Вернейские грачи

ГОСПОЖА КАССИНЬОЛЬ

В приемной пансиона, пустой и холодной даже в этот сверкающий летний день, с мухами, скучно гудящими по окнам, сидели в унылом ожидании питомцы Хомера во главе со своим руководителем. По настоянию своего отца был здесь и Юджин Гарденер. Школьники явились в пансион Кассиньоль всем составом, потому что всем любопытно было посмотреть, какая сестра у Роя Мэйсона и что вообще представляет собой пансион для девочек.

Рою и досадно было и льстило настойчивое желание товарищей сопровождать его к сестре.

— Алиса просто испугается, когда увидит такую ораву! — пробовал он отговорить товарищей.

— Если Алиса похожа на тебя, не испугается, — спокойно уверил его Тэд Маллори. — Вы, Мэйсоны, не из пугливых.

Видимо, школьники да и сам Хомер представляли себе пансион для молодых девушек веселым, розовым гнездышком с кокетливыми комнатками, украшенными разными безделушками, с большим кудрявым садом, где резвятся хорошенькие девочки.

В действительности все оказалось не так. Им пришлось долго звонить и стучать в толстую черную дверь, прежде чем им открыли. Служанка вызвала мадемуазель Ивонн. Увидев перед собой группу мальчиков во главе с воспитателем, Засуха растерялась.

Хомер как можно обстоятельней и любезней объяснил ей, что их группа совершает путешествие по Франции и что вот этот молодой джентльмен Рой Мэйсон жаждет заключить в родственные объятия свою сестру — молодую леди, воспитывающуюся в пансионе. При имени Алисы странное высохшее существо у дверей вдруг сильно смутилось.

— Мадемуазель Мэйсон? Она… — залепетала Засуха. — Подождите… Я скажу госпоже Кассиньоль.

И Засуха исчезла, оставив посетителей недоумевать у дверей. Впрочем, через минуту она вернулась, тем же трепещущим голосом объявила, что госпожа Кассиньоль, начальница пансиона, просит гостей в приемную, и, легко взмахнув ручками, снова исчезла, точно растворилась в воздухе.

Гости расселись вдоль стен, вдыхая запах мебельного лака, скипидара и еще чего-то постного, пропитавшего всю комнату. Приемная ничем не напоминала розового гнездышка, созданного их воображением. Единственная дорожка пересекала по диагонали темный блестящий пол, на круглом столе у окна лежала гарусная вязаная скатерть. Посреди выбеленной, как в больнице, стены темным и острым силуэтом выделялось дубовое распятие. Ни картин, ни фотографий — ничего, что бы смягчило холод и однообразие комнаты.

Раздались шаги, и вошла начальница пансиона.

Внешность госпожи Кассиньоль была создана как бы специально для того, чтобы внушать доверие. Ее седеющие волосы, ее прямой пробор, белоснежный воротничок ее платья — все было в высшей степени достойно доверия.

— Ой, как я рада! — воскликнула она, идя с протянутыми руками к Хомеру. — Только на днях мы говорили с нашей дорогой девочкой о вас.

Госпожа Кассиньоль была безукоризненно светская особа. Каждый раз, как вы ее встречали, она выказывала такой восторг, словно в ваше отсутствие думала только о вас.

Хомер склонил свое тяжелое туловище бывшего боксера.

— Мы имеем удовольствие видеть перед собой руководительницу образцового учебного заведения, которое так широко известно в Европе и в Штатах?

— Помилуйте, сэр, вы так любезны… Правда, есть люди, склонные отдать должное моим скромным способностям… — начала Кассиньоль, быстро-быстро артикулируя узким ртом.

— Простите, можем ли мы повидать мисс Мэйсон? — прервал ее Хомер, которого исподтишка подтолкнул Рой.

Глаза начальницы сверкнули: ее осмелились перебить!

— Мадемуазель Мэйсон сейчас будет здесь, — сказала она много суше. — Я послала за ней, — и в ожидании Алисы заняла гостей разговором.

Понравился ли им город? Успели они уже побывать в старинной церкви святого Франциска, где служит замечательный проповедник отец Дюшен? Не было ли у них, боже упаси, каких-нибудь столкновений со здешним народом? Здесь очень беспокойный, на редкость грубый народ! Очень не любит иностранцев, в особенности военных. Следовало бы хорошенько приструнить этих типов. Конечно, все это происки красных…

Оглушенные словесным водопадом, Хомер и его воспитанники во все глаза смотрели на госпожу Кассиньоль. Но вот в приемную неслышно проникла Засуха, ведя за собой целую вереницу девочек. Школьники, как один, повернулись и с самым бесцеремонным любопытством уставились на пансионерок. Девочки почтительно присели, и одна из них, самая высокая, быстро направилась к гостям.

— Ба, да это наша Алиса! — с удивлением воскликнул Рой. — Вот никогда бы не узнал! — Он повернулся к Фэйни. — До чего выросла моя сестра! Совсем взрослая девица! Познакомься, Алиса. Это Фэниан Мак-Магон, я тебе писал о нем, — отрекомендовал он сестре товарища.

Фэйни поклонился и при этом так покраснел, что потемнели все веснушки на его белесой физиономии.

— Я много слышал о вас, мисс Алиса, — сказал он, желая быть светским. — Как вам живется в этой дыре? — Он сделал движение подбородком, указывая не то на приемную, не то на городок за стенами пансиона.

— Умираю с тоски, — коротко ответила Алиса и обратилась к брату: — Что ж ты мне ничего не рассказываешь? Как себя чувствуют мои пони?

Рой усмехнулся.

— Кажется, здоровье твоих пони интересует тебя больше, чем здоровье отца с матерью, — заметил он. — Ты все такая же, как видно!

Между тем начальница подозвала к себе Лисси.

— А вы зачем явились, мадемуазель? Разве вы тоже ждете родственников?

Мари вмешалась.

— Нам шказали, чтоб мы шпуштились, — начала было она, но тут ее сильно ущипнули за руку, и Мари смолкла.

— Кто мог вам это сказать? — грозно спросила начальница, не замечая испуганного взгляда Засухи.

— Никто нам не говорил, — решительно сказала Лисси. — Мадемуазель Клодель просто показалось. — Она повернулась, чтобы уйти, предварительно крепко захватив руку Мари.

— Как, ваши барышни уходят? Вот жалость! — воскликнул Хомер. — А я-то думал, что они познакомятся с моей молодежью, вместе затеют какую-нибудь прогулку или что-нибудь в этом роде… Видите ли, госпожа Кассиньоль, — он доверительно нагнулся к начальнице, — я думал пробыть здесь только день-другой, чтобы дать возможность молодому Мэйсону повидаться с сестрой. Но я встретил здесь моих товарищей по оружию, и они просят меня остаться в городе еще на некоторое время. — Он понизил голос: — Вы можете не беспокоиться насчет манер и всего прочего: мои юноши из самых почтенных семейств. Даже майор Гарденер поручил мне своего сына — вот этого молодого джентльмена, — и Хомер указал начальнице на Юджина.

— Конечно, это против наших правил, но если вы хотите, — протянула начальница, — я всегда рада пойти навстречу желаниям наших гостей, — добавила она любезнее и обратилась к девочкам: — Покажите молодым людям наши классы и нашу спортивную площадку. — Она сделала приглашающий жест в сторону школьников. — Это наши воспитанницы. Вот мадемуазель Мари Клодель и мадемуазель Лисси Бойм, дочь известного немецкого профессора-невропатолога.

— Врет, — по-английски шепнула Лисси оказавшемуся рядом с ней Тэду Маллори. — Никакая я не профессорская дочь. Мой папа — самый обычный врач.

— О… Говорите по-английски? — обрадовался Тэд. — Вот это замечательно! Мой отец, знаете, тоже доктор. — Он с симпатией взглянул на девочку в старом джемпере. — В баскетбол играете?

— Еще бы! — кивнула Лисси. — Только у нас здесь все неженки! Настоящую спортивную команду не сколотишь.

— Хотите, сразимся? — спросил Тэд. — Я позову ребят. — Он жестом подозвал Дэва: — Дэв, есть предложение сыграть партию в баскетбол.

— Идет, — сказал Дэв, приглядываясь к толстоносой и, видимо, смешливой девочке. «Ничуть не похожа на остальных индюшек», — решил он, выходя вслед за Лисси и Тэдом в пансионский сад.