Великие романы

ПРИНЦ ЧАКРАБОНГ И КАТЯ ДЕСНИЦКАЯ Сын Рамы и девушка с катка

Всем интересно знать, какую пару выберут себе дети. Соблазн порулить этим процессом благоразумные люди отвергают практически сразу – нет лучшего средства вызвать стойкое отвращение к потенциальному спутнику жизни, чем родительская реклама. Но хотя бы знать, кем же он окажется, совершенно естественное желание. Даже не для того, чтоб что-то изменить, – хотя бы просто подготовиться, примириться с мыслью, валидол закупить, если что… Однако дети жестоки, а жизнь капризна – не советую рассчитывать даже на такой пустяк! Человек, который придет к вам в гости вместе с вашим ребенком не просто так, а знакомиться с семьей, практически наверняка станет для вас большой неожиданностью. Я вовсе не говорю, что неприятной – просто вы, скорее всего, должны будете признать, что видели все это в своем воображении совсем иначе. Может быть, предлагаемый вами вариант просто отрицался на уровне подсознания – из молодежного нигилизма, из желания поступить по-своему, а не заемным умом, да мало ли по какой причине? Если кто-то упомянутый процесс уже пережил, пусть вспомнит сам и скажет, того ли он ожидал. В общем, все, как сказал великий поэт: о, сколько нам открытий чудных… Особо тонкий момент – этническая принадлежность. Старшее поколение, даже далекое от любого расизма и национализма, предпочло бы человека, воспитанного примерно на тех же принципах, что и любимое дитя, – меньше почвы для конфликтов. Молодежь, наоборот, экзотика прельщает – интересно ведь! То же самое относится к семейному кругу, общественному положению. Знаете, даже неизвестно, у кого возникнет больше проблем – у еврейского мальчика с татарской девочкой или у сына дипломата с дочкой токаря… Правы здесь и те, и другие. Семьи из одного круга, края и народа легче притираются друг к другу. Зато при отдаленной гибридизации, хотя риск неудачи несколько больше, если уж удается договориться, жизнь выходит, пожалуй, ярче и интереснее. Так что пусть детки делают свои ставки и сами решают, ставить ли много или мало и на какую карту. Главное, чтоб мы в это дело не лезли. Все равно не поможет, и они нас сильно удивят.

Задумывались ли вы над тем, почему в государстве Таиланд никаких кошек, кроме сиамских, вообще не водится? А ведь причина этого достаточно проста: Таиланд – это Сиам и есть. Просто Сиам – старое название страны. Оно означает «улыбка» – правда, красиво? Страна эта всегда была благополучней многих восточных стран, войны и бедствия чаще прочих обходили ее стороной, и в итоге оказалось, что в тайском языке даже не выработалось отдельного слова «голод» – пришлось в случае нужды переводить его описательно. А Таиланд – новое, нынешнее, официальное название, в переводе – «земля свободных людей». Действительно, Таиланд не был колонией – Англия и Франция все спорили друг с другом, чей он, что и дало ему возможность остаться своим собственным. С ними Таиланд не дружил, сами понимаете, а вот с Российской империей отношения были прекрасные. Кстати, именно Украина играла в этих отношениях очень большую роль. Автор оперы «Богдан Хмельницкий» Петр Щуровский не только ее написал – он автор государственного гимна Таиланда. А еще одна киевлянка стала в Таиланде еще более заметной особой. Вам ничего не говорит это имя – Катя Весницкая? Тогда внимательно слушайте…

Так кто ж такая Катя Весницкая и при чем тут далекий Таиланд? Снимите с полки мемуары Константина Паустовского, киевлянина, ученика знаменитой Первой гимназии. Он вспоминает, как на катке с его старшим братом Борисом танцевала подруга его сестры Гали – Катя Весницкая. Он писал: «Конькобежцы очищали широкий круг на льду. Уличным мальчишкам, шнырявшим под ногами на самодельных коньках, давали подзатыльники, чтобы они успокоились, и начинался скользящий и медленный танец. Длинные косы Весницкой разлетались в такт вальсу. Они ей мешали, и она, не переставая танцевать, перекидывала их к себе на грудь. Она надменно смотрела из-под полуопущенных век на восхищенных зрителей… Мог ли я думать тогда на катке, что жизнь Весницкой окажется гораздо неожиданнее всех моих фантазий?»

Что же, если верить Паустовскому, случилось дальше? То, что и должно было случиться: танец Кати Весницкой покорил всех, кто посещал этот каток, и не только их, а даже случайно встретившегося сиамского принца Чакрабонга. Когда Николай II еще наследником престола путешествовал по Востоку, в Таиланде его приняли прекрасно, по-королевски. А в благодарность он предложил сиамскому королю Раме V отдать одного из сыновей обучаться премудростям Запада именно в России. Тот охотно принял предложение – его страна с удовольствием осваивала все лучшее в западной культуре, отнюдь не забывая свою. Темп освоения нововведений был таким высоким, что язык даже не успевал осваивать новые слова для названия западных новинок. Приходилось, например, фортепиано называть целой фразой, в дословном переводе значащей: «Великан ящик, ты его бить по зубам, он орать». Так что принц Чакрабонг, попав в Петербург, активно погрузился в изучение полезных его стране западных премудростей. Но не может же молодой человек только учиться! И когда случай свел тайского принца с киевской гимназисткой, тот был просто сражен ее красотой. Он сделал ей предложение, и она, хотя и не сразу, но согласилась.

Фантастическая история! Неужели Паустовский все это не выдумал? Ведь его мемуарные повести далеко не всегда соответствовали фактам – это была художественная литература, и вымысел там был вполне возможен. Так и здесь не все оказалось, как в книге, но кое-что из этой практически невозможной истории действительно было! Только фамилия Кати была не Весницкая, а Десницкая, и ее знакомство с принцем произошло не в Киеве, а в Петербурге, куда Катя перебралась после смерти ее отца, председателя луцкого окружного суда. В Киеве она действительно училась в Фундуклеевской гимназии и практически наверняка действительно была знакома с сестрой Паустовского. А вот когда она окончила гимназию, она действительно переехала в Петербург и поступила там в училище, которое готовило сестер милосердия. На одном из питерских балов она и встретила сиамского принца, который уже успел с блеском окончить Пажеский корпус, причем единственным из выпуска удостоился за успехи в учебе занесения на «золотую доску», стал офицером лейб-гвардии Его Величества гусарского полка и готовился к поступлению в Николаевскую академию Генерального штаба. Как он при такой загрузке ухитрялся еще и за Катей ухаживать? Наверное, как все, что он делал, – очень тщательно.

Судя по всему, Катя не сразу решилась принять экзотическое предложение. Кстати, Катя, а не Маруся, как пишут некоторые, – никогда ее Марусей не звали, и Паустовский ее так не звал, а они на него ссылаются. Проверить очень просто, да не у всех руки доходят. Кто-то один перепутал, а остальные уже у него перекатывали – и никто не проверил! Впрочем, в этой истории много противоречивой информации – кто излагает так, кто этак, и, чтоб получить непротиворечивую версию, пришлось все проверять и перепроверять. Зато вроде бы то, что я пишу, по-настоящему проверенным фактам не противоречит. Скажем, практически несомненно, что Катя избавила себя от необходимости давать принцу немедленный ответ – шла Русско-японская война, и она добровольно отправилась сестрой милосердия на театр военных действий, через всю Евразию. Принц даже написал рапорт об отправке в действующую армию – но кто же его пустит под пули? Пришлось ему вместо неприятеля обстреливать любимую женщину – письмами и даже таким экзотом в те времена, как только что появившаяся телеграмма-молния. Женщины ценят упорство, и в их переписке официальное имя Чакрабонг сменяется домашним прозвищем Лек – «маленький», так часто звали младших сыновей. Такая смена терминологии должна была подсказать молодому офицеру, что свое первое сражение он, скорее всего, выигрывает.

Между тем война кончается, Катя возвращается в Петербург, и переговоры молодых людей вступают в решающую фазу. Вот тут я даже сразу не пойму, не саботировала ли она эти переговоры вообще, желая их сорвать. Во-первых, она потребовала венчания в православной церкви. Принцу-буддисту это в принципе даже не запретно, буддизм вообще религия крайне терпимая, вот в Японии, например, верующих чуть ли не вдвое больше, чем народу, потому что каждого японца приходится считать дважды – как буддиста и как синтоиста. Но какая же из российских православных церквей согласится венчать некрещеного? И это, кстати, не единственный трудный вопрос – Катя заявила, что согласится быть только единственной женой. Сиамский принц без гарема? Кое-кто, между прочим, просто поднимет его на смех. Тем не менее он идет на все ее условия, и она дает ему согласие. Может быть, она просто не ждала, что он на все это пойдет? Но это происходит, и у нее просто не остается выбора – не признаваться же в том, что она зря морочила ему голову? Паустовский пишет, как многие ее подруги осуждали ее: «Нет, я не вышла бы за азиата». Наверное, такие были, да кто им предлагал? Они просто завидовали ей…

В 1906 году молодая пара отправляется на родину принца из моей родной Одессы, чтоб по дороге заехать в Стамбул – константинопольские священники соглашаются повенчать православную с буддистом. Прекрасная киевлянка прибывает в экзотический Таиланд, у нее теперь новое имя – На Питсанулок, местные мастерицы тайского массажа оказываются отодвинутыми на задний план красавицей с холодного Севера. Как вы думаете, о такой ли жене, да еще и единственной, мечтали старый король Таиланда Рама V Чулалонгкорн и его супруга-королева?

Кошмарные и оскорбительные слухи о браке принца далеко опередили его. Он оставляет жену в Сингапуре и едет утрясать возникшие недоразумения – увы, без особого успеха. Можете себе представить, каково ей было ждать его в Сингапуре несколько недель – вернется или нет? Вернулся и привез ее домой. В явную опалу, назначенный на невысокую должность начальника военного училища, точно не для принца, – но его с женой согласились терпеть. В конце концов, он не наследник престола – иначе родители могли бы просто не позволить реальности так сильно расходиться с их видением ситуации.

Кстати, а что делать тем молодым людям, которые влипают в подобные истории, может быть и не в королевских дворцах, но у каждого ли короля столько амбиций, сколько есть, скажем, у некоторых бизнесменов или парламентариев постсоветских государств? Неужели из таких ситуаций нет выхода и сложившиеся предубеждения никак нельзя преодолеть? Почему же, можно, и Катя Десницкая использует свой шанс на все сто процентов, став очень хорошей и убедительной На Питсанулок. Она добавляет к изученным в гимназии французскому и немецкому распространенный в Сиаме английский язык, более того – изучает не такой легкий для европеянки тайский. Стремление идти навстречу вызывает те же реакции и у другой стороны: королева-мать смягчает свое отношение к нежеланной невестке. А когда рождается их сын Чула, первый внук короля и королевы, восторгу новоиспеченных дедушки и бабушки нет предела – они признали невестку, отказались от своего предвзятого мнения. Оказывается, это возможно!

Что же рассказывает нам Паустовский о их дальнейшей судьбе? Он пишет, что вскоре умер король Рама и на престол вступил его старший сын. Но вдруг и он умирает от какой-то тропической болезни – и на голову киевской гимназистки ложится древняя корона сиамских королей. И как же Катя прижилась в таиландском королевском дворце? Паустовский рассказывает об этом, и рассказ его печален. Он пишет, что придворные ненавидели королеву-иностранку. Ее существование нарушало традиции сиамского двора. В Бангкоке по требованию Катюши провели электрическое освещение. Это переполнило чашу ненависти придворных. Они решили отравить королеву поправшую древние привычки народа. В пищу королеве начали постепенно подсыпать истертое в тончайший порошок стекло от разбитых электрических лампочек. Через полгода она умерла от кровотечения в кишечнике. На могиле ее король поставил памятник. Высокий слон из черного мрамора с золотой короной на голове стоял, печально опустив хобот, в густой траве, доходившей ему до колен. Под этой травой лежала Катюша Весницкая (вы помните, у Паустовского так!), молодая королева Сиама. С тех пор каждый раз, когда Паустовский попадал на каток, он вспоминал Катюшу и капельмейстера, игравшего вальс «Невозвратное лето», и как она стряхивала варежкой снег со своего лба и бровей, и ее коньки из синей стали – коньки из города Галифакса. В нем жили простодушные отставные моряки. «Вот рассказать бы этим старикам историю Весницкой! – думал Константин Георгиевич. – Сначала они открыли бы от изумления рты, потом покраснели бы от гнева на придворных и долго бы качали головами, сокрушаясь над превратностью человеческой судьбы».

А как же Паустовский узнал о злодействе придворных? Может, неправда все это? Да, слава богу, так оно и есть – кто-то ввел его в заблуждение. В первую очередь давайте сразу заметим, что принц Чакрабонг не сел на трон сиамских королей. Ума не приложу, как некоторые современные журналисты недрогнувшей рукой писали об этом – ведь так просто установить истину! Находишь в любой энциклопедии список сиамских королей и сразу видишь, что после смерти Рамы V на престол спокойно воссел Рама VI Вачиравуд, который и правил с 1910 по 1925 год. Более того, можно узнать, что в модернизации тайской армии неоценимую помощь ему оказал именно его младший брат, принц Чакрабонг, получивший европейское военное образование, – все сходится! Кстати, после воцарения Рамы VI Чакрабонг сразу же приобрел статус наследника престола. Так что если не королевой, то наследной принцессой Катя Десницкая действительно была.

А вот окончание их романа, пожалуй, расстроило бы Паустовского. Он был писателем необыкновенно романтичным, первый его роман так и назывался – «Романтики». И сейчас я намеренно постарался вспомнить – а где в прозе Паустовского рассказ о ссорах супругов или, боже упаси, супружеской измене? Не вспомнил ничего, ему это было явно не близко и, наверное, даже неприятно. Восточные нравы позволяют мужчинам очень многое, и не королевское это дело стеснять себя супружеской верностью. Почтение к королевскому дому в Таиланде настолько велико, что и сейчас наступить на случайно упавшую банкноту там считается уголовным преступлением – ведь на ней портрет короля! Так что запретов для члена королевского дома в этой стране не так уж много. Вот и Катин супруг увлекся некой придворной дамой. А Катя была киевской, а не бангкокской барышней – она не простила и не согласилась с этим мириться. Она потребовала развода. Влюбленный принц быстро охладел к новой любви, умолял ее остаться – ничего не помогло. Член царствующего дома не смог уговорить киевскую девочку Катю, чтоб она его простила. Она покинула королевство, увозя с собой сына. Отец, сам получивший западное образование, согласился, что и сыну европейские знания не повредят. Видел я и другие сведения – о том, что сын Кати и Чакрабонга остался в родной стране, стал генералом и известным путешественником. Но что-то не похоже – слишком много доказательств того, что его жизненный путь был иным. Это не значит, что альтернативная версия высосана из пальца – генералом Чула мог быть просто по праву рождения, а путешествий в его жизни действительно хватало. Хуже другое – в 1920 году принц Чакрабонг заболел какой-то тропической болезнью и покинул этот мир. Так что на самом деле не он пережил брата, а брат его.

В Европе Катя познакомилась с американцем Гарри Стоуном и стала его женой. Ее сын Чула полюбил своего отчима и стал почтительно называть его Хин, «хин» по-тайски значит камень, как и «стоун» по-английски. Он учился в Англии, а Катя с новым супругом поселилась в Париже – Америка ей не понравилась и, кроме того, в Париже жила вдова ее брата с детьми – к родне всегда лучше дер жаться поближе, да и в Лондон к сыну ездить недалеко. Чула вполне прижился в Англии, женился на англичанке и сам стал настоящим англичанином. Правда, тут его и постигла некоторая дополнительная проблема – Таиланд ко Второй мировой войне попал под влияние Японии, стал практически ее марионеточным государством и объявил Анг317 лии войну. Чула всем сердцем, душой и привычками был англичанином, а формально – подданным враждебного государства. Что с ним делать, решали довольно долго, но в конце концов вняли его аргументам и отправили по его же просьбе служить в английскую армию – правда, в береговую охрану, которая неприятеля и не видела, мало ли что? На время войны Катя все-таки перебралась на родину мужа, а когда он умер и кончилась война, вернулась во Францию. Она умерла в Париже в семьдесят два года и похоронена на знаменитом русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Все кончилось гораздо лучше, чем у Паустовского, – только бы этому радоваться… Но у Паустовского все равно красивее и трогательнее. Пусть я знаю, что в жизни все было не совсем так, когда я думаю о Кате Десницкой, перед моими глазами предстает не реальный Таиланд, а киевский каток. «Приходил военный оркестр. Зажигались разноцветные лампочки. Гимназистки в шубках катались по кругу, раскачиваясь и пряча руки в маленькие муфты. Гимназисты ездили задом наперед или «пистолетом» – присев на одну ногу и далеко выставив другую. Это считалось высшим шиком. Я им завидовал. Домой я возвращался раскрасневшийся и усталый… Мой старший брат Боря, ученик реального училища и знаток математики, ухаживал за Катюшей. Он танцевал с ней на коньках вальс. Даже капельмейстер военного оркестра рыжий чех Коваржик поворачивался лицом к катку, чтобы видеть этот танец. На красном лице капельмейстера (мы называли его «капельдудкиным») бродила сладкая улыбка». И только так…

У вас растут дети. Хотите вы или не хотите – вы пытаетесь планировать их судьбу. Направляете, советуете, устраиваете в вуз, пытаетесь повлиять на их чувства, одобряя или не одобряя, иногда вне всяких рамок приличия, их избранников или избранниц… Господи, какое это безумие, а главное – какая бессмыслица! Есть ли в нашем бесконтрольном и безбашенном мире хоть что-то невозможное? О какой поразительной и немыслимой карьере вы твердо и с уверенностью думаете: «Ну, это не для моего ребенка»? Оставьте, просто смешно – какое у всех нас право после Кати Десницкой надеяться, что мы можем хоть что-то предвидеть? Лучше спокойно ждите, ничему не удивляйтесь и не думайте, что неожиданность может быть только неприятной – возможно, в вашей детской сейчас ломает игрушки или гладит кошку будущий король или королева. Они вас не спросят… Более того, неслухам чаще достается невероятное любовное приглючение, чем гладеньким и прилизанным. Но об этом – следующий рассказ.