Вероника (СИ)

Глава 12

Вероника

Прошло три дня.

Я полностью адаптировалась к жизни в этой квартире. Готовила еду, убирала, стирала. Одним словом — старалась быть полезной. Михаила видела редко. Он действительно был очень занятым человеком. Уходил когда я спала, приходил когда я спала. Сначала я переживала, что это из-за меня, но потом я заставила себя спуститься с небес на землю и осознать, что мое наличие его никоим образом не заботит. И если моя жизнь перевернулась кверх тормашками, то его осталась такой же. Пройдет время и все закончится. Я вернусь к себе, он забудет про меня. Надо быть реалисткой. Михаил никогда бы не посмотрел на такую как я. И не стоило даже глазки ему строить.

Именно сейчас особенно комична была ситуация, когда Ленка строила глазки парням — международникам.

Но все же я старалась не падать духом, даже села писать диплом. Написав с десяток листов, я застопорилась. Без помощи куратора я двигалась как слепой котенок. Для успешного написания диплома необходимо постоянно показывать разделы научному руководителю — куратору. Но этого я была лишена. Из-за этого меланхолия периодически накрывала меня и я усаживалась в кресло и сидела вот так у окна.

Все изменилось в одну ночь.

Посреди ночи меня разбудил шум, точнее крик.

— Прочь…прочь…

У меня душа ушла в пятки, спрыгнув с кровати, быстрым движением накинув халат я приоткрыла дверь.

Квартира спала. Была глубокая ночь. Лишь тиканье часов в гостиной нарушало эту тишину.

Прислушавшись лучше я нашла источник шума. Он был в комнате Михаила. Потоптавшись рядом я несмело тронула дверную ручку. Нужно было заглянуть, но ноги словно приросли к полу.

Снова стон. Дернув дверь на себя, отбросив все мысли я зашла в комнату.

Замерла. Михаил спал, и видимо ему снился дурной сон, потому что он стонал и дергался. Веки его подрагивали, а волосы взмокли и прилипли ко лбу.

Даже небожителям снятся кошмары.

Нужно было уходить. Всего лишь сон. Но вместо этого я подошла ближе и присела на край кровати.

— Михаил, — я потрогала его за плечо. — Проснись, прошу!

Мужчина вдруг резко открыл глаза и также резко сел, что мне пришлось податься назад. Иначе был риск, что он в меня врежется.

— Что ты тут делаешь? — хриплым ото сна голосом спросил он, тут же прикрывая глаз рукой.

Вот только я уже разглядела его. Белое пятно закрывающее зрачок и радужку. Щеки вспыхнули от волнения, что я это увидела, но отвращения не было.

— Ты кричал, — тихо сказала я. — Я решила, что лучше тебя разбудить. Это всего лишь плохой сон.

Ласково улыбнувшись я положила свою ладошку на его предплечье и слегка надавила, чтобы он убрал руку.

— Знала ведь, что линзы, в первую встречу еще подумала, что не бывает таких глаз. Как васильки.

— Я вынужден, — но я остановила его, приложив палец к губам.

— Передо мной можешь не прятаться, все хорошо, спи. Велика тайна.

Я встала с кровати, про себя улыбнувшись, что смогла его смутить.

Да-да, не только ты можешь смущать.

— Вероника, посиди со мной?

Такая детская просьба, снова не смогла сдержать улыбки.

— Конечно, я посижу, — вернувшись на место я взяла его большую мужскую ладонь в свои ладошки. — Спи…

Это было что-то невероятное. Взрослый мужчина, воротила бизнеса, вершитель чужих судеб был беззащитен перед ночным кошмаром.

Я стала напевать колыбельную, ту что пела мне мама. Михаил закрыл глаза. Минут через десять его дыхание стало ровным, тихим. Он уснул. И мне нужно было возвращаться к себе.

Мягко поднявшись, чтобы не разбудить я ушла к себе.

Проснулась я в приподнятом настроении. Ночное приключение осталось приятным послевкусием в моей душе. Так иногда бывает после хорошего, доброго сна. Ты просыпаешься и ощущаешь себя счастливее чем ты есть сейчас.

Надев халат я вышла из своей комнаты на кухню, но замерла посередине, потрясенная.

На кухонном островке в стеклянной вазе стоял букет.

Розы. Бархатные. Бордовые.

Ноги сами понесли к нему. Зарывшись носом в бутон я втянула их восхитительный аромат. Щеки зарделись. К цветам была прикреплена записка с одним лишь словом "спасибо".

Повернувшись я увидела в начищенном до блеска дверце духовки свою глупую улыбку. Оказывается это безумно приятно когда тебе дарят цветы.

В своей убогой жизни я не могла понять какого это, но сегодняшний день был сродни празднику. Новому Году из детства.

Мне захотелось сделать Михаилу что-нибудь приятное. Мысленно заметавшись вскоре я сдалась. Ну и что я могу для него сделать?

Что?

Настроение тут же упало до критической отметки. Я вряд ли смогу удивить Михаила, хоть чем-то.

Завтракала я в расстройстве. Убирала тоже.

После того как умылась, и переоделась в свое домашнее платье, решила приготовить на обед котлеты. С маленькой толикой надежды, что может быть Михаил их попробует. Надежды и правда было мало, за все время, что я тут жила, он исправно привозил продукты, но к еде не притрагивался.

Руки делали работу на автомате, тогда как мысли были далеко. Меня съедало любопытство. Что же такого произошло в прошлом Михаила? Ночные кошмары просто так не снятся.

После того как котлеты были готовы, а кухня была убрана и проветрена от ядреного запаха жареного. Меня посетила мысль, и чтобы воплотить ее в жизнь нужно было ворваться в святую святых — комнату Михаила.

Осторожно зайдя я обнаружила там идеальный порядок. Даже от досады слишком сильно закусила губу.

В ванной однако стояла целая корзина белоснежных рубашек в стирку. У меня даже глаза загорелись.

Вот, что я сделаю. Все перестираю, переглажу и повешу в шкаф. Вот он удивится. Радостно потирая руки я отнесла корзину в прачечную и стала разбирать рубашки. Не удержалась. Приблизила одну из рубашек к носу и вдохнула ее запах. От нее ощутимо пахло ночной прохладой и свежестью после дождя, к запаху также примешивался запах кофе и сигарет. Приятный запах. Ткань рубашек приятно холодила кожу.

Египетский хлопок. Подумалось мне.

Хотя других дорогих тканей я и не знала. Разобравшись как работает стиральная машина, тщательно застегнув их все и на всякий случай вывернув наизнанку я поставила режим ручной стирки и снова вернулась в комнату. Открыв распашной шкаф я присвистнула. У него была просто тьма белоснежных рубашек. И снова этот запах. От него у меня слегка кружилась голова. А губы сами собой расплылись в довольной улыбке. А может не от запаха?

Из блаженного состояния меня вывела трель дверного звонка. Осторожно подойдя к двери, я заглянула в глазок. Там стояла Кристина. Я сильно удивилась, что она может делать здесь.

— Вероника открывай, знаю, что там притаилась? У меня суши и белое полусладкое, — раздался игривый голос.

Я открыла дверь, впуская девушку:

— Привет, как ты тут оказалась?

— Руслан, выпросил у Миши разрешение приехать к нему, мне было скучно, — Кристина притворно надула губки, скидывая туфли. — Ого так вот какая она! Квартира Михаила. Я тут ни разу не была.

Девушка с восторженным видом оглядывала гостиную. Мне на миг почудилось, что Кристина приехала явно не ради меня, а чтобы оказаться в квартире Миши. Еще тогда я отчетливо поняла, что она испытывает чувства к нему. Правда они были не взаимными.

— Хах, да ладно?! Прямо на почетном месте! — поставив бумажную коробку и бутылку на столик, она в несколько шагов подошла к камину.

— Не трогай, — успела выкрикнуть я, так как Кристина почти схватила фотографию. — Михаил не разрешает.

Я напугалась, ведь это было правило проживания здесь. А Кристина могла вот так легко его нарушить.

— Не удивительно, ты кстати знаешь, что это его жена? — она указала на фото.

— Нет не знаю, — я посмотрела на черно-белую фотографию незнакомки, которую я приняла за сестру Михаила. И вдруг увидела ее с другой стороны.

Жена Михаила была очень красива. Утонченное лицо, темные глаза в обрамлении темных пушистых ресниц. Волосы были светлыми, на сколько я могла оценить это через черно-белый снимок.

— Трагическая судьба, — Кристина покачала головой.

— А что с ними случилось? — осторожно спросила я.

— Пожар, они все погибли в пожаре, — Кристина задумчиво смотрела на снимки.

— Какой кошмар! — я потрясенно закрыла рот ладошкой, делая шаг назад.

Так вот какой был кошмар Михаила! Так вот почему тут не было ни одной женщины! Он все еще любил свою умершую жену.

— Ага, так хорош меланхолию разводить, где тут кухня? — но Кристину кажется не очень тронула трагическая история, потому что на ее лицо вернулось плутовское выражение.

— У меня дежавю, — я хихикнула, открывая дверь кухни. — Проходи, сейчас достану для тебя бокал.

— Ты хотела сказать бокалы? Бокалы…

Тут ее взгляд уцепился за цветы и она приподняла бровь, а я уже вся подобралась ожидая вопроса, но его не последовало. Девушка уселась на стул постукивая ногтями по коробке с суши.

— Я не пью, — спокойно отозвалась я подавая бокал. — Совсем не пью, так что на меня не рассчитывай.

— Болеешь чем-то?

— О нет, почему вдруг такое умозаключение? Просто не пью, считай убеждение.

В том месте где я выросла пить или не пить было почти философским вопросом. Их район раньше относился к крупнейшему заводу в СССР по производству железа и металлопроката.

Квартиры в стандартных хрущевках выдавались сотрудникам завода. Мама часто говорила, что отец был передовиком. Квартиру они получили когда, зарегистрировали свои отношения.

Завод проработал в новых реалиях достаточно долго, вплоть до 2011 года. День когда был остановлен конвейер Вероника помнила как вчера. Этот день, когда отец остался без работы, разделил их жизнь на "до" и "после". Как и жизнь многих людей.

Кто-то приспособился, нашел другую работу, а кто-то начал пить. И таких было больше. Когда-то ухоженные дворы стали местом отдыха пьяных компаний. Детские площадки были замусорены, да и не осталось там детей. Все кто мог покинуть этот район. Остались лишь алкоголики, глубокие пенсионеры и всякие бедолаги, такие как я и моя мама. Потому что идти было некуда.

Видя как угасает жизнь в их дворе. Как спиваются не только мужчины, но и женщины. Я решила для себя, что никогда не притронусь к алкоголю. Никогда!

— А и ладно! Я выпью, — девушка ловко орудуя штопором откупорила бутылку и налила себе янтарную жидкость. — Еще скажи суши не ешь?

— Не знаю, не пробовала, ой Кристин, я же котлеты пожарила, вкусные, — я достала из духовки теплые котлеты и поставила их на стол, уже хотела достать хлеб, но увидела брезгливое лицо Кристины. — Эй ты, чего?

— Они же жирные, кошмар просто!

— Свинина с говядиной, — растерявшись пробормотала я.

— Тем более, ладно бы из индейки, и то бы я подумала, нет спасибо. — Кристина сделала большой глоток вина, блаженно прикрывая глаза, я же пожала плечами. Не хочешь не ешь. Зато я к суши отнеслась настороженно. Перспектива есть сырую рыбу меня не вдохновляла. Из уважения к Кристине я все же съела одну штучку.

— Что не понравилось? — Кристинка давилась смехом увидев мое озадаченное лицо.

— На любителя, — пробормотала я, отпивая сока.

Мы весело щебетали и в какой-то момент я не заметила, как разговор повернул в неприятное русло.

— Жаль конечно тебя, нормальная девчонка, а что по итогу. Замуж удачно не выйдешь, а уж тем более после всей этой истории.

Кристина выпивала третий бокал, ее щеки уже порозовели, а речь стала более свободной.

— Не нужно меня жалеть, да и с чего ты решила, что я прям хочу удачно? Может я по любви хочу! Вот встретится мне мужчина. И мы полюбим друг друга и ему будет все равно, что у меня нет отца, нет приданного.

— Хорошая сказка. Вероника будь реалисткой. Мне Русь сказал откуда ты. Это же промышленная окраина, ну кто у вас там живет. Алкоголики да наркоманы! Кого ты там встретишь? Какую любовь? Может ты себе уже напридумывала, что Миша в тебя влюбится? Ты поэтому стираешь, котлетки готовишь? Только нифига! Уж насколько я из влиятельной семьи, красивая, ухоженная, и моему отцу он отказал! Хотя вижу цветочки он тебе подарил, у вас уже что-то было?

Я была в шоке. Даже открыла рот, чтобы возмутится. Мол, ничего такого я не думала. Но вдруг решила, что не буду оправдываться, ведь она уже оценила меня. Глупая Вероника. А ты думала, что с ней можно подружиться. А в итоге она просто стала глумиться надо мной.

— Ох ну конечно, куда мне до тебя?! — ядовито процедила я.

— Да ладно надо быть реалисткой. Ре-а-ли-ст-кой! Чем ты его соблазнять собралась? Уборкой, готовкой? Своим видом. Прости конечно, но ты в салоне то давно была? Сразу видно, что никогда. Ногти как у дровосека. Волосы как солома. А одежда?! Это же мрак. Зашитым платьем решила соблазнить, — Кристина была выпимши и распалялась все дальше и дальше, а мне вдруг стало так больно! Так неприятно! — Уж поверь его вообще не соблазнить я пробовала…

— Хватит Кристин, я никого соблазнять не собираюсь, и про себя я все давно знаю. И вообще тебе пора, прости больше не могу уделить тебе времени, надо писать диплом.

Натянув дежурную улыбку я встала из-за стола. Кристина тоже поднялась. Она бегала взглядом по кухне, но так и не нашла тему для разговора, дабы остаться. Попрощавшись с ней и закрыв дверь я бессильно привались к гладкой поверхности.

— Я сильная, я справлюсь, — прошептала я, но слезы решили иначе. Они накатывали на меня словно цунами. Всхлипы становились все чаще, и я заревела. Непонятно каким чудом я все же развесила постиранные рубашки сушиться.

К тому времени когда скрипнул дверной замок я наревелась вдоволь. Я жалела себя не жалея сил. Забавно. Забившись в угол комнаты в темноте я сидела обхватив руками колени.

— Вероника, — позвал меня Михаил, а я на столько была вымотана своими переживаниями, что не торопилась выходить. Тяжелые шаги остановились у двери и постучали. Михаил еще раз позвал меня, а потом резко открыл дверь, и включил свет. Бегло осмотрев комнату он увидел место где я пряталась.

— И что это значит? Я уже успел подумать много чего плохого?! — но увидев мое зареванное опухшее лицо он сдавил тон.

Мужчина подошел ко мне и сел на корточки рядом. Его лицо выражало такое беспокойство, что я снова начала всхлипывать.

— Что случилось? Почему ревешь? Тебя кто-то обидел? Что-то болит?

Я отрицательно покачала головой, продолжая смахивать слезинки с лица.

— Тааак, — протянул он. Хлопнув себя ладонями по коленкам, он куда-то ушел. Вернулся с планшетом. Долго в нем ковырялся. А потом до меня донесся голос Кристины. Михаил смотрел запись с камеры, поджав губы.

— И в этом вся проблема? В глупых рассуждениях не менее глупой девчонки? Мне показалось или ты сама подтвердила, что все про себя знаешь? Зачем тогда реветь?

Михаил так холодно это говорил, что мне даже стало не по себе. Медленно выпрямившись в полный рост я скосила взгляд на планшет.

— Одно дело знать это, другое постоянно слышать. Осознавать, что все действительно хуже, чем я об этом думаю.

— Ты наверно сейчас думаешь, что судьба ужасно несправедлива к тебе? — я кивнула. — Так вот послушай. Не ищи в жизни справедливости. Либо ты жертва, либо хищник. Прими какую-нибудь сторону и двигайся. Ты думаешь про меня никто и ничего не говорит? Я каждый день из газет, от партнеров, да мало ли от кого, даже от консьержа выслушиваю тонну негатива в свой адрес. Но я хищник. И мне плевать. У меня есть цель и я иду к ней.

— Легко говорить, когда ты богат, живешь в респектабельном районе, — пробурчала я.

— Иногда я думаю, что лучше бы вагоны разгружал, чем вариться в этом всем. И я бы без промедления отдал все деньги мира, лишь бы вернуть к жизни тех кто навсегда поселился там, на каминной полке. У каждого свой ад. Деньги не равно счастливая жизнь.

Я нахохлилась. Не ожидала честно, что меня вот так отчитают. Даже стыдно стало за свои слезы. Михаил вдруг застыл как истукан. И я поняла почему. На балконе сушились его рубашки.

— Это что еще такое? — он подошел к балконному блоку, чуть расширив глаза.

— Р-ру-башки….я постирала, для тебя, они…они были грязные. Ты сердишься?

Вероника

Михаил еще несколько секунд озадачено моргал глазами, а потом сказал:

— Но зачем? — он открыл балконную дверь и вышел.

— К-как это зачем? Михаил, они были грязные, я подумала, что правильно будет их постирать. Тем более в доме есть все для стирки, — у меня только что зубы не застучали от волнения.

— Я вещи стираю в химчистке, — задумчиво пробормотал он, а я расширив глаза от ужаса вцепилась в его руку.

— Я их испортила?! — буквально онемев спросила я, нет не спросила, прохрипела.

— Что? Не испортила, с чего ты взяла?! Я просто удивлен, ты вроде как не обязана этого делать, — а вот на этих словах я облегченно выдохнула. Он просто удивлен, не злится. Михаил озадаченно приподнял брови.

— Это не трудно, а то я чувствую себя не комфортно, пришла тут такая в твою квартиру, ты меня кормишь, поишь, а я буду просто на кровати валяться?

— Ты не сама пришла, это я тебя привел, потому что мне на данный момент так удобно, — обезоруживающе холодно сказал Михаил. Отпустив его руку я потупила взор. Настроение и так было на нуле, а сейчас и во все ушло в минус. В носу защипало от подступающих слез.

С чего я взяла, что ему это вообще понравится? Идиотка!

С чего я вообще взяла, что ему нужна моя помощь в бытовых вопросах?

Ведь я не была дурой и то, что он озвучил, как и сегодня в ситуации с Кристиной было просто правдой, которую я знала, но не смела озвучить.

— Я все поняла, больше к твоим вещам не прикасаюсь, прости, они кстати высохли, отнесу их обратно в стирку, ну чтобы ты их куда там…в химчистку отдал, — я стала осторожно снимать рубашки с плечиков.

— Зачем они же чистые? Я не это имел в виду, ай да ну тебя, — я даже рот открыла от такого панибратского отношения. А Михаил вернул лицо бесстрастное лицо спросил:

— Я не ел сегодня, буду еду заказывать на тебя брать?

— Зачем заказывать? Я же, — запнулась, а собственно жизнь меня ничему не учит. — У меня же…приготовлено, — Михаил снова расширил глаза. — Котлеты вкусные и салат, и могу быстро гарнир сделать.

— Тааак, надеюсь больше я сегодня удивляться не буду?

Я вздернула подбородок. О чем мы только что говорили? Ты хищник или жертва? Ну скорее — жертва с манией величия. Так что вместо того, чтобы заскулить и зажаться в угол, нужно огорошить противника.

— А что такого?! Тут же продуктов на целый полк хватит, ну не пропадать же. Давай так, ты сходи после работы, что вы там богатые делаете? Душ прими, а я быстро картошку пожарю.

Михаил был в явном шоке, что даже не стал возражать. Когда он пришел снова картошка уже шкворчала на сковороде.

— Еще минут десять, — я достала котлеты и летний салат, поставила на стол. От меня не ушло, что Михаил снял линзы. В свете дня белый глаз выглядел страшнее чем ночью, но мне было все равно. Его привлекательность от этого не страдала. Михаил кажется смутился и отвернулся.

— Эй не надо, все хорошо, с линзами ходить весь день тяжело, — я улыбнулась искренней улыбкой. — Ой картошка!

Вскоре перед Михаилом появилась тарелочка с картошкой, двумя котлетами и салатом. Он смотрел на это богатство и не знал как подступиться.

Я наложила себе тоже и принялась с аппетитом есть. Забавно было наблюдать как мужчина отрезал кусочек котлеты и положив в рот долго жевал. Я скривила губы. Травить его в мои планы не входило. И вроде он тоже это понимал. Вот только почему он был так насторожен?

— Вкусно, — после этих слов он буквально смел все, что было на тарелке, и попросил добавки.

— Я рада, что понравилось, — смущенно пробормотала я, доедая свою порцию.

— Бабушка готовила такую картошку, я не ел ее наверно лет тридцать. Спасибо тебе Вероника, я словно окунулся в детство.

Я чуть не расплакалась от этих слов. Эмоциональные качели вымотали меня, и я почувствовала себя ужасно уставшей. Но нужно было вымыть посуду.

— На здоровье, мне не сложно, если захочешь еще я снова пожарю, — поставив посуду в раковину я стала мыть ее.

— Почему не пользуешься посудомойкой? — Михаил продолжал таранить мою, не без его участия, расшатанную нервную систему.

— А? Так вот что это за штуковина. А я голову ломала, что же это? — со смешком сказала я. — Я не знаю как ей пользоваться. — уже серьезно добавила я.

— Все ясно, делай как тебе удобно, я если честно тоже не знаю как ее включать, — Михаил подошел к посудомойке и стал ее рассматривать.

Его непосредственная близость будоражила. Я даже ощущала тепло его тела, когда он вертясь около посудомоечной машины, подходил ближе.

И чего она ему так потребовалась?

— Михаил, я бы хотела попросить. У тебя очень много фильмов, можно я буду смотреть их? Я очень осторожно ничего не сломаю. Ты только мне один раз покажи как все включается.

Закончив мыть посуду и вытерев почти все горизонтальные поверхности спросила я.

— Конечно можно, я их не смотрю, хоть кто-то будет смотреть. Пойдем покажу как включается.

Мы зашли в гостиную. Михаил опустил экран проектора и показал как запустить фильм с диска. У меня даже дыхание перехватило. Как же я любила смотреть фильмы. Это было единственное доступное развлечение в моей жизни, не считая книг. Правда наш старенький Рубин показывал только двадцать каналов общероссийского телевидения. И то он постоянно глючили. А тут целая фильмотека.

— Что ты хочешь посмотреть сейчас?

Просьба огорошила, каждый день рассматривая диски я даже и представить не могла, что буду их смотреть.

— Девчата, — я достала упаковку из плотного картона и протянула мужчине, а потом села на диван, приготовившись смотреть.

Я любила этот фильм. Хоть и смотрела его очень много раз. И каждый раз представляла себя на месте Тоси. Как я еду в заснеженный городок, чтобы работать там поваром и встречаю там свою любовь.

Любовь. От одной лишь мысли, что это чувство могло бы прийти в мою жизнь, щемило в груди. Я испытывала почти физическую боль осознавая, что шанс встретить любовь для меня равен нулю. А если это и произойдет, то это чувство будет невзаимное. И разрушит меня изнутри. Уж лучше, чтобы на сердце был покой.

За своими размышлениями я не заметила как Михаил ушел в свою комнату. Видимо Юрий Чулюкин не сильно его впечатлял, своей режиссурой. А я настолько погрузилась в фильм, что даже не заметила, как Михаил снова появился в гостиной.

— Иногда, я так хочу тоже так уехать в Сибирь и валить лес в каком-нибудь городочке.

У меня мороз пробежал по затылку, как я испугалась. Медленно повернувшись я тяжело сглотнула.

— Если бы я была беременна, то родила бы от испуга, — почти крикнула я. — Зачем так пугать?

— Значит хорошо, что ты не беременная, — Михаил сел рядом на диван. — Я не хотел тебя напугать, просто ты так вовлечено смотришь.

— Люблю этот фильм. Я кстати думала о том же. Была бы возможность уехать и работать, без раздумий поехала бы. Они свободны. На них не давит общество и нормы морали. Я бы хотела испытать это.

— Какой у тебя был вектор по жизни? Какой ты видела свою жизнь? — не отрывая глаз от экрана спросил Михаил. Его лицо освещаемое лишь светом экрана выглядело очень задумчиво в этот момент. Словно этот вопрос он адресовал себе, а не мне.

Я долго молчала. Подбирала слова. Решалась на откровение. Обстановка была крайне располагающая.

— Как и у любой женщины в нашем обществе. Выйти замуж, родить детей. Посвятить себя семье. Обычные мечты девочки. Только вот все пошло прахом. — я с силой стиснула зубы, возведя глаза к потолку.

— Ты о нынешней ситуации или в целом?

— Хотите поговорить по душам? — резко совершенно без тормозов сказала я.

— Почему бы и нет? Мне любопытно, что ты за человек, там под этим образом невинной простоты?

Любопытно ему?! Я тяжело задышала. Внутренне заметалась. Стоило ли ему открыться?

Он привел меня в свой дом. Защитил, пусть и имея выгоду для себя, но все же. Вероятно он имел право на это любопытство.

Фильм тем временем закончился и экран лишь тускло светился заставкой. Темнота, обволакивающая, укутала нас.

— Я хотела встретить настоящую любовь. Такую как в книгах: взаимную и сильную. Мне не нужно было, чтобы он был богатым. Знаете как в детской песне: " Маленький домик, русская печка, пол деревянный, лавка и свечка, котик мурлыка муж работящий. Вот оно счастье…." Но вскоре поняла, что мужчинам тоже нужна женщина с приданным. И желательно без груза за плечами ввиде одинокой матери.

Михаил слушал меня не отрывая взгляда, словно пытался прощупать вру я или нет. Но я не врала я действительно так думала.

— Когда розовые очки упали, я отчетливо поняла, что дядя найдет мне мужа и я должна радоваться, что меня взяли. — я тяжело вздохнула, откровения давались очень тяжело. — И нашел. Правда. Он не рассматривал меня как жену, только как….как…любовницу.

— Ты почувствовала себя униженной?

— Еще бы! Я бы никогда на такое не согласилась. — я хмыкнула. — А после того, что происходит сейчас, мне стоит забыть про замужество совсем. Но я все уже придумала.

— И что же?

— Корпус Милосердия, уйду туда. Не хочу быть обузой для своей матери. Тех денег, что дает дядя ей одной хватит на жизнь. Наконец то не будет таскать ящики с рассадой и убирать дворы по ночам. А сестер содержит государство. Дает им жилье. Пусть комната в общежитии, но уже хорошо. Лучше так, чем быть любовницей Сальского.

Меня аж передернуло, и это не ушло от Михаила, он вдруг взял мою ладонь в свои, отвлекая от плохих мыслей.

— Волонтерство значит? — большим пальцем он стал поглаживать мою ладонь. — Это очень ответственный шаг. Многим моим знакомым у тебя бы поучится.

Это комплимент? Я уставилась на него, а он вдруг мягко улыбнулся, отпуская руку. За все то время, что я жила тут, сколько знала его, он не улыбался. Никогда. Захотелось потереть глаза.

— Убедился, что я не маньяк? — решив перевести тему, весело сказала я.

— Я давно, — спокойно заметил Михаил, — а ты не боишься? Скажу тебе в моем окружении мало найдется отважных, что вот так без боя согласятся жить с незнакомым мужчиной.

— Странное у вас окружение, — парировала я. — На волонтерство не способны, жить с малознакомыми людьми не мооогут, — затянула я, а потом рассмеялась, слегка хлопнула мужчину по плечу.

— Скучные люди, — Михаил хлопнул меня в ответ. У меня аж азарт проснулся. Только недавно я изливала душу, а сейчас мы как дети пихаемся и хихикаем, поддевая друг друга словесно.

И в один из таких моментов:

— Ну хватит, — обиженно надув губы я хотела ударить по плечу, но Михаил отклонился и я, промазав, упала прямо в его объятья.

Контакт был минимальным, но меня словно обожгло. Его дыхание на моем лице. Проникающий под самую кожу взгляд. И чувство, что огромный огненный вихрь разрастается внутри.

— П-прости, — я отстранилась. — Я не специально. Пойду в комнату.

И я как испуганная лань поднявшись на ноги, ушла в комнату.