Вероника (СИ)

Глава 13

Вероника

Всю ночь я проворочалась в постели. Спала плохо, снились кошмары.

Утром я пошла варить кофе в надежде хоть как-то проснуться. Какого же было мое удивление, когда на кухне за ноутбуком сидел Михаил. Я настолько привыкла, что его утром никогда не бывает, что сейчас не знала как себя вести.

— Доброе утро, — поздоровалась я, Михаил кивнул не отвлекаясь от работы.

За последние дни произошло очень много моментов между ними, и нужно было кое-что прояснить, чтобы Михаил все правильно понял. Чтобы не подумал, что я к нему клеюсь. Только я не знала как начать.

Сварив кофе я стала его пить, смотря как шумит улица. Была середина июля, самая жара. Но в квартире вероятно работал кондиционер, потому что жарко никогда не было. Да и вот уже неделю я на этой самой улице не была.

— Вероника, очнись! — я дернулась на стуле, даже испугалась, настолько погрузилась в свои мысли. — Я уже третий раз тебе говорю, а ты утупилась в окно и не реагируешь!

Михаил приспустил очки на кончик носа, внимательно, словно сканером считывая эмоции смотрел на меня.

— Прости, я задумалась, — виновато потупив взгляд сказала я. — О чем ты говорил?

— Почему ты постоянно извиняешься? — уже раздраженно заметил Михаил. — Вчера, сегодня. Кстати, почему ты так вчера резко ушла?

Михаил начал именно ту тему о которой я думала.

— Привычка, я собственно, хотела сказать, — набрав воздуха в легкие побольше я выпалила, — не хочу, чтобы ты думал, что я навязываюсь или предлагаю себя. Вчерашние объятья случайность.

— Я знаю, — Михаил снисходительно посмотрел на меня. — Не беспокойся, я знаю когда навязываются и это явно не этот случай.

— И еще меня смутила одна вещь. Ты сказал, не боюсь ли я? Но ответь, насколько я поняла ты ведешь закрытую жизнь. И вот ты приводишь в свое жилье совершенно незнакомого человека. Тебе самому то не было страшно? Вдруг я бы сбежала или обворовала?

Михаил приподнял одну бровь, снова снисходительно посмотрев на меня.

— Мне было определенно некомфортно, но вот страх я не испытывал. Вероника я не принимаю спешных решений и решений абы как. На тебя у меня целое досье. Плюс я очень, нет даже ОЧЕНЬ хорошо разбираюсь в людях. Тебе можно было смело доверить открытый сейф. Скажешь не так? И на случай если бы ты решила бежать, то тебя не выпустили, дом охраняется.

— С чего решил? Ну что хорошо в людях разбираешься? Я вот тоже думала, что разбираюсь, — я допила кофе и стала мыть чашку.

— Потому что в прошлом я профессиональный игрок в покер. Игра в покер, это не просто карты на стол кидать — это психология, математика, самоконтроль и много еще чего. Когда ты видишь противника, ты должен раскусить его раньше чем он это сделает. И скажу не без хвастовства я был лучшим в Москве. Казино переманивали меня огромными гонорарами.

Вот только говорил это Михаил без особой радости, словно воспоминания тяготили его. Повернувшись я удивленно посмотрела на него.

— Зачем в казино нужно кого-то разводить?

— Обычное дело, одна из стандартных схем. Развести на еще большие деньги, — Михаил встал с места и прошелся по кухне туда-сюда.

— Ужас, — я была в шоке, ну не могла я даже представить, что Михаил занимался подобной деятельностью. Да и собственно о такой схеме развода я не слышала.

Ха-ха три раза. Ты вообще о многих слышала?

— Но это в прошлом, хотя это помогло мне когда я начал работу в Эталоне. Вероника, но сейчас не об этом. Собирайся я отвезу тебя к маме.

Я опешила, он что серьезно? Я увижу свою маму.

— К маме? Правда? В смысле ты серьезно меня к ней отвезешь?

— Да, я серьезно, тебе нужно будет рассказать ей всю правду, — мужчина закрыл ноутбук и вышел из кухни.

— Что?! — я вскочила с места и кинулась за ним. — Да она убьет меня!

— Не убьет, она твоя мама и поймет тебя, — Михаил зашел к себе в комнату и стал что-то искать в шкафу.

— Хах, легко сказать. Зачем? Зачем вообще ей про это говорить? — я замерла в дверях, мои глаза отражали чистый ужас, что Михаил смягчил и тон и выражение глаз.

— Она стала задавать много вопросов. Это может выйти боком. И еще. Я же вижу как тебе тяжело дается эта ситуация. Зато совесть будет чиста.

А вот это прозвучало словно насмешка.

— Да буду мертвая, но с чистой совестью, — не без иронии сказала я, Михаил хмыкнул.

Выйдя на улицу после продолжительного пребывания дома я несколько минут стояла под палящими лучами солнца, впитывая его лучи.

Вдохнув жаркий летний воздух на секунду у меня закружилась голова. Михаил словно и не радовался этому. Быстро сел в тонированный автомобиль. Тяжело вздохнув я села следом.

В пути до санатория мы молчали. Я ломала пальцы. Подбирала слова.

Пыталась найти себе оправдания. Не получалось.

Каждый знает это состояние — когда тебе хочется, чтобы время шло медленнее, но оно словно летит. Я испытала это чувство, желая, чтобы автомобиль ехал медленнее.

Санаторий был великолепный. Конечно у мамы появились вопросы. И явно тут отдыхала какая-нибудь элита. Закрытая территория, ухоженный парк, лавочки и красивые клумбы. Само здание построенное в советское время было со свежим ремонтом. Администратор проводила нас до комнаты, где жила мама и я коротко стукнув зашла. Михаил остался снаружи.

— Мама я приехала, — я не смогла сдержать эмоций и на глаза навернулись слезы.

Как же я скучала. Мама выглядела лучше по сравнению с нашей последней встречей. Ее лицо было отдохнувшим, и посвежевшим. Я застала ее за чтением книги. Давно я не видела ее такой умиротворенной. Внутри все сжалось. Ведь то, что я собиралась ей рассказать заставит ее страдать душевно.

— Вероничка, котик, — мама тут же отложила книгу, — ну иди…скорее обними меня!

Я прильнула к маме как заблудший щенок. Мама мягко рассмеялась, гладя меня по спине и волосам.

— Я так соскучилась, — прошептала я, ведь на другое у меня не хватило силы голоса. Слезы сами собой хлынули из глаз.

— И я соскучилась, так соскучилась, но ничего врач говорит, что еще неделька и я смогу уже сидеть и тогда ничего меня тут не удержит, — я подняла голову, смотря в светлые глаза моей мамы.

Мы с ней были не похожи. Она часто говорила, что я живое напоминание об отце. А раз похожа на отца, значит буду счастлива.

Ох, мамочка! Счастье мое видимо затерялось где-то.

— Мам, мне нужно тебе кое-что рассказать, только ты обещай, что выслушаешь меня, хорошо?

— Вероника, ты меня пугаешь! — глаза стеганули льдом и я поежилась. — Говори!

Мама встала с кровати и отошла к окну, складывая руки на груди.

И я рассказала. Все рассказала. Иногда мой голос срывался, а сердце билось где-то в ушах оглушающими набатами.

Мне никогда не было так страшно, как сейчас. Даже когда меня отвезли в полицию. Что полиция, рядом с разъяренной мамой!

В следующую минуту щеку обожгло, пощечина была такой звонкой и такой закономерной, что я даже не удивилась. Вздрогнула, уронив голову на грудь.

— Кто ты такая?! Что ты сделала с моей дочерью?!

Лицо мамы в этот момент я не забуду никогда. Полное разочарование и отрешенность. Она покачала головой, закрывая лицо ладонью.

— Мам, это все я, просто я не знала, что делать, не знала, где взять деньги, чтобы вылечить тебя, — я тоже встала, пыталась ее обнять, но мама оттолкнула меня.

— Лучше бы я была инвалидом, чем выносить такой позор. Ты живешь с мужчиной! Не в браке! Он дает тебе деньги! Да кому ты после этого будешь нужна?! Кто на тебя посмотрит?

Мама сошла на крик, а я утопала в омерзительном чувстве собственного провала во всем.

— На меня и так никто бы не посмотрел, Сальский мне это прямо сказал, что я гожусь только в любовницы…

— Да! А теперь только на панель да?!

— Нет, как только решится дело с судом, подам заявку в Корпус Милосердия, — прошептала я упрямо вытирая слезы.

— Господи! Да за что мне все это?! За что? Мама заплакала, содрогаясь всем телом от рыданий.

— Ма-а-ам не плачь ну, пожалуйста, — умоляла я ее, пытаясь снова обнять, но мама безапелляционно остановила мои руки.

— Уходи, я не желаю тебя видеть, по крайней мере сейчас!

Приговор заставил меня отшатнутся к двери. От боли, душевной боли меня разбирало на части. Стало не чем дышать. Не разбирай дороги я выскочила из комнаты на улицу.

Новая паническая атака настигала меня, давила по вискам. Мне нужно было куда-то сесть. Иначе я могла упасть прямо сейчас на землю.

Увидев лавочку я кое-как переставляя ноги дошла до нее и села. В глазах было мутно от слез, а щека все еще горела от пощечины.

— Мамочка, прости меня, — прошептала я.

В груди разверзлась самая настоящая черная дыра.

Я знала, что так и будет.

Знала, что не поймет. Да и обязана ли?

Сердце пекло и ломило. А в глазах летали черные мушки. Больше всего на свете после услышанного мне хотелось умереть. Чтобы не быть вот такой плохой дочерью. Вруньей. Слова мамы ранили меня хуже ножа.

В очередной раз стерев влажную дорожку с лица я закрыла глаза. Что со мной стало? Я была маминой золотой девочкой, а сейчас стоило мне остаться без маминого слова, я впуталась в такую ситуацию, что если бы не Михаил, то давно бы сидела в СИЗО.

Даже находясь на грани, мои мысли упрямо возвращались к нему.

К слову Михаил вышел из здания через минут десять. Я уже смогла продышаться, и хоть как-то включить голову.

— Я уговорил ее остаться здесь до завершения уголовного преследования, — спокойно сказал он, одевая солнечные очки. Такой уравновешенный, меня аж передернуло. Переклинило где-то внутри. Я резко поднялась и подошла в плотную:

— Из-за тебя моя мама теперь меня ненавидит! — я ткнула пальцем ему в грудь. Михаил чуть приподнял брови, удивился.

— Я все же думаю из-за тебя. Разве не так?

Хлестко. Вкрадчивым тоном маньяка сказал Михаил.

— Да пошел ты! — рявкнула я.

Развернувшись я быстрым шагом пошла на выход.

— Далеко?

— Домой, — не сбавляя оборотов сказала я.

— И кому, а главное, что ты докажешь этим поступком? Знаешь я никогда не ругаюсь, но сейчас ты в полной и беспросветной жопе! Так что советую тебе остыть! Пока у меня еще есть терпение!

Астахов говорил тихо, но я все слышала. Все до единого слова. Потому что прозвучало это угрожающе.

Он был прав — я была злая.

Он мог мне помочь — без него я тут же окажусь за решеткой.

Я была в одном шаге от того, чтобы покориться. Успокоиться. Как внезапно на моем босоножке лопнула лямка. И я чуть не пропахала носом асфальт по которому шла.

И от этого я вспыхнула как спичка. Схватив разорванную обувь я швырнула их куда-то в парк с диким воплем ярости.

Развернувшись к Михаилу, который стоял как монолит я показала средний палец и прихрамывая пошла к воротам.

Но стоило мне сделать несколько шагов как меня буквально снесло. Я вскрикнула, потому что Миша взял меня за бедра и резко перекинул меня через свое плечо.

— Пусти, ты с ума сошел что ли? — закричала я.

— Молчи, молчи Вероника. Не зли меня больше! — прорычал Астахов где-то у меня за спиной.

— Да что ты…?! А-а-й!

Резкий шлепок по заднице заставил меня замереть. И в полной мере осознать, что произошло. Щеки сразу же вспыхнули. Мужчина нес меня на плече. При чем он словно не прилагал никаких усилий. Одной рукой держа меня под попой, прямо в том месте уже не было ткани летнего сарафана. Крайне щекотливая ситуация.

Водитель опустил очки на нос, когда увидел это шествие.

— Михаил Александрович?

— Домой Вадим, поехали домой…

Голос Михаила низкий, с бархатистой сипцой пустил кучу мурашек по моему телу. У машины он снял меня с плеча и буквально затолкал в салон.

— Не говори ерунды, она твоя мама, все уляжется, дай ей время, понять и осознать, что ты уже выросла и можешь сама принимать решения. Даже если они не удачные. Сейчас ты зла на меня, но я ничего плохого тебе не сделал.

Вероника

Я задумалась, слова Михаила были логичны, но я знала свою маму дольше чем ее знал Михаил.

Она не была простым человеком. Простым в плане характера и поведения. Даже в царившем патриархате, последнее слово в семье было за ней. И возможно благодаря внутреннему стержню мы выжили, когда отец оставил нас.

У мамы был только один существенный недостаток — она слишком верила своим родным, но не достаточно верила мне.

Словно я была действительной копией своего отца, и априори мне нельзя было верить. Тотальный контроль был везде. Начиная от домашних заданий, заканчивая проверкой вещей. Я не обижалась. Наоборот в свойственной мне манере пыталась доказать, что мне можно доверять, так же как дяде и дедушке например.

Рассказав сегодня о ситуации с Сальским, я отчетливо поняла, что мама мне не поверила. Дядя просто не мог так поступить. Эта мысль читалась в ее глазах. Все они были безгрешными. Именно поэтому мама никогда не разбиралась в вопросе выделяемых нам денег. И мне даже заикаться не разрешала.

— Я очень на это надеюсь, просто мама обладает тяжелым характером, я ее разочаровала, — мой голос был тихим, словно мне было тяжело это произносить.

На последнем слове голос все же дрогнул. Прошел двадцать один год, а мне все еще было тяжело про это говорить.

— Ты не в силах изменить ее, — вкрадчиво начал Михаил, — она такая какая есть, сложившаяся личность. Тебе нужно просто изменить взгляд на ситуацию. Я уверен, что она поймет. Дай ей время. Ты попала в эту ситуацию из-за желания ей помочь. И если ты будешь себя каждый день уничтожать, то сойдешь с ума.

Михаил, который минуту назад был зол, вдруг взял меня за руку и в ободряющем жесте сжал ее. Я перевела взгляд на наши ладони. Моя собственная злость стала уходить.

На смену пришло странное чувство, которое возникало всегда когда Михаил касался меня. Волны тепла проходящие через все тело. Приятными мурашками рассыпающимися по спине. Не разрывая контакта он спросил:

— А что за история с отцом? — вероятно он очень хотел услышать эту историю из моих уст.

Я медленно посмотрела в его глаза, потом молча опустила голову.

С одной стороны мне хотелось рассказать, а с другой нет.

Довериться или нет? И я шагнула в эту пропасть.

— Когда мне было десять лет, закрыли завод на котором работал мой отец. Нам было сложно, но мы не унывали. Папа искал работу, перебивался случайными заработками. На заводе он был передовиком — человеком чья фотография украшала доску почета. В одночасье он стал никем. Чтобы переучится на что-то другое нужны были деньги, их не было. Однажды ему предложили работу в Казахстане. На большом заводе. Работу которую он мог выполнить с завязанными глазами. И он уехал. Навсегда.

— Пропал? Или все же писал?

— Писал, часто, а потом письма перестали приходить. Последнее письмо было с вложенной фотографией. Он с новой женой и грудным ребенком. Он бросил нас.

Я не сразу осознала, что Михаил притянул меня к себе. Обнимая. Как маленькую, гладя по голове. Закрыв глаза и вдыхая аромат его парфюма я как никогда чувствовала себя защищенной. Его сердце билось так ровно, так мерно, словно его ничего не могло вывести из состояния равновесия.

Мое же — напоминало сердце птицы. Оголтело стучало.

Нужно было признаться. Я увлеклась им. Пустила внутрь себя чувство, которое потом безжалостно должна буду вырвать.

И хоть я раньше не влюблялась и не увлекалась ни кем, сейчас я поняла это оно!

И так больно стало внутри! Словно душу стянуло колючей проволокой с ядовитыми шипами. Она рвалась к этому чувству, но разум стягивал прутья все сильнее оставляя на ней кровоточащие раны.

Ведь между нами ничего не могло быть!

— Ты молодец, что рассказала, иногда чтобы не сойти с ума нужно делиться с кем-то.

Голос Михаила вытащил меня из-под толщи чувств заставив мягко отстраниться.

— Спасибо за сочувствие, я приняла эту ситуацию, просто сегодня я как разбитая калоша.

Именно в этот момент мой желудок решил напомнить о том, что я завтракала лишь одним кофе — жалобно заурчав.

— Разбитая и голодная калоша, Вадим едем в "Москву", — водитель кивнул и стал бодро перестраиваться в другой ряд, а Михаил достав телефон стал звонить.

Я не ориентировалась в Москве. Знала лишь свой район. Да дорогу до колледжа. Поэтому место куда мы приехали я не знала.

Тихая, узкая улочка, ровно на ширину одной машины. Старые здания не выше трех этажей.

— А как же журналисты? Вдруг нас увидят вместе? — озадаченно спросила я, смотря по сторонам.

— Не увидят, журналисты ко мне нос не суют, так что не переживай. Тем более журналисты снизили свою активность, вероятно появилась новость пикантнее. — отмахнулся Астахов, а потом вдруг пристально осмотрел меня. Видимо не совсем я была похожа на девушку, что может посетить подобное место.

— Тебе не стыдно со мной идти? Что это за место вообще?

— Нет, не стыдно. — раздраженным тоном ответил Михаил. Я заметила, что он всегда раздражался когда я беспричинно извинялась или говорила очередную глупость связанную с собой. — Это историческая часть Москвы, а это элитный ресторан русской кухни. Мы часто с Русланом ходим сюда обедать.

— Мда, а я вся такая не элитная, — я саркастически усмехнулась.

Михаил вышел из автомобиля, а потом открыв мне дверь выпустил меня.

Выйдя из автомобиля я с тоской посмотрела на свои ноги. Сняв вторую босоножку я выбросила ее в урну. Она теперь была бесполезен.

Персонал ресторана "Москва" сверкая белозубыми улыбками встретил нас когда мы зашли в небольшое фойе.

— Добрый день Михаил Александрович, по вашей просьбе ресторан закрыт, — высокий худой парень отрапортовал, а потом повел нас к столику.

К слову все они сделали вид, что меня тут просто нет. Прекрасно!

Меньше всего я хотела привлекать внимание. Босая, в подтеках косметики на лице, зареванная.

Но я как сова вращала головой, оказавшись в стильном и дорогом интерьере.

Нет, он не был весь в золоте, парче и бархате. Он был современным и стильным.

Дерево, камень и живые цветы. Дорогая и по всей видимости удобная мебель. Белоснежные скатерти. Начищенные до блеска стекла, так что в них можно было увидеть свое отражение.

— Дмитрий, проводи девушку в туалет, — Астахов говорил с персоналом строго и требовательно. И они как идеально настроенный инструмент выполняли все, что нужно, даже когда он только повернул голову.

От толпы отделился парень, и чуть поклонившись указал направление.

Пожав плечами я пошла за ним. Мне действительно нужно было умыться. От слез лицо неприятно тянуло. Хотелось немедленно потереть его ладонями.

Закрыв за мной дверь официант удалился, а я огляделась.

М-да, да тут туалет был размером с мою квартиру.

Вымыв руки с душистым мылом я смыла косметику с лица и заплела волосы в косу. Вид стал похож на человеческий.

Выйдя из туалета я замерла. Михаил разговаривал по телефону стоя ко мне спиной, но его лицо отражалось в окне. Сосредоточенный, но при этом такой притягательный. Костюм, что был на нем, сидел идеально. Летние льняные брюки и такой же пиджак, белая майка, волосы собраны в низкий пучок. Сморгнув словно морок я заметила про себя.

Любуйся, но помни, что ты ему не пара. Улыбка сползла с лица я села за столик.

Астахов договорив по телефону вернулся ко мне:

— Ты не против я уже сделал заказ? — Михаил отложил меню и потер переносицу. Только сейчас я обратила внимание насколько он устал. Вымотан происходящим.

Не знаю почему? Я словно перехватила его настроение. Даже воздух стал более напряженный. Михаил то и дело поглядывал на телефон, нервно постукивая пальцами.

— Что-то так? Ты нервничаешь, — тихо сказала я, но Михаил словно меня не услышал, или пропустил мимо ушей мой вопрос.

— Признаюсь честно ты меня приятно удивила, когда вспылила. Все ждал, когда же чертенок выскочит. — он хмыкнул, пытаясь придать лицу беззаботное выражение.

— Это случается редко, в основном я меланхоличная, скучная зазнайка, — парировала я с легкой улыбкой.

— О как! А у тебя случайно биполярного расстройства нет?

— А у тебя? — огрызнулась я. — Ты то спокойный уравновешенный, холодный как лед, а то закидываешь себе на плечо как неандерталец и рычишь на ухо, — я вздернула бровь.

Уголки его губ чуть приподнялись, но дверь распахнулась и лицо Астахова снова стало серьезным. В ресторан зашел Руслан. Он шел с большим бумажным пакетом в руках и вид его был не добрым, ох как не добрым!

— В следующий раз возьми курьером кого-нибудь другого! — зло прошипел парень, кидая пакет на стул.

— Руслан, осади не много, — Михаил встал с места, и они вышли вместе на улицу.

Их не было очень долго. Я даже начала беспокоится. Уже и еду принесли. От ароматов кружившихся за столом я почти теряла сознание. Желудок печально пел серенаду салату. Но есть без Михаила я считала дурным тоном. Ведь это он меня пригласил сюда.

— Ты чего не ешь? — строго сказал Михаил, садясь напротив меня.

— Тебя ждала, все хорошо? Руслан был такой злой, — я поерзала на стуле.

— У него в семье проблемы, а Руслан относится к тем людям, что и дома, и на работе с одним настроением, ну хватит о нем! Вероника, я решил взять на себя смелость, а точнее принять вину на себя за испорченную обувь. Так что, обуйся.

От удивления я вскинула брови, но непослушные руки сами собой тронули бумажный пакет, ведь там было то о чем я думаю?

Нервно сглотнув я достала гладкую обувную коробку. Даже руки задрожали, а на лице появилась улыбка. Как же давно я не покупала себе ничего нового?! Вообще ничего!

С придыханием открыв ее я увидела пару босоножек, на небольшом каблучке. Сделанные из мягкой кожи.

— А размер? Как ты узнал, что я ношу 38?

— Догадался, — уклончиво ответил он.

— Не уже ли в досье и это есть? — Михаил улыбнулся одними уголками, а я хмыкнула.

Все с вами ясно Михаил Александрович!

Обувь села как влитая. Застегнув ремешок я прошлась по ряду между столами, развернулась и села за стол. В этот самый миг я была так счастлива, как ребенок получивший подарок на новый год.

— Спасибо огромное, они очень красивые и удобные!

Но вдруг я замерла, поджав губы я смотрела на новую обувь и понимала, что не должна их принимать. Михаил и так делает для меня слишком много. Покупка обуви это уже слишком.

— Почему ты загрустила? — обеспокоенным тоном спросил Астахов, вставая с места и подходя ко мне. — Что-то не так?

— Все так, — тихо прошептала, — но это уже слишком, ты и так….

Я не договорила, мне на губы лег палец Михаила, а его глаза чуть сузились от подступающего раздражения.

— Хватит! Снова ты за свое, я устал тебя убеждать, что для меня это не траты, что делаю я это исключительно в своих интересах, — чеканил он каждое слово, а я внутри вздрагивала.

Проще было принять обстоятельство чем с ним бороться. Этому он меня научил.

Михаил все еще сверлил меня взглядом и ослабил зрительный контакт, только когда я тяжело вздохнула опустив плечи.

А в следующую минуту…

Не знаю зачем я это сделала? Но об этом поступке я буду явно сожалеть. И он явно войдет в топ самых кретинских поступков за всю мою жизнь.

Ведь я… поцеловала Михаилу, прямо в губы.

Может я хотела так его отблагодарить?

Может я совсем потеряла голову?

Осознание поступка нагнало меня спустя несколько секунд, когда я увидела ошарашенное лицо мужчины.

— Господи! Прости, прости я не…оно как-то случайно вышло!

Михаил поджал губы, коснувшись подушечками пальцев своих губ. Слегка нахмурился. А потом вернулся на свое место.

— Ешь, — приказал он, явно не придавая этому жесту внимания.

А я даже боялась, что-то еще сказать, поэтому молча села и съела свою порцию.

Уже по дороге домой Михаил беспрестанно говорил по телефону, а я не знала куда себя деть. Поскорее бы можно было закрыться в комнате и желательно утопиться в ванной комнате.

Но испытания для меня не закончились. Мой адвокат приехал практически следом за нами и зайдя в квартиру огорошил:

— Вероника Николаевна, мне только что звонили из полиции, у них есть доказательства вашей вины. Нам необходимо явиться к следователю для ознакомления с ними, иначе они приедут сами!

Еще больше бесплатных книг на https://www.litmir.club/