Великие души: Семь лучей на уровне души - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Курт Абрахам (А.П. ДЖАННИНИ ТРЕТИЙ ЛУЧ ДУШИ) #4

А.П. ДЖАННИНИ ТРЕТИЙ ЛУЧ ДУШИ

Амадео Пьетро Джаннини, сын иммигрантов из Италии, родился 6 мая 1870 г. в Сан-Хосе, в Калифорнии. Его отец, независимый фермер, был убит в ссоре батраком, когда Амадео было шесть лет от роду. Амадео был самым старшим из троих его сыновей. Его мать, Вирджиния, как раз вынашивала третьего сына, когда застрелили ее мужа. Она продолжала работать на ферме после смерти мужа. Амадео быстро рос, усердно работал и брал на себя все больше обязанностей. В те времена фермерская продукция перевозилась пароходом, ходившим из Сан- Хосе вдоль скалистых берегов полуострова до залива Сан-Франциско. Каждое плавание было сопряжено с немалым риском. Амадео сопровождал мать в этих поездках, сдавая продукцию оптовикам на побережье. Через 4 года после смерти мужа Вирджиния вновь вышла замуж.

Подлинным отцом Амадео стал уроженец Генуи Лоренцо Скатена. Он был добр и спокоен. Мальчики быстро привязались к нему и называли его «папа» или «босс». Лоренцо не удалось успешно вести хозяйство на ферме и во фруктовом саду, отчасти из-за пяти лет засухи кряду. Они продали ферму. Лоренцо, следуя совету Вирджинии, нанялся на работу к одному из оптовиков на побережье. Оптовые фирмы занимались посредничеством, покупая продукцию у фермеров и продавая ее бакалейным лавкам, ресторанам, уличным торговцам и разносчикам. Конкуренция была жестокой, но возможностей заработать деньги на уровне оптовиков было больше, чем на уровне производителей.

Лоренцо работал по 16 часов в день, начиная с полуночи, когда привозили продукцию, и до послеполуденного времени, когда товар продавали. Лоренцо работал хорошо; ему удалось поднять свой доход от 100 до 250 долларов. Вирджиния надоумила его просить 300. Оптовик отказался. Тогда Вирджиния настояла на том, чтобы Лоренцо уволился и открыл собственный оптовый бизнес. Последовав ее (весьма удачному) совету, он уволился, открыл свой бизнес и заработал в первый же месяц 1500 долларов. Местечко, где они обосновались, называлось Норвич. Там обитало около 10000 итальянских иммигрантов. Это были грузчики, каменщики, разносчики, лавочники, рабочие, рыбаки, сапожники и владельцы магазинов. Они жили в маленьких рыбацких хижинах и коттеджах, теснящихся вдоль булыжных мостовых. Вид, открывающийся на залив, напоминал им ипpiccolo canto della patria (уголок родины-матери).

Вступление в отцовский бизнес. Амадео был восхищен бизнесом своего отчима — «Л. Скатена и К.». Он хорошо успевал в школе (по чтению, письму, математике), но больше всего интересовался тем, что происходит в порту. Когда ему было 12, он предпочитал проводить время после школы в офисе отчима, сочиняя рекламные объявления и записывая их своим изящным почерком. Он предлагал скидки и спецобслуживание тем, кто будет работать исключительно с компанией «Л. Скатена и К.». Это был новый, творческий подход для того времени, и многие были привлечены им. Вскоре А. П. стали видеть в порту не только днем, но и ночью, когда привозили продукцию. Чтобы сбежать из дома, не разбудив матери, ему приходилось прокрадываться мимо нее на цыпочках, неся ботинки в руках. Мать очень беспокоилась тем, что мальчик проводит время в компании грубых работяг. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он получил образование. Но, как истинный Телец, загоревшись идеей, он не отступал ни на шаг.

В 15 лет он хотел бросить школу, чтобы полностью посвятить себя бизнесу отчима. Мать не разрешила ему сделать это. Однако он, как обычно, нашел выход. Он согласился посещать трехмесячные курсы в бизнес-школе Геральда в деловой части Сан-Франциско. Через шесть недель он попросил принять у него экзамен и сдал его. После чего мог вновь посвящать большую часть времени бизнесу на побережье.

В порту было полно не только итальянцев, но и греков, евреев, португальцев, армян и сирийцев — и вся эта разноязыкая толпа покупала и продавала по самым разным ценам. Позже в одном из интервью Джаннини сказал, что эти «ночные сделки усилили его склонность к бизнесу. Ему нравилось наблюдать весьма неделикатные процессы купли-продажи среди соперничающих торговцев; это во многом научило его искусству выживания в мире коммерции» (Феличе Бонадио, «А. П. Джаннини, банкир Америки», с. 9). Он с малых лет знал, что бизнес — это для него, и не было никакого смысла «отвлекать» его хождением в школу.

Когда приходил пароход с продукцией, начиналась бешеная конкурентная гонка. Было необходимо знать цены, уметь вести переговоры, понимать, когда люди блефуют, а когда нет, определять, на кого можно положиться и когда нужно твердо стоять на своем. Необходимо было удержаться среди людей, которые боролись за экономическое выживание. Позднее, когда закупки оставались позади, начинался второй раунд деловой активности. Джаннини выказывал «неослабевающий напор» и «неистощимую энергию». «Не думаю, что он когда-либо проигрывал в сделке или в споре любого рода. Никто не мог блефовать с ним, запугать его или вывести из игры. В этих ценовых войнах он демонстрировал удивительную способность угадывать, сколько могут продержаться его соперники. Равных ему на побережье не было» («Настоящее чудо Сан-Франциско. История Бэнк-оф-Итали и А.П. Джаннини», статья Рида Хейеса в «Сан-Франциско Ньюс» от 6 марта 1928 г.).

Мы видим, что уже в ранние годы жизни у этого человека сильно и отчетливо проявились три качества:

1) Прежде всего, это присутствие Третьего Луча Интеллектуальной Активности — Луча энергии, дающего склонность к суматохе и сложности деловых предприятий. Об этом свидетельствует упоминание о «неистощимой энергии». Амадео блаженствовал в атмосфере «непрерывной деятельности».

2) Во-вторых, эта энергия как будто поступала с некоего очень глубокого уровня. Было такое чувство, что это судьба. Джаннини недолго искал такую работу; он знал о ней с самых ранних лет. Он не всегда был осведомлен о специфике работы, но четко понимал, что его сфера — бизнес.

3) Сильная воля («неослабевающий напор») рано проявилась в его жизни. Учителя жаловались на его «упорную независимость». Сила воли давала ему способность работать наравне со взрослыми. Ему нравились «предпринимательские войны». Чтобы достичь цели, он пошел даже против своей матери, которую любил больше всех на свете.

Джаннини жадно интересовался всеми аспектами бизнеса. Его успех зависел от благополучия фермеров. Он разъезжал на лошади по отдаленным фермам, расспрашивая о состоянии почвы, погодных условиях и видах на будущий урожай. Амадео хорошо знали еще и по его замечательной памяти. Он помнил имена, даты, лица и цифры статистики разных лет.

Рассказывают историю, хорошо иллюстрирующую агрессивность, или волю, Джаннини. Однажды он ехал по делам к фермеру и заметил впереди себя конкурента, направляющегося к той же ферме. Джаннини соскочил с лошади и бросился к ферме через заросли кратчайшей дорогой. При этом ему еще пришлось переплыть реку. Он первым добрался до фермы и подписал с фермером договор на продажу продукции до появления своего соперника.

Во всех отраслях бизнеса встречаются люди сомнительной честности и даже откровенные мошенники. Некоторые оптовики не соблюдали условий контрактов и не выплачивали фермерам всех денег. Джаннини быстро приобрел репутацию честного дельца. Некоторые торговцы не сообщали фермерам текущих рыночных цен на продукты, чтобы заплатить им меньше. Джаннини, напротив, привозил из Сан-Франциско списки цен фермерам, чтобы те были в курсе дел. Он никогда не забывал фермеров. Он отлично помнил из собственного трудного детства, каким тяжелым бывает труд на земле. Джаннини всегда старался делать бизнес, исходя из реальных цен и занимаясь торговлей открыто и честно. И всегда платил фермерам наличными и вовремя.

Все свое время Джаннини посвящал бизнесу. Шатание по улицам вместе со сверстниками или хождение на танцы она полагал пустой тратой времени. Одним воскресным утром во время мессы он заметил девушку, поющую в хоре. И в тот же момент «решил, что женится только на ней» (Бонадио, с.15). Клоринда в то время была помолвлена с другим мужчиной, а Джаннини, как всегда, был поглощен бизнесом. Тем не менее, благодаря его решительности, все устроилось так, как он хотел. «Ухаживать за девушкой было нелегким для меня делом. Я наряжался в пух и прах, чего с тех пор никогда больше не делал. Много раз я провожал ее после танцев и бежал переодеваться на работу — в ту пору мы носили строгие черные костюмы с длинными полами. Она была помолвлена с врачом, находящимся в Европе, и отвоевать ее у него стоило мне большого труда» (Архивы Бэнк-оф-Америка, интервью Бесси Джеймс с Джаннини от 22 сентября 1947 г.). После 6 месяцев ухаживания он женился на ней 12 сентября 1892 г.

Временное участие в политической деятельности. Напор, амбициозность, усердие, исключительная энергичность и репутация человека чести приводили к неуклонному расширению бизнеса Джаннини. К 1899 г. (когда ему было 29 лет) «Л. Скатена и К.» стали крупнейшей оптовой фирмой на побережье Сан-Франциско. Джаннини называли «королем побережья» (Хейес, «Настоящее чудо Сан-Франциско»).

Во времена, когда целые города и страны появлялись в мгновение ока, их бурное развитие сопровождалось колоссальной политической коррупцией. Сан-Франциско не был исключением, главным образом, благодаря правлению «босса», Кристофера Бакли. Когда появилась возможность убрать Бакли, мэр Сан-Франциско Джеймс Фелан, демократ- реформатор, призвал бизнесменов всего города помочь ему в этом. Главная задача состояла в том, чтобы получить у избирателей одобрение нового городского устава, дающего больше прав для централизованного управления мэрии. Джаннини, прекрасно зарекомендовавший себя и добившийся успеха в бизнесе, искал пути расширения своих горизонтов и новых начинаний. К тому же кампания, проходившая в октябре-ноябре, совпадала с сезонным спадом в его оптовом бизнесе.

Джаннини энергично и со знанием дела принялся за новую работу. Он снял офис и назвал его штаб-квартирой демократов-реформаторов Норвича. Почти все свое время он проводил во встречах с местными официальными лицами и добровольцами, созывал политические митинги, объезжал районы и произносил речи перед итальянцами на их родном языке. Один партийный функционер охарактеризовал Джаннини как «психологическое чудо. Говоря с любым человеком с глазу на глаз, он мог убедить его в возможности чего угодно». Джаннини излагает это в терминах бизнеса: «Мы предлагали хорошее правительство как хороший товар. Я хотел, чтобы кандидаты встречались с избирателями, и убеждали их точно также, как торговец убеждает покупателя» (Хейес, «Настоящее чудо Сан-Франциско»).

И снова его воля и тельцовская натура преодолели все препятствия. По мере того как кампания Джаннини за «хорошее правительство» набирала ход, Бакли разослал впечатляющие предостережения, что все, кто покажутся на избирательных участках, рискуют подвергнуться насилию. Джаннини отреагировал наймом 75 фургонов, развозивших избирателей по участкам. Вдобавок он нанял вооруженных людей для их охраны. В результате никаких актов насилия не было.

После выборов Джаннини объехал округа, раздавая сигары и лично благодаря людей. «Мы запомнили уроки этих выборов до следующего раза. Когда вы действительно продаете, люди покупают. Это правило применимо в политике точно так же, как и в бизнесе» (Хейес, «Настоящее чудо Сан-Франциско»).

Новое приключение. С этого момента Джаннини мог легко уйти в политику и общественную работу. Но его настоящим призванием, его любовью, оставался мир бизнеса. Он продал сотрудникам свою долю в фирме Скатены и занялся недвижимостью. Он еще только осваивался в этом бизнесе, когда умер его отчим. Деловая хватка Джаннини столь ценилась его родственниками, что вместо разделения миллионного наследства между вдовой и одиннадцатью детьми, семья оставила все деньги под управлением Джаннини на период в 10 лет. Имущество включало в себя долю в маленьком итальянском банке в Норвиче. И именно в банковском деле он нашел для себя то, что можно назвать работой по душе.

«Коламбиа Сэйвингз энд Лаун» — первый итальянский банк в Норвиче, открытый в 1894 г. Адженциа Фугаци. Фугаци и совет директоров были весьма консервативны; они ссужали большие суммы денег респектабельным гражданам с постоянным местом жительства. Они не были заинтересованы в открытии небольших счетов рядовым итальянцам. Фугаци и его совет финансировали также рискованные деловые операции, такие как сделки с недвижимостью, в которой они и сами имели финансовые интересы. «Маленький человек» вообще не принимался в расчет большинством банкиров того времени. Малые ссуды считались помехой делу.

Большие суммы вкладывались в то время в строительство железных дорог, шахт, в общественные работы и заграничные инвестиции.

Джаннини, постепенно вникая в банковское дело, хотел идти совершенно в ином направлении. Он хотел предоставлять услуги тысячам тех итальянских иммигрантов, которые были бережливы, усердно работали и хотели добиться большего в этом мире. Многие из новых иммигрантов не говорили по-английски. Многие прятали свои деньги в матрацы. Многие из-за невозможности получить ссуду в банке платили бешеные проценты спекулянтам. Многих пугала неприступная надменность больших банковских строений. Все в этих банках — высокие мраморные колонны, металлические ограждения, холодная формальность — казалось предназначенным только для хорошо обеспеченных людей и отпугивало среднего трудящегося. Джаннини вырос в среде иммигрантов, борющихся за выживание. Поднимаясь по социальной лестнице, он никогда не переставал ощущать биение пульса народа и никогда не дистанцировался от забот и тягот простых людей. Богатство не тяготило его, и он почти всегда находил возможность противостоять тем, кто пренебрегал интересами малоимущих.

На каждом совещании в «Коламбиа Сэйвингз энд Лаун» он поднимал одни и те же вопросы и склонил к своей точке зрения трех членов совета. Фугаци оставался непреклонным. В конце концов несогласие обернулось жарким спором и через пять минут все в комнате совещания громко кричали. Джаннини выставил ультиматум: либо его предложения принимаются, либо он подает в отставку. Фугаци отказался уступить. Джаннини ушел из офиса и отправился повидать банкира, с которым много лет вел дела в связи с оптовой фирмой Скатены. Придя в офис своего знакомого, он объяснил, что открывает свой банк и хочет знать, как это делается. Стояло лето 1904 г. Джаннини было 34 года.

Бэнк-оф-Итали. В августе 1904 г. Джаннини получил свидетельство о регистрации Бэнк-оф- Итали. Ему удалось целиком арендовать здание, в котором находился банк Фугаци. Он открыл свой Бэнк-оф-Итали в этом же здании и одновременно утроил арендную плату для Фугаци. Фугации был в ярости и переехал в здание напротив. Джаннини переманил лучшего кассира Фугаци, удвоив его жалование. Достоинством этого кассира было то, что он с одинаковым

уважением относился к богатому человеку и к простому рабочему. Вдобавок по нему с ума сходили все женщины. Банк Джаннини выглядел очень скромно. Там было три деревянных стола и одно-единственное окошечко служащего. Не было ни закрытых офисов, ни вооруженной охраны. Все на виду, даже сейф. Джаннини тем самым сделал важнейший вклад в стиль банковского дела в Калифорнии и во всех Соединенных Штатах.

Друзья и родственники помогли разнести весть о новом банке. Джаннини вложил свою огромную энергию в новое предприятие, часами обходя доки, привлекая старых друзей из оптового бизнеса, объясняя преимущества процентных депозитных вкладов, побуждая итальянских рабочих вытаскивать наличные из заначек и матрацев. «Давление Джаннини на потенциальных вкладчиков не ослабевало ни на один день. По своему темпераменту и имеющемуся опыту он был идеальным торговцем, который вошел в новый бизнес, подгоняемый личной верой в безграничные возможности банка» (Бонадио, «А. П. Джаннини», с. 30). Большая часть денег, которые он ссужал, шли на приобретение индивидуальной недвижимости. Давал он ссуды и без поручительства, если верил в честность человека и полагал возможным рисковать. Он находил и привлекал множество мелких пайщиков, которые верили ему и сохраняли лояльность Бэнк-оф-Итали. Ему были нужны пайщики на долгий срок, которые понимали бы то, что он хочет сделать для людей.

Землетрясение в Сан-Франциско 18 апреля 1906 г. могло обратить в руины все, что он строил. Он прошел 17 миль, пробираясь к банку через развалины. В Норвиче уцелело менее 300 домов из 4000. Среди них был банк, и пара служащих защищала его от мародеров. Банк Джаннини первым стал предоставлять ссуды для отстройки Сан-Франциско. Сила, вера и энергия Амадео многих вдохновили забыть о катастрофе и начать жизнь заново. Газета «Италия» назвала Джаннини «самым прогрессивным бизнесменом, вселяющим надежду и веру во многих людей, потерявших в огне свои дома».

Банковские филиалы. Джаннини стал искать пути расширения предоставления банковских услуг посредством организации филиалов банка. Его мечтой было основать национальную сеть банков, протянувшуюся до Нью-Йорка. Настойчиво и упорно Джаннини покупал другие банки. Поначалу он охватил Северную Калифорнию. Зачастую он приобретал банки, прибегавшие к незаконным методам. Банкиры ссужали деньги своим друзьям и родственникам для использования в спекуляциях — часто недвижимостью, — и эти ссуды не подкреплялись никакими гарантиями.

Джаннини посещал другие общины, разнося свою рекламу: On parle francais, Tobopn Ce Cphckkn, Si parla italiaпо, Man spricht Deutsch, Se habla espanol, Ome Laoymai Emhnika, соприкасаясь со все более широкими кругами иммигрантов и представителями рабочего класса. Другим слоем, которым пренебрегали большинство банков, были мелкие фермеры. В некоторых регионах банки Джаннини оставались открытыми с ночи до 8 вечера, а также по выходным, чтобы фермерам было удобно. «Маленький человек — лучший вкладчик для банка», заявил Джаннини в «Сан-Франциско Буллетин». «Приходя к вам, он остается до конца. А крупные вкладчики остаются с вами только пока могут что-то от вас получить, и когда это не так, вы им не интересны».

К 1919 г., через 10 лет после открытия первого банковского филиала, Бэнк-оф-Итали имел 24 филиала с общим капиталом, возросшим за указанный период с 22 миллионов до 100 миллионов долларов. Бэнк-оф-Итали стал четвертым из крупнейших финансовых учреждений штата и первым банком, имеющим по стране сеть филиалов.

Противостояние. Уильям Д. Стивенс (избранный в 1917 г. губернатором Калифорнии) имел обыкновение брать ссуды в различных банках и никогда их не возвращать. Банки же имели обыкновение просто списывать эти займы, чтобы избежать негативной огласки и помех своей деятельности со стороны губернатора (бывшего ранее мэром Лос-Анджелеса и конгрессменом от Республиканской партии). Когда Джаннини вступил во владение Парк-банком в Лос- Анджелесе в 1913 г., он обнаружил просроченный заем Стивенса, который в то время был конгрессменом и проживал в округе Колумбия. Джаннини отказался списать заем. Он послал в Вашингтон юриста для предъявления Стивенсу иска. В итоге Стивенс был вынужден заплатить.

Когда Стивенс стал губернатором, он назначил Чарльза Стерна на должность главного инспектора банков. Стерн сделал все возможное, чтобы предотвратить расширение деятельности Джаннини. Его инспектора заявляли, что бухгалтерские отчеты составлены неряшливо, доходы преувеличены, а кредитоспособность сомнительна. Стерн называл Бэнк-оф-Итали «карточным домиком». Джаннини отреагировал присоединением к вновь созданной Федеральной резервной системе и открытием федеральных банков в дополнение к имеющимся банкам штата. Его репутация возросла еще больше: он считался не только волшебником от финансов, но и человеком, искусно справляющимся с давлением недругов.

Затем он открыл в Нью-Йорке небольшой Бруклинский банк, обслуживающий преимущественно еврейских и итальянских рабочих. Далее последовало открытие банка в Неаполе, в Италии. Банк в Неаполе был на грани закрытия из-за алчности и некомпетентности прежних владельцев. Джаннини купил этот банк, реорганизовал его и создал более эффективную систему управления.

Социальные службы Итальянского департамента. В Калифорнии Джаннини учредил в своих банках так называемый Итальянский департамент. Сначала этот департамент действовал только в Сан-Франциско, но потом его работа охватила и другие банки. В Итальянском департаменте были свои «миссионеры», которые почти с религиозным рвением и преданностью искали каждого потенциального итальянского вкладчика. Активнейшая деятельность самого Джаннини заряжала других такой же энергией и интересом. На многих вкладчиков заводились специальные карточки, где отмечались их кредитные риски. Однако помимо самого банковского бизнеса департамент и его «миссионеры» делали и многое другое. Они поощряли всех итальянцев становиться американскими гражданами. Они организовывали посещение ими вечерних классов при местных банковских филиалах и помогали с оформлением бумаг по натурализации. Они помогали находить работу. Они переводили официальные бумаги с английского на итальянский. Они оплачивали продуктовые счета за нуждающихся. Иногда их даже призывали улаживать семейные конфликты. «Бэнк-оф-Итали стал вскоре известен не только своими финансовыми услугами, но и оказанием социальной помощи» (Бонадио, «А. П. Джаннини», с. 77).

Джаннини также учредил специальные службы для женщин и детей. Дети могли открыть свои счета, начиная с одного цента. Джаннини чувствовал, что если ребенок открывает счет в Бэнк- оф-Итали, он останется с этим банком на всю жизнь. Джаннини проводил работу со школами, развивая программу детских сбережений. Было охвачено 160 школ в 41 городе. В большинстве банков Джаннини имелось специальное окошко, где консультировали женщин, помогая им освоиться в банке и лучше решить свои денежные вопросы. В 1921 г. он открыл Женский банк, который был укомплектован только женщинами. В банке были особенно изящная обстановка и конференц-залы. В них проводились вечерние классы по бизнесу и финансам.

Приведем цитату из «Сан-Франциско Экзэминер» за 24 мая 1924 г.: «Вы бы никогда не догадались, какое из банковских учреждений Америки имеет наибольшее количество вкладчиков. Этот банк находится не в Нью-Йорке, Чикаго, Филадельфии, Сент-Луисе или Детройте. Это уникальное учреждение — Бэнк-оф-Итали со штаб-квартирой в Сан-Франциско. Такое феноменальное достижение подтолкнуло нас искать ему объяснение. Ответ был краток: А.П. Джаннини».

Продолжение расширения и нарастающая оппозиция. По мере расширения Бэнк-оф- Итали оппозиция ему становилась все более угрожающей. Была сформирована Лига независимых банкиров, чтобы препятствовать распространению банковской сети Джаннини. Они организовали активное лоббирование в законодательном собрании штата постановления, ограничивающего создание дополнительных филиалов. Священники-фундаменталисты использовали свои еженедельные проповеди на радио, чтобы обрушиваться на католиков- итальянцев. Эта пропагандистская кампания тайно финансировалась Лигой независимых банкиров (Бонадио, с. 86).

Джаннини и тут нашел способы справиться с противодействием. Он основал в штате новый банк — Либерти Бэнк — с собственной системой филиалов. Персонал нового банка был укомплектован преимущественно неитальянцами. Джаннини купил два больших банка в Лос- Анджелесе, один из которых стал называться Бэнк-оф-Америка. Это название было принято, когда в итоге вокруг него консолидировалась гигантская банковская корпорация. Одним из его подразделений стал Коммерческий Национальный банк.

Джаннини помог Чарльзу К. Янгу стать кандидатом от Республиканской партии на выборах губернатора 1926 г. Это решило дело. Янг победил демократов, стал губернатором и назначил нового главного инспектора банков. При новом главном инспекторе слияние Бэнк-оф-Итали и Либерти Бэнк стало возможным.

Вложения в киноиндустрию. Когда киноиндустрия еще только начала разворачиваться, Уолл-Стрит посчитал ее преходящей причудой, обреченной на забвение. Многие кинопродюсеры были вынуждены обращаться к спекулянтам, чтобы поставить фильмы. Брат Амедео, Аттилио «Док» Джаннини, был ответственным за Бруклинский банк. Он увидел значение новой отрасли и посчитал вложения в нее столь же здравыми, как и инвестиции в ячмень, хлопок или пшеницу.

А. П. Джаннини тоже загорелся идеей поддержки новой индустрии, и когда ее главные производственные центры переехали из Нью-Йорка в Голливуд, получил возможность сыграть в ее становлении важную роль. Он ввел продюсеров, директоров и известных актеров в банковский бизнес на уровне членов правления. Среди них были известнейшие кинопродюсеры: Сесил Б. де Милль, Говард Хьюз, Сол Лессер, Джек Уорнер и Дэррил Занук. «Когда выпивка и карты стали грозить разрушить карьеру Джека Уорнера, главы одной из крупнейших студий Голливуда, его жена обратилась за помощью именно к Аттилио. «Док для Голливуда был больше, чем банкир», сказал один из сценаристов. «Все в Голливуде время от времени рыдали у него на плече» (Бонадио, с. 114).

Отказ становиться миллионером. По мере того как работа по созданию национальной банковской сети налаживалась и стали продаваться большие партии акций Бэнк-оф-Итали (1924 г.), доходы корпорации стремительно возрастали. «Сан-Франциско Экземинер» комментировал: «По всем показателям Джаннини только еще берет хороший старт. Ничто так не окрыляет, как успех. Спешите присоединиться к звезде!»

В 1924 г. Джаннини ушел с поста президента Бэнк-оф-Итали. Он не оставил за собой никакого жалованья. Еще будучи президентом, он отказывался от доходов, кроме компенсации деловых и налоговых издержек. Директора банка вместо жалованья проголосовали за ежегодную выплату ему пяти процентов доходов всей корпорации с минимумом 100 000 долларов. Цифра выплат легко могла превосходить миллион в год. Джаннини раздраженно ответил, что уже имеет полмиллиона и этого ему более чем достаточно. Он рекомендовал направить эти деньги на благотворительность. Он хотел организовать институт для изучения сельского хозяйства в Калифорнии. Директора уступили и направили деньги в Калифорнийский университет для создания сельскохозяйственной школы.

Газета «Сан-Франциско Ньюс» писала: «Построив основание для бизнеса и обратив свое личное богатство на благо Калифорнии, Джаннини лишил себя титула миллионера… Плоды его финансового гения были посвящены делу помощи всем калифорнийцам».

Джаннини объяснил репортеру «Сан-Франциско Экземинер» (24 января 1928 г.): «Я больше не хочу денег. Если бы даже я заполучил все богатства мира, то не смог бы жить лучше. Мне нравится работать. Так называемое высшее общество — пустой звук для меня. Я всегда заявлял, что никогда не буду миллионером. Может быть, это убедит некоторых скептиков в моей искренности».

И вновь, 6 мая 1945 г., когда он отказался от поста председателя правления Бэнк-оф-Америка (накануне своего 75-летия), он пожертвовал 500 000 долларов для основания Фонда Джаннини. Этот Фонд должен был обеспечивать обучение служащих Бэнк-оф-Америка, а также финансировать научные исследования в области медицины. Он сказал в «Сан-Франциско Ньюс», что вновь почувствовал «опасность попасть в класс миллионеров… А я всегда клялся, что не стану миллионером».

Америталия. В 1928 г. Джаннини сформировал корпорацию с капиталом в 25 миллионов долларов под названием «Америталия». Целью этой американо-итальянской корпорации была финансовая помощь неблагополучным итальянским предприятиям.

Великий обвал рынка ценных бумаг в «черный четверг», 29 октября 1928 г., привел к замиранию всякой деятельности. Экономический карточный домик начал рушиться. Естественно, были глубоко затронуты все аспекты человеческой жизни. Первым откликом Джаннини было решение вновь возглавить свой бизнес, что означало продолжение расширения его банковской сети.

На грани потери контроля. Корпорация Джаннини, развивающая в то время национальную банковскую сеть, называлась «Трансамерика». Джаннини хотел в то время отчасти отойти от дел. Он предоставил руководство корпорацией Элише Уокеру и Жану Мане. Брат Джаннини, Аттилио, лучше чувствовал опасные манипуляции некоторых нью-йоркских банкиров. Он не доверял Уокеру и Мане. Менее чем через год они уже были готовы запустить в прессу ложные слухи и информацию. Акции «Трансамерики» упали до самой низкой отметки за все время ее существования, и эта цена была явно ниже действительной рыночной. Джаннини, который в то время поправлял свое здоровье в Европе, наконец, уловил намерение Уокера получить полный контроль над организацией. Согласно Лоренсу Марио Джаннини (сыну А. П.), А. П. сказал: «Все это часть их плана сбить цену на акции и скупить их для того, чтобы вырвать контроль у старой команды… Такой поворот дела будет означать, что прежние вкладчики уйдут, а придут новые». Под старыми вкладчиками, старой командой, Джаннини подразумевал преимущественно итальянских держателей акций, которые верили в социальную направленность усилий Джаннини (эти люди были с ним с самого начала и намеревались остаться с ним надолго).

Новая же команда состояла бы из нью-йоркских финансовых воротил, не имеющих иных целей, кроме личной власти и богатства.

Готовясь к битве за контроль над корпорацией, Джаннини коротко телеграфировал своему сыну Лоренсу Марио: «Не позволяй им раздражать и дурачить себя. Будь холодно вежлив и держи себя в руках. Прежде всего, помни, что нашим намерением всегда была работа от души, исключительно в интересах вкладчиков. За их права и наши принципы мы боремся, и здесь не может быть никаких компромиссов. Ни с кем, никогда, мой мальчик» (Июль 1931 г. А. П. Джаннини — Л. М. Д., Архив Бэнк-оф-Америка).

Джаннини обратился к тысячам держателей акций из старой, изначальной группы. Он назвал их «несогласными вкладчиками» и создал организацию (Союз вкладчиков «Трансамерики»), которая должна была бросить вызов Уокеру на ежегодном собрании правления в Уилмингтоне, в штате Делавэр (12 февраля 1932 г.). «Он считал немыслимой саму возможность того, что банк, основанный им для служения финансовым интересам народа Калифорнии, попадет в руки узкой группы беспринципных банкиров с Уолл-Стрит» (Бонадио, с. 185).

Джаннини колесил по Калифорнии, выступая на огромных собраниях вкладчиков и заинтересованных людей. Он рассказывал им о борьбе за контроль над «Трансамерикой» и собрал тысячи голосов против Уокера.

Уокер и Мане, напротив, сосредоточили свое внимание на узкой группе вкладчиков, владевших большими пакетами акций. Они настаивали, чтобы все банковские служащие доказали свою лояльность, отдав свои голоса за Уокера. Того, кто отказывался, увольняли. И вновь Джаннини увидел возможность маневра. Он предлагал работникам банка согласиться и подписать доверенность Уокеру, но двумя днями позже они должны были подписать и доверенность Джаннини. В Уилмингтоне преимущество имели бы подписи более позднего срока.

Эту битву за доверие вкладчиков называют самой драматичной в финансовой истории Америки. Джаннини боялся, что собранные им подписи могут быть похищены людьми Уокера по пути в Делавэр. Он запечатал их в тяжелые деревянные ящики и нанял специальный поезд, который через всю страну сопровождался вооруженной охраной.

Голоса были подсчитаны 15 февраля 1932 г. Джаннини одержал убедительную победу. «Сан- Франциско Кроникл» назвала это событие «величайшим поражением Уолл-Стрит во все времена». «Нью-Йорк Таймс» сообщала: «На улицах (но не на Уолл-Стрит) царило всеобщее восхищение тем, каким образом — в возрасте 61 года — Джаннини вернул себе ускользающий контроль над огромной корпорацией, которую он сам создал и доверил два года назад не оправдавшим его доверия людям» (16 февраля 1932 г.).

Восстановление доверия к банкам во время Великой депрессии. Задача состояла в восстановлении доверия к банкам и широкомасштабном пополнении банковских депозитов. Джаннини решил достичь этой цели с помощью выступлений по радио. Он назвал эту деятельность кампанией за «возвращение к старым добрым временам». Его еженедельная радиопередача состояла из 15 минут прекрасной музыки, за которой следовали 15 минут вдохновенных выступлений различных приглашенных ораторов (общественных, политических и культурных деятелей). Эти беседы потом печатались для распространения через школы, библиотеки, общественные организации и филиалы банков. Джаннини в это время намеревался взять на себя инициативу по построению Моста Золотых Ворот, выкупив часть долговых обязательств строительства. Сначала банк накупил их на 6 миллионов долларов, а затем приобрел и оставшиеся (на 323 миллиона долларов). Эти расходы окупились полностью и в финансовом отношении и в смысле завоевания общественного мнения. Через год после начала кампании за доверие размер банковских вкладов возрос на 100 миллионов долларов.

Лучи А.П. Джаннини. В качестве вероятной гипотезы мы предлагаем рассмотреть следующий состав лучевого оснащения А.П. Джаннини:

Душа III

Личность I

Ментальное 4

тело

Эмоциональное 6

тело

Физическое тело 3

Третий Луч Интеллектуальной Активности. Джаннини глубоко ощущал, что его судьба и цель жизни связаны с областью бизнеса. Он включился в деловую активность в раннем возрасте (оптовая торговля). В 12 лет он уже сидел за рабочим столом отца; в 15 проводил время среди агрессивных и соперничающих взрослых. После короткого периода проб в сфере недвижимости он посвятил основное внимание банковскому делу. Несколько его качеств четко указывают на присутствие в его оснащенности Третьего Луча Интеллектуальной Активности.

Огромная работоспособность и занятость. Его рабочий день начинался в пять утра и часто заканчивался в десять вечера. Когда он отправлялся в послеобеденную воскресную прогулку по сельским окрестностям, он неизменно включал в маршрут своего семейства посещение нескольких фермеров, чтобы предложить им больше использовать возможности банка. С раннего возраста Джаннини любил «непрерывную активность и деловые хитросплетения». Казалось, ему свойственна «неистощимая энергия» (Хейес, «Настоящее чудо Сан-Франциско»).

Умственная деятельность. Присутствие Третьего Луча энергии часто проявляется не только в необычно высокой физической активности (хотя иногда ее и не наблюдается), но и в интеллектуальной деятельности и речи. Быстрая многословная речь часто является указателем на присутствие 3-го Луча. Когда наличествует 2-й Луч, наоборот, имеется тенденция все замедлять. Мудрость медленна, интеллект быстр. Джаннини обладал «замечательной памятью… он мог усваивать техническую и финансовую информацию с головокружительной быстротой» (Бонадио, xxi).

Математика. «Тесная связь имеется между Третьим и Пятым Лучами. В поисках знания, например, самое тщательное и скрупулезное изучение деталей есть тот метод, которому следуют в философии, высшей математике и практической науке» (обсуждение Третьего Луча в «Эзотерической психологии», т. I, с. 212). Третий Луч, Пятый Луч и Четвертый Луч ассоциируются с математикой. Джаннини имел природный дар к математике. «Он быстро оперировал числами, держа цифры и проценты в уме, даже если под рукой у него не было личной чековой книжки с балансом. Он помнил цифры балансовых отчетов множества банков ив года в год, хотя мог и не знать, сколько денег лежит на его собственном банковском счету» (Фред Джитс, «Добрый гигант из Сан-Франциско»). Возможно, баланс его собственной чековой книжки не слишком интересовал его. Похоже, его это вообще не беспокоило, он не тратил на это время. Он часто раздражался, когда другие тратили время на то, что ему казалось не относящимся к делу или малозначительным. Но когда дело касалось обслуживания клиентов, тут не могло быть ничего тривиального или неважного.

Соревнование. Джаннини блаженствовал, преуспевал в сфере соревнования. Качество соревновательности, как мне кажется, следует в большей степени относить к Третьему Лучу, чем к остальным. Присутствие Первого Луча личности привносит в соревнование дополнительную жесткость, огненное качество, делает его более умным. Его первый деловой опыт в порту отличался крайней жесткостью, и в этой атмосфере он блаженствовал и преуспевал.

Манипуляция. Искусная речь. Третий Луч создает мастера манипуляции. Первый Луч работает через власть, силу и контроль. Второй Луч работает через сердечное объединение, через призыв к правдивости и справедливости, через всеми испытываемые чувства. Третий Луч работает посредством манипуляции — руками, словами, мыслеформами. Одним из первых навыков, обретенных Джаннини во время работы в порту, было умение сходу оценивать людей. Оглядываясь назад на свои первые опыты в бизнесе, он выделял как важнейшее именно это качество. Это умение существенно как для Первого, так и для Третьего Лучей. Первый Луч совершенствуется в «управлении людьми и принятии мер»; Третий Луч хорош в манипулировании людьми. (Следует помнить, что манипулирование само по себе ни плохо и ни хорошо. Все зависит от намерения и, в конечном счете, от способности распознавать цель души и сотрудничать с ней.) Уже упоминалось, что Джаннини обладал «поразительной силой убеждения», что, в частности, указывает на особое мастерство в речи (3-й Луч) и напористость (1-й Луч). Когда Джаннини искал возможности расширить свой банковский бизнес в Лос- Анджелесе, он столкнулся с сильной оппозицией. То, как он двигался к своей цели, характеризовалось следующими словами: «Ошеломляюще… Он продвигался посредством комбинации ювелирно рассчитанных маневров и с поразительной скоростью, которая казалась невероятной. В результате в Лос-Анджелесе возникла банковская система более обширная и могущественная, чем все остальные финансовые учреждения города» (Бонадио, с. 96). Один из методов третьелучевого манипулирования заключается в быстром выполнении рассчитанных многоходовых комбинаций. Когда противники, наконец, понимают, что к чему, обычно уже поздно. Третий Луч предпочитает переиграть соперника, а не сталкиваться с ним в открытую. (Однако, обладая перволучевой личностью, Джаннини, бывало, действовал и в стиле прямой конфронтации.)

Экономика, финансы. В сфере экономики и финансов можно найти людей всех лучевых типов, но Третий Луч играет в этой области особую, важную роль. В наших эзотерических учебниках говорится о трех аспектах божественности, проявляющих себя через «три больших отдела», каждый из которых отвечает за свою тему в эволюции. Один известен как отдел Ману и занимается «мировой властью». Второй известен как отдел Христа и занимается «мировыми религиями». Третий известен как отдел Владыки Цивилизации и занимается «общественным устройством и финансами» («Телепатия и эфирный проводник», с. 186. См. также «Посвящение человеческое и солнечное» и «Трактат о Космическом Огне»). Эти три отдела имеют лучевые соответствия; так, третий отдел управляется Третьим Лучом. В случае Джаннини мы видим, что «бизнес поглощал почти всю его жизнь» (Бонадио, с. 11). «По своему темпераменту и опыту он был прирожденным торговцем» (Бонадио, с. 30). А вот характеристика, в которой мы видим сочетание Третьего и Первого Лучей: «Именно с этого времени по штату стало расходиться мнение о Джаннини как о хитроумном и ловком бизнесмене. К его хорошо известному образу финансового «волшебника» добавилась характеристика чрезвычайно решительного человека, который никому не позволит встать на его пути» (Бонадио, с. 70).

Доминирование Третьего Луча над Первым в терминах энергии души. Прежде всего очевидно: уровень развития Джаннини был таким, что его душа проявлялась через его личность на внешнем плане весьма динамичным образом. Все говорит о том, что именно душа на 3-м Луче работала через личность на 1 — м Луче, и никак иначе. Наше предположение основано на следующих доводах:

Первое появление Джаннини в политике было связано с призывом мэра Сан-Франциско, Джеймса Фелана, сформировать «правильное правительство». Требовалось положить конец дискредитирующему власть коррупционному правлению «босса» Кристофера Бакли. Джаннини так описывает этот период: «Я занялся политикой из желания помочь Фелану. Это отвлекало меня от обычных дел. У меня была масса энергии, что позволило добиться успеха» (Хейес, «Настоящее чудо Сан-Франциско»). Находясь вне привычной деловой среды, он не был при этом уверен в последующих шагах. В глубине души он, видимо, ставил энергию и активность бизнеса над могуществом и властью правительства. Политика была для него «отклонением», явно не сферой работы его души. Свою деятельность в политике он оценил как «продажу населению» правильного правительства. Сказанное не означает, что в бизнесе нет перволучевых душ, а в политике — третьелучевых. Это необходимо подчеркнуть. В случае Джаннини, однако, очень похоже, что мы имеем дело с архетипическим управлением души на Третьем Луче в сфере бизнеса и финансов.

Позднее он был обвинен сенатором-демократом из Алабамы в том, что является доминирующей фигурой среди политиков Калифорнии. Время от времени Джаннини поддерживал различных кандидатов, включая Франклина Рузвельта во время его двух первых сроков. Поддержка им кандидата обычно определялась тем, как тот трактует работу главного инспектора штата по банкам или федерального министра финансов. На обвинения, что он вмешивается в политику, он давал такой ответ: «Это ложь. Я не политик, никогда им не был и не думаю быть. Тот, кто говорит, что я политик, — лжец» («Санта Роза Рипабликэн», 17 февраля 1927 г.).

Интересно, что Джаннини «боялся одиночества». Это весьма непохоже на Первый Луч и связано, скорее всего, с общительным и говорливым Третьим Лучом. Когда умерла его жена, Джаннини был «подавлен одиночеством». Он хотел продать свой дом и переехать в квартиру в деловой части Сан-Франциско. Однако в конце концов он «уговорил свою дочь и зятя переехать к нему жить» (Бонадио, с. 275). Имей он душу на Первом Луче, одиночество вряд ли составило для него проблему. (Это всего лишь один из нескольких факторов, которые склоняют чашу весов в пользу Третьего Луча как Луча его души).

Качество души. Мы продолжаем использовать слово «душа» не в мистическом, а в техническом смысле. При различении души и личности возникает то, что можно назвать разворотом энергетического потока. Вообще говоря, усилия, активность личности направлены на приобретение. Упор делается на том, чтобы получить, приобрести, накопить. Душа же, обладая групповым сознанием и осознанием блага целого, провидя конец с самого начала и не путая часть с целым, отодвигает в сторону получение и приобретение и ставит на их место отдачу и служение. В случае Джаннини мы видим сильнейшее влияние души, что подтверждается следующими факторами:

Безразличие к богатству. А. П. Джаннини имел возможность сделать миллионы. Но он никогда не пытался накапливать богатство в той или иной форме. Он приобрел дом, когда работал на побережье в оптовой фирме своего отца, и оставался жить в нем до конца жизни. Он не накопил никакой другой собственности. Он не собирал произведения искусства. Не имел обширного гардероба. У него было 4 костюма, все не от портного. После его смерти в 1949 г. в возрасте 79 лет осталось наследство примерно в 500 000 долларов. Это меньше, чем его капитал в самом начале занятий банковским бизнесом.

Человек принципов. Человек принципов — гораздо более редкий феномен, чем обычно считается. Люди часто и охотно озвучивают принципы, но редко живут по ним. У них принципы меняются вместе с обстоятельствами. Можно сказать, что они лицемерно служат тому принципу, который удобен для них в данное время. Большинство живет для себя, для «я», в то время как принцип трансцендирует, превосходит «я». Быть искренним, быть человеком чести, делиться богатством, не извлекать финансовых выгод из своего высокого финансового положения — вот некоторые принципы, которым следовал Джаннини. «Его личная честность была вне подозрений. Он отказался принять подарки от почитателей из числа клиентов Бэнк- оф-Америка. Когда Луис Б. Майер, глава «Метро-Голдвин-Майер», послал дочери Джаннини постоянный золотой билет на посещение любых фильмов студии, Джаннини настоял, чтобы она вернула его. Если случалось, что один из администраторов использовал свои финансовые операции с клиентами для получения подарков или других благ, Джаннини быстро принимал меры, какой бы высокий пост ни занимал этот администратор в его организации» (Бонадио, с. хх).

Выше уже упоминалось, как во время одной из схваток с несколькими банкирами из Нью-Йорка Джаннини телеграфировал своему сыну Марио: «Не позволяй им раздражать и дурачить себя. Будь холодно вежлив и держи себя в руках. Прежде всего помни, что нашим намерением всегда

была работа от души, исключительно в интересах вкладчиков. За их права и наши принципы мы боремся, и здесь не может быть никаких компромиссов. Ни с кем, никогда, мой мальчик». Таковы были идеи, которыми он жил, но которые редко озвучивал. Он строил свои организации от души и сражался за права и принципы. Глубоко скрытый эгоизм легко искажает общепризнанные принципы культуры. Джаннини же, напротив, четко проявлял качество души, воплощающее истинный принцип независимо от того, какими могут оказаться последствия для личностного «я». Естественно, это крайне обескураживало тех, кто нежил этими принципами.

Глубокое отождествление с борющимися за выживание людьми, родом человеческим. Когда Джаннини работал в оптовом бизнесе, он обращался к фермерам для установления деловых отношений. Возможно, ему легко было понять фермера, поскольку он помнил свое детство и тяжелую работу матери, старавшейся поднять трех ребятишек. Он был старшим и внутренне очень ответственным. Он должен был очень глубоко понимать трудности иммигрантов, борющихся за выживание. Вся его жизнь была посвящена облегчению их бремени. Фермера легко было эксплуатировать. Многие оптовики держали фермеров в неведении относительно рыночных цен. Многие никогда не платили фермерам за проданную продукцию. Джаннини быстро приобрел среди фермеров репутацию человека искреннего и честного. Он всегда сообщал им рыночные цены. Он всегда следил, чтобы фермер получал свои деньги наличными и вовремя. Просматривая жизнь Джаннини, видишь, что бизнес для него — не значит быть счастливым, успешно делая деньги. Это скорее радость действия правильного и честного, когда каждый получает выгоду, даже если это маленький, неимущий или малоимущий человек.

Когда Джаннини умер, письма сочувствия посыпались со всей страны. Вот типичное письмо: «Я пишу с такой болью потому, что не часто уходит великий человек и еще реже такой, как А. П. Он — первый крупный бизнесмен, о котором будут жалеть или проливать слезы большое количество людей. Я очень уважаю важных людей вроде Моргана, Вандербильда и Рокфеллера, но А.П. единственный питал искренний интерес к среднему амерканцу или любовь к простому народу» (из книги Феличе Бонадио «А. П. Джаннини»).

Первый Луч могущества и воли — Луч личности. То, что Джаннини был волевым человеком, несомненно. Сила воли была одним из «ликов», или «масок», которые носил Джаннини, и это сразу бросалось в глаза. Ниже мы приводим некоторые указания на Первый Луч:

Воля и решительность. Он требовал полной лояльности от тех, кто работал на него. Он требовал, чтобы они придерживались определенных этических норм и мотивировались ими. В таком властно-авторитарном перволучевом качестве слышались обертоны Шестого Луча.

«Джаннини отлично себя чувствовал в обстановке постоянных столкновений и противоречий и ничему так не радовался, как хорошей схватке. Чем сильнее и организованнее было противостояние ему, тем было лучше для него. Он мог так свирепо нападать на словах на своих врагов, пугая их, что те начинали нанимать охрану… Когда он видел перед собой угрозы, реальные или мнимые, его удовлетворяла только полная победа» (Бонадио, c.xxi). Абсолютные воля и решимость — перволучевое качество, а любовь к сражению говорит о присутствии Четвертого Луча. Сочетание 1–4 придает воодушевление конфликтом или битвой. Лучи Италии — это Шестой Луч души и Четвертый Луч личности. Оба эти Луча — один духовной миссии, а другой гармонии, искусства и конфликта — пожалуй, представлены у Джаннини. Он был итальянцем и ощущал свое полное единство с итальянским народом, глубокий резонанс с ним. Многие люди связаны между собой Шестым Лучом верности и преданности через астральноэмоциональное тело, а также посредством развития качеств этого Луча в течение многих воплощений. Все мы, так или иначе, осваивали качества Шестого Луча в период Века Рыб. Джаннини, как мне кажется, впитал страстную преданность Шестого Луча как дополнительное качество, но оно не было главным качеством его жизни. То же можно сказать и о Четвертом Луче.

Лидерство, первенство, восхождение на вершину, амбициозность, жесткость. На предприятиях, где он работал, начиная с порта и кончая банком, обычным явлением были жесткость и даже грубость. Битва — стихия Четвертого Луча, но Первый Луч может генерировать еще большую ярость и напряжение, чем более мягкий Четвертый. Последний вступает в битву время от времени; для Первого Луча сражение не прекращается ни на один день.

Еще учеником Джаннини обладал волей и решимостью подняться на вершину, пусть даже только в своем классе. Он всегда хотел быть лидером. Его девиз: «Быть первым во всем». Это тоже явно указывает на доминирующую роль Первого Луча. Амадео был «амбициозен» и создавал «неослабевающий напор». «Я решил, чего я хочу, и после этого плотно взялся за дело».

Когда он вновь получил контроль над банком после схватки с Уокером и Мане, он безжалостно изгнал из банка и его филиалов всех, кто не был ему верен или служил тайным агентом Уокера. Некоторые описывали это как «склонность к вендетте». Иногда его желание наказать распространялось очень далеко. Один из предавших его высших служащих по фамилии Маунт, будучи уволен из банка Джаннини, перешел в другой банк. Джаннини купил этот банк, чтобы достать его и там. В конце концов Маунт покинул Калифорнию навсегда, сказав корреспонденту «Тайм», что «не желает, чтобы Джаннини охотился за ним всю жизнь».

Четвертый Луч ума. Часто Луч ума определяется легче всего. Но в случае А. П. Джаннини это не так. Ясно, что его ум не был научного склада, то есть Пятого Луча. Ему не было свойственно отстраненное наблюдение. В первую очередь это был человек действия. Быть может, он обладал умом администратора, Первого Луча? Но Джаннини то и дело уступал власть в организации другим. Он не осуществлял жесткий личный контроль над организацией. Он устанавливал правила, задавал тон, четко обрисовывал перспективы и затем — в рамках намеченных направляющих принципов — оставлял руководить других, чтобы они воплощали эти принципы. По-видимому, он хорошо понимал механизм власти, но никогда не мыслил консервативно в отношении ее. Несколько факторов свидетельствуют в пользу того, что он обладал умом на Четвертом Луче.

Новаторство, творчество. Джаннини характеризовался как «новатор в той отрасли, которая не отличается обилием новаций». Качество делать все по-новому и по-другому, качество быть творческим в области бизнеса присутствовало в нем с самого начала. Он изменил способ ведения оптового бизнеса в порту Сан-Франциско. Он изменил способ ведения банковского дела в США. Уже говорилось, что он умел интуитивно разгадывать людей. Его стиль управления не был стилем использования «комитетов, схем информационных потоков и корпоративных механизмов». Его стиль — скорее четкое провозглашение определенных ценностей и принципов, предоставление другим большой ответственности и дальнейшая работа с каждым человеком. Именно человечность его подхода наряду с нелюбовью к структуризации и заорганизованности предполагает в нем мыслителя на Четвертом Луче. После его смерти газета «Лос-Анджелес Таймс» писала: «Его неортодоксальные методы критиковались, но во многом копировались. То, что он изменил банковское дело в штате (если не во всей стране), невозможно отрицать».

Проблема гнева. Временами он выражался очень агрессивно. Когда люди становились на пути избранного им курса, они становились «мишенью его разящего гнева». Ум Четвертого Луча склонен выражать эмоции более явно, нежели ум Первого Луча. Последний предпочитает их контролировать. Он мог сказать людям об их недостатках «совершенно безжалостными словами».

Теплота, очарование, скромность. Джаннини временами сердился и мог изрядно давить на людей, но никто не мог назвать его тяжелым, неприятным, безжалостным или жестоким человеком. Напротив, он мог быть очаровательным, скромным, вполне самодостаточным. Перволучевой тип ума стремится тонко подчеркивать свое превосходство (молчанием, взглядом или своей подчеркнутой выдержкой), в то время как мыслитель Четвертого Луча с большей готовностью уходит на более скромные и самодостаточные позиции служения.

Наслаждение битвой и конфликтом. Оглядываясь назад, Джаннини привел следующие причины оставления им оптового бизнеса: «Наша фирма поглотила или вытеснила из бизнеса все большие торговые дома. Наверное, поэтому я и оставил продуктовый бизнес. Не было вокруг никого, с кем можно было сразиться». После завоевания монополии в своей области большинство бизнесменов предпочли бы полновластно пользоваться ее преимуществами. Джаннини же, напротив, наслаждался битвой и борьбой, они значили для него больше, чем сама цель. В этом нам представляется видимой работа Четвертого Луча вместе с Первым Лучом. Джаннини был очень хорош в борьбе или в период конфликта. Он никогда не избегал «драки», напротив, искал ее. Это очень сильный указатель на Четвертый Луч гармонии через конфликт. Первый Луч любит власть, но это не значит, что он «ищет бури». Каждый перволучевой тип имеет собственный стиль в зависимости от влияний других Лучей. Сочетание 1–4 придает стремление к битве, борьбе. Такой тип наслаждается жарким конфликтом.

Драматическое чувство. Когда люди получают власть, некоторые ив них предпочитают работать за сценой, другие — манипулятивно, третьи — создавая оппозицию, четвертые — развивая сеть поддержки, пятые — используя сильную волю, шестые — активно и разнообразно действуя, седьмые — развивая партнерские взаимоотношения и т. д. Один из методов Джаннини — создавать драматические события. Он не стремился работать тихо; он был на виду и часто выступал драматически и театрально. Это тоже указывает на Четвертый Луч.

Психологические факторы — образность, вдохновение, видение, воображение.

Драматическое событие предназначено менять сознание. Сознание — это язык энергий, скорее, по линии 2-4-6, в то время как энергии по линии 1-3-7 ориентированы прежде всего на действие и форму. Джаннини, в отличие от многих бизнесменов того времени, похоже, хорошо понимал роль сознания и психологического фактора.

Во время Великой депрессии Джаннини инициировал радиопрограмму для преодоления психологических страхов и восстановления доверия к экономике. Это очень помогло увеличить банковские вклады и заставить деньги снова циркулировать. Мерил Ракисер комментировал: «А.П. Джаннини вновь продемонстрировал свою способность вызывать доверие у банковских вкладчиков. Банкиры самых разных направлений могут с пользой анализировать это новое направление массовой банковской психологии».

Итоги. Жизнь А.П. Джаннини служит поистине вдохновляющим примером, ибо в ней мы ясно видим работу души. Его жизнь была посвящена благосостоянию других. Он использовал свои особые способности к бизнесу, чтобы поднять людей, род человеческий, окружающих.

Маленьким мальчиком восьми, девяти, десяти лет он сопровождал свою овдовевшую мать в поездках на пароходе в Сан-Франциско, чтобы продать там фрукты и овощи. Много лет спустя Джон Лиль, капитан парохода, курсировавшего в заливе, вспомнит «двух Джаннини: приятную, привлекательную вдову и ее маленького сына, спокойно сидящих рядом на переполненной палубе судна, рассекающего холодные предрассветные воды залива» (Бонадио, с. 5). Представьте на секунду этого маленького мальчика, спокойно сидящего около матери, старшего из трех сыновей, оставшихся без отца, мальчика, с раннего возраста помогавшего зарабатывать на содержание семьи. Он сидит около матери. Он чувствует отчаянную нужду выживания не только в своей семье, но и среди многих итальянцев и других иммигрантов. В самую глубину своей души он вбирает множество картин и впечатлений этих предрассветных путешествий на пароходе, останавливающегося в различных портах и спускающего трапы, по которым фермеры загружают на борт мешки с картофелем и корзины с фруктами. Постоянное движение и суматоха, множество запахов и звуков, а он сидит спокойно около матери, внимательно глядя во все глаза. Мы не знаем, какие надежды он питал и какие клятвы давал, пока спокойно наблюдал непрестанное движение вокруг, но мы определенно знаем, что он никогда не забывал маленького человека — как бы ни был от него далек в мире богатства. Он никогда не забывал народ. Более того, он посвятил всю свою жизнь улучшению условий жизни простых людей. Он развил свой дар от природы и применил его в деле улучшения условий человеческой жизни. Воистину эта великая душа напрямую коснулась жизней сотен и тысяч людей, а ее влияние отозвалось на жизни миллионов.

Его похороны состоялись 6 июня 1949 г. в соборе Св. Марии в Сан-Франциско. Более 25 000 человек заполнили собор. Он назначил сына Марио исполнителем своей воли. Остались относительно скромная сумма в 500 000 долларов и напоминание Бэнк-оф-Америка управлять «со щедростью и благородством» деньгами Фонда Джаннини. «Всегда помните о человеческом страдании. Не позволяйте, чтобы с помощью юридических хитростей, давних прецедентов и устаревших представлений была искажена цель этого Фонда. Подобно Св. Франциску Ассизскому творите добро, а не только теоретизируйте о его полезности».

Список указателей на Третий Луч

Выраженная склонность к бизнесу.

Неистощимая энергия.

Знание цены вещам.

Искусство торговать.

Эффективность в конкуренции.

Наслаждение от «непрекращающейся деятельности».

Наслаждение от «предпринимательских войн».

Способность продавать. Мастерство оратора. Убедительность.

Большая искусность в маневрировании при борьбе с сопротивлением.

Дар к математике.

Финансовый «волшебник».