Величайшие в мире злодеи

МАФИЯ: сети зла

Газеты того времени пестрели сообщениями в типичном колоритном тоне, тронутом мрачной иронией… «Крестный отец мафии Кармине Галанте был застрелен насмерть над тарелкой спагетти в Нью-Йорке на Никербокер-авеню прошлой ночью. Босс Боссов жевал сигару и потягивал кьянти, когда к итальянскому ресторану «Джо и Мэри» подъехали два черных лимузина, из которых вылезли четверо тщательно одетых мужчин, не торопясь вошли внутрь и открыли стрельбу.

Галанте, истребивший всех оппозиционеров внутри своей группировки и превратившийся в самого могущественного мафиози Америки со времен Лаки Лучано, попытался подняться с кресла, но был срезан автоматной очередью. Его телохранитель Нино Кополло также погиб на месте. Владелец ресторана и его семнадцатилетний сын были ранены, мальчик позже скончался в больнице».

Типичная гангстерская разборка тридцатых годов? Обыкновенное проявление дикости времен тотальных запретов, контрабанды, пулеметных пистолетов и Аль Капоне? Нет, это сообщение появилось в лондонской «Дэйли экспресс» 13 июля 1979 года — пятьдесят лет спустя после знаменитой бойни в день Святого Валентина, впервые повергшей в ужас мировую общественность, показав, насколько могущественны стали бандиты.

За пятьдесят лет, прошедших с тех пор, организованная преступность становилась все более и более прибыльным бизнесом со страшным лицом. Этой презренной субкультурой и теневой экономикой заправляла одна и та же зловещая, проникающая всюду организация…

Ее можно именовать по-разному — «Банда», «Синдикат», «Национальная сеть организованной преступности»…

Старшие и, следовательно, более сентиментальные члены этой организации называют ее Коза Ностра, что в буквальном переводе означает «наша вещь». Тем не менее большинство людей зовут ее проще — Мафия.

Ее корни покрывает густая тень, так же, как и всю ее деятельность. Доподлинно не известно даже происхождение самого слова «мафия». Возможно, оно было заимствовано из сицилийского диалекта, где означает синоним бравады, или из арабского языка, где слово «мехия» значит «хвастливый». Единственное, что известно наверняка, это то, что мафия впервые возникла в тринадцатом веке в качестве патриотического подполья, призванного противостоять навязанному Сицилии господству французов. В пасхальный понедельник 1282 года эти борцы за свободу устроили кровавую расправу над иноземными завоевателями под звуки набата в своей столице Палермо.

Подобное общество позднее образовалось в Неаполе и получило название «Каморра». На протяжении столетий оба тайные братства процветали, соблюдая обет защищать местное население от деспотических иностранных правителей, однако их автократическая власть приводила к тому, что они начинали подчинять и использовать людей.

Итальянцы, иммигрировавшие в Америку, перевезли с собой через Атлантику оба тайных общества. К концу прошлого века их представители расселились по окраинам крупных американских городов. Впервые будущие «семьи» дали о себе знать в 1890 году, когда одиннадцать мафиози-иммигрантов линчевали в Новом Орлеане.

Правительство выплатило тридцать тысяч долларов вдовам и семьям повешенных. Однако эти деньги были экспроприированы преступным братством.

На рубеже веков на счета мафии стали поступать крупные денежные суммы от итальянцев-южан, и вскоре под ее контролем оказались иммигрантские гетто всех наиболее крупных городов. Сперва мафиози предлагали им свою защиту за определенную плату. Затем они прибрали к рукам нелегальные игорные дома, ломбарды, проституток и в конце концов наркобизнес.

Введение в 1920 году сухого закона оказалось весьма кстати для успешно развивавшейся мафии. Черный рынок спиртных напитков, в которых Америка топила свое горе в годы Великой депрессии, был практически безграничен.

Все члены разрозненных, плохо организованных мафиозных семей объединились в эти годы, чтобы удовлетворять неиссякаемый спрос… и получать непомерные барыши.

Когда в 1933 году сухой закон был отменен, торговля спиртным перестала быть выгодным предприятием и бандитам пришлось переквалифицироваться. Несмотря на то что ломбарды, игорные дома и проститутки обеспечивали постоянный доход, нужно было искать новые поля деятельности.

Растущий рынок наркотиков оказался наиболее перспективным, и мафия установила французскую и дальневосточную связь. Легальный игорный бизнес также превратился в золотое дно. Пышным цветом расцвели игорные столицы — Лас-Вегас и Рено, а позднее Атлантик-Сити. Третьим китом в основе благосостояния нового поколения мафиози стало рабочее движение.

Мафия бесстыдно и регулярно доила фонды тред-юнионов и пользовалась их «силовой» поддержкой, когда организация забастовки сулила крупные барыши.

В начале этого века тред-юнионами заправлял мафиозный босс из Нью-Йорка Джэкоб Орджен, Маленький Дуги. Профсоюзный рэкет успел принести ему внушительное состояние, прежде чем он был застрелен наемным убийцей в 1927 году. Такие мафиозные авторитеты, как Альберт Анастазия, Вито Дженовезе, Мейер Лански и Лаки Лучано, все работали на Орджена и учились у него в те далекие годы.

Если операции Орджена можно назвать подготовительным плацдармом для коррупции в рядах профсоюзов, то деятельность Джимми Хоффа нужно признать высшей школой. Трудно назвать более порабощенный бандитскими группировками профсоюз, чем профсоюз водителей грузовиков, и Хоффа был его знаменитым боссом.

Хоффа сделал своими помощниками людей с криминальным прошлым. Хорошей рекомендацией для многих из них послужил прежний опыт искусного шантажа. Получив миллионы долларов на операциях с профсоюзами, Хоффа купил банк в Майами, чтобы эффективней управлять своим капиталом. Когда непримиримый Роберт Кеннеди стал главой Комитета по борьбе с рэкетом, Хоффа сделался его главным личным врагом. Он описывал руководство Хоффы профсоюзом водителей грузовиков как «тайное зло».

Вскоре после этого темные дела Хоффы всплыли на поверхность, и в 1967 году он сел в тюрьму, осужденный на тринадцать лет за скрытое давление на пенсионный фонд профсоюза и нанесенный ему ущерб в два миллиона долларов. Четыре года спустя президент Никсон издал указ о помиловании, и Хоффа был отпущен на свободу с условием, что не станет заниматься профсоюзной деятельностью до 1980 года. Такое решение суда не устраивало амбициозного Хоффу, и он подал апелляцию, требуя отмены запрета.

Однако распоряжение Никсона не было единственной проблемой Джимми Хоффы. Оказавшись в тюрьме, он назначил главой профсоюза своего давнего союзника Фрэнка Фитцзимманса и пребывал в полной уверенности, что тот попросту заменяет его, пока босс не выйдет на свободу. Но Фит-цзимманс успел уже ощутить вкус власти и не пожелал так просто сдавать полномочия. Штаб-квартира профсоюзов Детройта превратилась в поле битвы Фитцзимманса и Хоффы.

Несмотря на то что у Хоффы было много, верных союзников в руководстве профсоюзов, сторонние наблюдатели считали, что чудаковатый, нелепый стиль управления, присущий Хоффе, не соответствовал более «респектабельному» образу теневого авторитета, желавшего наложить руку на профсоюзные средства. Джимми Хоффа оказался лишним.

Вскоре после полудня 30 июля 1975 года Хоффа сел в свою пуленепробиваемую машину и отправился на таинственную встречу за ленчем. Позднее в полицию позвонил неизвестный и сообщил, где можно найти машину. Она оказалась пуста. Больше Джимми Хоффа никто не видел.

С точки зрения мафии преступление Хоффы заключалось в том, что он нарушил обет молчания. Благодаря громогласному профсоюзному боссу все послевоенные труды семей чуть не пошли прахом.

Члены мафии всегда отличались умением хранить молчание. Все новобранцы должны были класть себе на ладонь кусочек горящей бумаги и произносить следующую клятву: «Вот так и я буду гореть, если выдам тайны семьи». Помимо естественной осторожности, за этим обрядом скрывался хитрый расчет. Шефы мафии мудро рассудили, что им будет легче и спокойнее жить и творить свои темные дела, если представители закона будут меньше интересоваться их таинственной организацией. Поэтому следовало избегать неоправданных убийств среди бела дня и публичных скандалов.

Первым это понял Сальваторе Маранцано, получивший почетный титул Капо ди Тутти Капи — Босс Боссов. В 1931 году Маранцано созвал конференцию из представителей главных семей Америки и предложил совместно принять конституцию, которая положит конец ожесточенным распрям в верхних преступных кругах. Однако этот человек, как это нередко случается, опередил свое время. Через пять месяцев он был убит вместе с сорока своими людьми.

Война между бандитскими группировками напугала американцев и заставила заняться этой проблемой вплотную. Это, в свою очередь, встревожило самих мафиози. Им пришлось умерить саморекламу и прекратить разнузданное кровопролитие.

Человек, заказавший убийство Маранцано, Мейер Лански, лучше всех усвоил урок и принял эстафету развития кооперации у своего поверженного противника. Лански и его современники, такие, как Лаки Лучано и Вито Дженовезе, сделали миллионы долларов благодаря переходу к незаметному ведению дел.

Если Маранцано первый сформулировал новую философию мафии, а Лански претворил ее в жизнь, то Карло Гамбино сумел основательно ее усовершенствовать. Гамбино послужил прообразом для создания знаменитого киноперсонажа, Босса Боссов дона Карлеоне, в фильме «Крестный отец». Мафия достигла процветания под жестким руководством этого пожилого человека. В 1976 году, когда Карло Гамбино мирно скончался в своей постели в возрасте семидесяти трех лет, мафия, по-видимому, окончательно ушла в подполье.

Для успешного завершения такой трансформации оказалось необходимым устранить амбициозного, старомодного мафиози Кармена Галанте, жаждавшего крови и считавшего себя наследником Крестного отца Карло Гамбино.

На примере жизни Галанте можно изучать историю американской мафии. Его родители были сицилийскими иммигрантами, осевшими в Нью-Йорке в районе Восточного Гарлема. Его вес никогда не превышал шестидесяти восьми килограммов и десяти фунтов, но проворное владение пистолетом быстро принесло Галанте популярность среди бандитов, нарекших его Золотым Солдатом.

Под Рождество 1930 года он оказался вовлеченным в перестрелку, в которой получили ранения инспектор и шестилетняя девочка. За это его посадили в тюрьму сроком на пятнадцать лет, однако освободили досрочно, и через двенадцать лет блудный сын вернулся в лоно мафии.

Галанте был противоречивым и непредсказуемым человеком. Он вступил в неравный брак со своей двадцатидвухлетней любовницей ради того, чтобы их дети приобрели статус законных. На его совести тысячи жизней, погубленных наркотиками, которые Галанте сделал доступными. Он заказывал бесчисленные убийства, но в то же время любил кошек и был прекрасным садовником. Он контролировал проституцию, владел порнографической империей, но выходил из себя, если слышал, что мужчина выражается нецензурно в присутствии женщины.

Основными областями деятельности Галанте был сбыт наркотиков несовершеннолетним, организованная проституция, ростовщичество и шулерство. Он принимал активное участие в установлении «французской связи» для того, чтобы завалить марсельскими наркотиками все восточное побережье Соединенных Штатов.

Всю свою жизнь Галанте не расставался с пистолетом. Этот чрезмерно шумный и жестокий подход к делу и привел его к гибели в возрасте шестидесяти девяти лет.

Уверенный в том, что после смерти Карло Гамбино никто не посмеет встать у него на пути, Галанте принялся систематически нарушать территории других мафиозных семей. О Галанте говорили, что он пытается собрать пятьдесят миллионов долларов и передать по наследству своим родственникам. В этом случае он рисковал вступить в войну с другими семьями и подставить членов собственной группировки под удар полиции и ФБР.

В январе 1979 года ему предложили сложить с себя руководящие полномочия, но Галанте отказался и тем самым подписал свой смертный приговор.

Именно поэтому 13 июля 1979 года убийцы в горнолыжных очках, вооруженные пистолетами-пулеметами, появились у дверей ресторана «Джо и Мэри» и расправились с Галанте так быстро, что он не успел выпустить изо рта дорогую сигару, прежде чем рухнул на пол. В довершение дела пуля сорок пятого калибра пробила левый глаз бывшего босса. Это традиционная визитная карточка мафии.

Менее чем в двух километрах от разыгравшейся кровавой сцены двадцать безжалостных главарей мафии подняли тост, когда получили известие, что с Галанте покончено. Они собрались в другом нью-йоркском ресторане, чтобы разработать тайную стратегию после устранения своего бывшего коллеги.

Главный следователь по этому делу сказал: «Это еще раз доказывает хладнокровие и деловую хватку этих людей».

Первые известия о подпольном мафиозном саммите дошли до ФБР₃ когда калифорнийский главарь вылетел в Нью-Йорк. За ним следили и убедились, что он нанял машину и отправился в ресторан в злачном районе Бруклина. К удивлению фэбээровцев, у дверей ресторана тускло поблескивали ряды дорогих «кадиллаков» и «линкольнов».

В числе прочих на тайной встрече присутствовал Фунци Фрэнк Тьери, глава нью-йоркской семьи Дженовезе. Галанте изо всех сил стремился подчинить себе людей Дженовезе, и полиция считала, что семидесятичетырехлетний Тьери был причастен к его убийству. Смерть Галанте принесла ему несомненные выгоды… Некоторое время спустя он был избран новым Крестным отцом.

Тьери занимался примерно тем же, чем и Галанте. Семью годами ранее он принял на себя руководство семьей Дженовезе после убийства ее прежнего босса Томми Эмболи. Эту смерть полиция также приписывает Фрэнку Тьери.

Подчерк Тьери более соответствовал новому облику делового мафиози. В отличие от Галанте, он умел убивать тихо и не пачкая рук. Азы своего дела он постигал, будучи солдатом знаменитого Вито Дженовезе, участвуя в кровавых клановых разборках пятидесятых годов, когда главари мафии вели спор за контроль над империей Лаки Лучано, депортированного в Италию. Однако с тех пор Тьери сильно переменился, занявшись традиционными мафиозными сферами деятельности, за исключением наркотиков. С ними Тьери наотрез отказывался иметь дело.

Его законный бизнес включал в себя фирму по производству спортивной одежды, торговую корпорацию и компанию по обслуживанию школьных автобусов.

Вскоре после прихода к власти Тьери получил известность в нью-йоркском департаменте полиции как величайший ростовщик Штатов. О нем говорили: «Он контролирует большинство игорных заведений и ломбардов Бронкса, Восточного Гарлема, Бруклина и Квинса. Помимо того, ему подчиняются шулеры в Нью-Джерси, во Флориде, в Пуэрто-Рико, Калифорнии и Лас-Вегасе».

Бандитам пришелся по душе стиль жизни Тьери. Он жил в аккуратном трехэтажном доме на тихой улочке в респектабельном районе. Каждое утро он целовал жену, которую, по странной иронии судьбы, звали Америка, и отправлялся на работу, одетый в традиционный деловой костюм. Шофер вез его приблизительно полтора километра до дома любовницы, Риты Перей. Оттуда Тьери управлял своими делами.

Говорят, что он никогда не пользовался телефоном и за всю свою жизнь не совершил ничего, что могло бы привлечь внимание газетчиков. Верности членов семьи он добивался не угрозами, а взаимовыгодным сотрудничеством. Трансформация мафии из банды вооруженных грабителей в банду бизнесменов-мультимиллионеров завершилась полностью.

К 1980 году мафия подчинила себе все области американской деловой жизни. Департамент юстиции Соединенных Штатов назвал следующие области деятельности, наиболее тесно связанные с мафией: музыка, видеозапись, пассажирские и транспортные перевозки, сбор мусора, производство одежды, банковское дело, страховые компании, мясоперерабатывающая промышленность, гостиничный бизнес, казино, похоронные конторы, табачное производство, строительные компании, кондитерское производство, сыроварни, пиццерии.

Сегодня американец начинает свою жизнь, барахтаясь в пеленках, произведенных мафией, слушает рок-музыку, записанную мафиозными звукозаписывающими компаниями, ужинает мафиозными отбивными, разъезжает на автомобилях, купленных на заем в банке, подчиняющемся мафии, проводит отпуска в отелях, принадлежащих мафии, приобретает выстроенные мафией дома и, окончив свои дни, препоручается заботам мафиозных похоронных бюро.

Ральф Салерно, один из главных американских специалистов по организованной преступности, как-то сказал: «Если пять нью-йоркских семей решили бы вдруг парализовать город, они смогли бы остановить все такси, автобусы, грузовики, Поезда, корабли и самолеты. Более того, в их силах было бы закрыть в буквальном смысле этого слова тысячи торговых домов и частных компаний, включая прачечные, пункты питания, службу по сбору и вывозу мусора и многие другие.

Не будет преувеличением сказать, что в Нью-Йорке каждый кусок пищи, которую вы съедаете, любая принадлежность одежды, которую вы носите, всякое путешествие, которое вы совершаете, имеют отношение к организованной преступности».

Влияние мафии сейчас столь обширно, что более двух тысяч человек, действительных или потенциальных свидетелей обвинения, находятся под охраной программы защиты свидетелей правительства США, которая ежегодно обходится стране в двадцать миллионов долларов.

Одно время существовали данные, что в Америке насчитывается от трех до пяти тысяч мафиози. Сегодня это всего лишь капля в море по сравнению с тысячами простых, честных служащих, работающих на предприятиях, всецело принадлежащих мафии. По оценке журнала «Тайм», доходы от более чем десяти тысяч легальных предприятий, по существу принадлежащих мафии, составляют двенадцать биллионов долларов в год, что в пять раз превышает годовую прибыль самой крупной американской индустриальной корпорации «Эксон». К этой сумме следует добавить доход мафии от совершаемых преступлений, который, по приблизительным подсчетам, составляет сорок восемь биллионов в год.

Все эти невероятные богатства поступают главным образом за счет банального вымогательства. Компании вынуждены покупать продукцию мафии, иначе им грозит закрытие или разорение.

По свидетельству Департамента юстиции США, для того чтобы подкупить государственного ветеринарного инспектора, требуется не более двадцати пяти долларов в день. За эти деньги он скажет, что конина или мясо кенгуру является стопроцентной говядиной, и тогда оно будет продано не производителям питания для домашних животных, а мясным лавкам и ресторанам. Овощи, поставляемые мафией, зачастую кажутся свежее, чем у остальных, но это впечатление достигается химическими добавками, способными вызвать рак.

Бандиты действуют единым фронтом. Мафиози баллотируются на выборах в разнообразные общественные организации. Кандидатов-соперников убеждают отступиться от своих намерений при помощи бейсбольных бит, ножей и пистолетов. Если компания сопротивляется и не хочет платить, немедленно могут быть организованы забастовки, в результате которых она лишается средств к существованию. У немногих хватает сил противостоять мафии. Большинство, сознательно или неумышленно, преумножает биллионные мафиозные капиталы.

Джэкоб Орджен и Джимми Хоффа мертвы, но правила, установленные ими когда-то, продолжают жить и приносить такие доходы, о которых сами они и не смели помышлять.

Мейер Лански, Лаки Лучано и Вито Дженовезе: первые бандитские магнаты и основатели Индустрии смерти

Мейер Лански, урожденный Майер Зуховянский, был шестнадцатилетним иммигрантом из Польши, поселившимся с семьей в Нью-Йорке и поступившим учеником в инженерную контору. В один прекрасный день он оказался в Ист-Сайде, беднейшем районе города, и стал свидетелем нападения на девушку. Недолго думая, Лански кинулся на обидчиков с кулаками.

Завязалась драка, кто-то вызвал полицейских, и все трое ее участников оказались в тюрьме, задержанные на сорок восемь часов. Эти сорок восемь часов перевернули жизнь Мейера Лански.

Двое нападавших на девушку оказались молодыми ворами Сальваторе Лучания и Бенджамином Сигелем… Позднее они предпочитали именоваться Лаки Лучано и Багзи Сигель. Несмотря на первую недружелюбную стычку, ознаменовавшую их знакомство, бандиты взяли Лански под свою защиту и Лучано, в частности, ввел юного инженера в курс преступной жизни.

Лучано был на пять лет старше Лански. В десятилетнем возрасте он вместе с родителями переселился в Нью-Йорк с Сицилии, и с тех пор жизнь немало трепала его. В первый раз Лучано арестовали через несколько часов после прибытия корабля, доставлявшего иммигрантов в Америку, за кражу фруктов с ручной тележки. Затем цепь мелких преступлений привела его к первому сроку, полученному в 1915 году за торговлю наркотиками. Вскоре после освобождения Лучано встретился с Мейером Лански.

Поначалу Лучано был наставником для Лански. Позднее они стали партнерами и контролировали некоторые нью-йоркские банды — преимущественно итальянские и ирландские, специализировавшиеся на грабежах домов, магазинов и складов.

Однако существовала одна область, в которой Лучано был спецом, но которую не выносил Лански — проституция. Еще будучи подростком, он безнадежно влюбился в юную проститутку и как-то ночью нашел ее на аллее с перерезанным горлом. Преступление скорее всего было делом рук ее сутенера. С тех пор еврей Лански питал отвращение к торговле телом.

В период с 1918 по 1932 год Лански арестовывали семь раз по самым разнообразным поводам — от недостойного поведения до убийства, — но всякий раз он выходил на свободу за отсутствием доказательств.

Лучано был более удачлив и успешно избегал сетей полиции. Вместе с Лански они стали членами банды Маленького Ауги Джэкоба Орджена, который сделал себе состояние на рэкете профсоюзов. Если Лански совершал преступления, не отличавшиеся особой жестокостью, то Лучано сделался одним из наиболее знаменитых бандитов Нью-Йорка, вселявших ужас в сердца его обитателей, чьим любимым оружием стал ледоруб. Вотчиной Лучано была целая сеть публичных домов Манхэттена, которые к середине двадцатых приносили ему один миллион долларов годового дохода.

В 1920 году случилось событие, превратившее Лучано, Лански и других бандитов в мультимиллионеров… Сухой закон.

Сладкоречивый Лански первый проторил дорожку в новый нелегальный бизнесе для молодого поколения потрясающих пистолетами головорезов и наладил поставку спиртного в Нью-Йорк. Его главным помощником стал Альфонсо Аль Капоне, человек, беззаветно преданный Лански и Лучано.

В 1927 году к Лучано и Лански присоединился третий безжалостный убийца и будущий король преступного мира Вито Дженовезе. Он родился в 1897 году в Неаполе. Прибыв в Нью-Йорк шее-тнадцати лет от роду, он стал соседом и другом Лучано. Так же, как и он, Дженовезе начинал с мелких проступков и прежде, чем попасть в банду Джэкоба Орджена, арестовывался только однажды за хранение револьвера.

Несмотря на репутацию Лански, Лучано и Дженовезе, банда трех все же не была самой могущественной в Нью-Йорке. Этот титул оспаривали двое матерых главарей мафии Сальваторе Маранцано и Джузеппе Массериа. В междоусобных разборках этих злейших врагов только за один год погибало до шестидесяти «солдат».

Оба босса пытались перетянуть Лучано, Лански и Дженовезе на свою сторону, вероятно из страха перед их растущей властью, но все трое неизменно отказывались от любых предложений. Тогда Маранцано заманил Лучано в пустой гараж, где их поджидали двенадцать мужчин в масках. Маранцано приказал им подвесить Лучано к балке перекрытия и бить до потери сознания. Когда Лучано пришел в себя, пытка возобновилась. В конце концов Маранцано полоснул его ножом по лицу.

Неудивительно, что, вися под потолком гаража, Лучано признался своему мучителю, что передумал и счастлив был бы присоединиться к банде Маранцано. Босс предложил ему пост номер два, если он уберет с дороги соперника, Массериа.

Лучано пригласил Массериа на ужин, дав ему понять, что серьезно подумывает о консолидации с ним. Они подписали сделку и подняли тост друг за друга за столом ресторана Скарпато в Кони-Айленд. Затем Лучано удалился в туалет, и в его отсутствие в зал ворвались четверо вооруженных людей. Массериа, должно быть, догадался об уготованной ему судьбе, когда увидел вновь прибывших. Это были Вито Дженовезе, Багзи Сигель и двое людей Лански, Альберто Анастазия и Джо Адонис. Массериа попытался бежать, но пулеметная очередь скосила его.

Теперь только Маранцано стоял между бандой Лански и верхушкой американского преступного мира.

Шестидесятитрехлетний Маранцано стал первым мафиозным Капо ди Тутти Капи. После смерти Массериа этот элегантно одетый сицилиец, собиравшийся некогда стать священником, созвал на совет представителей всех семей Нью-Йорка. Приглашенные собрались в зале, украшенном распятиями и другими религиозными символами, и Маранцано предложил им скрепить подписями их союз, который он окрестил Коза Ностра, а себя провозгласил его Крестным отцом. Лански со своими союзниками предпочел действовать по своему плану, и в сентябре 1931 года он помог Лучано свести старые счеты с Маранцано.

В одно прекрасное утро в агентство по недвижимости на Парк-авеню, принадлежавшее Маранцано, заявились четверо «представителей налоговой службы». Они назвались инспекторами Государственного департамента по сбору налогов и попросили посмотреть учетные книги, а затем поговорить с боссом. Таким образом под видом инспекторов в личный кабинет Маранцано проникли Багзи Сигель, Альберто Анастазия, Ред Левайн и Три Пальца Томас Лакчезе. Все четверо вытащили ножи.

Всего лишь пять месяцев спустя после провозглашения себя Крестным отцом Маранцано погиб, получив много ножевых ранений. Напоследок бандиты пустили ему пулю в голову для верности. В последовавшие несколько дней было убито еще сорок человек из банды Маранцано.

Так Лански, Лучано и Дженовезе прочно утвердились в качестве главарей мафии. Дни старомодных мафиози, стрелявших во всех без разбора и насмешливо именовавшихся «Усатыми Питами», подходили к концу. Их место занимали банковские и корпорационные работники, за плечами которых, тем не менее, по-прежнему стояли наемные убийцы. Одно направление трансформированной организации получило название Национальный преступный синдикат, а другое — Индустрия Смерти.

Альберто Анастазия, участвовавший в убийствах и Джузеппе Массериа и Сальваторе Маранцано, принимал активное участие в формировании наемных боевых отрядов. Известный в Нью-Йорке как «Господин главный палач», он четверть века совершал заказные убийства, став главой одного из пяти мафиозных кланов — семьи Мангано.

В конце концов всевозрастающая влиятельность Анастазии стала представлять слишком большую опасность для его основных соперников, среди которых был и Дженовезе. Однажды утром в 1957 году его наемники последовали за Анастазией в парикмахерскую. Когда теплое полотенце закрыло Анастазии лицо, он не смог разглядеть двух вооруженных мужчин, возникших за спиной парикмахера. В следующее мгновение они хладнокровно разнесли голову главаря мафии.

Эту сцену, пожалуй, не одобрил бы Мейер Лански. Он более чем кто-либо другой заботился о том, чтобы собрать воедино разрозненные, «феодальные» мафиозные кланы. Не желая отказываться от своих автономий, они, тем не менее, сумели договориться по основным пунктам и выработать общий для всех кодекс поведения. Все семьи сошлись на том, что для успеха общего дела важнее всего привлекать к себе как можно меньше внимания. Дни шумных и кровавых уличных разборок ушли в прошлое.

В книге «Мейер Лански: король бандитов» писатели Дэннис Эльзенбург, Ури Дэн и Элл Ландау так формируют свою основную мысль: «Преступность переросла рамки маленьких гетто и сделалась общенациональной».

Сообщник Лански и Лучано Джозеф Док Стачер сказал о своих боссах: «Они были непобедимой командой. Если бы эти двое стали президентом и вице-президентом Соединенных Штатов, то смогли бы управлять страной куда лучше, чем эти идиоты-политики».

Лански несомненно был изворотливым политиком внутри своего преступного синдиката. Будучи евреем в обществе, где доминировали итальянцы, он, тем не менее, сумел стать уважаемым авторитетом и приобрел репутацию «независимого» мафиози, которого прежде всего интересуют деньги, а не внутриклановыс междоусобицы. Особенно ценили Лански за особый талант отмывать грязные деньги мафии в казино Лас-Вегаса, Кубы и Багамских островов.

Мафия сделала миллионы благодаря Лански, личное состояние которого составляло триста миллионов долларов. Достигнув преклонного возраста, он имел основание опасаться только налогового инспектора. Лански покинул США с единственной целью — поселиться в собственном отеле в Израиле, чем немало раздосадовал израильское правительство. Однако доживать свои дни Лански возвратился в Америку, туда, где он провел лучшие годы, заработав баснословные богатства для своей преступной организации.

Старинный приятель Лански Вито Дженовезе также наслаждался безмятежным существованием. Накануне второй мировой войны он перевел два миллиона долларов на секретный счет в швейцарском банке и бежал в Неаполь. Горячий сторонник Муссолини, он щедро спонсировал фашистов, но когда соотношение сил изменилось, мафиози поспешно переметнулся на сторону противника и предложил свои услуги американцам.

Дженовезе подстраивал мелкие пакости деятелям черных рынков в послевоенной Италии и способствовал их ликвидации. Позднее он же вместе со своими доверенными людьми воскресил эту форму бизнеса. Деятельность Дженовезе в Италии прекратилась, когда его выслали в Соединенные Штаты, где он должен был предстать перед судом за прошлые преступления. Следствие прекратилось после убийства главного свидетеля, и Дженовезе, возвратившись в Нью-Йорк, вновь очутился в родной стихии.

Его бывшего подручного Альберто Анастазию убрали вместе с остальными несогласными, но Дженовезе недолго наслаждался плодами власти. Всего лишь год спустя он угодил в тюрьму за контрабанду наркотиков. Отсидев за решеткой десять из присужденных ему пятнадцати лет, бывший мафиозный главарь был найден мертвым в своей камере. Согласно заключению медиков, он скончался от сердечного приступа.

Жизнь Лаки Лучано (Счастливчика) не всегда соответствовала его прозвищу. Удача в конце концов отвернулась от него, и отчаянный сицилиец оказался в тюрьме, осужденный на срок от тридцати до пятидесяти лет за совершение девяноста преступлений. В ноябре 1942 года его навестил старый приятель Лански.

Он поведал другу, что заключил сделку с морской разведкой США, которая не без оснований подозревала, что информация о конвоях союзников систематически похищается сочувствующими Муссолини итальянскими иммигрантами. Эти опасения подтвердились, когда в нью-йоркской гавани сгорел французский лайнер «Нормандия». Пламя одновременно возникло в разных местах, из чего американские военные моряки, собиравшиеся транспортировать на лайнере войска и боеприпасы, заключили, что пожар, вне всяких сомнений, дело рук итальянских саботажников.

Условия сделки, заключенной Лански, состояли в том, что мафия под руководством Лучано, осуществляемым непосредственно из тюремной камеры, будет сотрудничать со специальным подразделением морской разведки, выявляя итальянских шпионов. В обмен на эту услугу Лучано должен был получить свободу по окончании войны. Мафиози с готовностью согласился.

По меньшей мере одного из членов мафии освободили из тюрьмы немедленно по просьбе Лучано. Это был Джонни Данн, Петушиный Глаз, ответственный за безупречную ликвидацию двоих подозреваемых немецких шпионов. Помимо поддержания мира в порту, на счет команды бандитов можно записать еще и обнаружение вражеской подводной лодки неподалеку от Лонг-Айленда. Четверо немецких шпионов были схвачены при попытке сойти с ее борта на берег и на допросах выдали сеть нацистских агентов на территории Северной Америки.

Накануне захвата Сицилии союзниками Лучано послал распоряжение местным главарям мафии во всем оказывать поддержку американцам. Четверо сотрудников морской разведки США, владевшие итальянским языком, совместно с членами сицилийской мафии произвели успешные рейды по итальянским и немецким военным базам в поисках секретных планов обороны. Позднее в Риме мафия предотвратила попытку убийства британского генерала сэра Гарольда Александра и сумела сохранить для истории полный личный архив Муссолини.

Американские власти выполнили свою часть договора, и в 1945 году, через несколько месяцев после окончания войны в Европе, Лучано получил свободу, но был депортирован в Италию.

Его сообщник Лански явился попрощаться с другом, предварительно вручив ему пятьсот тысяч долларов, чтобы он мог начать новую жизнь. Бывший мафиози прожил в Риме некоторое время, но вскоре затосковал по «славным делам» минувших дней и уехал на Кубу. Оттуда Лучано разослал приглашения лидерам организованной преступности США приехать для встречи с ним в Гавану. Однако прежде чем он успел заложить основание своей империи в изгнании, президент Батиста под давлением Соединенных Штатов выдворил мафиози обратно в Италию.

26 января 1962 года Лучано приехал в аэропорт Неаполя, чтобы встретиться с американским продюсером, задумавшим снять фильм о жизни главаря мафии, но удача снова изменила престарелому бандиту. Он умер прямо в зале ожидания аэропорта от сердечного приступа.

Судьба распорядилась так, что Мейер Лански, Вито Дженовезе и Лаки Лучано — три кита американской организованной преступности, всю свою жизнь насаждавшие коррупцию, сеявшие вокруг себя мучения и смерть, сами окончили жизнь вполне естественно.

Аль Капоне и бандиты Чикаго

Аль Капоне, Даймонд (Ноги), Мак-Герн (Автомат), Моран (Багз), Шультц (Голландец)… Все эти имена вошли в американский фольклор. О тех, кому они принадлежали, написаны многочисленные книги, сняты фильмы и телевизионные сериалы. Разрекламированные и опоэтизированные, эти люди зачастую превращались в героев.

Но если взглянуть трезвым взглядом на гангстеров двадцатых годов, то станет ясно, что они были далеки от идеалов. Они проживали жизнь с дешевым шиком и в большинстве своем умирали насильственной смертью. Принципиальным исключением из общего правила стал самый знаменитый гангстер века, сам Аль Капоне. Он скончался вполне мирно, хотя и страдая от сифилиса.

Альфонсе Капоне родился в Нью-Йорке в 1899 году. Он был одним из девяти детей в семействе итальянских иммигрантов. Повзрослев, он сделался уличным головорезом и заработал себе пожизненное прозвище Лицо Со Шрамом, работая вышибалой в бруклинском борделе.

Этот мелкий хулиган вполне мог оставаться рядовым, незначительным преступником, если бы не один случай. Капоне необходимо было улизнуть из Нью-Йорка, где его разыскивали для допроса по делу об убийстве полицейского, поэтому он связался с чикагским гангстером Джонни Торрио, с которым они когда-то вместе принимали участие в нью-йоркских уличных потасовках. Торрио немедленно пригласил молодого злоумышленника в свою банду.

Капоне прибыл в Чикаго в 1919 году и обнаружил, что Toppио работает на старого мафиозного магната, Брильянта Дима Колосимо. Этот странный человек, получивший свою кличку благодаря склонности к ювелирным украшениям, владел несколькими борделями и вымогал деньги с профсоюзов. Торрио, двоюродный брат жены Колосимо, являлся его главным помощником, поклявшимся ценою собственной жизни защищать босса. Эта клятва была не просто обещанием. Торрио, так же как и остальные члены наемной армии Колосимо, приносили клятву верности своему главарю на его семейной Библии.

Колосимо и его вторая жена, певица Дэйл Винтер, проводили вечера в собственном ресторане на Саут Вэбэш-авеню в окружении отъявленных мерзавцев, политиков и деятелей шоу-бизнеса. Когда вышло постановление о сухом законе, Торрио пытался убедить Колосимо расширить свое дело, чтобы получить максимальную выгоду от нового подпольного рынка спиртного. Старик отказался.

11 мая 1920 года Торрио попросил Колосимо приехать в ресторан, чтобы подписать договор о поставках виски. Колосимо прибыл и дожидался партнеров в пустом зале. Аль Капоне вышел из телефонной будки и, действуя по распоряжению Торрио, застрелил Колосимо, прихватив с собой его бумажник, чтобы создать достоверную картину убийства с целью ограбления. Всего лишь час спустя он уже был рядом с Торрио, готовый проливать слезы по поводу известия о кончине босса и приносить клятвы мести. Торрио и Капоне унаследовали преступную империю Колосимо, расширили торговлю спиртным и принялись умножать доставшееся им богатство.

В начале двадцатых годов преступный мир Чикаго раскололся надвое между людьми Торрио — Капоне и бандой ирландских гангстеров, возглавляемой Чарльзом Дионом О’Баннионом Динни.

О’Банниона, вероятно, можно назвать наиболее примечательным гангстером тех дней. В прошлом он был певчим в церковном хоре и одно время собирался стать священником. В мир преступности О’Баннион попал почти случайно. Сотрудничая в газете «Херолд Экзаминер» Уилльяма Рэндольфа Херста, он подрабатывал по ночам в клубе, популярном у бандитов. Они-то и объяснили молодому О’Банниону, какие выгоды сулит жизнь вне закона.

Динни О’Баннион стал преступником с большим чувством юмора и ярко выраженным стилем. В отличие от своих итальянских соперников, ирландец не позволял открывать бордели на своих территориях, отказывался распространять любые алкогольные напитки, кроме высококачественных ликеров, произведенных и очищенных под его личным контролем, и управлял делами из самого большого цветочного магазина в Чикаго, обслуживавшего великосветские свадьбы и похороны.

О’Баннион издевался над грубостью итальянских бандитов. В 1924 году он сыграл с ними шутку, обошедшуюся ему слишком дорого. О’Баннион продал Джонни Торрио половину своей пивоварни за пятьсот тысяч долларов, не сообщив своему новому компаньону, что получил известия о грядущем рейде государственной инспекции. В результате, когда нагрянула полиция, О’Баннион оказался с чистыми руками, но Торрио, взявший себе за правило избегать всяких контактов с представителями закона, попался. В ярости он поклялся отомстить.

10 ноября 1924 года трое мужчин заглянули в цветочный магазин О’Банниона, чтобы заказать траурный венок. Обаятельный хозяин не подозревал, для кого предназначается этот заказ. Покупателями были Альберто Ансельми, Джон Скализе и Франк Йел, наемные убийцы, нанятые Торрио и Капоне. Они хладнокровно расстреляли О’Банниона.

Похороны О’Банниона стали самыми роскошными похоронами, когда-либо виденными в Чикаго. Богатые и знаменитые перемешались с убийцами, ворами и воротилами теневого бизнеса. Все стремились отдать дань уважения человеку, несколько лет снабжавшему их первоклассными спиртными напитками. Динни был бы доволен цветочным убранством. Одни только венки в общей сложности стоили пятьдесят тысяч долларов.

В последовавшие годы участь О’Банниона постигла многих других. Торрио и Капоне развязали войну, которую не в силах были остановить. К концу двадцатых годов в результате кровавых рейдов противников на улицах Чикаго погибло более тысячи человек. Первой жертвой таких рейдов стал сам Торрио.

Гимми Вайс и Джордж Моран (Багз) — бандиты, верные О’Банниону, подкараулили итальянского главаря неподалеку от дома. Расстреляв Торрио из автоматических пистолетов, они оставили его умирать. Но Торрио выжил и был арестован по обвинению в распространении спиртного. Суд приговорил его к девяти месяцам тюремного заключения.

На следующий год, потрясенный событиями в Чикаго, Торрио, сознававший к тому же, что он вряд ли включен в дальнейшие планы Капоне, удалился от дел в возрасте сорока трех лет. Вайс и Моран продолжали преследовать его, и вскоре Торрио вынужден был покинуть Чикаго, а затем и Флориду. В конце концов мафиози обосновался в Неаполе и только лишь в 1928 году осмелился снова показаться в Нью-Йорке. До 1939 года Торрио тайно работал на Мейера Лански, но затем снова на два года угодил в тюрьму за неуплату налогов. Он умер в 1967 году от сердечного приступа.

Исчезновение Торрио из Чикаго в 1925 году означало, что Капоне становится единовластным хозяином богатой подпольной территории. Торрио увез с собой более пятидесяти миллионов «отступных», но у Капоне осталась процветающая империя из публичных и игорных домов и разветвленная система вымогательства, которой он руководил умело и с размахом.

Однажды позерство Капоне едва не стоило ему жизни. Своим пятимиллионным делом он управлял из отеля «Хауторн», располагавшегося в насквозь коррумпированном районе Цицеро, на окраине Чикаго. В сентябре 1926 года Багз Моран и Гимми Вайс, не сумевшие свести счеты с Джонни Торрио, попытались уничтожить его преемника. Они проехали мимо отеля «Хауторн» на автомобилях и на ходу открыли по нему шквальный огонь из автоматов.

Ко всеобщему удивлению, Капоне не пострадал, но гордость его была задета. По его приказанию Вайса застрелили на улице. С Мораном оказалось сложнее. Ему удалось ускользнуть, и Капоне пришлось ждать два года, чтобы отомстить во время знаменитой бойни в день Святого Валентина.

Тем временем он занялся более насущными проблемами своего бизнеса. Члены семьи Дженна, возглавляемой четырьмя братьями-сицилийцами, были у Капоне основными поставщиками поддельного виски и джина. Их ликеры были невероятно дешевы, вонючи и ядовиты. Себестоимость одного галлона[1] составляла сорок центов. Капоне он доставался за два доллара, а потребителям, завсегдатаям чикагских притонов, за шесть. Многие из них слепли, выпивая эту жидкость, а некоторые даже умирали.

Однако Капоне поссорился с Дженна отнюдь не из-за качества их виски. Братья претендовали на его власть и влияние в среде итальянской преступности. Один за другим Дженна и члены их банды погибали от рук людей Капоне до тех пор, пока последние оставшиеся в живых члены этой семьи не бежали из Чикаго кто на Сицилию, кто в другие штаты.

Другой жертвой Капоне стал продажный политик по имени Джозеф Эспозито, прозванный Брильянтовым Джо за то, что украсил свой пояс драгоценными камнями на сумму пятьдесят тысяч долларов. Эспозито был членом комитета, управлявшего делами печально известного Девятнадцатого административного округа, где под его контролем находились полиция, политики и профсоюзы. В то же время Эспозито управлял сетью перегонных предприятий, принадлежавших Капоне. Оказавшись между двух огней в войне Капоне — Дженна, он был застрелен на улице неизвестным убийцей в 1928 году.

Сын полицейского, Роджер Тоуи был еще одним поставщиком подпольно произведенных спиртных напитков. Капоне пожелал убрать его с дороги, чтобы самому завладеть доходным бизнесом. Сперва он похитил партнера Тоуи Мэтта Килба и потребовал за него выкуп. Тоуи заплатил требуемые пятьдесят тысяч, но Килба все равно застрелили. Тоуи продолжал упорствовать, не уступая натиску Капоне, за что был обвинен в похищении и приговорен к пожизненному заключению.

Проведя девять лет за решеткой, он сбежал и сумел доказать свою невиновность. Через несколько дней после обретения с таким трудом завоеванной свободы, Тоуи был застрелен на улице в Чикаго.

Капоне вершил свое кровавое правосудие даже в Нью-Йорке. Франк Йел, принимавший участие в убийстве О’Банниона, был заподозрен в махинациях со спиртным за спиной Капоне. В 1927 году его заманили якобы на деловую встречу в Бруклин и расстреляли из проезжавшей машины.

Однако наиболее желанной из намеченных жертв Аль Капоне по-прежнему оставался Багз Моран, приверженец О’Банниона, пытавшийся некогда убить Джонни Торрио. Чтобы расправиться с ним, Капоне нанял самого страшного боевика в Чикаго Джека Мак-Герна по прозвищу Автомат.

Настоящее имя Мак-Герна было Джеймс Винченцо де Мора. Он родился в чикагской Малой Италии в 1904 году и, повзрослев, стал профессиональным боксером. С Капоне его свел отец, работавший на одном из перегонных предприятий семьи Дженна. «Визитной карточкой» Мак-Герна была никелированная монетка, вдавленная в ладонь его жертвы. В 1929 году было обнаружено по меньшей мере пятнадцать тел с такими знаками, оставленными Мак-Герном. Он брал большие деньги за свои услуги и зарабатывал достаточно, чтобы покупать контрольные пакеты акций многих чикагских клубов. Его женой стала одна из клубных танцовщиц. Когда в 1927 году комик Джо Е. Льюис отказался выступать в клубе Мак-Герна, бандит избил его и перерезал голосовые связки.

14 февраля 1929 года, в день Святого Валентина, Джек Мак-Герн получил от Капоне приказ расправиться с его главным врагом Багзом Мораном, который незадолго до этого осмелился публично злословить на его счет.

В тот день банда Морана ожидала партию спиртного в гараже на улице Норт Кларк, 2122. Семь человек находились внутри, когда нагрянули трое «полицейских» с автоматами. Они приказали контрабандистам выстроиться лицом к стене и расстреляли всех до единого. Роли представителей закона исполнили люди Капоне, среди которых был Мак-Герн.

Однако самого Багза Морана в числе жертв не оказалось. Он явился позднее и бежал, едва завидев псевдополицейских.

Бойня в день Святого Валентина, как окрестили ее журналисты, вызвала настолько сильное негодование в обществе, что политики и полиция, даже коррумпированные, вынуждены были принять какие-то меры, чтобы остановить волну насилия, захлестнувшую Чикаго. Автомат Мак-Герн, чье участие в массовой расправе ни для кого не было секретом, перестал числиться наемным убийцей у Капоне. Излишняя популярность погубила его.

Киллер, оказавшийся не у дел, решил, что может повесить автомат на стену и посвятить себя исключительно развитию собственных клубов, однако начавшаяся Великая депрессия существенно сказалась на его доходах. 14 февраля 1936 года, ровно семь лет спустя после знаменитой бойни, Мак-Герн, переживавший нелегкие времена, но по-прежнему одетый с иголочки, медленно шел по тихой улице. Неожиданно перед ним возникли двое вооруженных мужчин и застрелили некогда грозного наемника. Полиция, прибывшая на место преступления, обнаружила никелированную монетку, вдавленную в ладонь Мак-Герна, и картонное сердечко рядом с ним на асфальте.

Убийц Мак-Герна так и не нашли, но есть основания полагать, что одним из них был Багз Моран. Верный О’Банниону ирландец исчез после расправы над его людьми в гараже на улице Норт Кларк. После войны он возник снова, на этот раз в Огайо, где попался полиции при попытке ограбить банк. Моран умер в тюрьме Ливенворт в 1957 году. Таким образом, он пережил почти всех известных чикагских гангстеров двадцатых годов. Он прожил на десять лет дольше, чем самый знаменитый из них, его главный враг Аль Капоне.

Заставив Морана, спасавшего свою жизнь, бежать из Чикаго, Капоне стал главарем всей преступной сети города. Но торжество его было недолгим…

В 1931 году налоговому инспектору за считанные недели удалось добиться того, над чем полицейские тщетно бились целые годы. 24 октября на поспешно организованном суде Капоне быд признан виновным в уклонении от уплаты налогов. Суд обязал его заплатить пятьдесят тысяч долларов штрафа и приговорил к одиннадцати годам тюрьмы. Такой крутой поворот судьбы сломил Аль Капоне.

В 1939 году он вышел на свободу, испытывая мучительные боли из-за сифилиса, постепенно сводившие его с ума. Укрывшись во флоридском поместье, он остался страдать в одиночестве, избегаемый как соседями, так и новым поколением мафиози, не желавшим иметь никаких дел с кичливым, громогласным представителем кровавого прошлого, о котором лучше было бы вовсе не вспоминать. Всеми покинутый, Аль Капоне умер в 1947 году.

Багзи Сигель: голливудский гангстер

Картина, открывшаяся глазам полиции, когда они прибыли на место убийства Багзи Сигеля, была действительно ужасающей. Она вряд ли пришлась бы по вкусу человеку, имевшему репутацию мафиозного Казановы.

Сигеля застрелили в тот момент, когда он сидел на диване в доме своей подружки. Последняя пуля пробила ему левый глаз, что само по себе считалось «визитной карточкой» мафии. Высокий, красивый, элегантно одевавшийся Багзи наверняка пришел бы в негодование от такого беспорядка. Он предпочел бы более достойную смерть.

Бенджамин Сигель, появившийся на свет в Бруклине в 1906 году, всегда верил, что ему предначертано великое будущее. Однако так же, как и многие другие, начинал он с малого — крал машины, перегонял грузовики с алкогольными напитками, охранял подпольные игорные дома.

Его судьба переменилась после встречи с более изобретательным и более расчетливым Мейером Лански. Он назвал свою небольшую кучку мелких преступников бандой Бага и Мейера и к середине тридцатых, неоднократно доказав свою верность Лански, зарекомендовал себя настоящим авторитетом среди рэкетиров восточного побережья Америки.

В 1935 году Сигель принимал участие в перестрелке с конкурирующими бандитами из группировки Голландца Шультца, и после этого Лански решил, что его другу разумнее будет покинуть на время Нью-Йорк. Вручив ему пятьсот тысяч фунтов, он отослал Багзи в Калифорнию, посоветовав связаться с местной бандой Джека Драгны.

Жизнь под лучами калифорнийского солнышка показалась раем пылкому Сигелю. Вскоре после прибытия он уже соблазнял красоток одну за другой. Разведенная миллионерша графиня Дороти ди Франко взяла молодого бандита под свое крыло. Вместе они съездили в Италию, где встречались с Муссолини. Затем Сигель и графиня снарядили экспедицию на поиски испанских сокровищ на Кокосовых островах. Однако, разворотив их динамитом, любовники вернулись в Штаты с пустыми руками.

Сигель был на короткой ноге с такими голливудскими знаменитостями, как Джин Харлоу, Гари Купер и Кларк Гэйбл. Джордж Рафт, известность которому принесли роли бандитов, стал его лучшим другом. Вместе они беззаботно кутили в игорных клубах Французской Ривьеры до тех пор, пока Сигель не получил распоряжение от Лански прекратить «изображать из себя кинозвезду» и заняться делом.

Однако Сигель не только прожигал жизнь на светских раутах. Вместе с Драгной он руководил обширной сетью нелегальных игорных домов в Лос-Анджелесе и плавучими казино, которые официально разрешалось открывать на определенном удалении от американского берега. Кроме того, в ведении Сигеля находились операции по контрабанде наркотиков и даже телеграфная служба. На протяжении всей второй мировой войны деньги текли к нему рекой. В 1945 году при помощи Лански он получил банковскую ссуду в размере трех миллионов долларов на постройку в Лас-Вегасе роскошного отеля, включавшего в себя казино. Некоторое время спустя этот пустынный город превратился в бандитскую Мекку.

Добавив собственные три миллиона долларов к доле, внесенной преступным синдикатом, Сигель начал строить «Фламинго». Название было выбрано его подружкой, Вирджинией Хилл. Однако в процессе строительства крупные суммы денег, указанные в смете, перекочевали на счет в швейцарском банке. Согласно слухам, счет был зарегистрирован на имя мисс Хилл.

В конце 1946 года главные гангстеры Америки, включая восточных коллег Сигеля Мейера Лански, Лаки Лучано и Вито Дженовезе, встретились в одном из отелей Гаваны, чтобы приятно провести отпуск, побывать на концерте Фрэнка Синатры и обсудить поведение заблудшего Багзи. Лански, считавший Сигеля кровным братом, спорил и пытался всячески защитить друга. Тем не менее его оппоненты оказались в большинстве и было решено потребовать от Сигеля вернуть синдикату все инвестиции с процентами, как только откроется отель. Если он не сумеет этого сделать, тогда…

Багзи Сигелю не повезло. Открытие отеля «Фламинго» произошло 26 декабря 1946 года. Рядом с хозяином была Вирджиния Хилл. Вечеринка провалилась. Из-за плохой погоды самолеты приземлялись в Лос-Анджелесе, в результате чего до отеля добрались считанные единицы из числа приглашенных знаменитостей. Запланированная пышная церемония прошла практически незамеченной из-за малочисленной публики, интерес к отелю угас и игроки, вопреки ожиданиям, не повалили валом в новое казино. Сигель боролся со злой судьбой две недели, однако все его усилия оказались напрасными. Одно только казино принесло сто тысяч долларов убытка. Заведение пришлось закрыть.

А между тем требования выплаты долга банде становились все более и более настойчивыми. Но Сигель не мог расплатиться даже при всем своем желании. Большая часть денег была вложена в строительство, а тех средств, которые хранились в швейцарском банке, не хватало, чтобы покрыть долг. Багзи рассчитывал выкрутиться благодаря покровительству старого друга Мейера Лански, но тот в конце концов предпочел умыть руки.

Лаки Лучано, знавший Багзи дольше, чем сам Лански, согласился взяться за организацию казни, но сначала он в последний раз предложил должнику вернуть деньги по-хорошему. Сигель отказался.

Вечером 20 июня 1947 года Сигель сидел на диване в гостиной Вирджинии Хилл, в доме, который она снимала на Норт Линден Драйв в Лос-Анджелесе. Неизвестный убийца ворвался в комнату и произвел пять выстрелов. Все пули попали в цель.

Все богатые и знаменитые друзья Бенджамина Багзи Сигеля немедленно отвернулись от него, когда о нем пошла дурная слава. На похоронах присутствовало всего лишь пять человек.

Джек Легз Даймонд (Ноги) и Шультц Голландец: нью-йоркские бутлегеры

Джек Легз Даймонд и Голландец Шультц были двумя хулиганами, пытавшимися установить в самом сердце Нью-Йорка не прижившийся там безапелляционный, жестокий стиль ведения дел, принятый в Чикаго. Оба считали себя хитрыми и крутыми парнями. Оба изменили имена, чтобы производить больше эффекта. Оба кончили жизнь под пистолетными пулями, хладнокровно расстрелянные своими же соратниками.

Джек Легз Даймонд (Джон Ноланд) родился в 1896 году в Филадельфии. Подростком перебравшись в Нью-Йорк, он прошел классический путь преступника — от уличных драк к воровству и «покровительству». В начале двадцатых он работал на рэкетира Джекоба Орджсна, Маленького Ауги, устраняя конкурентов по его приказу.

Благодаря деньгам, которые платил Орджен, Джек мог позволить себе вести шикарную жизнь. Помимо законной жены, он содержал многочисленных любовниц и получил свое прозвище Легз (Ноги) за непродолжительную связь с профессиональной танцовщицей. Он регулярно скупал акции ночных клубов до тех пор, пока не приобрел личное роскошное ночное заведение.

Даймонду жилось легко и просто. Однако в 1927 году Маленький Ауги был убит, а Легз ранен. Поднявшись с больничной койки, он перестал принимать участие в разборках между группировками и посвятил себя менее опасному занятию — контрабандной торговле, став партнером опытного бутлегера, называвшего себя Голландцем Шультцем.

Настоящее имя Шультца было Артур Флигенхимер. Он родился в Нью-Йорке в 1902 году и повторил криминальный путь Легза Даймонда. Возможно, они были даже слишком похожи, и вскоре из партнеров они превратились в противников.

Когда Даймонд вынужден был уйти в подполье после убийства пьяного в своем клубе, Шультц присвоил себе большую часть его бизнеса. Даймонд отплатил Шультцу, похитив предназначавшиеся ему вагоны со спиртным.

Даймонд действовал, уверенный в своей безнаказанности, потому что сумел найти себе нового могущественного патрона, владельца крупного нью-йоркского игорного клуба и борделя Арнольда Рот-штайна. Однако в 1928 году он потерял нового друга, так же, как и Орджена. Ротштайн был найден умирающим в собственном казино после того, как проиграл триста двадцать тысяч долларов в покер и отказался платить.

Шультц решил, что настало подходящее время, чтобы избавиться от Даймонда. К нему домой был направлен отряд боевиков, которые застали свою жертву в постели с любовницей и открыли беспорядочную стрельбу. Даймонд получил пять пуль, но выжил. Затем последовали еще два неудачных покушения на его жизнь. Но 17 декабря 1931 года люди Шультца все же добились своего.

Даймонд праздновал оправдательный приговор по делу об избиении двух конкурентов и рано утром заглянул в гости к подружке. Оттуда он отправился домой и, едва улегшись в постель, услышал, как снаружи высадили дверь. Через несколько минут Легз Даймонд был мертв.

Голландец Шультц почувствовал, что у него наконец-то развязаны руки, и со спокойным сердцем занялся торговлей спиртным, игорным бизнесом и рэкетом. Все вместе приносило ему по двадцать миллионов долларов в год. Но его кровавый стиль ведения дел перестал устраивать новое поколение главарей мафии, таких как Лаки Лучано, Вито Дженовезе и Мейер Лански.

После сенсационного дела об уклонении от уплаты налогов, возбужденного из-за незначительной и необременительной для такого богача суммы, которое Шультцу, тем не менее, удалось выиграть, Лаки Лучано и его партнеры решили избавить мафию от дальнейшего позора. 23 октября 1935 года Голландец Шультц был убит во время обеда с тремя друзьями в ресторане «Ньюарк» в Нью-Джерси. В обеденный зал вошел наемный убийца с автоматом и расстрелял всех четверых.

Так погиб последний старомодный гангстер Нью-Йорка.

Смерть президента

В Америке мафия считается «общественным врагом номер один». Однако долгое время у мафии тоже существовал общественный враг… Клан Кеннеди.

Эта вражда продолжалась полстолетия, и, согласно преданиям, возникла, когда патриарх клана Кеннеди, Джозеф, сделал себе состояние на контрабанде спиртного во времена сухого закона.

В 1927 году один из ирландских сухогрузов был захвачен бандитами и одиннадцать контрабандистов застрелены. Именно тогда, по версии мафии, Джозеф Кеннеди начал бесконечную кампанию против своих обидчиков, продолженную его детьми, Джоном, президентом Соединенных Штатов, и Робертом, ставшим министром юстиции.

Благодаря усилиям Роберта Кеннеди глава профсоюза водителей грузовиков Джимми Хоффа оказался за решеткой. Департамент юстиции США повел непримиримую борьбу с мафией, стараясь избавить профсоюзы от криминальной зависимости. Старший брат Джон отказался поддержать разрушительное вторжение на Кубу, разработанное ЦРУ при помощи мафии.

Многие годы спустя после убийства обоих братьев был наконец поднят вопрос о том, имеет ли мафия отношение к убийству президента в 1963 году. Когда-то такой вопрос был попросту немыслим, однако если дело касается организованной преступности США, немыслимое часто становится вполне вероятным.

Именно так и случилось в 1979 году, когда комиссия, учрежденная Палатой представителей Конгресса, высказала предположение, что к преступлению, случившемуся в Далласе 22 ноября 1963 года и потрясшему весь мир, возможно, причастен наемный убийца. Расследование длилось два года и стоило правительству три миллиона долларов. В конце концов эксперты комиссии сформулировали свое заключение: «Один из главарей преступного мира либо небольшая их группа могли принимать участие в убийстве президента Кеннеди».

Далее в заключении упоминались боссы мафиозных кланов, «с наибольшей долей вероятности участвовавшие в разработке плана убийства»: Карлос Марчелло из Нового Орлеана и Сантос Траффиканте из Майами. Оба немедленно опубликовали пространные опровержения своей причастности к смерти Кеннеди.

Точка зрения правительственных экспертов основывалась на косвенных фактах связи Ли Харви Освальда, человека, предположительно стрелявшего в президента, с миром организованной преступности. Такие же факты имелись у следствия относительно Джека Руби, застрелившего Освальда, прежде чем тот успел предстать перед судом.

Дядей Освальда был некий Чарльз Маррст, работавший на Карлоса Марчелло, так же, как и Дэвид Ферри, обнаруженный в числе знакомых подозреваемого убийцы президента.

Маррет взял Освальда под свою опеку, когда его любимый племянник перебрался из Далласа в Новый Орлеан. Он нашел Освальду жилье, устроил на работу в свою букмекерскую контору и относился к нему как к родному сыну. Следственная комиссия выяснила, что он был первым заместителем человека, управлявшего сетью игорных заведений Марчелло. Маррст умер в 1964 году.

Дэвид Ферри был пилотом Марчелло. Именно он доставил своего босса обратно в США из Гватемалы, куда Роберт Кеннеди депортировал его в 1961 году. Ферри также имел тайную связь с ЦРУ и тренировал пилотов, позднее принимавших участие во вторжении на «остров Свободы». Рабочий адрес Ли Харви Освальда в Новом Орлеане в 1963 году был таким же, как у Ферри. Кроме того, Освальд состоял в том же авиационном клубе, в котором Ферри работал пилотом.

Эти улики, как отметила комиссия Палаты представителей, являются косвенными и на их основании невозможно вынести обвинительный приговор, но, принимая во внимание свидетельства связи с мафией Джека Руби, убившего Освальда, делают гипотезу о заказном убийстве еще более вероятной.

Связь Руби, владельца ночного клуба, с представителями преступного мира не подлежит сомнениям. Записи его телефонных разговоров доказывают, что он имел личные контакты с мафиози из Майами, Нового Орлеана и Чикаго. Кроме того, он посещал Сантоса Траффиканте. 21 ноября, за день до гибели Кеннеди, Руби видели выпивающим вместе с другом пилота Дэвида Ферри.

Кто бы ни был режиссером этой кровавой драмы, очевидно одно: публичная казнь Освальда понадобилась злоумышленникам, чтобы помешать ему назвать определенные имена во время процесса. Жизнь самого Руби не многого стоила… вскоре после своего ареста он умер в тюрьме от рака.

Связь Руби с Сантосом Траффиканте замыкает круг.

Когда Мейер Лански, Лаки Лучано и подобные им занимались отелями и казино Гаваны под покровительством продажного кубинского диктатора Фулджснсио Батисты, Траффиканте был мелкой сошкой в тени таких гигантов. В 1959 году Фидель Кастро устроил переворот и низложил режим Батисты, попутно выдворив из страны всех мафиози, включая Траффиканте.

Вполне возможно, что босс Дэвида Ферри не подозревал, что его пилот работает на ЦРУ. Но даже если бы ему было все известно, он вряд ли стал бы возражать. Скорее всего, Траффиканте одобрил бы такую связь, потому что ЦРУ, мафия и крупные бизнесмены были в равной степени заинтересованы в свержении Кастро и восстановлении на Кубе капиталистического правления. С молчаливого согласия американского правительства ЦРУ всячески старалось ликвидировать источник коммунистической угрозы на Карибских островах. Мафия и бизнесмены стремились реставрировать там прибыльную индустрию туризма.

В прошлом ЦРУ и мафия успешно взаимодействовали, даже осуществляли совместные военные операции в период второй мировой войны. В начале шестидесятых, во время разработки плана вторжения на Кубу, сотрудничество продолжилось.

Крупные бизнесмены также были подключены к работе. Эксцентричный Говард Хьюз вызвался полностью профинансировать ту часть вторжения, которая касалась убийства Фиделя Кастро. В ЦРУ обсудили щедрое предложение. В Лас-Вегасе, где Хьюз владел акциями семнадцати казино, были найдены два отчаянных мафиози. Однако вторжение бесславно захлебнулось и оба наемника погибли в семидесятых годах при невыясненных обстоятельствах.

Другой пример порочного союза преступников и политиков — смерть Мерилин Монро. Главными героями разыгравшейся драмы традиционно стали Джон и Роберт Кеннеди. По слухам, оба имели близкие отношения с первой секс-бомбой мира.

У шефа ФБР Эдгара Гувера были веские причины недолюбливать Кеннеди. Министр юстиции Роберт, опираясь на поддержку брата в Белом доме, существенно урезал полномочия могущественного начальника разведки и тем самым нажил себе злопамятного врага.

Агенты Гувера собирали досье на всех ведущих политиков страны. Именно благодаря этому власти многие годы закрывали глаза на его эксцентричное руководство Федеральным Бюро Расследований. Личные дела обоих Кеннеди раздувались от скандальной информации.

Ни Джон, ни его младший брат не предпринимали особых усилий, чтобы скрывать свои внебрачные связи. Оба были близко знакомы с Мерилин Монро, и когда у суперзвезды произошел нервный срыв, возникла опасность, что некоторые факты, дискредитирующие первых лиц государства, станут достоянием общественности.

Смерть Монро была окружена ореолом таинственности. О ней ходило множество робких слухов, но за время, прошедшее с тех пор, многое открылось и стало ясным. В 1981 году бывший преступник Рональд Гибсон Санни написал книгу под названием «Главная фигура», содержавшую доселе неизвестные откровения. На ее страницах Гибсон сообщал о том, как во времена его работы на мафию ему рассказывали, что Мерилин была убита наемником-мафиози. По его словам, Эдгар Гувер, взбешенный любовными интригами актрисы с ведущими политиками, обратился за помощью к мафии, которая согласилась заставить молчать зарвавшуюся звезду в благодарность за услуги, оказанные преступному синдикату ФБР.

Гибсон был не единственным человеком, утверждавшим, что смерть Мерилин наступила не случайно. Главные патологоанатомы, занимавшиеся этим делом, в конце концов признались во всеуслышание, что скорее всего ей в вену была введена смертельная доза наркотика.

Была ли Мерилин Монро убита мафией? Действительно ли Джона Ф. Кеннеди устранили бандиты? Эти теории звучат нелепо… Почти так же нелепо, как история о союзе мафии и правительства США ради вторжения на Кубу. Тем не менее, вторжение состоялось…

Близнецы Крэй: мафия лондонского Ист-Энда

Когда лондонские гангстеры близнецы Крэй выслушали свой приговор в суде в 1969 году, судья Мелфорд Стивенсон презрительно добавил от себя: «На мой взгляд, общество заслужило отдых от вашей деятельности». Эта деятельность включала кражи, вымогательства, убийства и прочно связалась в памяти англичан с воспоминаниями о «бурных шестидесятых».

Братья Крэй держали в своих руках преступный мир Лондона поистине мафиозной хваткой. Когда они были в зените славы, их чествовали звезды шоу-бизнеса. Знаменитости стремились сфотографироваться рядом с ними. Они щедро жертвовали деньги на благотворительные цели. Их боялись как никого. Во всех отношениях эти люди были английскими копиями американских гангстеров тридцатых годов, чьи подвиги они внимательно изучали и кому старались подражать во всех подробностях.

Даже после того как все их преступления были оглашены в суде и криминальный дуэт отправился за решетку на пожизненный срок, многие люди в лондонском районе Ист-Энд продолжали вспоминать о Крэях с теплотой. Одни видели в них Робин Гудов, другие, настроенные более реалистично, считали, что они поддерживали мир между преступными группировками, благодаря чему в злачных местах было безопасно. Мало кто в те времена задумывался о том, какими средствами достигался этот мир.

Близнецы Крэй родились 17 октября 1933 года в Хокстоне в Ист-Энде. Рони был старшим. Регги появился на свет сорок пять минут спустя. Был еще старший брат Чарльз.

В жилах мальчиков текла еврейская, ирландская и румынская кровь. Их отец Чарльз, которому было двадцать пять, когда родились близнецы, работал старьевщиком, скупая и перепродавая поношенную одежду, золото и серебро. Матери, Вайолет, был всего двадцать один год.

Перед самой войной семья переехала на улицу Бетнал Грин, в самую обветшавшую ее часть, над которой некоторое время спустя усердно потрудились специалисты из Люфтваффе. Рони и Регги сызмальства получили прозвище Ужасная Двойня за любовь к дракам — сперва на кулаках, а позднее в ход пошли велосипедные цепи и карманные ножи.

К шестнадцати годам оба стали носить при себе пистолеты. Год спустя они впервые предстали перед судом. Братья обвинялись в нанесении тяжких телесных повреждений шестнадцатилетнему юноше, с которым они подрались, но дело было закрыто за недостатком улик.

Близнецы были борцами во всех смыслах этого слова. В семнадцатилетнем возрасте они стали профессиональными боксерами. Через год, призванные на военную службу, они разбили нос вербовавшему их капралу и большую часть своего армейского срока провели за решеткой.

Освободившись и демобилизовавшись в 1954 году, братья решили заняться рэкетом. Если букмекер, владелец магазина или клуба хотел, чтобы у него не было никаких «проблем», он шел к Рони и Регги, платил им требуемое недельное жалованье и молодые люди брали его под свою защиту. Легкие деньги потекли рекой, и бизнес Крэйев стал расширяться. Вскоре их вотчиной стали весь Ист-Энд и большая часть территории Северного Лондона.

Братья основали свои собственные клубы сперва в Ист-Энде, где спортивный зал обеспечивал прикрытие для занятия рэкетом, а затем и в престижном Найтсбридже. Там пара гангстеров быстро сделалась местной достопримечательностью.

К тому времени Рони уже именовался Полковником, Регги — Тихоней, а их дом на Вэллэнс-роуд называли не иначе, как «Форт Вэллэнс».

Крэйи умели быть великодушными, верными, очаровательными, но также и пугающими, непредсказуемо жестокими. В большинстве случаев заводилой был Рони, заставляя Регги доказывать, что и ему не слабо то, что под силу брату.

В 1956 году Рони ранил человека в ногу. Опознанный во время очной ставки, он ушел от ответственности, утверждая, что он — Регги. Однако в тот же год Рони попался снова и получил три года тюрьмы за нанесение ран байонетом во время рейда по территории конкурирующей группировки.

На этот раз опасная неуравновешенность Рони стала очевидной. В тюрьме он впал в неистовство и постоянно твердил, что его пытаются «убрать». Ему нужно было видеть свое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что он все еще жив. В конце концов Рони отправили на обследование в клинику для душевнобольных, где признали ненормальным. Оттуда Рони выбрался очень эффектно. Регги навестил брата в больнице и поменялся с ним одеждой. Когда Рони оказался в безопасности, Регги признался в своей маленькой хитрости.

Рони Крэй гулял на свободе несколько недель. Его распирало от гордости за удачно совершенный побег, и он несколько раз звонил в полицию Ист-Энда. Однако душевное состояние Рони внушало опасения его семье, и после неудачной попытки самоубийства они позволили полиции снова схватить молодого бандита. Его опять поместили в клинику и провели курс лечения. В 1958 году врачи сочли, что Рони лучше, и отпустили его на свободу.

Но Рони Крэй был далек от исцеления, и лучше всех это знал его младший брат. У Регги обнаружилась хорошая смекалка и деловая жилка. Пока Рони сидел в тюрьме, семейный бизнес процветал. Крэйи владели клубом «Дабл Р» в Боу, новым клубом в Стретфорде, продавали машины и даже держали нелегальный игорный клуб в двух шагах от полицейского участка Боу. Но вместе с Рони возвращались его гангстерские замашки, угрожавшие уничтожить налаженный бизнес.

Братья долго спорили о судьбе их «фирмы». Но в 1960 году спор разрешился сам собой. Регги сел в тюрьму на восемнадцать месяцев за вымогание денег посредством угроз, и на этот раз пришла очередь Рони взять семейный бизнес в свои руки.

Первым делом он заключил соглашение со знаменитым хозяином трущоб Питером Рахманом. Головорезы Крэйя обязались охранять его сборщиков квартплаты за внушительные комиссионные. В результате Рони не только увеличил свой доход, но и стал вхож в доселе незнакомое ему общество. Его новый клуб под названием «Амбар Эсмеральды» в Найтсбридже стал излюбленным местом встреч эстрадных артистов и спортсменов. Это ночное заведение облюбовали также бедные, но симпатичные молодые люди легкого поведения… потому что Рони теперь не скрывал своей гомосексуальной ориентации.

У Регги все было иначе. Выйдя из тюрьмы в 1961 году, он по уши влюбился в шестнадцатилетнюю девушку из Ист-Энда. Интересы братьев впервые разошлись настолько круто. Рони вовсю тянулся за своими новыми развращенными друзьями «с запада», а Регги возвратился к корням в восточную часть города. В основном благодаря деловой смекалке Регги владения Крэйев обросли рестораном и несколькими новыми клубами. Вскоре Регги женился, но его юная невеста не смогла жить в безумном мире гангстеров и в 1967 году совершила самоубийство.

Во второй половине шестидесятых, быть может из-за депрессии Регги по поводу неудавшейся женитьбы, но скорее всего из-за фантазий в духе Аль Капоне, преследовавших его брата, в поведении Крэйев намечается резкий крен в сторону насилия.

Братья стали все чаще ввязываться в драки и затевать поножовщину. В эти годы на жизнь Крэйев покушались по меньшей мере трижды, и Рони взял за привычку класть перед сном под подушку заряженный пистолет.

Близнецы затеяли междоусобную войну с бандой Чарли Ричардсона, чьей территорией считался Южный Лондон. «Южане» были не прочь заняться рэкетом на западе в Ист-Энде.

В марте 1966 года мелкий «злодей», работавший на Ричардсона, вторгся на территорию Крэйев. Вскоре братьям доложили, что некто Джордж Корнелл шатается по Ист-Энду и втолковывает местным жителям, что, дескать, Рони Крэй всего лишь толстый глупый гомик и что не стоит обращать на него внимания… Все равно он не сможет никого защитить.

Затем Рони намекнули, что Корнелла можно найти в хорошо известном «Слепом Бродяге». Лондонский «Капоне» отправился туда немедленно, спокойно подошел к стойке бара и, как позже рассказывал, «приставил пистолет Корнеллу к голове, посмотрел ему в глаза и спустил курок. Затем я положил пистолет в карман. Его тело рухнуло с табурета на пол, и я вышел».

Позже он так оправдывал совершенное убийство: «Корнелл был паразитом. Он был пьяницей и пустобрехом. Он был ничем, и я только сделал благое дело, очистив от него землю».

На следующий год Регги тоже совершил жестокое убийство, не желая отставать от брата.

К тому времени семейный бизнес уже распространился на торговлю наркотиками и порнографию. Эта деятельность на прибавила друзей братьям Крэй. Гомосексуализм Рони сделался уже притчей во языцех, однако никто, казалось, не замечал его ставшей очевидной паранойи. Регги Тихоня после самоубийства жены принялся много пить и стрелять по ногам своих обидчиков.

Крэйев стали всячески избегать. С ними не хотели знаться ни знаменитые богачи, ни безвестные бедняки, потому что братья приносили одни неприятности. Тогда Рони и Регги задумались о своем «имидже» и в надежде произвести впечатление решили совершить бессмысленное убийство.

Жертвой наметили Джека Мак-Вити Шляпу, получившего свою кличку из-за того, что, никогда не снимал шляпы, под которой скрывал лысину. Единственным преступлением Мак-Вити были невыплаченный братьям долг в размере пятисот фунтов и пьяные оскорбления в адрес Крэйев во время попойки.

По приказу близнецов четверо их людей заманили Мак-Вити на «вечеринку» в снятый предварительно особняк на Сток Ньюингтон-авеню. Рони и Регги вместе с двумя подручными ждали в засаде. Мак-Вити догадался об уготованной ему участи, едва переступив порог, и хотел было бежать, но Рони прижал его к стене и сказал: «Ну же, Джек, будь мужчиной». А Мак-Вити ответил: «Я согласен быть мужчиной, но я не хочу умирать как мужчина!»

Рони стащил свою жертву в подвал, где убийство приобрело оттенок фарса. Регги приставил пистолет к голове Мак-Вити и спустил курок… но ничего не произошло. Тогда Рони выхватил складной нож и ударил Мак-Вити в спину, но не смог пробить толстое пальто.

Мак-Вити вырвался и кинулся к окну. Ему почти удалось выбраться наружу, но в последний момент его поймали за ногу и втащили обратно. Рони заломил ему руки за спину и крикнул брату: «Убей его, Per. Сделай это. Теперь уже отступать некуда». Регги поднял нож и ударил молящего о пощаде Мак-Вити прямо в лицо. Следующим ударом он пропорол несчастному глотку насквозь и пригвоздил к полу.

Тело Мак-Вити так и не нашли.

Окрыленные успехом, братья решили создать нечто вроде американской Корпорации смерти. Однако к тому времени за каждым шагом преступной парочки следила специальная группа в Скотланд Ярде, возглавляемая детективом Леонардом Ридом, прозванным Японцем.

Следующей своей жертвой братья Крэй наметили мелкого воришку, выступавшего свидетелем на процессе в Олд Бейли. В качестве орудия убийства были избраны арбалет и шприц, наполненный цианистым калием, спрятанный в маленьком чемоданчике. Затем Рони и Регги планировали убить по контракту карточного шулера, сбежавшего из Лас-Вегаса, не заплатив долги. Третьим в списке значился владелец ночного клуба «Мальтезе», в машину которого должны были заложить динамит.

К тому времени у детектива Рида скопилось достаточно улик по делу Крэйев, однако он понимал, что до тех пор пока близнецы не окажутся за решеткой, все свидетели будут страдать «потерей памяти» или попросту скрываться.

Полиции повезло. Человека Крэйев задержали в аэропорту при посадке в самолет, направлявшийся из Глазго в Лондон. При нем нашли динамит, предположительно предназначавшийся для машины хозяина «Мальтезе». Следственная группа обыскала дом задержанного и обнаружила арбалет и шприц с ядом.

Вечером 8 мая 1968 года Рони и Регги отправились выпить в «Старый Рог» в Бетнал Грине. Оттуда они перебрались в клуб «Астор» на модную Беркли сквер. В четыре часа утра братья вернулись в новую квартиру их матери в Шордиче. Регги отправился спать с подружкой, Рони с другом. На рассвете в квартиру ворвались полицейские и арестовали обоих близнецов.

Братьев обвинили в убийстве Джорджа Корнелла и Джека Мак-Вити. Восьмерым остальным членам их «фирмы», включая старшего брата Чарльза, были предъявлены обвинения в преступлениях помельче.

Близнецы свою вину отрицали, но тем не менее после беспрецедентного процесса, продолжавшегося тридцать девять дней, получили пожизненный срок с отметкой, что никакие амнистии не могут распространяться на них в течение по меньшей мере тридцати лет. Обоим осужденным было по тридцать пять лет во время процесса, а это означало, что на свободу они выйдут уже пенсионерами, если выйдут вообще.

Рони и Регги направили в разные тюрьмы со строгим режимом. В 1972 году их на некоторое время соединили в тюрьме Паркхерст на острове Уайт. Однако в 1979 году медики снова осмотрели Рони и направили его в клинику для заключенных с психическими расстройствами.

Регги пришлось тяжелее, чем брату. Ему присвоили категорию «А», что означало: очень опасен и склонен к побегу, поэтому рядом с ним постоянно находились два тюремных охранника, которые следили за каждым его движением. Посетителей к нему допускали избирательно, и время их визитов было ограничено до минимума. Будучи заключенным категории «А», он не имел права на пересмотр своего дела, и все его протесты оставались без ответа. В 1982 году он безуспешно пытался совершить самоубийство, вскрыв себе вены.

Рони повезло больше. В тюрьме Брэдмура ему предоставили некоторые привилегии. Его время от времени навещали старые друзья из Ист-Энда, эстрадные знаменитости, спортсмены. Они приносили с собой разные вкусные вещи, вроде копченой семги и пирогов с дичью, и классические записи для стереосистемы, установленной в его камере рядом с цветным телевизором.

Рони потчевал своих гостей бесконечными историями о былых подвигах, которые они с братом совершали во времена, когда их именами пестрели центральные газеты. В 1983 году журналист Брайен Хитчен, давний приятель Рони, услышал от него такие слова: «Мы никогда не причиняли вреда простым, обыкновенным людям. Мы отбирали деньги у негодяев и часть отдавали тем, кто действительно переживал трудные времена.

Я оглядываюсь на те времена, и, естественно, сейчас они представляются мне хорошими. Тогда мужчины могли брать с собой в паб женщин, не опасаясь, что кто-то их оскорбит. Никто не грабил стариков. Этого просто не могло быть, пока мы присматривали за Ист-Эндом».

О своей жизни в Брэдмуре Рони отзывался так: «Тут есть несколько действительно плохих парней, Брайен, в самом деле плохих. Но у всех у них есть матери, вот отчего разрывается сердце. Ведь не важно, что они совершили, матери все равно не перестают приходить к ним и любить их. Когда я вижу этих мам, мне становится их так жаль…»

В 1982 году оборвалась основная связь близнецов с внешним миром. Их самая частая посетительница, их мать Вайолет, умерла за неделю до своего семидесятитрехлетия. Вайолет Крэй стала легендой Ист-Энда. Люди говорили, что она была единственным человеком на Земле, способным как-то контролировать близнецов.

Рони и Регги выпустили на один день, чтобы они смогли присутствовать на похоронах матери, которые превратились в грандиозное событие в Ист-Энде, отмеченное посещением многих звезд.

Возвратившись в Паркхерст, Регги сказал: «Мне так одиноко без посещений нашей мамы. Ее визиты всегда были самыми лучшими. Я буду очень скучать по ней. На похоронах мы с Рони были прикованы наручниками к полицейским ростом под метр девяносто, но им не стоило так волноваться. Насилие больше не является частью моей жизни.

Меня зло берет, когда я читаю о сегодняшнем положении дел в Ист-Энде, знаете, когда нападают на пожилых женщин. В прошлые годы, когда мы встречали на улице старушку, мы помогали ей перейти дорогу и желали спокойной ночи. А сегодня восьмидесятилетних женщин насилуют и убивают из-за их пенсий. Меня от этого тошнит».

О своей безнадежной жизни в тюрьме он сказал: «После всех этих лет очень легко сломаться. Они пробежали так быстро. Но только когда я вижу, как сюда приходит молодежь, я осознаю, какая огромная часть моей жизни прошла впустую».

Банда Ричардсона: бич Южного Лондона

Если Крэйи были знамениты своими молниеносными актами мщения, то их противники из банды Ричардсона с южного берега Темзы считались мастерами медленной расправы. Они оспаривали у братьев Крэй репутацию наиболее ужасных людей в Лондоне. Их называли «пыточной бандой», за то что они обыкновенно приколачивали своих врагов к полу шестидюймовыми (15 сантиметров) гвоздями и отрезали им большие пальцы на ногах кусачками для болтов.

Главарь банды Чарльз Ричардсон родился в 1934 году в Кэмбервелле. Будучи еще школьниками, они с братом Эдди стали преступниками. Это произошло после того, как отец ушел из дома, оставив семью безо всякой материальной поддержки.

Начав, как водится, с мелких краж, братья постепенно стали владельцами целой сети процветающих предприятий, легальных и полулегальных, раскинувшихся по всей южной части Лондона. Чарльз специализировался на скупке металлического лома, но в то же время в его ведении находилось несколько мебельных фирм. Эдди занимался игральными автоматами и оптовой торговлей медикаментами.

Благодаря всем этим компаниям братья были преуспевающими людьми, но все же не богачами. Вышеозначенные предприятия были по большей части лишь прикрытиями, официальным фасадом для другой, куда более прибыльной деятельности — для краж и хранения ворованных товаров.

Бизнес игральных автоматов Эдди приносил больше дохода, чем аналогичные предприятия его конкурентов, по очень простой причине. Если владельцу клуба или паба предлагали купить одну из машин Эдди, он хорошо знал, что самым мудрым решением будет принять такое предложение. В противном случае здоровые головорезы могли вломиться к нему среди бела дня и устроить разгром в его драгоценном заведении.

Однако главной статьей дохода Ричардсонов были так называемые «долгие фирмы». Механизм работал примерно так: сперва абсолютно легально создавалась новая компания. У поставщиков заказывались товары, все выплаты производились строго в договорные сроки, у компании появлялось доброе имя. Через несколько месяцев успешного функционирования поставщики получали от нее крупные заказы в кредит. Отпущенные товары быстро распродавались, Ричардсоны набивали свои карманы деньгами, и компания исчезала, будто ее и не было.

Однажды Чарльза арестовали за торговлю краденым, но полиция вынуждена была снять обвинения за недостатком улик. Тем не менее, в Скотланд Ярде внимательно следили за деятельностью банды, и в 1965 году представителям закона неожиданно стали известны те страшные методы, с помощью которых Ричардсоны держали людей в повиновении.

В июле того же года один из пострадавших от рук банды явился в полицейский участок Южного Лондона и поведал ужасающую историю о том, как бандиты пытали его, признав виновным на издевательском судебном процессе. В конце концов несчастного заставили вытирать с пола собственную кровь.

Как удалось выяснить полиции, инсценированные суды и пытки были изобретением Эдди. Умирающих от страха жертв приводили к нему на суд, признавали виновными и затем мучили самыми разнообразными способами от простого избиения до изощренных пыток. Людей секли кнутами, тушили сигареты об их тела, выдирали клещами зубы, отрезали пальцы кусачками и подключали к электрошоковым аппаратам. После этого, если дела жертвы были совсем плохи, ее отправляли к работавшему на банду врачу для оказания экстренной медицинской помощи.

В 1966 году полиция решила, что собрала достаточно улик, чтобы начать действовать. Толчком послужил судебный процесс над человеком, обвинявшимся в убийстве южноафриканского спекулянта необработанными алмазами, которому Чарльз Ричардсон якобы доверил крупную сумму денег, не получив ничего взамен. Кроме того, ходили слухи, что Чарльз имел какие-то сношения с контрразведкой Южной Африки, сокращенно именуемой БОСС, и даже пытался поставить на прослушивание телефон премьер-министра Гарольда Уилсона.

К тому времени Эдди уже отбывал пятилстний тюремный срок за нарушение общественного спокойствия. В 1966 году полиция провела серию арестов по Южному Лондону и арестовала всю банду.

Однако сам процесс в Олд Бэйли начался лишь в апреле 1967 года. Подсудимым были предъявлены обвинения в мошенничестве, вымогательстве и в нанесении тяжких телесных повреждений. Несмотря на попытку подкупить судью, Эдди Ричардсон был признан виновным после сорокашсстиднсвного слушания дела и получил еще десять лет вдобавок к своим пяти. Чарльз сел за решетку на двадцать пять лет.

Судья Лоутон сказал ему: «Вы бесчеловечно, садистски издевались над теми, кто перебегал вам дорогу. Людям, должно быть, стыдно сознавать, что они живут с вами в одном обществе. Мы примем все меры, чтобы вы не совершили больше никаких преступлений. Нужно дать ясно понять бандитам, что все они будут повержены так же, как сейчас повержены вы».

Подобно братьям Крэй, Чарльз Ричардсон позднее пытался оправдать свои преступления. «Люди, с которыми мне приходилось иметь дело, — говорил он, — были профессиональными жуликами. Я всего лишь пытался вернуть свои деньги. Меня тошнит от того, каким меня теперь изображают. Я попросту козел отпущения. Получил двадцать пять лет за нанесение тяжких телесных повреждений, ни для одного из которых не потребовался даже аспирин».

В интервью газете «Санди таймс» в 1983 году он сказал, что его связи с Южной Африкой и организацией БОСС были на руку британскому правительству. «Я был пешкой в их большой игре, — говорил он. — Чем большего преступника они из меня делали, тем больше становилась вина правительства Южной Африки за использование меня, тем сильнее можно было на них надавить. Весь бизнес состоит в основном из давления и шантажа, разве не так?..

Я никогда не пытался посадить «жучка» в телефон Гарольда Уилсона. Я мог бы это сделать, но я этого не делал. Им просто нужно было избавиться от меня на возможно более долгий срок».

Семьей и друзьями Чарльза Ричардсона была начата шумная кампания с целью добиться его досрочного освобождения. Они подали апелляцию в суд, утверждая, что Чарльз больше не представляет опасности для общества. Но все усилия пропали даром. Ответом на все петиции было молчание.

В 1980 году он ушел из открытой тюрьмы и около года был в бегах, пытаясь опубликовать в газетах требование о возвращении ему свободы. На Рождество он нарядился Санта-Клаусом и раздавал подарки детям. Вернувшись в тюрьму, Ричардсон получил разрешение выходить на один день в неделю, чтобы работать с инвалидами. В 1983 году, в преддверии досрочного освобождения, его отпустили домой на выходные, чтобы Ричардсон мог быстрее адаптироваться к жизни на воле.

У ворот тюрьмы бывшего бандита забрал «роллс-ройс». Вернувшись в круг семьи, Чарльз посадил ожидавших его родственников, включая освобожденного к тому времени Эдди, в автомобиль и повез их на ленч с шампанским.

На следующий день торжества продолжились на публике. Чарльз без устали посещал окрестные пабы и ночные клубы, а когда наконец он вернулся домой на Олд Кент-роуд, триста пятьдесят человек снесли замки и решетки, чтобы лично засвидетельствовать свое почтение Чарльзу Ричардсону.

«Оглянитесь вокруг, — сказал он подоспевшим репортерам. — Я люблю этих людей, а они любят меня. В тюрьме я получал по двести рождественских открыток в год. Вот какой я злодей».

В июле 1984 года Чарльз Ричардсон был в конце концов отпущен на свободу.