Века и поколения: Этнографические этюды

СЛОВО К ЧИТАТЕЛЮ

Я — этнограф. Подобно геологам, мы появляемся в самых отдаленных уголках земли, в тайге или пустыне. Люди, как правило, знают, что нужно геологам; но что надо этнографам? Геологи чаще ездят туда, где нет людей; мы, этнографы, — к людям. Для чего?

Изучать историю и быт иных народов, ради того чтобы ценить творчество человека и уважать его независимо от цвета кожи или расы; знать иные обычаи, церемонии и верования, иной язык и иные легенды; быть все время в пути, в поиске, каждый день обретать новых друзей — таков наш завидный удел.

Наша специальность — одна из самых гуманных. Наши исследования проводятся людьми и ради людей. Встречи на этнографической дороге дают возможность в таком, казалось бы, привычном мире увидеть образы, рожденные жизнью и фантазией другого народа.

Иные, чаще всего необычные, образы обогащают и украшают мир. Вспоминаю ночевку на берегу таежного озера. Мои проводники уже спят, а я долго ворочаюсь в спальном мешке, брошенном на влажную от ночной росы землю. Из-за вершин длинноствольных сосен вылезает луна. Я смотрю на темные очертания ее поверхности, и на память приходит только что услышанная кетская легенда.

«Давным-давно пошла девушка по воду, увидела в воде отражение месяца и засмеялась: „Что ты, бездельник, здесь делаешь?“ Рассердился месяц, стал тянуть ее к себе, но девушка схватилась за куст и продолжала смеяться. Ухнул месяц, поднатужился и утащил к себе девушку с ведром и кустом».

Я смотрю из спального мешка в небо. Луна на ущербе, и в ее очертаниях не видно уже ведра, но еще можно различить девушку и раскидистый тальник.

У других народов лунные очертания рождают иные образы, и согласись, читатель, что узнать эти образы, а через них познать нечто новое, испытать радость открытия — стоящее дело. Это все равно как встреча с интересным человеком, когда ты сам узнаешь новое и делишься своими знаниями. Этнографическая работа немыслима без постоянного общения с людьми.

Белокаменная трапезная тускло освещается жировыми светильниками. Жирная копоть оседает на сводах и густым налетом покрывает яркие краски и золотые оправы икон.

Обеденный час. Отталкивая друг друга, бояре грудятся у того края стола, который ближе всего к великокняжескому месту. Крик, спор, ругань.

— Мы первые, наши отцы и деды ведут колено от самого Рюрика, — шумно басит моложавый боярин и, выставив вперед окладистую бороду, теснит других…

— Мы Белозерские!.. Мы Шуйские!.. Мы Мосальские!..

Несколько веков назад на Руси, как и в других странах, феодальная родословная определяла место человека на ступенях классового общества.

Родословная на заре классового общества, да и позднее, стала принадлежностью и привилегией аристократии, хотя на протяжении сотен тысяч лет доклассовой истории земли она определяла принадлежность к тому или иному роду и поэтому была необходимостью для человека. Не было и не могло быть человека вне общества, вне социального коллектива, а этот коллектив первоначально основывался на родовых связях.

Когда-то русские бояре доказывали свое право на первородство ссылками на происхождение от первых князей, а совсем недавно в загадочном пригималайском районе, известном как «таинственная страна независимых носу», часто можно было наблюдать такую картину…

По извилистой горной тропе едет всадник. Тюрбан на голове закручен. Конец полотна выступает наподобие рога, шерстяная накидка-чарва перехвачена кожаными завязками на груди. Под накидкой рука сжимает короткоствольную винтовку, в левой руке повод. Низкорослая лошадка легко берет уклон за уклоном и вдруг резко останавливается, трясет гривой. Впереди, метрах в двухстах — двухстах пятидесяти, тропа уходит за выступ скалы. Всадник насторожился, прислушался. Из-за поворота раздалось ржание и через мгновение появился встречный. На нем такой же тюрбан и чарва. Всадники, осторожно освобождая винтовки из-под складок накидки, медленно приближаются друг к другу. И как только расстояние уменьшается, они одновременно задают один и тот же вопрос: «Какой твой род?» И, как это бывало нередко, услышав ответ, оба вскидывают винтовки, и горы эхом отвечают на прозвучавшие выстрелы.

Всадники принадлежали к родам, которые уже шестьсот лет состоят в кровной вражде. Носу с рождением получал два имени: личное — оно могло меняться от случая к случаю — и неизменное родовое имя. С родовым именем он приобретал всех друзей рода и сородичей и всех их врагов. Одним он должен был помогать всегда, другим — мстить, как делали его отец, отец его отца и все прежние поколения.

Представители человеческого рода имели и имеют объективные этнические различия, отразившиеся в их физическом облике, культуре, языке, обычаях. В науке группы людей, осознающих общее происхождение, обладающих общей культурой и единым языком, называют по-гречески этносами. Чаще всего понятие «этнос» ассоциируется с привычным для нас понятием «народ», и наука об этносах — этнография также нередко понимается как наука о народах. Большой ошибки в подобном толковании непривычного иноязычного термина «этнос» нет, хотя этнографы называют этносами и племена, и народности, и нации, то есть самые различные по масштабам группы людей. Интересно, что древние греки, подарившие науке многие термины, этносами называли только негреческие племена и народы, употребляя для обозначения различных групп греков либо территориальное имя «спартанцы», «афиняне» и т. п., либо общий термин «демос» — народ.

Все этносы имели и имеют историю своего возникновения, развития и преобразования — племен в народы, народов в нации. Эта история называется этнической историей мира. Этническая история включает этногенез, то есть происхождение народов.

Этнография изучает этносы, их историю и особенности их культуры и быта, отличающие один этнос от другого.

Человек, выйдя из царства природы, стремился познать ее и подчинить своей воле. Такое стремление породило как реальные, так и фантастические представления о происходящем вокруг, а вслед за ними науку и ее антипод — религию. Человек осмыслял и переосмыслял окружающий мир природы и общества и пытался понять и познать самого себя и коллектив себе подобных.

Взгляды и представления, рожденные в одной группе людей, различными путями переходили к другой, создавая общий фундамент наук, получивших название естественных и социальных. Первые изучали природу и ее явления, вторые — человека и созданное им общество.

Наука о человеческом обществе заложила основу величайшего события нашего века — освобождения части человечества от всяческих оков рабства, всяческого угнетения в результате победы Великой Октябрьской социалистической революции в нашей стране. Благодаря этому событию наука о природе обеспечила выход людей Земли в открытый космос, к новым мирам Вселенной.

В современном мире велика роль социальных наук, которые объясняют прошлое и настоящее, показывают исторический путь, пройденный миром, и предсказывают его будущее.

Мир, Земля немыслимы без людей. Ради людей и их будущего человек устремился в космос. Тем более он должен знать обо всем, что украшает Землю, обо всех, кто созидает на ней.

Окинем взглядом нашу планету. Человек давно проник до самых высоких северных широт и в небесные высокогорья, сумел преобразовать коралловые и вулканические острова, научился жить в долинах исполинских и коварных рек, приспособился к жизни в пустыне и тайге. Если мы разметим карту населенной Земли и попытаемся представить, как живут на ней люди, что составляет их культуру, чем одни отличаются от других, то мы найдем много «белых пятен», то есть пока неизвестных нам, но существующих, живущих и творящих свое бытие племен и народов.

Было время, когда, защищая антигуманные цели конкистадоров и колонизаторов, церковники объявляли коренное население обеих Америк, Австралии и Африки «небожескими созданиями, появившимися до Адама», то есть «нелюдьми», а следовательно, на них не распространялась заповедь «Не убий!».

Было время, когда исследователи жизни народов колониальных и зависимых стран объявляли эти народы неисторическими, то есть не имевшими своей культуры и истории ее развития. Обнаруженные на их территории памятники высокой древней культуры — развалины дворцов и храмов, каналов и крепостей — признавались творениями неизвестных предков белой, европеоидной расы. Безапелляционно утверждалась культурная миссия «белого человека» — «учителя и воспитателя неспособных к самостоятельному творчеству народов».

Жизнь, наука опровергли подобные реакционные концепции. В наш космический век, однако, незнание подлинных фактов рождает вне науки концепции, согласно которым памятники — свидетельства высокой культуры и техники на территориях многих азиатских, африканских, американских народов — след творчества «космических пришельцев».

Историю многих или большинства народов традиционная историография нередко игнорирует и по сей день, так как для нее она начинается только с появления письменных памятников. Письменность же в прошлом имело не более трех процентов народов Земли. Вот почему историю большинства еще и сегодня отнимают либо «космические пришельцы», либо все те же «культуртрегеры» из стран Европы — представители белой расы.

В тот час, когда народы добиваются освобождения от колониального ига, когда они выходят как субъект действия в современный мир, естественно их желание перестать быть «незаконнорожденными» и восстановить свою историю. Они вправе задать вопрос нам — этнографам и историкам: «Кто мы и откуда?»

Человек ищет своих предков не ради того, чтобы быть ближе к великокняжескому месту, как делали русские бояре, и не ради того, чтобы отомстить роду обидчика, как происходило совсем недавно во многих частях света. Человек ищет своих предков, чтобы в великой и созидательной жизни многих поколений землян — людей, преобразовавших Землю, сделавших ее удобной для своей жизни, найти свое место, которое принадлежит ему по праву творца и мыслителя.

В нашем мире нет и не может быть народа — простого потребителя чужого богатства, чужих знаний, чужой культуры. Пусть история помнит завоевательные походы, грабительские набеги и гибель культуры и ее носителей от захватчиков в разных концах Старого и Нового Света. Пусть помнит, потому что люди не имеют права ничего забывать. Прогресс все равно неукротим. Человечество продолжало созидательную работу, объединяя усилия всех: и творца колеса, и первого агронома, сделавшего культурными растениями дикую пшеницу, просо, кукурузу. Сегодня каждый из живущих на Земле должен отчетливо сознавать, что успехи мировой цивилизации — итог мудрой памяти всех веков и поколений землян.

В наше бытие из прошлого пришли человеческий труд и талант, страсти и ум сотен поколений. Отнимите у нас содеянное предками — и сотрутся с лица Земли города и заводы, рассыплются плотины, и мрак опустится на Землю. Великое свойство прогрессивного человека — не забывать прошлого и быть благодарным тем, кто шел впереди!

Так воздадим же дань уважения австралийцам, сумевшим выдержать суровый натиск природы, лишившей их плодородных степей, упрятавшей в пески источники живительной влаги, изведшей леса и крупных животных. Так будем же благодарны ненцам и эскимосам, эвенкам и кетам, освоившим безбрежные районы тайги и приполярной тундры — тех обширных просторов, куда вслед за ними устремляемся мы для преобразования этого края. Будем признательны великим и первым мореходам-полинезийцам, преодолевшим на долбленках и катамаранах огромные пространства Тихого океана, принесшим жизнь на безжизненные коралловые и вулканические острова Микронезии. Будем помнить об этом не с позиции снисхождения человека, а с позиции общечеловеческой, находящей четкое выражение в нашем коммунистическом мировосприятии, мировоззрении. И мы и они, и наши и их предки создавали то, что сейчас называют мировой цивилизацией.

Большинство народов не имело письменности, и большинство народов поэтому не может быть изучаемо традиционными методами исторической науки, как не может быть изучен этими методами и самый большой период, прожитый человечеством, — эпоха бесписьменного доклассового общества.

Однако история народа сохраняется не только в письменных данных, но и в его традициях и обычаях, в его представлениях и верованиях, в его орудиях труда, пище, одежде и жилище, в памятниках древности, которые встречаются на могильных полях и местах древних поселений, в легендах и эпических сказаниях, во всем комплексе культуры. Восстановить по этим следам родословную, историю народов может одна из самых древних и современных наук о человеке и обществе — этнография. В этом благородном деле она постоянно черпает новые факты в этнических аспектах исследований таких наук, как география и ботаника, языкознание и зоология, фольклористика и антропология, история и психология, археология и социология.

Нет и не было народов, которым была уготована участь быть «неисторическими», но были и есть народы, культуру которых уничтожали в колониальную эпоху. Рассказать правду о народах, на богатом и разнообразном материале представить ход истории на всех обитаемых материках планеты — благородная задача этнографической науки.

Человек рождается с широко раскрытыми глазами. Он видит мир во всех красках и радуется первым открытиям. Не терять радости открытий, не терять жажды узнать новое, быть человеком — венцом творения — прекрасная миссия на Земле. Умение ценить созданное людьми приходит тогда, когда приходит знание. Такое умение воспитывает убежденных сторонников великого принципа коммунистической эпохи — человек человеку друг, товарищ и брат.

О зарождении и становлении самой этнографии, о ее безвестных и малоизвестных тружениках, об отечественной этнографии — науке самой многонациональной страны, о важных современных этнографических проблемах из этнической истории мира и истории доклассового общества, о благородном труде моих друзей и коллег ради людей и во имя людей будет рассказано в этой книге. Наука и ее творцы в каждой главе предстанут в максимально документированной точности вех и событий, иллюстрированных живым рассказом о людях и их делах.