Великое Делание, или Удивительная история доктора Меканикуса и Альмы, которая была собакой

ГЛАВА ВТОРАЯ
ТАЙНА ДРЕВНЕГО РОДА МЕКАНИКУСОВ
I

«Мое детство я всегда вспоминаю с радостью. Но стоит ли о нем писать?..- так начинались эти записки.- Как бы красочно я ни изображал события и приключения своего раннего детства, для других •вряд ли станут понятными те чувства, которые они вызывают а моей душе. Полное ласки, смеха, солнца, чудесных прогулок и увлекательных игр, мое детство оборвалось в памятные всей Бельгии, всему миру августовские дни 1914 года, когда огромная армия кайзера Вильгельма хлынула через -границы моей тихой, маленькой родины и началась кровавая драма первой мировой войны.

Мы вместе с многими другими беженцами ушли во Францию. Отец вскоре вступил в армию короля Альберта.

Прошли годы, прежде чем наступил радостный день возвращения. Мы вернулись в наш старый дом на берегу Мааса. Окна были выбиты, мебель поломана… Вначале в нашем доме расположились немцы, потом в нем никто не жил целых три года. Сырой и холодный, он, казалось, тосковал о нас все это время.

Груда книг лежала на полу кабинета. В моей комнате весь потолок был продырявлен. Я внимательно вгляделся: дыры располагались подобно созвездиям на моем звездном глобусе, валявшемся здесь же. Видимо, офицер, который жил здесь, увлекался астрономией на особый, прусский манер.

Отец устроился на работу и уезжал каждое утро на строящийся за городом химический завод. Я стал посещать лицей и много работал в саду, помогая Франсуа, вашему слуге, человеку одинокому и трудолюбивому, который нашел в нашей семье свой дом.

Памятный разговор произошел как-то у меня с отцом.

— Отец,- спросил я его- почему мы Меканикусы? Почему у нас такая странная фамилия? Мы не фламандцы? Когда я жил во Франции, я спрашивал всех родных. И дядя сказал, что это маленькая тайна и ответить мне сможешь только ты. Франсуа тоже ничего не знает. Это тайна?

— Да, если хочешь…

— Тайна?

— Видишь ли, все уверены, что Меканикусы много столетий были почтенными купцами. Сейчас нет средневековых сословных предрассудков, и строгих разграничений, и все-таки мне не хотелось бы, чтобы наши соседи или владелец завода, на котором я работаю, знали, откуда мы в действительности ведем свой род. Меканикусы появились в средние века. Они торговали вначале шерстью, потом — колониальными товарами. Это все очень солидно, почтенно и ни у кого не вызывает ни усмешки, ни удивления. Нам нечего стыдиться. Прошлое нашей фамилии — скромное, честное прошлое, но мы ведем свой род…- Отец замолчал и внимательно посмотрел на меня.

— От рыцарей?! Да, отец?-прошептал я.

— Нет, Карл, не от рыцарей.

— Мы Меканикусы! Наверное, наши предки были теми людьми, что придумали и строили первые плотины?

— Нет, Карл. Наши предки не строили плотин. Я уж жалею об этом разговоре, ты будешь разочарован. Наши предки были… алхимиками. Да, да, не смейся. В этом самом доме, в его подвале, сотни лет терпеливо работали и мой прапрадед, и прадед, и дед, а потом и мой отец. И я немного… Мы работали тайно. Только иногда из Вестфалии приезжали к деду знакомые алхимики, и тогда в доме устраивались диспуты. Возможно, я не стал бы никогда инженером-химиком, если бы в детстве не наслышался легенд и рассказов о старых алхимиках и если бы не помогал твоему деду в его таинственной работе.

Отец подошел к аккуратно сложенным на полу книгам, тем, что мы нашли а его кабинете.

— На наше счастье, солдаты кайзера неважно разбираются в книгах. Самое ценнее осталось. Помоги достать мне вон тот толстый том. Видишь надпись? Книга принадлежала твоему прапрадеду. Это знаменитое сочинение Иоганна Исаака Голландца — настольная книга каждого алхимика.

Я достал толстенную запыленную книгу. С ее разбухших ворсистых страниц на меня глядели замысловатые значки, удивительные фигуры, символы. Некоторые из них показались мне знакомыми.

— Я видел их где-то,- сказал я.

— Видел? Наверно, в учебнике химии?

— Нет, в учебнике изображен алхимик, такой растрепанный старик, важный и оборванный, рядом с какими-то колбами… Но что написано в этой книге? Здесь попадаются латинские слова.

— Да, в этой книге кое-что написано словами. Но у нас когда-то была знаменитая «Либер мутус», так в ней не было ни единого слова — только значки и символы. Она так и называлась «Немая книга» — «Либер мутус» по-латыни.

— Неужели их можно разобрать, эти закорючки и фигурки? Отец, прочти хоть одну фразу!

— Не знаю, смогу ли. Ведь я давно, очень давно не занимался этим… Ну, вот здесь начертана одна из изумрудных таблиц Гермеса Трижды величайшего.

В ней дан способ приготовления золота… Вот видишь, Карл, -кружок с точкой посередине? Это знак золота, но он же обозначает и Солнце.

— А рядом Луна!

— Знак Луны обозначает серебро.

— А это я знаю, это планета Марс. Кружок — щит бога войны, и стрелка — его копье.

— Их делали из железа. Поэтому знак Марса в алхимической тайнописи и обозначает железо.

— А как это читается?

Отец отодвинул от себя книгу и стал читать:

— «Это верно, без обмана, истинно и справедливо. Его отец — Солнце, его мать — Луна… Ветер носил его в своем чреве, земля — его кормилица. Отдели землю от огня, тонкое от грубого, осторожно, с большим искусством, и ты получишь славу мира, и всякий мрак удалится от тебя…»

Незнакомые, необычные сочетания слов, и главное, отец читал книгу на память, его глаза были закрыты.

Я медленно перелистывал страницы.

— Ты помнишь все на память? Все-все?

— Я и сам удивляюсь,- ответил мне отец.- Ведь прошло много лет. Я вспоминаю свое детство, свою молодость… Да что говорить! Мне и шести лет не было, когда отец стал приучать меня к Великому Деланию… Великое Делание! Какое горькое и смешное, бесполезное и чудесное заблуждение!.. Да, Меканикусы сотни лет искали способ искусственного приготовления золота, искали настойчиво. Мы были известны среди алхимиков. Некоторые опыты проводились из поколения в поколение — от деда к внуку, от отца к сыну… Понимаешь, Карл? Опыт, который длится сотню лет! Среди Меканикусов были аптекари, были купцы, но все. свободное время твои предки проводили внизу, в подвале. Да, да, в том самом подвале, где ты так часто пропадаешь. Но, знаешь, я не жалею ни о чем… Мое раннее, очень раннее знакомство со старинными алхимическими приемами оказалось пресерьезной школой современного химического эксперимента. Я удивлял своих учителей, образованных, настоящих химиков. «Какие руки, Юстус Меканикус! — говорили они мне.- Что за глаза!» Они не знали, что у меня руки наследника десятка алхимиков, что моя наблюдательность химика вырабатывалась в том возрасте, когда другие дети не могут самостоятельно зашнуровать свои башмаки и утереть собственный нос…

Я положил свою руку рядом с рукой отца, и мы переглянулись. У нас были одинаковые, очень схожие по своему складу руки. Ширококостные, но с длинными пальцами. Во Франции мне не. раз говорили: «Ну и лапы! А ну, Карл, сожми кулак!». И правда, у меня, пятнадцатилетнего мальчишки, кулак был таким, какой не всегда встретишь у взрослого мужчины.

— Быть тебе химиком! — вдруг сказал мой отец.- Поверь, химия, право же, замечательная наука, если столько Меканикусов служили ей всей своей жизнью. Я не буду тебя неволить, но…-Отец вновь открыл книгу и медленно ее перелистывал.

— Отец,- сказал я,- отец, эти значки я видел там, внизу, в нашем подвале…

— В этом нет ничего удивительного.

— На стене. Прямо на кирпичах.

— Но подвал был оштукатурен перед войной.

— Там штукатурка откололась.

Отец взял фонарь, и мы спустились вниз. Я про-вел отца мимо бочек из-под вина и стеклянных бутылей к полуразвалившейся печи с вмазанными в нее стеклянными трубками.

— Это атанор,- сказал отец,- печь старых алхимиков… Так где же ты видел надпись?

Я показал ему. Узкий луч света падал из окна, выходившего во двор. На кирпичах темнели значки и буквы. Лицо отца стало серьезным.

— Принеси-ка мне молоток,- попросил он.

Я вихрем вылетел из подвала, а когда вернулся, отец подобранным в мусоре ломом уже осторожно и неторопливо обивал штукатурку. Потом он тщательно зарисовал значки. Мы с отцом торопливо поднялись наверх.

— Действительно, эти знаки, по-видимому, имеют смысл. Так, буква «2»… Б сочетании с соседними она обозначает «замазывание». Но я не вижу знака Великого Делания. Неужели надпись не имеет отношения к алхимии?

Только через несколько дней отец позвал меня.

— Карл,- сказал он,- а ведь я прочел надпись, что была на кирпичах. Она читается, как ребус, и буква «2» действительно обозначает «замазывание». Я все время искал указания на какой-нибудь химический процесс, поэтому никак не мог расшифровать. Вот что надпись означает…

Отец протянул мне испещренный значками листок бумаги, внизу стояли слова:

Ухожу к гезам. Все замазано.

Все под камнем.

Меканикус адепт.

— Адепт?

— Да, семейное предание говорит, что Меканикусы были- адептами, то есть счастливыми обладателями философского камня.

— А может быть, они действительно владели этим философским камнем?

— Нет, нет, философского камня у них, конечно, не было, но чем-то, что принесло им богатство, они владели. Я твердо знаю, что именно во время гезов или немного раньше Меканикусы стали очень успешно торговать. Как из нищих алхимиков Меканикусы превратились в одну из солидных купеческих семей Намюра, мне неизвестно. Здесь был какой-то секрет.

— Гезы?.. Это те, кто восстал против испанского ига? Они подняли народ Фландрии. Тиль Уленшпигель… Сколько же лет прошло?

— Больше трехсот пятидесяти лет этой надписи. Да, Карл, каменная кладка очень старая. Завтра попробуй встать пораньше, и займемся нашим тайником.