Великий зверь Кафуэ

На поиски динозавров Африки

Иоганнесбург, Южная Африка

«Глубоко в сердце таинственной Африки, на берегах дрожащего, склизкого, вязкого болота шириной в сотни миль, рядом с зарослями тростника и фантастически извивающимися кустами с тусклыми, умирающими листьями, чьи корни уходят на тридцать футов в глубину, лениво ворочается гигантское чешуйчатое тело последнего в мире бронтозавра, последней живой особи чудовищного зверя, который бродил по каменноугольным лесам Пенсильвании 50,000,000 лет назад».

Подобные поразительные истории украдкой, хоть их и встречают презрительным смехом, добираются до городов южного континента из экваториальных джунглей.

Два десятилетия назад группа белых поселенцев в пробковых шлемах впервые прорубила путь сквозь колючий кустарник и баобабы к землям, лежащим к северу от Родезии. Длинная процессия черных как смоль, голых, улыбающихся дикарей взвалила на плечи тщательно отобранный багаж пионеров — особые палатки, предназначенные выдерживать экваториальные ливни (пять дюймов осадков за полчаса), ружья для охоты на слонов, хинин или другие лекарства от тропических заболеваний и скрипящие ящики с амуницией — и двинулась по узким, извивающимся кафрским тропкам в кишащие крокодилами долины. Туземцы пели странные песни на мелодичном языке краалей.

— Приближается Великий, — распевал седеющий старший носильщик, который шел впереди исследователей, выискивая в джунглях оставленные слонами просеки.

— Приближается, — отвечали молодые дикари позади. — Земля трясется под ногами зверя.

Загоревшие на солнце, потные европейцы, шагая в высокой траве буша, поднимали бородатые лица, много недель не знавшие бритвы, и в недоумении переглядывались.

— О чем это они? — спросил молодой человек, покинувший Америку в поисках приключений в стране кафров.

Старый белый охотник, возглавлявший отряд, остановился, пропуская последнего носильщика к внезапно открывшемуся вельду. Среди семифутовой травы бродил носорог и медленно вытаптывал полянку орхидей, каждая из которых стоит в Филадельфии тысячу долларов.

— Вы видели здесь много странных животных, не правда ли? — спросил старший из путешественников, указывая дулом ружья на неуклюжего зверя. Американец кивнул, заметив, что похожее на локомотив тело, рог над мордой и двухдюймовая шкура безусловно выглядят необычно.

— Так вот, друг мой, — воскликнул охотник на слонов, — все носороги, тапиры, киты и броненосцы в мире покажутся вам доброй старой фермерской коровой в сравнении с существом, о котором поют машона.

Быстро надвинулись сумерки, и на поляне под пальмами были поставлены палатки. Туземцы разожгли огромный костер, чтобы отпугивать львов от импровизированной колючей изгороди, охранявшей в темноте лагерь путешественников, и стали готовить на огне свой маис. Отложив старые номера английских и американских журналов, путешественники заговорили о песне туземцев.

— Что такое «Великие»? — спрашивали те, что помоложе, смазывая свои ружья.

— Бог их знает, — пожал затянутыми в хаки плечами старый охотник, который утверждал, что пробирался на север в такие места, где не бывал ни один европеец. — Но можете мне поверить: хотя ни один белый и не видел этих животных, все туземцы о них говорят и твердо верят, что они существуют.

«Великие» оказались подходящим предметом для беседы под аккомпанемент шакала, лаявшего далеко в темноте на Южный Крест. Пионеры прошли сотни миль на север, к неведомым землям у экватора, где побывали, оставив лишь скудные описания, Стенли и Ливингстон. Последние поселения белых остались далеко позади тропы, протоптанной носильщиками в буше. Забытые финикийские золотые копи, заросшие громадными столетними деревьями, кафрские краали с соломенными хижинами, горные цепи, населенные бабуинами, прерии, на коричневой траве которых едва можно было разглядеть львов — бесконечный Африканский континент поворачивался к ним все новыми гранями.

Гром в дрожащих пальмовых лесах, огромное белое облако, поднимающееся на тысячу футов в голубое тропическое небо, миля в ширину и 450 футов в высоту: путешественники достигли чуда, известного всему миру даже в те дикие времена под названием водопада Виктории. Повсюду на глинистых берегах грелись гиппопотамы и крокодилы, а величественная река Замбези спешила мимо окаймленных пальмами заливов к пропасти на своем пути к далекому морю.

Экспедиция приближалась к землям Великих. Крошечное поселение белых у водопада, где жили топографы, занятые на строительстве железной дороги Кейптаун-Каир[33], не задержало исследователей надолго.

Баротсе[34] с пучками густых волос на голове, напоминавшими подстриженную садовую изгородь, забрали тюки у верных носильщиков-машона, певших песни о Великих. А те зашагали домой, позвякивая зажатым в кулаках драгоценным серебром (в бусах кафров нет карманов); до родного крааля им оставалось пройти всего ничего, около 600 миль.

Однажды вечером молодой американец подошел к костру и под звуки барабанов сказал:

— Парни, это существо — старина бронтозавр, последнее доисторическое чудовище, дожившее до наших дней. Представьте себе, какая будет сенсация, если мы поймаем одного. Мы должны попытаться.

— Ты слышал о больших зверях, что водятся там? — спросил молодой путешественник, указывая на отдаленную полосу глухого леса, к которому направлялся караван.

Старший кафр улыбнулся, показав остро подпиленные зубы, потряс большими медными кольцами в ушах и с волнением ответил:

— Большие звери — да, большие как никакой зверь. Тело как слон, маленькие ноги как крокодил, шея как жираф, рот… — две черные руки раскинулись во влажном воздухе, показывая огромный зияющий провал.

В ту ночь носильщики-баротсе вновь пели об ужасе Великих. Пионеры дошли до самых дальних уголков джунглей и наконец увидели крутые скаты крыш крааля, где правил вождь баротсе с незапоминаемым именем.

Толстый, лоснящийся черный Король сидел под пальмовым деревом. С его толстой шеи свисали бусы и кости; любимая жена обмахивала его рыхлое потное лицо опахалом из обезьяньих хвостов. Исследователи миновали хижины и вышли на открытую утоптанную площадку.

— Я приветствую белых людей, — пробормотал вождь. — Что надобно им?

— Мы ищем Великих, — ответил старый охотник.

— Далеко, вверх по реке Кафуэ, обитают они. Мой индуна (советник) отведет вас туда.

Путешественники забрались в узкие, шаткие каноэ. Голые черные гребцы взялись за весла, распевая песню, и лодки понеслись по бурной широкой реке. Порой из воды выглядывала зловеще оскаленная морда крокодила. Европейцы смотрели на проносящийся мимо них по обеим сторонам реки лес и прислушивались к его шорохам и эхо, надеясь увидеть длинную чешуйчатую шею и стеклянные глаза чудовища, жившего 50,000,000 лет назад.

— Дальше я не поплыву, — воскликнул храбрец, которого вождь назначил проводником. За изгибом реки лодки со звуком «рррррп» вылетели на покрытый галькой и илом берег; черные носильщики радостно соскочили на скользкую, но твердую почву, подальше от крокодилов. Путешественники достигли громадных и таинственных болот Кафуэ.

Блестящие зеленые топи, поросшие тростниками, уходили на север. На поверхности стоячих вод цвели лилии. Змеи извивались между зловонными тропическими растениями. Гниющая трава сбилась в плотные, как войлок, плавучие островки. На отмелях между кустами дремали бегемоты; их плотные шкуры блестели на солнце.

— Осторожней!

Предприимчивый американец чуть не угодил в податливые и предательские зыбучие пески Кафуэ.

Много недель исследователи шли по краю болота, рубя обвивавшие мертвые стволы лианы, выбрасывая в грязь лишний груз и зажигая большие костры, чтобы отпугнуть животных, чьи сверкающие глаза жутко глядели из ночной тьмы. Однажды утром старшина носильщиков пошел за съедобными орехами. Он не вернулся. Трава на берегу болота была запятнана кровью, на мягкой глине в нескольких ярдах от воды виднелся отпечаток лапы — длиной в пять футов.

— Ошибки нет, — сказал старый охотник. — Когти, широкие чешуйчатые лапы, длинная полоса раздавленных тростников шириной в двадцать футов, уходящая во внутренние таинственные области Кафуэ.

— Могу поклясться, что это след бронтозавра, — отозвался американец, и ему ответили из леса испуганные голоса баротсе, торопившихся покинуть землю Великих.

Исследователи дальше не пошли. Туземцы тряслись от ужаса, зловонные болота грозили болезнями, припасы были на исходе после многих дней пути — и охоту пришлось прекратить. Экспедиция повернула назад, к далеким селениям. Каноэ летели вниз по реке, ужасные болота Кафуэ таяли вдали, и все радостней пели баротсе.

Толстый вождь по-прежнему сидел под пальмовым деревом, словно не двигался с места с тех пор, как экспедиция покинула крааль.

— Я знал, что вы не увидите великих, — произнес он. — Но вы видели их следы. Теперь белые люди поверят.

Но не все белые люди поверили. Многие африканеры посмеивались над рассказом исследователей. «Увидели углубление в глине и назвали следом», — говорили они. Другие склонны были поверить. Картографы доставали из шкафов свои карты и измеряли линейками белое пятно, означавшее неизведанные границы болот Кафуэ. Тысячи неисследованных квадратных миль. Слизь, воды и растения, которые, не исключено, появились на свет, когда угольные залежи были еще лесами. По всей Африке шли громкие споры о бронтозавре. Свое мнение высказал знаменитый американский геолог:

— Вполне возможно, что в тех краях водятся доисторические чудовища. Известно, что они жили в болотах. Так почему бы не в болотах Кафуэ?

А затем случилось нечто удивительное.

Вымершее животное, известное науке лишь по окаменелостям, было найдено живым в Центральном Конго экспедицией немецкого герцога Мекленбургского[35].

Этот любопытный зверь под названием «окапи», наполовину лошадь, наполовину зебра, был привезен в заморские зоопарки. Как видите, наш приятель бронтозавр, о котором рассказывают кафры, не так уж невероятен.

Вы можете спросить, были ли исследованы болота Кафуэ. Африка забывает быстро. Несколько попыток — а затем вечный поиск золота, алмазов, угля и других полезных ископаемых заставил людей забыть о таинственных болотах.

Родезия пересечена железными дорогами, водопад Виктория — мокрым от брызг мостом, в буше гремят механизмами глубокие шахты, и лишь Баротселенд остается почти таким же, каким был до прихода белого человека. И далеко, далеко вверх по реке поблескивают таинственные белесые болота с их болезнетворным климатом, труднодостижимыми берегами и кипящим варевом растений. Они выглядят так же, как в те времена, когда история еще не началась, а человек, возможно, еще не существовал, как в те дни 50 миллионов лет назад, когда бронтозавр или его собратья-чудовища с жуткими зубами и ороговевшей шкурой ужасали угольные леса.