ГЛАВА СЕДЬМАЯ, В КОТОРОЙ Я БЕРУ ВЛАСТЬ В СВОИ РУКИ

Я подкрался к 9-му отряду с тыла. Ребята были так заняты собой, рекой, солнышком и песочком на берегу, что меня никто не заметил.

Я заложил два пальца в рот, набрал побольше воздуха и свистнул. Ребята испуганно уставились на меня. Несколько секунд полюбовавшись на их удивленные физиономии, я крикнул:

— Вожатая с милицией! Спасайся, кто может!

Что тут началось! Кто плескался в речке — как пробка вылетел на сушу. Кто зарылся по уши в песок — выскочил, подняв фонтан этого самого песка.

Сломя голову отряд устремился за мной. Некоторое время я бежал в гордом одиночестве, но вскоре меня догнали сразу двое ребят.

Один, смуглый, дочерна загорелый, бежал в оранжевых плавках, прижимая к груди скомканную рубашку с брюками. Он ловко перебирал ногами, словно всю жизнь только и делал, что участвовал в кроссах. Другой, коренастый парень, бежал с трудом, пыхтел, тяжело дыша ртом, в котором не хватало одного зуба.

Не сбавляя темпа, мы переговаривались.

— Много милиционеров? — поинтересовался щербатый.

— Целое отделение, — не моргнув соврал я.

— Ни за что им нас не догнать, — улыбнулся загорелый и перебросил одежду с левой руки на правую.

Мы продолжали бег по пересеченной местности.

Вскоре ельник кончился, снова показался луг, и в зарослях кустарника блеснула еще одна речушка. На ее берегу мы остановились. Загорелый и щербатый вопросительно глянули на меня.

— Форсируем водную преграду, — твердо сказал я.

Перед тем как ринуться в воду, я оглянулся. Длинная цепочка бегунов вытянулась по всему лугу. Я про себя сосчитал их. Никто не потерялся, и бегут неплохо. Лишь двое еле-еле плетутся в самом хвосте. Но ничего, догонят, подумал я и, закасав штанины, с криком "Вперед!" бросился в воду. За мной — загорелый и щербатый. Нам повезло, речушка оказалась мелкой. Не замочив брюк, мы достигли противоположного берега.

Не давая ни секунды передышки ни себе, ни другим, я помчался дальше. Когда мы — тройка лидеров — добежали до березовой рощи, нас остановил далекий отчаянный возглас:

— Подождите!

— Это Юрка кричит, — объяснил загорелый, — выдохся, очкарик.

К нам подтягивались отставшие бегуны.

— Привал, — объявил я, и все дружно повалились на траву.

Я внимательно вглядывался в усталые лица. Симпатичные ребята. Чем-то похожи на моих друзей. И почти все выдержали проверку, которую я им устроил. Пройти длинную дистанцию, да еще по пересеченной местности, не всякому удается. Такое под силу только настоящему парню. Потому как единственное, что он умеет превосходно делать, — это бегать. С уроков, со сборов, от родителей, учителей, милиционеров, от дворника дяди Васи и его собаки Дика, а также еще от очень многого и от многих.

Лишь двое бегунов из дюжины оказались не на высоте. Они появились, шатаясь и подпирая друг друга плечами, когда мы уже хорошо отдохнули.

Очкарик Юрка оказался белобрысым толстяком в длинных до колен черных трусах. Его друг был совершенно рыжим. Словно огненный шар, сверкала на солнце его голова.

Белобрысый бухнулся на траву и, толком не отдышавшись, полез спорить:

— Я сто раз оглядывался и никакой милиции не видел.

— Значит, мы удачно запутали следы, — ответил я.

Но белобрысый не собирался так быстро сдаваться:

— А зачем милиции вообще за нами гнаться?

— Как — зачем? — я постарался изобразить на лице искреннее удивление. — Вы ушли без спроса из лагеря?

— Ушли, — гордо и хором ответили ребята. И белобрысый вместе с ними.

— А в лагере начался переполох, — терпеливо придумывал я, — вызвали милицию. Приехало три грузовика с милиционерами. Сейчас они прочесывают лес.

Белобрысый Юрка затих, но продолжал подозрительно ко мне приглядываться. А я решил, что хватит ребят испытывать, надо знакомиться.

— Меня зовут Валерка Коробухин, — сказал я.

— Анатолий Прокопенко, — подал мне руку щербатый.

— Юрий Трофименко, — вежливо представился белобрысый.

— Блохин Василий Васильевич, — важно сказал рыжий.

— Марик Кривошеев, — протянул мускулистую руку загорелый.

Вскоре я всех ребят знал по имени. Еще раз внимательно их оглядев, я сказал:

— Ребята, мы все — 9-й отряд. Нас — тринадцать человек.

— Чертова дюжина, — вставил Юрка.

— Не чертова, а веселая, — поправил я его.

Уставшие ребята зашевелились.

— Я предлагаю, — продолжал я, — чтобы веселая дюжина была самым лучшим отрядом в лагере, чтобы с нас все брали пример…

— А как же милиция? — не отставал дотошный Юрка.

— Да брось ты, — дернул его за рукав Толька.

Я заметил, как он подмигнул ребятам. Наверно, они уже поняли, что всю эту историю с милицией я придумал, но вида решили не подавать.

— В общем, вот что, — сказал Толька. — Мы сюда приехали отдыхать, и надо, чтобы никто нам не мешал поправляться.

— А давайте завтра не будем вставать с постели, — неожиданно предложил Вася Блохин.

— Ну и что? — фыркнул Толька. — Без жратвы останешься, и все.

— Погоди. — Я мгновенно уловил идею Васи Блохина. — Мы все притворимся, что заболели, что у нас повальная эпидемия. Тогда нам в палату принесут и завтрак, и обед, и ужин.

— Замечательно! — восхитился Марик. — Будем жить, как в санатории.

— Во лафа будет, — дошло наконец до Тольки.

— А какую болезнь лучше придумать? — спросил Марик. — Я только корь и свинку знаю.

— Лучше всего, — взял я бразды правления в свои руки, — лучше всего говорить, что у нас грипп — голова раскалывается, болит горло, ломит кости…

— А если температуру померяют? — засомневался Юрка. — Нас сразу же разоблачат.

— Не волнуйся, — успокоил я его, — сейчас грипп бывает и без температуры. А теперь — подъем, и побежали в столовку. Сегодня был такой борщ, — я закатил глаза, — сплошное объедение.

Мы быстро дошагали до забора и запросто перемахнули через него. Только белобрысый любитель поспорить замешкался, повис на верху забора — и ни туда и ни сюда.

Пришлось его стаскивать.

Ребята сразу было хотели двинуться в столовую, но я отправил их в наш домик.

Первым делом я разыскал вожатого. Аскольд набросился на меня:

— Куда ты сбежал?

— Я нашел и привел пропавший 9-й отряд, — гордо сказал я.

Вожатый сменил гнев на милость.

— Они, наверное, голодные как черти.

— Как волки, — нашел я точное слово.

На стене нашего домика нарисован Серый Волк с длинным, яичного цвета языком и Красная Шапочка с нарумяненными щечками. Я подумал, что если тот волк был голоден, как наши двенадцать веселых ребят, он слопал, конечно, Красную Шапочку без особых угрызений совести.

— У меня есть идея, — сказал я. — Только вы мне должны помочь.

И я поделился с Аскольдом своим планом. Вожатый его одобрил и зашагал к ребятам, а я понесся в столовую. Там готовились к полднику. Наливали в граненые стаканы кипяченое молоко с желтой пенкой. Я направился прямо к краснолицей, похожей на индианку, поварихе.

— Здравствуйте, тетя Маруся, — сказал я и расплылся в улыбке.

— Какая я тебе Маруся, — хохотнула повариха, — когда я с детских лет Рая, Раиса Павловна.

— Тетя Рая, — нашелся я, — сейчас тут делегация придет из соседнего лагеря. Так они говорят, что у них обеды вкусней. А я им сказал, что наша тетя Рая готовит самые вкусные борщи на свете.

Я правильно задумал. Повара очень любят, когда их хвалят. И тетя Рая решила не ударить лицом в грязь.

Когда в столовую ввалилась "делегация" во главе с вожатым, их ждали на столе тарелки с аппетитным борщом. В общем, все остались довольны — и тетя Рая, и "делегаты".

За столом состоялся первый сбор 9-го отряда. Меня единогласно избрали председателем. Все подняли вверх вылизанные до блеска ложки.

Первая серия моих снов

…Рыжее солнце бьет прямо в глаза.

Нажимая на педали, несутся на велосипедах мои друзья.

— Ребята, — кричу я, — остановитесь!

Друзья спешиваются и обступают меня. От них пахнет рыжим солнцем, веселым ветром и расплавившимся асфальтом.

— Как тебе в лагере? — спрашивает Семка.

— Что-то Коробухин нос повесил? — гогочет Горох.

— Не выдумывай, — отмахиваюсь я.

— Нелегкое дело затеял, Валера, — сомневается Генка.

— Это еще цветочки, — отшучиваюсь я.

— Если бы мы с тобой были, — загорается Семка, — мы бы такое завернули…

— Лагерь бы ахнул, — басом произносит Горох.

Мы смеемся, и ребята, оседлав велосипеды, катят по шоссе. Я смотрю им вслед и вижу, как друзья оборачиваются и машут мне руками.

— Держись, Валерка! — долетает до меня голос Семки.

И тут рыжее солнце внезапно гаснет, как будто кто-то нажал на небесный выключатель, и наступает ночь.

Загрузка...