Весенний Маскарад

Часть 2. Хлеба и Зрелищ! (продолжение)

Однажды подруга Аннет Кейс доверительно рассказала ей о новейшем запрещенном препарате. Это яд, который действовал настолько совершенно, что помогал скрыть следы любого преступления. У Рэйчел на тот момент не было недостатка средств, впрочем, как и всегда, и она предпочла купить этот препарат. Пусть лежит на про запас. Рэйчел вспомнила о нём несколько часов назад, после того как приняла решение покончить с Николасом в буквальном смысле этого слова.

"Он охладел ко мне. Отец предупреждал, что рано или поздно он станет опасен. Он слишком много знает и, возможно, догадался уже давно, что я использую его. Раньше он самозабвенно как слепой дурак рисовал для меня эти картины. Даже не оставлял там своих авторских знаков. Этот тюфяк и не претендовал ни на что. Хотя, он гениален. Его дядюшка директор музея хорошо вымуштровал в нём комплекс неполноценности, что мне только на руку! А я на его этом таланте заработала кучу денег. Однако, сейчас стало горячо. Папа утверждает, что его прижали «гбрибовцы». И Николас в последние дни ведёт себя странно. Может, он уже давным-давно сдал меня? Или спит и видит, как это сделать?"

Так думала искусная мошенница, равных которой ещё не было.

Рэйчел решила выехать к нему без предварительного звонка, поздно вечером. Пусть это будет для него сюрприз. Пусть думает, что Рэйчел взалкала его ласки и приехала к нему как жаждущая наслаждения возлюбленная.

"Я усыплю его бдительность. Мы выпьем вино. В его бокале уже будет яд от Аннет. Мгновенная асфиксия. Он закашляется. Я изображу сильнейший испуг, ужас и панику. Он будет кашлять, в его глазах страх, он схватится за горло. Воздуха будет всё меньше и меньше. Я буду рыдать, пока он будет умирать. Буду просить его остаться. Всё это будет очень трогательно. А потом я уберу все следы своего пребывания. Свою сумочку. Свой бокал вина. И уйду, а на его кухне я включу все газовые конфорки, и дом рано или поздно взлетит на воздух. А если кто-то найдёт его труп и вызовет копов — то что ж, патологоанатом выяснит, что он просто неудачно поперхнулся вином, решив выпить его в одиночестве. Я знаю, что у него есть непочатая бутылка вина, на котором только его отпечатки пальцев. Свои отпечатки пальцев я сотру".

Да, таков план.

"Потом я позвоню папе по выделенной конфиденциальной линии и скажу, что с художником всё. Папа будет рад. Ему сейчас так нелегко. Мой бедный папа — словно муха, загнанная в паутину этими мерзкими пауками-крестовиками".

Подумав о пауках, Рэйчел поёжилась за рулём шикарной красной машины. Позавчера громадный паук размером почти с котёнка до смерти напугал её. Рэйчел страдала арахнофобией. Пауки это единственное, что она боялась по-настоящему.

Страх шёл из детства: когда она была совсем маленькая и отдыхала на даче её отца, мальчишки постарше из не очень обеспеченных семей выманили её в старый сарай и заперли там. Там было множество пауков и темно. И она чувствовала, как эти пауки ползают по ней, перебирают лапками. С ней едва не случился нервный срыв. Её ещё как назло долго не могли найти родители и слуги. Когда её нашли, она была на грани психического помешательства. Отец тогда хотел жестоко разобраться с этими мальчишками, но девочка сама замяло дело. Ведь Рэйчел с тех пор стала не только бояться пауков. Она стала такой, какой стала: беспринципной обманщицей и мошенницей.

Она сама тонкими искусными путями отомстила обидчикам спустя несколько лет. Когда они выросли, окончили учёбу и стали заниматься бизнесом, Рэйчел жестоко ограбила их, растоптала и подвела к нищете. На них она отточила многие свои мошеннические схемы. В частности, благодаря одному из них она решила присоединиться к прибыльному бизнесу её отца по контрабанде краденых произведений искусства. Один из обидчиков Рэйчел был художником, но гораздо более бездарным и посредственным, чем Николас.

В глубине души Рэйчел знала, что она скверная девушка. И винила во всём пауков и не менее скверных, по её мнению, людей. Единственный человек, кого она любила, и то по-своему, её отец. Но ей всё время казалось, что отцу нет до неё никакого дела. Ещё она хотела свободы и независимости, поэтому отказалась начисто от фамилии отца. Рэйчел не любила свою первую настоящую фамилию Флай — ведь из-за этой фамилии её тогда задразнили «Мухой».

И сейчас она хотела убить человека, который её некогда боготворил и обожал по-настоящему. Николас был для неё как средство для достижения целей. Рэйчел елейно улыбнулась, вспомнив, сколько денег смогла вытрясти не только из его таланта и любовной слепоты, но из его самого. Прикидываясь бедной овечкой, вынужденной торчать в офисе за мизерную зарплату, Рэйчел иной раз выпрашивала у Николаса дорогие подарки, денег в долг без возврата, не взирая на то, что временами художник с трудом сводил концы с концами и ему едва хватало на то, чтобы покупать себе еду

Все люди — ничтожество, — убеждена Рэйчел. Я создана для того, чтобы использовать их для своей выгоды. Все люди — какашки. А я — та муха, которая по ним ползает и сжирает.

Никто не раскроет это убийство. Ни у кого не хватит ума. Тем более, Аннет схватили. Аннет, если вдруг узнает, точно не проболтается. А она вряд ли узнает, ей светит пара десятков за решёткой. Аннет тоже была средством достижения цели.

Накануне Рэйчел по телефону связалась с Хьюисом и дала ему и Хеймелю указания забрать картины из офиса и перепрятать их на ещё одну тайную базу — склад краденной живописи. Она рассчитывала прибыть туда после убийства и некоторое время побыть там, отсидеться — на случай, если смертью Николаса всё-таки заинтересуются. Рэйчел беспокоило, что копы серьёзно насели на его дядю Годдса, и тот уже наверняка выдал им про Хьюиса и про фейковое детективное агентство Хордерн.

Подъехав почти к дому Николаса, Рэйчел остановила машину на ближайшей улице — на случай, если вдруг где-то можно засветиться на камерах видеонаблюдения. Чертовка предусмотрела всё. Стараясь идти по неосвещённым частям дорожки, она дошла до знакомого до оскомины дома на Васильковой улице и приблизилась к двери.

Несколько раз она позвонила и постучала. Она обратила внимание, что свет горел в ряде окон. Значит, Николас дома, но почему он не открывает? Может, он уже умер, по-настоящему чем-то поперхнувшись или споткнувшись на лестницы, и мне всё на руку, — решила Рэйчел. Она подёргала ручку двери и с удивлением поняла, что дверь открыта.

— Эй, Николас, любимый мой! Ты словно ждал меня? Где ты? — мелодичным соловьём стала заливаться Рэйчел, снимая туфли.

«Нельзя оставлять следов сейчас. Никаких следов, никаких отпечатков».

— Никола-а-ас! Ни-и-и-и-и-иколас! — звала она.

Она прошла в дом. В доме явно кто-то был. Ну конечно, Николас. Рэйчел услышала доносящуюся из старого магнитофона в гостиной любимую музыку Николаса. Она вспомнила, как под эту музыку они сидели на диване, тесно прижавшись друг к другу и целовались. Рэйчел едва не захихикала: если Николас сейчас настроен на романтический лад, убить его проще некуда!

Мошенница прошла в гостиную, но там никого не было. Однако, она услышала шуршание с кухни.

— Николас, дорогой! Ты здесь? О, дорогой, я так хочу выпить с тобой вина! Достань, открой бутылочку! — крикнула она.

А сама тут же вспомнила про свою сумочку.

— Дорогой, мне нужно кое-что у тебя взять, из моих вещей.

Почему-то в тот момент негодяйку не смутило, что её жертва никак не отзывается на столь соблазнительный призыв по поводу вина.

«Ну конечно, я могу забрать. Это же мои вещи!» — удовлетворённо ухмыльнулась Рэйчел.

Она прошла в одну из спален, где в стенном шкафу доверила хранить ухажёру свою сумочку. Она была настолько уверена, что простофиле Николасу в голову не придёт там копаться, что сначала, взяв сумочку, не поняла, что она стала весить значительно меньше.

— Ах! — осознав этот факт, Рэйчел тут же раскрыла сумочку и выпотрошила её содержимое на кровать.

Ключей от офиса и кое-каких документов там не было. По спине Рэйчел пробежал холодок, в первый раз за вечер, который она считала одним из самых чудесных в её жизни.

— Николас! — крикнула она нервно.

И тут же одёрнула себя. Надо быть хладнокровной змеёй сейчас. Надо постараться выяснить, как давно Николас совершил такое страшное злодеяние: копался в её вещах! Сама Рэйчел, кстати, неоднократно копалась в вещах Николаса, пока он спал после страстных любовных утех. У Рэйчел всегда оставался запал и вдохновение обыскивать все полочки, шкафчики, коробки и сундуки в этом доме. Николас до сего момента не замечал, что у него пропало несколько довольно дорогих антикварных вещей, которые Рэйчел благополучно сбыла с рук. Девушка знала, что ей это сойдёт, потому что Николас бы в жизни не поверил, что она его способна ограбить. Он бы придумал что угодно, но только не то, что его любимый ангел содеял все эти кражи.

Сейчас она обескуражена. Впервые за много лет она вдруг почувствовала, что теряет почву под ногами.

— Ни-и-и-иколас, — сладко запела она, вплывая в гостиную. Свою сумочку преступница предусмотрительно засунула обратно в шкаф, где она и лежала.

Когда она вошла в гостиную, она второй раз растерялась и так и осталась стоять в дверях с разинутым ртом. Потому что в кресле восседал чужой человек, который совершенно не похож на Николаса. Магнитофон продолжал мурлыкать нежную пылкую песню о вечной любви, на столике рядом с креслом стояла та самая бутылка вина, которое Рэйчел хотела отравить для своего бывшего любовника.

Этот человек сидел там с достоинством короля, небрежно закинув икру ноги на коленку, и по-собственнически барабанил пальцами по подлокотнику. Он насмешливо исподлобья смотрел на пригвождённую к полу от изумления и испуга Рэйчел. Так именно смотрит подкрадывающийся всё ближе и ближе паук на муху, случайно попавшую в его паутину и сознавшую это слишком поздно. Его тёмные глаза прожигали всю подноготную мошенницы в упор. Девушка почувствовала, как у неё против её воли слабели ноги.

— А вы ещё кто такой?! — попытавшись разозлиться и возмутиться, спросила Рэйчел.

— Я — тот, кого уже много лет ищет полиция и даже Особый Отдел ГБРиБ. Я маньяк «Красивая Смерть», который похищает прекрасных девушек, после чего их никто не находит — даже их тел. И следующая моя девушка, которую я похищу в канун Весеннего Равноденствия в этом году, будешь ты, — вежливо объяснил неведомый пришелец. И добавил: — Ты, конечно, не совсем подходишь под мои стандартные критерии исчезающих девушек, однако муха ты отменная, и я вдоволь тобой полакомлюсь.

Голос его такой низкий, задушевный, с хрипотцой. Услышь его Рэйчел при других обстоятельствах — она бы обомлела от экстаза и тут же бы захотела заполучить этого субъекта в личные ухажёры. Однако ситуация сейчас, мягко говоря, не обычна.

— Вы… я сейчас закричу! Вызову полицию! Это дом моего друга! Что вы с ним сделали?! — начала распаляться Рэйчел.

Внезапно она почувствовала лёгкое касание сзади за свою спину и оглянулась, возбуждённо тараща глаза как дикая бешеная кошка. За ней стоял маленький мальчик, на вид лет девяти, светловолосый и красивый как принц. Глаза да и в целом его лицо были добрыми-добрыми. Прежде чем Рэйчел успела заново открыть рот, мальчик ответил на её выпад:

— Не закричите, тётенька. А пойдёте в дом уже моего друга. И мой друг кое-что сделает именно с вами.

Рэйчел хотела истошно завизжать, но не успела. Мальчик слегка подтолкнул её вперёд, ноги её подкосились, и она стала падать на пол, мгновенно теряя сознание.

Человек плавным и при этом молниеносным движением поднялся с кресла, подхватывая жертву на руки. Ребёнок, стоящий за ней, заметил:

— Фу, какая противная дохлая муха!

— Знаю, Паж, — с хорошо выраженным соучастием проговорил маньяк «Красивая Смерть». — Потерпи немного, скоро от неё ничего не останется. Но для проформы она должна хотя бы денёк побыть в моей паутине и как следует замариноваться.

Паж со знанием дела кивнул. Он полностью солидарен со своим другом. Они вынесли девушку в припаркованный рядом с домом Роллс-Ройс. Через несколько мгновений этот Роллс-Ройс газанул и уехал, и никто на Васильковой улице никогда его так и не увидел.

Мне снилась весна, почти идиллическая пасторальная картина: деревья и цветочки пели, птички распускались.

Деревья отчего-то пели песни, которые мы с Питом репетировали, из таинственного сборника, подаренного мне госпожой Блейтон. А птички распускались настолько симметрично, что у каждой из них появлялось восемь мохнатых лапок, и они расползались во все стороны, ища мух.

«У пауков и птиц, без сомнения, есть что-то общее. Они охотятся на мух», — подумала я во сне.

«Уже утро. Светлеет. Скоро совсем станет светло по утрам».

«Какой сегодня день недели? Не важно. Важнее — какая погода?!»

«Какая красивая мелодия. Дай мне шанс понять, как я люблю ве-е-ечность. Дай мне острие и кровь заката…»

«Закат… Нет, уже утро. Я сплю. Я во сне. У меня осознанное сновидение! Круто!»

«Птичка-паутичка схватила муху. Птица-паутица. Птиц-паук. Интересно, если бы Паук был птицей, то какой бы он был бы птицей?»

«Паук… Уж он точно мне снился»

«Утро. Будильник… Школа…»

И тут меня переклинило! От безмятежности не осталось и следа. С диким свистом и выдохом я мгновенно приняла вертикальное положение на кровати, широко в немом ужасе распахнула глаза и чуть не заорала:

— Карамба!!!

Взглянув на будильник, я поняла, что чудом не проспала. Оказывается, я забыла его поставить вчера вечером в суматохе, и должна была встать пять минут назад. Тут на меня нахлынуло всё, что мне предстоит.

Сейчас семь утра. У нас в школе должно быть семь уроков, но их должны сократить из-за дискотеки, благополучно организованной Оскаром Прэди. Потом мне собираться на секретную миссию. О нет, гости ещё! Эти родственники приедут, и надо помочь маме. А потом только — на миссию. Леда должна меня загримировать, приготовить мой маскарад. Я должна удостовериться, что Эллен будет с Полом всё время. Мы с Питом должны отрепетировать. Я не должна забыть ноты. Джейн принесёт кролика, и ей нужно помочь с раскладкой оберегов. Делать вид, что я Эллен.

Голова кругом. Ещё ведь от Когана и его шайки нужно отбиться, и всеми силами не участвовать в школьной дискотеке! И как я всё успею? А-а-а-а-а-а!

— Клотильда, ты там не проспала? — услышала я голос мамы снизу.

— Нет. Я уже собираюсь тут вовсю, — ответила я.

— Не забыла, что у нас вечером гости, и после школы мне нужна твоя помощь? Пожалуйста, не задерживайся после уроков. Я оставила на кухне список продуктов, которые купишь на обратном пути.

— Мама, а ты помнишь, что я еду с друзьями на Весенний бал-маскарад?

— Помню, конечно. Но сначала ты поможешь мне убраться и посидишь с нами и с гостями хотя бы часочек. Ваша эта вечеринка будет наверняка всю ночь, успеешь туда!

«Да, вот только моя секретная миссия будет не всю ночь, и мне там надо быть в строго определённое время»

И как мне всё это разруливать? Как бы я хотела обладать способностью быть в нескольких местах одновременно!

Терзаемая отсутствием в арсенале моих навыков умения быть во многих местах одновременно, я спустилась бегом в душ, приняла прохладный, а потом метнулась завтракать. Схватив список желаемых продуктов и пробежав его глазами, я застонала. Это были не очень удобно расположенные магазины.

— Мама, а обязательно покупать весной ананас?

— Я собралась делать фруктовый салат. Тётя Маргарит его очень любит, да и девочки обожают!

Девочки — здесь имелись в виду мои двоюродные сёстры Эрин и Кэти. План о том, что Эллен задержится надолго у меня в доме с гостями, состоящими из членов её семьи — более чем идеальный. Пол будет с ней, а потом он её вывезет и привезёт уже на Весенний Маскарад, когда мы поймаем маньяка. Только бы всё прошло удачно. Нужно скрестить пальцы!

И да, сегодня день, когда я везде и всюду балансировала на грани фола и на грани форы. Что там Паук говорил о том, что Вселенная пыталась меня наказать за то, что я изменяла свою судьбу и спорила с убеждением о том, что рок предрешён и всё фатально? Вот сейчас, кажется, Вселенная пытается по-весеннему подшутить надо мною. Да, такая вот озорная Вселенная.

Первое препятствие, что все мои планы и стратегии пойдут крахом, оказалось в школе. На первый взгляд препятствие очень милое. В виде Когана, Джиллса и прочей компании, а также в виде Оскара. В школе праздник с самого утра, и в нашем классе наверняка с подачи Когана был организован сюрприз весны: на каждого входящего в класс вешали цветочные гирлянды, вручали красивый билет-флаер на дискотеку. В каждом билете-флаере прописана фамилия пары. Да, на дискотеку предполагалось идти каждый со своей парой, чтобы не получилось, что робкие люди без пар остались в стороне и не получили свою дозу веселья. Это был замысел Оскара Прэди, на пару с Розой Мардук.

Взглянув на свою пару, я выпучила глаза — второй или уже энный раз за день. Моей парой многозначительно значился наш многоуважаемый клиент, сам Оскар. Он привёл в исполнение свою угрозу. А ведь я говорила, что не буду присутствовать на этой дискотеке! Он словно назло!

Когану эта ситуация нравилась. Он раззадорен. Естественно, он стоял в паре с Фэрри — его возлюбленная всегда незаменима. Но надо мной они в открытую потешались. На каждой переменке они меня окружали, сообщали о прелестях совместной жизни с Оскаром, и по классу уже прошёл слушок, что вау, у Клотильды Итчи, отличницы и ботанички, появился такой шикарный парень! Да ещё из класса старше. Я готова была одновременно и сквозь землю провалиться, и пойти кого-то убить.

На перемене то ли между третьим и четвёртым, то ли между четвёртым и пятым уроком Джиллс-Жабры любезно намекнул мне:

— После пятого урока двери в школу будут заперты.

— Что?! Это ещё как понять?! — я снова выпучила глаза! Это мой самый любимый весенне-равноденственный жест.

— Для безопасности. Распоряжение Мардук. Чтобы никто из пьяных подростков не покинул здание. И все будут под надзором педагогов, входящих в состав совета по подготовке и сопровождению праздника. Такой совет учредила тоже Мардук, и Прэди там как один из главных председателей. Ну и для безопасности, чтоб в здание никто не зашёл.

— Э… И до каких так будет заперто? — спросила я очень осторожно, а мои ноги уже были готовы бежать, бежать, бежать отсюда!

— До одиннадцати. Это с условием, что родители приедут или опекуны, забирать ребят домой. А те, кого не заберут, останутся до шести утра.

— Я про это ничего не знаю! Моя мама тоже не сможет меня забрать в одиннадцать, она про вечеринку ничего не знает! — начала паниковать я, но, к счастью, заткнулась вовремя.

Джиллс посмотрел на меня и безмятежно улыбнулся:

— А это уже твои проблемы, Итчи. На твоём месте я бы радовался. Тебе завидует вся школа: ты с самым красивым парнем потока. И для многих это предел мечтаний — веселиться весь вечер и всю ночь напролёт в школе. Уже закуплена еда, приглашены диджеи, будут танцы, конкурсы. Даже выпивка! А ты что, хочешь свалить?! Ну тогда объясни это Оскару!

«Что делать, что делать, что делать…»

Оскар умудрился-таки сам найти меня. Он подвалил ко мне в самый неожиданный и неудобный момент, когда я пыталась справиться с застёжкой молнией на рюкзаке. Да, как назло, сегодня у меня сломалась ещё и эта чёртова молния, гром её разрази!

— Клотильда Итчи, — тихим и глубоким голосом окликнул он меня.

Я не сразу узнала, что это он — стояла сзади, в не очень удобном положении, возилась с рюкзаком. Думала о том, что внизу, в раздевалку, должно быть страшная толпа, и пока я проберусь к своей куртке и выйду-таки на улицу, пройдёт уймища времени! А мне ещё в магазин по маминому заказу… Поэтому я резко так с кондачка ответила:

— Что?!

И оглянулась решительно и ловко, незаметно для себя перемобилизовываясь в боевую позицию. Оскар аж отпрянул. В руке он смущённо сжимал тюльпанчик:

— Клотильда… Это — для тебя! — вручил он мне тюльпан. — Через пятнадцать минут я жду тебя в актовом зале. Только тебя одну!

Он что, уже того… набрался в смысле? Кокетничает тут со мной, понимаешь. Цветок каким-то злостным образом всё-таки оказался у меня в руках. Ситуация одновременно и неудобная, и комичная. Я закашлялась.

— Будь здорова! — Оскар стоял почти на цыпочках. Он прирос к полу. Или наоборот вот-вот был готов сдёрнуться и убежать.

— Оскар, стой, — мне вдруг пришло в голову решение.

— Стою, жду… — выдохнул он.

Глаза его по-весеннему горели. И смотрели на меня.

«Не чета я ему. Во-первых, не мой типаж. Во-вторых…» — начала раскладывать я в голове. А у Оскара что в голове творилось? Птички распускались, листики пели?

А во-вторых, на Оскара поглядывает Таиссия. Издали, и так внимательно, пристально наблюдает. Я не участвую в школьных сплетнях, но от Когана и шайки я знаю, что Таиссия недавно порвала с бывшим парнем: Сурком, или Солом Мэрмотом, членом шайки пахана.

— Вот что, Оскар, — я посмотрела на цветок, не зная, куда его деть. — Я это…

Не придумав ничего другого, я вставила тюльпан в карман пиджака Оскара. Тот теперь выпучил глаза совсем как я накануне.

— Я придумала плату за услугу. То есть за заказ, который я выполнила. Ты должен мне заплатить.

— О, всё, что хочешь! Всё тебе дам, все богатства мира! Что ты желаешь? Ещё цветы? Бриллиантовое колье? Конфеты? Шубу? — лепетал он. И я не понимала — шутит он, пьяный, или дурак.

— Оскар, в данный момент я желаю дать тебе по мордасам, — выпалила я. И жёстко посмотрела тому в глаза. С него мигом спал влюблённый пыл. Он посмотрел в ответ удивлённо, даже позу переменил.

— Я разве тебе не нравлюсь?

— Как клиент, ты просто невыносим, — ограничилась я краткой характеристикой. — И ты мне до сих пор не заплатил.

— Тебе нужны деньги?

— Нет, не деньги, Оскар. Мне нужна от тебя маленькая услуга. Всего одна.

— Какая? Я тебе всё готов отдать! За то, что ты сделала для меня…

— Всё-всё? — я для проформы недоверчиво сощурилась.

— О да! Клянусь!

— Тогда моя просьба состоит в следующем. Поменяй себе в билетике пару на Таиссию Церон.

— Что?! — не понял он.

Я конфиденциально склонилась к его уху и зашипела прямо в слуховой проход Прэди:

— Поменяй в билете себе фамилию пары на Церон. Она тебе строит глазки. А у меня, между прочим, свидание через два часа, и я на него опаздываю! Я ещё не переодела платье и не накрасилась. Я же говорила и тебе, и Когану, что не смогу присутствовать на дискотеке. И я прошу тебя меня простить за это. Если ты меня за это простишь — считай мы квиты, и те восемь негодяев подохли не зря в аварии.

— Э… свидание? Так у тебя есть парень? А мне говорили, что ты одинокая женщина… и я решил… что раз у тебя нет парня, я мог бы сделать тебя счастливой… — забормотал огорошенный Прэди, который, если и был пьян, то тут же протрезвел.

— Таиссия тоже одинокая женщина. Будь здоров, братан, и ещё раз извини, — я по-сёстрински похлопала того по плечу, подхватила свой незакрывающийся рюкзак и стала выходить.

Проходя мимо Таиссии, я подмигнула ей и шепнула:

— Я прошу тебя, позаботься о нём, чтобы он не был несчастным в эту ночь. Девушка его мечты бросила его.

Таиссия недоумённо закивала, и в её глазах я прочитала удивление, смешанное с надеждой и затаённой благодарностью. Кажется, Прэди ей нравился. Она направилась к нему, а я — вниз, в раздевалку.

Двери как раз уже запирали, когда я выходила. Охранник понимающе проговорил:

— Вот и правильно, иди домой, пока светло.

Ведь дядюшка знает меня как скромную примерную девочку. Я успокоилась тут же. Он бы мне и в любом случае открыл бы дверь, даже если бы я осталась на дискотеке на часочек.

В предбаннике я чуть нос к носу не столкнулась с влюблённой парочкой. Они на меня — ноль внимания. Приглядевшись, я увидела, что это Джиллс и Салли, целующиеся взасос и до чрезвычайности поглощённые весной, гормонами и страстью. Кажется, они не останутся на этой вечеринке-дискотеке, у них дома будет своя. С более спокойным сердцем я отправилась по магазинам.

Пока очередь, пока туда-сюда — домой явилась к четырём. Мама вовсю готовила. Она нервничала, ничего не успевала. Даже папу заставила отпроситься пораньше с работы, и тот тоже ей помогал. Гости должны прибыть, по уверению родичей, с минуты на минуту, и мама намеревалась встретить их при полном параде. Заставив нас с папой дожаривать стейки, состругивать пять видов салатов, чистить и жарить свежую картошку, пылесосить и до чистоты протирать пыль в гостиной, мама заперлась в родительской спальне переодеваться и краситься. Да, словно свидание было у неё, а не у меня.

Про то, про всё, туда-сюда — семь вечера. А сейчас начнётся самое интересное! Гости ещё не пришли. Мы с папой валились с ног, но всё доделали. Мне нужно быть на базе ровно в девять, чтобы меня успели тоже принарядить и накрасить к свиданию. Успею ли я?

Эллен полностью занялся Пол. Я знала, что Ром даже договорился подменить роль Пола на Весеннем Маскараде, если вдруг наше выступление Светлых и Тёмных Сил весны начнётся раньше запланированного, а маньяк к тому времени уже будет или ещё не будет пойман и обезврежен. Вообще, подробностей по операции и деталей я пока не знала: обо всём этом мне скажут на инструктаже и маскировании на Базе.

Мама нарядной бабочкой выпорхнула из ванной и шикнула на меня, чтобы я тоже приоделась, а не выглядела как чухня и бедный родственник. Пока я переодевалась у себя в комнате, к нам пришли первые гости. Это были три агента ТДВГ и моих друга: Эллен, Пол и Пит. Они оказались самые пунктуальные.

Как раз в этот момент, пока мы с мамой их встречали, позвонил дядя Генри Итчи, кузен папы, и сказал, что они задержались из-за пробки, но уже вот-вот приедут. Мама усадила ребят за стол в гостиной, велев им угощаться — ей не терпелось начать праздник Весны и Жизни. Потом приехала семья Эллен: мой родной дядя Алекс, его жена тётя Маргарит и их дети: Кэти, Эрин и Леонард. Маленького Барта, которому два года, Маргарит оставила у своей доброй знакомой. Дом сразу наполнился голосами, музыкой, грохотом, визгами моих младших кузин — одной одиннадцать, другой девять. Пит успел заметить:

— Весело у вас тут.

— Скоро будет ещё веселее: приедут Итчи.

— Итчи?! Ещё Итчи? — удивился он.

— А ты думал — нас мало? Нет, мы настоящий мафиозный клан и скоро заполоним весь мир, — усмехнулась я.

— А я-то думал, вы вымирающий вид, — пошутил друг.

Пол и Эллен всё время держались вместе. Я втайне порадовалась, что в их личных отношениях всё пошло на лад. Держались они очень по-дружески, и между ними чувствовались теплота и душевность. Эллен пока не спешила надевать красное платье, которое боялась помять. А ещё она хотела надеть его в разгар праздника, чтобы сделать всем сюрприз.

Пит передал мне на ухо важную конфиденциальную информацию:

— Пол всё сделает. Он останется тут с Эллен. У Пола рация. Эллен пока ни о чём не подозревает. Она уверена, что потусовавшись тут у тебя, она также с нами со всеми поедет в Город Весны.

— Прекрасно. Нам через полтора часа выдвигаться.

Снова звонят в дверь, мама попросила открыть. На пороге — господин и госпожа Ривел.

— Мама? Папа?! — удивлённо воззрился на них подошедший Пит.

— Да, а ещё Лилиан, Патрик, Томми, Эрви, Мэгги и Сюзанна, — весело перечислила всех своих чад госпожа Ривел. И эта нарядная шумная ватага тоже оказалась в нашем доме, вслед за родителями, громко галдя.

— Итчи нас тоже пригласили, ты что, не в курсе разве? — весело спросил Пита его папа.

Одна из близняшек Ривел держала в руках таксу — Волкодава. Оказавшись у нас в доме, такса принялась всё и всех обнюхивать. Щенка даже не смутило то, что мои кузины Кэти и Эрин с восторженными визгами принялись хватать его, играть с ним, отпускать и бегать, играя в салочки.

— Как мы рады, что вы пришли! — вышла к Ривелам моя мама и обнялась с госпожой Ривел.

— Нужно ли тебе помочь, Элла? — участливо спросила мама Пита.

— Да, пожалуй! Осталось совсем немного. Скоро начнём. Ждём Генри и Кэролайн с детишками.

— Генри и Кэролайн — это брат и невестка Даймона? — уточнил дядя Ривел.

— Да, как раз все и познакомимся.

— Прекрасно! Мы очень рады, мы очень ждём! Дети, поиграйте-ка.

Умный рассудительный Патрик, третий по старшинству после Лилиан и Пита ребёнок в семье Ривелов, нашёл моего младшего кузена Леонарда и объединился с ним. Мэгги и Сюзанна собрались с Эрин и Кэти в чисто девичью компашку. Томми и Эрви перебегали от одних к другим. Лилиан, казалось, скучала, сидя в сторонке. Пит кинулся развлекать и обслуживать старшую сестру. Нельзя допустить, чтобы на этом празднике кому-то было неуютно, ведь тогда бы мы вряд ли отсюда спокойно ушли на секретную миссию.

Я была то на кухне, где три женщины — моя мама, мама Эллен и мама Пита, бесконечно щебетали и дорезали разные разности к столу. То я была у себя в комнате, то в маминой спальне, то в гостиной. То помогала дамам, то подавала что-то кому-то, например, Томми и Эрви попросили у меня показать им компьютерные игры и мультики. А ещё я наблюдала за всеми. Эллен и Пол тусовались у нас в гостиной. Папа и дядя Алекс что-то делали в гараже и в подсобке, а господин Ривел как большой нянь приглядывал за дочерьми — своими и тёти Маргарит, и за собакой, следя, чтобы такса не бегала по улице и не принесла грязь на лапах в дом, а также чтобы она не забралась на стол и не съела блюда для гостей.

Я посматривала на часы. Стрелка уже ползла от восьми вечера в сторону девяти. А за стол ещё никто не садился. Наконец, приехали ещё гости, последние. Приехали они где-то в восемь пятнадцать.

— Вот и Итчи! Клотильда, пойдём со мной, откроем им, заодно познакомишься с ними. Мальчик тебя старше, а девочка твоя ровесница, — папа в этот момент уже вернулся из гаража.

Мы открыли дверь, и тут я впервые увидела своих родственников. Дядю Генри и тётю Кэролайн я видела раньше, и на фотографиях тоже. А их детей — в первый раз, так случилось, что до этого они к нам в гости никак не выбирались. Поэтому мои троюродные брат и сестра выглядели для меня совсем чужими. И я в тот момент, поглощённая мыслями о предстоящей операции, не отдавала себе отчёт, насколько судьбоносна эта встреча. И насколько моё знакомство с троюродными сестрой и братом в дальнейшем повлияет на мою жизнь.

Заку около 20 лет, то есть он ровесник Рома и Пола примерно. Он высокий статный светловолосый юноша, довольно симпатичный. Розалин пятнадцать, и на меня она совсем не похожа, зато похожа на Зака и частично — на свою маму. У неё длинные светлые волосы и большие красивые глаза. Сегодняшняя наша встреча ограничилась тем, что мы поздоровались в коридоре и сказали друг другу, как кого зовут. После чего мы сели за стол.

Я отметила, что Зак сел рядом с Лилиан. И они стали как ни в чём ни бывало непринуждённо между собой общаться. Вот так вот с ходу — с лёту, как будто были раньше знакомы! Пит, заметив это, шепнул мне:

— Ха, гляди-ка, как моя сестра и твой троюродный брат сошлись. Если повезёт, мы с тобой породнимся!

— Не говори глупостей. Зак у нас за мои пятнадцать лет первый раз в жизни в гостях. Вряд ли он к нам заглянет ещё в ближайшие пятнадцать лет.

— Как знать, а я бы не говорил гоп, — весело подметил Пит, аки пророк. Уж про что я была рада — что у Лилиан появился собеседник, и ей тут не будет грустно. Ну а троюродная сестра Розалин стала плотно общаться с дамским кружком из близняшек Ривел и моих двоюродных сестёр.

А потом было девять часов.

В доме было настолько шумно и такая куча народу, что мы с Питом поняли: исчезнем сейчас, и нас никто не заметит, никто не хватится! Умница Пол выждал момент, когда Эллен отошла то ли в туалет, то ли примерить платье, и увёл нас в сторонку:

— Эй, пст! 001, 003, выдвигайтесь. Я подержу здесь Эллен до условленного сигнала. Тем более, её сейчас займут её родичи. Удачи вам там. Ещё увидимся.

— Непременно, Пол, — закивала я. — Теперь я знаю и вижу: Эллен тут в абсолютной безопасности. Всё равно, не спускай с неё глаз.

— Да, так и сделаю. Клот, ты тоже будь предельно осторожна.

— Я знаю своё дело.

— Я уверен, всё пройдёт без сучка — без задоринки. Аманда отладила операцию как часы, — заявил Пит. — Меня больше беспокоит не поимка маньяка, а наши выступления. Я боюсь забыть все слова на сцене.

— Я тебе их подскажу и подпою, — успокоила его я. — А вот меня больше беспокоит Эллен. Если бы не Пол, я бы отказалась от операции и осталась бы сама тут её охранять.

— Клот, с твоей сестрой ничего не случится. Я клянусь тебе! — успокоил меня Пол.

— Я тебе верю, Разрушитель.

Мы пожали друг другу руки и посмотрели друг другу в глаза так, будто знали: шли в свой последний бой. Момент несколько драматический и пафосный одновременно, как это выглядело бы со стороны. Но что уж тут поделаешь?!

— Операция Весенний Маскарад началась, — заявил Пит.

Мы осторожно прошли в коридор, быстро оделись и вышли. И бегом побежали к Базе.

— Ноты взял? — спохватилась я по дороге.

— А как же? Всё взял! Всё при мне.

На Базе нас уже ждали все участники операции «Весенний Маскарад»: Аманда, Мэтт, Леда, Ром, Джейн. Джейн держала специальную переносную клетку-корзинку, в которой что-то белело и шевелилось.

— Что это у тебя там? — спросила я с интересом.

— Не паук, не надейся. Это кролик.

— Кролик? Какая прелесть, — прыснул Пит.

— Это символ Светлых Сил Весны. А я — Богиня Весны. В отличие от вас, зимние тёмные твари. Мы с Ромом будем вас прогонять. А Пол, когда он придёт, поможет нам, — Джейн была готова показать нам язык.

Ответить ей мы не успели — Аманда начала летучку:

— У нас менее сорока минут. За это время Леда должна успеть превратить агента 001 в агента 001/7. И мы выдвигаемся. Почти все наши на месте. Клот, выслушай инструктаж внимательно.

Я кивнула и приготовилась слушать. В голове полный сумбур, и не мудрено. Сумасшедший день не только продолжался — входил в свою кульминационную стадию сумасшествия! Я хотела выделить порядок из этого хаоса. Иначе превращусь в безумца. Аманда продолжала говорить:

— Мы должны быть там в двадцать три ровно. Леда сейчас тебя замаскирует. На тебе будут микрофоны, Леда по ним тебя проинструктирует. Теперь — чисто техническая информация, которую большинство присутствующих здесь уже знают. Адрес вечеринки Брэдла — Город Весны, элитный жилой посёлок, Паучья Аллея, дом восемь. Гостей около двухсот человек. Затеряться в толпе тебе можно запросто, и не только тебе. Ты должна находиться постоянно в большом зале рядом со статуей горгульи — это твоя локация. Рядом будет локация Джейн, она будет присматривать за кроликом и устроит выставку рукотворных и рукодельных артефактов и сувениров. Ты возле горгульи, можешь ходить взад-вперёд, общаться с кем-то. Когда к тебе подойдёт объект, ты подашь нам знак. Даже если ты сомневаешься, объект это или кто-то из обывателей — всё равно подавай знак. Ни в коем случае не покидай этот зал, что бы объект тебе ни говорил. А говорить он может что угодно — вплоть до того, что случился пожар или что приехали твои родители.

— Каким образом мне подать вам знак? — уточнила я.

— У тебя на красном платье будет брошь. Потрогай её. Непринуждённым жестом. Эта брошь — она же камера и микрофон. Туда будет записываться всё, что маньяк тебе будет говорить. Итак, он к тебе подойдёт, ты трогаешь брошь. Дальше уже наша работа. Когда возле тебя появится человек в костюме белого кролика — запомни, что это наш человек. Это значит, что мы уже вступили. Ты можешь немного подыграть объекту и пойти с ним вместе, если он настойчиво предложит покинуть зал. Белый кролик в этом случае точно пойдёт за вами. Либо, если такова будет ситуация, можешь внезапно сказать объекту, что тебе надо в туалет, и очень быстро уйти. Тогда белый кролик займётся им.

— Белый кролик — это Мэтт? — догадалась я.

— Да, это я, — подтвердил агент Харрисон. — Я хочу его поймать первым.

— Там будет не только Мэтт, а целая бригада. На случай, если вдруг у объекта оружие. Мэтт будет лишь чем-то вроде связного, — пояснила начальница. — Есть вопросы?

— Более нет, всё предельно ясно. Давайте не будем терять время. Маскируйте меня, — сказала я.

— Мы переоденем также Пита, Джейн и Рома. Вы же тоже как часть вечеринки Остары, — пояснила Леда.

— Да, мы взяли свои костюмы, — кивнул Ром. — Только ещё не переодевались.

— Сейчас самое время, — приказала Аманда.

— Пит, пойдём переодеваться в Комнате Шестёрки, а Джейн оставим Комнату Отдыха, чтобы она спокойно переоделась, — предложил Ром. — Клот, ни пуха ни пера!

— К чёрту, — весело ответила я.

— Агент 001, вперёд за мной в Переодевальню, — пригласила агент Рантр.

Ребята ушли, а меня проводила Леда в шпионскую костюмерную на втором этаже Базы. Я нечасто здесь бывала. Здесь есть всё для того, чтобы агенту замаскироваться в кого угодно. По части маскировки Леда такой спец, что может замаскировать, загримировать и переодеть хрупкую девушку в могучего парня, ребёнка-мальчика в старушку, а старика — в хрупкую девушку. Для тайных агентов такие умения и помощь в переодеваниях Леды незаменимы.

В этой комнате ещё есть шкафы с тщательно рассортированными костюмами — как в настоящем магазине-бутике, и зеркала. Леда показала мне приготовленный костюм, и велела всё это надеть, а сама на пять минут вышла, должно быть, посмотреть, как дела у Рома, Пита и Джейн, не нужна ли им помощь.

Я надела длинное приталенное красное платье. В нём свободно и уютно. Мой размер известен коллегам, и они заботливо и оперативно подобрали мне всё по фигуре. Надела я также туфли, шарфик, длинные красные перчатки, так как платье без рукавов. Платье скромно и изысканно украшала брошка. Для любопытства я подглядела на обратную сторону материи, где она была прикреплена. Выяснилось, что брошь была и диктофоном, и микрофоном, и камерой, как мне объяснила Аманда. Я громко сказала, услышав деликатное шуршание и покашливание Леды, вошедшей в Переодевальню:

— Леда, я готова!

Леда вошла и велела идти за ней в косметический кабинет-гримёрку, расположенный по соседству в будуаре. Там она усадила меня за стол перед зеркалом и велела закрыть глаза. Затем начала наносить мне на лицо неведомо что. Губы, нос, щёки постоянно чувствовали прикосновение то порошка, то мази, то ваты, то чего-то влажного. Потом Леда усыпала мою голову несчётным количеством заколок-крепёжниц, как я почувствовала, и водрузила мне на голову парик, по цвету, структуре и длине волос ничем не отличающийся от волос моей кузины.

— Не составит никакого труда смыть грим и снять парик, когда операция окончится, — сказала агент Рантр, надевая мне на глаза очки, а на голову, поверх парика, шляпку. — Теперь открывай глаза!

Леда — мастер своего дела. Я не узнала собственного отражения, решив в первую секунду, что передо мной в зеркале сидела Эллен. Её нос, её подбородок, её губы, её волосы, её стиль одежды, имидж! Затем Леда протянула ко мне какую-то штучку и объяснила:

— Это изменит твой голос в сторону голоса Эллен. Говори просто, естественно и ничему не удивляйся. Что касается твоего диктофона и камеры, он настраивается автоматически. Он будет включаться и фиксировать изображение каждый раз, когда к тебе будет кто-то подходить на расстояние ближе чем на два метра. То есть ты про него можешь забыть и расслабиться, особых действий он с твоей стороны не требует.

Эту штучку она закрепила на правой части моей шеи, под шарфом. Такую же в точности затем закрепила слева.

— Агент 001\7, вы полностью готовы!

— Леда, да ты виртуоз! — ещё раз восхитилась я и тут же прикрыла рот рукой. Эту фразу я произнесла в точности голосом Эллен! — Ну и ну… — прошептала я.

— Можешь выходить к коллегам!

Всё ещё не в состоянии привыкнуть к новому голосу, да и внешнему виду в целом, я спустилась на Рецепцию. Ром, Джейн и Пит уже ждали меня и тоже были переодеты с ног до головы. Джейн одета как колдунья: в зелёном платье, которое ей очень шло, в остроконечной шапке, а платье расшито декоративными цветами. Ром облачён в костюм мушкетёра, а Пит — в вампира. Прилизанные волосы, тёмные очки на глазах, чёрный плащ с красной подкладкой, а во рту — накладные клыки из магазина приколов. Словно он был избран стоять в сторонке и кровожадно на всех поглядывать. Когда я представила его в таком амплуа, сразу стало смешно. Взглянув на меня, ребята обомлели. У них у всех отвисла челюсть.

— Агент 007?! — удивился Ром, не до конца веря, что перед ним не Эллен.

— Вообще-то, 001/7, —сказала я, голосом Эллен. Который слегка дрогнул от неожиданности. Ух, мне бы освоиться, пока мы будем добираться до Города Весны!

— Готовы? Прекрасно! Обсудим ещё несколько деталей, — подошла к нам Аманда. — Присаживайтесь, у нас есть ровно десять минут.

Рэйчел очнулась. Глаз пока ещё не открыла. Очнулась от того, что услышала звук. Это был противный омерзительный деревянный неестественный смех, и относился он непосредственно к ней. Будто маленький чёртик сидел у неё над ухом и зло ухмылялся.

Она резко открыла глаза. И тут же вскрикнула в ужасе, прикрывая рот рукой. Прямо над ней остриём, направленным прямо в её сердце, прикреплена за рукоятку на потолке рапира. Стоило ей только опуститься ниже… Да, кстати, а на чём она держалась? На какой-то очень тоненькой ниточке. А может, это была паутина?

Это была та самая краденая рапира из Музея Дерва, за которой открылся шумный ажиотаж охоты. Пока девушка это поняла, она вдруг обнаружила, что юбка её почти до неприличия задрана, а её красивые тонкие длинные ноги по самые бёдра опутаны чем-то липким, склизким. Верёвками? Волосами? Когда она дотронулась до своих ужасных пут, она с ужасом обнаружила, что это паутина. На неё нахлынула паника, и она стала судорожно срывать со своих ног паутину. Ещё паутина опутывала часть её тела, за талию, привязывая таким образом к кровати. Рэйчел была в шоке, уразумев, что проспи она тут ещё немного, рапира, висевшая наверху, упала бы острием вниз и сделала бы из неё шашлык.

Кое-как избавившись от этой ужасной гигантской густой паутины, она осторожно сползла с кровати, на которой лежала, и осторожно на четвереньках опустилась на пол. Потом поднялась и огляделась, ничего не понимая. Через несколько секунд на неё всё же снизошло озарение, и она осознала, что она где угодно, но только не в доме Николаса Трейпила, где помнила себя последний раз.

Перед ней — тёмная комната. Все стены, окна и двери занавешены тёмным пурпурным бархатным занавесом, а в каждом углу в тройных канделябрах на крупных маленьких одинаковых столиках горели свечи. Кровать, на которой она лежала, находилась в самом центре. Над ней в качестве люстры и висела рапира короля Александэра, поблёскивая драгоценными каменьями эфеса.

Она оглянулась и увидела позади себя внезапно и бесшумно вошедшего того самого человека, который смертельно напугал её в доме Николаса и который назвался маньяком «Красивая Смерть». Красивая Смерть всё так же самодовольно улыбался. А вот ей не до смеха — она шарахнулась от него назад на добрых три шага, чуть опять не оказавшись в кровати, над которой висел клинок.

— Ха-ха-ха, — усмехнулся он, грозя пальцем. — Ты же ведь не украдёшь, да?

Внезапный порыв смелости вернулся к ней. Она вскрикнула:

— Кто вы такой? Где и почему вы меня держите?

Он на шаг приблизился к ней. И проговорил:

— Кто я и где вы — не имеет значения. Точнее, вопрос «где вы» — имеет. Вы, госпожа Флай, в полной грязи всевластия денег и мелочных интересов личной низменной выгоды. Вы на грани морального разложения. Вы пришли ко мне заключить сделку относительно вещи, которая по праву принадлежит мне — вот почему вы здесь!

— Откуда вы знаете моё настоящее имя? — больше всего удивилась она именно тому, что её назвали госпожа Флай.

— Я много чего ещё знаю. Знаю также, что вся ваша банда поквитается за тёмные делишки. О, почему же я говорю в будущем времени?! — словно удивлённо спохватился этот странный и жуткий человек. — Ведь это происходит прямо сейчас, в самый момент. Вашего отца, госпожа Флай, сейчас ловят и скоро отправят за решётку на долгие годы. И обязательно проследят, чтобы он легко оттуда не выбрался. Каждому воздастся по заслугам.

Он ещё на шаг приблизился к ней.

— А что касается Вас, у меня на Вас свои планы и свои виды. Ведь Вы, госпожа Флай — Муха.

Элементарная трусость и инстинкт самосохранения взяли над ней верх. Она почти закричала:

— Не приближайтесь ко мне! Вы не смеете!

— Ну как же? — шутя-вопросительно развёл руками маньяк. — Должны же мы поговорить о сделке? Вы так хотели эту сделку. О да, вы же искали меня. Тысяча извинений, что я тянул до последнего, но у меня были дела, я такой же занятой бизнесмен, как и вы. Но теперь спешить вам некуда, госпожа Муха!

С этими словами он откуда ни возьмись молниеносно вытащил простую рапиру и резко сделал в сторону выпад, оттеснив её к самой кровати. Послышался такой звук, будто порвалась струна, и драгоценная рапира, висевшая над кроватью, упала на мягкие перины.

Она вскрикнула. А похититель продолжил:

— Запомните, дамочка. Пусть будет урок вам на всю жизнь. Победа зависит не от качества оружия, а от качества того, в чьих руках оружие. Защищайтесь! Перед вами — острейшая рапира, не знающая поражений ни на одной дуэли. У меня — тупой кусок металла. В ваших руках — власть денег. В моих руках — власть чести. Посмотрим, кто против кого!

Ещё один выпад… Его рапира чуть не проткнула её горло. Она в отчаянии завизжала, пронзительно и истошно, как напуганная до смерти девчонка.

— Жалкие мелочные людишки! — покачал головой маньяк, продолжая наседать на неё, приближаться, размахивая перед ней своим клинком. — До чего вы довели себя! Смешались в корне все понятия, ценности и идеалы. Вы своим детям плохо выдаёте за хорошо, а хорошо за плохо. Ваша отрада — деньги, и чужое горе. Вы так любите строить счастье на несчастье себе подобных! Вы живёте сегодняшним днём. Вас так мало во Вселенной, но так много на этой никчёмной планете, которую вы доводите до самоуничтожения. Вам лень остановиться и одуматься. А мне… Мне здесь делать больше нечего. Да, такие мысли меня посещают каждый раз, когда Паж просит меня поймать Муху… И если бы не второе и третье его желание — я бы вас всех тут давно изничтожил! Защищайтесь!

Повторив это, он делал выпад за выпадом. Она схватила драгоценную рапиру и как рак впилась в эфес. Беспомощно ею размахивая, она отступала всё дальше и дальше к стене. Она не знала, что делать, была на грани истерики и не могла даже думать как следует. В её руках оказалась рапира из Музея Дерва, дорогая ценность, которую она мечтала заполучить — а ей даже это не пришло в голову.

Когда отступать было некуда, она почти в слезах зажмурилась и заревела:

— Нет! Нет! Прекратите! Вы сошли с ума!

— Я не сошёл с ума, — размеренно, над самым её ухом, произнёс он.

Затем она погрузилась в полуобморочное состояние.

— Ты считаешь, милая Рэйчел, — деньги решают всё, и всё и всех можно купить, продать, украсть. Но это не верно. Душу за деньги не купишь. Зато вы как-то умудрились продать душу! Но я с ума не сошёл.

А потом… что-то холодное, стальное, безжалостное как жало вонзилось ей в самое сердце… Больше она не слышала ничего.

— Есть вопросы? — решительно оглядела нас Аманда.

— Нет вопросов, — покачали мы головой.

— Тогда выходим. Агенты 001 и 004, выходите первыми. Вы поедете на машине агента Скрэтчи.

— Фрэнк здесь? Он поедет с нами? — удивилась я.

— Кто-то же должен вас ещё защищать, 001/7? — вопросом на вопрос с лёгкой иронией ответила начальница. И продолжила: —Агенты 003 и 005, едете с Харрисоном. Я еду с ребятами. Леда, остаёшься здесь.

— Да, всё помню, — кивнула агент Рантр.

Пока мы с Ромом выходили и быстро одевались, Ром успел шепнуть:

— Как пить дать, Фрэнк что-то раскопал!

Оказалось — Поджигатель более чем прав. Когда мы пришли в специальный секретный гараж в подземельях Базы, агент Скрэтчи встретил нас почти что с распростёртыми объятиями. Он весь светился и улыбался, несмотря на то, что не любил весну. Как и я. Я вспомнила, что мы с Фрэнком весной чувствуем себя как оборотни, которых загнали в норы стаи борзых.

— Ребята, победа! — заявил наш коллега.

— Победа? О, круто, — поддержал Ром. — Расскажешь?

— Конечно, расскажу. На дорогах пробки, поэтому успею рассказать всё во всех красках и подробностях!

— А маньяка мы успеем поймать, пока ты будешь рассказывать? — взглянула я на Фрэнка.

Фрэнк, очевидно, предупреждённый о том, что я буду на операции «Весенний Маскарад» переодета в Эллен, только что меня сейчас заметил:

— О-па-на! Ты Клот Харви? Или Эллен Итчи? Ну и нарядили тебя! Самый оригинальный карнавальный костюм!

— Я агент 001/7, —представилась я.

А Ром подыграл:

— Да, она не Харви и не Итчи, не Клот и не Эллен. А мистическая суб-личность.

— Ладно, садитесь в машину, суб-личности! Я клянусь, вы сейчас упадёте! — Фрэнку прямо не терпелось посвятить нас в последние новости по нашему невольно незавершенному расследованию о краже рапиры.

Агент Скрэтчи осторожно вывел машину из гаража. И принялся повествовать с большим энтузиазмом:

— Ребята, вы гении! Асы! Во многом мы с Люком и Бартом раскрыли это дело благодаря вам. А тут вчера ещё и редкостная удача подфартила! Люк и Барт продолжают общаться с Годдсом, обыскивать офис Хордерн и искать художника, поэтому не смогут они почтить присутствием твоего друга Альберта, Ром. Но дело того стоит.

— Офис Хордерн? Вы нашли офис Хордерн? — удивилась я.

— И что за художник? — удивился Ром.

— Ух, постараюсь всё по порядку изложить, — Фрэнк замотал головой, пытаясь собрать разрозненные от радостного возбуждения и азарта мысли. — Не зря весна, и даже мы, сыщики, теряем головы. Вчера нам позвонил Годдс. И сказал, что хочет сделать несколько признаний. Мы обалдели. Признание первое. Как выяснилось, он тайком от нас — то есть от полиции — передал существенную часть записей с камер видеонаблюдения человеку от Хордерн. В этом он покаялся. Говорит, детективы Хордерн убедили его не отдавать всё полиции. Признание второе. К нему вчера постучался какой-то господин, аноним, и сообщил, что привёз посылку от Николаса Трейпила, молодого родственника Годдса. Николас Трейпил — художник-реставратор. Человека Годдс никак не запомнил, потому что всё происходило сумбурно, в темноте, и человек был завёрнут в чёрное пальто, якобы имел чёрные волосы. Что запомнил Годдс как следует — так это его голос. Хриплый низкий голос, такой вкрадчивый. Кто был этот человек — ещё предстоит выяснить. Годдс взял эту посылку, внушительную по габаритам, открыл, а там — картины! Краденые картины коллекционеров, оригиналы произведений мировой живописи, которые стоят баснословные деньги! А ещё там же рядом с картинами лежал небольшой свёрток, который сейчас проверяет полиция. В свёртке ключи, адреса, пароли, явки. Указано небезызвестное кафе «Слон». Указан некий левый офис.

Но это ещё не всё! Так совпало, что Люк поехал до этого ночью по вызову какой-то старухи, которая слышала выстрелы в подвале жилого дома, но вызов был перехвачен: Барт снял Люка с этого вызова и отправил туда другого патрульного. Каково же было удивление, когда выяснилось, что вызов как раз относился к офису нелегального левого детективного агентства Хордерн, и там коронеры уже исследовали два трупа! Сегодня Годдс опознал одного из этих трупов как некоего Хьюиса, помощника детектива Хордерн, человека, с которым он постоянно контактировал в музее. Стали искать Николаса Трейпила, чтобы добиться от него объяснений — он пропал. В его доме оказалась открыта дверь, горел свет. Всё указывало на то, что он ненадолго вышел. Все его личные вещи на месте, даже на столе горел ночник и стояла бутылка вина с рюмкой. Его ищут до сих пор. Никто не приложит ума, куда он провалился. Сам Годдс тоже диву даётся, куда девался его племянник. Он в шоке, когда Люк и Барт высказали ему версию, что Николас мог подделывать эти картины, рисовать копии, а оригиналы перепродавать этим псевдо-детективам. Скорее всего, он и главарша детективного агентства состояли в интимной связи.

По мере того, как Фрэнк говорил, мы с Ромом распахивали наши очи и развешивали наши уши всё шире и шире. Фрэнк же ещё не окончил:

— Ранее мы копали с другой стороны, и наши ниточки сошлись. Неизвестный благодетельный информатор дал нам наводку на те места, где мы можем найти Бэйзила Флая. Нам повезло успешно провернуть операцию и взять его с поличным: он перепродавал одну из ранее украденных у престарелого коллекционера Льюиса Бенша картин подельнику-контрабандисту. У Льюиса же от этой картины осталась память в виде копии работы Николаса Трейпила. Этот Николас — тот ещё пройдоха! Как бы хотелось, чтобы снова объявился этот информатор-ангел и сообщил нам сведения о местонахождении хитрого художника!

Стали выяснять подноготную Бэйзила, и расследование принесло плоды. У Бэйзила обнаружилась горячо любимая дочь Рэйчел. А в посылке, якобы прощальном подарке от Николаса, подброшенном Годдсу под дверь таинственным курьером с привлекательным голосом, содержались подложные документы, поддельные бумаги и паспорта, на имя некоей Рэйчел Хордерн. Саму Рэйчел Флай-Хордерн тоже, кстати, не нашли. Сейчас в её бывшем офисе, где обнаружили два трупа, роются эксперты полиции, собирают на неё улики. Лавочка Слон прикрыта! Через Бэйзила и через бандерольку мы вышли на ещё нескольких подельников банды чёрных расхитителей, и сейчас наши люди работают там по всем каналам. Осталось найти Рэйчел и художника. Скорее всего, правда, умотали они уже из страны с концами, — вздохнул Фрэнк. — Но мы такое осиное гнездо разворошили, точнее, задавили! Кстати, Клот, с честью делаю тебе комплимент: именно ты мыслила в нужном направлении и дала Рому наводку на художника. У нас уже всплывала гипотеза о том, что он замешан во все эти дикие кражи.

— А рапира? Рапиру нашли? — спросили мы с Ромом почти хором. Ведь клинок Остара, принадлежащий королю Александэру, интересовал нас сейчас пуще всего!

И тут мы поняли, что могли бы не задавать этот вопрос: Фрэнк сразу погрустнел.

— Ищем, — вздохнул он. — Всё проверяем. Наши следователи, кстати, пытались спросить об этой крупной краже у Бэйзила Флая, но тот, понятное дело, ничего им не сказал.

— И что, теперь босс F нас убьёт? — с пониманием и соучастием проговорил Ром.

— Посмотрим, как дело встанет. На крайняк, у нас ещё вся ночь впереди, чтоб найти рапиру, — бодрился агент Скрэтчи.

— Мы будем искать её на Весеннем Маскараде у Альберта? — спросила я.

— Почему б и нет? Как знать. Вдруг там будет присутствовать какой-нибудь переодетый художник, который тоже имеет отношение к пропаже рапиры? — развил мысль Фрэнк. Он, как хороший детектив, не исключал ни одной гипотезы, даже самой на первый взгляд бредовой. А ещё он оптимист по жизни и не привык терять надежды, несмотря даже на то, что весна.

Как раз на этом этапе мы встали в пробку.

— Ехать нам без пробок минут двадцать. Придётся постоять. Но мы успеваем, — успокоил нас Фрэнк. И вдруг спохватился: — Какая моя дырявая голова, тысяча извинений, господа и дамы! Хотел предложить вам кофе.

— О, это было бы кстати. Ночь такая длинная и насыщенная, кофе важен, чтобы не уснуть! — улыбнулся Ром.

— Возьмите в бардачке термос и стаканчики. Да пейте побольше, не стесняйтесь. Я уже целый термос выпил накануне, там ваша порция полностью, — пригласил Фрэнк.

— Спасибо за твою щедрость, коллега! — обрадовался напарник агент 004 и вытащил портативный термос из бардачка.

— Фрэнк, а помнишь, ты нам так и не дорассказал историю о кофе? — почему-то вспомнила я. — О поваре, который никак не мог его приготовить?

— Ах, точно! Две недели назад начал, и сейчас дорасскажу. Лучше уж поздно, чем никогда. Слушайте!

До половины одиннадцатого вечера Эллен и в голову не приходило тревожиться. Она была слишком занята. Словно окунулась в прошлое, в прежнее русло и прежний замкнутый круг. Мама сразу засыпала её мелкими заданиями, поручениями, попросила развлекать младшего брата и приглядывать за двумя сёстрами-озорницами, дабы те вели себя прилично. Напомнила некстати о том, что надо бы помочь госпоже Итчи, которая зашивается. Хотя тётя Элла убеждала, что у неё всё прекрасно, но нет, Эллен должна была, обязана по мнению Маргарит Харви, присутствовать всё время возле тёти Эллы и исполнять малейшее её задание. А если таковых заданий нет — то Эллен сама бы должна была об этом догадаться и предвосхитить все ожидания, как заботливая идеальная дочь и племянница.

Увидев, что происходит, агент 006 был в шоке. Он только сейчас осознал, в какой кабале и домашней тюрьме находилась Эллен целых восемнадцать лет своей жизни.

«Просто чудо, что умница Эллен решилась тогда два с половиной года назад ходить на курсы иностранных языков, где мы с ней встретились. И просто чудо, что у Эллен есть Клот, у которой она может морально отдохнуть», — думал Пол, с восхищением и соучастием наблюдая за Эллен. Он подумал ещё и о том, что ни разу не видел её в дивном красном платье, которое она шила. О да, он мечтал её увидеть в этом платье. Но понял уже, что Эллен дома здесь его не наденет, прибережёт на Весенний Маскарад.

Эллен порхала как бабочка. Несмотря на давление семьи, Эллен всё равно в прекрасном настроении и расположении духа. Словно ей было известно, что все нелепые просьбы и капризы мамы она исполняет в последний раз, а потом она больше не будет жить на этом свете. А будет жить где-то на другом свете. Или на тьме.

Пока Эллен занята, Пол оставался сам по себе. Пока им не заинтересовалась троюродная сестра Клот, Розалин Итчи. Разговаривая с ней, агент 006 не сразу спохватился, что потерял Эллен из виду. Он вежливо отошёл от Розалин и принялся искать Эллен. А, вот и она. Общается с сёстрами Эрин и Кэти. Те заставили играть её с ними в куклы, которых притащили Мэгги и Сюзи Ривелы. Подумать только — Эрин одиннадцать, она скоро по возрасту догонит Клот, Пита и Джейн, когда им было столько лет, когда их вербовали в ТДВГ, а она до сих пор играет в куклы! Какие всё-таки разные родственники все эти Харви и Итчи. И общаясь с Рози, Пол понял, что Рози — «нормальная» девчонка-подросток, вся такая женственная и жеманная, а Клот по сравнению с ней просто мальчишка!

Пол взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Он улучил момент и снова остался один, отошёл в безопасное место в доме Итчи, где ему не могли помешать — в туалет. И отправил оттуда сообщение на рацию Аманды:

«Агент 007 в безопасности. Мы в доме Итчи, здесь много народу. Остаёмся здесь ещё столько, сколько потребуется». После чего агент 006 вышел из ванной.

Эллен, заподозрив что-то, ждала его. Она шепнула:

— Пол, давай-ка выйдем!

— Выйдем? Куда ты собралась выходить?

— Подышать хочу. Тут слишком душно. Пожалуйста, Пол, — попросила Эллен, и Пол не смог устоять. Но на всякий случай предупредил:

— Это может быть опасным.

— Ничего подобного! Не говори глупостей. Пошли.

Ребята оделись и стали выходить. Эллен едва не перехватила её мама:

— Эллен! Куда это ты?

— Мы погуляем во дворе.

— Далеко не уходи! Ты мне будешь сейчас нужна! Нужно причесать Кэти, у неё разбомбилась причёска. Помочь спечь для тёти Эллы шарлотку. Ещё ты должна обязательно рассказать тёте Кэролайн про рынок на улице Натвел, как туда проехать, ведь там всё значительно дешевле! Да, и чуть не забыла: зашей Леонарду дырку на носке, я не могу на это смотреть. Тут приличный дом, куча гостей, а он ходит с дыркой. Разве ты не могла этого заметить сама, что твой брат тебя позорит? Гуляй быстро и возвращайся ещё быстрее.

Задрав гордо нос, Маргарит отошла, ведь она знала: Эллен всё сделает. Пол был в ужасе. Он посмотрел на Эллен и впервые подумал о том, что спасать Эллен надо не от телефонного маньяка, а от её родной семейки Харви. А Эллен стояла и мечтательно улыбалась, как ни в чём ни бывало. Разрушитель и Леди-в-Красном вышли наконец на улицу. Свежий весенний воздух сразу успокоил все мысли и разгорячённые нервы.

— Ух, Пол! Я больше не могу. Поехали! Чего ж мы ждём? Клот и все остальные давно уже там, — Эллен схватила Пола за руку и потащила к калитке.

Пол резко остановился и упёрся:

— Подожди! Постой! Мы остаёмся! — решительно заявил он.

— Что? Как это понять? — Эллен удивлённо воззрилась на него, требуя объяснений.

От решительности Пола мало что осталось. Он сразу понял, как тяжело сейчас Эллен хранить праздничное настроение, и как ей хотелось сбежать из этого шумного дома. Он решил признаться:

— Это часть плана. Мы тут остаёмся на… ещё на некоторое время. Нам скажут, когда мы поедем к Альберту. Мы туда поедем обязательно, только позже. Вот.

Пол спокойно, без тени чувства вины посмотрел на коллегу. Ведь он выполнял свой долг. Про себя агент 006 вздохнул с облегчением: все точки над «и» расставлены. Эллен всё поняла. Она вздохнула:

— Это Аманда, да?

— Ну… да, — кивнул Пол, вначале немного поколебавшись.

Он ожидал, что Эллен сейчас будет бунтовать, закатит сопротивление и истерику. Или станет его уговаривать. Но ничего подобного. Его подруга быстро что-то обдумала, отвернувшись. А потом посмотрела на Пола также спокойно и невозмутимо, как и он на неё:

— Слушай, Пол. — Тут она доверительно взяла его за руки, и ему это понравилось. — Я понимаю, так надо. Хорошо. Я тут останусь. Но пообещай мне, что… в общем, что ты не будешь волноваться, что бы ни случилось.

— Ты о чём? Ты про свою мамашу? Да я уже не волнуюсь, я уже просто труп! — усмехнулся грустно Пол. — Ты самый гениальный и самый мужественный агент ТДВГ, если твоей выдержки хватило терпеть это столько лет, и ещё при этом успевать выполнять секретные миссии!

— Ха! Не совсем про маму, — улыбнулась Эллен. — Мама — это мама, семья это семья. Здесь это как сектор круга, как сегмент, с которым нужно считаться. Это как данность. Это как то, что мы рождаемся с определённым цветом глаз, с цветом волос. Мы не можем выбрать себе родителей, сестёр, братьев. Но мы можем выбрать отношение к происходящему, свои позиции, убеждения, эмоции. Да, мама у меня домашний тиран. Да, я много лет пыталась носить маску идеальной дочери. Только благодаря Клот я не свихнулась и не превратилась неизвестно во что. Благодаря ТДВГ. И благодаря конечно же тебе. Спасибо тебе за это, Пол! Ты прекрасный друг.

Эллен задушевно заглянула агенту 006 в глаза. Она крепко держала его ладони в своих. У Пола закружилась голова от прилива счастья. Он едва удержался, чтобы не прижать Эллен к себе. Сдержался лишь потому что знал, что Маргарит Харви или кто-то ещё мог наблюдать за ними из окна дома Итчи, где была куча народу, и кто-то мог выбежать оттуда в любой момент. Эллен же спокойно договорила:

— Что бы ни было, не волнуйся. Что бы ни случилось сегодня ночью.

— О чём ты, Эллен? Что может случиться? Уж я, наглядевшись на твою маму, допёр, что лучшего телохранителя тебе и не сыскать, — пошутил Пол.

— Меня и не нужно охранять, — улыбнулась девушка. — Я в полной безопасности!

— Это точно. Пока я рядом — ни один волос не упадёт с твоей головы.

— Ох, Пол, я такая дурочка! Чуть не забыла о платье!

— Платье? Я подумал, ты у Альберта наденешь, возьмёшь с собой, чтобы не помять.

— Я тоже так планировала сделать. А сейчас, оказавшись на воле, всё забыла. Как птица, которая забыла своё оперение.

— Уж и не мудрено, что так, — с соучастием проговорил Пол.

— Хоть бы в комнате Клот никого не было.

— Если там кто и есть, я помогу тебе их выгнать. Ты не представляешь, как ты меня заинтриговала. У меня теперь только одно желание и хотение: увидеть тебя в платье!

— Терпение, мой друг, терпение. И смотри, красный цвет тебе ещё примелькается, набьёт оскомину.

— О, я сомневаюсь. Мне красного сейчас как раз не хватает.

— Мой папа принёс несколько бутылок красного вина. Угощайся, как раз ещё не всё выпили. Ты угощайся, а я буду переодеваться.

Молодые люди вернулись в дом. Тут же им попалась Кэти с «разбомбленной причёской». Она хитро улыбалась:

— А я думала, вы будете целоваться!

— О, Кэти, милая, извини, что мы тебя разочаровали, — потрепала Эллен сестру по щеке. И отправилась через гостиную к лестнице на второй этаж. Пол шёл рядом. Маргарит тут же заметила свою дочь и принялась звать её:

— Эллен! Эллен, подойди к нам! Мы как раз о тебе разговариваем. Эллен, иди сюда, ко мне, Эллен!

Пол уже не мог выдержать. Он подошёл к Маргарит и вежливо заметил:

— Эллен плохо себя чувствует. Она сейчас передохнёт несколько минут и обязательно подойдёт к вам.

— Что значит плохо себя чувствует? Что за капризы? Эллен, подойди сюда и объясни, что с тобой! Может, тебе сюда вызвать врача?

— Всё в порядке, Маргарит. Успокойся, — вступилась тётя Элла за племянницу. — Я понимаю, ты очень соскучилась по своей старшей любимой дочери, давно её не видела, ведь она теперь с тобой не живёт. Пойми, всё хорошо. Если тебе что-то нужно, попроси меня или Даймона. Мы всё сделаем, удовлетворим любое твоё желание. Эллен тоже гость для меня, и с ней ты можешь просто пообщаться, не обязательно просить её что-то сделать, она такая умница у тебя, всё сделает просто так, и без твоей просьбы.

Маргарит вроде немного успокоилась. От Пола не укрылись несколько осуждающие взгляды господина и госпожи Ривел, которые те бросали на госпожу Харви.

А Эллен тем временем удачно поднялась в комнату младшей кузины. Оттуда ей навстречу выбежала Розалин, чем-то весьма напуганная.

— Что случилось? — спросила удивлённо Эллен.

— Паук… Там у Клот ползает громадный паук. Она что, разводит пауков? И где она сама?

— Клот уехала на секретное задание, — весело сказала Эллен сущую правду, но зная, что Рози воспримет её как шутку.

— О Боже… Уехала, а паука забыла. Он меня так напугал! — Рози картинно схватилась за голову. — Где мой брат? Зак!

Эллен счастливо улыбалась. Она поднялась в комнату Клот и заперла плотно за собой дверь. Оглядев внимательно комнату, она увидела маленького паука, ползающего прямо по покрывалу на кровати кузины. Агент 007 помахала ему рукой:

— Спасибо тебе! Я знаю, ты скоро придёшь! Я жду тебя. А теперь отвернись, мне нужно переодеться!

И паук, поняв Эллен с полуслова, юркнул в щель между стеной и кроватью. Эллен безмятежно и легко засмеялась и открыла шкаф Клот, где она уже приготовила платье.

— Не представляю, как ты умудришься это сделать, но я тебе верю, — проговорила она самой себе. И тут же подумала, что она, наверное, сходит с ума, и весенний дурман вдарил ей в голову.

— Едва он начинал готовить кофе, как что-то происходило. Что-то нечто такое, что ему мешало.

— То есть это реальная байка? — догадался вдруг проницательный Ром.

— Да, реальная! Повара зовут Михаэль Тикс, это мой друг. Просто магический человек, ходячее аномальное явление. Этот его феномен кофе гениален!

— Продолжай, я хочу послушать подробности, — подзуживала я.

— О, так ты вошла в роль, начала говорить прямо теми же речевыми оборотами и манерами, как и твоя сестра!

— Эллен не манерная! — заступилась я за неё.

— Без разницы. Да, Михаэль Тикс работает поваром много лет. У него есть пунктик про кофе. Он никак не может его приготовить. Это колдовство, это проклятье. Началось всё с того, что он готовил разные блюда, обучался в академии кулинарных искусств. Настоящий повар-виртуоз. Шеф-поваром тоже работал. Но кофе — вообще не его. Можете себе представить, когда он подменял баристу или официанта и готовил кофе — это была катастрофа! Клиент кофе не получал, и всегда был риск большого скандала по этому поводу.

— Закон подлости, закон бутерброда, — добавил агент 004.

— Да, но только в отношении кофе. Бутерброды он готовил, понятное дело, отменные!

— А что случалось, когда он начинал готовить кофе? — спросила я.

— О, да всякая ерунда. Чертовщина, если быть точнее. Это только к кофе относилось, повторяю. То у него всегда ломалась кофе-машина. То кофе само собой взрывалось в турке. То рассыпалось. То пропадало из коробки. Один раз даже были черви! Он открывает свежую коробку, чтобы приготовить клиенту свежий кофе, а там — черви. Каков был номер, а! То у него банально падает чашка, всё рассыпается, разбивается. То он начинает готовить этот чёртов кофе, и его кто-то отвлекает. То кофе и вовсе исчезает у него из-под носа. Михаэль Тикс с юмором парень, он даже начал коллекционировать реальные причины и свои объяснения, почему у него не получается готовить кофе.

— Бывает же такое, — поразилась я.

— Сначала Михаэль переживал, нервничал. Он уже знал, что если его кто попросит сварганить кофе — у него ничегошеньки не получится! И так оно и было, можете себе представить?

— Он программировал свою судьбу. Попал в петлю самогипноза, самовнушения, — стала развивать я мысль. — У меня, например, аналогичная ситуация со средой. Каждую среду обязательно случаются какие-то мелкие неприятности в моей жизни. Это подмечено!

— Да у каждого человека есть такой пунктик, такая несчастливая примета, — подметил Ром весёлым тоном. — У меня вот с бутербродами. Они у меня падают часто довольно. А ещё блюдца бьются. В моей квартире нет ни одного блюдца, а если и появляется — так бьётся уже на следующий день!

— Удивительное рядом, но почему-то всё время задом, — подтвердил Фрэнк. — Вот такая история с кофе, блюдцами и средой.

— А с чего всё началось у твоего кофейного приятеля? — спросила я чисто из любопытства.

— Да, ты спрашивал об этом у Михаэля Тикса? — пожелал узнать Ром.

— Да, спрашивал. Вы не поверите, что он сказал.

— Ну??? — воззрились мы на Фрэнка.

Мы стояли в пробке перед поворотом на Паучью Аллею. Часть машин стала сама собой рассасываться. Фрэнк отвлёкся на езду. Ответил он нам в тот момент, когда мы заворачивали:

— С того, что однажды к нему в кофейную чашку случайно с потолка упал паук. Упал и там утонул. Или у него разорвалось сердце от такого громадного глотка кофеина.

— Э-э… Паук? Ты что, это серьёзно?! — у меня отвисла челюсть. Даже Ром задумчиво почесал затылок.

— Мне так Михаэль Тикс рассказывал. Он кстати пауков. Арахнофобия у него.

— Не понимаю, зачем их бояться?! — пожала я плечами. — Пауки такие милые!

— На вкус и цвет паука нет, — усмехнулся агент Скрэтчи. — Приехали! О, вот и подоспели 003 и 005 с Мэттом. Во-он в той машине. Сейчас подъедем к ним, припаркуемся рядышком.

Уже почти одиннадцать вечера. Кофе Фрэнка меня взбодрил. И одновременно успокоил разгорячённую голову. Я выбралась из дома, не осталась на дискотеку в школе, мы доехали до места миссии, а Эллен в безопасности осталась с Полом у меня дома, в тесном кругу семьи. Ром успел рассказать, что вчера Мэтту удалось перехватить звонок, пока он охранял Эллен. Ром радовался, что маньяк заглотал наживку. Агент 004 полагал, что маньяку в голову не придёт, какой финт мы провернули. Я тоже спокойна на этот счёт, посматривая на себя в зеркало заднего вида в салоне машины. От Эллен я неотличима! Фрэнк же, ожидая парковки, давал краткий экскурс по этому местечку:

— Город Весны — деревня деревней. Но есть тут дорога, по которой мы ехали, и в районе шоссе стоят виллы, дорогущие особняки, где живут толстосумы. Они стали здесь селиться и приобретать элитное жильё примерно лет двадцать назад. И рядом с усадьбой под номером 8 по Аллее Пауков живут известные люди, знаменитости, певцы, артисты, политики. Радуйтесь, что попали сюда!

— О, да я преклоняю колено и снимаю шляпу, — улыбнулся Ром.

— Да, мне даже не верится! Такая честь, что меня будут пытаться похитить в таком месте, — заметила я тоже не без юмора.

— Выходим, ребята. Ром, ты поведёшь агентов 003, 005 и 001/7 через главный вход, как вы и договаривались. Часть наших уже там, для конспирации они не будут к вам подходить. Я, Аманда и Мэтт явимся туда в сам дом после того, как осмотримся. Начинайте располагаться и действуйте по своей программе.

— Есть, босс! — отрапортовали мы с Ромом хором и вышли из машины.

Пит и Джейн уже поджидали нас около больших кованых ворот. Ещё мы заметили толпящийся народ, празднично одетых людей. Они общались, курили. Взглянув на дом, где нам предстояло праздновать Ночь Весеннего Равноденствия, мы ахнули от восторга. Сказать, что это был просто шикарный особняк — ничего не сказать! Три этажа, колонны, башенки, скульптуры античных богинь и нимф, а за особняком просматривался красивейший сад. И всё это подсвечивалось нежно-розовыми и оранжевыми огнями. Дом сверкал среди других домов этого элитного района как сказочный весенний цветок. От такого завораживающего зрелища у нас мурашки пробежали по коже!

— Оу, какая прелесть, хочу тут жить! — воскликнула Джейн.

Ром философски заметил:

— Ты тут и будешь жить. Целых несколько часов этой волшебной ночи.

— Побывать здесь — круто и познавательно, — кивнул Пит.

— И осмотреть этот дом сверху донизу тоже было бы круто! Вдруг там есть потайные комнаты, подземные ходы, — загорелась я азартом.

— Вот украдёт тебя этот злодей — придётся нам так делать, всё там переворошить, — поучительно заметила Джейн.

— Даже если и украдёт — в доме того злодея тоже должно быть интересно, круто и познавательно, — засмеялась я.

— Клот у нас любит экстрим, тут уж сомневаться не приходится, — подметил весело Ром.

— Это ж Итчи! Все Итчи такие, я сам видел! — подтвердил Пит.

— Двинули. Сейчас познакомлю вас с Альбертом.

— О, Альберт! Мне кажется, я уже в него влюбилась! Он такой молодец, так всё организовал! — в предвкушении заговорила Джейн возбуждённо.

— Подожди ещё, это только начало! — снисходительно сообщил ей Ром.

Пока мы общались, стоя у ворот, каждый из нас внимательно бросал взгляды по сторонам. Мы не заметили слежки за собой. Я приглядывалась к гостям, другим людям, что курили на улице, и тоже среди них не увидела никого подозрительного. Все люди были также в масках, праздничных карнавальных костюмах.

Мы вошли в дом, и почти сразу к нам подлетел шустрый невысокий господин, молодой, светловолосый, одетый в белые одежды. Возможно, он изображал ангела, а возможно, врача скорой помощи. Он весь рассыпался в искренних улыбках, приветствиях и словах благодарности:

— О, Ром, как я рад тебя видеть! Как я рад, что вы пришли! Спасибо вам! Вы настоящее украшение нашего праздника! Располагайтесь тут как дома! Здесь везде развешана программка, найдёте в ней себя. Выступление планируется после полуночи. До этого времени общайтесь, угощайтесь!

Тут он заметил нас, и его улыбка стала ещё шире. Он тараторил без умолку:

— Меня зовут Альберт Брэдл! Я вам рад! Спасибо вам, что вы ко мне нагрянули, я так вас ждал, вы не поверите! Да-да, я ждал именно вас, милая леди! Я обожаю рыжих девушек, — это относилось к Джейн, которой он поцеловал ручку, от чего наша ведьмочка прямо расцвела. — И я так рад вас всех видеть! — тут он повернулся к нам с Питом. — Проходите, располагайтесь! Я всегда к вашим услугам! О, у вас кролик там, леди? Какая прелесть! Я просто падаю пред вами ниц! Я очень люблю кроликов!

Джейн оказалась полностью сражена обаянием этого эксцентричного шумного говоруна.

— В самом деле? Ну, у меня с кроликом театральный номер будет.

— Превосходно! Я и подумать не мог о таком сюрпризе! Вы — гвоздь нашей программы. Вы же леди Джейн Сенксон, не так ли?

— О, так вы знаете, как меня зовут? — улыбнулась удивлённо Джейн.

— Ещё бы! Я много о вас наслышан. У вас ведь артефакты ещё магические? Пойдёмте, покажу, где вы с ними можете расположиться.

Мы устремились за Альбертом через большую прихожую в комнату, где был гардероб. Альберт теперь уже не отходил от Джейн, ухаживал за ней, помог снять пальто. Я хотела своё пальто снять сама, но Ром и Пит мне не дали: они наперебой кинулись ухаживать за мной, вдохновлённые примером Альберта. Ром галантно взял меня под руку, и мы вслед за Альбертом, который успел начать бесперебойно тараторить с Питом, устремились в основное помещение. То есть в центральную большую комнату с колоннами, лестницами, статуями, наполненную музыкой, людьми, со сценой и фуршетными столами.

Зал огромен! Я и не подозревала, что здесь так красиво и помпезно. Место, где проходил наш праздник Весеннего Равноденствия, превзошло все мои ожидания. Пространство зала овальной формы. Две полукружные широкие лестницы уводили на второй этаж, а ещё там была балюстрада, что-то вроде огороженного балкончика, с которого можно наблюдать за ходом праздника. Такие вот своеобразные места в ложе. Двери, которые вели в разные помещения и комнаты из этого зала на первом этаже, интимно прикрыты чёрными занавесами. Высокие стрельчатые готические окна из непробиваемого зеркального стекла устремлялись вверх, а в самом центре на потолке висела шикарная хрустальная люстра. Свет в ней приглушен, горели там лишь несколько лампочек. Остальное освещение приходилось на гирлянды и фонарики, размещённые по всему пространству зала, а также по колоннам, перилам лестниц, балкончику балюстрады. А ещё здесь очень много цветов. Они стояли в вазах, ими украшены занавески, из этих цветов сплетены дивные венки, которые люди, помогающие Альберту в организации праздника, раздавали всем желающим.

От масок и костюмов тут всё так и пестрело! Казалось, праздник вошёл в самый разгар, едва не успев начаться. В зале шумно, играла фоновая музыка, плюс ещё музыканты, которым предстояло выступать, настраивались на сцене, проверяли колонки, усилители, микрофоны. Мы с Питом отметили, что на сцене стояло пианино и необходимое нам количество микрофонов. Это нам более чем подходило! Ну а маски — здесь они как в сказке, по-другому и не скажешь! Каких только существ мы здесь ни встретили.

Пока Альберт улаживал вопросы с подошедшими к нему сотрудниками, мы с Питом, Ромом и Джейн, приглядывались к людям. Повсюду, вокруг нас, десятки, а может и сотни загадочных персонажей. Трудно поверить, что все они — люди. У нас так и рябило в глазах, и мы в первые секунды слегка растерялись! И не мудрено, ведь повсюду сотни масок, самых разнообразных: весёлых, свирепых, сотни костюмов, русалки, лешие, домовые, призраки, киногерои знакомые и незнакомые, кинозвёзды, колдуны, вампиры, Белоснежки, гномы, гномини, крокодилы, ящеры, горгульи и гипсовые, и настоящие, и много-много всех других.

— Я пока ничего и никого подозрительного не вижу, — покачала я головой, в ответ на внимательный вопросительный взгляд Рома.

— Я тоже. Так, по-моему, всё чисто.

К нам снова подошёл Альберт, тысячу раз извинился, что его отвлекли. Он подвёл Джейн и меня к статуе огромной горгульи с раскинутыми крыльями. Она смотрелась внушительно и жутко, этакий монстр, вот-вот оживёт. И мне эта горгулья сразу понравилась. Я подумала, что она из камня, но когда я потрогала её, выяснилось, что это пластик.

— Какая масштабная скульптура!

— О, это подарок от одного из моих друзей с киностудии, — весело ответил Альберт. — Вот эти столики, Джейн, тут можешь устраивать ярмарку.

— Спасибо, ты очень любезен, — обворожительно улыбнулась Джейн.

— Ах, ну что ты, это тебе спасибо за такую фишку!

Джейн принялась раскладывать товары и сувениры, которые делала сама. Альберт попросил кого-то из своих людей помочь Джейн расположиться и принести ей цветов для украшения её торговой зоны. Джейн выполняла для меня прекрасную функцию прикрытия. Когда подруга слегка убрала волосы под свою конусообразную шляпу и надела зелёную маску, её тоже стало не узнать. Я же встала возле горгульи, в исходную позицию. И принялась ходить взад-вперёд, делая вид, что отдыхаю. Один из официантов, милый молодой человек, подал мне шампанское, и я принялась вышагивать павой с этим бокалом.

Через пять минут ко мне подошли Ром и Пит. Ром шепнул:

— Все наши здесь. Приняли исходные позиции. Скоро ты увидишь Мэтта. От Пола пришла отмашка, что он с Эллен в полной безопасности. Время одиннадцать тридцать семь. Начинаем наблюдать.

— Удачи тебе, Клот, — искренне пожелал Пит. — Ни пуха, ни пера.

— К пауку, — ответила я, и тут же дёрнула себя за язык мысленно: почему я сказала «к пауку», а не «к чёрту»?!

Свет на люстре вдруг стал совсем приглушённым, и она погасла. Зажглись второстепенные огни, зал погрузился в таинственный полумрак. Я подумала о том, что все гости, приглашённые Альбертом, уже собрались, и он решил начать вечеринку. Так оно и было. Раздалась праздничная, но при этом внушительно-страшно торжественная музыка. Альберт как главный хозяин и распорядитель, вышел на сцену и начал говорить свою вдохновлённую пафосную речь. Моя операция «Агент 001/7» началась.

Платье село на Эллен сегодня по-особенному. То ли другое освещение в комнате Клот, то ли что ещё, но когда Эллен взглянула на себя в зеркало, прикреплённое к внутренней дверце гардероба, то так и ахнула. Платье её совершенно преобразило. Настроение сразу повысилось.

«Надо было раньше его надеть. Хотя, всему своё время»

На короткий момент она призадумалась, что делать с волосами. Ей захотелось вплести свежие красные цветы в длинные светлые локоны, либо надеть венок. Но где взять венок в марте, когда снег ещё не везде стаял? Эллен взметнула головой, и её прекрасные волосы рассыпались по плечам. Она решила не надевать никаких украшений — слишком красивым было платье, и всякие блестяшки отвлекут внимание от такого потрясающего волшебного одеяния. Она надела новые тонкие колготки и красные лакированные туфли на танкетке, которые привезла из дома. Расчесала волосы и, любуясь собой в зеркале, решила не накладывать никакого макияжа.

Взглянула на часы. Одиннадцать тридцать! Скоро полночь. Эллен стало тревожно. Вдруг все её мечты и фантазии — не более чем бред? Вдруг она сейчас страшно сглупила, решив с перепугу, что ей нужно и можно здесь остаться? Вдруг он придёт туда, в усадьбу Альберта Брэдла в Городе Весны, и не обнаружит её там, что тогда? Вдруг он уже там, ходит, ждёт её среди гостей — а она, получается, обманывает, предаёт его? Эллен почувствовала, как лицо её покрывается красными пятнами, в тон платью, и взметнула головой, проговорив решительно и вслух:

— Надо что-то делать.

«Поговорить с Полом. Убедить его, что можно ехать, что я готова. Так, куртка в коридоре, шапка и шарф там же. Хватать Пола за рукав, тащить на Базу, и пусть везёт меня немедленно в Город Весны!»

Таков был секретный план агента 007.

Но он оказался невыполнимым: едва Эллен вышла из комнаты Клот, как попала в водоворот праздника. Дядя Даймон — папа Клот, добрейший человек и гостеприимнейший хозяин, тут же позвал Эллен за стол. Она подумала, что найдёт там Пола, но Пола не было. Она вообще пока нигде не видела Пола.

Неужели Пол уехал туда, в Город Весны, без неё, воспользовавшись временем, пока она переодевалась? Нет, этого не может быть! Она попробовала спросить дядю Даймона, не видел ли он Пола, но дядя, как назло отвлёкся на какой-то комментарий господина Ривела и так и не ответил. К Эллен подсела её мама, Маргарит. Весьма обеспокоенная, она стала гладить Эллен по голове, спрашивать, не заболела ли Эллен, угощать вкусностями, которые приготовила тётя Элла.

Эллен была вынуждена остаться за столом ещё минут на пятнадцать. Время тянулось ужасающе медленно. Но что было самым ужасающим — никто не заметил её платья! Никто… Все слишком поглощены собой, гостями, праздником, чем угодно, но только не платьем.

Эллен сначала, было, обиделась. Но потом одёрнула себя — с какой стати всем обращать внимание на её платье? Как только она отпустила назойливую мысль, что никто не любуется её платьем, что-то произошло. Маму Эллен кто-то позвал, а к Эллен подошёл её папа.

— Эллен, тебя ищет Леонард. Он в коридоре, куда-то собрался.

Эллен была заинтригована. Что такое надумал её младший брат? Выйдя в прихожую, она увидела брата в необычном виде: зелёная куртка, зелёные штаны, на голове — устрашающего вида латексная маска. Её тринадцатилетний брат оказался первым и последним в этом доме, кто обратил внимание на её внешний вид.

— О, ну и платье ты на себя напялила!

Хоть комментарий брата-подростка вежливостью не отличался, Эллен стало внезапно приятно.

— А то! — хвастливо заявила она. — Уж получше, чем твой костюм водолаза!

— К твоему сведению, — поднял палец младший братишка, — я — разумнее тебя гуманоид с планеты Сатурн!

— Будет тебе. Я тебе ещё не говорила, с какой я планеты! — с достоинством улыбнулась Эллен.

Младший брат заискивающе спросил:

— Мы сейчас с малыми пойдём баловаться и колядовать. Давай с нами!

— О… — удивилась Эллен. — Колядовать?

— Конечно! Мы хотим тебя взять с собой!

— А что нужно делать? — Эллен стало любопытно.

— Ходить и просить сладкое угощение у соседей! — охотно объяснил Леонард.

— Я бы с удовольствием, но… увы, не могу. Попроси Розалин, уверена, она не откажется!

— Эх… — с сожалением вздохнул брат.

— Только не ходите к дому номер восемнадцать, — успела предупредить агент 007.

— Это ещё почему? — удивился Леонард.

— Там живут шпионы. Выследят вас и отберут у вас все конфеты, что у вас будут, — улыбнулась Эллен.

— Тогда мы пойдём к ним первым делом! — заявил Леонард.

Эллен поняла, что сморозила глупость. Как же, запретный плод всегда сладок!

— Не приближайтесь к этому дому! — зловеще прошептала она.

— Давай правда не пойдём туда, Леонард, — дёрнула брата подошедшая Кэти. — Я видела этот дом. Большой, страшный, тёмный.

Леонард что-то пробурчал под нос, и брат и сестра ушли на улицу, где их уже ждали Эрин, близняшки Ривелы, Патрик Ривел и ещё ребята из соседних домов и дворов. После того, как галдящие дети ушли, Эллен со смехом подумала, что Аманда должна благодарить её: только что агент 007 спасла Базу от нашествия целой ватаги маленьких чёртиков.

«Откуда столько детей во дворе тёти и Эллы и дяди Даймона? Откуда они все взялись? И где же Пол?»

После ухода значительной части детей в доме тише не стало. Наоборот: раздалась громкая музыка, в гостиной организовались танцы. Томми и Эрви, которых родители Ривелы не пустили колядовать ввиду того, что дети ещё маленькие, бегали по всему дому с Волкодавом. Зака и Лилиан нигде не видно, наверное, ушли гулять по городу. Розалин сидела рядом со своей матерью и ела ананасовый салат. Пола нигде не видно.

Может, он в комнате у Клот? Эллен не заметила, как стрелка часов приблизилась к заветному, мистическому времени: без пяти полночь. Та волшебная отметка, когда тёмные силы зимы отступят и будут вынуждены пропустить вперёд светлые силы весны, вот-вот произойдёт. Прошлое умрёт окончательно, и наступит волшебное Настоящее. Нельзя жить прошлым, нельзя зацикливаться. Нельзя всё время держать в голове образы прошлых людей, прошлого себя.

Ведь ты Настоящий — совсем не тот человек, каким был несколько лет назад. То же самое с тем человеком, который обидел тебя когда-то или который тебе наоборот чем-то понравился много лет назад. Настоящее — это Новое. А значит, совсем другое.

Эллен не пришлось долго размышлять об этом. Она посмотрела на веселящихся взрослых, на смеющихся бегающих детей.

«Здесь всё не моё…»

Пол… Ты где?

Странная сила и желание пойти подышать воздухом потянули Эллен в прихожую. Она в тот момент рассеянно думала, куда бы ей податься. Да, она совсем забыла о таинственном Голосе, об условленной встрече. Она словно впала в безвременье и повисла на перепутье миров и пространств. Такое чудное переходное состояние она испытывала в первый раз в жизни, но пока не могла осознать этого.

«Я стала для всех невидимой… Колдовство какое-то!»

Машинально взяв за ручку двери в прихожей, Эллен открыла её. Свежий весенний воздух, необычно тёплый, окатил её ветром перемен, и это был ветер с самого солнца.

«Я не сказала Леонарду, что моя планета называется Солнце. А это гораздо круче какого-то там Сатурна!» — весело подумала Эллен. И увидела перед собой мальчика.

Мальчику лет девять, может меньше, может, больше. Светловолосый, сероглазый. Да, его отличал умный взгляд радостных глаз, в них притаилась хитринка и совсем уж не детская мудрость. Мальчик улыбался искренне и счастливо. Будто он давно знал Эллен, или и вовсе та была его родной сестрой. Увидев этого мальчика, Эллен сразу поняла, что уже видела его раньше. Что это её старый знакомый и очень хороший друг.

Одежда его старинного покроя. Он тоже одет в карнавальный костюм голубого цвета, и такого фасона, который носили придворные пажи. Мальчик искусно и по-театральному сделал реверанс, протянул Эллен руку, вежливо и почтительно проговорив:

— Он ждёт вас, Прекрасная Леди. Прошу вас следовать за мной.

Эллен смутилась только на мгновенье. В следующую секунду она доверчиво взяла руку мальчика, и почувствовав эту тёплую нежную ладошку, тут же вспомнила. Ночь, темнота, она лежала в кровати. И кто-то ласково провёл детской рукой по волосам. Как будто её маленький братик. Это был, конечно же, этот мальчик. Он так задорно качался на качелях!

— Кто ты? — спросила Эллен, перешагивая порог.

Её совсем не смутило, что она даже не надела куртку, шапку, шарф, межсезонные тёплые ботинки. Что она почти что «голая» — в одном платье — выходила на улицу, средь ночи. Эллен окатило состояние спокойствия, и, как это ни странно, безмерного счастья, интереса, воодушевления и нескрываемого любопытства!

— Я — ваш маленький Паж, Прекрасная Леди. Я послан Тёмным Хозяином.

Эллен улыбнулась. Паж вывел её на улицу, они с мальчиком сошли с крыльца. Эллен повели по дорожке перед домом. Она ахнула от восторга и изумления: за калиткой, прямо на проезжей части стояла настоящая зелёная карета, запряжённая шестёркой прекрасных отборных лошадей. Лошади нетерпеливо били копытами, мотали головами, торопясь полететь вскачь.

— О… — только и сказала Эллен. «Я, вероятно, заснула, и мне всё это снится. Откуда на квартале Хороший Путь карета с шестёркой лошадей, как такое может быть?!»

И мальчик вёл её прямо к этой карете! Когда подходили к калитке, Паж выпустил руку Эллен, забежал вперёд неё и распахнул перед ней калитку, потом быстро распахнул дверцы кареты, на мгновенье скрывшись за ней.

Когда Эллен подошла к карете, Паж вручил ей букет прекрасных весенних разноцветных цветов. Этот огромнейший букет пах так, что аромат сводил с ума сразу и наповал! Эллен смутилась и была растрогана до слёз одновременно. Она несколько секунд колебалась, прежде чем принять его, и приняла только после того, как Паж, весело улыбаясь, сказал:

— Это — вам! От меня! Вы ведь любите цветы, Прекрасная Леди?

— О да, — кивнула Эллен. — Я люблю цветы…

Эллен прижала букет к груди и понюхала его. На её голове вдруг сам собой появился венок — это Паж его тоже откуда-то извлёк и надел. Кони золотисто заржали, их ржание было похоже на песню серебряных колокольчиков с нежными мелодичными переливами. Отбросив все сомнения прочь, Эллен села в карету, на мягкую обивку сиденья, в котором тут же утопла, и дверца сразу же закрылась за ней. Она поняла, что Паж лихо вскочил на запятки и приказал коням мчаться вскачь. Эллен было очень удобно смотреть в окно, и села она удачно, по ходу, держа в руках чудесный букет.

Кони понеслись быстро и самозабвенно. Они неслись в сторону центра города, к улице Хороший Путь. Эллен было чудно наблюдать за проезжающими редкими машинами, за прохожими. Интересно, что они думают, видя такую красоту? Должно быть, лопаются от зависти!

Вот они проехали поворот, вот устремились по улице Хороший Путь, оживлённому шоссе. Проехали мимо метро, мимо кинотеатра «Лебедь», мимо кафе «Лимон», мимо поворота на Грози, где находится школа Клот, и дом, в котором квартира Китти. Эллен никак не могла свыкнуться с мыслью, что едет в настоящей карете. А потом и вовсе начались чудеса!

Эллен почувствовала наполняющую её радость, лёгкость во всём теле. Карета тоже стала лёгкой, стук её колёс по мостовой и асфальту уже был не стуком, а поскрипыванием, а потом и вовсе исчез. В карете появилась невесомость, и Эллен, чтоб не взлететь, схватилась за специальный позолоченный поручень. А взглянув в окно, она ахнула в немом восхищении. Карета уже не ехала — она летела! Кони, разгоряченные разгоном по прилегающим соседним улицам, несли карету прямо к небесам, Луне, звёздам, облакам и кометам. Стали видны уже крыши небольших домов, потом крыши пятиэтажек, потом крыши девятиэтажек.

— Фантастика!.. — прошептала Эллен, её глаза загорелись от ещё большего восторга.

Ничего подобного она не испытывала никогда в жизни. Это больше, чем блаженство, больше чем Свобода. Это Тайна, Тьма, что-то очень загадочное, чудесное и при этом манящее.

Кони летели на высоте птичьего полёта, потом — на высоте драконьего полёта. Эллен с интересом наблюдала город, подсвеченный огнями, с его дивной современной архитектурой, с его небоскрёбами, зданиями бизнес-центров, между которыми притаились жилые дома. Эллен видела и старинные дома, и памятники, и парки, и сады. Дороги, машины, скверы, аллеи, люди. Многие люди шли и бежали каждый по своим делам, и никому не приходило в голову поднять её, эту голову, и посмотреть наверх! Эллен звонко рассмеялась, сама не зная, чему. Ей было очень хорошо!

А потом карету окутали облака, воздух, на удивление Эллен, стал тёплым, повеял весенний ветер — свежий, ласковый, совсем такой, какой бывает в мае-июне. Карета вознеслась выше облаков, и очутилась в прозрачном тёмно-синем бездонном небе. Вокруг сияли звёзды, и месяц восходящей Луны нежно серебрил гривы коней, вензеля на карете и саму Прекрасную Леди. Эллен любовалась этим месяцем, и не заметила, как карета замедлила ход и приостановилась в воздухе.

«Какая Луна… Какой огромный и красивый месяц…» — с восхищением подумала Эллен.

Ещё её посетила весёлая мысль, что кони остановились, будто знали, что ей хочется подольше посмотреть на луну. Эллен и предположить не могла, что именно так и было!

Какой свежий чистый воздух здесь, наверху! Кто бы мог подумать, что над грязным мегаполисом может быть такой чистый небосвод! И Луна. От Луны так и веяло весной и переменами. Эллен показалось, что месяц подмигивает ей. Эллен стала махать месяцу рукой:

— Милый, красивый Месяц! Пусть у тебя всё будет хорошо, — прошептала она.

Кони начали трогаться с места. И снова набрали скорость, понеслись по пушистым облакам, как по холмам.

«А ведь Месяц — живой. Он ответил мне, и ему приятно. Луна меня всегда завораживала. И я так близко увидела её! Никто, никто кроме меня не видел Месяц так близко, разве что только космонавты. Может, и пилоты истребителей ещё.»

Букет цветов Эллен захотела подарить миру. Можно было, конечно, попросить коней вернуться наверх и подарить цветы Месяцу. Но Эллен передумала, и, выглянув из окна, метнула враз рассыпавшийся в её руках букет цветов вниз, прокричав:

— Весна!!!

Её воодушевление и вдохновение достигли своего пика. Эллен глубоко вдохнула свежего ночного воздуха и, прижав руки к сердцу, откинулась в мягком сиденье зелёной кареты. А карета уносила её всё дальше и дальше, всё выше и выше.

А потом кони начали снижаться. Когда это произошло — Прекрасная Леди не заметила. Но она уже знала, что так надо, такой заведённый порядок вещей. Она не расстроилась, что полёт завершался, ведь так всегда и происходило, происходит и будет происходить: если был взлёт, будет и мягкое плавное приземление. Тем более, рациональная Эллен вовремя предпочитала спуститься с небес на землю. Несмотря на мечтания и испытанное блаженство, Эллен видела цели, понимала, что она хочет от жизни. Трезвый ум и стержень навсегда оставались в ней, взращенные с раннего детства. И ещё она знала — не полёт будет кульминацией сегодняшней ночи. Да, летать на конях в зелёной карете хорошо, но это только начало, это только прелюдия к симфонии Весны на большом великом Весеннем Маскараде.

Вот уже кони зацокали по мостовой. Выглянув, Эллен не поняла, где она находится. Справа лес, слева лес. Тёмный лес, подёрнутый сизой дымкой тумана. А если смотреть глубже — так там вообще чернота. Кое-где лежит снег, но виднеются и проталины. И воздух прохладный, но одновременно тёплый. Кони замедлились совсем и в конце концов остановились. Эллен поражалась воцарившейся тишине. Потом её рука потянулась к двери, но дверь открылась сама. Её Маленький Паж предстал перед ней и протянул ей ладошку.

Эллен опёрлась на ладошку мальчика и вышла из кареты. Она осмотрелась, и увидела, что кони остановились перед большим парком с изящно подстриженными кустами, на которых уже начали распускаться первые листочки и набухать почки. За живой изгородью прослеживалось большое красивое озеро, а там плавали белые лебеди.

— Мы на месте. Добро пожаловать во Тьму, — Паж слегка поклонился, подвёл Эллен к аккуратно выложенной булыжниками декоративной дорожке и отошёл к лошадям.

Эллен взглянула на лошадей. Каждый конь — чёрный как смоль. И каждый из шести коней также внимательно смотрел на Эллен. Ей показалось, что каждый из коней ещё и хитровато улыбается. Она не удержалась, тоже улыбнулась в ответ и нежно потрепала по гриве одного из коней. Под её ладонью конь с довольным видом стал мотать головой и подлизываться как кошка. Это очень рассмешило Эллен. И у неё вырвалось вдруг:

— Я всегда мечтала сюда попасть.

Куда это — «сюда» — Эллен не могла объяснить даже себе. В этом месте она себя почувствовала так, будто находится в своём истинном доме. Она даже увидела этот дом. Вдали за парком и за озером стоял то ли особняк, то ли дворец с разноцветными огнями. Приглядевшись, она увидела на фоне него силуэт. Силуэт этот стоял около озера. До него ещё нужно было дойти! Но Эллен уже знала, кто это. Сердце её подпрыгнуло от радости.

«Он дождался меня! Он похитил меня и привёл к себе, как это мило!»

Подтверждая её мысли, Маленький Паж удовлетворённо кивнул. Эллен мягко отстранила тянущуюся к ней голову умного коня и отправилась по дорожке.

Она сначала прошла до кустов, затем миновала их и вышла к озеру. Она не оглядывалась, шла, ощущая себя Орфеем в царстве Аида. Неведомая сила упросила её не смотреть назад, будто там запретный плод. И неспроста! Посмотри она назад — всё бы исчезло. Сзади Прошлое, её прежняя жизнь, к которой она никогда не вернётся.

Она пошла вдоль озера. Лебеди спокойно плавали по чёрной глади воды, над ними поблёскивал Месяц в абсолютно ясном небе. Месяц светил так ярко, что Эллен видела всё чрезвычайно хорошо. А как иначе может быть во тьме? Силуэт становился всё более видимым. Эллен уже различала его.

«Цилиндр. Он носит цилиндр. И длинный плащ-пальто, почти до самой земли. Ему идёт!» — улыбалась она. Он стоял на маленьком мостике с кованными перилами, разделявшим озеро надвое, это озеро оказалось большим и неровной формы. Эллен дошла до мостика. Она ни разу не колебалась, ни разу ей не стало страшно.

Человек в цилиндре смотрел на неё. Взгляд его выражал многое. Была там и добрая усмешка старого верного друга, и снисходительность мудрого сверхъестественного существа к отваге простой смертной, и искреннее уважение. Эллен смело взошла на мостик и смело посмотрела в глаза тому, кто так удивительно вошёл в её жизнь этой Весной, кто убил её прежнюю и убил так красиво.

Между ними оставалось расстояние в один шаг. Эллен остановилась:

— Я здесь. Я здесь и сейчас.

— Я вижу, Прекрасная Леди. Ты само воплощение Весны, — с усмешкой проговорил Человек в цилиндре.

Его голос — о да, это был он! Тот самый! Эллен улыбнулась:

— Я и не подозревала, что доберусь до тебя сама и наконец увижу. Я представляла тебя именно таким.

— Иначе и быть не могло. В противном случае, я бы вообще не имел с тобой никаких дел, — заявил Человек в цилиндре.

— Знаешь, что я сейчас больше всего боюсь? — задумалась Эллен и в первый раз отвела глаза, потому что у неё возникли эти мысли, которые она хотела высказать.

— Знаю. Ты боишься, что вернёшься назад, в прежнее состояние. И всё, что ты создала вокруг тебя, рассыплется, будто и не было, — тихо ответил он. — Но это не самое страшное, Эллен, нет. Самое страшное, от чего я всегда предостерегал тебя, хотя не говорил об этом в открытую — это взять и остановиться.

— Взять и остановиться? — Эллен в удивлении подняла на него глаза. — Да ни за что! Я никогда не остановлюсь!

— Как только ты остановишься, двигаясь по Тьме, Тьма поглотит тебя. И ничего больше не останется, не возродится. Ты станешь пустотой Тьмы, а отнюдь не сольёшься с ней воедино. Ты станешь ничем, никем и больше никогда не сможешь иметь с Тьмой ничего общего. Не останавливайся, Эллен. Никогда не останавливайся.

— Не буду, — кивнула храбрая Эллен. — Я так рада тебя увидеть! Я так хотела этого! И я… почему же мне кажется, что… что это в первый и в последний раз?

— Потому что это и есть в первый и в последний раз. Красивая смерть всегда такая: в первый и в последний раз. Наслаждайся, Прекрасная Леди. Пока ты здесь и сейчас, — ответил Голос.

Эти тёмные глаза, глаза самого Мрака. Эллен не могла отвести больше взгляда от них. До него — до Мрака — был всего один шаг! Эллен захотела, чтобы именно он этот шаг сделал, и он сделал. На неё дыхнуло Тьмой со всего Мироздания. Но при этом он был так реален. Кто он? Нет, он не демон. Он — нечто гораздо более могущественное и тёмное, чем демон. И он — её друг. Он здесь и сейчас во многом только потому, что она так страстно в тайне мечтала встретиться с ним.

«Чего же я медлю? Такое могучее существо, и я с ним тут стою и хлопаю глазами… Задавать ему вопросы!.. О смысле, о Боге и Дьяволе, о мире, о том, откуда люди пришли… О чём?.. О себе и своей судьбе? Нет, это я проживу сама, тут даже он не властен…»

Ни у кого нет и не было такой возможности встретиться и поговорить с этим созданием. Тысячи учёных, писателей, гениев отдали бы душу и всю жизнь за такой шанс — поговорить с этим Существом! А Эллен никак не могла начать.

Эллен растерялась. Она напряглась, почти до слёз, мысли её страшно и дико путались. И тогда он просто обнял её. В этих объятиях она почувствовала такую сильную поддержку, душевность и принятие, что невольно начала плакать уже по-настоящему. Потому что теперь она ощутила и поняла — всё на самом деле. Нет ничего невозможного, нет нереального! Прекрасная Леди обняла его взаимно, в ответ. Она ведь хотела не только получать — получать жизнь и смерть здесь и сейчас, получать вечность, получать ответы на самые важные вопросы человечества. Она хотела отдавать. Отдавать признательность, доброту, воодушевление. И она чувствовала, что может дать это всё таинственному, загадочному существу, после встречи с которым она уже больше никогда не будет прежней.

— Кто я? — прошептала Эллен вопрос.

Да, кто она? После своей красивой смерти. Оставалось прояснить это!

— Ты — Хозяйка, — ответил Голос.

— Теперь я поняла, благодаря тебе, что значит быть самой себе Хозяйкой.

— Не только самой себе. И этому миру тоже. Ты точно также нужна этому миру, как и другие хозяева. Ты одна из тех, благодаря которым мир ещё существует. Ты даже не представляешь, какие сражения устраиваются за душу каждого из вас. Совсем скоро мы привлечём новых воинов. Кого-то из них ты знаешь, но пока тебе и этому воителю в голову не приходит, насколько важно сражаться на стороне Тьмы. Да, именно Тьмы. Не Белизны, не Черноты, не Света. Ради таких, как ты, Мрак ещё торжествует здесь!

Эллен мало что поняла из этих слов.

«Наверное, это какая-то его философская теория»

Их объятия разомкнулись. Он продолжал держать её за плечи. Эллен взяла его за предплечья, потому что почувствовала, как у неё закружилась голова.

«Сейчас свалюсь в воду и буду там плавать, как лебедь!». Она посмотрела на него и спросила:

— А кто тогда ты? Тоже хозяин?

— Так называет меня Паж. Тёмный Хозяин. Кто-то называет меня Линсо Паук. Кто-то — маньяк «Красивая Смерть». А кто-то — Мрака Творец. Иногда я ношу другие имена, какие мне удобно. Имя — всего лишь обозначение. Условное название, условная единица. А суть моя не ясна никому, и не должна быть ясна, потому что ясность — признак света, а я нечто противоположное самой сути Света. Скажем так, я тот, кто жаждет вершить чёрные дела, но по факту и по существу производит дела белые.

— Мрака Творец? А что, такое разве бывает? Ведь есть вроде Бог и есть Дьявол…

— Проблема хозяев в том, что они себя ограничивают. Нет, кроме Бога и Дьявола есть оттенки. Если бы ваш мир состоял из чёрного и белого, он бы давно сгинул в пустоте, в той самой, которая наступает, когда происходит остановка.

Эллен заинтересованно смотрела на собеседника. Волна воодушевления снова поднялась у неё в груди, и ей хотелось общаться, узнавать, постигать. Ещё она чувствовала, что пока она его держит за руки, и пока он её держит за плечи, он никуда не уйдёт, а времени у них много — вся ночь!

— Расскажи о своём оттенке и о том, что такое Тьма. И что ты делаешь здесь и сейчас.

Тот, кто назывался Тёмным Хозяином, усмехнулся и посмотрел на Эллен с нескрываемой гордостью и затаённым плутовством:

— Не зря я всегда даю твоим боссам блестящие рекомендации о тебе, Прекрасная Леди. Твой потенциал наилучшего детектива этого мира когда-нибудь затмит всех книжных гениев, вместе взятых! — и в ответ на широко распахнутые изумлённые глаза девушки, Тёмный Хозяин заверил: — Да, расскажу я тебе, пожалуй, кое-что. Твоей храбрости и бесстрашию следует воздать должное, можно тебя и наградить некоторыми сведениями, которые ты, конечно же, никому не поведаешь! Да, только для твоих глаз, милая Эллен.

На сцену выходили музыканты, которых пригласил Альберт Брэдл. Ром с Питом, увлекающиеся рок-музыкой и металлом, получали истинное удовольствие. У Джейн, благодаря рекомендациям Альберта, бойко шла торговля. Она не уставала отвечать на вопросы, коими её завалили покупатели. Кролик произвёл на всех умилительное впечатление. Все гладили его, фотографировались, а кролику хоть бы хны. Похоже, он цирковой, дрессированный, привык к такому бешеному количеству народа. Либо его предварительно чем-то накормили, валерьянкой, например.

Маски мелькали, официант, подговоренный Альбертом ухаживать за мной, тоже мелькал и приносил угощение. Кажется, я незаметно для себя на автомате выпила аж три бокала шампанского! Это необычно, учитывая, что я в принципе не любитель алкоголя. Я видела периодически тех, кого определила как наших коллег. Мэтт в маске белого зайца и в белом костюме неоднократно проходил мимо меня, но не подавал виду, что меня знает.

Со мной иногда кто-то общался. Люди подходили, улыбались, говорили о том, что такая чудесная ночь. Все в восхищении. Приглушённый свет, музыка, маски, цветы, весна, кролик Джейн. Остара в самом разгаре. Время уже далеко за полночь.

Ан, нет. Только лишь начало первого. Как медленно движется время. Словно особняк Альберта находится на перепутье миров и эпох. Мне не то что бы скучно, просто я разомлела от шампанского, и хотелось веселиться со всеми, забыть о миссии, а не торчать тут возле горгульи. Я с трудом одёргивала себя. Нельзя отойти, я подведу коллег, подведу Эллен, мы упустим этого маньяка!

Да где же он? Из тех людей, кто ко мне подходил, никто не похож на маньяка. А может, среди них и был тот, кого мы ловим, но он догадался, что я не та, за кого себя выдаю? Поскорее бы он пришёл. А если не придёт?

Я посмотрела снизу вверх на могучую страшную горгулью. Она была моим боевым товарищем сегодня. Я мысленно обратилась к ней:

«Как думаешь, скоро или не скоро?»

Мой боевой товарищ промолчал. Я услышала рядом разговор каких-то девушек:

— Короля и королеву бала ещё не выбрали?

— Нет, их будут выбирать, когда Альберт выпустит на сцену спецгостей.

— А кто эти спецгости?

— О, Альберт говорит, что это будут очень крутые музыканты. И артисты. Что будет спектакль, посвящённый победе светлых сил весны над тёмными.

Да ведь они, карамба, обсуждают наш спектакль, нашу постановку!

Я с беспокойством стала высматривать коллег. Если мы тут будем долго медлить, Пол и Эллен так и не попадут на эту вечеринку. Неужели наш план обречён на провал? Между тем интересный разговор в двух шагах от меня продолжался:

— А как будут выбирать короля и королеву бала?

— Альберт хранит интригу. Говорит, это будет самая красивая и самая загадочная пара гостей этого вечера. Что они станцуют для всех танец Остары. И начнётся этот спектакль. Король будет олицетворять силы тьмы, Зимы, которая уходит, а королева — будет Остарой, воплощением Весны.

— Вот это да! О, давай посмотрим обереги. Здесь торгует профессиональная ведьма! Интересно, её волосы по-настоящему рыжие, или у неё парик?

Ну, девушка, ты даёшь! Хорошо, что Джейн тебя не слышит. За свои роскошные рыжие волосы и за то, что ты обозвала их париком, она выцарапает тебе глаза и как пить дать натравит этого бойцовского кролика. Я улыбнулась. Балаболки отправились к Джейн. Что ж, скучать ей не дадут!

Повернула голову, увидела Рома и Пита. На сцене как раз сменялись музыканты.

— Хлеба и зрелищ! — весело произнёс Ром.

— Ась? — спросила я.

— Это гимн сегодняшней ночи и сегодняшнего празднества. Хлеба и зрелищ! — повторил Ром с чувством.

— Да, зрелищ хоть отбавляй, — согласилась я.

— Да и хлебом тоже не обделили, — подмигнул Пит, энергично поглощая канапе с большой тарелки.

Потом он протянул тарелку мне, я взяла и съела несколько штук.

— Весна — пора изобилия. Весной всегда много хлеба и зрелищ, — добавил Ром.

— Это уж точно.

— Скоро ваш выход, — подсказал Ром. — Альберт говорит, что сейчас выступит вот эта группа, потом ещё одна, потом он делает небольшой антракт, а потом — ваш спектакль. Для меня было несколько неожиданно, когда он решил ваш спектакль сделать квинтэссенцией Весеннего Маскарада.

— Вот это да! Это неожиданно и для нас, — поразилась я. — Ром, ты подменишь Пола в партии светлых сил весны?

— Видимо, придётся, если он не успеет сюда приехать. Тогда это будет уже не ваш, а наш спектакль, — поправился коллега.

— Спектакль — это ещё громко сказано, — подметил Пит. — Сначала мы с Клот споём две песни под фортепьяно, потом споёт или станцует Джейн.

— Ваших песен Альберт как раз и ждёт.

— А мы тут кое-кого тоже ждём, — напомнила я о миссии. — Только он, похоже, уже не придёт…

— Посмотрим ещё. Время есть. Если во время выступления этой группы он не появится, значит, наш план провалился. И мы вызываем сюда Пола и Эллен, так Мэтт просил передать, — подсказал Ром.

— Ясно. Я так и подумала, — вздохнула я.

— Не грусти! В конце концов, мы своё тут урвём, — Ром похлопал меня по плечу.

Я начала себя чувствовать опростоволосившейся ослицей. Это же моя идея — упросить коллег переодеть себя в Эллен, и ловить этого типа на живца. Уже и дураку понятно, что он не придёт.

Ром и Пит как назло отошли от меня в этот самый момент — а мне хотелось обсудить с ними создавшееся положение. Музыканты на сцене заиграли. Группа, не известная мне. Песня такая оказалась тихая, вкрадчивая. Певец запел, и песня с первых слов меня поразила.

Есть разные грани у Тьмы:

Тьма — это тайный запрет.

Тьма — это власть Зимы,

Это тусклый таинственный свет.

Тьма — загадка и ночь,

Тьма — вечерний туман.

Тьма — это когда не в мочь

Обойти манящий обман…

Не загадочно-эзотерическое содержание песни поразило меня. А совпадение с тем, что эта песня относилась к тем тёмным силам, которые будем вскоре олицетворять мы с Питом. И ещё такое удивительное совпадение, что эту песню я знала. Точнее, узнала недавно, благодаря сборнику, подаренному мне моей музыкальной учительницей. Эта песня там тоже была, называлась «Грани Тьмы», и автор был тот же, что написал «Красивую Смерть». Бывает же такое!

Тьма — это кровь на клинке,

Тьма — это блеск свечи.

Тьма — это тень на песке,

Тьма с оскалом молчит…

Тьма — дорога мерцающих глаз

Средь дремучих хищных лесов.

Тьма — в пещеру подземную лаз,

Тьма — победа меж диких боёв…

Так пели певцы. Вот это класс! Я заслушалась песню. Она вся целиком входила мне в душу, затрагивала личные укромные тёмные уголки. Освещение в зале стало ещё более приглушённым. Кто-то уже покачивался в такт песне с зажигалкой в руках. Какие музыканты молодцы, так круто играют! И песня малоизвестная, не заезженная, поэтому звучит как настоящий эксклюзив!

Моё настроение улучшалось, и я уже не переживала по поводу провала. Сейчас дослушаю эту песню, и буду уже решать, что делать. Буду придумывать. Подзову Мэтта и посоветуюсь с ним.

Поглощает она тебя вглубь,

И препятствовать не можешь ей ты.

На добычу наточит зуб —

Так коварны её мечты!

Повинуйся приказу Тьмы,

Обрати внутрь неё свой взгляд.

Вырвись прочь из оков тюрьмы,

Выпей сладкий восхитительный яд!..

Припев мне уже захотелось петь хором с музыкантами. Я так и сделала. Подпевала я тихо, стоя в тени горгульи. А потом был проигрыш.

— Класс! — произнесла я, широко улыбаясь и обращаясь ни к кому.

И тут…

Я услышала совсем рядом с собой…

Знакомый голос!!!

Голос пожелал:

— Хлеба и зрелищ тебе, королева.

Вкрадчивый хриплый голос, в котором звучало лукавство, покровительство, поучительные нотки, но при этом голос хотелось слушать. Что меня более всего потрясло — это сам факт нахождения здесь и сейчас обладателя этого голоса. Я повернула голову и увидела его рядом с собой. На нём цилиндр, как и всегда. Длинный чёрный плащ загадочно облегал фигуру. Облик дополняли длинные чёрные как смоль волосы. Под плащом виднелся сюртук старинного покроя. Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел, как поют музыканты. А я вовсю рассматривала его. Он высокого роста, поэтому мне пришлось основательно так изогнуть и задрать голову.

Что он тут делает? Я не сразу сообразила, что надо ответить:

— И тебе того же.

Я сглотнула. Не поворачивая на меня головы, он спросил:

— И где же твоя сестра?

Я растерялась:

— К…какая сестра… Э… Клот? — чуть не выдала я себя, точнее, я понятия в тот момент не имела, роль кого мне играть — Эллен или Клот? Ведь он вроде как мой старый знакомый, жизнь мне спас и выручил из беды, значит — друг, а я не предупреждала его, что я переоденусь в свою сестру и что мы тут ловим маньяка!

Вообще, жутко неожиданная ситуация. По-весеннему неожиданная!

— Клот стоит тут же. Где же Эллен Харви? — чуть насмешливо спросил он и медленно повернул голову на меня.

Значит, он про Эллен знает. И меня узнал. Я тут же выдохнула с облегчением. Не придётся скрывать теперь, что я — не я! Ко мне вернулась прежняя невозмутимость. И я обрадовалась, что вижу его здесь снова. Ведь я даже не надеялась на эту встречу! Я улыбнулась и спросила, вопросом на вопрос:

— Ты ведь не только Паук, верно?

— Меня зовут Линсо Паук, — ответил он.

Линсо Паук. Где-то я это уже слышала. Я стала думать. Соображать, усиленно шевелить мозгами. И пока я шевелила мозгами — он окончательно меня добил:

— А ещё меня называют Хэйес. Точнее, я сам себя так называю.

Песню я, конечно же, в упор не слышала. Я посмотрела на Линсо Паука Хэйеса и захлопала глазами.

Линсо Паук, Хэйес. И это я тоже слышала! А он усмехался. Его глаза, такие тёмные и такие весёлые, смотрели на меня и видели меня всю.

— Э… и ты пришёл, чтобы… — начала я свой вопрос и снова растерялась и затормозила.

— Чтобы сказать тебе, что тебе этот костюм совсем не идёт! — весело заявил Паук. — Зачем ты надела маску своей сестры?

— Спасибо за критику, — проговорила я. И прошипела: — Это необходимо мне.

— Думаешь? И кого ты хотела обмануть?

— Э… ну… того, кто… кто нападёт на Эллен…

И тут у меня перед глазами всё начало медленно плыть. Почва уходила из-под ног. Я поняла, что только что сказала полную чушь, бред и ахинею. Точнее, до меня допёрло обо всём в тот момент, когда я даже не подозревала, что до меня может допереть.

— Это навряд ли, — слегка покачал головой Паук. — Таким Весенним Маскарадом меня не проведёшь. Тем более, я знал всё заранее. Все ваши ходы — твои и Эллен. В итоге всё сошлось к тому, что я болтаю здесь с тобой, и одновременно я не менее мило болтаю с Эллен, прямо здесь и сейчас.

По мере того, как мы смотрели друг на друга, у меня стала складываться такая картина в голове, паззл, такая мозаика, что я забывала даже дышать. Я забыла вообще обо всём!

Линсо Паук — если переставить буквы — то будет «купи слона».

Хэйес — так звали составителя сборника песен малоизвестных композиторов. Л. П. Хэйес — неужели Линсо Паук Хэйес? Удивительное совпадение инициалов! Этот составитель-редактор музыкального сборника издавал его, кстати, в издательстве «СЛОН».

Хэйес — так звали того таинственного маркиза, кто спас короля Александэра и кто похитил рапиру. Но как эта мифическая историческая полу-выдуманная личность связана с Пауком? Или снова совпадение? Может ли такое быть? А может, Паук, раз себя называет Хэйесом — потомок того «маркиза»?

Кассета в музее — «купи слона». Голос маленького мальчика.

Человек в Цилиндре. Эллен видела его, слышала его по телефону. Этот его хриплый задушевный голос — как маркер. И он знает об Эллен! Эллен, кажется, упоминала о мальчике.

Мальчик — Паж?

Кристин Грин, старая смотрительница, видела его.

Эллен видела его рядом с колледжем.

Все улики враз сошлись воедино.

Но как же сведения с Базы?! Как же тревога Аманды? Если б не эта «тревога» — не было бы этой миссии, операции «Весенний Маскарад»!

Рассказ Мэтта о Деле про Тёмного Фокусника. Статуэтка слона. Человек, выступающий на сцене — носил цилиндр. Пауки. Слишком много пауков.

Пауки — это такие членистоногие.

Всё сошлись. Мои невидящие и устремлённые в глубины мозга глаза обрели способность видеть. Мои руки и тело обрели способность ощущать, действовать, чувствовать. По-хорошему, мне сейчас нужно потрогать брошь. Позвать коллег. Вязать его, брать тёпленьким!

Но я не стала этого делать. Из всей горы вопросов, окативших меня в тот момент, я схватила пока только один. Посмотрев Пауку прямо в его тёмные глаза, я выпалила:

— Где рапира короля Александэра? Это ведь ты её украл?

Паук улыбнулся. Потом усмехнулся. И почти радостно расхохотался. Я поняла, что угадала.

После того, как Эллен пошла переодеваться наверх, в комнату Клот, Пол пообщался с Леонардом, младшим братом Эллен. Потом помог господину Итчи и господину Харви расставить стулья и сдвинуть мебель в гостиной, чтобы освободить пространство для танцев. А потом по ранее условленному графику наступило время связаться с Мэттом, по рации. Эллен ещё не успела переодеться к празднику. Пол решил, что не случится ничего страшного, если он выйдет через заднюю дверь чёрного хода дома Итчи. И пообщается с Мэттом по рации там на крыльце, ведь в доме шумно.

Пол вышел через чёрный ход, которым пользовался ранее неоднократно, гостя в доме у Клот. Но тут же он был вынужден искать себе новое место дислокации для переговоров: троюродный брат Клот, Зак Итчи, и Лилиан Ривел весело болтали, сидя на скамеечке с чашками горячего чая. Зак вежливо предложил присоединиться, но Пол, понимая, что он там совсем лишний и у него другие дела, вежливо отказался. И подметил, что троюродный брат Клот довольно смелый парень.

Чтобы связаться по рации, требовалось отойти подальше, дабы никто не услышал. Что Пол и сделал. Отойдя на безопасное расстояние, Пол кашлянул, включил рацию и вызвал Мэтта:

— Говорит Разрушитель, приём! У меня всё чисто.

— У нас тоже, — послышался голос Мэтта. — Похоже, будет провал.

— Ясно. Объект не явился, — вздохнул Пол. Его тут же кольнула совесть: Эллен было душно и не комфортно в этом доме, с ног до головы нашпигованном назойливыми родственничками, она так хотела уехать на Весенний бал, а Пол её не пустил. Может, у Эллен была интуиция, что ехать туда безопасно?

— Когда нам дёрнуться? — спросил Пол у Мэтта.

— Выжидаем ещё полчаса. Если всё останется чисто, дёргайтесь.

— Ладно. Я выйду на связь через полчаса.

— Прекрасно. Отбой.

Как позже вспоминал Пол, переговоры были короткие, длились несколько секунд. Убирая рацию, Пол мечтательно подумал, какие изысканные комплименты он скажет Эллен, когда увидит свою подругу в платье. Он стал возвращаться, и… Зак буквально поймал его в сачок! Перегородив ему дорогу, Зак начал оправдываться:

— Приятель, извини, мы тут тебя так стесняем. Ты не обращай внимание, у нас с Лилиан никакого тет-а-тет нет! Всё в порядке! Знаешь, приятель, я хотел тебя кое о чём спросить.

— Правда? О чём же?

— О паркуре. Ты ведь паркурщик?

— А откуда ты знаешь? — удивился Пол. О своём экстремальном хобби он ведь не распространялся на каждом углу!

Тут ещё больше удивила Лилиан:

— Я видела твои статьи в Сети, на форумах про паркур.

— Ты тоже паркурщица? — спросил Пол.

— Нет, паркурщиком был один мой… э… бывший человек, — кокетливо закатила глазки сестра Пита.

— Ну да, я числюсь на одном из форумов. Поскольку занимаюсь паркуром уже почти пять лет.

— Ну и каково это? Расскажи! Что нужно знать начинающим? Какой твой самый любимый трюк? О, а показать сможешь!? — окончательно насел Зак.

Полу стало приятно от того, что в глазах Зака он увидел живой искренний интерес.

«Зак такой же любознательный и с таким же пытливым умом, как и Клот! Не зря у них одна фамилия, хоть родственнички они дальние».

Паркур — слабое место Пола. О нём Пол готов рассказывать часами. Особенно если перед ним такой внимательный собеседник, готовый с открытым ртом ловить каждое слово. Пол попался на удочку. Они с Заком в течение пятнадцати минут, как потом показалось Полу, говорили о паркуре. И Пол даже, поддавшись уговорам, сделал стойку на руках, чем вызвал бурный восторг Зака и Лилиан. Только спустя несколько дней, проводя тщательный анализ, Пол с ужасом осознал, что общался с Заком и Лилиан на заднем дворе дома Итчи более получаса!

А потом Пол спохватился. Эллен наверняка надела платье. И ждёт его, ищет. Или снова её оккупировали родственники и заставили, как Золушку, прислуживать на кухне.

— В общем, как-то так! Ну, я пойду, руки помою, и хочу чего-нибудь съесть и выпить. Вам принести чего-нибудь?

— О, нет, спасибо, мы тоже пойдём! Давай выпьем с тобой за компанию! — подхватил Зак.

Они втроём вернулись в дом. И Пол кинулся искать Эллен.

Дверь в комнату Клот была открыта, но там никого. Все гости сосредоточились на первом этаже. Детей тоже не было, за исключением Розалин, которая танцевала бурный диско-танец с госпожой Итчи. Отплясывали они будь здоров! На кухне балагурили мужчины — господин Ривел, господин Харви, господин Генри Итчи. Папа Клот — господин Даймон Итчи, прислуживал дамам. Дамы танцевали, хохотали, кушали в гостиной. Кто-то из дам умудрялся делать всё это одновременно. Эллен нигде не было.

Полу не сразу стало не по себе. Лишь когда он обошёл все комнаты по второму разу, выглянул на улицу, обошёл весь участок дома Итчи, волна тревожной паники засвербела у него в горле.

— Эллен, где же ты…

Он кинулся в коридор, проверить куртку Эллен. Её куртка, как и ботинки, шарф, шапка — всё висело на вешалке.

— Зак, ты видел Эллен? — спросил он попавшегося на его пути Итчи.

— Нет, я давно её не видел, — удивился Зак.

— Где же она?

— Убежала с ребятами гулять. Леонард, Кэти и Эрин тоже ушли, как и все мои, — предположила Лилиан.

— Нет, куртка висит.

— Тогда она в туалете.

— Нет её в туалете, туалет открыт!

— Может, она тебя разыгрывает? — предположила Лилиан.

— Ума не приложу, где она… — пробормотал Пол.

— Дом большой, таинственный. Может, тут застенки есть, потайные ходы, и она там прячется, — в шутку сказал Зак.

— Или её утащили привидения. Точно! Её похитили! — взвизгнула с весёлым и каким-то неестественным восторгом Лилиан.

И тут Пола повело. У него всё поплыло перед глазами. Он почувствовал, как почва уходит из-под ног. Он вспомнил все сведения, которые знал о маньяке Красивая Смерть, о том, как он коварно подбирался к своим жертвам, как похищал их.

«Но одежда-то висит! Она же не могла голая пойти по улице! Если только он не пробрался в дом и сам не утащил её…»

Пол не знал, что делать. Он места себе не находил от волнения. В тщетной надежде найти Эллен в этом доме он едва ли не метался из угла в угол. Потом принял решение мыслить рационально и понял, что своим поведением выдаёт себя. Сейчас, чего доброго, ещё панику вселит в мамашу Эллен. Та же сумасшедшая женщина, да ещё она подшофе, и поднимет на ноги весь город, чего доброго!

«Может быть, она ушла на Базу? Но куртку почему не надела?!»

Рация его запиликала. Он вспомнил, что должен был уже двадцать минут назад выйти на связь с Мэттом!

— Чёрт! — выругался Пол и, едва не снеся кого-то из гостей, выскочил на улицу через чёрный ход.

— Приём! — проговорил он возбуждённо в трубку.

В нём теплилась надежда, что Мэтт сейчас скажет весёлую новость о том, что Эллен его разыграла, что она уже на месте, и добралась дотуда, вызвав кого-то из коллег с машиной, пока Пол болтал с Заком о паркуре. Но Мэтт ни о чём не подозревал:

— Приём, Разрушитель. Выдвигайтесь. Он не придёт. Всё чисто. Твой выход на сцену меньше чем через час. Поджигатель тебя подстрахует в плане театрально-вокального номера, однако агент 005 переживает. После вашего выступления мы все снимемся с вечера. Если Леди-в-Красном захочет побыть подольше — пожалуйста, мы тогда обеспечим ей тотальную защиту.

— Ох… — выдохнул Пол. Мысли в его раскалённой докрасна голове путались и мешались.

— Что? — переспросил агент Харрисон.

Пол хотел что-то сказать, но у него в горле спёрло дыхание.

— Ты что-то хотел сказать? — послышался настороженный голос Мэтта.

Пол отдалил рацию от себя. И затравленно посмотрел на неё.

«Надо что-то делать! Надо сказать им. Они примут меры! Почему, ну почему мы не подумали о том, что такое может случиться?! Что Эллен так внезапно пропадёт из дома, в котором полно народу, и где буду я?! А если она пропадёт — как я буду смотреть в глаза Клот? Я обещал защищать Эллен!».

Агента 006 захлестнула волна отчаяния. Это продолжалось несколько мгновений. Мэтт уже что-то заподозрил. Интуиция агента Харрисона никогда не подводила.

— Разрушитель, ответь! Что ты хотел мне сказать? — словно из небытия, раздался требовательный голос Мэтта.

«Эллен похитили. Похитили!» — хотелось крикнуть Полу. Он с трудом себя преодолел. Вдохнув в лёгкие воздух, он навострился и заговорил, стараясь, чтобы голос звучал его хладнокровно:

— Ситуация под контролем. Тут кое-что странное случилось. То есть Эллен как-то исчезла. Внезапно. Возможно, она в доме, хотя это бред, я обошёл дом три раза, и двор тоже. Но куртка её висит в прихожей, и…

Пол не успел договорить. Потому что в рации вдруг ни с того ни с сего раздался треск, скрежет, и… деревянный противный смех. Как из смехотворного мешочка. Полу стало страшно.

— М…Мэтт? — заикаясь, проговорил он в рацию.

Смех стал заливаться ещё сильнее. Пол не мог в это поверить: рация Демоуса была совершенным шпионским прибором, никогда никаких помех, и тут — такое! Этот смех… Дьявольский смех. Пол вспомнил о том, что смех сопровождает всех жертв маньяка Красивая Смерть. Об этом смехе говорили многие жертвы. У Пола на мгновение создалось ощущение, что он сходит с ума…

И тут к нему вдруг подошёл маленький мальчик. В темноте двора Пол принял его за одного из младших Ривелов. Мальчик был светловолос, около девяти лет.

— Пол, не волнуйся. Она же сказала тебе — не волнуйся, — обратился мальчик к агенту 006. Тот ошеломлённо посмотрел на мальчика сверху вниз. — Она будет там и будет тебя ждать. Успокойся и отправляйся на Весенний Маскарад.

— ЧТО?! — Пол едва ли не фальцетом выкрикнул это.

Мальчик в ту же секунду растворился прямо перед его носом.

— Тьма — это тайна. Это то, во что мы погружаемся, когда хотим. Тьма повсюду, и она пронизывает этот мир сполна. Она не имеет отношения ни к зиме, ни к весне, ни к иным временам года. Она просто есть. Здесь и сейчас. Как и всё остальное.

— А… — уяснительно кивнула Эллен. — А я могу быть тебе чем-нибудь полезна?

— Ты уже мне полезна. Ты точно такой же паук, как и я. Полная противоположность мухам. Счёты сровнялись в пользу пауков, и этот мир будет ещё продолжать какое-то время находиться в равновесии.

— И ты говорил, что самое страшное — остановка. Что это? Это когда мух станет слишком много, настолько много, что на них не хватит паутины?

— Нет, вовсе нет, — усмехнулся тот, кто называл себя Пауком. — Паутины всегда хватит. Остановка — это то, что меня пугает. Когда что-то останавливается — оно превращается в Ничто, в Пустоту.

— И ты боишься остановиться?

— Я боюсь как раз того, что я не смогу этого сделать.

— Как это понять?

— Это не обязательно понимать.

Эллен осознала, что затронула такую тему, где не разберётся. Она подумала, что лучше не тратить время на философскую болтовню. И решила разобраться именно в насущном:

— Как ты на меня вышел?

— Очень просто, Прекрасная Леди. Тебя выбрал Паж.

— Паж? Этот мальчик?

— Да.

— Он, что, главнее тебя?

— Нет, он Дух. Старый добрый Дух и мой хороший друг. Каждую весну он хочет видеть шалость. Шутливый дух, любит устраивать розыгрыши. И меня к этому подрядил.

— Правда? А как это он так? Он увидел меня, и сказал тебе, чтобы ты, ну, похитил меня? — попыталась сформулировать Эллен своё предположение.

— Он ничего мне не говорил. Я всё сделал сам. Он только лишь загадал желание. Я каждую Остару исполняю три его желания, по его усмотрению. Мы так договорились.

— Каждую Остару? Он что, дух Весны?

— В некотором смысле да. Сейчас он на стороне Света, но были времена, когда он служил и Черноте, и Белизне, и Тьме. Даже если он служит не Тьме — всё равно остаётся моим другом, и я не могу ему ни в чём отказать.

— Почему так? — с интересом улыбнулась Эллен. — Расскажешь?

— Нет, это секрет, — ответил Паук.

— И какие это были три желания? Или это тоже секрет?

— Нет, это не секрет, — улыбнулся загадочный собеседник. — Это я точно тебе расскажу.

Он мягко приобнял девушку за плечи, и Эллен почувствовала тепло, исходящее от его плаща и его самого. Он медленно повёл её по мостику вдоль озера. Эллен стало очень приятно и уютно.

— О первом исполненном желании Пажа ты знаешь. Это ты.

— Я?

— Он попросил себе Прекрасную Леди, озеро, лебедей, карету.

— О… — Эллен внезапно покраснела от смущения. — Это так… так романтично!

— Ничего романтичного, — покачал головой Паук. — Всего лишь одно из трёх желаний Пажа. Каждое его желание — озорство. По-моему, было бы романтичнее заменить это озеро кипящей лавой, лебедей — драконами, а карету — адской колесницей.

— Было бы точно круто, но и лебеди с озером — тоже ничего! — остроумно подметила Эллен. — А второе?

— Второе желание я тоже прямо сейчас исполняю. Оно касается некоей ценной вещи, оружия, которое принадлежало королю и должно попасть королеве.

— Оружия? Э… — Эллен догадалась не сразу и с сомнением спросила: — Это рапира?

— Да, это рапира.

— О, вот это да! И как теперь? Ты вернёшь её? Или оставишь у себя, ведь она твоя?

— Быстро сечёшь, однако, — весело проговорил Паук. — Придётся вернуть. Опять же благодарите Пажа.

— Как здорово! Мои коллеги её обыскались. Ой… — Эллен вдруг поняла, что проговорилась. Она испуганно прикрыла рот рукой.

— Не пытайся скрыть, я прекрасно знаю твоих коллег.

— Знаешь? В самом деле?

— Ну разумеется! Ведь они столько лет меня безуспешно пытались ловить!

— Э… Да… я поняла. Ты должен был меня похитить, чтоб я исчезла или была убита, или…

— Нет. Нужная Пажу муха уже исчезла и уже убита. Да, третье желание Пажа — чтобы Паук поймал Муху, — подсказал Тёмный Хозяин.

— То есть ты меня не похитишь, и я не исчезну?! — Эллен широко открытыми глазами посмотрела на него.

— Конечно же, нет! Никуда ты не исчезнешь. Тот, кто должен был исчезнуть, пропасть без вести — уже исчез. Он слишком талантливый художник, чтобы я позволил ему тут остаться.

— То есть ты убил его?

— Нет же, зачем мне убивать хозяев этого мира?!

Эллен выдохнула с облегчением. Она сразу ему поверила. И она сразу поняла, что никакой он не маньяк. Что столь могущественное существо вряд ли будет заниматься дешёвыми убийствами.

— А… раз тебя ловили, то… это ты похищал девушек? И как? И куда они исчезали? Зачем? Они живы?.. — взволновалась Эллен.

Она совсем не хотела отстраняться от него. Словно прочтя её потаённые мысли, таинственный похититель покрепче приобнял Эллен и притянул её к себе поближе. Ей стало ещё уютнее под его плащом.

— Они живы. Зачем — это были желания Пажа. Каждый год, на Остару. То же озорство. Куда они исчезали — тут ещё проще. Многие из них в этом мире, живут под другими именами в других странах и городах. Кто-то в иных мирах. Нельзя сказать, что я их похищал. Всё случалось добровольно. Они сами сильно просили меня, и я не мог им отказать, вот и всё! Ты так сильно не просила, поэтому я никуда не стану тебя забирать. И если сейчас ты спохватишься и начнёшь просить — всё равно не стану, я вредный.

— Э… в других мирах? Под другими именами? — растерялась Эллен, ничего пока не понимая. — Как это, объясни? Зачем?

— Толчок к новой жизни. Выход из зоны комфорта. Это были просветлённые люди, понявшие и осознавшие наконец, что их жизнь — в их руках. Что ответственны за свой выбор и за свою жизнь полностью они. Чаще всего Паж выбирал девушек. Им было всем по восемнадцать лет. Почему такой выбор — нужно спросить у него. Паж очень древний дух, и тоже когда-то был юным. Тоже имеет свою Тьму и свои тайны, несмотря на то что сейчас служит Свету и Весне.

А далее всё просто. Представь себе, Эллен, среднестатистическую девушку. Поставь себя на её место. Вот ты рождаешься на этом свете. В обычной семье — родителей не выбирают. Рождаешься в определённом месте и в определённое время. Но всё это — твоё время, твой черёд, твоё здесь и сейчас. Ты не понимаешь этого и зачастую ты неудовлетворённый. Люди придумали кучу глупых ограничивающих отговорок. «Всё будет хорошо», «Хорошо там, где нас нет»… Тьма не понимает таких установок. А люди очень даже понимают.

— Ты говоришь о пессимистах, о негативном мышлении. Что человек не осознаёт, что может что-то менять сам, и ноет, и обвиняет в своих неудачах других, — поддержала мысль Эллен.

— Да, практически об этом. Но продолжим историю о девушке. Ты ходишь в школу, тебя воспитывают родители. Ты что-то читаешь сама, а возможно, всегда идёшь на поводу других людей, и думаешь чужими мыслями. Тебе везёт, если ты научаешься думать своими мозгами и что-то понимать об этом мире и о своём выборе, предназначении. Если так — то ты становишься в некотором смысле просветлённой, зрелым ищущим развитым человеком. Ты со временем понимаешь, что твой мир — это школа. Ты тут учишься и ты пойдёшь дальше, в следующий класс, если совершишь определённые действия. Пройдёшь экзамены, что-то осознаешь, поймёшь, уразумеешь. Между тем, ты продолжаешь жить жизнь в рамках, куда сама себя загнала. Родители — школа — уроки. Иногда друзья, кружки по интересам. Потом всё по накатанной. Институт, семья, работа. Дом — работа, дом — работа, дом — работа. Старость. Оградка на кладбище. Ах, ну да, перед оградкой ты с сожалением, лёжа на смертном одре, думаешь о том, чего не сделала, не поняла, не осознала. Груда разочарования. Хорошо, если она наступает в лет восемьдесят. У иных — лет в двадцать. Это те люди, которые ходят тут как живые трупы. Они умерли совсем не красиво.

Но я заболтался. Вернусь к девушке. Представь себе, что эта девушка осознала слишком рано всю бренность бытия. И захотела в корне переменить жизнь. У неё были импульсы, позывы. И были таланты. Огромные, несокрушимые таланты и потенциалы. Но её душили. Душила среда, семья, родители, учителя, которые загоняли в жёсткие рамки привычности. Девушке не хватало где-то знаний, где-то понимания, где-то рывка, что нужно делать, как думать и как действовать. Как вырваться из засасывающего болота, которое губит душу подчистую. Иногда девушка добровольно брала на себя лишние обязанности. Становилась слишком рано взрослой, становилась мамой для своих мамы и папы, братьев и сестёр. Во многом отказывала себе. Жила для других, но начисто забывая о том, что жизнь — именно её жизнь, а не мамина, не папина, не братьев и сестёр.

У Эллен прошлись мурашки по телу. До неё стало доходить. В описании «типичной девушки», которое приводил Мрака Творец, Прекрасная Леди узнала себя.

— Â её сердце что-то грелось, теплилось, свербило. Ей хотелось полёта. Ей хотелось простора, свободы. Ей хотелось многое. Всем им хотелось. Кому-то — помогать людям. Кому-то — шить. Кому-то — петь. Кому-то — летать верхом на драконе и сражаться с мечом. Да, были и такие! Девушка чувствует своё предназначение, чувствует, что в ней что-то есть, но раскрыться она не может. И тогда ей на помощь приходил Паж. Накануне дня Остары он показывал мне, кого необходимо изъять. И далее я уже занимался по налаженной схеме.

Я начинал смотреть за этим человеком. А потом проверял его. Искушал. Запугивал. Вынуждал действовать в нестандартной обстановке. Именно тогда в человеке выплывает его спрятанный глубинный потенциал, когда он попадает во Тьму. То есть когда сталкивается с чем-то, с чем не сталкивался раньше. С непознанным, более высоким. Я давал человеку фору, и человек справлялся, вырастал и был готов. В нём переклинивало, и он открывался мне до конца. Человек понимал, что я тот, кто свяжет его с его заветной потаённой мечтой, которую зачастую человек сам до конца не сознавал. Человек цеплялся за меня как за соломинку.

Я никогда не изымал сразу. Я давал возможность восемь раз подумать, прежде чем сделать шаг во Тьму. Я давал возможность попрощаться как следует, прежде чем человек «умирал красиво». И если человек оставался при своём решении шагнуть во Тьму, мы с Пажом изымали его. Вырывали из контекста, из зоны комфорта, из привычного окружения. Мы ставили очень простое условие: вопреки всему, прийти в людное праздничное место. На этом условии, кстати, настоял Паж, это тоже одна из его тайн и фишек, если так можно назвать. Человек, то есть девушка, приходила в это место, я забирал её и уводил уже кое-куда, куда считал нужным. Все издержки по переезду, переходу и так далее я брал и продолжаю брать на себя. Все те, кого я изъял, блестяще состоялись и реализовались. Они продолжают наслаждаться той жизнью, к какой пришли сами, какую создали.

— Но здесь имеет значение этический аспект! У этих девушек были родители, друзья… Которые горюют, переживают…

— Знаешь, почему они горюют и переживают, Эллен? — насмешливо улыбнулся Тёмный Хозяин. — Вовсе не потому, что сильно любили этих пропавших девушек. Если бы они истинно их любили — отпустили бы их с добром и светом. Они горюют и переживают о них только лишь потому, что из их жизни исчезли удобные, послушные, управляемые овечки, которыми выгодно манипулировать. Иной раз человеку кажется, что он кого-то любит — мужа, жену, детей, родителей. На самом деле это всё чистый эгоизм, практическое использование близких и родных как средства повышенного комфорта. Да, в людском мире это так, и всё это жестоко, цинично. Вижу твои большие глаза. И знаю, о чём ты сейчас думаешь. Более того — да, я тебя сейчас растопчу и уничтожу. Да-да, твоя мать, братья и сёстры не любят тебя. Им выгодно, что мамочка Эллен всегда под рукой, всегда исполняет любые капризы и прихоти. Поэтому им было так неудобно, когда ты поселилась у твоей подруги Китти. Поэтому они выражают своё недовольство и демонстративно стали относиться к тебе с повышенными требованиями. Мол — раз живёшь одна — значит, много чем ещё обязана, обязана всегда при случае ещё больше прислуживать и потакать запросам.

— Ты говоришь ужасные вещи! — тут Эллен отстранилась, скинув руку Паука у себя с плеча.

Она даже остановилась и, забежав вперёд, встала перед собеседником. Её волосы разметались, она была готова сейчас жарко спорить и почти что драться.

— Моя семья — это всё! Я сама выбрала служить моей семье!

— Да, какое самопожертвование! О тебе впору писать книги, провозглашать тебя мессией благодаря твоему самоотречению! Но какой в этом толк?! Какой смысл в том, что жизнь не принадлежит тебе?! Ах да, конечно, Эллен, умная послушная девочка. Тебя ведь мама научила в детстве, что все хорошие люди забывают о себе и служат другим. Это сидит в тебе клином! И это я из тебя выбил! Хоть и с большим трудом.

Эллен сразу остыла. Ведь Тёмный Хозяин прав.

— Поверь, если я изыму тебя, твои близкие лишь недолгое время погорюют, да перестанут. И мама твои бывшие обязанности попытается возложить на подрастающую Эрин. Но проблемка-то в том, что Эрин уже избалована, у неё было счастливое детство, она научилась жить только для себя и себе в радость. В отличие от старшей умнички-сестры Эллен, которая с младых лет только и занималась тем, что была для всех взрослой мамой.

— Но у меня есть личная жизнь! Самореализация! Я владею навыками борьбы, стрельбы. Я детектив, я ловлю преступников. Я расследую аномальные явления. И у меня есть друзья. А ещё у меня есть сестра, которая уважает меня и…

— И любит. Твоя двоюродная сестра очень тебя любит. Хотя бы ради неё я не буду тебя изымать. Даже если тебе вдруг захочется. Даже если ты встанешь передо мной на колени. Ради неё и ради ещё одного человека, который истинно любит тебя, но о чём ты пока не знаешь, насколько сильны и искренние его чувства.

Эллен сразу догадалась, что речь о Поле. Она покраснела. Тёмный Хозяин оказался тактичен. И не стал «добивать» её.

— Ты сперва убегала в самореализацию как в спасение. Теперь ты можешь посвящать этому больше времени, сил, энергии и задора. Именно благодаря тому, что ты открыла своё сердце навстречу Тьме. Ты нашла источник, из которого черпаешь ресурс. Это твоя личная Тьма. И ещё благодаря тому, что ты точно никогда не остановишься. Ты растёшь, Эллен, постоянно растёшь. А твои родители, братья и сёстры давно остановились. Ты прежняя была на грани остановки. Поэтому ты прошла через Красивую Смерть. Ты новая теперь уже никогда не остановишься.

— Кажется, до меня дошло, — тихо проговорила Эллен.

Она поёжилась. Стало холодно, и с озера подул ветер. Тёмный Хозяин стоял рядом, супротив её, и улыбался. Теперь в его улыбке ни снисходительности, ни поучения.

— И ты находил этих девушек, и убеждал их уйти из прежней жизни. И давал им шанс начать всё заново, всё сначала — именно в том месте, куда они стремились, где у них было больше ресурсов, больше возможностей.

— Я не находил их и не убеждал. И не давал им шанса. Это делали они сами. Они осознавали, что в их жизни происходит нечто Тёмное. Они сами притягивали меня и Пажа в свою жизнь.

— Они посылали запрос во вселенную, запросы своих желаний, и Вселенная слышала их и откликалась. И подсылала тебя, как чёрта из табакерки. Потому как называть тебя богом из машины язык не поворачивается. Ты скорее дьявол, чем бог! — улыбнулась Эллен.

И снова поёжилась, начиная дрожать. Становилось всерьёз холодно, а она ещё в этом платье…

— Тьма — это не дьявол и не бог. Тьма — это просто тьма.

Эллен поняла, что стала обладателем тайны. Но пока не поняла, что с этим делать. Она могла всё рассказать коллегам из ТДВГ, чтобы они перестали охотиться на маньяка. Что маньяк делал, оказывается, благое дело. Но чувствовала, что делать этого не стоит.

— Уф… у меня голова кругом, — Эллен дотронулась до своего лба. — У меня вместо мозгов чёрная дыра!

— Там Тьма у тебя.

— Это уж точно! — Эллен снова задрожала. И сделал шаг к своему загадочному другу: — Но это так здорово! Когда Тьма… Ух, и холодно же тут! Я совсем не против озёр с лавой сейчас!

— Ты забыла надеть куртку, — ответил собеседник. И мягко обнял её, крепко прижимая к себе. Прекрасная Леди умиротворённо улыбнулась и закрыла глаза, чувствуя исходящую тёмную теплоту.

— Отойдём, где потише, — Паук взял инициативу в свои руки. — И где повыше.

Я хотела, было, возразить — мол, не могу покидать свой пост, но махнула рукой. С Пауком бесполезно спорить! Коллег своих я уже не видела. Джейн тараторила без умолку с новыми подружками. Пит и Ром подобрались поближе к сцене. Мэтт в костюме Белого кролика давно уже не подходил.

Паук пригласил меня жестом следовать за ним. Мы подошли к лестницам и поднялись на балюстраду, отошли в самую её глубь, там оказалась ещё одна зала. И там, к моему удивлению, не было людей. Из широких окон оттуда открывался потрясающий вид на сад на заднем дворе усадьбы.

— Так где рапира? — повторила я вопрос и посмотрела на таинственного приятеля.

— Где рапира, где рапира, — передразнил он. — Это всё, что тебя интересует?! Поверить не могу!

Я открыла рот, намереваясь задать кучу вопросов. С открытым ртом я простояла секунд пять, выискивая и ловя вопрос, какой хочу задать. Ведь одновременно все вопросы в количестве тысячи нельзя задать, для этого нужно обладать по меньшей мере тысячей ртов!

— Как ты её украл?

— А вот это уже лучше, копаешь глубже. Твой пытливый ум импонирует мне, — насмехался Паук.

— Ты ходил в Музей Дерва, и тебя видела Кристин Грин? И зачем ты подбросил потом кассету?

— А что, разве плохо? Кассета помогла вам разоблачить целую малину Мух и Слонов! Да, рапиру украл я, но моё преступление явилось наживкой, банкой с вареньем для Хордерн, точнее, для Мухи. Она прилетела, зажужжала и попала под вашу мухобойку. Моё преступление вскрыло нечистоту на руку Джаспера Годдса. Он укрыл от полиции важные улики и потакал человеку Хордерн, потому что ему обещали много денег.

— Что?! Директор музея тоже замешан? — я на мгновенье растерялась.

— А ты что, такая наивная, думала, что дяденька не при чём? Всеми людьми правят деньги, правит презренный металл, звон которого на протяжении многих тысяч лет набил мне оскомину.

— А король? Король Александэр? Погоди… У тебя был предок, тот самый маркиз Хэйес, который спас короля? И произошло это территориально там, где мы…

— Да, там. Только это был не предок, а я.

— Ты?! В восемнадцатом веке?!

Тут я почувствовала, как у меня ум за разум заходит. Почва из-под ног медленно уплывала. Я задержалась за кованные перила, которые ограничивали окна, для надёжности.

— Я могу быть в нескольких местах одновременно. Скажем, в восьми сразу. Это относится к временным эпохам тоже. Вот к примеру, я тебе об этом уже говорил, сейчас я не только с тобой, но и с Эллен. И мы с ней скоро направимся сюда.

— Эллен? Ох… Голова кругом! Ладно… Допустим. Ты в восьми местах одновременно, — я выпустила воздух из лёгких, стараясь уяснить для себя такую информацию. Самое интересное — я верила в тот момент Пауку и всецело воспринимала как данность всё, что он говорил.

— Король — ладно. А ноты… С песнями… Сборник…

— Это Паж сделал.

— Паж? Что Паж сделал?!

— Только, умоляю, не надо его арестовывать, — Паук просто издевался. И наслаждался своей игрой и озорством. — Несколько лет назад он попросил меня стать этакой музой нескольким композиторам, и они все поголовно написали песни про Тьму и про меня. А я объединил их в сборник и предложил издать, небольшим тиражом. Твоя учительница музыки не помнит, как приобрела этот сборник. И решила тебе подарить, потому что Паж подсказал ей. Он любит песни, которые там есть. И вот этих ребят со сцены он тоже надоумил включить в репертуар «Грани Тьмы». Такая уж это ночь! Весенний маскарад. Ночь хлеба и зрелищ.

— Понятно… — уяснительно пробормотала я, но соврала себе, поскольку мне было ни черта не понятно. — Итак, король. Ноты. Эллен. Стоп! Что с Эллен? Ты… это… зачем её… пугать вздумал?

— Никто никого не пугал. Я уже доходчиво объяснил ей. О том, как мы играли в старинную весеннюю игру. И Эллен, кстати, выиграла с очень хорошим счётом.

— Говоришь, она скоро придёт сюда?

— Уже идёт. Точнее, мы идём, — Паук весело и задумчиво посмотрел в окно. Я тоже проследила за его взглядом и ничего, кроме ночи, не увидела. Паук добавил: — Ты можешь сама расспросить её обо всём. Только вряд ли она тебе что-нибудь скажет.

— А Тёмный Фокусник?

— Что тёмный фокусник?

— Из театра… Это тоже ты был?

— Всё-то ты знаешь!

— Что случилось с девушками?

— Ха, мне нравится, как ты меня допрашиваешь, — Паук забавлялся. — Ничего с ними не случилось. Они просто отказались от прошлой жизни.

— Что, покончили с собой с твоей подачи?

— Нет, что ты! Я же не садист какой-нибудь. Они начали всё заново в другом месте.

— Уехали из страны, сменили имя? — догадалась я.

— Да.

— И ты хотел, чтобы Эллен тоже уехала из страны и сменила имя, так?

— Нет, ни в коем случае. Я ничего не хотел. Выбор должна была сделать Эллен. И свой выбор она уже сделала. Она пустила Тьму в сердце, соединилась с ней и возвращается домой.

Я мало уразумела чего из этой шарады. Одно я только поняла: с Эллен предстоит разговор. Серьёзный, долгий.

— Если она, конечно, захочет, чтобы разговор этот состоялся, и тем более, чтоб он был серьёзный, долгий, — добавил Паук.

— Хватит читать мои мысли! — попыталась я восстановить ускользающий контроль. Смысла таиться больше не было. — Я догадалась, кто ты. Что ты не человек.

— Бинго! Редкостная проницательность.

— Но я не догадалась, что ты здесь и сейчас делаешь. И учти, я это расследую и узнаю!

— Даже не сомневаюсь. Я в восхищении. В своё время ты точно всё узнаешь, королева.

— Почему ты называешь меня королевой?

— Это ты тоже узнаешь в своё время. Ах да, — Паук сделал вид, что спохватился и забыл что-то важное. — Ну конечно! Паж просил тебе кое-что передать. Она мне очень нравилась, но разве я мог отказать Духу Весны и Остары? Нет. Не мог. Держи. Она теперь твоя. Это подарок.

На этих фразах он отогнул слегка свой длинный широкий плащ в сторону, что-то отстегнул с пояса и передал мне. Что-то длинное, продолговатое, тяжёлое. И тепло и дружески улыбнулся. Я распахнула глаза и впала в ступор, не в силах выдавить ни слова. В мои ладони, подставленные в инстинктивном жесте принятия дара, легли ножны, инкрустированные драгоценными каменьями. Из этих ножен выглядывал такой же украшенный драгоценностями, рубинами, бриллиантами, сапфирами и изумрудами эфес.

Моя права рука схватилась за рукоять, и я вытащила рапиру из ножен. Клинок сверкнул в мерцающем интимном свете танцевальной залы, но более всего сверкали и искрились бриллианты. Это рапира Остара, пропавшее оружие, историческая ценность, вокруг которой в Музее Дерва, на Базе ТДВГ и в полицейском управлении Барта Бигсона возник целый переполох. Я заворожено смотрела на сталь. Моя рука не чувствовала её тяжести, она просто держала, а я смотрела, не отводя глаз. И спросила у Паука:

— И что мне с этим делать?

Тут же мой вопрос показался мне глупым. Паук снисходительно усмехнулся:

— Что хочешь. Это же твой подарок на Весеннее Равноденствие, от Пажа. Можешь оставить себе, а можешь толкнуть на чёрном рынке и получить бабки.

— Зачем? — я перевела взгляд с клинка на Паука.

— Как это — зачем?! В жизни людей металл, деньги — самое главное, — развёл он руками патетически.

— Мне не нужны деньги. Тем более таким путём. Я отдам рапиру Фрэнку. Или Барту, если его тут встречу.

Паук не ответил. Он не против моего решения. Впрочем, с какой стати оно должно его касаться?! Ну подарил он мне рапиру, и всё тут, а я сама разбираюсь, как с ней дальше быть. Вопрос исчерпан. Я деловито убрала рапиру в ножны и аккуратно опустила их вниз, придерживая за драгоценный эфес. По моему телу прошлись мурашки от осознания, что эту рапиру держал в руках сам король. Я вдохнула поглубже и попыталась успокоиться, унять дрожь волнения. Вот уж точно чего я не ожидала — так это того, что рапира окажется у меня в руках именно здесь! Фрэнк был прав. Вот он удивится! Карамба, надо придумать, как ему объяснить, кто мне дал эту рапиру?

«Фрэнк, вот рапира, которую украли. И мне её дал один тип, который подсел ко мне в парке на лавочке, в тот день, когда у меня раскалывалась голова. Он ещё тогда что-то пытался впаривать про предопределённость судеб и всё такое…»

— Паук, расскажи мне, что за шарада это была, — я посмотрела на сверхъестественное существо, странным образом затесавшееся ко мне в друзья.

Потому что, несмотря на всё происходящее, я испытывала к нему безграничное доверие и даже симпатию. Иными словами, мне приятно тут стоять в уединении с ним и дружески разговаривать.

— Про предопределённость судеб, которую я тебе пытался впаривать? — Паук с невинным выражением лица посмотрел на меня.

— Угу, — кивнула я.

— Считай, что это лабораторная работа. Ну, проверочная. Коллоквиум такой.

— Про что работа? — не совсем поняла я.

— Я сказал тебе то положение, к которому ты могла быть привержена. К которому привержены многие. О том, что ничего не изменить. Я сделал всё, чтобы внушить тебе эту идею. Ты не повелась и выиграла.

— Пытался меня запугать? Также, как и Эллен? — спросила я.

— Вроде того, — не стал он спорить или отрицать.

Вот чудак!

— А гадалка, которая нагадала смерть… Она программировала?

— Не совсем. Программировала не она, а тот, кто поверил ей. Порой все наши слова, поступки, даже мысли имеют поразительную силу влияния на окружающую действительность. И избитую фразу о том, что мысли материальны, следует понимать буквально — в этом есть свой закон. Это как данность.

— А как же Зеркало Мира? Что там записано? — допытывалась я, помня наш разговор, с которого всё и началось.

— Ни-че-го, — ответил Паук. — Бесконечность. Просто бесконечность.

— То есть человек рождается, и у него впереди — чистая доска, чистая дорога, и пишет он сам?

— У кого-то чистая дорога, у кого-то — Тёмная Дорога. Разница лишь в том, человек он или гость в этом мире. У людей всё чисто. Люди выбирают. И, к большому прискорбию, выбирают они в последнее время плохо. Как и всегда, как и раньше. Люди выбирают деньги, выбирают власть. Выбирают нарушать закон. Вот как эта ваша муха, Рэйчел Хордерн.

— А что такое Тёмная Дорога?

— Это Дорога Гостя. Дорога, которую Гость не видит, но которая куда-то его ведёт. Чистые и Тёмные дороги в этом мире переплетаются.

Я ничего не понимала. Ухватилась снова за более «насущное»:

— А что же с Рэйчел? Мы её так и не нашли, так и не поймали.

— Правильно, потому что ловить её было моей прерогативой, — насмешливо заявил Паук.

— Что ты с ней сделал? Убил её? Превратил в муху?

— Ха! Превратить в муху — интересная идея! Спасибо, что подсказала, надо как-нибудь испробовать. Нет, я её не убил, а всего лишь свёл с ума.

— Что?!

— Она в сумасшедшем доме. Отправлена туда сегодня вечером. Диссоциативное расстройство личности. Она чувствует себя мухой. Всем санитарам она заявляет о том, что она — муха! Пытается жужжать, летать и ползать по потолку.

— Карамба… — прошептала я.

— И ещё она чувствует, что проколота насквозь иглой коллекционера. Эта игла пронизывает её через сердце. Ощущения у неё более чем реалистические.

Тут я поверила и поняла, о чём говорил Паук. Мне стало не по себе. Да, она была преступницей, наверняка большой негодяйкой. Но кара, расплата, через которую она проходит — мучительна!

— Она сошла с ума из-за металла. Не оставила себе выбора.

— Так ты судия, каратель? Твоё назначение тут — быть палачом? Быть таким благородным разбойником и ловить бандитов? — посмотрела я на Паука долго и продолжительно.

А он сначала долго и продолжительно молчал. Потом ответил:

— Ничего ты пока не понимаешь. Тебе ещё учиться и учиться, ты слишком зелёная ещё. Я тебе ничего больше не скажу, пока ты не дозреешь.

— Дозрею до чего? До тебя? До твоего уровня? И кем ты себя здесь возомнил? — во мне поднималось возмущение, смешанное с желанием узнать все тайны, спрашивать больше и получать больше ответов.

— Никем особенным. Я всего лишь воплощение Тьмы здесь и сейчас, — весело заявил Паук и посмотрел в окно. И через какое-то время не менее весело и бодро сказал: —О, а вот и мы. Подходим уже. Полюбуйся на свою сестру, Клот. Она очаровательна, не так ли? Какое потрясающее платье! Она так старательно шила его — точь-в-точь, как паук шьёт свою паутину. Эллен — одна из самых обаятельнейших паучих в этом мире!

Я посмотрела немного ошеломлённо сначала на него, потом в окно. И тут у меня случился настоящий шок!

Я увидела Эллен, которая шла под руку с… Пауком. На Пауке, который вышагивал по красивой дорожке со стороны сада, был цилиндр, плащ… Я перевела взгляд на Паука, который стоял рядом со мной. Тот же цилиндр, тот же плащ! Он — Паук, а не его плащ — посмотрел на меня довольным взглядом и удовлетворённо усмехнулся. Эллен же, идущая внизу под окнами, была весела, о чём-то разговаривала с Пауком и смеялась, даже отсюда с большого расстояния и из окна я видела её горящие глаза и восторженно-возбуждённое лицо, покрасневшие щёки. Паук, шедший рядом с ней, мило поддерживал разговор, что-то отвечал, где-то кивал…

Я снова посмотрела на Паука, который был тут, на балюстраде.

— Э… Вас что, много?! — выпалила я из себя. Меня словно окатило ушатом талой весенней воды.

На часть вопросов я получила ответы, но ничего не поняла. И возникли новые вопросы. Которых я не успела задать. Да и не смогла, не уместно уже было!

— Это называется Бесконечность. И ещё это называется Тьма, — ответил Паук, теперь уже он не шутил и не улыбался, а тон его был очень менторским и поучительным.

Я прилипла взглядом к окну. Эллен и Паук там внизу почти дошли до дверей чёрного хода. Сейчас они войдут в усадьбу, и окажутся в зале. Вот, входят уже!

Я задумчиво смотрела на улицу и словно попала в иное измерение. Моё сознание, или, может, подсознание уловило ощущение скольжения. В ушах застыл вкрадчивый, хриплый, задушевный голос Паука. И эти таинственные слова: Бесконечность, Тьма… Я напоминала себе подвисший компьютер в тот момент.

— Клот! — вдруг кто-то дёрнул меня сзади за руку.

— Ах! — вскрикнула я испуганно и оглянулась.

За мной стояла лучшая подруга, Джейн, она была весьма встревожена и удивлена:

— Клот, скорее! Во-первых, скоро наш выход, наш номер на сцене. Альберт уже выпустил вторую группу, после которой пойдём петь мы. И вы с Питом — первые! А во-вторых, здесь Эллен! Она уже приехала сюда. Её только что видели Ром, Пит и Мэтт, и разговаривали с ней.

— Что?! — удивилась я и выглянула на улицу.

Но тут же вспомнила, что Эллен и Паук вошли в здание несколько минут назад. А ещё я вспомнила, что рядом со мной тоже стоит Паук, и посмотрела в ту сторону. И обнаружила, что стою тут на балюстраде одна! Когда он успел уйти?! Как это всё понимать?

— Мы пока разбираемся. Но ситуация вроде под контролем. Эллен сказала, что они с Полом договорились, что Эллен сюда приедет с кем-то, а потом произошла путаница с рациями. Мэтт сказал, что у него тоже чертовщина с рациями, пока он связывался с Полом. А потом произошло вообще невероятное: к Эллен подскочил Альберт, отвёл её в сторону, что-то шепнул ей, и она покраснела от смущения, радости и изумления. Похоже, он её выбрал королевой Весеннего бала! Либо они сговорились заранее с Полом, и тот решил для Эллен устроить такой сюрприз, как компенсацию за то, что Эллен попала на праздник не к его началу. Но раз Эллен выбрали королевой, мы не имеем права ударить в грязь лицом! Побежали, скорей, тебе нельзя показываться на глаза Эллен в таком виде, ты же в её костюме! Боже, Клот, у неё такое шикарное платье!

Джейн схватила меня за руку и потащила к лестнице.

— Джейн! А Эллен… одна была, когда вошла?

— Да, она зашла одна, но кратко обмолвилась, что её кто-то сюда проводил!

Паук хитёр. Подговорил её, и она ему подыграла.

— Быстрее, быстрее! Бегом! У нас меньше пятнадцати минут на всё про всё! — беспокоилась Джейн.

И тут она заметила у меня в руках нечто длинное, что я держала мёртвой хваткой.

— Ой, что это у тебя такое?!

— Это рапира из Музея Дерва.

— Что?! — теперь уже удивилась Джейн, остановилась совсем на краю лестницы, как вкопанная, чуть не упав.

Я задержала подругу за руку:

— Спокойно. Всё по порядку. Давай расставим приоритеты, хорошо? Мне сейчас надо переодеться и подготовиться к выступлению. А потом займёмся этой рапирой.

— Э-э… хорошо, хорошо, — проговорила подруга, сильно обескураженная.

Переодевание не заняло много времени. Я быстро смыла грим Леды, чтобы сделать моё лицо похожим именно на моё лицо, а не лицо Эллен. Перед этим я, разумеется, сняла затемнённые элегантные очки и парик. Сняла с себя красное платье и все рации и приспособления. И надела одежду, которой заботливая Джейн, как оказалось, меня снабдила заранее. Мне был подобран чёрный карнавальный комбинезон из шёлка и бархата, который приятно облегал тело. К комбинезону прилагался декоративный хвост чёрта и рожки на ободке, но рожки я надевать не стала — слишком уж они смотрелись по-детски. Зато Джейн не пожалела косметики, делая мне боевую раскраску. Она щедро макала кисточку в краску, наносила мне на лицо. И всё это она делала умело и быстро.

Когда маскарад был окончен, я взглянула на себя в зеркало и снова себя не узнала.

— О-о… И кто я теперь? — спросила я. Сейчас мой же собственный голос показался мне не моим с непривычки — я срослась с голосом Эллен прочно, пока находилась здесь! — Я агент 001/7? Или наоборот, 007/1?

— Ну… скажем, ты агент Ноль-Ноль-Зомби. Агент Тёмных Сил Весны!

В небольшую комнату, где Джейн меня подготавливала, забарабанили в дверь. Мы открыли и впустили Пита. Увидев меня, Пит сперва шарахнулся, хотя шарахаться было надо от него: тот ещё вампир в своём великолепном костюме!

— Боги и черти, Клот! Я скорее поверю, что ты оборотень, чем то, что на тебя так легко, быстро и удобно нацеплять разные наряды!

— Поверь мне, Пит, на любого агента ТДВГ должно быть легко и быстро нацеплять наряды. Видел мою сестру? — спросила я.

— Да, её Альберт куда-то увёл! — И шепнул мне: — Её выбрали королевой сегодняшнего вечера. Она будет танцевать под нашу песню!

Тут же заглянул Альберт. Оказался лёгок на помине!

— Ребята, вы готовы к выступлению? — спросил он, настороженно оглядывая нас.

— О, более чем! — ответила я за всех!

— Клот, я бы повторил свою партию, — в лёгкой панике зашептал Пит.

Альберт его, казалось, не услышал:

— Через пять минут заканчивается антракт. Я выпущу вас на сцену, представлю. Сначала вы споёте песню Тёмный Ритуал. Знаете её?

— Э… мы не репети… — начал Пит, но я ловко зажала ему рот рукой, схватив сзади бойцовской хваткой:

— Знаем. Я знаю её.

— Прекрасно! Вам подыграют ребята из группы, и бэк-вокалистка подпоёт и подвоет, если вдруг вы забыли слова. А потом вы будете играть Красивую Смерть. Вальс-соло на фортепьяно плюс аккомпанементом вам ещё подыграют те же ребята из группы. Готовы?

— Полная импровизация! Как здорово! — воскликнула я, отпуская Пита, который был малость был шокирован.

А вот что стало со мной? Моё настроение повысилось. Джейн же молча стояла рядом и удивлённо созерцала весь этот спектакль. Перед переодеванием я попросила её приглядеть за рапирой. И Джейн спрятала её в известное ей место в шкафу, прикрыв одеждой. Надеюсь, Паук не сыграет с нами злую шутку и не умыкнёт её второй раз. Хотелось верить, что он всё-таки благородный разбойник!

— Мы готовы к выходу на сцену, — заявила я, обращаясь к Альберту Брэдлу.

Моя уверенность и невозмутимость вселились в него, и он широко улыбнулся:

— Это чудесно! Пойдёмте, прошу за мной. Джейн, прошу также за мной! Наш общий большой друг Ром сейчас быстренько проинструктирует вас, что вы будете делать.

— О, я знаю! Моя партия сложнее, чем у него, там танец и старые добрые фокусы с кроликом. Но я готова, я репетировала очень тщательно дома накануне, — произнесла с достоинством Джейн.

— Как это здорово! Ваш кролик просто очарователен! Он всех покорил!

Альберт Брэдл направил Джейн к Рому, а нас с Питом он повёл туда, где были кулисы, и велел притаиться за ними. Пит заметно волновался, но пытался справиться с собой:

— Куда ты делась? Я хотел предложить порепетировать. Альберт обмолвился, что у него тут есть старое раздолбанное пианино…

— Я была занята, не могла, — пожала я плечами. — Успокойся, агент 003, всё будет нормалёк! У тебя партия много легче, чем у меня. Тебе нужно всего лишь петь, а мне играть… Помнить ноты, аккорды, арпеджио.

— Ага, и ты не забывай, что на нас будет смотреть куча людей!

— Пит, это ведь как на школьном творческом вечером в актовом зале! Тем более, тут все свои, забей! Представь, что поёшь для своих друзей. Для Рома, для Джейн, для Эллен, для Пола… Ну и для себя любимого!

— И… наверное, для тебя?

— Для меня не надо, так как я не смогу отвлекаться — буду играть, — объяснила я, и мы засмеялись. Хороший анекдот я придумала!

Между тем мы сквозь чёрный занавес за сценой, где мы стояли и прятались от общественности, увидели, как сменилось освещение, и услышали, как галдящий народ затих. Антракту пришёл конец, м-да, красивая смерть антракту. Затем мы услышали проникновенный голос Альберта Брэдла:

— Господа, — обращался он к залу. — И конечно же милые дамы! О да, милые дамы, для вас, пожалуй, этот сюрприз сейчас произойдёт в первую очередь! Я рад представить вам коронный номер! Главный спектакль, главную мистерию сегодняшнего вечера. Мои знакомые легендарные музыканты из группы «Великолепная Шестёрка» любезно согласились представить для вас этот перформанс!

— Великолепная Шестёрка?! — у меня отвисла челюсть, я посмотрела на Пита. — Нас что, рассекретили, разоблачили?

— Нет, это просто Ром состоит в дружеских отношениях с Альбертом, вот и подкинул ему идею для шоу, — агент 003 был более спокойным. Очевидно, Ром его уже морально подготовил к тому, что нас будут так пафосно представлять.

— Наш спектакль посвящён торжеству Тёмных Сил Зимы, борьбе этих Сил с наступающей Весной и последующему торжеству Светлых Сил Весны. Да, Тёмные Силы Зимы будут петь, веселиться и смеяться, но хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, не так ли?! Хлеба и зрелищ! Хлеба и зрелищ!!!

— Хлеба и зрелищ!!! — заскандировала толпа гласом примерно трёх сотен глоток.

— И — внимание — интрига! — перекрикивая голос толпы, объявил Альберт в микрофон: — Смотрите в оба, рано или поздно здесь появятся король и королева Весеннего Маскарада! В самый момент кульминации они станцуют вальс «Красивая Смерть». О да, Зима и Тьма, ты уходи красиво! Хлеба и зрелищ!

— Хлеба и зрелищ! Ура!!! Зима, уйди! Весна, мы ждём тебя! Весна, мы любим тебя! Зима, уйди! Умри, Зима! Зима, уйди! Умри, Зима!

Пока толпа скандировала, Альберт оглянулся к нам в полупрофиль и подмигнул. Я дёрнула Пита за рукав:

— Выходим! Постарайся не зажиматься, и выйти пафосно!

— Э… хорошо, ладно! — кивнул мой друг.

На меня нашёл кураж, то ли я уловила настроение толпы и погрузилась полностью с головой в атмосферу праздника, то ли я была сильно воодушевлена полученными и пережитыми эмоциями и осознанием того, что рапира нашлась, Эллен здесь и в безопасности, тайна разгадана и у меня появился тайный тёмный друг. Как бы там ни было, моё тело ликовало, пружинило, и я не помню, как так вышло, но из-за кулис я выскочила, проделав сальто, прокатившись колесом несколько раз почти до самого пианино. Мой пафосный выход вызвал бурные овации, зал взорвался! Альберт в шутку сказал на это в микрофон:

— О, Тёмные Силы Зимы поражают в самое сердце своим желанием воцариться на Земле. Что же, вы хотите устроить вечную зиму здесь? Ну так давайте, вызов принят!!! Хлеба и зрелищ!!!

Снова зрители восторженно закричали. Альберт передал микрофон Питу. Я взяла тот микрофон, который лежал на пианино. А музыканты из первой группы, которые играли композицию «Грани Тьмы», заиграли первые ноты и аккорды «Тёмного Ритуала».

И мы запели — я, Пит и девушка из группы, имени которой я так и не узнала:

Старый замок стоит на горе,

А под ней зачарованный лес.

И в пещере, в чёрной дыре

Твой секрет навеки исчез.

Взрежет молния небо в куски,

Волк алкает добычи, и песнь

Прозвучит его, вздыбив пески

Прокрадётся Тень древняя здесь.

Пламя отсветы магов костра

Будут видны средь мрачных руин,

От взнуздания туч вдруг искра

Станет следствием многих причин.

И не деться от тёмной волшбы

Ни деревьям, ни камню, ни снам.

Даже волк не уйдёт от судьбы

До конца дней прислуживать нам.

Ночью рвётся сплетения сеть,

На свободу прорвутся сердца.

Станем вместе с волком мы петь,

Прославляя Мрака Творца.

Да свершится же наш ритуал

На расколотой замком горе,

Твой секрет навсегда я узнал,

Приняв магию в чёрной дыре.

Песня короткая, напористая и энергичная. Микрофон прекрасно настроен, и я внятно слышала свой голос. Сама песня меня захватила и подхватила, так, что я спела её легко, вдохновенно и живо. Певица с радостью подвывала мне. А Пит подпевал в кульминационных моментах, и получилось очень удачно и гармонично!

И когда песня окончилась, всё потонуло в овациях и искренних криках: «Бис! Бис! Ещё! Хотим ещё Тьмы!!!» и «Зима, постой, не уходи!!!». Я осознала, что нахожусь сейчас на пике. На вершине потока, на гребне волны здесь и сейчас, и получаю от этого немыслимое удовольствие.

— Вальс «Красивая Смерть»! — объявил Альберт в микрофон.

О том моменте я вспоминаю с изумлением. Я села за пианино. Пит встал рядом, ему надо было петь. Другие музыканты из группы все навострились, сев каждый за свой инструмент — за бас-гитару, электрогитару, барабаны. Зазвучали первые аккорды вальса. Я знала, когда мне нужно вступать. И тут свет переместился, сошёлся в тусклой приглушённой точке и оказался направлен не на нас и сцену, а в зал, в самый его центр. Краем глаза я увидела, как расходится толпа. Но уже надо вступать!

Я прошлась рукой по клавишам, выбирая нужный аккорд. В зале восстановилась идеальная тишина. Все слушали начало вальса, затаив дыхание. Потом запел Пит. Карамба, я и подозревать не могла, что у моего друга такие незаурядные таланты, такие потрясающие вокальные данные! Его голос, такой глубокий и чистый, совсем не походил на его привычный голос. Между тем, это его голос — такой, как бы он звучал, если бы Пит несколько лет учился в музыкальном училище и каждый день бы пел по восемь часов не переставая, разрабатывая его. Как позже мне признался Пит, он сам не понимал, что на него нашло, словно он стал избранником тёмной сверх силы.

И когда Пит начал петь первый куплет, я увидела движение в зале. Я продолжала играть, повернула туда голову, и увидела Эллен и Паука. Эллен в потрясающем красном платье, Паук — по-прежнему в цилиндре и плаще. Что в них изменилось — так это то, что оба они надели маски. И ещё у Эллен на голове венок из свежих цветов, красивый и яркий. И они танцевали вальс! Карамба, я и не подозревала, что Эллен умеет так божественно танцевать! В том, что Паук танцует вальс — сомневаться не приходилось, но Эллен… О Боги и Черти, она танцевала много лучше Паука, мне так казалось в тот момент!

А мы пели и играли:

Дай мне жизнь, а я тебя убью.

Дай мне шанс понять, как я люблю

Смерть.

Дай мне острие и кровь заката,

А я отдам тебе минувшее куда-то

В вечность.

Ты и я — одно звено в цепи,

Ты умерла, а я стал всё равно что ты…

Вечность есть конец,

А край есть смерть,

И пусть живой станет вечен, вечен!..

Красивая смерть, красивая смерть,

Описать не в моих силах,

Когда тебе придёт конец,

И ты умрёшь красиво…

Я видел, как они делались вечны.

Они лежали вдвоём — так будет бесконечно…

Четыре цветка и надпись «Покойтесь с миром!»

Как жаль, что они не умерли красиво…

Дай мне помочь умереть,

Той, что не может этого хотеть!

Жертва ты моя, и я

Не позволю умереть тебе не так!

Главное в жизни этой понять,

Что смерть есть край,

И край этот не просто где-то,

А он уже здесь — прощай!..

Это песня не о том, что маньяк-негодяй убил бедную девушку. Это песня о Весне и Зиме, о том, что любая Смерть есть неминуемый процесс, сулящий переход на новый уровень. Если смотреть обширно, философски — мы умираем каждый день. Сон — это маленькая смерть. Потому что если мы заснём сегодня и проснёмся завтра, то завтра будет уже сегодня, а сегодня станет вчера, то есть погрузится в прошлое. А прошлое — это нечто отмершее, то, что не вернёшь. Как и не вернёшь того, кто умер. Ну, не говоря, разумеется, о некромантии — тут уже совсем другой разговор.

И важно понять, что живо только то, что здесь и сейчас. А прошлое мы можем отпустить. Позволить прошлому умереть красиво. Прошлым негативным воспоминаниям. Прошлым бедам. Прошлым людям, отношениям. Отпустить их с миром. Поблагодарить за уроки, которые они нам дали. Ведь не было бы этих бед и негатива — мы бы не стали такими, как сейчас! Всё познаётся в сравнении, на контрасте. Если бы не было Тьмы — люди никогда б не смогли понять и оценить, что такое истинный Свет. Если бы не было в мире Тайны — жить было бы совсем не интересно. Да что там — не интересно — всё бы остановилось к чёртовой бабушке! Тайна — вот что движет миром. Жажда познания. Жажда проникнуть в сущность тайн, узнать истину. Жажда пробраться через Тьму к Свету. Жажда пройти через Красивую Смерть.

Эта песня — о ритуале инициации. Об обновлении. Она о многом. Не следует понимать её слишком буквально. Это песня Паука. Ведь он же вдохновил композитора на её написание. Или он, или Паж — кто-то из них.

Да, смерть есть край, грань, настоящая грань Тьмы. А что за ней — всему своё время, увидишь, когда перешагнёшь этот рубеж. И ты обязательно его перешагнёшь, рано или поздно. Я не хочу знать, когда я умру. Я знаю, что отчасти это зависит от меня, насколько я разумно буду жить и буду ли привлекать в свою жизнь ситуации и события, которые ускорят приближение моей смерти. И ещё я знаю теперь благодаря Пауку, что каждый может выбирать, ничего не записано и ничего не предопределено.

Или всё же предопределено? Как я потом узнала из уст кого-то из коллег, в мире есть только две вещи, на которые мы не можем никак повлиять и которые мы никак не можем изменить. Это наше рождение и наша смерть. Даже наших родителей, семью, дом, страну мы при большом желании можем выбрать. Даже если мы родились в грязи — мы можем добиться того, чтобы перейти в князи. Таких примеров масса. Но мы не можем повлиять на то, что мы приходим зачем-то сюда в этот мир. И что мы уходим из него, физически прекращая тут своё существование. И не это ли записано в Зеркале Мира? Дата рождения и дата смерти? То есть не дата, а сам факт того, что нам предназначено тут в этом мире родиться, а потом умереть?! Может, это и имел в виду Паук, когда говорил о предопределённости судьбы? Или это и есть Тёмная Дорога?

Сотня вопросов. Сотня тайн. Тьма тьмущая.

Эллен и Паук вдохновенно танцевали, и со стороны казалось, что в мире больше никого нет. А зрители? Смотрели заворожено на танец короля и королевы бала, слушали нашу песню. Уверена — это магия Паука. Он так всё устроил. Как тогда, в театре, когда был Тёмным Фокусником. Я не сомневалась, что у каждого из гостей сегодняшнего Весеннего Маскарада немножко поменяется жизнь к лучшему. Что-то перестроится в мозгах. Я уже в себе чувствовала изменения. Что моя прежняя жизнь превратилась в Красивую Смерть. Опять же, трудно это объяснить словами!

Я счастлива и рада, что Паук пришёл к нам. Ко мне, к Эллен, в музей Дерва и на несколько дней имел при себе свою старую рапиру. Я поняла, почему он её украл — так мне казалось, что поняла. Это как попытка зацепиться за прошлое, ностальгия. Должно быть, сам Паук посмеялся бы моим наивным детским мыслям. Но нет, он не смеялся. Он танцевал с Эллен.

Что было потом? Наверное, на этом я могла бы закончить свою тёмную историю о Весеннем Маскараде. Сказано больше чем достаточно. Но всё же я не привыкла бросать дела совсем вот так. Поэтому расскажу, что было потом.

Потом танец окончился, песня умолкла, музыка затихла. Паук и Эллен отошли в толпу, в неосвещённую часть зала, мы с Питом потеряли их из виду. Зал какое-то время не выказывал ни звука. Все люди, здесь присутствующие, находились в натуральном колдовском трансе.

Раздались одиночные аплодисменты. Я перевела взгляд в ту сторону и увидела Альберта. Его лицо выражало высшую степень умиления и наслаждения, будто он только что услышал гениальный шедевр. Мне стало немного не по себе, я даже покраснела от смущения. Альберт всеми своим видом оказывал нам огромную честь. Затем зал взорвался! Таких оглушительных аплодисментов мне никогда не приходилось слышать. Не то чтобы мы с Питом и ребятами-музыкантами группы купались сейчас в лучах славы, но суперзвёздами мы себя прямо-таки почувствовали. Люди кричали, улюлюкали, подбрасывали вверх головные уборы. Кто-то зажёг бенгальские огни, кто-то запустил хлопушки. Я и агент 003 скромно откланялись такой чрезмерно благодарной публике и ушли за занавес.

Пит кашлянул:

— Как ты думаешь, в нас не полетят сейчас тухлые яйца и помидоры?

— Поздно уже. Если и полетят, то только свежие, — сострила я. И искреннее выразила благодарность товарищу: — Ты был неподражаем! Спасибо тебе за такое крутое выступление!

— Не стоит… Просто мне повезло. Я с перепугу сразу распелся без распевки, — засмеялся Пит.

Между тем, со сцены раздался весёлый бодрый голос Альберта и снова аплодисменты: Брэдл вызывал на сцену Светлые силы Весны, которые должны дать нам прикурить.

Я стояла у края занавеса, и увидела вдали Паука. Точнее, его цилиндр. Была ли рядом с ним Эллен в тот момент? Я вдруг поняла, что если сейчас не подойду к нему и не поговорю с ним, то тоже уже будет поздно, и «полетят только свежие».

— Смотри, Джейн и Ром выходят, — показал Пит, наблюдая за сценой между полосками занавеса, как самый заправский шпион. — Ой, Клот, ты куда?

Но меня не удержать. Я быстро спрыгнула с подмостков и бочком пробралась к тому месту, где меньше всего толпы. На меня почти никто не обратил внимания, меня никто не задержал, хотя я пробегала мимо Мэтта и кого-то из наших коллег.

Сначала мне показалось, что Паука уже нет. Я растерянно огляделась. И, к счастью, снова увидела его. Он стоял там же, где и появился здесь первый раз: возле горгульи. У меня создалось ощущение, что он намерено там меня поджидал. Я подошла. Эллен рядом с ним не было. Или была, но уже с другим Пауком, точнее, с ним же, только с тем, что находился сейчас в другом месте. Тут уж я окончательно ещё мало что понимала.

— Полагаю, тебе тут не скучно, при таком количестве хлеба и зрелищ, — как можно более невозмутимым тоном произнесла я.

Я не знала, о чём я хотела поговорить с ним. Просто хотелось поддержать разговор. Я чувствовала в Пауке старого доброго приятеля, с которым даже и помолчать вместе приятно. Да, у меня создавалось ощущение, что знала я его сто лет. И в то же время ничего, абсолютно ничего не знала о нём и в нём.

— Уж точно не может быть скучно здесь и сейчас, — усмехнулся Паук.

— Что же дальше? — задала я свой закономерный вопрос.

— Что дальше — это твой выбор и только твой. И ты вполне к нему готова, — Паук изобразил улыбку на лице, и она показалась мне вполне тёплой и искренней. Это звучало как напутствие. Напутствие на Тёмную Дорогу.

— Мы ещё встретимся? — с надеждой спросила я.

Паук ответил не сразу. Он насмешливо, снисходительно и поучительно смотрел на меня сверху вниз. И весело сказал:

— А как же?

И перевёл взгляд поверх моей головы на сцену:

— Там твои друзья, Клот. Они здорово выступают! Развлекайтесь. Мне пора. Весна и Свет торжествуют вовсю, мне уже тут не место. Всему ведь своё время, и Тьме, и Зиме тоже.

Паук имел в виду, что мне поддержать выступающих друзей сейчас много важнее, чем чесать тут с ним языком, и был прав. Я кивнула Пауку и стала смотреть на сцену. Джейн исполняла великолепный танец с кроликом в руках, а Ром добавлял спецэффектов, жонглируя огненными шарами. Весна и огонь, огонь — это свет. Ром выступал с самым довольным видом, все мы, его друзья, знали, как он любит огонь. Музыканты им подыгрывали. Часть зрителей тоже пританцовывала, а часть визжала от восторга, глядя, как ловко агент 004 перемешивает в руках пламя.

Я хотела предложить Пауку остаться тут ещё ненадолго и подойти поближе к сцене, но он уже уходил. Нет, не исчезал внезапно, как в тот раз, а уходил. Его удаляющуюся фигуру, цилиндр и плащ, уходящую в дверной проём, я буду помнить долго. И когда я глядела ему в спину, я вдруг осознала невероятную вещь!

Человек в цилиндре.

Я видела его раньше. Именно так, со спины. Раза два или три. Я знала о нём. Я связывала его существование и присутствие с какими-то ключевыми событиями в моей жизни, с грядущими изменениями. Я видела его около года назад, когда мы с Мэттом были на званном приёме в ГБРиБ. Тогда демоническое существо Люцифер из потустороннего мира похитило Светлую королеву Звёзд Стеллу и пыталось убить моего начальника. И ещё я видела Человека в Цилиндре, когда мы с Питом играли в игру о Седьмом Прохожем, и в качестве Седьмого Прохожего я видела Паука.

Тут оставалось много непонятного.

Догнать Паука, задержать его, расспросить? А смысл? Может, он имел в виду совсем не это? Ром и Джейн так хорошо выступают. Показывают высший пилотаж! Нет, я должна быть здесь и сейчас, с друзьями. Уходящий Паук олицетворял собой туманное будущее, время которому ещё не подошло.

Я вздохнула, повернулась спиной к спине уходящего Паука и отправилась к сцене, встречать торжество Светлых Сил Весны. На тот момент, здесь и сейчас, я уже знала, что Человека в Цилиндре я ещё обязательно увижу.