Вершитель судеб

5.

Дерек откинулся на спинку высокого офисного кресла, упираясь локтем на подлокотник из мягкой кожи, опустив лоб на ладонь. В голове стучало, он не мог сосредоточиться, бесконечно мешали мысли. Он еще раз взглянул на речь, которую готовил для Мелвилла на сорок пять минут, так и не смог дописать до конца одно предложение.

Он закрыл глаза и увидел ярко-алые губы, янтарные глаза и грудь, которую заставит даже ангела заплакать. Лондон Шарп, его так называемая подруга, которую он не видел, не разговаривал вот уже в течение трех дней. Сегодня вечером им необходимо было присутствовать на мероприятии по сбору средств для Мелвилла, и ожидание съедало его нутро. Он попытался сам себе, хотя и с трудом, но признаться — его сильно привлекала эта женщина.

— Черт, — пробормотал он, развернувшись лицом к окну. Из окна его офиса можно было увидеть купол Капитолия, и это служило постоянным напоминанием, что он всегда хотел большего в своей жизни — власти и влияния на народ. Он не чувствовал себя избранным, это не в стиле Дерека. Он просто знал, что большинство политиков представляло из себя бестолковую массу эго, приправленную хорошей дозой манией величия.

Ему не нужно было выступать с речами, получать письма от поклонников, давать бесконечные интервью, чтобы почувствовать насколько он любим народом. Ему не нужно все это, чтобы понять, что он обладает влиянием на толпу. И он сто процентов не имел и не реализовывал никаких непродуманных идей, а только те, которые бы остались в памяти многих поколений в будущем. Нет, Дерек хотел быть человеком, дергающим за ниточки, чтобы помочь миру достичь своего потенциала.

Сколько он себя помнил, у него был довольно уникальный взгляд на жизнь и мир, существующий вокруг него. В возрасте пяти лет он приходил домой, играя с соседским мальчишкой и спрашивал мать: «Почему родители Эрика упорно стоят на своем, когда он не убирается в своей комнате? Если ему пообещать мороженое за уборку, он бы тут же убрался. Он сделает все ради мороженого». У Дерека был один исключительный талант — умение видеть, как стоит разрешить ситуацию.

Он специализировался в области политических наук в университете и со второго курса уже начал работать на кампании. Благодаря своему таланту и неустанному труду, он занял руководящую роль на национальном уровне про проведению кампаний, ровно на свой двадцать пятый день рождения. К тридцати годам он создал свою собственную политическую консалтинговую фирму, став вдохновителем одних из самых больших и дорогостоящих кампаний выборов в сенат в истории, заработав кучу денег.

Как доверенное лицо некоторых кандидатов, он посадил их в кабинет, и мог бы влиять на их политические платформы, направляя их к вопросам, «дорогим» его сердцу. Его отец работал на конвейере на автозаводе в Детройте, каждый день надрываясь. Пока американская автомобильная промышленность переносила долгую и мучительную смерть, семья Дерека изо всех сил пыталась поддержать образ жизни рабочего класса, пока он был ребенком. К счастью, теперь его огромная зарплата могла помочь родителям, они жили в красивом уединенном доме в городе Бока-Ратон.

Но он никогда не забывал, как упорно работают американцы и чаще всего ходят по лезвию бритвы в этом новом тысячелетии. Его желание попасть в Белый дом исходило от желания иметь влияние и направлять политику страны, чтобы решить многие такие важные вопросы. Он и обладал такой способностью, он видел, как это можно осуществить.

Сейчас же он сидел за своим столом, на пороге ожидаемых перемен, к которым стремился вот уже десять лет, и единственное, о чем мог думать — лице, ногах и ложбинке между двумя пышными сиськами.

Он никак не должен ыбл связываться с Лондоном. Она была эскортом, ради Христа. Он не интересовался женщинами, которые зарабатывали на жизнь, обманывая мужчин, говоря им все, что они хотят услышать. «Да детка. Нравится так малыш. Ты самый лучший малыш». Он вздрогнул, вообразив все это. Дерек Эмброуз хотел, чтобы его женщины были мокрыми и готовыми, и честными, когда он их трахал. Пусть называют его даже сукиным сыном, но ему необходимо было знать, что когда он толкался в них, и они кричали от оргазма, это было по-настоящему.

Но все равно, он хотел Лондон Шарп, как мужчина, но не как клиент. Он хотел, чтобы она захотела его. Его совершенно не беспокоило, что она будет что-то имитировать между ними. Но с другой стороны он не мог этого допустить, поэтому сидел сложа руки, полностью оцепенев как спортивное бревно.

— Твое лицо говорит, что «всё вечно шло не так, как надо», — сказал Камаль с порога, вплывая в кабинет без предупреждения.

— Мне нужно, вставить по— видимому моей секретарше, — ответил Дерек, откинувшись на спинку стула.

— Ну, справедливости ради, я принес ей цветы, — Камаль сел в кресло напротив Дерека и ухмыльнулся.

— Если она позволит каждому, кто приносит ей цветы, без доклада входить ко мне в кабинет, она будет работать на новой станции железнодорожного вокзала, — заворчал Дерек.

— Она популярна, — ответил Камаль. — Хотя слишком молода, на мой вкус.

— Для меня тоже. Но не для моего брата, хотя я слежу за ситуацией.

— В самом деле? Маркус интересуется Рене?

— Он утверждает, что нет, но я-то вижу. Я наблюдал за парнем с детства, как он бегал за каждой юбкой, когда достиг половой зрелости. Все признаки налицо. Я сказал ему, что надеру задницу, если не будет держаться от нее подальше. Мне потребовалось десять лет, чтобы найти отличную секретаршу, я не собираюсь терять ее из-за того, что мой младший брат не может удержать свои штаны.

Камаль хмыкнул, потом задал убийственный вопрос:

— Да? А что насчет тебя? Ты можешь удержать свои штаны от нашей прекрасной мисс Шарп?

Дерек недовольно посмотрел на своего давнего лучшего друга.

— Она не наша, и я даже не собираюсь отвечать, — выплюнул он.

Камаль поднял руки вверх в знак всеобщей капитуляции.

— Просто поинтересовался. Я видел, как ты словно вышел на охоту, и я не слепой. Ты наслаждался этой маленькой хитростью совсем чуть-чуть на пресс-конференции.

Дерек вздохнул, чувствуя поражение.

— Ты не видишь ничего, она великолепна, а я мужчина. Вот и все.

Камаль не похоже, чтобы купился на это, но решил сменить тему.

— У меня есть информация, кто пустил слух в прессе.

Дерек наклонился вперед, каждый нерв в его теле напрягся. Именно этого ему и не хватало, чтобы вытянуть свои мозги из штанов, острых ощущений охоты, запаха крови. Как только он узнает, кто посмел подставить его, он разорвет их на миллион мелких кусочков и скормит прессе Белого дома.

— Скажи мне, — попросил он Камаля.

— Тиг договорился со следователями его фирмы, Скотт поговорил с человеком из Капитолия. Двое слышали одно и тоже имя за последнюю неделю.

— И? — ногти Дерека впились в стол.

— Райан Уильямс, руководитель аппарата сенатора Донован.

— Донован, который кричал, что будет баллотироваться на пост президента, но до сих пор не объявил?

— Да, — Камаль перенес свой вес и вытянул длинные ноги. — Уильямс говорил много всякого дерьма о Мелвилле, а также нанял фирму, чтобы найти на него компромат.

— И ты думаешь, что в этом компромате была и Лондон?

— Если они следили за Мелвиллом, то могли бы увидеть, как наша мисс Шарп встречалась с сенатором, верно?

Дерек вздохнул и провел рукой по волосам, поднял глаза к потолку, жалея, что там нет ответов, которые ему были так необходимы. Потолок оставался все таким же пепельно-белым, он снова перевел взгляд на Камаля.

— Если кто-то очень внимательно действительно наблюдал за Мелвиллом, то несомненно мог бы увидеть, как она входит в его номер в отеле.

Камаль кивнул.

— Итак, что будем делать?

Дерек встал и прошелся по своего длинному просторному кабинету, его пятисотдолларовые туфли утопали в пушистом ковре.

— Нам нужно добраться до Уильямса. Что мы имеем на него?

Камаль вытащил сложенную бумажку из внутреннего кармана пиджака, явно предвидя вопрос Дерека.

— Тебе, вероятно, следует взглянуть на это, — он передал бумагу Дереку.

Дерек быстро пробежался взглядом, исподлобья посмотрел на Камаля с дьявольской улыбкой на лице.

— Ну, и ну! Никогда не думал, что от Рождественской вечеринки в Белом доме будет столько пользы.

Камаль хмыкнул.

— Да, обнаружить Уильямса трахающего жену своего босса в душевой кабинке было настоящей удачей.

Дерек наклонился над столом и нажал кнопку интеркома на телефоне.

— Рене. Достань мне всю информацию, какую можешь на Райана Уильямса. Он возглавляет кабинет сенатора Донована.

Он откинулся назад в кресле, чувствуя, что вновь вернулся к жизни впервые за несколько дней.

— Похоже, мы только что получили хорошие вести, — сказал он Камалю.

— Похоже, Донован не будет баллотироваться в президенты, — ответил Камаль.

Мероприятие подразумевало коктейльные наряды, и Дерек был в превосходном темном костюме. Вашингтонские мужчины все были в костюмах, но на памяти Лондон мало на ком так превосходно смотрелся костюм, как на ее новом «бойфренде».

Она стояла в углу огромного зала и наблюдала за ним, совершающего раунд по кругу, пожимая руки мужчинам, целуя женщину в щеку, которая смеялась над его шуткой. Он весь гламурный и очаровательный. И она была удивлена, но она хотела делать вид, что он только ее, хотя знала, что это не так… этого и не могло быть.

Она перевела свое внимание на жену конгрессмена, которая пыталась ее привлечь к помощи детской благотворительной организации.

— Думаю, что вы и мистер Эмброуз будете очень яркими послами этой программы, — сказала объемная миссис Банкер, широко улыбаясь Лондон.

— Спасибо, — ответила Лондон, думая о том, насколько ярким у Дерека был красный галстук и еще кое-что.

Она встряхнулась и попыталась сосредоточиться.

— Если вы дадите мне свою визитку, я обязательно обсужу этот вопрос с Дереком. Не знаю в каких благотворительных мероприятиях его фирма участвует в этом сезоне, но я обязательно прослежу, чтобы один из нас присутствовал.

Миссис Банкер придвинулась к Лондон, наклонив голову.

— И я должна вам сказать, дорогая, мне так интересно узнать о вашей прежней профессии. Как это происходит со всеми этими…, — женщина остановилась и посмотрела поверх плеча Лондон. — О! Вы греете уши, мистер Эмброуз, — хихикнула она.

Дерек поцеловал Лондон в щеку, его рука обвилась вокруг ее талии. Он проделал это слишком естественно и уверенно. Она заскрежетала зубами, борясь с желанием отодвинуться.

— Какие страшные вещи вы милые дамы говорите обо мне? — он посмотрел на Лондон с такой теплотой и нежностью, словно был актером в прошлой жизни. Она повторяла про себя мантру, что это всего лишь видимость, прежде чем ответить ему.

— Ничего, ты самый лучший, дорогой, — ответила она, входя полностью в собственную роль. — Мы обсуждаем предстоящую благотворительную деятельность. У меня имеется много информации, и я могу передать ее тебе завтра в офис.

Дерек усмехнулся и продолжил светскую беседу с миссис Банкер, давая Лондон время перевести дух. Пока только трое заговорили с ней о проституции. Двое были как миссис Банкер, благожелательными сплетницами. Другой был министр, который просто сказал, что Бог одобрит ее новый путь в жизни. Все происходило намного лучше, чем она ожидала, Дерек относился к ней как к королеве. Он видно явно проходил курсы актерского мастерства в университете, потому что она почти поверила, что он действительно был в нее влюблен.

Когда миссис Банкер извинилась, направившись к послу Венесуэлы, Дерек повернулся спиной к комнате и придвинулся к Лондон с задумчивым выражением на лице.

— Ты не сказала мне, что научена быть женой политика.

Она рассмеялась, заметив, как его глаза заискрились, как только его взгляд упал на ее декольте. Дрожь пробежалась у нее по позвоночнику.

— На самом деле, я держалась подальше от политики, насколько это было возможно, — ответила она.

— Ну, ты превосходно все знаешь, что нужно сказать. Я не мог себе даже представить более прекрасную девушку, — его рука поднялась к ее локтю, и он легко проводил по ее руке, заставляя ее пульс биться быстрее, и она чертовски хорошо знала, что не должна была ему этого позволять.

Кто-то толкнул Дерека в спину, и выпивка мужчины выплеснулась на плечо Дерека и на платье Лондон вниз к ее декольте.

— Черт, — прорычал он, разворачиваясь, чтобы посмотреть, кто толкнул его в спину.

За Дереком она увидела пьяные глаза мужчины, который смотрел на ее капли, стекающие между грудей, пока она старалась их вытереть. Она сразу же узнала нарушителя спокойствия и внутренне съежилась. Конгрессмен Фредерик Фостер был известной личностью в округе Колумбия, возглавлял фракцию меньшинства в Белом доме.

Он прищурился на Лондон. Его лицо было красным и опухшим, он явно был уже пьян.

— Эмброуз! Извини, не хотел сбить тебя с ног, — невнятно произнес Фостер.

Улыбка Дерека была натянутой, а голос грубым.

— Это на самом деле мое свидание, ты должен извиниться конгрессмен, мне кажется, что платье, которое ты испортил не дешевое.

Лицо Фостера вспыхнуло еще больше, и он плотоядно ухмыльнулся.

— Ну, это имеет смысл, поскольку я хорошо знаю, что она...,— он сделал паузу и посмотрел на нее соответствующим взглядом прежде, чем закончить, — мой виски, возможно, не причинил большого урона платью, только сделало ее саму еще вкуснее.

Тело Лондон застыло, зубы сжались, и она готова была распять Фостера на месте, но прежде чем открыла рот, Дерек молниеносно схватил за рубашку Фостера и зарычал на маленького человека.

— Что, черт возьми, ты только что сказал про мою девушку?

Фостер попытался безуспешно оттолкнуть Дерека.

— Пожалуйста, Эмброуз, — невнятно произнес он, — ты собираешься продолжать этот фарс? Она шлюха. Все, что угодно, но не пытайся нам втолковать, что это настоящее твое свидание.

Слова едва сорвались из рта ублюдка, как кулак Дерека впечатался в него, и кровь хлынула из носа и губы конгрессмена.

— Дерек! — закричала Лондон, когда он снова схватил пьяного. Глаза Фостера закатились, и Дерек еще раз жестко ударил его, прежде чем отпустить.

Фостер рухнул на руки и колени на пол, Дерек схватился за руку.

— Черт, — прошипел он.

Несколько человек, включая сенатора Мелвилла, появились словно из воздуха, и голова Лондон начала пульсировать от боли, поскольку она поняла, что это самое большое унижение.

— Дерек? — произнес Мелвилл, руководителю своей предвыборной кампании, возвышаясь над ним на две головы.

Член службы безопасности отеля тоже появился рядом.

— Проблемы, сенатор Мелвилл?

Дерек скривился.

— Уже больше нет, но не могли бы вы, пожалуйста, проводить этого…, — он показал ногой на бормочущего Фостера, — отсюда. Он явно перебрал. — Он посмотрел на любопытствующих по сторонам.

— Простите, но моя мама воспитывала меня, что нужно защищать честь дамы, — он снова дотронулся до руки и поправил манжеты.

Сотрудники службы безопасности подняли Фостера с пола и поволокли на выход, Мелвилл улыбнулся зевакам.

— Не стоит прерывать ваш вечер. Беспокоиться не о чем. Один из гостей слишком много выпил. Оказывается, моя речь не настолько была увлекательной, как я думал.

Толпа усмехнулась и захихикала, и один из помощников Мелвилла стал ненавязчиво направлять их в сторону. Облегчение затопило Лондон, когда она увидела постепенно расходившихся зевак.

— Какого черта, Дерек? — зашипел Мелвилл. — Достойная реабилитация, но они все видели, как ты заваливаешь его. Что на тебя нашло?

Дерек бросил на Мелвилла мрачный взгляд и покачал головой.

— Неважно, просто займись делом. Нужно дожать пару из Чикаго. Они готовы вложиться, и также сказали о бонусном пожертвовании, если ты пройдешь.

Мелвилл перевел взгляд на Лондон, она натянуто улыбнулась в ответ. Она знала, что ее лицо горело и единственное, что хотела, убежать от сюда, как можно скорее.

— Ты скоро уйдешь? — спросил он таким тоном, который подразумевал, что это будет лучше для всех.

— Считай, что нас уже нет, — ответил Дерек.

Рука Дерека болела, как сука. Он знал, как наносить удары в боксерских перчатках, а не голыми костяшками, поскольку тренировался с того момента, как начал играть в футбол в университете.

Он вспомнил взгляд Фостера, как тот косился на Лондон, и ярость снова вскипела в нем. Сволочь заслуживал гораздо большего, чем получил. Если бы Дерек не был на официальном раунде, он не остановился бы, пока Фостера не увезли в машине скорой помощи. Он вспомнил выражение лица Лондон, когда конгрессмен оскорбил ее, и его желудок снова скрутило. Она пыталась скрыть, но была уязвлена, причем болезненно.

Они подошли к машине, она молчала. Не единого слова. Она села на его дорогие кожаные сиденья и отвернулась, глядя в окно.

— Ты в порядке? — спросил он хрипло.

— Я не участвовала в драке в Гранд Эсквайр Банкетном зале, — огрызнулась она. — С чего мне быть не в порядке?

Он провел рукой по волосам и лавировал между машинами, стараясь не тормозить и уклоняться от встречного движения из Джорджтауна.

— Он оскорбил тебя. Некоторые женщины расстроились бы от этого.

Лондон разразилась своим горьким смехом.

— Мне не нравятся твои некоторые женщины, с которыми ты встречался.

Дерек взглянул на ее длинную шею и изящный профиль.

— Нет. Ты не некоторые, — ты гораздо лучше, — но это не значит, что он не расстроил тебя.

— Со мной все хорошо. И эту сцену можно было бы избежать, если бы ты только позволил мне это.

Она не могла говорить это серьезно? Кем, черт возьми, она думала он был? Не мог он стоять и молча наблюдать, как оскорбляет женщину в его присутствии какая-то пьяная свинья.

— Я не позволю другим мужчинам оскорблять девушку, независимо от того, какую функцию я выполняю, — ответил он.

Она повернулась к нему с раскрасневшимся лицом, губы дрожали.

— Я не настоящая твоя девушка, Дерек. Ты забыл, что это уловка? Ты даже не знаешь меня. И если думаешь, что я предпочла бы, чтобы ты защитил мою честь, таким варварским способом, нежели, чтобы я спокойно могла справиться и сама, то тебе действительно прямо сейчас стоит уяснить некоторые вещи. Если бы ты дрался с каждым мужчиной, который сказал в мой адрес что-то неприличное сегодня вечером, ты бы ничего не сделал, и проблема бы осталась. Я знала, что это произойдет, я была готова к этому, а ты только поспособствовал, чтобы еще больше нежелательного внимания было привлечено ко мне.

Дерек схватился за руль так, что костяшки пальцев заболели. Добравшись до таунхауса Лондон он резко припарковал свой маленький автомобиль на свободном месте.

Повернувшись к ней, он был на взводе.

— Как ты можешь говорить, что мужчина требующий уважать тебя совершил что-то плохое, нежели тот, кто тебя оскорблял в лицо? Независимо от твоей работы, ты заслуживаешь, чтобы к тебе относились с элементарным уважением. Если я вижу, что кто-то на моих глазах оскорблял тебя сегодня вечером, я должен положить этому конец немедленно. Существует единственный способ бороться с такими, как Фостер. Показать им, кто в доме хозяин и отправить в нокаут. Ты слишком хороша для таких людей, как он, Лондон. Ты слишком хороша для всех них.

Ее глаза округлились, рот превратился в немую шокирующую «о». Она смотрела на него с открытым ртом, и он видел ее горло, а потом она с трудом сглотнула.

Она наконец заговорила сухо и тихо.

— Так вот что означали эти кулачные бои? — прошептала она. — Ты захотел спасти меня?

Она усмехнулась, но веселья в ее тоне не было.

— Я никогда бы не подумала, что ты своего рода спасатель, Дерек, — она отрицательно покачала головой. — Как я могла такое упустить?

— О чем ты говоришь? — спросил он, как только она открыла дверь машины. Он остановил ее, схватив за плечо, но она стряхнула его руку, выходя из машины и направляясь к входной двери. Он выскочил из машины и ринулся за ней.

— Лондон! — резко окликнул он, не понимая до конца, паники возникшей и бурлящей внутри, адреналин захлестывал его.

Она набросилась на него, ее прекрасные глаза сверкали влагой, у него внутри что-то оборвалось, и глубоко засела стреляющая боль, он даже не мог понять от чего.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи. Меня не нужно было спасать, я не участвую в фильмах Джулии Робертс. Я сильная, независимая женщина. Я сама выбрала эту работу, и выбрала такой образ жизни, и я позабочусь о своих собственных проблем, и разделаюсь легко с такими людьми, как Фредерик Фостер так, как посчитаю нужным. Последнее, что мне необходимо — это властный манипулятор с комплексом спасателя, пытавшийся сделать из меня ту, кем я не являюсь. Первые семнадцать лет моей жизни мною манипулировали и говорили, что делать, когда я была той, кем не хочу быть и никогда не буду жить так снова.

Полное разочарование заставляло Дерека с трудом соображать.

— Я не пытался спасти тебя. Тебя нет надобности спасать. Я просто не мог стоять и слушать этого ублюдка, говорившего о тебе подобные слова. Что я должен был сделать?

— Что? — спросила она, повторяя его вопрос.

— Что? — он сжал кулаки, находясь на грани полного потеря контроля. Ни одна женщина так никогда не задевала его за живое, как эта. Она была самой неблагодарной, таинственной женщиной, которую он когда-либо знал.

Она наклонилась вперед и в ее глазах блеснул вызов.

— Почему ты не позволил ему так со мной разговаривать? Он же не сказал неправду. На самом деле, он своего рода намекал, что моя цена баснословна, как ад. Это был настоящий комплимент. Так почему же ты не мог устоять против этого?

Она опустила голову и поджала свои пухлые губы. Его сердце сразу же екнуло, и прежде чем он успел подумать, уже тянулся к ней прижимая ее к своей груди.

— Потому что я все время представляю, как он дотрагивается до тебя, и я не могу смириться с этой мыслью, — прорычал он, жестко опуская на нее свои губы.

Ее вкус напоминал шампанское и сливки. Насыщенный, богатый, декадентский. Его легкие сжались, словно он только что пробежал марафон, она растаяла в его руки, он грабил ее рот, словно вопрос касался его жизни. Его язык прошелся по ее зубам, губам, языку. Она прикусила его нижнюю губу, он зарычал, предупреждая. Он почувствовал ее улыбку, и потерся о нее, переложив ее руку на его стояк. Необходимость погрузиться в ее мягкую, горячую плоть затуманили все мысли и стерла события произошедшего вечера.

— Господи, — прошептал он, перейдя к ее шелковистой шее, покусывая и облизывая ее элегантный изгиб.

Она вцепилась в лацканы его пиджака и застонала, прижимаясь спиной к входной двери, он превратился в подростка, который пытался трахнуть королеву бала. Он услышал, как ее сумочка упала на тротуар и у него промелькнула мысль, что им понадобиться ее сумочка. В ней находились ключи от ее дома, и он очень хотел попасть внутрь, чтобы он мог продолжить начатое.

— Ключи, — пробормотал он, накрывая ладонью ее полную грудь.

— Ах, — выдохнула она, изгибаясь напротив него.

Он проложил дорожку до ее V-образного выреза платья, облизывая край ткани с выпирающей грудью. Скользя рукой по ее бедрам и сжимая их, он скрепя сердцем отстранился от ее сочных губ. Он нагнулся и поднял ее сумочку именно в том момент, когда его телефон завибрировал в кармане. Он отодвинулся, она смотрела на него широко раскрытыми глазами, вцепившись в декольте своего платья. Их глаза встретились, и он почувствовал, что она отдаляется от него. Нет, нет, нет.

Он провел пальцем по ее подбородку и наклонился, шепча ей на ухо. Чертов телефон продолжал жужжать в кармане, но он намеревался игнорировать его… до завтрашнего утра.

— Мне жаль, что я облажался. Разреши мне все исправить. Почему бы тебе не пригласить к себе своего бойфренда? — прошептал он ей на ухо, она вздрогнула всем телом.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему? — спросил он, упираясь лбом ей в плечо, его член болел, испытывая просто адскую нужду.

Она напряглась и подарила ему нежную улыбку, из вежливости он отошел на шаг назад.

— Я проститутка, Дерек. И теперь я знаю, что с тобой не все в порядке.

Дерек почесал затылок в поисках ответа, даже если он знал ответ, он не хотел его озвучивать.

— Я занимаюсь сексом с мужчинами за деньги. Иногда с такими, как Фостер, — настаивала она.

Он сжал губы, и его живот тоже сжался от представленной картины.

— Я ненавижу это, — ответил он и разгоряченное тело стало быстро остывать, и он почувствовал холод.

Она совершила маленький поклон головы, губы были поджаты, глаза потемнели и стали непостижимыми.

— Спасибо, что подвез, — ответила она, убрала от него руку и выудила ключ из сумочки. Прежде чем он успел сформулировать ответ, она закрыла перед ним входную дверь, оставив в одиночестве на улице в прохладном ночном воздухе.

— Алло? — хриплый голос Лондон ответил на звонок два дня спустя, и Дерек почувствовал, как его штаны опять напряглись. Черт. Что эта женщина с ним сделает?

— Я уже прощен? — спросил он, устраиваясь поудобнее в кресле и, улыбаясь самому себе от воспоминаний каково это целовать ее потрясающие губы.

— Поскольку мы не встречаемся, не думаю, что это имеет значение, не так ли?

Он вздохнул. Она не собиралась сдаваться ни на дюйм.

— Я бы все-таки предпочел, чтобы ты не злилась на меня каждый раз, когда мы куда-то выходим вместе.

— Прекрасно, — он почувствовал улыбку в ее голосе, и стал подозревать, что она хотела бы контролировать его. — Ты прощен. Но мы соблюдаем определенные границы. Это же все-таки игра. Никто же не смотрит за тобой, когда ты высаживаешь меня у моей двери. Они не знают, поцеловал ты меня или нет.

— Ты хочешь сказать, что больше никаких поцелуев?

— И не бить никого и не спасать меня, — ответила она.

— Господи, по версии журнала «Жизнь альфы», черт побери бои являются основой современного американца. Ты забрала мою основную профессию. И какого черта я теперь должен делать?

Смех Лондон был похож на горячие ириски, скользящие по коже. Темный, богатый и грешный. Он поднял глаза к потолку, пытаясь не акцентировать внимание, как ее смех прошелся через его уши к груди, а затем приземлился прямо в паху.

Она тут же остановилась, прочистила горло, словно вспомнив, что не должна позволять легкости в их отношениях.

— Дерек, — теперь она была спокойной и очень серьезной. Он ненавидел, когда она становилась настолько серьезной. — Наши отношения не настоящие. Ты понимаешь это, не так ли? Ты сказал, что мы сделаем это быстро, переведя на себя все внимание. Сколько еще ждать?

Он был уязвлен, потому что она хотела находиться подальше от него.

— В первую очередь мне нужно отследить откуда появились эти слухи. Мы обеспечиваем прикрытие главной фигуры. Тот, кто слил информацию в прессу старается идти в ногу с нами у нас за спиной на данный момент. Мы хотим их сбить с толку, и сохранить в таком положении, пока не поймаем подлеца.

— А вы кровожадные, не так ли? — язвительно заметила она.

— Когда речь заходит о моей карьере, да. Я еще не все осуществил, что хотел. И я не собираюсь начинать сейчас с нуля.

— Все больше оснований, чтобы держаться от меня подальше. Я не хороша для твоего бизнеса, Дерек, — она сделала паузу. — И ты не хорош для меня.

Он отказывался признать какое удовлетворение последние слова доставили ему.

— Позволь мне самому позаботиться о моем бизнесе, — сказал он пренебрежительно. — Ты должна беспокоиться о том, где бы ты хотела сегодня пообедать, прежде чем идти на прием вместе со мной в Белый дом.

— Прием в Белом доме?

— Да, и мне необходимо, чтобы ты была там со мной. Я бы позвонил раньше, но все произошло в последнюю минуту. Это мой друг Камаль. Он хочет поговорить с президентом о соглашении, которое пытается обсудить в ООН.

— И почему я должна быть там?

— Это прекрасная возможность для наших отношений, чтобы получить молчаливое одобрение от самого высокопоставленного чиновника в партии. Ты в Белом доме, подразумевает, что президент одобряет, хотя конечно понятия не имеет, что она одобряет все, что угодно. Но ни у кого не возникнет даже и сомнения по поводу тебя и Мелвилла после того, как президент пригласила нас в Белый дом, как пару.

— И мы будем встречаться после этого? Я имею в виду, разве пресса не устанет от того, что якобы все подозрения сняты, на этом официальном приеме?

Дерек прекрасно понимал, что как только появляется Белый дом пресс-корпус закрывает эту тему и перестает копать историю дальше. Никто не смеет подумать, что президент Соединенных Штатов позволит женщине из эскорта Мелвилла попасть в Белый дом. Каждый будет абсолютно уверен, что Лондон девушка Дерека, и, причем полностью перевоспитавшаяся.

Но Дерек почувствовал глубокое разочарование от одной только мысли, что у него не окажется больше причин увидеть Лондон. У них только было одно лишь свидание… якобы, свидание, назовите, как угодно. Он хотел большего. Она была очень умна, великолепна и сложна до чертиков. Ему нравился ее вызов. Он не был готов бросить все, ради того, что она еще выставила свои требования.

— Тебе действительно не нравится наш маленький фарс? — он ненавидел то, что произнес это слово и скорее ответ возненавидит еще больше.

Она затихла на мгновение.

— Ничего личного.

— Но ты не хочешь никаких больше драк и поцелуев? — Вот черт.

— Я хочу, не переступать границы дозволенного.

— Все тоже самое, — он вздохнул с вожделением. — Хорошо. Никаких поцелуев. Никаких драк. Ничего даже отдаленно напоминающее плохое. Это сделает тебя счастливой?

— Да. Спасибо.

— Отлично. Я заеду за тобой в восемь. Дресс-код официальный.

— Ладно, увидимся, — она говорила неуверенно и чувствовала себя тоже неуверенно.

— Может, ты позволишь себе насладиться вечером хоть немного. Это Белый дом, в конце концов, и некоторые женщины даже были бы рады моему обществу.

— Я не сомневаюсь, — ответила она, прежде чем сбросила звонок, оставив его удивляться, почему она не может насладиться встречей с ним, если за это не платят.