Весьма опасная игра

Глава 11

Я вернулся на дорогу около Льюириоки ровно через полтора часа. Пальто миссис Бикман я нечаянно прихватил с собой, и она сидела на поставленном торчком чемодане в отутюженном темно-сером костюме как рекламная картинка шикарной одежды на фоне дикой природы.

Пожалуй, это не все, что можно было сказать по этому поводу. Она как-то естественно вписывалась в этот кусочек Лапландии, и в то же время возникало ощущение, что сама Лапландия принадлежала ей. Во всяком случае, этим свойством обладает не всякая женщина.

Я подрулил и резко остановил самолет всего в шести футах от того, чтобы снести ей голову пропеллером.

Она не сдвинулась ни на дюйм.

Я спустился вниз.

– Простите, запоздал.

– С ним все в порядке?

– Пилот? С ним все обойдется.

Теперь я принялся водружать ее багаж на борт. Затем установил магнитометр – прибор со стремительными обводами бомбы, подвесив его на зажимах на привод лебедки в хвосте фюзеляжа.

– К полету почти готов, – бодро отрапортовал я. – Не хотите спрятаться внутрь от москитов?

– Что вы собираетесь делать?

– Хочу осмотреть разбившийся самолет.

Она нахмурилась, но сказала:

– Я иду с вами, а то совсем закоченела в этом нейлоне.

Я прокладывал путь через заросли.

Самолет модели "Autocar" был зарегистрирован в Англии, о чем говорили зеленые буквы на хвосте, на голубом фоне оттенка утиных яиц. В последние годы в Британии гидропланами никто не пользуется, потому что во время войны понастроили множество аэродромов. Джаду для себя пришлось заказать специальное дооборудование. Выглядела машина весьма печально. Понадобится уйма работы, чтобы снова заставить ее летать и плавать. Стойки поплавков заклинило в направляющих, сами они сильно помялись, пока машина переворачивалась, оборвались передние растяжки креплений, так что поплавки раскинулись в стороны как огромные ступни. Нос почти уткнулся в землю. Одна лопасть деревянного пропеллера отлетела, но не расщепилась, значит пилот выключил мотор в воздухе, перед тем, как врезаться в землю. Дверь кабины висела открытой на уровне моих плеч. На панели приборов запекся сгусток крови пилота. Привязные ремни, которые я не срезал, свисали вниз, как лозы дикого винограда. Я захлопнул дверь, чтобы непогода не завершила процесс разрушения.

Миссис Бикман нетерпеливо спросила:

– Что вы там так долго изучаете?

– Ничего никому не говорите, но я думаю, то, что я изучаю, называется аэроплан.

Признаки пожара как такового не особенно просматривались, не считая черного нагара в нескольких дюймах позади капота и густого, устоявшегося запаха сгоревшего масла, резины и просто гари. Машина была теперь холодна, как лед. Я повернул монеткой винты крепления, и капот, щелкнув, открылся. Внутри двигатель выглядел как кусок говядины, лежавшей прямо на солнце не меньше месяца. Он был покрыт грязной затвердевшей пеной углекислотного огнетушителя, пронизанной обожженными проводами, похожими на съежившиеся вены и сухожилия.

Среди хаоса в почти скапотировавшем самолете мне понадобилось некоторое время, чтобы сориентироваться. Я установил местоположение карбюратора и обследовал идущий назад и через переборку топливную магистраль – и нигде не обнаружил повреждений. Потом проследил масляные трассы. Сам бак был перевернут. Основная масса содержимого теперь образовала липкую дорожку на земле под самолетом. Я сбил ссохшуюся корку углекислой пены и извлек масляный фильтр наружу. В нем скопилось много шлака, большая часть на стенках сетки фильтра. При открытой системе распространялся сильный запах бензина. Я установил масляный фильтр обратно на место, счистил корку пены с остальных частей двигателя, чтобы скрыть следы исследований. Затем открыл крышку масляного бака, чтобы слить из системы остатки масла. И отметил для себя, что крышка бака была закрыта не как положено.

Миссис Бикман, наблюдавшая за всем через мое плечо, произнесла:

– Боже, как воняет!

– Готов поклясться, что запах появился еще в воздухе. Но у них возникли другие, более серьезные трудности.

Захлопнув капот, я завернул винты.

Она снова заговорила:

– Прошу прощения. Я не имела в виду чего-то определенного... Просто искала повод завязать какой-то разговор.

– Да... Простите, я был несколько резковат.

– Что, такого рода аварии часто случаются?

– Нет, я знаю несколько случаев вынужденных посадок, и никогда по причине пожара мотора в полете. Пилот – новичок в этой стране.

Она только кивнула. Она выглядела исключительно привлекательной в туалете с Пятой Авеню и солнечными лучами, запутавшимися в ее волосах. И в моем мозгу мелькнула мысль, что на много миль нет ни одной живой души, ну уж во всяком случае на расстоянии слышимости человеческого крика.

Мысль мелькнула и исчезла. Но я ощутил сожаление, расставаясь с нею.

Однако я еще не закончил с "Остером". Что-то еще должно было быть, не знаю что, но теперь я догадывался, что должно.

Обнаружил я это под панелью приборов со стороны места пассажира: свисающую электрическую розетку и пару обрезиненных зажимов, которые прежде были для чего-то предназначены. Для того, чего в кабине не было. И начал шарить в близлежащих зарослях.

Миссис Бикман спросила:

– Ну, что теперь?

Я продолжал поиск. Понадобилось около десяти минут, пока я наткнулся на это, и не меньше недели, если бы он действительно собрался запрятать это в здешних лесах. Коробка электроники размером с большой словарь, с длинным проводом к устройству, включающему в себя трубу из легированной стали с ручкой, круглую шкалу в градусах с одной стороны, и небольшой квадратный металлический раструб – с другой. Я вытащил это на открытое место и тщательно осмотрел. Устройство не выглядело поврежденным, хотя вы никогда не можете быть уверенным в электронике до тех пор, пока ее не включите.

Миссис Бикман спросила:

– Что это вы нашли?

Я приподнял устройство, чтобы она взглянула.

– Часть оборудования, которое вывалилось из самолета.

– Вывалилось? Просто выскочило наружу и само спряталось за дерево?

Я ласково улыбнулся.

– Должно быть, так все и было. Кому бы понадобилось прятать такую безделицу – правда, если только они не подумали, что другой пилот это сцапает?

И я повел ее обратно к "Бобру", предоставив возможность поразмыслить о том, что я просто дешевый воришка, мародерствующий на развалинах. Она была права только наполовину. Я планировал положиться на этот аппарат, и весьма серьезно: черта с два здесь добудешь лицензию на ввоз радарного приемника – вещь, единственное назначение которой – определять местоположение радарных станций. Между прочим, особенно трудно ее добыть, если летаешь близко к русской границе.

Кроме того, оставался вопрос, почему это Джад считал стоящим таскать с собой такое оборудование. И как связано это с тем, что кто-то навредил полету "Остера".

Мы приземлились в Ивайло после трех. Я отправился заказать по телефону такси для миссис Бикман, и ее багажа, затем дал команду дозаправить "Бобра".

– Проблем с номером в гостинице у вас не будет, – сказал я ей, – снова встретимся мы где-то за ужином, когда я навещу вашего брата. Это займет не слишком много времени, если он в это время не будет палить по медведям, но во всяком случае я вернусь до темна.

– Благодарю, мистер Кери.

Она теперь снова была в пальто, всего с несколькими кровавыми пятнами на подкладке, но в застегнутом состоянии их видно не было.

– Сожалею, что вела себя сегодня несдержанно.

– Не просите прощения – пока. Вероятно, сегодня вечером у вас будет еще возможность.

Она только кивнула.

– Может, вы передадите это ему при встрече?

Она передала мне письмо авиапочты и прочно запакованный пакет величиной в коробку с шоколадками.

– Между прочим, пакет видимо для вас. Я чуть не уронила его: словно свинцовая болванка.

Я взглянул на почтовую этикетку. Пакет был адресован Ф. У. Хомеру, под его попечительство, в качестве услуги фирмы, и для передачи мне.

Это могли быть только патроны с литыми пулями 12-го калибра, которые он мне обещал.

Она сказала:

– Это то письмо, которое я ему посылала. Оно может помочь при объяснениях.

Я сунул конверт в карман рубашки.

– Сделаю все, что смогу, миссис Бикман. Я действительно попытаюсь убедить его встретиться с вами. Но есть что-то такое, о чем вы осведомлены гораздо лучше, и оно может оказаться сильнее моих доводов.

– Да, – сказала она, – да, гораздо лучше.

Повернулась и направилась к зданию аэропорта.