Вершитель судеб

11.

Лондон следовало более внимательно проверять звонки. Она не знала номер, не имя, и она была в самой гуще поднятого ажиотажа СМИ, и это должно было заставить ее поступать более осмотрительно. Анонимный номер неизвестного абонента. Но прежде чем ее разум стал логически мыслить, призвав ее к осторожности, она ответила на звонок:

— Алло?

На долю секунды воцарилась тишина на другом конце провода, затем Лондон услышала крохотный вздох. Всего лишь один крошечный вдох, который она узнала, и голос, заставивший ее вывернуться на изнанку, как родное старое пальто.

— Лондон, пожалуйста, не вешай трубку, — густой голос Фаррах Амид.

Лондон стиснула зубы, в глазах появились колючие слезы. У нее сдавило дыхание, перед глазами все поплыло, и она прислонилась к стене, у которой стояла.

— Как ты узнала этот номер? И что ты хочешь? — ее собственный голос был едва громче шепота.

Она услышала, как с трудом сглотнула Фаррах, и хотя она никогда не видела, чтобы ее мама плакала, но Лондон поняла, что так она попыталась сдержать рыдания.

— Мне необходимо было выяснить, что с тобой все хорошо, — ответила Фаррах. — Я видела новости неделю назад, и через одного из репортеров смогла найти твой номер. Мне необходимо было услышать тебя, и понять, что с тобой все в порядке.

Лондон подошла к окну. Пресса обнаружила ее местонахождение этим утром, и каждый раз, когда она выглядывала в окно, газетчиков становилось все больше и больше, словно стервятники, поджидающие дичь. Затем она перевела взгляд на газету, лежащую на столе, с кричащими заголовками о покушении на Мелвилла.

— Со мной будет все в порядке, если все оставят меня в покое, — ответила она, — но не думаю, что такое произойдет в ближайшее время.

Повисла напряженная пауза, обе молчали, боясь вздохнуть, Лондон и женщина, родившая ее, впервые за десять лет, обмолвились словами. Если бы боль стала осязаемой и смогла бы отразиться в пространстве, то это был бы точно такой момент, Лондон чувствовала каждой клеточкой своей кожи, разрываемую печаль, сожаление и тоску.

— Это правда? — спросила Фаррах. — То, что пишут в газетах.

У Лондон тут же сжался желудок, и она зажмурилась, разозлившись от боли, пронзившей ее грудь.

— Что именно? Что я проститутка? Да. Что Джейсон Мелвилл был одним из моих клиентов? Да. Что я встречаюсь с Дереком Эмброуз? Это сложно.

— Хабиби, — произнесла мать, используя арабское ласковое слово, так она называла Лондон, когда та была маленькой.

Лондон больше не могла сопротивляться. Слезы потекли по лицу, и она закусила губу, стараясь не издать ни звука, но глубоко у нее в груди клокотал крик, давил на ребра, пытаясь вырваться на волю, освободившись после десяти долгих, тяжелых лет.

— У меня болит за тебя сердце, — продолжила Фаррах. — Пожалуйста, позволь мне помочь тебе, хоть как-то. Позволь мне забрать от тебя эту ношу. Чтобы ни случилось в прошлом, мы сможем это выяснить позже. Теперь, позволь мне помочь тебе. Я могу дать деньги, я могу нанять адвокатов, я могу избавить тебя от всего этого. Мы можем поехать отдохнуть куда-нибудь. Все, что ты хочешь.

Лондон почувствовала себя выжатой и голой … стены из бетона, которые она отлила вокруг своего сердца, стали давать трещины и рушиться. Это было ужасно, и все же она хотела, чтобы так произошло, она жаждала этого очень давно, как наркотик.

— Не думаю, мама, — она с трудом проглотила комок в горле. — Я не могу. Сейчас нет.

Мать опять вздохнула одним из крошечных вдохов, и дрожащим голосом произнесла:

— Хорошо. Я понимаю. Я не хочу на тебя давить. Ни в коем случае. Я никогда не заставлю тебя сделать то, что ты не хочешь. Но могу ли я еще позвонить тебе? Может через несколько дней? Просто поинтересоваться, как ты. Ответишь ли ты на мой звонок? Прошу тебя, — отчаяние прорывалось из слов, Фаррах резко, со страданием вздохнула на другом конце линии.

Ее слова полностью разбили самоконтроль Лондон, больше вынести она уже не могла. Она разрыдалась, слезы лились ручьями, ловя ртом воздух, Лондон ответила:

— Да, — и решительно кивнула головой, хотя ее никто не видел. — Да. Звони. Я возьму трубку. Я должна сейчас идти. — Ей нужно завершить разговор до того, как он окончательно прикончит ее.

— Хорошо, Хабиби. Я скоро позвоню тебе. Пожалуйста, бериги себя, моя доченька.

Лондон подавила очередной всхлип и отключилась, упав на пол в слезах от боли, которая росла и копилась десятилетие. И где-то глубоко у себя внутри, она задалась вопросом, как она позволила этому всему случиться?

Разрешение навестить Мелвилла пришлось на пять вечера, и Дерек запихнул подальше свое раздражение от того, что ему еще на два часа придется отодвинуть встречу с Лондон. Стоя в лифте больницы, он раздумывал над тем, что похоже сенатор не пользуется такой популярностью, как предполагалось. Да, в вечерних выпусках новостей, а также в дневных и утренних давался полный отчет о его здоровье. Но перед больницей было полное затишье относительно средств массовой информации, только двое репортеров стояли у входа, и, скорее всего, ни один из них даже не обратил внимания на Дерека.

Остановившись перед палатой Мелвилла, Дерек показал свое удостоверение агентам службы безопасности, охраняющим дверь. Министерство национальной безопасности учредило охрану Мелвиллу сразу после покушения на его жизнь. Агенты одобрительно кивнули, и Дерек взглянул в окошко в двери, Мелвилл сидел в постели, переключая пульт телевизора.

— Тук-тук, — произнес Дерек, заглядывая за дверь. — Ты готов принять посетителя?

— Дерек. Конечно же, заходи, — произнес Мелвилл.

Дерек подошел к кровати и пожал ему руку.

— Ты сегодня выглядишь гораздо лучше. Как себя чувствуешь?

— Лучше. Не могу сказать, что на все сто процентов, но лучше. Пододвигай кресло и давай поговорим о дальнейших планах.

Дерек кивнул, быстро пододвинув кресло к кровати Мелвилла, который выключил звук на телевизоре.

— Врачи говорят через неделю меня смогут выписать.

— Это замечательно. Сколько займет восстановление?

— Они сказали, что я могу работать дома по три или четыре часа в день в течение пары недель. Потом они пересмотрят свое решение, если все будет хорошо, и я смогу вернуться на полный рабочий день уже в офис.

— Отлично. Это все выполнимо. Ты хочешь поговорить о своем графике встреч, или же мы сможем запланировать что-то другое? — спросил Дерек, чувствуя, как его голова снова начала судорожно работать впервые, после выстрела в Мелвилла.

Мелвилл немного сдвинулся в кровати, морщась от боли.

— Дерек, думаю, нам стоит говорить более открыто, чем прежде.

— Хорошо. Ты переосмыслишь свое расписание в офисе? Это будет вполне понятно по известным причинам, я по-прежнему думаю, что мы сможем победить.

Мелвилл тяжело вздохнул.

— Я ценю это. Тебе следует знать, что я с большим уважением отношусь к твоим инстинктам и твоим талантам. Я бы не пошел на такой риск, если бы ты не вдохновлял меня.

Дерек понимал, на что шел, несмотря на то, что кровь бросилась ему в голову, а адреналин зашкаливал.

— Но...

Мелвилл с трудом посмотрел ему в глаза. Оба мужчины знали, что нужно сказать, и ни один не хотел этого делать.

— Я разговаривал с моим другом, который работает в избирательной компании. Он провел по поводу меня быстрое и тайное исследование, и было обнаружено, что покушение на самом деле охватило многие интернет ресурсы, затмив негативный образ, связанный с сексуальным скандалом. Я извинился перед Анджелой, и она теперь на моей стороне, и я согласен с ней пройти консультацию у сексопатолога, чтобы не допустить предыдущего, и я могу продолжить эту кампанию, хотя до покушения не думал, что смогу.

Дерек открыл рот, чтобы согласиться с ним, но Мелвилл поднял руку, заставляя его замолчать.

— Но я думаю, что твоя связь с Лондоном наносит больше вреда, чем пользы, — Дерек готов был огрызнуться в ответ, но Мелвилл опять остановил его, поднятой рукой. — Подожди. Я понимаю, что эта связь возникла всего лишь из-за меня. — Он откашлялся. — С моей стороны, это было слишком опрометчиво, и я понимаю, что ни один из нас не оказался бы в таком положение, если бы я мог удержать свои штаны на месте. Но дело в том, что конкретно сейчас, я не в состоянии что-либо изменить.

— Так ты готов вместо меня взять на себя вину, которая представляет из себя груду мусора? — проскрипел Дерек со своего места.

— Нет. Я надеюсь, что ты это сделал исключительно, чтобы защитить меня, и надеюсь ты не имел никаких проблем, по поводу раскрытия ее личности. Такова жизнь, Дерек. Отрекись от нее, скажи всем, как тебе жаль, что ты врал насчет нее, покрывая меня, и посади меня в Белый дом.

Дерек посмотрел на мужчину, которого он пророчил в президенты Соединенных Штатов и зажмурился. Он не дышал целую минуту, прежде чем его легкие, наконец, начали нормально функционировать.

— А что произойдет тогда с ней? — спокойно спросил он.

Мелвилл пожал плечами.

— Я думаю, что она вернется к своей обычной жизни. Я не совсем понял твой вопрос.

— Мы выпотрошили ее жизнь на всеобщее обозрение. Я понимаю, ты не знал этого, но у нее была двойная жизнь. Она честный налогоплательщик, кроме того волонтер. У нее имеются друзья, которые даже не предполагали кем она была на самом деле — эскортом все эти годы. Теперь об этом знают все. Мы раскрыли всю ее двойную жизнь, и она не может никуда пойти, чтобы люди не узнавали ее, плюс еще полиция до сих пор не поймала стрелявшего в тебя, ее положение, прямо скажем, не безопасно.

Мелвилл почувствовал себя немного неудобно.

— Я сожалею, но не уверен, что ее связь с нами, как-то нам помогает. Я имею в виду, конечно, мы можем предоставить ей охрану, пока полиция не найдет стрелявшего, но помимо всего этого? Ты больше не можешь показываться с ней… Господи Иисусе, это означает, Дерек, у них есть фотографии, что ты выходил из ее дома в семь часов утра.

Дерек поднялся, принявшись расхаживать.

— Если я буду находится рядом, она будет под моим крылом. Я могу усилить охрану вокруг нее, выходить куда-то и по-прежнему убеждать общественность, что она больше не работает в эскорте.

Мелвилл покачал головой.

— Я восхищаюсь твоим благородством, поверь мне, я знаю, что она великолепна…

Дерек сжал кулак и прищурился.

— …но ты не поднимешь ее вверх. Она утянет тебя вниз. И когда ты будешь тонуть, ты потянешь за собой и всю кампанию, ведь правда же? Настало твое время, сократить потери. Ты сможешь спасти свою карьеру и кампанию, если только уберешь ее от себя навсегда.

— Нет.

— Брось, перестань быть таким чертовски благородным. На самом деле, она же не по-настоящему твоя подруга? Ты что, трахнул ее что ли? Я не могу тебя винить, но если серьезно, то есть очень много других женщин… женщин, которые не разрушат наши карьеры… для тебя, с которыми ты можешь потрахаться, плюс тебе это не будет стоить ни цента. Я познакомлю тебя с некоторыми. У Анджелы есть много одиноких подруг, которые настроены намного дружелюбно.

Дерек похолодел с головы до ног, холод сжал даже его сердце. Он подошел к кровати Мелвилла и наклонился, остановившись в нескольких дюймах от лица сенатора. Его голос звучал спокойно и убийственно, и он увидел страх в глазах Мелвилла.

— Тебе не стоит беспокоиться о моем увольнении, Джейсон. Можешь считать это моей отставкой. Я буду ждать полное свое выходное пособие, которое мне причитается, в течение следующих тридцати дней в соответствии с условиями договора.

— Дерьмо. Дерек, давай...

Дерек уже был на полпути к двери. Он остановился и глянул через плечо на Мелвилла.

— Она очень дорогая, но я ей никогда не платил. Не приходилось. И ты не найдешь другого мужчину в стране, кто может сказать то же самое. Это очень эксклюзивный клуб.

— Черт побери, не делай этого, Дерек! — орал в след Мелвилл, но Дерек вышел из палаты.

Пока он добрался до лифта, достал свой телефон и набрал быстрый набор номера, сказав:

— Привет. Можешь собрать всех? Нам нужно встретиться.

Камаль грохнул кулаком по деревянным панелям стены в штаб-квартире. Стена сотряслась, и Дерек подумал, хорошо, что по стене, потому что после такого удара, он явно бы не выжил.

— Ты в своем уме? — заорал Камаль.

— Глубоко выдохни, — спокойно увещевал Тиг.

Слова предназначались для Камаля, но Дерек последовал совету друга, и пару раз глубоко выдохнул, прежде чем ответить:

— Нет, но я не буду козлом отпущения. Я позволил Мелвиллу диктовать свои условия, и потерял всякое доверие. Все знают, что вы не нанимали меня, чтобы бы я выполнял роль на побегушках, так? Я консультант, а не наемный работник. Никто не может мне сказать, какова должна быть стратегия, я говорю какая она должна быть, и в конечном итоге, я решаю, как действовать. Или я ухожу. Что и произошло сегодня.

Скотт уперся бедром в бильярдный стол, приняв непринужденную позу, и случайно сдвинул красный шар, который стукнулся о желтый, направив его прямиком в лузу. Он смотрелся со стороны так, словно модель, сошедшая со страниц мужского журнала, его светлые волосы были в беспорядке, подтянутое стройное телосложение, показывающее совершенство фигуры, под дорогой рубашкой и дизайнерским галстуком.

— Очевидно, Дерек прав, Камаль. Он большой мальчик, и если он решил, что Мелвилл направлял его к ранее проигрышному решению, то мы должны уважать это.

— Спасибо, — Дерек резко кивнул Скотту, прежде чем перевести взгляд на Камаля. Он ненавидел бороться со своим лучшим другом, но если Камаль не получит полный контроль над происходящим, как избалованный богатый ребенок египетского бизнесмена, ничем хорошим это не закончится.

Камаль тыкнул пальцем в Дерека.

— Ты рискнул поднять свой авторитет? Ты сказал всему миру, что встречаешься с проституткой, а теперь, получается, что ты солгал всему американскому народу, и отказываешься от кандидата, которому якобы верил и доверял, именно в тот момент, когда он раненый лежит в больнице после покушения. И почему ты думаешь, что таким образом, защищаешь и поднимаешь свой авторитет? Спрашиваю еще раз, ты окончательно потерял свои затраханные мозги?

Тиг, развалившийся на диване, положив руки на спинку, с беспокойством взглянул на Дерека.

— Когда он так ставит...

— Заткнись, — прорычал Дерек. Он знал, что Камаль мог аргументировать все что угодно, и у него сжался живот, когда Камаль все разложил по полочкам, и был прав. Но сердце говорило, что он готов повторить все сначала. Он готов принять любой удар, терпеть любые оскорбления, бросить любую работу, если это будет способно защитить Лондон. Этот факт напугал его. И заставил двигаться вперед.

Он покачал головой, внезапно почувствовав себя измученным и усталым. Он хотел очутиться в кровати и желательно с Лондоном.

— Да, ты прав, когда так говоришь. Но я не смогу сделать то, что он хотел. И не думаю, что это правильно с моей стороны, для меня, и уж точно не для Лондон. Если посмотреть с другой стороны — если я позволяю клиенту диктовать мне условия, я просто в следующем десятилетии только и буду, что бороться с такого типа проблемами. Мой успех зависит от кандидата, который верит в меня, как в эксперта. Я веду, он следуют и выполняет, все просто.

Камаль прислонился к стене, скрестив руки на груди, нахмурившись, с вызывающем выражением лица.

Тиг встал и подошел к бильярдному столу, где лежал его пиджак, он надел идеально скроенную вещь.

— Я согласен. Я работаю в подобном бизнесе, Камаль, и ты не можешь позволить клиентам устанавливать свои правила и всех подряд сажать за решетку. Что сделано, то сделано, и нет смысла плакать над пролитым молоком. Пресса не долговечна, все забывается. Как только они раструбят новость, что Дерек больше не участвует в предвыборной кампании, пошумят несколько дней, а затем пойдут дальше. Ты…, — он указал на Дерека, — получишь последствия всего этого через три месяца. Я думаю, ты в курсе. Думаю, ты также понимаешь, что у тебя не будет больших списков из ожидающих в очереди клиентов. Тебе придется постараться и убедить партию, что тебе снова можно доверять, на это может потребоваться какое-то время.

Скотт хмыкнул в знак согласия, а Дерек кивнул. Несмотря на то, что это было достаточно болезненно, он понимал, что Тиг прав. Это была цена, которую ему стоило заплатить, и он был готов.

— Я свяжусь с адвокатом Мелвилла, чтобы проверить будут ли выполнены условия контракта. Я уже связался с ним, настаивая на совместном пресс-релизе, поэтому они не смогут высказать только свою точку зрения, выгодную для себя. Если я должен обратиться в суд для судебного запрета их контактов с прессой, пока мы не обговорим все подробности, то я сделаю это.

— Спасибо, — ответил Дерек Тигу. — Но прежде чем ты уйдешь, я хочу кое-что сказать.

— Тебе не кажется, что в этом месяце ты уже многое сказал? — спросил Скотт, ухмыляясь.

Камаль усмехнулся из своего угла, где он продолжал насуплено стоять.

— Да, — ответил Дерек. — Но это важно для всех нас. Это предмет гордости, а также кое-какая страховка на будущее. — Он начал ходить по комнате. — У нас остался вопрос, кто слил всю информацию в прессу, и у нас появилась очень странная информация про Уильямса. Я не хочу, чтобы такое продолжалось. И кроме того, в Мелвилла стреляли. Если это как-то связано с кампанией, нам в любом случае стоит это знать. Полиция должна узнать. Я не хочу, чтобы какой-то маленький ублюдок, разгуливал по столице, думая, что он избежал наказания и заставил меня подать в отставку, или еще хуже, попытался убить сенатора Соединенных Штатов.

Камаль оттолкнулся от стены и двинулся к бару, налив себе щедрую рюмку водки.

— Наконец, я слышу здравый смысл, — выпив сказал он.

— Ах, запах мести, — пошутил Тиг. — Ничто не способно разбудить твоего внутреннего Гази, как запах крови врага, да? (Гази (араб. غازي‎‎) — название вольных воинов-добровольцев, защитников веры, правды и справедливости. Понятие встречается в мусульманских источниках c X—XI вв.)

— Мой внутренний Гази готов испить немного твоей крови, если ты не будешь осторожен в своих высказываниях, — зарычал Камаль, поворачиваясь к Дереку. — У нас слишком много нитей ведет к Уильямсу. Думаю, мы сможем точно раскопать, что произошло, чтобы не аукнулось это нам позже. — Он помолчал. — И я также думаю, что мы должны снова прощупать Лондон.

Скотт и Тиг застонали одновременно, Дерек просто слетел с катушек.

— Черт возьми! Мы это уже проходили. Она не представляет для нас угрозы, и она не продавала Мелвилла. Я предложил ей деньги, она отказалась. Мы не будем тратить время, гоняясь за призраками.

Камаль нахмурился, но промолчал.

— Итак, Уильямс, — продолжил Дерек, похрустывая шеей из стороны в сторону.

— Я могу приставить к нему одного из своих стажеров? — предложил Скотт. — Я скажу ему, что это часть внутренней игры, и он будет следовать за Уильямсом несколько дней, посмотрим, куда он ходит и с кем встречается.

Дерек кивнул, соглашаясь последить за Уильямсом нескольких дней, чтобы выявить связь между Ником Паттерсоном и Уильямсом.

— Отлично. А я схожу прямиком к Нику, посмотрю ему в глаза и спрошу какие у него дела с Уильямсом. Нет смысла топтаться на месте, тем более, что у меня вдруг появилось много свободного времени.

Тиг открыл дверь, повернувшись к остальным.

— Как обычно расходимся по одному, именно благодаря Дереку имея большое количество дополнительной работы, — он подмигнул. — Теперь, я знаю какие вы все, засранцы, но у меня свидание, и она гораздо интереснее, чем вы.

Дерек усмехнулся, и в его голове возник образ Лондон, распластавшейся голой на кровати.

— Заседание закончено, — рявкнул он, прежде чем направиться к двери в след за Тигом.