Ведьмы.Ру 2

Глава 13 Прошлое встречается с настоящим

Глава 13 В которой прошлое встречается с настоящим

Из-за угла полуразрушенного города виднелся броневик правительства.

Особенности устройства некой местечковой администрации

С бывшей Мещерского встречаться не хотелось.

Совершенно.

Категорически даже.

И Ульяна искренне перебирала в голове причины, которые сделали бы эту встречу невозможной. В конце концов, о чём ей с Элеонорой разговаривать? В том-то и дело, что не о чем! «Синюю птицу» обсуждать? И делать вид, что остальное Ульяну не интересует?

А оно вроде бы и не интересует, но почему-то всё равно интересует и от этого становится не по себе.

— Ты чего? — Ляля ткнула локтем в бок.

— Ничего.

— А лицо такое, как будто очень даже «чего». Это кто вообще такая?

Конечно, встречать дорогую гостью попёрлись все, организованной, можно сказать, толпою. Данила Никитку на руки взял, потому как у того лапки бегать устали. Игорёк сказал, что ему надобно свежим воздухом дышать. Демон ничего не говорил, но просто убрал стульчик в портфель и поднялся.

— Бывшая Мелецкого. Они пару лет встречались. Ещё в университете.

— А… хочешь, я на неё почесуху нашлю?

— А ты можешь?

— Чего тут мочь. Воду заклясть, чтоб раздражение вызывала, несложно, — Ляля сосала чупа-чупс и из уголка рта высовывалась пластиковая палочка. Волосы свои она забрала в высокий хвост, перехватив резинкой со стразами. Стразами отливала и коротенькая, на грани приличий, юбчонка.

А может, и за гранями.

Или у русалок свои представления о приличиях.

— Да нет… мы как-то не враждовали. И вообще, мне до него дела нет!

— А бесишься, как будто есть.

— День сложный, — буркнула Ульяна.

— Вы там на улице не стойте, — бабушка выглянула из окна. — В дом идите. А то лётаете не понятно где и голодные… а у меня пирожки.

— С мухоморами? — уточнила Ульяна, почему-то подумавши, что Элеонора не ведьма, а стало быть, от пирожков с мухоморами её пронесёт. Ну или ещё что случится.

— С волчьей ягодой.

Ещё лучше. Прям-таки на душе полегчало. Или отпустило? В общем, за ворота Ульяна вышла почти решившись Элеонору угостить. Данила рвался идти ко въезду в посёлок, чтобы точно не заплутала, но Ляля заверила, что не заплутает. И Ульяну в бок толкнула, чтоб подтвердила.

Ульяна, прислушавшись к себе, тоже поняла — плутать тут негде и незачем — и подтвердила.

— А почему они не поженились? — Лялю волновали вопросы весьма определённые.

— Не знаю. Это у Мелецкого спросить надо. Дань, а чего вы не поженились?

— Не знаю, — Данила как-то призадумался. — Не вышло…

— Ты предложил, а она отказала? И ты страдал? — Ляля произнесла это с придыханием.

— Да нет. Я не предлагал. Иначе она бы согласилась, и вот тогда бы я страдал.

— Почему?

— Просто… ну… как бы это… у неё характер. Такой вот… она только с виду вся хрупкая и сахарная. А хватка бульдожья.

И вправду сахарная.

Хорошее определение. Ульяна точно помнила эту вот неестественную воздушность, хрупкость и ощущение собственного несовершенства, которое возникало рядом с Элечкой.

Может, и вправду почесуху?

А с другой стороны, за что? В чём она, если разобраться, виновата?

— А чего это вы стоите? — раздался голос Петра Савельича. Он вышел с преогромным рюкзаком и топором на поясе.

— Да вот, ждём гостей, — ответил ему Мелецкий и кивнул, как доброму знакомому. — А вы погулять вышли?

— В лес он собрался, — над забором показалась голова тётки Марфы. — Каждый день туда шастает! И тачку отвёз, а вчера — с лопатой отправился. Небось, грибы копать!

— А вы-то всё видите! — Пётр Савельич топор рукой попридержал и даже попятился было, но после упрямо тряхнул головой.

— Конечно! У меня ж бинокль! Козлики, к слову, ваши тоже в лес ушли. Как бы не случилось чего…

— А чего может случиться? — поинтересовался Мелецкий и рукой махнул, отгоняя гудящую пчелу, что вилась над макушкой.

— Мало ли. Волки там… или сатанисты.

— Марфа, хватит детей пугать! Какие в наших краях сатанисты! — искренне возмутился Пётр Савельич.

— Этих напугаешь. И обыкновенные, Петенька. Вот слыхал, что в Некляевке было?

— Что было?

— А то и было! На кладбище забрались! Сторожа связали. Сами пляски устроили. И эту, оргию! — произнесла тётка Марфа с нездоровым придыханием. — А ещё демона вызывали!

Тут все посмотрели на Василия, который под этими взглядами смутился и сказал:

— Я так пришёл. Само собой. В том смысле, что без вызова.

— А это вообще кто такой? — тётка Марфа сперва попыталась бинокль использовать, но верно что-то пошло не так, потому что его она повесила на плечо, а из кармана достала очки, которые водрузила на кончик носа.

— Жених, — ляпнула Ульяна на нервах.

— Ещё один⁈ У тебя ж есть… вот этот… бесстыжий! — и пальцем ткнула в Мелецкого.

— Этот со стороны матери, — пояснила Ульяна, и лишь потом поняла, что это звучит, мягко говоря, странновато. Но демон кивнул, подтверждая.

— А прежнего куда?

— Никуда. Пусть тоже будет. Для разнообразия. А потом решу…

Пётр Савельич рот открыл, явно собираясь высказаться о морали нынешней молодёжи, но тётка Марфа перебила:

— И правильно, Улька, делаешь!

— В каком смысла, правильно⁈ — Пётр Савельич даже подскочил. — Это где видано, чтоб у девки сразу два жениха было!

— А где написано, что нельзя, чтоб у девки сразу два жениха было? — тётка Марфа упёрла кулаки в бока. — Небось, пусть приглядится, пощупает…

При этих словах демон побледнел сильнее обычного.

— … опробует, как оно так… а после уж и решит, которого оставлять.

— А со вторым тогда что?

— Ну… не знаю… объявку даст. В этом, интернете. Мол, отдам жениха в хорошие руки. Крепкого. Здорового. Почти непользованного. А то и двоих оставляй.

— Это уже ни в какие…

— Хотя, конечно, двоих поди-ка ещё прокорми. Они ж чем старше, тем прожорливей становятся. Мой-то первый, ныне покойный, помню, в женихах ходил, так прям травинку нюхнёт, котлетку с одного боку клюнет и сытый. А поженились, так боже ж ты мой! Не прокормишь! Кастрюлю голубцов в одно рыло уминал. И куда только лезло-то?

Облачко пыли на горизонте показалось этаким воплощением спасения.

— Так что, Улька, ты сама смотри. Главное, спуску не давай, а то на шею сядут…

— Ты вот поучи, поучи, дура старая…

— А кто ещё их научит, как не я? Ты, что ли? Я вон четырёх мужей схоронила…

— Уль, не надо у неё учиться, — жалобно попросил Мелецкий. — Я жить хочу!

— Все жить хотят, — ответила за Ульяну Ляля. — Но ты не бойся, я тебя, если что, к себе заберу… Уль, ты ж не против?

— Я против! — Мелецкий и руку поднял. — У меня твёрдые намерения…

Красная машинка остановилась прямо напротив ворот.

— Что за собрание? — поинтересовалась Элечка, выбираясь наружу.

— Обсуждаем нравы современной молодёжи, — Ульяна с раздражением отметила, что за прошедшие годы Элеонора не стала выглядеть хуже. Наоборот. Простенькое с виду платьице сидело идеально. И брошь, тоже не драгоценная, смотрелась уместно.

И браслеты.

И стрижка её идёт. А главное, укладка держится. Это у Ульяны, если что, волосы сразу дыбом. И не любит она стричься. Но и нестриженные из косы норовят выбиться и тоже дыбом встать.

В общем, никакой упорядоченности.

— И вопросы замужества, — Ляля вытащила изо рта чупа-чупс. Правда, ровно затем, чтобы сунуть опять. И руку протянула. — Ляля. А это Игорёк…

Игорёк, державшийся в тени, кивнул. И сильнее сгорбился.

— Никита, — она указала на Никиту. Потом на Мелецкого. — Его ты знаешь. А это демон Василий…

— Демон? — тётка Марфа зацепилась за слово. Правда, ненадолго. Глянула. Хмыкнула. — Какой из него демон… разве ж демоны такими бывают? Это только в мультиках ваших японских демоны бледнорожие…

— А вы аниме смотрите? — Ульяна удивилась.

— Чего-чего? — переспросил Пётр Савельич. — Марфа⁈

— Ой, тоже мне тут… мало ли, чем человек дома занимается… кто-то мультики смотрит, кто-то вон на тачке и с лопатой грибы собирает…

И поспешно ретировалась. А следом и Пётр Савельич, который явно опасался, что его станут расспрашивать об особо грибных местах. Правда, направился он не к дому, а к лесу, что поневоле вызывало вопросы. В самом деле, зачем ему в лесу тачка, топор и лопата? А в рюкзаке что? Явно же что-то есть. Рюкзак вон огромный, едва ли не больше самого Петра Савельича.

— Странные они тут у вас, — сказала Элеонора, проводив соседа взглядом.

— Ага, — честно ответила Ляля, опять ненадолго вытащив чупа-чупс.

— Так, — Ульяна выдохнула. — Давайте в дом, а то не уверена, что тётка Марфа одним биноклем ограничится. С неё станется и жучки поставить…

— Очень странные, — Элеонора вытащила сумочку. — Я ненадолго. Просто… Данила, зачем оно тебе надо?

— Стас, — сказал Мелецкий. — Туда отправили.

— Ясно. Значит, отговаривать бессмысленно… а Тараканова при чём?

— Ну… как бы… она…

— За компанию, — Ульяна влезла, пока Мелецкий не ляпнул чего-нибудь такого, что потребует дополнительных объяснений. — И пошли, попьём чаю. Там бабушка пирожков напекла…

— Во-во, — обрадовался Мелецкий. — Слушай, а ты всё хорошеешь… как дела? Карьера, небось, пошла…

Элеонора глянула престранно и ответила:

— Полетела, можно сказать. Твоими стараниями…

И плечиком дёрнула пренервно, а потом предупредила:

— Я и вправду только поговорить…

А Ульяна ей не поверила. Ни на мгновенье.

Проходя мимо демона, Элеонора слегка задержалась, задумалась и всё-таки произнесла.

— Не уверена, право слово, что это нужно озвучивать, не сочтите за упрёк, это скорее моя особенность. Я чрезмерно остро воспринимаю цветовой диссонанс. А у вас оттенок белого туфель не сочетается с таковым костюма…

И гордо прошествовала мимо.

— Охренеть, — сипло произнёс Никитка. А Василий только кивнул. И вид у него стал растерянным-растерянным.

— Не обращай внимания, — Мелецкий вот нисколько не удивился. — У нее бзик такой. Вообще она почти нормальная, но вот это вот её «разве ты не чувствуешь, что оттенки не сочетаются» конкретно доставало. И привычки немного.

— Какие? — демон выставил левую ногу и носок приподнял.

— Она кружки выставляла по линеечке, поворачивая ручки в одну сторону. Типа, так удобнее брать. И только попробуй взять не крайнюю, а из центра. Ну и одежду в шкафу по оттенкам раскладывала. И так-то… короче, говорю же, своеобразная женщина.

— Удивительная, — произнёс демон и посмотрел на ботинок. Повернул влево. Вправо. Потом перевёл взгляд на второй.

Ульяна тоже посмотрела, но ничего такого не увидела. А Василий, наклонившись, туфель с ноги стащил и приложил к рукаву.

— Действительно, — произнёс он. — Отличается оттенок.

— А у белого есть оттенки? — Мелецкий тоже глядел. — По-моему, просто свет так падает…

— Нет. У ткани — холодный, а на ботинках — теплый.

— Ясно. Два психа. Вот теперь ты понимаешь, Уль, почему я на ней не женился?

— Я скорее не понимаю, почему она хотела выйти за тебя замуж.

— Всё просто, — Элеонора, оказывается, в дом не ушла и слышала всё отлично. — Сначала мне необходимо было отработать легенду. Затем одно время я даже думала, что это действительно неплохой вариант.

— То есть, ты меня не любила? — на физии Мелецкого появилось преобиженное выражение, Ульяна даже погладила его по руке, а потом только спохватилась, что сочувствует она совершенно не тому.

Точнее, ей бы злорадствовать… или зачем ей злорадствовать, если к Мелецкому она ничего, кроме раздражения, не испытывает?

Ну и уши ещё бесят.

— Я пыталась, — в руках Элеонора держала сумочку.

Жёлтую.

А платье было синим. Или это голубой? Главное, что цвета удивительным образом дополняли друг друга.

— Но проблема в том, что я испытываю некоторые сложности с выражением эмоций. В принципе с эмоциями…

— Ну вот, — вздохнула Ляля, вытащив палочку от чупа-чупса. — И этого теперь заберут…

Она даже носом шмыгнула.

Правда, как-то так, не особо искренне.

— Надо всё-таки покупать лопату…

— … Данила не вызывал внутреннего отторжения. Поначалу.

— А потом?

— А потом ты начал разбрасывать носки!

— Все мужчины разбрасывают носки! — возмутился Мелецкий. — Это, можно сказать, один из основополагающих мужских инстинктов! База! Основа! Мы так территорию метим!

Демон поглядел на него с удивлением и произнёс:

— Я складываю. В корзину для стирки. Попарно. Есть специальные прищепки, чтобы в стирке пары не перепутались и не перемешались.

— Да, очень удобно… — согласилась Элеонора.

Ульяна подавила вздох:

— Может, всё-таки в дом? И по делу… а то сейчас начнёте выяснять, кто там не прав был.

— Он, конечно, — Элеонора повела плечиком. — Чем дальше, тем яснее я осознавала, что связывать жизнь с тобой, Мелецкий, будет ошибкой. Ты глубоко инфантилен, бестолков и абсолютно не приспособлен к самостоятельному существованию. С одной стороны, ты обижен на отца, с другой — ты всё ещё желаешь произвести на него впечатление, правда, выбирая для этого совершенно не те способы.

— Обидно слышать.

— И обижаешься ты тоже легко.

Все поглядели на Данилу. А тот насупился так, покраснел даже слегка.

— Тебя не заботило ничего, кроме твоей личной силы, которая, впрочем, тоже нужна была не для какой-то цели, но лишь как единственная доступная по твоему представлению возможность возвыситься над кузенами.

— Эль, это… жестоко, — Ульяна взяла Мелецкого под руку.

— Извини. Возможно. Он не хотел или полагал себя неспособным конкурировать в иных сферах. Но это действительно не имеет отношения к текущим вопросам.

Пирожки надо было делать с поганками. Чтоб наверняка. Потому что… потому что, может, Мелецкий и бесил несказанно. Может, он и раздолбай редкостный на самом-то деле, но зачем вот так?

— Ты же сама хотела выйти за меня.

— Возможность.

— И если бы я предложил, ты бы… согласилась?

— Вероятно. Но ты не предложил бы. Говорю же, ты слишком инфантилен и как огня боишься любых обязательств. А потому мои намеки на брак интерпретировал однозначно и выбрал привычный для тебя способ решения проблемы. Сбежал и откупился.

— Ты же плакала…

— Пришлось. От девушек ждут эмоций и весьма определённых. Я научилась их демонстрировать…

— Ей и лопата не поможет, — произнесла Ляля тихо, а Никитка с Игорьком кивнули и на всякий случай отодвинулись подальше.

— Кроме того, мне было нужно, чтобы ты обратился к отцу с просьбой. Если бы ты полагал, что расставание прошло мирно и легко, ты нашёл бы способ проигнорировать моё желание. А так твоё чувство вины не позволило тебе отступить. И я получила шанс. Правда… — Элеонора поправила цепочку сумочки. — Дальше всё пошло почему-то не по плану.

— Вась…

— Василий, — привычно поправил демон.

— Проведи её в дом, пожалуйста. Я… сейчас. Надо… немного. Сила опять колобродит. И тут… пару минут. Эль, нам надо, чтобы ты рассказала про «Синюю птицу» всё, что знаешь. Если какие-то конкретные сведения там… не знаю, всё, что угодно.

— У меня есть подборка материалов, как на цифровых, так и на бумажных носителях.

— Вот… отдай Игорьку. А я… я сейчас.

И развернувшись, Мелецкий зашагал по тропинке мимо домов. Вот ведь… стерва!

— Дань, погоди, — Ульяна бросилась следом. — Да погоди ты… куда собрался?

— Куда глаза глядят? — он замедлил шаг. — Хочешь сопроводить?

— Опасаюсь за общественную безопасность. Если и вправду рядом со мной сила спокойнее, то мне надо… держаться.

— Держись, — он протянул руку. — Всё нормально. Я просто забыл уже слегка, как с ней… На самом деле она такая, только когда волнуется. Или боится.

— Не похоже.

— Просто я её знаю получше. Так-то она большей частью нормальная. А вот на эмоциях порой несло, это да… так-то не переживай, плакать не стану.

— А что станешь?

— Карамельку будешь? — вместо ответа он вытащил горсть.

— Ты их всюду с собой таскаешь?

— Ага. Как-то… успокаивает. С детства. Даже не помню, когда пошло, главное, что только «Взлётные». Они кисленькие. Что до Эльки, то она такая вот… такая, как есть. Поэтому, если думаешь, что я от обиды топиться побегу, то не стоит.

— Топиться — в другую сторону, — ляпнула Ульяна. — Тут воды нет, разве что колонка.

— Вот и я о том же… знаешь, одно обидно.

— Что?

— Что она права. Если так-то. Я и вправду… — он остановился и раскрыл ладонь, над которой заплясали огоньки. — Объяснить сложно… тебя никогда ни с кем не сравнивали?

— Мама. С собой.

— А… ну да. Извини. Тогда ты понимаешь. Хотя… тут немного другое. Или не другое? Главное, что я сколько себя помню, мне ставили их в пример. Особенно Алёшку. Мы с ним одногодки, получается. Ну и выходило, что он как-то всегда лучше, что ли. Читать в пять лет научился. Стишки всегда рассказывал… мы в гости приходили часто. И вот его зовут, он стишок рассказывает. Отец хлопает, хвалит, дарит что-нибудь… по сути ерунду. Те же яйца шоколадные…

— А тебе?

— И мне, конечно, но как-то… вроде получается, что он заслужил, а мне просто так.

— А ты стишки рассказывать не пробовал?

— Пробовал. Но у меня как-то то ли терпения не хватало, то ли и вправду способностей. Вроде вот учил, сам няньку просил, тренировался, чтоб прямо от зубов отскакивало. И чтоб с выражением. А начну рассказывать и сбиваюсь. Или забываю. Обидно. Отец хмурится. Мама злится. Потом я просто стал отказываться. На кой, если они потом только ругаются из-за этих стишков. В школе… ну Лешка всегда и везде первый. Его хвалят… а я бестолочь. Хотя опять же, не могу сказать, что чего-то там сложно было. Просто бестолочь вот.

Данила вытянул огненные нити.

— В старших классах и нарочно… если нельзя быть самым хорошим учеником в классе, то можно стать самым крутым. Ты не подумай. Меня дома никто не обижал. В угол не ставили. Пороть не пороли. Ругали тоже редко…

Нити сплетались сложным узором, яркие, такое вот живое золото.

— А дар — это единственное, что было у меня, но не было у Алёшки. Как бы он ни пыжился, как бы ни пытался. И тут уже способности не помогали.

— Это хорошо?

— Ну да… мне нравилось его дразнить. Показывать то, что он показать не мог бы. Хотя вроде как зачем…

— Что «зачем»?

— Сила. На самом деле я же на службу идти не собираюсь. Хотя были предложения… то же МЧС. Огневики нужны. Пожары ведь каждый год приключаются, а я с огнём легко управляюсь. Но тогда на кой мне было?

— А сейчас?

— Честно? Не знаю. Не скажу, что прямо горю желанием. Да и как, пока дар не стабилен? Одно дело тебя куда-нибудь в офис таскать с собой, и другое — на пожары. Там опасно даже для магов. Опять же, казарма, дисциплина — это не моё. Хотя… дело-то настоящее. Может, я бы и вправду пользу принёс. Хоть кому-то.

Это настроение Ульяне совершенно не понравилось.

Как-то она к другому Мелецкому привыкла. А нынешний пугал задумчивостью. И нахмурился даже.

— Здесь же, в офисе если, то сила не особо нужна. Управление потоками? Это производство. Где я и где производство? Да и там хватит среднего уровня. Опять же, есть накопители, переходные установки, которые позволяют работать и тем, у кого уровень дара низкий. Ну и куда эту силу девать? Вот и вышло как в сказке, я сильный и тупой, Алёшка — умный и полезный. Ладно…

Он махнул рукой и создал бабочку. Почти как настоящую.

— Дай ладонь…

— Ты…

— Ну не настолько я и придурок, как вам всем кажется, — Мелецкий сам взял Ульяну за руку. — Фух… слушай, а давай их поженим?

— Кого?

— Демона с Элеонорой. Она всех там заставит копыта с рогами в один тон красить…

Бабочка была горячей. Но тепло не обжигало, скорее окутывало и согревало. И крылышками шевелит смешно.

— Подбрось её, — сказал Мелецкий.

И Ульяна подчинилась.

Бабочка действительной взлетела. Сделала пару взмахов и рассыпалась разноцветными капельками света. Почти как роса…

— А раньше не получалось больше чем на три точки концентрации… слушай, а может и вправду? Если проклятие снимешь, то в МЧС? Буду пожары тушить, людей спасать. Управленец из меня всё равно аховый. А так и приделе, и польза…

— Бестолочь ты, — капельки таяли.

И надо было возвращаться. Но не хотелось.

— Ещё какая, — согласился Мелецкий.