Когда большие напольные часы внизу в зале пробили пять часов пополудни, Хейке проснулся, повернулся на спину и потянулся.
В полном замешательстве он задержал дыхание. Что это за красивый потолок?
И… кто-то рядом дышит! На его груди лежит рука. С одного его бока тепло.
К такому Хейке не привык.
Он повернул голову. Винга!
Бог мой, не переспал ли?..
Нет. Этого он не совершил. То, что они пережили, было не ночью любви!
Память вернулась к нему словно удар, направленный на него.
Но даже если на его тело продолжали еще действовать наркотики, все же он чувствовал себя лучше. Не хорошо, получше.
Сон повлиял на него благотворно, он полностью отдохнул.
Винга… Он повернулся и посмотрел на нее. Она спала, приоткрыв рот. На шее осталось красно-коричневое пятно, он ногтем удалил его. Свернувшуюся кровь соскоблить не трудно.
А ведь чуть-чуть она не стала весенней жертвой по-настоящему! Девственницей, принесенной в жертву языческим богам, во имя получения хорошего урожая.
Может, она находилась в круге слишком долго? Может быть, серым удалось завладеть малой частью ее души?
Нет, он не хотел в это верить.
Волшебный корень…
Он висел на стойке кровати над ее головой. Видимо, Винга повесила его, когда ложилась спать.
Как мило с ее стороны было прижаться к нему, согревать и оберегать его!
Он протянул руку к волшебному корню, снял со стойки, зажал руками и с улыбкой стал рассматривать его.
— Благодарю, — прошептал он. — Спасибо, что ты защитил мою любимую! Ты спас ее от… От чего? Стать живым мертвецом? Тенью? Быть по-настоящему убитой? Или стать одной из «них», когда она умрет через много лет? Он не знал, что должно было случиться, если бы они действительно завладели ею, обрели бы власть над ней. Может быть, они уже посчитали ее одной из своих? Она обычный, не отмеченный проклятием человек.
Волна страха прокатилась, когда он подумал, что сейчас в его распоряжении целое войско, пришедшее из потустороннего мира, за которое он несет ответственность. Мысль была такой ошеломляющей, что он предпочел бы что-нибудь другое. Этого было более, чем достаточно. Он не обладал способностями обращаться с ними так же храбро и беззаботно, как Ингрид и Ульвхедин. Ингрид в Гростенсхольме использовала их в качестве слуг.
Хейке не мог представить себе, что он справится с этим. Осмелится на это. Нет!
Он осторожно слез с кровати и оделся, не уронив ни разу ботинок на пол, хотя был уверен, что обязательно уронит.
Когда он умылся тихо-тихо, чтобы Винга ничего не слышала, промыл глаза и принял свой обычный вид, он спустился на кухню, решив приготовить завтрак для Винги.
Там уже была повариха, и он неуверенно остановился в дверях. Но она уже увидела его, и ему ничего больше не оставалось, как поздороваться с ней и сказать, за чем пришел.
— Завтрак уже готов для фрекен Винги и ее гостя.
Хейке поблагодарил и сказал, что сам отнесет все наверх.
В дверях он с полным подносом остановился и сказал через плечо.
— Я только хочу сказать, что, даже если мы сегодня ночью спали в одной комнате, то вы не должны думать плохо о Винге. Ничего неприличного не случилось, я слишком ее уважаю.
— Конечно, господин Хейке. Мы все это знаем. Ведь это вы вернули ей Элистранд, и за это мы очень благодарны вам.
Хейке улыбнулся и любезно сказал:
— Я рад, что вы здесь все снова в поместье. Она считает вас своими друзьями.
Повариха разгорячилась:
— Ах, господин Хейке, я очень хотела бы поговорить с вами. Мы думаем, что здесь в поместье есть люди, подкупленные Снивелем. Он всегда знает, куда едет наша хозяйка, да и в самом поместье происходят странные дела, но нам удается предотвращать несчастья.
Хейке поставил поднос на стол.
— Но это ужасно! Вы кого-нибудь подозреваете?
— Нет, прямо нет, но здесь появилось несколько новых работников. Старые-то преданный народ, я знаю.
Он тут же почувствовал, как хорошо стоять в обычной кухне и разговаривать с обыкновенным человеком. Вернуться к ежедневным обыденным делам. О, сколь прекрасно это!
Хейке хотел знать, кто пришел из новых. Садовник Пер и горничная Элла. Садовник появился недавно, искал работу. Элла приехала из Кристиании, и у нее хорошие рекомендации.
Нельзя ли Хейке взглянуть на них?
Фрекен Винга вернула их Элле.
Понятно. Просить показать рекомендации второй раз неудобно. Хейке сказал поварихе, чтобы та внимательно следила за развитием событий. Он постарается уладить эти дела.
— Впрочем… Я и эту ночь проведу здесь, — сказал он с ощущением некоторой неловкости. — Могу заснуть в той же комнате, где уже обосновался. Фрекен Винга уйдет, конечно, в свою спальню. То, что она была со мной прошлой ночью, или, вернее, днем, объясняется моей болезнью.
— Да. Вид у вас сегодня, господин Хейке, не совсем хороший, я это сразу заметила. Поешьте как следует, и это вам поможет. Думаю, что вы мало обращаете внимания на пищу. Оно и понятно. Одинокий молодой мужчина.
— Вполне возможно, — улыбнулся Хейке. От дальнейших объяснений он воздержался.
Когда он пришел наверх, Винга все еще спала. Он поставил поднос на ее ночной столик и осторожно дотронулся рукой до ее плеча.
Она с криком повернулась, едва не опрокинув поднос.
— Винга. Это я.
— Ох, — произнесла она, оправившись от удара, и села на кровати. — Мне показалось, что это были…
— Я понимаю. Мне не следовало бы прикасаться так к тебе, но я принес еду. Сам я голоден, полагаю, и ты тоже.
— Конечно, — сказала Винга, придя наконец в себя. — Ты не отдернешь занавески, и который сейчас час?
Когда они поели и она оделась, они, расслабившись, провели вместе прекрасный вечер. Винга, прочитавшая Хейке все книги Людей Льда, приступила к обсуждению событий предстоящей ночи. Они продумали подробный план действий. Но, естественно, всего предусмотреть они не могли. Никто из непосвященных и не попытался бы пойти на такой опасный эксперимент!
Они договорились рассматривать события ночи, как тяжелый сон. Так будет легче вспоминать о них.
Приближалась полночь. В Элистранде и вокруг него все заснули. Только две собаки перелаивались между собой через равнину.
Ночь снова была лунной. Винга конечно же пошла с ним. И теперь они пробирались по узким тропинкам между полями и лугами. Хейке мучился, думая о том, что, обладая такой огромной властью над целым войском духов, он не может ни в чем отказать ей. Потому что испытывает к ней огромную слабость. Если он поведет себя неподобающе, ей стоит лишь пошевелить мизинцем, и он станет иным! Этого Винга добилась давно!
Сначала им трудно было найти то место на опушке леса, на которое они вышли вчера, были слишком взволнованны, чтобы запомнить его.
Но как только они подошли к нему, то сразу поняли, что вышли правильно.
Скопище ждало их.
Уже на расстоянии они смогли услышать гул невнятных голосов, бормотание, наполненное ожиданием. Когда они подошли ближе, эти наводящие ужас звуки поднялись до возбужденного, разносящегося далеко по окрестности рева, то затихающего, то вновь усиливающегося. Словно хор в древнегреческой трагедии.
Бессознательно Хейке схватил Вингу за руку. Он также не привык еще к ним.
— Неужели они действительно столь рьяно хотят попасть в Гростенсхольм? — скептически спросила она. — Они испытывают беспредельное томление!
— Нет, это не то. Они чувствуют себя породненными с Людьми Льда, уважают нас, понимаешь, так относились они к нам во все времена. А сейчас они получили разрешение изгнать обыкновенного смертного из здания, в котором они сами себя чувствуют почти как дома. Этому они и радуются.
Винга не смогла сдержать дрожи.
Хейке остановился перед толпой больших и маленьких теневых существ, прятавшихся в лесном мраке. Объяснил, как должны проникнуть в дом те, кто не может проходить через стены. Винга и он заранее обсудили это. Они считали, что Хейке должен вместе с ними подняться на крышу; кто-то ведь должен открыть люки на крыше. И провести их с чердака вниз. После этого они должны делать все сами.
Их повешенный предводитель сказал, что только очень немногие не могут проникнуть в помещение, используя силу мышления. Всем мертвецам это доступно. Демоны и прочие духи также способны на это. Только несколько ведьм да леших, привязанных к постоянному месту, не могут проникнуть в дом. Но они ужасно хотели бы участвовать в этом. Поэтому Хейке должен доставить их туда.
Он был не особенно рад такому заданию. Винга видела это. Но сейчас, когда он вызвал их из потустороннего мира, отказать им он не мог.
Винга с мрачным удивлением подумала, кто же у кого находится во власти.
Самой ей было приказано спрятаться в саду.
Хейке подал знак, чтобы они следовали за ним.
На этот раз Винга не побоялась оглянуться. Они переходили луг, и, когда она посмотрела через плечо, то обнаружила, что теней не так уж много, как ей показалось первый раз.
Тогда все это было для нее ошеломляющим и невероятным, и ей казалось, что все пространство вокруг нее кишит ими. Она попыталась идти спиной вперед и сосчитать их, но споткнулась о кочку так, что Хейке вынужден был схватить ее за руку и попросить быть осторожнее.
Сосчитать их она не смогла, но прикинула, что за ними следует примерно двадцать — тридцать пять существ. «Малый народец» Ингрид! Некоторые из них были высотой с сосну!
Странно даже представить себе, что если обыкновенный человек посмотрит на них со стороны, то увидит всего двоих, спешащих перебраться через поле. Только двоих людей. Но Хейке и Винга сейчас знали больше!
На мгновение ее охватило чувство гордости от того, во что она была посвящена. Но разум вскоре взял верх. Скорее, ей следует испытывать страх.
И ощущать неприятное чувство. Ибо «малыш», которого она наблюдала сзади в своей свите, вовсе не производил впечатление приятного существа. Нет, он был ужасен!
Высокий повешенный, само собой разумеется, находился ближе всех к ним. С той же иронической, всезнающей усмешкой. А за ним ползли, прыгали и тащились, продвигаясь вперед, такие ужасные чудовища, которых трудно даже представить себе.
«Милый Хейке, — подумала она, поддавшись легкой панике. — Когда прогонишь Снивеля, будь столь добр убрать из замка и всех этих! Вымети их метлой, или выбрось лопатой, или как-нибудь иначе. Только бы они ушли! В противном случае, я никогда не приду к тебе в Гростенсхольм… О, нет, я обязательно навещу тебя. Ибо не могу быть вдалеке от тебя. Ты судьба жизни моей! Но ты ведь можешь, например, перебраться в Элистранд…
…И позволить им делать все, что угодно, в большом поместье. Нет, это тоже нехорошо. Уф!»
Чего добиваются они, она и Хейке?
Тут они подошли к цели. Винге было приказано спрятаться.
Она забралась за какие-то развесистые кусты. По сильному приятному запаху она поняла, что это были кусты черной смородины, они скрывали ее, она же хорошо видела весь дом. Ну, почти весь.
Остальные, извиваясь словно длинный темно-серый шланг, продолжили свой путь через сад, направляясь к дому.
Что бы сказал Тенгель Добрый обо всем этом? Нет, он понял бы, а Шарлотта Мейден? Или Лив и Даг, любившие это поместье? Ирья, Ирмелин и все прекрасные хозяйки этого дома?
Ну, хорошо, Ингрид и Ульвхедин проделывали такое раньше Хейке. Но столько ли серых вводили они в дом? Винга сомневалась в этом. Она была уверена, что сейчас их было больше. Но само собой разумеется, этого она не знала. В какое-то мгновение она обнаружила, что толпа там наверху у парадного входа заметно поредела. Увидела, как тени скользят по лестнице и тут же исчезают! Вот что-то большое и отвратительное с трудом потащилось вверх, а во дворе стоит небольшая группа и ждет, преисполненная достоинства. Высокие существа, один лишь взгляд на которые порождает ужас. Полуживотные, полулюди, с огромными рогами или раздвоенными копытами, или с волчьими лапами… или… с такими длинными конечностями, как у лошадей, и с крыльями и…
В ужасе Винга подумала, что это те же самые демоны, о которых мечтала Силье или которые приходили к Ингрид в видениях. Существуют ли они? Существуют ли они в действительности, или это только игра воображения?
Винга, как околдованная, смотрела на их огромные части тела, не похожие на человеческие. Больше напоминавшие животных.
И пока она, не отрываясь, рассматривала их, они исчезли, растворились в пустоте.
Уже сели в засаду внутри дома, подумала Винга. Бедный Снивель! Они ведь там будут не только привидениями. Они зловещи, об этом говорил весь их вид. К ней снова пришла мысль, что все это лишь ее фантазия.
Пока она взглядом пыталась отыскать Хейке, двор опустел. Но на фоне ночного неба она увидела его на пути к тому углу дома, по которому они сами забирались на крышу прошлый раз. За ним следовало медленное беспомощное создание непонятного вида, которому Винге захотелось помочь залезть на крышу, подтолкнув его под зад. Это существо было покрыто слизью, и она подумала, не в воде ли оно живет. Болотный дух, или водяной, живущий возле водопадов, а может утопленник? Нет, мертвецы способны проникать сами куда угодно, если пожелают.
А по гладкой стене прыжками и подскоками взбирались вверх небольшие отвратительные создания, даже обгоняя Хейке. Она знала, что он не любит лазить по горам, но взобраться на крышу не составляло огромных трудностей.
Несколько существ уже были на крыше, но из-за дальности расстояния она не могла различить, кто это. Только не спускай их вниз, Хейке, будь так добр! Она с ужасом подумала о том, сколь обессилившим и измотанным он был после вчерашней ночи, и она в мольбе о нем так скрестила пальцы рук, что их свела судорога.
Наконец они все оказались наверху, и она уже не могла их видеть. Снивель, как она слышала, раньше будущей недели не вернется. Это хорошо. Хейке сейчас не обнаружат. Она полагала, что все работники Снивеля сейчас в это время предпочитают спать, а не бодрствовать всю ночь.
Ей пришлось ожидать долго. Под коленями стало больно, и она была вынуждена сменить неудобное положение, от которого у нее в ногах появилась судорожная дрожь.
Боже, неужели я выдержу это? Этот сон, кошмар!
Слава Богу, Хейке появился на краю крыши. Один!
Они выполнили свою задачу. Остальное пусть доделывает серый народец.
Он спустился с крыши, на этот раз лучше, чем в прошлый, когда он так позорно плюхнулся со стены.
Они медленно пошли домой в Элистранд. Лугами, чтобы не встретиться с людьми. Но кто же в это время суток находится вне дома?
— Ты чувствуешь? — тихо спросила Винга. — В воздухе больше не ощущается напряжения.
Хейке понял, что она имеет в виду. Кивнул головой.
— Весна пришла. Самое худшее время, момент перелома — закончилось, зима побеждена.
— Чувствуется такое спокойствие.
— Да, но чувство это во многом исходит и от нас самих, не правда ли? Последние дни наши нервы были так напряжены.
— Естественно. В Элистранде говорили, что день был по-настоящему весенним, но мы с тобой его и не видели.
Он ухмыльнулся.
— Не очень-то хорошо проспать целый день. Но послушай, сейчас я могу ответить на твой вопрос о Нильсе. Я подумывал привезти его вскоре с собой сюда. Но потом мне в голову пришла идея получше. Ты помнишь, что я сегодня разговаривал с твоей поварихой, и почувствовал, как было бы прекрасно отключиться от всех тех ужасных дел, которыми мы занимались последнее время. И я подумал, что ты здесь сидишь в одиночестве. В Кристиании сейчас весенняя ярмарка. Почему бы нам не съездить туда? Пообщаться с обычными смертными людьми, окунуться во все их земные мысли и заботы и не в меньшей степени в их радости? Ты, я и Нильс?
— Да! — воскликнула Винга с присущей ей откровенной восторженностью. — Поедем сейчас же!
Как всегда, ее радость кольнула сердце Хейке. Неужели она так хочет встретить Нильса?
Нет, сейчас он должен выдержать это! Винга имеет право жить своей собственной жизнью, выбирать того, кого она хочет, неужели он еще не освоился с этим?
Нет, этому он никогда не научится.
— Хейке, если мы вернем Гростенсхольм… А я уверена, что мы его получим, то, мне кажется, нам следует сделать то же, что Тенгель Добрый сделал однажды в Липовой аллее. Мы должны посадить дерево в Гростенсхольме. Но не заколдовывать его. Пусть оно будет лишь памятником той весне, когда Хейке Линд из рода Людей Льда с небольшой помощью Винги Тарк из того же рода сумели вернуть поместье и обеспечить будущее своим потомкам.
— Это прекрасная идея, — мягко отозвался он. — Мы сделаем это. Какое дерево ты хотела бы посадить?
— Конечно, липу! Но ты должен указать место посадки, это ведь твое имение, а не мое. А посадить ее надо во дворе.
На это он ничего не ответил. Хейке очень хотел, чтобы поместье вновь принадлежало ему, но вслух не желал говорить об этом.
— Послушай, сегодня ночью мы снова ляжем вместе на одной кровати? — промолвила она. — Это было так прекрасно и одновременно так скучно, что даже сравнить не с чем. Ни тебе скандала, ни пикантности.
— Нет, Винга, сегодня это не пройдет. Потому что я отдохнул достаточно, и будь уверена, произойдет огромнейший скандал!
— Ах, Хейке, ты очарователен! — торжествующе воскликнула она. — Хорошо, договорились. Каждый в своей комнате. Столь пристойно и так прилично, что меня вот-вот стошнит! Но я буду мечтать о тебе. И мои мечты будут такими бесстыдными и горячими, что и придумать нельзя!
— Ты будешь не одинока в этом, — засмеялся Хейке, мгновенно приходя в исключительно хорошее настроение. Он понял, каким огромным бременем был для него серый народец. На какое-то мгновение он почувствовал беспечность и подумал — пусть сейчас сами крутятся в Гростенсхольме, он никогда не придет туда. Но такого человек, сознающий свой долг, подобный Хейке, допустить не может.
Он остановился. Они оказались сзади крайних домов Элистранда, невидимые для всего мира.
— Винга, — произнес тепло Хейке, взяв в ладони ее лицо. — Я по-настоящему еще не поблагодарил тебя за помощь.
Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
Винга, как обычно непочтительно подумала: «Неужели ты не можешь по-иному…» И тут он ее удивил, поцеловав сначала в одну щеку, потом в другую. О, чудо из чудес! Она получила легкий поцелуй в губы, хотя всего лишь едва заметное прикосновение к ним, но все же!
Но для Хейке это было уже слишком много, он тяжело вздохнул и, словно ожегшись, отстранился от нее.
— Прости меня, Винга, я не хотел.
На этот раз она не стала давить на него. Она почувствовала досаду от того, что ее отвергают. Если он хочет обладать ею, пусть сам проявит инициативу! Сколько уж раз он говорил ей, что она слишком бессовестна.
— Не имеет значения, — сказала она так легко и равнодушно, что это прозвучало даже оскорбительно. — Идем в дом, я хочу спать.
Хейке мгновенно с ужасом почувствовал, как она отдалилась от него. Так же явно, как она раньше по обыкновению молила о поцелуе! Теперь же ее словно ветер унес.
Что он такое сказал, что сделал? Может, это Нильс?
Бедный Хейке ночью спал отвратительно и испытал все муки ада. Много раз он намеревался пойти к ней и спросить, неужели она больше не думает о нем. Но он знал, что, если уж он придет к ней в комнату, уйти оттуда у него не хватит сил. Тогда он будет молить ее о любви, без которой, как он понял сейчас, жить не может.
Ах, что ему делать?
А Винга, эта хитрая колдунья, хорошо видела его терзания. Лежала в кровати и довольно улыбалась. Так ему и надо, этому упрямому, твердолобому, благородному идиоту!