Вероника (СИ)

Глава 4

Вероника

Следующие несколько дней прошли без настроения. Мама несколько раз пыталась поговорить, вот только этого не хотела я. Мне было тяжело. В голове еще свежо было осознание того, что после выпускного моя жизнь закончится.

Чего я только не надумала за это время. Из всех стадий неизбежного горя я находилась в стадии гнева!

Мне хотелось бить посуду и объявлять голодовки. Хотелось безмерно жалеть себя за погубленную жизнь. Я словно залегла где-то на дне моря.

Меня придавило толщей обстоятельств, но я еще жива и хочу сопротивляться, но толща воды такая, что ты можешь только гореть внутри себя, орать внутри себя. Разрушаться до основания.

Мама, видя мое состояние сообщила мне, однако, достаточно приятную новость. До выпуска они с дядей не будут предпринимать попыток познакомить меня с Сальским.

Боже! Как же я его ненавидела! Даже его фамилия вызывала у меня мерзкие ассоциации.

Но у меня было время пройти весь путь, пока не наступит смирение.

Нет, я не испытывала иллюзий, что моя семейная жизнь будет счастливой. Но все же мне хотелось выйти замуж за мужчину не преклонных лет. Тем более вдовца. Я даже хотела воспользоваться связями Ленки, чтобы узнать, от чего умерла его первая благоверная.

Вот только уровень недоверия, который сложился к моей подружке не дал мне это сделать, дабы не спровоцировать волну сплетен.

Выпускной был не за горами, а дипломная работа уже писалась. Время нарастало ход, мне так казалось.

В колледже я была рассеянная и заторможенная. Мой куратор сегодня сделал мне три замечания, и меня это очень расстроило.

— Вероника, расскажешь, что происходит? — Лена сочувственно подсунула мне пирожок, когда мы были в буфете.

— С чего ты решила, что что-то происходит? У меня же может быть плохое настроение?

— Воу полегче! Я просто спросила, — подруга подняла ладошки вверх. — Кстати, ты сейчас куда?

— У меня окно, буду тут сидеть, — буркнула я, кусая пирожок.

— Угу, — она стала что-то строчить в мобильном телефоне. — Короче, — отложив гаджет она проникновенно посмотрела мне в глаза. — Гоша просит о встрече.

— И? Меня это должно заботить?

— Вер! Ну ты чего такая злюка? Он мне весь телефон оборвал. Встреться с ним, пожалуйста. М?

— Думаешь еще предложит работенку, а ты с этого поимеешь? — я сложила руки на груди.

— О как! Она еще и обижается! Ну знаешь ли! — Ленка фыркнула и вскочила с места, а потом не оборачиваясь ушла из буфета.

Я страдальчески закатила глаза. Еще бы. Правда глаза колет. Подумав, что все же перегнула палку я, закинула остатки пирожка и пошла ее искать. Вот только нашла не ее.

— Привет, — Гоша появился из-за угла, как черт из табакерки.

— Ну привет, зачем ты меня искал? — я стояла сложив руки на груди, явно показывая, что мне абсолютно все равно на то, что он мне скажет.

— Слуууушай, давай пройдемся, а? Лучше на улицу, — Гоша заозирался, среди бесчисленных студенток он уже начинал привлекать внимание. Я тоже это заметила.

— Пойдем выйдем.

На улице была прекрасная погода, но вот баки для мусора на задворках колледжа портили всю картину. Гоша нервничал. Он то и дело озирался, а в конце концов закурил.

— Выслушай только, — он облизнул губы, нервно озираясь по сторонам. — Тут такое дело.

— Гош, в чем дело? Ты обычно красноречивее.

— Ага, тут такое дело, короче, — выругался он, — ты не можешь мне помочь со стажировкой?

Он выжидающе замолчал, выпучив глаза, словно впитывая каждую мою эмоцию.

— Интересно как? Вместо тебя на нее сходить? — я хохотнула. — И вообще, что произошло?

— Да там, меня направили стажироваться в финансово-экономический отдел, ну я думал, буду типа "принеси — подай, иди нафиг не мешай", но они меня реально работать там заставили, а я вообще не бельмесо. Понимаешь?! И тут главный экономист говорит, мол как так, входной бал высокий, а знаний ноль, надо генеральному сообщить. Я аж чуть не похолодел, прикинь, если узнает генеральный, то и мой отец по шапке получит. Вероника помоги мне. Притворись мной на эту неделю, пожалуйста! — он вдруг упал на колени передо мной, а я выпучила глаза.

— Нет Гош, — я отшатнулась, — ты спятил! Просто с ума сошел! Как я могу притвориться тобой?

— Очень просто, мы одного роста, одной комплекции, я дам тебе свою одежду, обувь, парик, и все, никто тебя от меня не отличит!

— Не ты точно спятил! Да я чуть не поседела от того, что прошлый раз тебе помогла, а о чем просишь ты, это просто за гранью разумного! Нет и еще раз нет. Не впутывай меня! Ты что не знаешь, что если меня разоблачат, то меня посадят в колонию!

Меня аж трясти начало, а Гоша встал отряхивая коленки, его вид был очень горестным, но он тут же надел маску невозмутимости и ушел. Просто так ушел. Ничего не сказав. Я еще потопталась на месте, а потом вернулась в колледж. Практически сразу на меня налетела Ленка.

— Ну что поговорили? А зачем он тебя искал?

Я всегда говорила, что у подруги очень развито нездоровое любопытство и оно когда-нибудь подведет ее.

— Женится предлагал, на коленках стоял, — буркнула я даже не обдумав свои слова, но отчего в мозгу сработала сигнальная лампочка, что говорить правду не надо.

— Аха-ха, — саркастично отозвалась Лена, — очень похоже на правду, — она сложила руки на груди, скривив губы.

— Ага, я пойду Лен, дел много, — я махнула рукой и пошла на встречу с куратором по дипломной работе.

Остаток дня пролетел быстро. К моему возращению домой мама уже ушла. Я еще удивилась, что так рано сегодня. Еще ведь было светло. Внутри крутило неприятное, нервное чувство. Все из рук валилось. В последнее время столько навалилось. Авантюра с Гошей, скандал с мамой, внезапное замужество, опять-таки предложение Гоши, голова шла кругом от эмоций и размышлений.

Я уже не знаю, что мне приносило больший дискомфорт. Нужно было все это как то переваривать и структурировать в голове.

В отношении Гоши успокоить себя, что он никому не расскажет и я так и останусь с незапятнанной репутацией.

Замужество. До защиты диплома было еще два месяца, а значит был запас времени, чтобы обдумать варианты.

Я хмыкнула. Мозг подкинул вариант, что если Сальский узнает про авантюру с Гошей, то откажется от нее. И я даже всерьез задумалась над этим. Но потом все отмела, мои близкие на меня рассчитывают, и нельзя их подставлять. Просто нужно как-то избавиться именно от этого женишка.

Мои размышления прервал звонок в дверь. Неприятные мурашки пробежали по спине.

— Кто может так поздно? — прошептала я, тихо подходя к двери и выглядывая в глазок. Там стоял дядя Гена. Выдохнув с облегчением я открыла.

— Привет, — поздоровалась я, — заходи, мамы нет, — я пустила его внутрь.

— Вероника, собирайся, мама в больнице, — сказал дядя тяжелым голосом от которого все внутри ухнуло.

— Что случилось? — я кинулась в комнату, быстро одевая джинсы, и переодевая майку.

— Мне позвонил Гарик, сказал, что у Оли случился приступ, спина, я ее забрал и отвез в больницу и сразу за тобой, — дядя Гена, привалился к двери.

— Спина, чёрт! У нее же грыжа в позвоночнике, нужно что-нибудь, одежда, гигиенические?

— Да собери, — взяв дорожную сумку я стала пихать туда вещи мамы, которые ей могут понадобиться в больнице.

Через час мы были в больнице в отделении нейрохирургии.

В отделении было очень тихо.

Я шла за дядей и меня буквально трясло. Трясло от осознания того, что нас уже предупреждали, что у мамы в позвоночнике сидит грыжа. Нас предупреждали, что грыжа пока в спокойном состоянии, но тяжелее дамской сумочки поднимать ничего нельзя. Иначе. Иначе даже думать об этом было страшно. И во всем виновата была Я! Чтобы обеспечить нам нормальную жизнь, мама рисковала своим здоровьем, своей свободой, а должна была все это делать я.

— Мамочка, — прошептала я, когда мы зашли в тесную пятиместную палату.

Мама лежала на кровати неподвижно и смотрела в потолок. Было видно как осунулось ее лицо, как посерело под глазами. У меня на глаза навернулись слезы. Всхлипнув я пододвинула стул и села на него, беря в свои теплые ладони, прохладную ладошку мамочки. Мама улыбнулась мне, повернув голову:

— Прости малышка, я вот сдала.

Так мало слов и я зарыдала, уткнувшись в ее ладошку. Орошая ее слезами и поцелуями. Тем временем в палату зашел доктор.

— Так, Ольга Алексеевна Царёва, пришли ваши анализы, и хочу сказать, что все неутешительно, — огорошил нас врач, даже дядя заметно напрягся.

— Что там? — наконец то отозвался дядя.

— Парамедианная грыжа, но вы уже и так знаете, ведь так Ольга Алексеевна? Совсем себя не бережете. Я же предупреждал ни каких тяжестей. И что мы имеем? А мы имеем тяжелые последствия вашей "активности", если операцию не сделать в ближайшую неделю, то может наступить паралич нижних конечностей, — врач тяжело вздохнул оглядывая нас.

Я закрыла рот рукой.

— Так делайте, в чем проблема? — дядя нахмурился и сделал шаг на врача.

— Проблема в отсутствии времени. — доктор остался невозмутим, — Квоту ждать больше года, а так операция стоит плюс-минус сто двадцать тире сто пятьдесят тысяч рублей. Если у вас есть такие деньги, то действительно проблем нет, я дам реквизиты, вы заключите договор с больницей и хоть завтра оперироваться.

Даже в тусклом освещении палаты я видела как побелел дядя, он облизнул уголок губы, так он делал всегда когда, нервничал и посмотрел на меня.

— Вероника, Оля, у меня нет таких денег! — он развел руками.

Мама еле слышно вздохнула. Она словно уже приняла свою участь. Остаться парализованной навсегда.

— Но мы можем попросить у Сальского в счет грядущей свадьбы? — глаза дяди забегали, он стал искать телефон. А я закашлялась. Мне словно на шею накинули петлю.

— Дядя, давай не здесь, — умоляюще сказала я.

— Гена, не надо, вряд ли Борис Матвеевич даст такую сумму просто так, а нам отдариваться не чем, — мама впервые откликнулась.

Доктор лишь пожал плечами и сказав, что его ждут другие больные ушел.

— Так ведь они же поженятся, как помощь думает откажет?

— Нужно узнать, я поговорю с ним завтра, не отчаивайся Оль, все будет тип-топ, — дядя хмыкнул. — Вероника поехали домой, отвезу тебя.

Я сидевшая все время как мышка и гладившая мамину руку, встала и поцеловала маму. Если Сальский даст денег, то свадьбы уже не избежать.

Ну и черт с ним, со мной, со всей этой ситуацией главное, чтобы мама поправилась.

Домой мы приехали уже очень поздно и даже не стала есть, легла прямо в одежде поверх одеяла. Закусив кулак я долго выла в подушку, которая бережно заглушала мои стенания.

Вот только я даже и представить не могла, что ждет меня дальше.