужели ты за нами подглядывала?

— Ну и что? — весело фыркнула Титания. — Не переживай, это было красиво соитие.

Одновременно возмущенный и смущённый Лесной король вскочил с кресла и заметался по комнате.

— Раэтиэль, хватит мельтешить перед глазами! Должен же кто-то присматривать за вами, пока вы ничего не видите и не слышите в пылу страсти. Не хватало, чтобы вас прибили на пару. Ведь на девочку уже покушались.

Замерший Лесной король глянул на мать потемневшими зелёными глазами. «Лайтиэль?» Она согласно опустила глаза. «Сволочь!» Вспыхнул портал и он шагнул в его беспросветный зев, не замечая, что автоматически принял боевую форму.

«Как бы Раэтиэль не натворил дел!» Обеспокоенная Титания проводила сына взглядом и, тепло попрощавшись со Свидетелем, устремилась к Оберону. Как женщина, она не имела права напрямую вмешаться в схватку принцев.

Любимого супруга она застала за чтением. Лежа на роскошном ложе под воздушным балдахином, Оберон лениво перебирал страницы книги рукописных сонетов. Правда, он с гораздо большим удовольствием рассматривал фривольные картинки, на которых извивались сладострастные красотки, чем погружался в содержание изящных виршей. Подойдя к нему, Титания выхватила книгу из его рук и, не глядя, зашвырнула за спину.

— Дорогой, у меня неотложное дело! — выпалила она, нервно расхаживая по комнате мужа. Украшенная воздушными тканями, кружевами и картинами она больше подходящей изнеженной кокетке, чем знаменитому эльфийскому владыке.

Оберон медленно поднял на неё невозможно синие глаза. В них стояли самые настоящие слёзы.

— Моя любовь! Ну почему ты никогда не считаешься с моими желаниями? — обиженно протянул он. — Неужели после всех своих трудов, я не заслужил в собственном доме немного тишины и покоя?

Титания бросилась на колени и приникла губами к его руке.

— Прости, моё сердце, я настолько разволновалась, что совсем забыла, после Ночной охоты ты всегда капризничаешь — по лицу мужа скользнула гримаса неудовольствия, и она смерила его внимательным взглядом. — Почему ты сердишься? Не удалось подстрелить намеченную дичь?

Изящным движением белокурый красавец достал батистовый кружевной платок и аккуратно промокнул глаза.

— Титания, опять наглеешь. Как ты смела подумать, что я могу промахнуться?

Королева в деланном удивлении приподняла бровь.

— Я такое сказала?

— Увы! — вздохнув, ответил Оберон. — Придётся тебя наказать, ты слишком долго испытываешь моё терпение.

Поняв, что выбрала неудачное время для визита, Титания попыталась спастись бегством, но оно не удалось. Стремительный бросок и эльфийский король материализовался прямо перед открывшимся порталом. Наступая на неё, он многозначительно шлёпнул ремнём по ладони. «Сразу сдашься или продолжим игру?» В ответ королева ухмыльнулась, и предстала в полном воинском одеянии с мечом в руке. «Амазонки не сдаются!». В синих глазах Оберона вспыхнул азарт. «Ну, это мы ещё посмотрим!» Глазам королевы предстал эльфийский воин и как встарь, её сердце дрогнуло при виде его мужественной красоты.

«Приступим? Проигравший платит как всегда».

«Договорились», — согласно кивнула Титания и слегка поморщилась. Победить ей удавалось считанные разы, да и то она подозревала, что муж великодушничает, или не хочет, чтобы она потеряла интерес к схваткам. Кувыркнувшись, она ушла в сторону от стремительного удара и полностью сосредоточилась на бое.

Ближе к обеду златовласая красавица проснулась первой и, сладко потянувшись, опрометчиво улеглась на спину. Боль в нижней части спины немедленно дала о себе знать. Обиженная Титания приуныла. Оберон и на самом деле оказался зол и выпорол её по-настоящему. Но всё-таки она не удержалась и коснулась его щеки.

— Милый, ты спишь?

— Да, — сонно пробормотал Оберон и, пытаясь уйти от разговора, с головой нырнул под одеяло. Фокус не удался. Впрочем, как всегда.

— Милый! Вообще-то я приходила по делу…

— Успокойся, Титания. Я всё знаю. При всём желании мальчишкам не удастся подраться. В составе нашего посольства Лайтиэль уже пересёк границу Морского королевства.

— Скрытный паршивец! Что ж ты сразу мне не сказал и заставил столько времени нервничать? — рассерженная королева, охнув, села на кровати.

Снисходительно улыбаясь, Оберон притянул жену к себе и заглянул в любимые зелёные глаза, сверкающие скрытым гневом.

— Злишься? Сама виновата. Это ещё большой вопрос кто из нас больше скрытничает, милейшая интриганка. Ну, как? Убрать следы наших развлечений?

— Не наших, а твоих, — сердито буркнула Титания, потирая покрасневшие запястья.

— А ты не давай повода, — спокойно отозвался Оберон, с помощью магии убирая следы своей экзекуции с совершенного тела жены. — Итак, кто такой Диамант и как тебе удалось сойтись накоротке с самим Свидетелем?

Красавица виновато опустила ресницы под его вопрошающим взглядом, и синие глаза потемнели от бушующего гнева. Она испуганно вздрогнула, поняв, что заигралась. С эльфийским королём шутки были плохи. За личиной изнеженного ленивца крылся железный характер.

— Прости, моя любовь! — поспешно воскликнула Титания и сердито добавила: — Оберон, не будь большим дураком, чем ты есть! Как я могу изменять тебе со Свидетелем? Просто ещё в детстве я подружилась с Диамантом. После гибели отца запертая мачехой в четырёх стенах я потихоньку сходила с ума, и этот дух пришёл мне на помощь. Чтобы отвлечь от самоубийственных мыслей, он часами вел со мной занимательные беседы, а потом посоветовал как сбежать. Если бы не Диамант, мы бы никогда не встретились. Скорей всего при королевском дворе вскоре после гибели отца сообщили бы и о гибели его единственной наследницы из рода ар-Ниарид.

Эльфийский король до боли сжал жену в объятиях, и перед его глазами промелькнула их первая встреча.

Оборванная чумазая девчонка заступила дорогу одинокому путнику и, угрожая оружием, нагло потребовала кошелёк. В то время Оберон любил инкогнито побродить по дорогам королевства, утомлённый дворцовыми церемониями и нелюбимой женой. Особенно его донимали бесконечное нытьё дражайшей половины и вечные требования благ для её многочисленных родственников. Вообще, знатный род и плодовитость были единственными достоинствами высокородной Рамимэль ар-Туанева. Причем особенно ценилось последнее качество. В эльфийских семьях дети рождались крайне редко.

Поначалу Оберон хотел как следует всыпать юной мародёрке, но нечаянно заглянул в её задорное личико и утонул в зелёных глазах. Очарованный, он поднял руки, сдаваясь на милость победительницы. Не удовольствовавшись кошельком, девушка смерила его презрительным взглядом и, наставив меч, заявила, что такой трус заслуживает только участи раба. Забавляясь, он долго терпел её выходки в роли невольника, но однажды под настроение быстро показал кто из них хозяин положения.

Со сменой ролей Титания смирилась далеко не сразу, но она всегда была человеком чести и, проиграв бой, неукоснительно придерживалась условий оговоренной сделки. По ним уже сама девушка отошла в рабство на год, но как бы она не злилась на капризы избалованного красавца, во время совместного путешествия она ни разу не пробовала от него сбежать. Правда, она не подозревала, что это невозможно. Внешне Оберон не удерживал свою спутницу и частенько бросал в пути, но он сразу же поставил на ней магическую метку и приказал охране не спускать с неё глаз. Потому многочисленные соглядатаи в различных обличиях отслеживали каждый её шаг.

Зато осознав с кем, имеет дело, вольнолюбивая девушка немедленно рванулась на волю, но было поздно. Бунтуя, она неоднократно сбегала из дворца, но пойманная в ловушку собственным сердцем, всегда неизменно возвращалась, если её не сразу отлавливала вездесущая охрана эльфийского владыки.

После длительного боя с многочисленной роднёй и сторонниками высокородной Рамимэль ар-Туанева, Оберон смог развестись с нелюбимой женой и без промедления объявил о новой женитьбе. Впервые в их роду эльфийский король дал выбор своей невесте — свобода или замужество. В течение месяца Титания должна была сама решить, хочет ли она становиться королевой или нет. Проклиная себя за дурацкий каприз, Оберон не выдержал ожидания и смылся из дворца. Стеная, он скрывался сначала в лаборатории, но после нескольких неудачных магических опытов, получил довольно серьёзные травмы и отправился отлёживаться в гарем, где целыми днями только тем и занимался, что жаловался наложницам на свою тяжёлую участь. Когда срок ожидания подошёл к концу, то изведённые им красавицы и придворные с не меньшим нетерпением ожидали, чем кончится дело.

С бьющимся сердцем взволнованный король переступил границу портала, ведущего в покои Титании, и еле успел уклониться от меча. Скрутив буянку, он отобрал её многочисленное вооружение, и тогда разъярённая невеста набросилась на него с кулаками.

— Негодяй! Так-то ты дожидаешься моего решения! Решил на досуге перетрахать весь гарем? Иди ты к рогатому! Я говорю «нет»!

Когда напуганный Оберон решил плюнуть на своё обещание и во что бы то ни стало удержать девушку, та не выдержала характера и, к его великому облегчению, разрыдалась у него на груди. Сутки непрерывных заверений в своей любви и угроза навсегда покинуть эльфийский престол с широчайшей оглаской по чьей вине сделали своё дело, Титания сменила гнев на милость.

Правда, и потом своевольная девчонка в качестве королевы стоила Оберону кучи нервов. В течение ряда лет ему пришлось прилагать неимоверные усилия, чтобы не прибить её под горячую руку.

Синие глаза эльфийского короля увлажнились, и он нежно поцеловал жену.

— Несмотря ни на что, я по-прежнему люблю тебя, Титания.

Королева смерила мужа насторожённым взглядом.

— Это ты к чему?

Оберон хихикнул и беспечно сказал:

— Вспомнил былое. Как-то всё забываю сказать, когда ты ответила мне «нет» я чуть не умер, и с горя решил податься в барды. Не знаю, что бы было, не согласись ты, в конце концов, стать моей женой.

Теперь уже зелёные глаза засияли ответным теплом.

— Дорогой, я тоже тебя люблю, но иногда очень хочется тебя убить за мерзкие выходки. Особенно, когда ты злишься и распускаешь руки!

— Это вынужденная мера, дорогая. Потому что в тебе по-прежнему больше упрямства, чем здравого смысла. Мягких увещеваний ты не понимаешь, принимая их за слабость. Вот и приходится держать марку при помощи ремня и плётки. Ну-ка, рассказывай, что ты задумала в отношении ведьмы. Я хочу знать подробности.

Скептически выслушав горячую речь жены в защиту идеи по соединению тела эльфийки и души смертной ведьмы Оберон всё же позволил себя уломать. Правда, он заранее оговорил, что согласен на эксперимент, только в том случае, если он будет проведён в его присутствии, и он лично проверит, что из этого вышло. Заявив, что не желает подсунуть сыну голема в качестве невесты.

С тех пор для ведьмочки начались тяжёлые дни. Взятая в оборот эльфийской королевой отныне она спала редкими урывками. День и ночь несчастную девчонку безжалостно дрессировали, вбивая в одночасье ту премудрость, которую эльфийские высокородные девицы постигают в течение многих десятилетий, если не столетий.

Вначале Аталиса редкий день не плакала от ярости и унижения. При всём своём обаянии Титания могла быть ядовитее василиска. Она приставила к ведьмочке множество наставниц и ежедневно лично проверяла её успехи. Переучиваться пришлось всему: выражению лица в разных ситуациях и обществе, движениям, речи, разрешённой работе и даже колдовству. Приёмы, принятые у ведьм, эльфы презирали и высокородная наставница, приставленная к ней, до крови исхлестала девчонке руки за то, что она колдовала по привычке. В принципе они разнились не очень сильно, но в каждом действии эльфийской девы на первое место ставилась утончённость и традиционный ритуал. Их оказалось превеликое множество, и они были разработаны буквально на каждый случай жизни. Озлобленная девчонка немедленно поинтересовалась у сентау наставницы, есть ли специальный ритуал для умирания. Оказалось, что есть, причём, не один, а множество, предусмотренные для разных случаев и слоёв общества.

Особенно ведьмочке доставалось за невнимательность. Заворожённая новизной, поначалу она увлеклась некоторыми предметами и с головой уходила в их изучение, но от этого её быстро отучили. Как только одна из наставниц замечала, что девчонка не слушает, всё ещё не переключившись с интересного предмета, то тут же нещадно хлестала её по рукам. Когда на них не осталось живого места, страдать пришлось ногам. Но однажды прошла пора, когда забитая до отказа голова наотрез отказалась принимать новые сведения и, ведьмочка с тупым выражением на лице тоскливо смотрела вдаль, никак не реагируя на удары раздосадованных наставниц.

Титания смилостивилась над девчонкой и, решив, что после трёх месяцев непрерывных занятий ей нужен активный отдых, потащила её с собой на охоту. Вооружённые луками, они шли по волшебному лесу, но еле держащаяся на ногах ведьмочка не замечала его красот. Понемногу отстав от прекрасной воительницы, она заползла под ветви огромной раскидистой ели и немедленно уснула мертвецким сном. Крошечная фея, охраняя её, привычно примостилась в растрепанных рыжих прядях. Вскоре Титания заглянула к ним и улыбнулась.

«Справишься, Селина? Я хочу немного поохотиться. В кои-то веки мне повезло вырваться из дворца без кучи охраны».

«Не сомневайтесь, Ваше Величество! Разве я Вас когда-нибудь подводила?»

«Девочка, ты одна из моих лучших слуг!»

Как только эльфийская королева исчезла в сумрачном лесу, преследуя красавца-оленя, сонная ведьмочка приоткрыла один глаз и радостно улыбнулась при виде феи. «Слава богам, Селина, с тобой всё в порядке! Я страшно переживала, боясь, что тебя накажут. Спасибо, что спасла меня из болота». Селина звонко засмеялась. «Дурочка! Я это сделала по долгу службы, и ты ничем мне не обязана».

«Наплевать! Главное ты это сделала и, значит, заслужила мою сердечную благодарность», — убеждённо сообщила ей ведьмочка и, свернувшись в клубочек, мгновенно заснула.

«Глупый смертный ребёнок!» — вздохнула фея и, рассыпая в воздухе золотую пыль, зависла перед её лицом. «Ладно, чем-то ты тронула моё сердце. Наверно, непроходимой глупостью». Волшебная палочка коснулась мягкого мха, и теплое одеяло укрыло спящую ведьмочку. Завернувшись в него, она счастливо улыбнулась.

Спустя некоторое время под полог ели заглянул Лесной король и, призывая к молчанию, приложил палец к губам.

«Ты свободна, Селина. Я сам присмотрю за Аталисой»

Словно почувствовав его присутствие, а, может, так и было на самом деле, ведьмочка подняла ресницы и, заглянув в зёленые глаза, лежащего рядом Лесного короля, засветилась от счастья.

— Раэтиэль! — она заплакала, уткнувшись ему в грудь.

Немного помедлив, эльф коснулся рыжей прядки и, не выдержав, зарылся в её волосы. В них ещё сохранился привычный запах лекарственных трав и его любимой кошачьей мяты. На память сразу же пришла их безмятежная жизнь в домике Аталисы. Свежие сливки по утрам и полный душевный покой, когда он в кошачьем обличье, примостившись на её коленях, блаженно жмурил глаза и довольно мурлыкал. Эльф улыбнулся. Но вглядевшись в страшно осунувшееся лицо ведьмочки, побледневшее до синевы, он расстроился. «Куда только мама смотрит! Если в Аталису такими темпами будут вбивать науку, она рискует не дожить до родов и, следовательно, до переселения в новое тело». Поднеся её руку к губам, он с недоверием уставился на множество уродливых шрамов, испещривших кожу.

— Это ещё что такое? Кто посмел тебя наказывать без моего разрешения? — с яростью прошипел Лесной король и, подхватив молчащую девчонку на руки, взвился в небо. Хмурый как грозовая туча он ворвался в покои матери. Титания подняла голову от искусной вышивки и с досадой посмотрела на сына.

— Раэтиэль, я понимаю, что этикет писан не для тебя, но не мог бы проявлять хоть немного уважения к матери, если не уважаешь меня как королеву…

— Кто тебе разрешил так обходиться с моей собственностью? — перебил её Лесной король. — Я немедленно забираю Аталису к себе в Майоллиоран!

Поставив ведьмочку на ноги, он обвиняющим жестом ткнул её ладонь под нос матери. Титания уколола палец иголкой и недовольно поморщилась.

— Смотри, что ты натворил! Я испачкала кровью почти законченную вышивку и теперь её придётся выбросить.

— Мама! — взвился Лесной король.

— Что мама? Я уже двести семьдесят лет как мама… — вызывающе проговорила Титания, покосившись на сына.

— Какой ужас! — не выдержала ведьмочка, у неё не укладывалось в голове, что эльфы живут не одну тысячу лет.

Мать и сын с одинаковой укоризной в зелёных глазах посмотрели на рыжую девчонку и, она прикусила губу, поняв, что непозволительно нарушила этикет.

— Извините, ваши величества, — покаянно пробормотала ведьмочка и, спохватившись, неуклюже присела в книксене, её беременность уже явно была заметна.

— Вот! Ты же видишь, что она не тянет даже на более или менее приличную горожанку, не говоря уж о знатной леди! — торжествующая королева вскочила на ноги. — Раэтиэль, я понимаю тебе жалко девочку! Но кто тебя пожалеет, сын, если своим невежеством и неуклюжестью она будет позорить тебя на каждом шагу?

Недоумевающая ведьмочка переводила взгляд с одного сердитого лица на другое, не понимая, о чём идёт речь. Лесной король это заметил.

— Неужели ты не сказала Аталисе, почему над ней так издеваются? — недоверчиво воскликнул он.

— Зачем? — надменно выпрямившись, холодно отозвалась эльфийская королева. — Она смертная и я не обязана перед ней отчитываться. Раэтиэль, ты слишком молод и потому слишком близко всё принимаешь к сердцу, — выражение её лица смягчилось, и она спокойно добавила: — Успокойся, за состоянием здоровья девочки присматривает мой личный врач. Поверь, сын, я сама заинтересована, чтобы она дотянула до родов.

«Но не более», — грустно закончила её мысль ведьмочка. Больше ничего интересного она не услышала, потому что мать и сын заговорили на высокоэльфийском, азы которого давались ей с большим трудом. Забыв о ней, они ещё долго спорили, но победа осталась за королевой. В результате сердитый Лесной король, не прощаясь, исчез в портале и в жизни ведьмочки ничего не поменялось. Она по-прежнему осталась под присмотром Титании и больше ни разу до родов не видела Лесного короля. Безжалостная дрессура закончилась только тогда, когда во время занятий у неё отошли воды.

Роды оказались преждевременными, и измученная мать с испугом глянула на слабенького тщедушного младенца. Глядя, как он чуть дышит, она слегка прикоснулась к жаберным щелям, опасаясь, что он не выживет. Думая, что как водному жителю ребёнку нужна вода, она попросила её принести, но служанки сделали вид, что её не слышат. Они вообще исполняли только приказания врача, холодного сероглазого эльфа, который вскоре распорядился унести ребенка.

Со слезами на глазах ведьмочка проводила своего первенца и опустила ресницы. «Вот и всё», — обречённо подумала она, но мысли о смерти не вызвали страха. Омертвевшая душа больше не хотела такой жизни и желала только одного, блаженства забвения.

«Опаздываешь, Раэтиэль. Вдруг я умру, и ты не успеешь разделить тело и душу? Рискуешь лишиться подзарядки для твоей мёртвой невесты».

— О, моя обезьянка освоила кое-что из научного жаргона! Не переживай, ведьма, я не разбрасываюсь ценными вещами, — холодно произнёс Лесной король, шагнув из портала. — Аталиса!

Но измождённая девчонка не открыла глаз, на его повелительный отклик. «Прощай, Раэтиэль, если боги будут милостивы, надеюсь, мы больше не увидимся…», — мысленно сказала она и потеряла сознание.

Стиснув зубы, Лесной король открыл портал и шагнул в лабораторию, где его уже ожидали взволнованные родители. Магический процесс оказался крайне сложным и если бы не Оберон, многоопытный маг и кудесник в одном лице, то вряд ли Лесному королю удалось бы его благополучно завершить.