Ведьмы.Ру 2

Глава 11 О том, чего только не встретишь в пригородных лесах

Глава 11 О том, чего только не встретишь в пригородных лесах

Онегин был очень нелюдим, поэтому, когда к нему приезжали гости, ему всегда подавали коня к заднему проходу.

Доклад о непростой жизни интровертов.

Земеля шёл.

Ноги гудели. Голова тоже, но в ней скорее всего отзывался гул комаров, которые следовали за Земелей плотной чёрной стаей. Но он шёл.

Стиснул зубы.

И телефон, на экран которого время от времени поглядывал с надеждой, что экран этот возьмёт и оживёт. И сам телефон. Но чуда не происходило.

Сначала исчезла колея. Главное, вроде бы была, широкая такая, не спутаешь, не свернёшь. И он даже прикинул, что идти не так далеко. Минут пятнадцать или полчаса от силы. И направился. В какой именно момент колея исчезла, Земеля не заметил.

Просто вдруг осознал, что её нет.

Спереди нет.

Сзади нет.

И с боков. И вообще перед-зад и стороны не особо и отличались. Точнее где-то там помахивали широкими лопастями листья, которых было слева вроде больше, чем справа. Или наоборот? Временами попадались чёрные пирамиды муравейников.

— Ау… — заорал Земеля, останавливаясь. Он опёрся ладонью о ствол и угодил во что-то липкое. — Чтоб…

Он затряс рукой.

Надо успокоиться.

Это просто пригородный лес. Не джунгли. Смешно, конечно, заблудиться в таком от лесочке, но… он посмеется потом, вернувшись домой. А что вернётся, так в этом Земеля ни на мгновенье не сомневался. Надо просто успокоиться.

Для начала.

Карта… на карте лесок выглядел зелёным пятнышком, которое можно накрыть если не пальцем, то ладонью. Так, в масштабе протянется на десяток километров, но и десяток километров получится пройти, коль целью задаться. Или лучше постоять на месте? Спасатели как раз рекомендуют никуда не двигаться, чтобы не выйти за пределы радиуса поисков. Но Земеля, поразмыслив, вынужден был признать, что поиски его инициировать некому.

Лёнька с Димкой и не подумают, что он пропал.

Другие… может, кто-то из постоянных клиентов спохватится, но не настолько чтоб панику поднимать. Сестра? На даче сидит. И пока не понадобится чего-нибудь, вроде оплаты земли там, теплицы или другой дачной хрени, она точно не позвонит.

А позвонив…

Случалось, что Земеля выпадал со связи на пару дней.

Значит, ждать спасателей и спасения смысла нет.

Он задрал голову, вспоминая, как по солнцу определить направление. Потом подумал и осознал, что даже если определит, то какая разница? Ориентироваться в лесу ему это не поможет. Главное, держать солнце с одной стороны.

Или это если только до полудня?

Чтоб…

— Ау! — снова заорал Земеля. И показалось, что где-то там, впереди, откликнулось:

— Ау…

Голосок такой вот звонкий, детский или девичий даже.

— Ау…

Или это эхо?

Так, идти…

— Ау, ау…

— Есть тут кто?

Не эхо. Люди… если люди, то и жильё должно быть рядом. И связь. И…

— Ау… — заорал Земеля и с новыми силами бросился вперёд. В ботинках чавкало, а влажноватые штанины прилипли к ногам, да и за шиворот нападало чего-то колючего. Но это больше не имело значения, потому что он чувствовал — свобода близко.

— Ау…

— Ау, ау, — голос звал и даже почудилось, что там, впереди, мелькает фигурка.

— Эй, вы там… погодите! Не уходите! Я здесь!

— Есь, есь… — откликнулись ему.

И Земеля прибавил шагу. В какой-то момент его вовсе обуял страх, что он не догонит этого случайного грибника, что тот уйдёт и бросит Земелю в лесу. И тогда Земеля совершенно точно потеряется.

На веки вечные.

И Земеля, всхлипывая от ужаса, бежал, пока вдруг не зацепился за корень. Он грохнулся во влажный мох, проваливаясь в него, рассаживая руки об укрытые в моховой подушке старые сучья. И длинная ветка хлестнула по щеке.

— Чтоб…

— Ау, — раздалось совсем рядом.

— Я тут… — Земеля поднялся на корточки.

Чтоб. Он, кажется, потерял телефон.

Когда?

И карта осталась где-то там. Выпала?

— Ау, — теперь в голосе проскользнули требовательные нотки.

— Чего «ау», сам иди…

Сук распорол ладонь наискось. И боль неожиданно привела в чувство. Куда он летел? Чего испугался? Рука потянулась к рукояти пистолета, прихваченного больше по привычке. А вот же…

Земеля вытащил из кармана носовой платок и кое-как перевязал рану. Кровила та прилично и вид имела страшный, но он давно знал, что бояться надо не таких. Покровит да и успокоится. А вот что с ним произошло — это ненормально. Ведь и вправду летел. Спешил. Куда? Он повернулся. Лес здесь обрывался резко, будто кто-то взял и махнул ножом, проводя границу между сосняком и зеленым ровным лугом. На первый взгляд это именно лугом и выглядело.

— Чтоб тебя, — проворчал Земеля.

Ему случалось бывать в таких местах. Опять болото? И не игрушечное, а настоящая мёртвая зыбь, которая только прикрывается одеялком из зелени.

Из этого одеялка торчали голые палки мёртвых деревьев.

— Ау, ау… — впереди возникла тонкая фигурка.

Девка?

— Ау… — она махала рукой.

— Ау, — первым желанием было шагнуть навстречу. Всё-таки живой человек. Но Земеля желание попридержал. — Эй, ты кто?

Откуда посеред болота девке взяться?

Тем более одета она как-то совсем уж не для походов по лесам с болотами. Вон, в какую-то хламиду вроде, но такую, полупрозрачную, сквозь которую тело просвечивает. Главное, девка вроде далеко, а тело это можно разглядеть в каждом изгибе.

И это тоже неправильно.

Категорически.

Земеля сделал шаг.

Девица перестала махать рукой и произнесла:

— Иди ко мне…

Голос был томным и тягучим, что патока. От звука его скакнуло давление, сердце заколотилось, во рту пересохла, а ещё Земеля испытал то самое чувство, одновременно и сладкое, и стыдное, которому самое место в подростковых мечтах.

А он взрослый.

И картинки в голову полезли взрослые. С этою вот девицей в главных ролях. И прямо-таки чувствовалось, что она на всё, в картинках показанное, согласна. Надо лишь дойти до неё.

— Э, нет, — Земеля затряс головой и попятился. — Что ты за хрень такая?

Девица томно провела ладонями по груди, отчего мозги почти отключило, и Земеля спешно закрыл глаза. На всякий случай и уши заткнул, чтоб не слышать.

Чем бы она там ни воздействовала, но помощи от девицы ждать не след.

Кто она вообще и откуда взялась?

Ненормальная?

Ненормальная девица-менталист, которая обретается на болотах и… это хуже, чем огнедышащий козёл с демоническими корнями.

Выдохнул Земеля уже в лесу, который ощущался почти родным и упоительно безопасным. Он даже березку обнял, от избытка чувств и для надёжности.

— Ау, — долетело тоскливое эхо.

— Хрен тебе, — Земеля скрутил фигу. — Тоже мне, нашла дурака.

— А ты и есть дурак, — раздалось вдруг сбоку.

И Земеля повернулся.

Никого.

Ничего.

— И невежливый, что куда хуже, чем просто дурак. С дураков обычно спрос невелик…

— Покажись! — Земеля крутанулся.

Никого.

Ничего. Деревья вот. Кусты. Папоротники под ними.

— Говорю ж, хам…

— Покажись, пожалуйста, — просьба далась с трудом. В другом случае Земеля вовсе на хрен послал бы этого, невидимого, но это в другом. А тут? Пошлёшь и дальше что? Бродить по лесу, надеясь, что следующее болото не откроется прямо под ногами?

— Вот, а некогда мне и кланялись, и величали по батюшке… — пень под старой сосной зашевелился, разгибаясь и превращаясь в фигуру в целом человеческую, вот только…

Не бывает людей, кожа которых покрыта мхом. И неоднородно так, кочками.

И уши чтоб огромные, на макушке.

И волосы патлами почти до самой земли, а в волосах гнездо птичье, с которого перья сыплются. Может, Земеля надышался чего? Газов там болотных? Вот и мерещится. На всякий случай он перекрестился.

— Говорю ж, дурак… — покачало существо головою. — Смысл в кресте, коли веры нету? Хоть весь обрисуйся, не поможет.

— Вы… кто?

— Леший я, — он широко зевнул и Земеля увидал желтоватые крупные зубы с выдающимися клыками. — Вран Потапович. А ты чьих будешь, человечишко?

— В смысле «чьих»?

— Боярский аль государев?

— Свой я. Собственный.

Вран Потапович поскрёб кончик носа и втянул.

— Ишь ты… не врёшь. Стало быть, долго проспал. Опять времена поменялись. У вас, людишек, вечно всё меняется. Суетливые вы, беспокойственные…

Леший.

Леших не бывает.

Но существо, переминавшееся с ноги на ногу, расправлявшее плечи, явно не было человеком.

— И год ныне какой?

Земляной назвал. Заодно ущипнул себя за бок. ну, на всякий случай. Хотя ноющая рана и без того привязывала к реальности.

— И вправду на сей раз заспался… а вы и радые. Вона, опять землицы покромсали. Всё неймётся вам, всё… — он ворчал и тянулся, делаясь выше и шире, словно разворачиваясь изнутри. — И болота… ишь, решили.

Леший погрозил болотам кулаком.

— Раз я сплю, до и договор блюсть не надо, выходит? Так, что ли? Уж я ему…

— Вран Потапович, — обратился Земеля с осторожностью. — Вы… не могли бы… меня вывести к людям? К дороге хотя бы? Или к поселению. Заплутал я.

— Заплутал он, — леший повернулся.

Он больше не походил на старичка. Скорее уж было в фигуре что-то такое, медвежье. И выше он Земели на голову, и шире раза в два.

— Конечно, заплутал… на ведьмину землю, против хозяйки умышляя, заявиться… кто ж не заплутает.

— Прошу прощения, я не понимаю.

— И не поймёшь, — палец лешего вдруг упёрся в лоб. Он был тёплым и ощущался как нагретое на солнце дерево. — Пустобрёх и тёмник. Много худого натворил. Может, и вправду мавкам отдать? Пущай девки потешатся…

— К-каким?

— А таким, — мотнул леший тяжёлой головой. — Вон хоть бы той, с которою ты беседы беседовал. Да, видать, не такой дурак, каким глядишься, если не пошёл.

Мавки… кто такие мавки? Нет, что леший имеет в виду ту девку, с болот, понятно, но что она такое?

— Ну да ладно, будут потом сказывать, что Вран Потапович неблагодарный. Что человечек его кровью попотчевал, разбудил, силушкою поделился, а оно вон как…

Рука заныла.

Кровью? Случайно вышло. Но этого Земеля вслух не сказал, потому как вдруг да передумает странное создание.

— К людям, стало быть… — Вран Потапович повернулся и жёлтые рысьи глаза его вперились в Земелю. — Что ж, почитай, свезло тебе. Раз уж так случилось, то так тому и быть… только гляди, человечишко. Боги шанс дают, да не каждый взять сподобится. Коль за разум не возьмёшься, то другим разом я… нет, мавкам не отдам, обойдутся, лахудры топяные, а вот помогатый мне давно надобен.

Рука легла на одно плечо.

А потом и на другое. И Леший как-то вот так легонько подтянул Земелю к себе. В лицо пахнуло влажною землёю да зверем.

— Решено. Сунешься снова, оженю!

— Чего?

— Глухой, что ли?

— Нет. Просто недопонял. Извините.

Возмущаться, когда тебя держат и крепко, точно глупость. Тем паче в руках этого существа ощущалась немалая сила. Вон, приподнял над землёю и так, что даже носки туфель не касаются. А ведь весу в Земеле немало.

— Недопонял… покладистый у тебя характер, это хорошо. А что до понимания, так чего тут понимать? Дочка у меня. Одна. Кровиночка. В самую пору войти должна бы. И где ей мужа-то взять?

— М-мужа?

— Мужа, мужа… всё ж таки ты глуховат чутка.

— Глуховат, — поспешно согласился Земеля, надеясь, что глухота вкупе с недостаточною его сообразительностью послужат достаточно вескими причинами, чтобы убрать его из числа женихов. — И… н-не достоин.

— Это да, это точно. Достойных тут хрен найдёшь, ну да мы не гордые, не переборливые. А то покумекай, да и оставайся? Чего маяться?

— Я… п-пока не готов к таким переменам в жизни. Женитьба — это же серьёзно…

Леший кивнул.

— А… если так-то… может, я помогу? Какой жених тебе надобен?

— А что, есть в запасе?

— Должники имеются, — что-то подсказывало, что этому существу врать не стоит. — Много. И найдутся те, которым, кроме себя, терять-то нечего. Так что ты скажи, какой нужен-то, я и приведу. Столкуемся.

— А взамен чего?

— Взамен… прости, Вран Потапович, я пока не знаю, чего хотеть. И как оно вовсе… я о леших только от бабки своей слышал, а встречать не довелось. Потому-то извини, ежели не так, не вежливо или ещё чем обидел…

Леший хмыкнул.

— Но дело у меня даже не к тебе. Посёлок тут имеется, неподалёку… и в нём происходит всякое-разное. Человечек один мой поехал и пропал с концами. А двое других вернулись и рассказывают разное. Я, грешным делом, подумал, что врут. Перепили там или перекурили…

— Бывает. Вы, людишки, вечно всякую погань в рот тянете.

— И решил сам проверить. Но, гляжу, и вправду… происходит.

Страх уходил. Если эта тварь Земелю сразу не сожрала, то, глядишь, и вовсе не станет. А ещё она разумна. Стало быть, можно договориться.

Только понять надобно, в чём его интерес.

И что предложить.

Уж договариваться-то Земеля всегда умел.

— А чего происходит? Ведьма вон объявилась, в силушку входит. А землица спала долго, теперь и очуняла… хорошо-то… — Леший при этих словах плечи отпустил, и Земеля упал, ногу нехорошо подвернувши. Вран же Потапович потянулся, со скрипом, со скрежетом, будто тело его было и вправду деревянным. — Ежель вовсе войдёт, то совсем оно славно будет… так что, поганая твоя душонка, не лезь туда. Не надо оно тебе… или лезь, коль совсем дурак. Глядишь, на что и попользует. Только сперва женихов приведи. Троих. Чтоб крепкие. Здоровые. Красоты особой не надобно, но и кривых с косыми да беззубыми тоже. Девка всё ж молодая, ещё заупрямится… в общем, хороших веди. А коль мажонок какой сыщется, так и вовсе славно выйдет…

— Х-хорошо.

В принципе, задание не выглядело сложным.

— А как я вас найду? — Земеля неловко поднялся. — Сомневаюсь, что смогу второй раз тем же путём пройти.

— А и искать не надобно. Приходи к границе, поклонись до земли да хлебушка свежего покладь и скажи, что, мол, Вран Потапович, прибыли к вам сваты за товаром дорогим… и да, пусть там бус каких прихватят, лент с платками и ещё чего. Девка всё же ж, душа сорочья… ну, иди.

Земелю развернули и подтолкнули в спину. Вроде легко, а шаг он сделал, на больную ногу припавши. И вдруг понял, что стоит на обочине. Не было ж её!

Не было!

А тут раз и вот она, широкая чёрная лента дороги.

Как это возможно?

Главное, что в кармане дёрнулся, включаясь телефон. Стало быть, выбрался! Как есть, выбрался… И сделав ещё шаг — как-то лес за спиной внушал опасения — Земеля широко перекрестился.

Только ветви зашатались, загудели.

И послышалось:

— Вот дурак…