Вестник Хаоса

Глава 45

Легкий порыв ветра коснулся листвы молодого деревца, наполнив ухоженный яблочный сад едва-слышимым шепотом, стелясь над землей, заколыхал молодые, совсем еще зеленые побеги пшеницы, и, набирая силу, пригибая колоски, устремился через казавшееся бесконечным поле к далекой городской стене, крашеной в белый цвет. Достигнув и разбившись о нее, ветер взвыл и отпрянул назад. Разметал полы плащей шестерых путников, одетых в форму горных стражей и стоявших на мощенной камнем дороге перед закрытыми городскими воротами, сорвал накинутые на головы капюшоны, затрепал гриву огромного вороного коня. В лучах заходящего солнца сверкнули золотом две диадемы, покоившиеся на головах путников — светло и темноволосой.

Взвыв, ветер стих, и над бескрайним полем и огромным городом вновь повисла гробовая тишина. В воздухе витало ощутимое кожей напряжение, город будто вымер, однако над городской стеной были заметны головы множества стражей и магов, с высоты десятка метров взиравших на путников.

Заскрипев, наружу начали медленно распахиваться огромные, украшенные резными узорами железные ворота. Из них торопливо, стуча по камням дороги подбитыми стальными подковами подошвами низких сапог, вышел здоровенный, широкоплечий мужчина-первородный в кольчуге, шлеме с красным плюмажем и белых, просторных штанах. Бросив взгляд на путников с княжескими диадемами и опознав в них князей лесных и горных народов, мужчина вздрогнул, опустился на колени, сложил на земле перед собой руки и положил лоб на тыльные стороны скрещенных ладоней.

— Князь Замбага, — не поднимая головы, басом произнес первородный, — меня зовут Каминат. Я командовал армией, вторгшейся в земли горных.

— Я помню тебя, Каминат, — кивнул Замбага. — Ты служил моему отцу и предал его. И ты бросил свое войско.

— Я готов понести любое наказание, молодой господин. Но прошу, прежде выслушайте меня. Наша Брагия в беде. Нидза… Нидза сошел с ума. Он убил всех наместников и скрылся. Выжил лишь один — юный Лин из Казавы. Он рассказал, что Нидза задумал уничтожить магию. Если… если это правда и Нидза способен на такое, то не только Брагию, но и весь наш мир охватит страшная война, которая погубит его. — Подняв голову, Каминат бросил на Замбагу жалостливый взгляд. В голосе мужчины зазвучали нотки отчаяния. — Прошу вас, князья, вы последняя надежда нашего мира. Беловолосый выродок должен сдохнуть. Распоряжайтесь моей жизнью, как вам угодно, я весь ваш, только умоляю, убейте Нидзу и спасите моих родных.

— Поднимись, Каминат, — велел Замбага, — и дай нам пройти.

Вскочив на ноги, мужчина, согнувшись в поясе, попятился в сторону, и путники парами двинулись к арке полностью распахнутых ворот. Сразу за ними вперед убегала идеально прямая и широкая улица. На мостовой по обе стороны дороги, над которой нависали богатые двух, трехэтажные каменные здания с красными черепичными крышами, выстроился живой коридор из горожан-первородных, стражников, магов и отмытых и приодетых людей с еще свежими следами кандалов на запястьях и ногах.

Когда Егор вместе с Замбагой дошагал до арки, к нему вдруг подбежал и схватил за руку Каминат. Процессия остановилась.

— Не торопись, — велел Егору Каминат.

— В чем дело? — нахмурился Замбага.

— Простите, молодой господин, но человек не может идти рядом с князем. Книга Правды Брагии запрещает это.

Вспыхнув, Замгага громко произнес:

— Нет больше Книги Правды Брагии.

Слышавшие это люди, стражи и первородные заметно напряглись, до слуха донеслись тихие проклятья и угрозы людей.

— И больше нет Свода истинных законов первородных! Отныне Брагия будет жить по новым законам! — громко добавил Замбага, и толпа заволновалась еще больше, послышались возмущенные возгласы. На этот раз первородных.

Каминат нехотя отпустил руку Егора, и тот самодовольно улыбнулся мужчине.

— Но господин Замбага, традиции предков… — попытался было протестовать Каминат.

— Убирайся прочь, предатель! — со сталью в голосе звонко крикнул Замбага. — Этот человек мой друг, и он пойдет рядом со мной!

— Слушаюсь, князь, — ответил Каминат, согнулся в поясе и отступил в сторону.

Обращаясь к горожанам, Замбага громко произнес:

— Люди, мои подданные, прошу вас последовать за мной! Я буду держать перед вами слово!

Пройдя под аркой ворот, процессия из шести путников двинулась вверх по улице к видневшемуся далеко впереди зданию из белого мрамора. Поначалу никто не последовал за ними, но вот один из людей набрался смелости и шагнул с мостовой на дорогу, к нему присоединился второй, затем третий. Один за другим отделяясь от живого коридора, все новые и новые люди вливались в шагающую по дороге толпу. Единицы превратились в десятки, десятки в сотню, и вскоре позади них шагала колонна из более чем полу тысячи людей. Которая с каждым новым шагом, приближающим их к княжескому двору, становилась все длинней и длинней. Шелестели, шаркали и стучали набойками обуви шаги множества людей, но никто не проронил ни звука, никто пока не знал, что будет дальше. В полной тишине все просто шли вперед. И живой коридор впереди, по которому уже разнеслась новость о появлении пропавшего наследника, задумавшего изменить порядки Брагии, также встречал их молчанием, отчего становилось немного жутко.

Прошагав половину пути до княжеского двора, Егор оглянулся и увидел позади себя море из голов нескольких тысяч человек. Кинул быстрый взгляд на Камию, шедшую рядом с новоиспеченным князем Йодером, и уставился вперед.

Девушке явно было не по себе, и с самого утра она не произнесла ни слова. Причиной же ее подавленного состояния стало осознание того, что ее второе я умудрилось никого не убить и даже стало слушаться и защищать Егора. Она ничего не могла понять, пока Рикиши в свойственной ему манере не объяснил ей, что ее покойный возлюбленный был полным идиотом, раз попробовал наложить на оборотня заклинание, которое зверь, естественно, принял за агрессию. А не соверши он подобную глупость, то наверняка остался бы жив… Тогда-то с девушкой и случилась истерика, после чего она впала в апатию, но все равно настояла на том, чтобы отправиться в Инсерк.

Не лучше себя чувствовал и Йодер. Он сам принял решение идти в столицу мира, чтобы убедиться, что запретные заклинания его народа не достанутся первородным, однако теперь он шагал с самой кислой на свете физиономией и постоянно поправлял княжескую диадему. При этом про себя он проклинал Сквота, который и стал виновником его повышения, пригрозив всем знатным горным, примчавшимся в Аниву делить трон, переломать ноги, если они не сделают князем «капитана Йодера». Знать, конечно же, возмутилась, но, посовещавшись, сочла, что им будет трудно найти лучшего кандидата на должность правителя, чем Йодер, который занимал пост командующего четыре года, был прекрасно осведомлен о делах страны и знаком со всеми ними. Вдобавок все они втайне надеялись, что их новый князь никогда не вернется из поездки в Инсерк…

Последними шагали Фугадзи и Рикиши, которые и доставили остальную четверку вместе с конем в столицу первородных. Фугадзи был заметно измотан, а Рикиши, хоть ему и прошлось вместе с Егором тащить его коня, казалось, был способен легко пробежать и проскакать еще пару тысяч километров. Князь лесных был расслаблен, улыбался, подмигивал симпатичным девушкам и постоянно порывался отделиться от процессии, чтобы побеседовать с кем-нибудь из них. Однако его неизменно хватал и никуда не пускал Фугадзи. Впрочем, несмотря на легкомысленный вид и игривое настроение, лесной был предельно серьезен и собран.

Когда до площади оставалось всего ничего, Рикиши прекратил заигрывать с барышнями и покосился на своего помощника.

— Фугадзи, пора. Я скоро догоню тебя.

Кивнув, Фугадзи шагнул в сторону, протиснулся между первородными на мостовой и затерялся в толпе на вливающейся в проспект боковой улочке.

На площади в центре на возвышении стояло одноэтажное здание из белого мрамора, немного напоминающее греческий акрополь. Выдающийся вперед козырек подпирали колонны, за которыми были приветливо распахнуты настежь двери. К ним вела лестница белого мрамора, наверху которой ждало пятеро пожилых первородных в богатых одеждах из совета столицы.

Перед ступенями на коленях стояло десятка два первородных в черных мантиях Воронов со скованными за спиной руками. Позади них, готовясь упредить любое движение и любую попытку обратиться к магии, с мечами наголо высились стражи в красных туниках. Несомненно, Вороны были подарком новому князю.

Пройдя мимо учеников Нидзы, Замбага велел увести и запереть их и начал вместо со спутниками подниматься по ступеням. За ними последовал и конь. Знатные старики неодобрительно покосились на наглое животное, но никто не посмел выразить свое возмущение.

Пока колонна из более чем десятка тысяч людей вливалась и рассасывалась по площади, Замбага кивнул на распахнутые двери и сказал:

— Удачи тебе, Егор. И спасибо…

— Странно, что ты не рвешься со мной, — ухмыльнулся Егор.

Покраснев, Замбага смущенно признался:

— От меня будет немного пользы. К тому же мне надо вымолить у людей прощение.

Серьезно взглянув на парня, Егор констатировал:

— А ты повзрослел… князь.

Замбага протянул раскрытую ладонь.

— Ты тоже сильно изменился.

Пожав протянутую руку, Егор вместе с остальными направился к распахнутым дверям.

Позади него князь первородных опустился на колени и, как некогда Каминат, положил лоб на тыльные стороны скрещенных перед собой ладоней.

Увидев сей жест, толпа хором ахнула, один из стариков-первородных так и вообще рухнул в обморок.

— Я — князь Замбага, сын Корникса, прошу у вас прощения, мои подданные, за то, что оставил вашу страну Нидзе! — разнесся усиленный магией голос Замбаги. — За всю ту боль, что причинили вам первородные, я прошу у вас прощения! Я клянусь, что более никто не посмеет причинить вам зла, а все, кто угнетал вас, жестоко поплатятся за это! Никто не уйдет от наказания, оно настигнет всех, кто смел вообразить себя вашими хозяевами. Будь то простолюдин или знатный правитель, он обязательно поплатиться за свои грехи! Клянусь! Я стою на коленях и молю у вас прощения, мои подданные. И буду молить до тех пор, пока вы не простите меня!..

Рикиши сложил заклинание, и ворота позади закрылись, заглушив голос Замбаги.

Пройдя по залу с мозаичным полом, Егор, Рикиши, Йодер, Камия и конь вошли в следующий. Зал заканчивался закрытыми двухстворчатыми дверьми из красного дуба. Из-под них вытекла лужа крови, в ней валялось два копья.

Покосившись на бредущего за ним коня, Егор устало вздохнул:

— Хватит уже шляться за мной. Я не собирался бросать тебя. Я бы обязательно вернулся за тобой.

Конь презрительно фыркнул, но все же остановился.

Замерев неподалеку от дверей тронного зала, Егор распустил шнурок плаща, скинул его, оставшись в форме горного стража. На ремне, подпоясывающем черную тунику с длинными рукавами, висела пухлая тряпичная сумочка.

— Нидза точно не в зале? — уточнил Егор.

— Точно-точно, — ответил Рикиши. — Беловолосый довольно далеко отсюда. Однако я чую в зале мощную магию. Похоже, он сделал для тебя проход.

Порывшись в сумочке, Егор достал кожаную перчатку, натянул ее на правую руку. На большом пальце сверкнул сталью треугольной формы коготь длинной в сантиметр. Костяшки перчатки были обиты стальными пластинами, ткань на пальцах — жесткая и шершавая.

— Еще не поздно передумать, — произнес, также снимая плащ, Рикиши. — Просто отдай мне свою руку. Обещаю, что пришью тебе новую.

— Да ты уже достал. Я не отдам тебе свою руку. Вдобавок ты сам не знаешь, приживется ли к тебе материя из другого мира. Ты уже пробовал мою кровь и не смог сказать о ней ничего кроме того, что она вкусная. — Егор глянул на горного. — Йодер…

Скинув плащ, Йодер снял со спины небольшой рюкзак, вытащил из него деревяшку с парой примотанных к ней труб и передал импровизированный обрез двухстволки Егору.

Рикиши неодобрительно взглянул на ружье.

— Что-то я сильно сомневаюсь в твоих штучках. Да, они могли бы сработать против обычного мага, но Нидза другой… Его не удивить дешевыми фокусами. Давай-ка я тоже пойду с тобой.

— Нет, ты только помешаешь, — покачал головой Егор. — Следуй плану.

— Плохой у тебя план. Ненадежный.

— Какой есть.

— Но никто и никогда не использовал в сражении столь медленные и ненадежные устройства. Они вообще не способны нанести никакой урон. Лучше бы взял лук. Или хотя бы меч.

— Я все равно не умею им пользоваться. Вдобавок мне надо всего лишь подобраться вплотную к Нидзе. Лук мне в этом точно не поможет.

Рикиши состроил обреченное выражение лица.

— Вот ты упертый, человек. Ладно, во-первых, запомни. Что бы не нес Нидза, какого бы честного воина он из себя не строил, как только его прижмет, он сразу забудет о своем благородстве и станет скользким, как уж. У него всегда в запасе пара подлых трюков.

Егор пожал плечами.

— Ну, я тоже не самый честный в мире человек.

— Теперь по поводу его приемов, — продолжил напутствовать Егора лесной. — Нидза — повелитель времени. Его барьер и мгновенная атаки — суть одно и то же. Используя свое запретное заклинание для защиты, он просто смещает себя вместе с частью пространства назад во времени, поэтому даже я не смог сдвинуть его с места — он вне этого мира. Его барьер не пропускает ничего, кроме света и эха слабых звуков. А еще он видит только то, что было секунду назад. И его так называемая мгновенная атака бесполезна против тебя.

— Да помню я, помню, — закивал Егор.

— Бойся откликов. Нидза прекрасно понимает, что отклик может быть эффективнее самого заклинания и мастерски использует их. — Лесной потыкал Егора пальцем в грудь, проверяя, на месте ли кольчужный костюм горных, покрывающий под одеждой почти все тело. — Эта штука защитит тебя от огня и поглотит молнию, если Нидза решит использовать не магическую молнию, а откликом вызовет обычную. Правда, никто точно не может быть уверен, куда ударит такая молния. А лезвие ветра, вызванное откликом, будет эффективно лишь на расстоянии пары метров, потом ветер рассеется. Зато он может приложить тебя откликом удара воздуха. Вот это тебя точно прикончит.

— Вряд ли он будет полагаться на не слишком надежные приемы, — заметил Егор. — Мне главное пережить его первый удар. Вот он будет по-настоящему страшен.

— И следи за левой рукой Нидзы, — попросил Рикиши. — Именно к ней привязаны его мгновенные заклинания. Если увидишь, что он сложил всего один знак, последует удар, который должен будет всего лишь отвлечь или припугнуть тебя. Все его мгновенные атаки основаны на обычной магии без откликов. Если он начнет складывать несколько знаков — бойся, последует удар с помощью отклика. А если увидишь, что Нидза начал шевелить губами, значит, тебе удалось заставить его занервничать.

— Это еще почему? — изобразил интерес Егор.

Вздохнув, Рикиши пустился в объяснения:

— Изначально все маги учатся входить в этот, как его там называл Серкис… — он почесал затылок и вспомнил, — резонанс с эксполюс посредством голоса. Но в бою противник высокого уровня способен по движению губ предугадать, какая последует атака, и упредить ее. Поэтому для схватки сильные маги используют знаки, которые можно легко спрятать от взгляда врага. Знаки — это вершина мастерства, но обращаться с их помощью к магии намного сложнее, чем голосом. Когда маг начинает утрачивать концентрацию и уверенность в себе, он обычно забывает о знаках и прибегает к голосу. Теперь понятно?

— Да-да, понятно, — закивал Егор.

— Гляжу, ты меня не особо слушаешь, — констатировал Рикиши.

— Черт, у меня в башке столько мыслей, что она сейчас взорвется, — признался Егор. — А ты еще пристал ко мне со своей магией. Я все равно нихрена в ней не понимаю и никогда не пойму. — Он приложил ладонь к чуть припухшей щеке. — Ыть-ть-ть…

Взглянув на мрачную физиономию Егора, Рикиши пожал плечами.

— Ты сам этого хотел.

— Все нормально, уже прошло. Йодер…

Горный достал из рюкзака стальной наручь и простой, без изысков шлем полусферической формы. Застегнув ремешки наруча на левом предплечье, Егор водрузил на голову шлем, поправил сумочку на боку и произнес:

— Кажется, я готов.

Придирчиво осмотрев его, Рикиши нехотя снял с шеи шнурок, на котором болтался миниатюрный пузырек с жидкостью синеватого цвета внутри.

— Держи, — протянул он пузырек Егору, — вот это точно пригодится.

— Что это?

— Лекарство, — ответил лесной. — Оно отключает боль и заставляет все клетки твоего организма отдать тебе все накопленные запасы энергии. Примерно на минуту твое тело выйдет на новый уровень силы и скорости.

— И всё? Только на минуту?

Рикиши кивнул.

— Да, только на минуту. Потому что потом ты умрешь. Лишь я или магистр магии жизни вроде Фугадзи может пережить его действие.

Поколебавшись, Егор принял пузырек лесного и повесил его на шею.

Хлопнув Егора по плечу, Рикиши вместе с горным потопал к выходу. Не оборачиваясь, он кинул:

— Удачи, человек. Смотри не сдохни.

Глянув на отмалчивающуюся и старающуюся не глядеть на него Камию, Егор потопал к тронному залу.

— Егор… — Беззвучно приблизившись, Камия стояла позади и снизу вверх смотрела на парня. — Прости меня. За то, что всегда плохо думала о тебе.

— Да ладно, забудь, — ухмыльнулся Егор.

Девушка упрямо покачала головой и, чуть покраснев, заявила:

— Не забуду. Никогда не забуду. Если бы я не встретила тебя и Замбагу, я… — она сглотнула и выдавила из себя: — я бы до конца жизни всегда была одна. Только ты принял меня такой, какая я есть. Только ты был по-настоящему добр ко мне. А я не замечала этого. Я думала только о себе и даже не пыталась понять тебя. Я… я полная дура. Прости.

Егор порывисто наклонился и чмокнул девушку в щеку, отчего та, вздрогнув, отпрянула и коснулась своей щеки. Смущенно почесав затылок, он признался:

— Извини. Ты такая честная и милая, что я не смог сдержаться.

Выкинув руку, Камия легонько врезала Егору по животу и, когда тот согнулся, сгребла его тунику на груди, притянула парня к себе и поцеловала. Мгновенно позабыв обо всем на свете, бросив импровизированное ружье, Егор обхватил Камию, крепко обнял и, закрыв глаза, впился в ее мягкие губы. В тот же миг руки девушки сомкнулись вокруг него и так сильно прижали к себе, что, казалось, еще чуть-чуть и треснут кости.

Так они и стояли, обнявшись, задержав дыхание, жадно впитывая и запоминая вкус поцелуя. Первого и, возможно, последнего.

Воздух кончился, и молодые люди нехотя отстранились друг от друга. Отступив, девушка с укором ткнула Егора в грудь и спросила:

— Ты… Вот почему ты откладываешь всё на последний момент? — Она сердито топнула ногой и вспыхнула. — Мне мало… Я хочу больше. Намного больше. А ты… если бы ты всегда вел себя, как сейчас, то я уже давно получила бы всего тебя. И отдала бы тебе всю себя.

— Ну извини, — хриплым голосом прошептал Егор. — Я тоже не думал, что больше всего на свете мне захочется быть с девушкой, которая ругается, постоянно меня бьет и каждую ночь превращается в волосатое чудовище.

— Гад, — очаровательно улыбнулась Камия. Став серьезной, она погрустнела. — Обязательно вернись. Ты единственный в мире человек, с которым я могу быть вместе.

— Знаешь, я даже рад тому, что ты оборотень, — признался Егор. — Ведь ты никогда не сможешь уйти от меня.

Поднявшись на цыпочки, Камия поцеловала Егора и отпрыгнула назад, едва он попытался обхватить ее.

— Вернись, — пятясь назад, шмыгнув носом, попросила она. — Настоящего героя должна ждать настоящая награда.

Развернувшись, Камия побежала к дожидающимися ее в следующем зале князьям.

— Я вернусь! Обещаю! — крикнул вдогонку Егор, поднял оружие и, расправив плечи, направился ко входу в тронный зал.

Брезгливо покосившись на лужу крови, он схватился за ручку двери, потянул ее на себя и, задержав дыхание, скользя в крови, вошел в тронный зал. От увиденного внутри зрелища его решимость мгновенно испарилась, а к горлу подступил тугой ком отвращения.

Бойня… иначе не сказать. Тронный зал буквально утопал в крови. Она была везде и всюду — на стенах, на белых колонах, на стоявшем в отдалении троне. Но больше всего ее было на полу. Толстым слоем еще не успевшая подсохнуть кровь покрывала весь зал, в ней плавало оружие, куски одежды и плоти. Но, что странно, больше в зале никого и ничего не было. Лишь позади трона в воздухе висела круглой формы дыра в пространстве, сквозь которую были видны серые камни пола с пробивающейся между ними травкой и стволы деревьев поодаль.

Сверху перед лицом упала капля крови. Егор задрал голову и чуть не рухнул. Трудно было поверить, что хладнокровный маг, жестко контролирующий свои мысли и желания, когда-либо утратит власть над самим собой, однако доказательств его вспышки ярости висело более чем достаточно. Но как же сильно нужно было ненавидеть этих знатных первородных, чтобы сотворить с ними такое? Как же сильно он был привязан к матери и какую же невообразимую боль он должен был испытать от ее утраты, чтобы так… нет, не расправиться, а казнить столько народа? И это точно была казнь. Расчетливая, до безумия жестокая месть. Выражения посмертного ужаса, застывшие на опухших, посиневших лицах повешенных наместников не оставляло в этом никаких сомнений…

Прикрыв рот ладонью, стараясь не глядеть вверх, Егор побежал к открытому для него проходу, стремясь как можно быстрее покинуть жуткое место. Страх гнал его вперед, и он, не раздумывая, прыгнул в дыру в пространстве, и та мгновенно схлопнулась.

Во вновь повисшей в тронном зале гробовой тишине сверху упала капля крови. Она разбилась о лужу с оглушительным в тиши звуком «кап», и всё опять стихло.