Ветер и пустота

Райан Кирк

Ветер и пустота

(Клинок ночи — 3)

Перевод: Kuromiya Ren

ПРОЛОГ

Генерал Торо проснулся холодным свежим утром, третьим по счету. Несмотря на количество лет в его жизни, или, может, из-за них, Торо был очарован погодой. В Трех Королевствах чем дальше на юг уходил путешественник, тем теплее становилась погода. Но Торо находился почти дальше всех на юге в Трех Королевствах, и хотя осень только началась, он проснулся и уже увидел иней, покрывающий землю по утрам. Как будто погода сломалось. Будто мир сломался.

Торо поднял меч и привязал его к поясу. Он немного вытащил лезвие, чтобы убедиться, что оно все еще плавно выходило из ножен. Ему было не о чем волноваться. Торо был человеком, который заботился о деталях, и его клинок, семейная реликвия, возраст которой насчитывал сотни лет, все еще сиял, как будто он только что вышел из кузницы. Его присутствие утешало его. Мир вокруг него мог рушиться, но меч останется твердым и непоколебимым в мире хаоса.

Торо был благодарен даже за то, что проснулся. Каждое утро их становилось все меньше. Они приходили каждую ночь. Сколько бы факелов ни было зажжено, они все равно находили тени. Они наносили удары наугад, и становилось обычным явлением просыпаться и обнаруживать своего соседа по койке с разрезом на горле или колом в сердце. Торо потерял десятки людей, но страх был еще большей угрозой.

Он глубоко вдохнул, успокаиваясь перед предстоящим днем. Затем вышел из своей палатки, скрывая шок от того, насколько холодно на улице. Вокруг него мужчины двигались с отработанной дисциплиной, целеустремленно, несмотря на страх. Торо на мгновение огляделся, чтобы узнать и запомнить лица в толпе. Когда он вернется в Великий Цикл — он боялся, что этот день скоро настанет — он уйдет, зная, что гордится людьми, с которыми служил. Первая армия была лучшей в Южном Королевстве, и ему поручили быть их генералом.

Торо начал утреннюю разминку. Он пошел в место в лагере, предназначенное для тренировок, открытое пространство, через которое посланники и солдаты не ходили. Он был рад видеть, что пространство было заполнено тренирующимися мужчинами. Хотя местность была переполнена, все солдаты уступили ему место. Он привлек несколько взглядов, но его люди уже знали его распорядок.

Торо вытащил свой клинок. Он не тренировался с деревянными мечами много лет. Только сталь имела значение. Он сделал несколько взмахов, разогревая свое тело и мысленно проверяя свою форму. Сколько он себя помнил, он стремился к идеальным взмахам, свисту воздуха при ударе. По мере того, как его тело, закаленное от многих лет интенсивного использования, начало расслабляться, его движения и атаки становились более сложными. Его тело помнило каждый взмах, каждый шаг. Мир вокруг него сузился так, что остались только он и его меч, и затем даже это различие стало бессмысленным.

Когда он закончил, с его тела капал пот, но он даже не заметил. Зрение и звуки медленно вернулись, и Торо снова был среди своих людей. Как иногда случалось, некоторые остановились, чтобы посмотреть. Торо все еще считал себя одним из лучших мечей Южного Королевства. У него не было скорости или силы молодых людей, но его опыт торжествовал над их физическими способностями. Его люди могли наблюдать и учиться.

Завершив тренировку, Торо занялся повседневными делами, управлением армией. Его первая задача была стенами. Первая армия находилась в форте Азумы, построенном лордом Акирой на южном краю Трех Сестер. Торо шел с прямой спиной и высоко поднятой головой. В эти тяжелые времена его людям нужно было видеть уверенного генерала.

Его встретило то же зрелище, которое мучило его последние несколько дней. Там, на азарианских равнинах, за пределами досягаемости его сильнейшего лучника, было море людей. Азарианцы пришли с силой, о которой никто в Трех Королевствах и мечтать не мог. Их было несколько десятков тысяч, больше, чем можно было бы сосчитать. Мужчины, женщины и дети. Клинок ночи, Морико, была права: Азария привела весь народ, чтобы вести войну с Тремя Королевствами.

Если бы это были только кланы, с которыми Торо и его люди привыкли сражаться, все было бы иначе. Форт Азума занимал весь перевал, и за лето без конфликтов его стены были укреплены и стали выше. Хотя солдат Торо было в десять раз меньше, они могли устоять. Но охотники все изменили. Это охотники приходили ночью, невидимые, убивали его людей, будто это была игра среди детей, смертельная игра в прятки.

Торо не отвечал охотникам. Он удвоил и утроил патрули и зажег факелы по всему лагерю, пока не стал беспокоиться, что огонь кончится раньше, чем еда. Его люди по-прежнему не спали по ночам, опасаясь, что их жизни могут отнять без боя. Охотники сломают его людей задолго до того, как это сделает армия за стенами.

Торо разочарованно смотрел на армию, думая, что если он просто будет смотреть на них достаточно долго, решение придет в голову. Но так не получилось.

На его глазах юноша с луком в руке побежал из лагеря в сторону форта. Крики воинов позади него доходили до ушей Торо. Он покачал головой. Они играли в эту игру каждое утро. Юноша бросился к форту, совсем один на равнинах, повидавших столько смертей. Торо услышал ворчание лучников, защищавших стену, но их дисциплина сохранилась. Он приказал им не стрелять по этим отдельным насмешкам, если они не могли попасть. Не было необходимости тратить стрелы.

Юноша подошел ближе, чем кто-либо из предыдущих.

«Они становятся смелее», — подумал Торо. Были ли они беспокойны? Юноша, как всегда, целился в Торо. Его форма отличалась от остальных, и если они не знали, что он генерал, они знали, что он важен. Стрела летела одинокой темной полосой на фоне безоблачного и равнодушного голубого неба.

Торо смотрел на стрелу, пораженный силой лукой азарианцев и лучников. Юноша был на краю радиуса стрел его лучников, и никто из них не был уверен, что попадет. Стрела упала, и Торо невольно отпрянул, стрела застучала об каменную стену форта ниже него. Парень промазал на два шага. Торо покачал головой, но все равно махнул. Он мог помучить их немного. Они скоро придут.

* * *

Торо сидел в своей палатке, просматривая письма и отчеты за день. Когда он был моложе, он думал, что роль генерала — произносить вдохновляющие речи и вести людей в бой. Он никогда не предполагал, что его злейшим врагом будет ежедневная бумажная работа. Процесс не доставил ему радости, но именно внимание к деталям помогало кормить армию, снабжать ее и готовить к борьбе с врагом, который угрожал Южному Королевству.

Торо пролистал натренированными руками бумаги, запоминая информацию о запасах, отчеты разведки по окрестностям, а также численность войск и их распределение. Он сделал паузу, чтобы рассмотреть отчеты о моральном состоянии своих командиров. Новость не удивляла. Мужчины были близки к тому, чтобы сломаться, но Торо не знал, как остановить охотников.

Он не считал себя отличным стратегом. Два младших генерала лорда Акиры, Макото и Маширо, были намного лучше. Но Торо обладал жизненным опытом и мог собрать воедино разрозненные фрагменты информации, чтобы создать полную картину того, что происходило с его армией. К сожалению, выводы, к которым он пришел, были не из приятных. Они держались, но если что-то не случится в ближайшее время, дисциплина нарушится.

Поскольку у него не было идей, он выбросил мысли из головы. Свою личную переписку он оставил напоследок, потому что ждал ее и боялся. Торо первым открыл незнакомое письмо, не удивившись, когда увидел, что оно пришло от его нового лорда Танака. Он не мог заставить себя называть Танака лордом. Это Танак вторгся в Южное Королевство, убил тысячи солдат и оставил Торо одного на юге защищаться от гораздо более опасного врага. Этот человек не заслужил титула лорда.

Торо недоверчиво прочитал письмо раз, затем второй, чтобы убедиться, что не вообразил приказы в первый раз. В письме Торо было приказано отступить из форта Азума. Первая армия должна была вернуться выше по перевалу, где они могли встретиться с советниками Танака, чтобы обсудить новую структуру командования армией Торо. Танак отправит в форт небольшой исследовательский отряд, чтобы встретиться с любыми азарианцами и заключить длительный договор.

Торо выругался про себя. Решение Танака было неправильным, и он снова оказался в ситуации, когда ему приходилось выбирать между своим долгом и правильным действием. Последний раз это было весной, когда лорд Акира оставил его здесь. В то время Торо думал, что Акира совершает ошибку, но теперь эта ошибка была единственной вещью, стоящей между десятками тысяч азарианцев и Тремя Королевствами. Или Двумя Королевствами, как бы их ни называли сейчас.

Единственная причина, по которой Танак мог приказать Первой армии вернуться, заключалась в том, что он не верил сообщениям Торо. Он, должно быть, думал, что они были частью заговора с целью передать недавно объединенное королевство в руки Акиры. Но ничто не могло быть дальше от истины. Если Танак сомневался в искренности сообщений Торо, Торо был бы рад привести своего нового лорда на стену. Затем, когда начнут падать стрелы, он, по крайней мере, послужит щитом.

Он покачал головой. Такое мышление было неправильным. Лично он мог ненавидеть Танака, но Танак был его законным повелителем, и, как генерал Первой армии, он поклялся подчиняться. Но если он это сделает, Три Королевства потеряют свою лучшую защиту. В письме Танака говорилось, что любая возможная агрессия со стороны азарианцев была вызвана вторжением Трех Королевств на их землю, но Торо ни на мгновение не поверил этому аргументу. Никто не привел пятьдесят тысяч солдат на поле битвы, чтобы захватить один форт. Их посылали захватить новую землю.

Торо отбросил свои разочарованные мысли. Решение может быть принято позже. Он с нетерпением взглянул на второе письмо. На нем была печать лорда Акиры, и почерк был его. Торо осторожно открыл его и обнаружил, что содержание сильно отличалось от первого письма. Торо был удивлен, когда прочел. Лорд Акира просил Торо вернуться домой. Не армию, а только Торо. Он знал, что следующий год будет временем великой борьбы, и он хотел, чтобы Торо был рядом с ним, помогал ему вести борьбу с азарианцами.

Письмо закончилось личной запиской, в которой обсуждались мысли Акиры о перемирии с Танаком. Торо не мог винить Акиру за его решение сдаться. Он хотел, чтобы результат был другим, но Торо не был уверен, что мог бы добиться большего. Лорд Акира принял наилучшее возможное решение, учитывая обстоятельства. Это было не идеально, но давало им шанс выжить.

Торо осторожно отложил письмо, почесывая длинную бороду, задумавшись. Предложение было заманчивым. Это означало жизнь вместо смерти, и его сердце, все еще влюбленное в идею долгой жизни, умоляло его принять предложение своего господина. Это было легко объяснить. Он был самым опытным генералом как в Западном, так и в Южном королевствах. Его опыт был бесценен. Но более мудрая часть Торо считала это решение и приказ неправильными. Он был не лучшим стратегом Южного Королевства. Если военное решение стоящей перед ними проблемы и существовало, то оно исходило бы не от него, а от Макото или Маширо.

Торо считал, что генерал должен вести свою армию. Эта вера сформировала его жизнь. Бросить свою армию во время беды было бы равносильно духовному самоубийству. Даже если бы только часть его людей осталась защищать форт от вторгшейся армии, Торо знал, что останется с людьми, которые остались и сражались. Он не мог просить любого человека отдать свою жизнь, если он сам не хотел это сделать.

Слеза грозила покатиться по щеке Торо. Он стер ее, взял себя в руки для ответа, который нужно было сделать. Предложение лорда Акиры было щедрым, но укрепило его решение. Он зажег новую свечу, зная, что в этом письме будет что сказать. Это будет последнее письмо, которое он напишет своему господину, человеку, которого он почти считал сыном. Ему было что сказать, и он знал, что его время на исходе. Он верил, что лорд Акира будет удовлетворен его решением.

Торо приступил к работе над последним письмом. Он обнаружил, что после того, как он принял решение, его душа была спокойнее, чем в последнее время. Он писал, пока свеча не стала догорать, и как только ночь и тьма подобрались к палатке, он сам погасил ее.

* * *

Настало следующее утро, и меньше его людей осталось в живых и увидело это. После очередного пребывания на стене Торо спустился посмотреть костер для людей, погибших в ночи. Торо покачал головой. Умереть в постели ночью, во сне — это был ужасный конец. Солдат должен был умирать с клинком в руке, видя перед собой врага. В этой войне не было чести.

Торо разглядывал лица вокруг себя, пока костер сжигал тела. Мужчины были напряжены и напуганы сильнее, чем раньше. Он не мог их винить. Он чувствовал то же самое, что и они. Одно дело знать, что ты можешь умереть в битве на следующий день, но совсем другое — знать, что если ты заснешь, есть реальный шанс, что ты никогда не проснешься. Это был страх пожилых, который проник в сердца молодых.

Пока он смотрел, Торо знал, что у его людей осталось всего несколько дней дисциплины. Если обстоятельства не изменятся, скоро мужчины попытаются уйти обратно через перевал. Здесь они умирали во сне, ничего не добившись. Хуже всего было то, что Торо не мог изменить их положение. Проведение вылазки за стену было бы самоубийством и ничего не дало бы, но пока это был единственный способ нанести урон врагу. Торо проклинал Безымянного, главнокомандующего азарианцами. С охотниками Безымянный мог убивать его людей одного за другим, пока они не сломались. Это заняло бы больше времени, чем потребовалось бы при прямом нападении, но при этом рисковало гораздо меньше людей. Взятие форта Азума было бы кровопролитным сражением, если бы Безымянный использовал традиционные средства.

В тот же день с перевала вернулся разведчик с новостями. Торо принял его в своей палатке. Разведчику явно было холодно, а с его формы все еще свисали сосульки.

— Сэр, на перевале метель. Похоже, она надолго останется, сэр.

Торо обдумал эту новость. Было еще рано, чтобы на перевале было столько снега, но это не было чем-то неслыханным. Это открыло для него новые возможности. Если перевал закроется рано, ни одна армия не сможет пройти до весны, что даст Трем Королевствам и лорду Акире больше времени для подготовки достойной защиты после лета, полного войны. Торо злобно ухмыльнулся. Безымянный и его охотники могли истребить его людей, но если они и дальше не поторопятся, то обнаружат, что их продвижение блокируется самим перевалом.

— Сколько еще нам осталось?

— Сэр, мы не знаем точно, но наше лучшее предположение — три дня, может быть, меньше. После этого никакая армия не сможет пройти через перевал.

Торо расхаживал по палатке. Разведчик прибыл из отряда, специализирующегося на Трех Сестрах. Это были взрослые люди, знающие горные тропы и их непостоянную погоду. Он должен был верить в их суждение. Если они говорили три дня, то три дня — это все, что у них было.

— Спасибо. Съешьте теплой еды, прежде чем возвращаться.

Разведчик выглядел благодарным.

— Да, сэр.

Торо бродил по форту, разглядывая своих людей. Они были полны решимости и гордились собой, но никогда раньше не сталкивались с чем-то похожим на охотников. Многие из его людей, которые не были на вахте, крепко спали и были благодарны за сон в те часы, когда солнце светило над их головами, защищая их лучше, чем их сослуживцы ночью. Глубоко вздохнув, Торо принял решение. Он созвал командиров.

— Господа, последние несколько дней были тяжелыми для всех нас. Мне не нравится видеть, как наших людей убивают так трусливо. Но, как вы знаете, события на севере были драматичными, изменили баланс власти на земле, которую мы зовем домом. Наш новый лорд, Танак, приказал Первой армии подняться выше в перевале.

Группа зашепталась. Торо дал им миг, а потом продолжил:

— Мне ясно, что политика вмешивается в безопасность нашего королевства. Вы все видели, какую угрозу представляют азарианцы. Многие уже заплатили цену, но Танак хочет, чтобы мы бросили пост, бросили лучшую защиту Южного королевства.

Голос Торо стал выше, и гневный шепот других звучал с ним. Торо дал им подумать минуту, а потом продолжил тише:

— Дело в том, господа, что, хоть не хочется этого признавать, форт Азума потерян. Я не сомневаюсь в смелости или навыках наших людей, но эти охотники разрывают нас, и мы в меньшинстве, даже без них. Даже самая блестящая защита этого форта обречена на провал. Я не буду обманывать. Хорошая новость в том, что сами горы на нашей стороне. Как некоторые из вас, возможно, знают, проход закрывается, пока мы говорим. Вернуться уже будет сложно. Нам нужно удержать врага здесь всего день, может быть, два, и нам удастся дать Трем Королевствам и лорду Акире достаточно времени, чтобы встать на настоящую защиту земли. Господа, было честью служить вашим генералом. Я не мог и мечтать о более сильной и достойной группе людей. Мне приказывают отправить Первую армию обратно в Южное Королевство, и я прослежу, чтобы эти приказы были выполнены. Завтра утром я официально прикажу всем идти на север.

Ропот стал громче, и Торо знал, что привлек их.

— При этом я не поеду с вами. Я намерен остаться здесь, на стенах, и отдать свою жизнь, чтобы защитить ваше отступление. Я не подчинюсь приказам моего законного лорда, и наказание за это — смерть. Я ожидаю, что найдутся те, кто опозорит мое имя, и я приму это. Если кто-то захочет уйти со мной и охранять эти стены, я буду признателен. Может быть, мне придется сразиться с несколькими азарианцами в одиночку.

Шутка была произнесена вовремя, и по всей группе распространилась волна смеха. Торо будет скучать по этим людям.

— Объясните всем. Если останетесь со мной, вас сочтут дезертирами. Так, никто из тех, кто вернется, не пострадает из-за нас. Мне не нужно много людей. Несколько сотен должно хватить. Нет ничего постыдного в том, чтобы следовать приказам и вернуться на север. Я ожидаю, что каждый человек из Первой армии покажет этим азарианцам, что значит быть членом Южного Королевства, следующей весной. Дайте понять, что если они останутся, возврата не будет. Мы заплатим цену за дезертирство здесь, в этом форте. Есть вопросы?

Мужчины переглядывались без слов. Началось с одного из мужчин в первых рядах, он поклонился до земли, лоб прижался к прохладной земле форта. Один за другим мужчины кланялись, пока каждый человек в комнате не прижался лицом к земле. Торо смотрел на них всех, и на глазах выступили слезы. В конце жизни он гордился собой. Три Королевства были сильны, наполнены хорошими, сильными людьми, подобными его предшественникам. Азарианцы никогда не выиграют. Торо ответил на этот жест, удерживал поклон, пока все молча не покинули комнату.

* * *

Торо смотрел, как последний из его людей марширует по перевалу. Это был упорядоченный марш, один из самых душераздирающих, которые он когда-либо наблюдал. С ним стояло более трехсот человек, тех из Первой армии, кто предпочел остаться. Было много расставаний, и каждое из них становилось горько-сладким от осознания того, что они больше никогда не увидятся. Сам Торо бродил по лагерю почти весь вчерашний день, прощаясь с каждым из мужчин. Он гордился ими всеми, но еще больше — теми, кто остался.

Он повернулся и посмотрел на отряд мужчин. Он уже назначил им командиров. Каждый из них знал, что делать и кому докладывать. Они будут драться до последнего человека. Некоторые остались, чтобы защитить семьи. Некоторые остались из-за чести, некоторые из-за мести, а некоторые потому, что чувствовали, что им нечего терять. Торо думал, что ему следует сказать что-нибудь сильное, но обнаружил, что не может говорить, не сломавшись. Вместо этого он кивнул. Его люди поняли, и они пошли к стенам.

Торо было интересно, как Безымянный отреагирует на то, что многие из Первой армии покинули форт, и ему не пришлось долго ждать, чтобы узнать. В тот день кланы азарианцев выстроились в линию, чтобы двинуться к форту. Торо стоял со своими людьми. Его доспехи сияли в холодном солнечном свете. Сегодня он был не более чем еще одним солдатом. Сегодня все они были лучниками, мечниками. Когда началась атака, Торо посмотрел по сторонам и сказал:

— За защиту наших братьев.

Фраза полетела в стороны. Мужчины натянули тетивы, и по команде Торо началась оборона форта Азума.

У азарианцев не было боевой дисциплины. Так было всегда, пока Торо сражался с ними. Но недостаток дисциплины они восполнили храбростью. Когда они начали атаку, они сломали строй, каждый бесстрашно бежал навстречу опасности. Торо выпустил свою первую стрелу, и к ней присоединились сотни других, темные полосы смерти на фоне голубого неба. Азарианцы падали, но это не имело значения, они дальше бежали к стенам. Торо и его люди выпустили стрелы снова как раз в тот момент, когда лучники врага стали отвечать. В то время как стрелы Торо обрушивались на азарианцев волнами, их ответ был индивидуальным: каждый лучник пытался противостоять солдатам Первой армии.

Люди начали падать по обе стороны от Торо, но большинство были защищены камнем форта. Когда первые азарианцы начали карабкаться по стенам, горстка мужчин сложила луки и подняла камни, чтобы сбросить на них. Камня на перевале было много, и хорошо упавший тяжелый камень мог убрать двух или трех врагов.

Вскоре огромное количество нападавших сокрушит войска Торо. Когда враги достигали вершины, они бросали веревки, чтобы помочь другим. Торо бросил лук и обнажил меч, метался с места на место на стене, рубя веревки и противников. Десятки его людей стояли позади него во дворе форта, посылая стрелы в азарианцев, которые перелезали через стены.

Время размылось, стало бессмысленным. Было только пространство перед ним. Дважды, трижды азарианцам удавалось закрепиться на стене, и каждый раз люди Торо нападали в ответ. Но с каждым разом мужчин, откликнувшихся на призывы о помощи, становилось все меньше и меньше. Торо с трудом видел сталь своего клинка, меч был залит кровью.

Вечер в долине наступил рано, и сначала Торо был сбит с толку, когда не с кем было сражаться. Когда он очнулся, он услышал звук рога и увидел азарианцев, отступающих на ночь. Он был рад. Он волновался, что Безымянный знал, что перевал закрывается. Если бы он знал, он бы никогда не остановился, даже в темноте. Время было на стороне Торо. Если они смогут продержаться еще один день, они остановят вторжение азарианцев.

Цена была высока. Из трехсот начавших драку не осталось даже сотни. Торо с удовольствием смотрел на тела азарианцев на равнинах, но даже несмотря на то, что люди Торо проявили себя хорошо, они едва ли сократили огромное количество воинов Безымянного.

В ту ночь мужчины молчали у костров. В ту ночь никто из них не уснул. Из-за боя и страха перед охотниками каждый не спал, может быть, на миг или два дремал, прежде чем находящийся рядом с ними товарищ подталкивал их.

Торо волновался, что охотники придут, чтобы завершить осаду, но, казалось, Безымянный сдерживал их. Торо не знал почему, но был благодарен. В ту ночь они спокойно отдыхали у костров. Их еда была простой, большая часть припасов ушла с Первой армией, но это все равно был лучший ужин на памяти Торо.

Он вдыхал, сосредотачиваясь только на настоящем. Было красиво отдыхать у костра с людьми, с которыми он умрет завтра. Все знали, и все выглядели спокойно. Звезды над ними сияли ярко, и Торо мог легко различить солдата и принцессу, свои любимые созвездия. Он не мог просить о большем в последний вечер своей жизни.

* * *

На следующее утро солнце взошло над горами, но Торо мог определить это только по слабым очертаниям своей тени на земле. Снег спустился с перевала и начал собираться здесь, в долине. На земле было совсем немного, но небо над ними было серым и безжизненным. Унылый день для смерти.

Снег, должно быть, предупредил Безымянного, что у него мало времени для перехода через перевал, потому что вся масса азарианцев была в движении. Торо наблюдал с отстраненным интересом. Это был впечатляющий подвиг — продвинуться так далеко.

Этим утром было мало слов. Каждый мужчина закрыл часть стены, и это была их личная ответственность. Сегодня помощь не придет. Во дворе за их спиной не стояли лучники, и не было никаких резервов для вызова помощи. Единственным приказом Торо было взять с собой в Великий Цикл как можно больше азарианцев. Они должны были удерживать форт как можно дольше. Если они смогут продержаться, пока солнце не поднимется высоко в небе, этого хватит. Торо надеялся, что его люди прошли через перевал. Снег хлестал по форту. Стрельба из стрел сегодня будет делом удачи. Но для Торо это было лучше, чем для его врага. У Торо было гораздо больше мишеней.

Азарианцы приближались. И снова люди Торо посылали стрелу за стрелой в толпу. Они должны были использовать столько, сколько могли. Торо стрелял без разбора. Вся долина стала толпой людей, идущих на форт. Он нашел ритм. Вложить, натянуть, выпустить. Вложить, натянуть, выпустить. Он даже не целился, просто беспорядочно пускал стрелы по врагу. Он почти не мог промазать. Затем он потянулся за стрелой, но ничего не осталось. Он уронил лук и обнажил меч как раз вовремя, первые азарианцы полезли на стену.

Бой был близким и кровавым, но Торо двигался, как никогда раньше. Он не мог выжить в бою, и когда умирала надежда, умирал и страх. Торо двигался с грацией, какой никогда не обладал, и азарианцы падали от его меча.

А потом его столкнули со стены на сено внизу. Он очнулся и понял, что последних его людей убивали, а он был один в круге азарианцев. Но они не нападали. Что-то их сдерживало, и Торо стал бояться встречи с единственным человеком с такой властью.

Торо слышал истории Морико о Безымянном, когда она вернулась из Азарии, но не верил ей. Она не казалась склонной преувеличивать, но описанию командира азарианцев было сложно поверить. Но когда Торо увидел Безымянного лично, он понял, что она не преувеличивала. Он был огромным, нависал над Торо горой мышц и смерти. Несмотря на огромный размер, он двигался грациозно и тихо. Торо держал меч перед собой, но понимал, что от этого не было толку.

— Ты — командир этого форта?

Торо кивнул. Если он умрет, то в легендарной битве. Он был доволен. У него был сильный меч, и ему было любопытно посмотреть, насколько хороши эти охотники.

— Твои люди хорошо сражались. Мы расскажем на вашей земле об их отваге.

Торо был удивлен. Он не ожидал такого великодушия.

— Спасибо.

— А теперь покончим с этим. Я дам тебе смерть воина, которой ты заслуживаешь.

Торо занял свою стойку. Он покажет этому азарианцу значение силы. Если он убьет Безымянного здесь, он сможет навсегда остановить вторжение. Морико ранила его, так что это не могло быть сложно.

Торо двинулся вперед, сделал идеальный взмах, для которого тренировался всю свою жизнь. Но Безымянный стал двигаться слишком быстро, чтобы Торо мог за ним уследить. На мгновение все было в движении, а затем мир снова замер. Торо стоял в замешательстве. Он рани Безымянного? Его противник был прямо перед ним. Как Безымянный оказался позади него? Он выиграл?

Он попытался повернуть голову, но обнаружил, что не мог. Мир закружился, когда его голова упала с плеч, и его умирающий разум понял ощущение. Он не боялся. Он прожил всю свою жизнь в тени смерти и смирился с ней. Он был только опечален тем, что больше не сопротивлялся. Безымянный поистине был воином удивительной силы. Закрыв глаза, Торо улыбнулся от радости из-за хорошо прожитой жизни, и он был благодарен Безымянному за смерть воина. Его мир потемнел, и в последний момент он почувствовал присутствие всей жизни, а затем присоединился к Великому Циклу.

ГЛАВА 1

Рю проснулся ото сна, где Акира резал его мечом. Во сне Рю будто двигался в воде, а не воздухе, и движения были мучительно медленными. Тьма размыла поле зрения по краям, неуклонно пробиралась внутрь. Когда его мир потемнел, он проснулся весь в поту. Он снова закрыл глаза и вдохнул. Звуки деревни дошли до его ушей, и он воспользовался моментом, чтобы насладиться успокаивающими звуками повседневной рутины.

Деревня была маленькая, несколько хижин в лесу. Рю наткнулся на нее, когда брел на запад. Он даже не помнил ее название. Он предложил помочь пожилой паре по хозяйству в обмен на ночлег, и они были рады. Они поселили его в комнате, которая принадлежала их сыну, который ушел сражаться в войнах, опустошавших королевство.

Хижина была наполнена грустью. Пара довольно часто улыбалась и была очень доброй, но Рю понимал, что в доме была пустота. Это была та же пустота, которую он иногда чувствовал в своей хижине за много лиг отсюда. Это была пустота, остающаяся, когда любимый человек уходил и не возвращался. Пара скучала по сыну и понятия не имела, жив он или мертв. Он был членом Первой армии, расположенной в Трех Сестрах. У Рю не хватило духу рассказать им о приближающемся вторжении азарианцев. Он подозревал, что все узнают об этом достаточно скоро, и он не хотел принести больше печали хозяевам дома.

Рю не осмеливался тренироваться в деревне, и, если честно, у него не хватило на это духа. Вскоре через деревню проедут всадники с плакатами о розыске с его лицом. Ему не нужно было помогать им, привлекая к себе внимание. Вместо этого он наколол дрова для пары, с радостью помогая в обмен на укрытие. Когда он размахивал топором, он впал в медитативный ритм и закрылся от мира.

Прошел полдень, когда он попрощался с парой и снова пошел по дороге. Возможно, ему следовало торопиться, но ему нужно было время подумать, и не было время для этого лучше, чем в дороге. Ходьба проясняла его разум и позволяла сосредоточиться на событиях последних нескольких месяцев.

По пути он пытался использовать чувство, но оно все равно отказывалось слушаться. Оно не сработало после его последнего боя с Ренцо. Его лодыжка все еще немного болела, когда он наступал на нее, но это было ничто по сравнению с наготой, которую он чувствовал, когда шел по лесу без чувства. Рю не знал, что случилось. Он знал лишь, что, проснувшись после битвы, не мог использовать свой дар. Некоторое время он пытался медитировать каждый день, но когда это не дало никаких результатов, он постепенно перестал стараться. Теперь он толком и не пытался это сделать.

Лес был красивым. Повсюду были красные, оранжевые и желтые листья. Была почти зима, и большая часть листьев опала, но на деревьях еще оставалось достаточно, чтобы оценить их красоту. Тем не менее, лес казался Рю голым и бесплодным. Он знал, что его окружала жизнь, но впервые с детства не мог ее почувствовать. С его ощущениями он вполне мог быть один в лесу.

Он возвращался к Морико, но не знал, что произойдет, когда он вернется. Он был другим человеком, чем когда видел ее в последний раз. Он не только побывал на острове, но и обрел невероятную силу, а затем потерял ее. Будет ли она по-прежнему заботиться о нем, если он недостаточно силен? В последний раз, когда он чувствовал ее, он мог сказать, что она тоже изменилась. Она стала сильнее, опаснее, чем когда-либо прежде. А он был сломлен.

Мысли Рю метались по кругу, пока он шел. Он думал о Шигеру и Такако, тех, кого он любил и потерял. Он думал о Морико, о любви, которую, как он боялся, потерял. И он думал о Ренцо, Шике, Рэй, Тенчи и всех других клинках ночи, которых он встретил на острове. Было так много конфликтов, так много мечтаний сталкивалось друг с другом в Трех Королевствах. Все, что он хотел, — это жить в мире.

Следующие две ночи он проспал на открытом воздухе, больше не встречая деревень. Становилось холодно, но у него еще было достаточно снаряжения, чтобы поспать с небольшими удобствами. На третий день он пересекся с отрядом, идущим на восток. Их форма принадлежала Западному Королевству, новым завоевателям Южного Королевства. Он сошел с дороги, стараясь скрыть свое лицо от их глаз. Они не обратили на него внимания. Его меч был спрятан за спиной, и он был одет в бедную дорожную одежду. Для них он выглядел как простолюдин. На самом деле, он мрачно улыбнулся, он и был как простолюдин. Без чувства он больше не был клинком ночи. Он обнаружил, что эта идея не беспокоила его так сильно, как раньше.

Они прошли, а в голове Рю возникла странная мысль. Эта земля уже не могла зваться Тремя Королевствами. Трех не было. Им звать ее Двумя Королевствами? Рю покачал головой. Это звучало неправильно. И как звать землю, по которой он шел? Южное или Западное королевство? Он никогда не думал об этом раньше, как и о то, что происходило на востоке, где подписывался договор.

Звуки леса вернулись, когда войска прошли, и Рю выбросил эти мысли из головы. На самом деле не имело значения, как они называли землю. Единственное, о чем он думал, это Морико. Ему нужно было найти ее и выяснить, что с их отношениями. Эта мысль пугала его, но он должен был знать. Он поправил сумку и продолжил идти вперед.

* * *

Лес постепенно превратился в равнину, пока Рю продолжал идти на запад. Он знал, что если продолжит идти, то рано или поздно снова найдет лес. Как он и ожидал, начали появляться плакаты с розыском, но их было немного, и они были далеко друг от друга, как будто попытки найти его были нерешительными. Он подумал, что это сделал Акира. Ему приходилось охотиться на Рю, чтобы выполнить условия договора, но он не хотел это делать. Рю все еще считал Акиру благородным человеком.

Рю был в дороге почти целый месяц и предположил, что находился менее чем в сотне лиг от хижины. Он не двигался быстро, страх предстоящей встречи с Морико замедлял его шаги. Но этот день скоро настанет. Он не мог откладывать это навсегда.

Наступал вечер, и ветер сказал ему, что сегодня будет холодно. Рю уже ощущал это костями. Он искал какое-нибудь небольшое углубление или кустарник, в котором мог бы переночевать. С наступлением вечера Рю увидел вдалеке мерцание костра. Он подошел к нему, надеясь разделить тепло. Когда он подошел, пожилой мужчина пригласил его присоединиться к нему у костра. Рю с благодарностью согласился.

Старик был потрепанным, длинные волосы торчали из дыр в лохмотьях на его теле. Он выглядел как человек, всю жизнь пробывший в пути, и Рю подозревал, что у старика не было места, которое он звал домом. И все же мужчина был добрым и щедрым, и Рю тут же проникся симпатией к нему.

— Куда идешь, юноша?

Рю скрыл часть правды за улыбкой.

— На юго-запад.

Старик покачал головой.

— Там опасно. Лучше бы тебе не ходить туда.

Рю нахмурился.

— О чем вы?

Старик настороженно посмотрел на него.

— Ты не слышал?

Рю покачал головой.

— На юге и западе происходят странности. Это лишь слухи, но, когда слухи приходят из разных мест, лучше насторожиться. Люди говорят, дороги опасные, путники пропадают. Я слышал даже, что целая деревня пропала.

Рю рассмеялся. Старик смог его насмешить.

— Деревни не пропадают, друг.

— Но люди могут. Я слышал от другого путника, он проходил такую деревню. Девочка в деревне легла спать, а когда проснулась утром, вся деревня пропала. Ее родители, семья, друзья — все.

Рю угостил старика похлебкой, которая варилась на огне. После дней пути в холоде теплый бульон радовал. Они ели в тишине пару мгновений, и Рю пытался решить, шутил старик, или в истории была доля правды.

Старик снова заговорил:

— Можешь не верить мне. Я иду на север, подальше от слухов, но ты выглядишь как юноша, который может о себе позаботиться.

Рю с подозрением взглянул на старика.

Старик тихо рассмеялся.

— Я старый, но эти глаза видели больше твоих, и они редкое упускают. Ты движешься тихо все время, и меч на твоей спине не скрыт от того, кто видит глазами.

Рю помедлил миг, гадая, попал ли в ловушку. Но глаза старика искрились весельем, и Рю посмотрел на него. Он тихо рассмеялся и вытащил меч, опустил рядом с собой.

— У вас острый взгляд, старик. Я шел сотни лиг, но вы первый, кто заметил.

Старик улыбнулся.

— Люди. Они ходят рядом, но ничего не видят. Если бы люди просто замедлились и открыли глаза, они увидели бы целый мир, о котором и не знали.

Рю кивнул. Он так же думал о чувстве.

Может, дело было в костре, может, в веселье старика, но Рю расслабился впервые за месяц.

— Скажите, старик, если вы такой наблюдательный, что вы видите?

Улыбка пропала с лица старика, и Рю знал, что видел старика, каким он был, а не каким казался. Рю вспомнил Тенчи, годы мудрости скрывались за улыбающимся лицом.

— Ты — воин. Это видно по твоим движениям. Но тебя выдают глаза. Взгляд не замирает, а всегда движется. Ты прожил жизнь, когда на тебя могут напасть в любой миг. Ты видел больше, чем должен был. В твоей жизни сейчас мало радости, и, как по мне, ты растерян.

Рю хмыкнул в ответ, повисла тишина.

Старик нарушил молчание.

— Теперь ты. Что ты видишь?

Рю разглядывал мужчину. Несмотря на его возраст, он двигался с грацией и силой. Он обращался с ножом лучше простолюдина. Рю посмотрел в его глаза, узнал, что когда-то мужчина был очень опасным, солдатом, шпионом или наемным убийцей. Но уже нет. Старик смирился с тем, что было в его прошлом, но он всегда двигался, его гнала история, которую он предпочел бы забыть. Старик увидел взгляд Рю, и хоть Рю не мог понять, как, он знал, что старик догадался о его прошлом. Рю улыбнулся.

— Думаю, вы — старик, который видит слишком многое.

Старик рассмеялся и подал добавку похлебки. Рю всегда верил, что с друзьями еда была вкуснее, и похлебка была идеальной.

Следующее утро было холодным, но Рю проснулся свежее, чем за долгое время. Он и старик говорили до поздней ночи. Путник уже собирался. Рю поклонился ему при расставании.

— Пусть ваш путь на север будет безопасным.

Старик поклонился в ответ.

— А ты обретешь покой.

Рю тихо рассмеялся, старик повернулся и пошел прочь. Он решил, что старик был прав насчет слухов, так что даже не знал, к чему шел.

ГЛАВА 2

Акира ждал, пока Макото и Маширо закончат читать документы. Перед ними лежала последняя версия соглашения, которая соединит Южное и Западное королевства. Документ был длинным, с сотнями деталей, которые требовали пристального внимания, и Акира нервно ерзал, пока ждал мнений его генералов.

Акира скучал по Торо и Рю. Они отличались, но у них была общая черта: они говорили ему правду, не переживая из-за своего статуса. Макото и Маширо когда-нибудь смогут так, но о ни все еще считали его сначала лордом, потом человеком.

Когда они отложили бумаги, Акира спросил:

— Что думаете?

— Вы обсудили общие условия, — ответил Макото.

Акира кивнул. Он соглашался.

Маширо, который был общительнее из них двоих, добавил:

— Я ничему этому не доверяю. Эти условия слишком хороши, чтобы быть правдой. Он позволяет вам стать заместителем? И он позволяет королевству оставаться Южным? Боюсь, вашу жизнь оборвут, не успеют засохнуть чернила.

Макото поддержал комментарий друга:

— Согласен. Условия слишком хороши для проигравших. Он переживает, что ваш народ восстанет против него?

Акира покачал головой.

— Нет, он не так глуп. Он переживает из-за воинов. Его армия чуть больше нашей, но с приказом Первой армии возвращаться баланс сил изменится. Первая — наша сильнейшая армия, и когда они вернутся, я смогу выгнать его войска из королевства. Он знает, что условия должны быть щедрыми, чтобы союз работал.

Маширо встал.

— Если так, почему нам не сокрушить Первой его армии? — он стал расхаживать.

Акира приподнял бровь.

— Ты знаешь, что мы не можем так сделать. Если отчеты Торо — правда, а я в них не сомневаюсь, мы не можем тратить ни одного человека на гражданскую войну.

— Это не значит, что мне это нравится. И ваша жизнь все еще будет в опасности.

Акира снова покачал головой.

— Может, однажды, но не сразу. Если я умру вскоре после подписания соглашения, это будет подозрительно. Ему придется сохранить мне жизнь на какое-то время, если он хочет, чтобы союз длился. У нас есть время.

Макото тихо сказал:

— Как думаете, что сделает Торо?

Акира встал и стал расхаживать.

— Не знаю. Я просил его вернуться, но не получил ответа. В перевале снежная буря, он может рано закрыться. Боюсь, мы можем не узнать, что случилось с Первой.

Снаружи палатки Акиры послышался шум. Вошел гонец.

— Первая армия появилась из перевала, милорд. Новости от всадников — все в снегу. Они едва выбрались.

Акира сначала обрадовался. Он хотел увидеть Торо. Но новости означали, что перевал будет без защиты впервые за шестьдесят лет. Акира боялся того, что принесет весна.

Гонец продолжил:

— Письма от генерала Торо, милорд. Он не пришел через перевал с Первой.

Сердце Акиры сжалось. Он забрал письма у гонца и отпустил его. Макото и Маширо смотрели в тишине, как Акира читал письма. Он быстро осмотрел их и бросил на землю в гневе.

— Благородный дурак!

Стало тихо, Акира кипел. Макото, мягкий великан, спросил:

— Что случилось, милорд?

— Он остался с парой сотен солдат защищать отступление Первой армии. Он знал, что они не могли удержать форт против азарианцев. Их уберут охотники по одному. Он послал Первую армию отступать, потому что они могли защитить королевство, но остался, хотя я просил его вернуться.

Никто не говорил, выражая уважение Торо молчанием. Он был одним из лучших: опытный, задумчивый и сильный.

Акира выпрямился.

— Мне понадобится время. Передадите те же приказы для Первой армии, что и для Второй и Третьей? Пусть вернутся домой и отдохнут. Они скоро понадобятся. Узнайте, кто их командиры. Я хочу рекомендации, кого назначить командирами, до подписания соглашения.

Два генерала низко поклонились и покинули палатку. Акира подобрал брошенные письма и аккуратно разложил их. Он хотел бросить их в огонь, но это были последние слова человека, который был ему как друг, насколько это было возможно для лорда. Он не мог заставить себя уничтожить их. Вместо этого он сел и начал читать их снова, внимательно, смакуя каждое слово. Его глаза наполнились слезами, но он вытер их и продолжил читать.

* * *

Акира сидел в палатке рядом со своей, глядел на одну из самых красивых женщин, которых он когда-либо встречал. Сегодня он видел только ее спину, но даже так он все еще находил ее прекрасной. Ее спина была обнажена, если не считать бинты, закрывающие глубокий порез на спине и руке. Порез не только парализовал ее, но и оказался зараженным. Несколько раз в день лучшие целители приходили к Акире и заботились о ней, но все же он не был уверен, выживет ли она. После нападения прошло почти полмесяца, а она все еще слабо цеплялась за жизнь.

Рэй слегка пошевелилась, и Акира понял, что она не спит.

— Как ты?

Рэй повернула голову, чтобы посмотреть на него. Она скривилась от боли, вызванной этим движением, но не вскрикнула. Она была сильной, хотя голос ее был тихим:

— Бывало лучше.

Акира невольно улыбнулся. Даже страда от боли, она была такой же, как всегда. Он смутился.

Его мысли перебил ее вопрос:

— Как прошел твой день?

— Бывало лучше.

Она рассмеялась и резко вдохнула.

— Ох, больно.

Акира продолжил, пытаясь ее отвлечь.

— Завтра мы с Танаком подпишем соглашение об объединении наших королевств. Я знаю, что это правильный поступок, но мне все еще больно. Горько отдавать трон.

— Может, но только так ты можешь спасти свой народ.

Стало тихо. Акира пришел сюда с целью, но теперь нервничал.

— А ты? Что ты хочешь делать дальше?

Рэй вздохнула.

— Не знаю. Я скучаю по дому, но не могу придумать способ вернуться, не предав доверие своего народа. Боюсь, я больше не смогу держать меч. Сложно признать, но мне придется искать новый путь в жизни.

— Есть идеи?

Рэй слабо покачала головой.

— Нет. Я умею только быть воином. Я забыла, какие еще мечты у меня были.

Это был импульс, но Акира выпалил:

— Ты могла бы остаться со мной.

Рэй снова покачала головой.

— Клинок ночи и лорд? Нам было весело, и я хотела бы, чтобы такое было возможно, но ради блага твоего королевства мы не можем продолжать. И, — она хитро улыбнулась, — я парализована ниже талии, так что теперь не буду такой веселой, как раньше.

Акира знал, что она была права. Он не знал, что в Рэй сводило его с ума, но он не мог видеть в клинке ночи жену.

Акира встал.

— Отдыхай. Я приду еще раз перед тем, как подпишу соглашение.

Рэй улыбнулась.

— Спасибо за заботу.

Акира покинул палатку, мысли кипели в голове. Он не знал, как дошло до того, что ему была так важна женщина, которая была изгоем для его королевства.

* * *

Утро перед подписанием соглашения выдалось холодным и пасмурным. Акира волновался, что надвигается буря. Было рано для метелей, но этот месяц стал одним из самых холодных на его памяти. Хотя была только поздняя осень, Акира уже был закутан в несколько слоев меха, чтобы согреться. Он давно так не мерз.

Когда Акира ехал к полю, где пройдет подписание, он понял, что чувствовал себя пустым внутри, как будто отдать свое королевство означало отдать часть себя. Когда он увидел развевающиеся на ветру знамена Танака, его охватила волна ненависти. Это был человек, который приказал убить тысячи солдат Акиры, человек, нарушивший договор, защищавший Три Королевства более тысячи лет.

Какой бы горькой ни была задача, у Акиры не было выбора, кроме как двигаться вперед. Азарианцы были грозным врагом, и ему нужно было похоронить свою ненависть к Танаку, чтобы защитить народ своего королевства. Он легко слез с лошади и жестом приказал почетному караулу остаться. Палатка была поставлена ​​посреди пустого поля, и хотя Танак и Акира привели с собой личные войска, солдаты остались в стороне. Слухи о подписании соглашения просочились, и люди собрались вокруг, с любопытством разглядывали палатку. Это был первый новый договор за более чем тысячу лет.

Акира вошел в палатку один, и его сразу же потрясло тепло помещения. Танак развел огонь, и в палатке было тепло и уютно. Акира скинул плащ, морщась от боли. Когда он пытался убить Рю, клинок ночи оставил его в живых, но раны были глубокими. По-прежнему было больно двигаться.

— Акира.

— Танак.

Напряженная тишина висела в палатке, густая, ее можно было резать. Они не любили друг друга, но соглашение было необходимым. Акира прошел дальше в палатку и сел рядом с Танаком.

— Условия соглашения тебя устроили?

Танак кивнул.

— Да.

— Покончим с этим?

Танак покачал головой.

— Насколько ты помнишь, частью нашего соглашения было убийство клинка ночи из твоего лагеря. Я не вижу с тобой голов.

Акира снял тунику и показал большие красные шрамы на груди.

— Я сдержал слово. Я сказал, что попытаюсь убить его сам. Но он оставил меня в живых и сбежал. Мои люди охотятся на него. Я сделал все, что мог, чтобы выполнить условия соглашения.

Танак сидел и долго смотрел на Акиру. Акире было трудно поверить, что Танак бросит из-за одного клинка ночи. Его воины отступили, по крайней мере, отчасти, и когда Первая армия прибыла из перевала, у Акиры стало больше войск, чем у Танака в королевстве. Прошло время, и ситуация изменилась. Для Танака было слишком поздно приказывать Акире, и он знал это.

— Ты хотел умереть, не так ли?

Акира удивленно поднял голову. Он встретился взглядом с Танаком.

— Я — первый лорд, потерявший свое королевство из-за вторжения в истории Трех Королевств. Я опозорен.

Танак взвесил ответ Акиры.

— А сейчас?

— С угрозой Азарии нужно бороться. Убедившись, что мой народ в безопасности и в хороших руках, я смогу отправиться к Великому Циклу. Но до тех пор я нужен.

Танак обдумал ответ Акиры. После нескольких минут молчания на его лице расплылась улыбка, и он засмеялся.

— Акира, ты перегибаешь. И твоя драгоценная честь очень мне помогла.

Танак в последний раз просмотрел на соглашения. Всего было три экземпляра. По одному для каждого королевства и один для монастырей. Это было минутной работой, но Танак подписал их все и передал Акире. Акира сам просмотрел их, чтобы убедиться, что ключевые условия договора не изменились, но все было на месте. Он держал перо в руке, колеблясь в последний момент.

Танак с интересом наблюдал, но Акира был рад, что он молчал. Если бы другой лорд сказал что-нибудь, это было бы чересчур для Акиры. Одним росчерком он отдаст все свое королевство, дело всей своей жизни. Но другого выхода не было. Он подписал бумаги, и Западное королевство и Южное королевство стали одним новым королевством. Его по-прежнему называли Южным Королевством, но это была не та земля, на которой он родился или вырос. Это было что-то новое и, как он надеялся, более сильное.

Акира отошел от стола.

— Готово.

Танак хотел уйти, но Акира жестом попросил его остаться.

— Что будет сделано с азарианцами?

Танак засмеялся.

— Они — твои призраки, Акира. Я послал шпионов в Азарию, и они сообщают, что азарианцы хотели только вернуть землю к югу от перевала. Теперь, когда ты покинул форт Азума, надеюсь, боевые действия прекратятся. Моим первым действием как лорда Южного Королевства будет поездка на юг и предоставление официального договора лидеру азарианцев.

Акира не мог поверить в то, что слышал.

— Ты серьезно? Три Сестры закрыты.

— Да, но мои разведчики сообщают, что тропы еще открыты. Этого не хватит для армии, но небольшая группа пролезет. Я возьму небольшой отряд, но я уже послал гонцов, и их хорошо приняли.

Голова Акиры кружилась.

— Но у них охотники.

— А на нашей земле — клинки ночи, так что нечего бояться. Я установлю новый мир, и он будет сохраняться поколениями.

Акира пытался понять, о чем говорил Танак. Если он говорил правду, это ставило под сомнение более шестидесяти лет сражений между азарианцами и Южным королевством. Неужели его люди действительно были агрессорами? Это было нелогично. Торо написал о множестве азарианцев. Их было намного больше, чем нужно для взятия форта Азума, особенно если в отряде были охотники. Нет, Акире чего-то не хватало, но он не знал, что это могло быть.

— Танак, думаю, ты ошибаешься. Нам нужно собрать силы и подготовиться к предстоящей войне. Азарианцы будут здесь весной, и мы должны быть готовы.

— Нам не нужно быть готовыми. Я поговорю с их лидером, и когда я вернусь, у нас будет мир.

Акира понял, что у него не было шансов изменить мнение Танака. Он не мог избавиться от ощущения, что ему не хватало чего-то еще, но без понимания у него не было выбора. Как бы ни было больно, его новая роль заключалась в том, чтобы подчиняться.

— Очень хорошо. Что мне делать, пока ты будешь ездить?

— Возглавь охоту за клинком ночи. Работай над успешным слиянием королевств. Я хочу, чтобы некоторые товары из Южного Королевства были отправлены в Западное Королевство. Чтобы это сработало, наши люди должны быть единым целым. Я отправлю нескольких моих ближайших советников, и если возникнут какие-либо проблемы, мы сможем с ними справиться, когда я вернусь.

— Как хотите, милорд.

Танак рассмеялся.

— Не бойся, Акира. Это слияние сработает.

ГЛАВА 3

Безымянный стоял на стене недавно завоеванного форта и смотрел на юг, на Азарию. Ему было интересно, что думали те, кто стоял здесь до него. Неужели они думали, что смотрели на дикую и бесплодную землю? Безымянный не знал никакой земли, кроме Азарии. Даже когда они планировали уйти, он всегда считал ее своим домом. Часть его чувствовала сожаление. Не из-за крови, которую он пролил, или из-за предстоящей битвы, а из-за того, что спасти свой народ он мог, только покинув родину. Он хотел, чтобы был другой путь, но ему ничего не приходило в голову.

Солнце стояло высоко в небе, но с перевала все еще дул ледяной ветер. Метель бушевала уже несколько дней, и разведчики, преодолевшие перевал, сообщили о неблагоприятных условиях. Глубокий снег и лавины уже стоили Безымянному нескольких его лучших разведчиков. Его люди разбили лагерь на равнинах ниже форта, но каждый день казалось, что они отступали от натиска холода. Безымянный опасался грядущей зимы. Демоны уже ходили далеко, чтобы принести достаточно еды для лагеря, и он беспокоился, что они не добудут достаточно на зиму. Народу не суждено было оставаться на одном месте.

Но это были решения другого дня. Безымянный должен был отдать должное человеку, который управлял этим фортом. Его люди стойко противостояли демонам, отказываясь сдаваться, хотя многие из них гибли ночь за ночью. Еще больше впечатляло, что командующий удерживал форт более суток всего с несколькими сотнями человек. Он дал отступающей армии время пройти через перевал до того, как он закроется на зиму.

Безымянный мог убить их всех в первый день, но он принял решение оставить последний штурм форта кланам, а не демонам. Сначала он хотел послать сюда только демонов. Судя по тому, что он знал о людях Трёх Королевств, он ожидал, что армия развалится после нескольких дней атак. Он надеялся взять форт без потерь для кланов. Все шло по плану, за исключением того, что армия, удерживающая форт, не сломалась, как он ожидал. В людях была сталь, какую он не ожидал.

Затем пришло известие, что большая часть армии отступает и перевал закрывается. Безымянный решил дать кланам шанс взять форт. Это означало большие потери, но Безымянный предполагал, что если только несколько сотен человек будут охранять стены, кланы смогут легко их разбить. Народу нужно было помнить, что это было не только заслугой демонов. Это была победа для всех. Он сдержал демонов, но снова недооценил противников. Они продержались целый день. Это было немного, но достаточно. Теперь, когда наступила зима, он застрял не с той стороны Трех Сестер.

Безымянный повел плечами и вздохнул. Теперь он ничего не мог с этим поделать. Единственным выходом было ждать. Если повезет, весна наступит рано. Он совершил ошибку, но прошлое нельзя было изменить. Только этот момент имел значение.

Он послал двадцать пар демонов через Южное Королевство по тропам, где еще можно было пролезть. Их приказы были конкретными. Они должны были сеять страх и ужас по Южному Королевству. Безымянный, возможно, не сможет провести Народ через перевал этой зимой, но когда они выйдут весной, он ожидал увидеть землю, раздираемую страхом. Армия устояла, но народ Трех Королевств — нет. Они были слишком слабыми. Безымянный улыбнулся. Его задержали, но он не подведет своих людей.

* * *

Безымянный был в поле, наблюдал за тренировками некоторых кланов, когда его нашел гонец. Посланник был из демонов, и по снегу, все еще лежавшему у него на плечах, Безымянный решил, что он пришел с гор.

— Да?

— Группа идет из Трех Королевств. Десять человек. Они идут по тропе через горы, за которой мы следили.

— Это он?

Гонец покачал головой.

— Мы не узнали всадников, но одаренных среди них нет. Но один в богатой одежде.

Безымянный обдумал это.

— Как скоро их будет видно Народу?

Гонец обдумал вопрос.

— Они едут медленно. Тропа сложная. Может, два-три дня. Больше, если тропа станет хуже.

Безымянный задумался. Инстинкт предупреждал, что им нельзя давать видеть врагов. Если группа врага доберется до кланов, это может вызвать больше разногласий в рядах. Он уже переживал за несколько кланов после побега клинка ночи. Лучше было встретить их в горах.

— Ты можешь меня туда отвести?

Гонец кивнул, словно был оскорблен, что Безымянный спрашивал такое.

— Мы отправимся немедленно. Найди еще двоих с сильными луками. Встретимся тут.

Они быстро собрались. Безымянный одобрил вызвавшихся демонов. Он знал обоих много лет, и их умение обращаться с луком было превосходным. Их колчаны были полными, а одежда — теплой. Не говоря ни слова, они отправились в горы.

Тропа была трудной, и вскоре они бросили своих лошадей. Азарианцы гордились своим мастерством верховой езды, но они были всадниками равнин, а не гор. Демоны могли двигаться быстрее по узким тропам, петляющим среди возвышенностей. Безымянный задал темп, уверенный марш, который пожирал расстояние между ним и группой. Его бок все еще болел с того раза, когда проклятая женщина одолела его, но он наслаждался болью. Это было напоминанием о том, что на миг он ослабил бдительность. Он избил ее, но недостаточно. Никогда больше он не даст никому возможности причинить ему боль.

Они бежали днем ​​и ночью, пока не пришли к месту, откуда могли видеть тропу на сотни шагов. Безымянный указал на выступ скалы в сотне шагов впереди него и примерно в тридцати шагах над тропой. Он обратился к лучникам.

— Идите туда. Если нужно, выпустите стрелы. Оставайтесь незамеченными.

Лучники кивнули и полезли вверх по склону к скалам. Безымянный видел их следы и надеялся, что метель скроет их к тому времени, когда прибудет группа. Он повернулся к гонцу.

— Иди дальше и найди место, где можно спрятаться. Ты будешь нашей последней линией защиты. Если дело перейдет в насилие, убедись, что никто из них не вернется домой.

Гонец кивнул и побежал вперед. Безымянный присел на снег и стал ждать. Если гонец оценил скорость группы правильно, ему не придется ждать больше, чем полдня.

Они пришли, как и ожидалось, но, Безымянный насчитал всего девять. Он подумал о ловушке, но заметил их осторожное поведение и понял: один упал с тропы. Это не удивляло. Тропы зверей существовали, но были опасны, и было удивительно, что в группе из десяти человек упал только один.

Посланник остановился перед ним, и Безымянный оценил группу. Главный был мужчина в богатой одежде, но его глаза были полны страха. Он попытался скрыть это, но Безымянный чувствовал запах его страха. Остальные восемь были воинами, и они достаточно хорошо обращались со своими конями. Но Безымянный согласился со своим гонцом. Никто не был одарен, и никто не мог сравниться с ним.

Богато одетый мужчина сказал:

— Меня зовут лорд Танак, лорд Южного Королевства. Кто ты и почему стоишь на моем пути?

Безымянный с любопытством разглядывал Танака. Имя он узнал, но титул был новым. Его источники говорили ему, что Танак был лордом Западного Королевства. Он, должно быть, победил Южное Королевство в бою.

Молчание Безымянного заставило Танака почувствовать себя неловко, поэтому он позволил ей задержаться на несколько мгновений дольше, чем было необходимо.

— У меня нет имени, как и у всех людей моего вида. Однако я — лидер Народа и пришел, чтобы услышать, что ты скажешь.

Танак огляделся, как будто не поверил словам Безымянного. Они были посреди пустоши, горного перевала, используемого больше козами, чем людьми. Это было не то, чего ожидал лорд.

— Ты отведешь меня к своему народу? Я пришел договориться о мире.

Безымянный подавил ухмылку.

— Мы можем поговорить тут. Только я должен тебя слышать.

Танак сомневался, и Безымянный видел на лице лорда, что он думал, что азарианцы были ниже жителей Трех Королевств. Он считал Народ дикарями. Безымянный был рад опровергнуть его взгляды.

Безымянный взглянул на всадников.

— Где тот, с кем мы имели дело раньше? Клинок ночи, Ренцо.

Танак покачал головой.

— Мертв. Убит другим клинком ночи в бою.

Безымянный был удивлен. Он встречал Ренцо раз, и мужчина был сильным. Чтобы его одолели, в Трех Королевствах должна была существовать сила куда больше. Наверное, тот парень. Больше никого не было. Он отогнал эти мысли. Сейчас нужно было разобраться с Танаком.

— Какие условия перемирия?

— Как вы и обсуждали с Ренцо. Вся земля на юге Трех Сестер ваша. Перевал будет считаться ничьей зоной. Вам не придется страдать от наших атак, но и мы не будем страдать от ваших.

Безымянный рассмеялся. Он обсуждал это с Ренцо. Безымянный отвлек бы армии Южного королевства, собрав их у форта, пока Танак и Ренцо будут захватывать Южное королевство. К сожалению, Безымянный дольше, чем думал, собирал кланы, и его вторжение началось только осенью. К счастью, все сработало. Он обещал Ренцо мир, но он хотел землю, разорванную войной. Ренцо испытывал подозрения, но этот лорд верил в их соглашение.

Танак нахмурился.

— Что смешного?

Безымянный покачал головой.

— Я не буду заключать соглашение с таким жалким, как ты.

Танак не привык к такому обращению, и хоть Безымянный видел вспышку страха в его глазах, он вел себя смело.

— Это смелые слова, когда один против девяти.

Безымянный улыбнулся. Сила наполнила его тело. Он без слов вытащил меч и бросился среди лошадей. Все солдаты, казалось, двигались в воде, не могли ответить на его атаку достаточно быстро. Он намеренно оставил Танака и стража живыми, но не успел рассечь весь ряд. Солдат в конце группы повернул лошадь, когда они остановились, защищая их сбоку. Как только Безымянный напал, он направил лошадь вперед и сбежал от клинка Безымянного. Безымянный бросил энергию, сигнал своим демонам на дороге. Они поднялись в унисон, послали стрелы в мужчину и коня.

Безымянный отряхнул темный клинок и повернулся к Танаку.

— Мой ответ понятен?

Танак был в ужасе, и Безымянный видел темное пятно, растекающееся на его ноге. Мужчина был трусом. Безымянный посмотрел на другого солдата, испуганного, но держащего себя в руках.

— Ты можешь доставить послание?

Солдат кивнул, не мог говорить.

— Хорошо.

Безымянный легко запрыгнул на спину лошади Танака. Лорд даже не вытащил меч. Никто не успел отреагировать, клинок Безымянного снова запел, и он поймал голову Танака другой рукой. Он тихо спрыгнул на снег. Он вложил голову в руки солдата.

— Скажи своим людям, что мы идем.

ГЛАВА 4

Меч Морико рассек снежинку, она закончила тренировку. Меч был продолжением ее тела; ее разум и меч работали как одно целое. Она взмахнула, повернулась и снова взмахнула. Движения были идеально выверенными. Она плавным движением убрала меч в ножны и глубоко вдохнула.

Что-то изменилось в ней в Азарии. И дело было не только в способности менять восприятие мира, как это называл Рю. Способность была хорошей, но, пока Морико вдыхала холодный зимний воздух, ее тело ощущалось живым сильнее, чем когда-либо, покалывало энергией. Казалось, она могла бежать днями, но у нее остались бы силы на бой. В Азарии она обрела силу, о какой не подозревала.

Закончив тренировку, Морико пошла по лесу. Она скучала по лесу, но не понимала, как сильно, пока не вернулась. Тут было тихо, покров снега приглушил все звуки. Лес проглатывал даже звук ее шагов, но она не ощущала сомнений, пока шла среди старых деревьев. Этих мест избегали люди Трех Королевств, но для Морико старый лес был как лучший друг. Она ощущала себя посвежевшей и спокойной.

Как часто случалось в ее походах, она подумала о Рю. Было трудно поверить, но с тех пор, как она видела его в последний раз, прошло больше полугода. Она задавалась вопросом, нашел ли он остров, и если да, то что он там нашел. И она задавалась вопросом, вернется ли он к ней. Она не ждала его и не знала, как он отреагирует. Несмотря на всю его силу, она все еще находила его хрупким, хоть это было трудно описать. Его меч был силен, но его разум — нет. Несмотря на свой возраст и опыт, Морико чувствовала, что Рю все еще должен был вырасти.

Она подумывала покинуть Три Королевства. Были торговые корабли, которые уходили из Хайгейта в Северном Королевстве. Если бы она могла забраться в один из них, они могли бы доставить ее в новую страну, землю, где она могла бы оставить позади всю боль прошлой жизни. Три Королевства воевали, и Морико лучше других знала, что испытания только начинались. К следующему лету она была уверена, что вся земля будет гореть. Она ничем не была обязана Трем Королевствам и не планировала находиться тут и смотреть, как все горит.

Она все время думала о том, присоединится ли к ней Рю. Он чувствовал привязанность к земле и людям, которой не было у Морико. Она хотела, чтобы он был рядом с ней, но боялась, что он не захочет убегать, что он захочет остаться и драться посреди всего этого.

Она покачала головой, пытаясь избавиться от неприятных мыслей. Лес был слишком мирным для таких кошмаров. Деревья пробыли здесь неисчислимое время. Они видели гораздо больше. В конце концов, все ее проблемы были маленькими и бессмысленными по сравнению с масштабами мира. Эта мысль успокаивала ее, пока она бродила по лесу, слегка касаясь рукой коры деревьев.

* * *

Хотя зима только начиналась, на земле уже был снежный покров. Зима в Южном Королевстве наступила рано. Морико подумала, не было ли это каким-то знамением надвигающейся бури. Но ее потребности были более насущными. Она и Рю отсутствовали все лето, и без них большая часть их урожая погибла. По возвращении Морико, как могла, ухаживала за их садом, но ущерб уже был нанесен.

Если она собиралась пережить зиму с комфортом, ей нужно было больше еды, и она беспокоилась, что не сможет получить ее. Она не видела ни души с тех пор, как покинула Три Сестры, и она понятия не имела, что происходило в остальных королевствах. Неужели вторглись азарианцы? Готовились ли люди Трёх Королевств к войне? Если вся земля была подготовлена ​​к вторжению, будет невозможно добыть пищу.

Как бы там ни было, ей нужно было попробовать. У нее и Рю было много денег, так как их потребности были просты, и Шигеру оставил после себя изрядное количество золота, когда умер. Даже если еда была дорогой, она должна иметь возможность получить то, что ей нужно, если она вообще будет продаваться. По крайней мере, ей нужно было выбраться и узнать, что происходит в мире. Знание было безопасностью.

Она собрала их аптечку. Ближайшая деревня была в двух днях ходьбы, но там она была известна как странствующая целительница. Это приносило немного денег, а также объясняло, почему она редко прибывала в город.

Прогулка была прохладной, но приятной. Морико была в простой одежде, чтобы ее нельзя было узнать, меч был спрятан за спиной, прикрытый громоздкой аптечкой. Вытащить его было бы неудобно, но она широко раскинула чувство. Никто не мог подкрасться к ней.

Она прибыла в деревню без происшествий, но когда пришла, она подумала, что деревня заброшена. Она была небольшой, всего человек шестьдесят, в основном фермеры. Но хотя деревня была небольшой, она всегда была оживленной. Чаще всего люди работали на улице или разговаривали с соседями. Люди редко оставались дома. Это было не в их стиле.

Когда деревня появилась в поле зрения, Морико не увидела ни одного человека. На мгновение она забеспокоилась, но когда расширила чувство в направлении деревни, она почувствовала теплое сияние жизни. Морико нахмурилась. Было холодно, но люди не могли оставаться внутри. Она не почувствовала опасности, поэтому пошла среди домов.

Это было жутко — стоять посреди деревни, где никто ее не приветствовал. Она и Рю приходили нечасто, но когда они приходили, их всегда тепло встречали. Сегодня двери и окна были закрыты, и никто даже не знал, что она пришла. Морико подошла к дому главы деревни. Ей было почти шестьдесят лет, и ее дом был центром всей активности.

Морико тихонько постучала в дверь.

— Есть кто?

Она ничего не услышала, но ощущала страх и панику в доме. Она снова тихонько постучала и почувствовала, что старуха пошла к двери.

Дверь приоткрылась, и Морико увидела огонек в центре хижины. Когда старуха увидела, кто это, внутри поднялся шум, и дверь полностью распахнулась. Морико быстро втащили в дом, и дверь за ней закрыли.

— Что ты делаешь на улице?

Морико не знала, какой ответ был лучше. Что-то происходило, и если бы она была странствующей целительницей, она бы знала об этом. Ей нужна была история, но ее разум, похоже, соображал недостаточно быстро.

— Я бродила какое-то время. Подумала, что пора зайти в деревню и посмотреть, как у всех вас дела.

Старуха посмотрела на нее с подозрением. Морико была удивлена. Их всегда встречали тепло. Что могло заставить их так себя вести?

— Мне очень жаль, — сказала Морико, — я провела в глухом лесу месяц, ухаживая за стариком, который ведет себя как отшельник. У меня не было новостей. Что произошло? Почему вы все сидите внутри, сбившись в кучу в страхе?

Подозрения у старухи пропали. Несмотря на страх, она по-прежнему оставалась главой деревни и верила в доброту и гостеприимство.

— Мне тоже жаль, моя дорогая, но сейчас опасные времена, и никто не ходит по дорогам.

Морико нахмурилась. Она вернулась в Три Королевства два месяца назад. Что произошло за это время, что вселило в людей такой страх?

— О чем вы? Что случилось?

Старушка огляделась, словно упоминание опасности могло привлечь ее в ее дом.

— Ходят странные слухи. Мы слышим ото всех на дороге, как пропадают целые деревни. Люди в них исчезают. Семьи потеряли отцов, сыновей, матерей, дочерей. Другие путники говорят об ужасных делах, деревни, где всех вырезали, никого не оставили в живых. Говорят, деревни красные от пролитой крови. Я не знаю, во что верить, но мы слышали об этом достаточно часто, чтобы знать, что что-то не так.

Морико покачала головой. Если слова старушки были правдой, то что-то происходило в Южном королевстве, помимо вторжения. Она пыталась понять, но не находила объяснения слухам.

— Давно появились эти слухи?

Старушка пожала плечами.

— Месяц или полтора назад мы услышали о таком впервые. Сначала я отмахнулась от слов одного путника, но мы слышали это все больше от разных источников, а теперь путников нет вовсе. Похоже, это началось далеко на юге и пробирается на север. Мы думали покинуть деревню и пойти в Новое Убежище. Но сложно покинуть землю, еще сложнее — нести припасы, которые нужны для зимы.

Старушка договорила, и стало тихо. Морико обдумывала слова старушки, но не могла решить, что происходило. Это было связано с азарианцами, но не могла понять, как. И она пришла не поэтому.

— Мне жаль слышать о таких плохих новостях, но мне нужно продолжить путь завтра. Кого-нибудь нужно исцелить?

Старушка кивнула.

— Лихорадка у одной из старших женщин, и один из наших мальчиков со сломанной ногой. Мы были бы рады твоим услугам.

Присутствие Морико в деревне выманило людей из их домов, хотя бы ненадолго. Дети, уставшие от пребывания в домах, свободно бегали по деревне, хотя Морико видела, как их матери внимательно следили за ними, чтобы они не покинули деревню, даже чтобы поиграть на прилегающих полях.

Морико сделала все, что могла, для жителей деревни. Больше всего ее беспокоила лихорадка пожилой женщины. Они уже делали все возможное, чтобы побороть лихорадку. Морико дала им несколько трав, которые, как она надеялась, помогут, но, осматривая старуху, она опасалась, что она пришла слишком поздно и что старуха скоро вернется к Великому Циклу. Другое дело мальчик. Перелом был почти свежим, и Морико смогла вправить кость и наложить шину. Работа с юношей заставила ее вспомнить время, проведенное с азарианцами. В их культуре такой перелом мог стать фатальным. Но здесь мальчик мог прожить еще много дней.

Когда она закончила, Морико вернулась к старухе и получила еду. Она не смогла получить столько, сколько хотела, но пока этого было достаточно, и она видела страх в глазах всех, кого встречала. Она не могла заставить себя попросить больше.

Они умоляли ее остаться. В их глазах поездка была равносильна самоубийству, но она смогла убедить их, что как целительница она обязана была оставаться в дороге и оказывать посильную помощь. Было ясно, что они не согласны, но они не могли заставить ее, и когда солнце в тот день село, Морико покинула деревню с тяжелым сердцем.

* * *

Морико не хотела признавать, но ее визит в деревню вызвал у нее волнение. Она не сомневалась, что что-то происходило в Южном королевстве, и она подозревала, что это было связано с охотниками из Азарии. Они были единственными воинами, которых она знала, способными уничтожать целые деревни и бесследно исчезать. Она подумала о генерале Торо. Произошло ли в перевале что-то ужасное? Она почувствовала укол вины. Возможно, ей следовало остаться там.

Морико покачала головой. Если Три Сестры пали, она мало что могла сделать, чтобы предотвратить это. Она была сильна, но охотников было гораздо больше, чем она могла справиться, и если бы генерал умер, защищая проход, она бы умерла там с ним. Она приняла правильное решение.

Тем не менее, на карту была поставлена ​​ее собственная безопасность. В своем письме она сказала Рю, что останется в хижине до весны. В то время она считала, что до тех пор будет безопасно оставаться в Южном Королевстве, но если охотники будут активны в Южном Королевстве, там не будет никакой безопасности.

Морико разрывалась между желанием оставить проблемы Трех Королевств позади и желанием дождаться Рю, чтобы узнать его решение. Не имея возможности выбрать, она выбрала средний путь, решив проводить разведку южнее хижины. По слухам, охотники, если Морико была права, расположились южнее. Если она собиралась их найти, нужно было проверить в той стороне.

Луна в небе становилась все ярче, распорядок дня Морико изменился. Вместо того чтобы проводить время в старом лесу, окружающем хижину, она отправлялась дальше на юг. В этом направлении находились две деревни, примерно в четырех днях ходьбы от ее хижины. Она отправилась туда, чтобы убедиться, что они в безопасности. Она не входила в деревни, предпочитая оставаться незамеченной. Обе деревни были тихими, изолированными, как та, которую она посетила ранее, но в остальном не пострадали. Морико был рада. Если слухи были правдой, значит, охотников поблизости еще не было.

Морико больше не ходила по дорогам. Вместо этого она следовала по звериным тропам, откуда было видно дорогу, или откуда она могла чувствовать дорогу. Таким образом, она могла отслеживать не только деревни, но и путешественников, которые бродили из деревни в деревню в эти опасные времена.

Во время одного из таких путешествий Морико встретила пару охотников. Она почувствовала их задолго до того, как увидела. Она подавила страх, который грозил овладеть ею. Если и был в мире кто-то, кто все еще представлял для нее опасность, то это был охотник. Но она уже сталкивалась с ними раньше, и они присоединились к Великому Циклу, а она была здесь, искала тех, кто считал себя непобедимым. Они были опасны, но и она тоже.

Когда она почувствовала их, полуденное солнце горело низко, и она тихонько подкралась к ним, стараясь полностью подавить свое присутствие. Они не могли знать, что она наблюдала за ними. Она спряталась глубоко в кустах, стараясь держаться как можно дальше от них. Не раз ее обнаруживали по запаху, и она не собиралась повторять эту ошибку.

Морико прищурилась, увидев охотников. Двое из них были узнаваемы в своей азарианской одежде. Их высокий рост и грация выделяли их. Но они встретились с кем-то, кто выглядел из Трех Королевств.

Морико подавила свой страх. Охотники были впереди нее, и это она охотилась на них. Они больше не имели над ней власти. Она подобралась ближе, пытаясь узнать больше. Человек, с которым они разговаривали, похоже, не боялся их и, по сути, находился с ними в равных условиях. Ей казалось, что она вот-вот разгадает загадку, ответ был на грани ее разума, но она не могла понять, почему.

Человек, с которым они разговаривали, был ничем не примечательным, насколько могла видеть Морико. Он был невысокого роста, а одежда не выделяла его как богатого. Его черты были скрыты капюшоном, и Морико не осмелилась подойти достаточно близко, чтобы увидеть, знала ли она его.

Она сидела там, пока охотники и мужчина разговаривали, гадая, что делать. Ей хотелось убить всех троих и покончить с этим, но это было днем, а она была наиболее опасна ночью, когда тени были ее друзьями.

Когда Морико поняла, она не могла поверить, что не заметила этого раньше. Охотники были настолько сильны, что все ее внимание было сосредоточено на них, но в этом районе был еще один человек, использующий чувство, и когда Морико впервые заметила это, она поняла, что это был третий мужчина.

Осознание этого заставило ее встать на ноги, и она отступила в тени кустов и деревьев. Если охотники встречались с кем-то, кто обладал чувством, значит, они говорили с монахом. Чем больше Морико сосредотачивала свое внимание на третьем мужчине, тем больше она в это верила. Чувство проявлялось по-разному у разных людей, но все монахи имели одинаковую подготовку и использовали чувство особым образом. Морико выросла рядом с такими способностями, и теперь, когда она была сосредоточена, не было сомнений, что этот человек был монахом.

Морико обдумывала возможности. Она пыталась вспомнить все о монастырях. Туда ни один охотник не приходил в гости, и она не видела признаков того, что они были объединены целью. Но она была молода. Возможно, она упустила признаки из-за своей юности. Воспоминания мелькали у нее в голове, но она не могла придумать ничего, что могло бы заставить ее поверить, что монастыри работали с охотниками. Однако улики были прямо перед ней.

Последствия пугали ее. Монахи были слабыми по сравнению с клинками ночи, но они по-прежнему оставались грозными противниками, и простые жители Трех Королевств почитали их. Если монахи будут сотрудничать с охотниками, Три Королевства падут. Она не сомневалась.

Желание выпрыгнуть и нанести удар было сильнее, чем когда-либо. Морико удалось жить после урона, причиненного ей, пока она была в монастыре, но ей так и не удалось простить их. Монахи были для нее как мертвые. Но разум удерживал ее. Она была сильна, но драка с тремя сильными противниками при дневном свете обернется катастрофой. Она будет следовать за ними до наступления темноты. Тогда она нанесет удар и заберет их жизни.

* * *

Некоторое время охотники и монах разговаривали. Морико терпеливо ждала. Каждый момент их промедления опускал солнце ближе к горизонту, и так приближалась их смерть. Она охотилась на охотников и никуда не торопилась.

Морико была разочарована, когда охотники и монах разошлись. Она надеялась, что они останутся вместе, чтобы она могла убить их всех. К сожалению, их планы не совпали с ее. Монах повернул и ушел по тропинке на юг, а охотники повернули на северную тропу. Морико пришлось принять решение. Она не могла следить за всеми. Она подозревала, что охотники пошли уничтожать другую деревню, но монах казался важным. Он некоторое время разговаривал с охотниками, и они относились друг к другу как к равным. Монах нес сумку, и если там хранилась важная информация, она могла стоить нескольких деревень.

Колебание Морико длилось всего мгновение. Она хотела преследовать охотников, но в одиночку монах был легкой добычей. Она убьет его и снова выследит двух охотников. Если она будет быстрой, это будет совсем не сложно.

Морико помчалась за монахом, держась подальше от дороги. Она хотела опередить его и устроить засаду. Она заберет его сумку и уйдет, пока охотники не забрались слишком далеко.

В конце концов, Морико срезала пут. Она нашла дерево, на которое было легко подняться, рядом с тропинкой. Она взобралась по веткам и села на ветке в пяти шагах над тропой. Со своей ветки она увидит приближающегося монаха и нападет внезапно. Она не была хорошо спрятана, но никто не поднял бы взгляд.

Когда монах появился в поле зрения, ей показалось, что она на мгновение заметила, как он замедлился, и это сразу вызвало подозрения. Он не мог почувствовать ее, но если прошлый год и научил ее чему-то, так это тому, что ей еще многое предстояло узнать о чувстве. Но монах продолжил идти, и ее нервы успокоились.

Монах замер в паре шагов от ее места, где она сидела. Он поднял взгляд, и Морико чуть не упала с ветки. Это не могло быть правдой, но она видела его своими глазами.

Лицо улыбалось ей, призрак из прошлого, улыбка без тепла.

— Здравствуй, Морико. Спускайся, — его звали Томоцу, и Морико думала, что он умер много лет назад.

Она тихо спрыгнула перед ним. Их разделяли несколько шагов. Они пока что были защищены друг от друга, но могли ударить в два шага.

Томоцу был одним из первых, кого она встретила, когда ее забрали в Упорство. Он был на пару лет старше нее, но она была юной и эмоциональной, надеялась на него. Он заботился о ней после того, как ее побили, но она вскоре поняла, что его сердце и душа принадлежали монастырю. Когда Рю спас ее из монастыря, она думала, что Томоцу погиб с другими монахами.

На миг она обрадовалась, что ошиблась. Хоть Томоцу был верным монастырю, он всегда был добр к ней, даже когда их взгляды разошлись. Даже после того, как ее стал учить Орочи, Томоцу общался с ней. Но, глядя на его лицо, она поняла, что что-то в нем изменилось.

— Здравствуй, Томоцу, — сказала она.

— Похоже, Великий Цикл снова нас свел. Давно не виделись.

Она кивнула.

— Да. Рада тебя видеть.

Томоцу резко рассмеялся.

— Ты про то, как предала наш монастырь, и клинок ночи пришел и убил многих из нас?

Морико хотела заговорить, но Томоцу поднял руку.

— Нет. В разговоре нет смысла. Конец может быть только один.

Морико перебила его:

— Как ты можешь быть таким слепым? Ты видел, что сделал настоятель. Как можно верить в систему, которая позволяет такую жестокость?

Томоцу вытащил меч. Он не дрогнул, направленный на Морико. Она поняла. Она смотрела на кончик его меча и видела, сколько гнева он все это время нес в себе.

— Я не знаю, как можно сомневаться в учении Великого Цикла, — бросил Томоцу в ее сторону. — Даже ты должна видеть, что Цикл подходит к концу. Каковы шансы, что мы с тобой снова вот так сойдемся? Учение настоятеля могло быть трудным, но именно клинок ночи утвердил мою веру. Впервые я увидел, насколько опасны клинки ночи, и посвятил свою жизнь убийству их всех. Те, кто не верит, должны умереть.

Морико открыла рот, чтобы возразить, но Томоцу ринулся вперед, его клинок жаждал крови. Морико нырнула в сторону и обнажила меч, но колебалась. Это был Томоцу, возможно, первый друг, который у нее когда-либо был за пределами ее семьи. Но когда он напал снова, не было ничего от того доброго мальчика, которого она когда-то знала. Он был сломлен горем. Печаль Морико сменилась гневом, и она напала.

У Томоцу не было шансов против нее. Он был хорошо обучен и целеустремлен, но она была намного сильнее его. За два взмаха он упал на ее клинок, его умирающие глаза были полны ненависти.

Морико наблюдала за его переходом в Великий Цикл. По крайней мере, он этого заслужил. Когда он ушел, она закрыла глаза и схватила его сумку. Она была набита бумагами, стоящих небольшого состояния. Она миг стояла над своим первым другом, а затем мир вернулся к ней. Ей нужно было убить еще двух охотников. Солнце садилось, но если она поспешит, то сможет добраться до них, прежде чем они нанесут еще больший ущерб.

* * *

Несмотря на неоднократные проверки, Морико не нашла толком следы охотников, и даже их было немного и они были далеко друг от друга. Морико начала задаваться вопросом, не двигались ли они быстрее, чем она ожидала. Они пытались добраться до деревни днем? Если так, то у нее не было шанса их поймать.

Морико подавила желание броситься за охотниками. Возможно, они двигались намного быстрее, чем она ожидала, но с такой же вероятностью они могли играть совсем в другую игру. Она не знала, какими навыками могут обладать охотники, и, конечно, была возможность, что не она одна могла скрыть свое присутствие от тех, кто обладал чувством. Она должна была быть осторожной, иначе они могли подкрасться к ней так же легко, как она — к ним.

Морико останавливалась лишь на несколько мгновений в течение всего дня и раннего вечера. Она волновалась. Если охотники могли поддерживать такой темп и при этом разрушать деревню, не оставив ни одной улики, у них были физические возможности, намного превосходящие ее собственные. Тень сомнения в собственных силах пришла ей в голову. Возможно, пещеры были просто счастливой случайностью. Возможно, вместо всех навыков, которыми, как она думала, она обладала, ей просто повезло.

Морико отогнала эти мысли и сосредоточилась на настоящем. Какие бы сомнения у нее ни возникали, она знала, что не сможет жить сама с собой, если позволит разрушить деревню, когда могла что-то с этим сделать. Как только ей пришла в голову эта мысль, она застыла. Это была та мысль, которую она ожидала от Рю, бескорыстие, которое подвергло бы ее опасности. Он начал проступать в ней.

Морико добралась до окраины деревни к закату. На первый взгляд все в деревне казалось нормальным. Она не осмелилась войти и привлечь внимание охотников, если они были поблизости. Быстро подумав, она подавила свое присутствие и спряталась в высокой траве в нескольких сотнях шагов от окраины деревни. Оттуда она могла видеть большую часть деревни и ясно ее ощущать. Если здесь были охотники и если они нападут, она будет готова. Она устроилась в удобном положении и стала ждать.

Луна стояла высоко в небе, и Морико не была уверена, что приняла правильное решение. Что если ее навыки слежения ввели ее в заблуждение? Что если охотники пошли другим путем? Морико сомневалась в себе, и после встречи с Томоцу она была потрясена больше, чем хотела признавать. Только гнев держал ее на ногах. Если бы здесь не было охотников, ей пришлось бы поспать хотя бы день, чтобы продолжить охоту.

К вечеру становилось все труднее и труднее сосредоточить внимание на всем, что происходило вокруг нее. Морико позволила чувству бродить по деревне и окрестностям, но ничего необычного не было. Все казалось тихим, спокойная ночь и сонная деревня. Звук сверчков в воздухе успокаивал.

Когда Морико проснулась, она подумала, что уже было утро. Она моргнула, покачала головой и поняла, что ошибалась. Было не утро, но деревня под ней горела, излучая достаточно света и тепла, чтобы она думала, что солнце взошло. Она выругалась и вскочила на ноги, но не дала себе побежать в деревню. Ей нужно было подумать, прежде чем действовать. Сделав глубокий успокаивающий вдох, Морико раскрыла шире чувство. Она опоздала, но не очень сильно. Она чувствовала двух охотников в центре всеобщего внимания. Отметив их, она стала быстро двигаться.

Под ней горели несколько домов, и раздавались крики жителей деревни, которые оказались в ловушке в своих домах. Морико раздумывала, спасти их или сначала отправиться за охотниками. Ее первоначальным инстинктом было пойти за охотниками. Если бы она могла убить их достаточно быстро, она могла бы освободить жителей, не опасаясь, что они снова подвергнутся нападению. Но когда она миновала первый дом, она не смогла этого сделать. Крики, доносившиеся изнутри, были невыносимыми. Она бросилась в сторону и быстрым движением руки прорезала доску, которую охотники использовали, чтобы запечатать дверь. Она не останавливалась, чтобы ее видели.

Морико спряталась за стеной и направила чувство. Два охотника разошлись. Они вели себя так, как будто им нечего было бояться. Они понятия не имели, что их преследуют. Мысль об этом заставила Морико злобно улыбнуться.

Как можно сильнее подавив свое присутствие, Морико выследила одного охотника, движущегося вокруг деревни на востоке. Он был методичен, останавливался в каждом доме и убивал жителей внутри. Ощущая его, Морико решила, что он действовал очень беспечно, будто убийство ничем не отличалось от стирки одежды. Это позволяло легко предсказать его движения. Она почувствовала его, когда он вошел в другой дом и начал убивать жителей внутри. Морико бросилась к двери дома и спряталась рядом с ней. Охотник, уверенный в своей способности чувствовать всех, кто его окружает, даже не стал бы опасаться.

Ее подозрения оправдались. Охотник закончил свою работу внутри и повернулся, чтобы без тени подозрения выйти за дверь. В тот момент, когда он миновал дверь, Морико сделал один взмах, срубила голову с плеч. Охотник успел только удивленно взглянуть на Морико, и стало слишком поздно.

Морико не медлила, чтобы позлорадствовать из-за победы. Другой охотник поймет, что его напарник был убит, и узнает, что тут кто-то есть. Он не позволит себе попасть в очевидную ловушку. Морико знала, что второе убийство будет сложнее, чем первое.

Опять предположения Морико были правильными. Другой охотник пошел к ней. Морико переходила из дома в дом, всегда оставаясь в укрытии и не позволяя себе находиться в поле зрения противника. Она обошла круг и зашагала за ним, внимательно наблюдая за движениями охотника чувством.

Второй охотник остановился у тела своего товарища, и Морико рискнула взглянуть на противника. То, что она увидела, удивило ее. Ее противником была женщина. Пока что Морико встречала только охотников-мужчин. Она никогда не видела среди них женщин. Она тряхнула головой. Мужчина или женщина, это не имело значения. Она была одной из охотников, разрушивших не одну деревню.

Пронзительный крик гнева и горя вырвался из горла охотницы, вызвав холодок на спине Морико. Очевидно, Морико задела ее. Охотница закричала на языке Трех Королевств:

— Выходи! Выходи, трус, чтобы я оборвала твою жизнь за тебя.

Морико обдумывала варианты. Она была сильным воином, но знала, что ее сила в первую очередь зависела от скрытности, а не от рукопашного боя. Самым безопасным решением было спрятаться в тени и подождать, пока у нее не появится возможность нанести чистый удар.

Но какая-то часть Морико взбунтовалась против умного решения. Она не знала, сколько времени потребуется, чтобы нанести еще один удар так, как она убила первого охотника. Пока она ждала идеального момента, охотница могла убить гораздо больше жителей деревни. На руках у Морико будет больше крови. Но ей больше нравилась возможность убить охотницу лицом к лицу. Она хотела, чтобы охотница увидела свою смерть.

Прежде чем она смогла обдумать это, Морико отошла от дома, за которым пряталась, и вышла на небольшую площадь, где ее ждала охотница. Она ничего не сказала, держала перед собой меч наготове.

Охотница окинула ее взглядом, пытаясь оценить противницу по ее позе. Морико спокойно стояла и делала так же. Было просто увидеть, что вторая охотница была опасной. Морико не заметила изъянов в ее стойке.

— Так это ты сбежала. Нас предупреждали о тебе.

Морико кивнула.

— Хорошо. Я получу больше славы среди демонов, принеся твою голову.

Охотница прыгнула, закончив разговор. Морико изменила восприятие мира и скрыла свое присутствие от чувства. Она легко отразила первый удар, и бой разгорелся.

Ее противница была умелой, постоянно атаковала, но не оставляла возможности для удара Морико. Она не получала шансов, но и не чувствовала опасности. Она чувствовала, где прилетит атака, задолго до атаки. Если охотница захочет ее порезать, ей придется рисковать, а она еще не была готова к этому.

Две женщины дрались на площади, и Морико заметила, что из окон и дверей выглядывают любопытные глаза. Она надеялась пережить вечер незамеченной, но битва на площади деревни не способствовала этому.

Сосредоточившись, Морико отпрыгнула на два шага, оставив пространство между собой и противницей. Она использовала расстояние не для отдыха, а чтобы начать собственную атаку, нанося удары так быстро, как только могла.

Если бы это был конкурс навыков, Морико не была уверена, что выиграла бы. Охотница была превосходна и, может быть, даже на волосок быстрее, чем Морико. Но разница заключалась в их способности чувствовать противника. Чувство Морико работало против охотницы, и она знала, где будут атаки, за мгновение до того, как они произойдут. Морико, с ее способностью скрывать свои намерения и удары, могла быть немного медленнее, но охотница реагировал только на вид, и ошибка была неизбежна.

Еще два взмаха, и это случилось. Охотница попыталась ударить Морико, не чувствуя удара Морико. Морико перерезал кровеносный сосуд в ноге охотницы, и хотя охотница все еще стояла, она теряла слишком много крови, чтобы жить дольше. Ее возвращение к Великому Циклу было неизбежным. Морико внимательно наблюдала за последними мгновениями охотницы. Часть ее хотела, чтобы охотница умерла, не причинив никому вреда, но другая часть ее интересовалась, изменит ли надвигающаяся смерть мнение охотницы. Возможно, под конец у охотницы случится откровение, какое-то изменение взглядов на ужасы, которые она совершила.

Морико была разочарована. Охотница впилась в нее взглядом и сплюнула кровь, хотя она изо всех сил пыталась удержаться на ногах. Она громко говорила на азарианском языке, и хотя Морико не знала, что она говорила, она была уверена, что ее проклинают. Она подумала, что это был ужасный способ провести последние минуты. А потом все было кончено.

Морико огляделась в разрушенной деревне. Она остановила охотников. Но они уже нанесли невероятный ущерб не только этой деревне, но и многим деревням в этом районе. Морико покачала головой. Она все еще чувствовала, что проигрывала.

Поскольку ее уже видели, Морико пошла от дома к дому, проверяя, все ли в порядке, выясняя, есть ли какие-либо травмы, которые она может вылечить. К тому времени, как взошло солнце, Морико достаточно устала, чтобы ощущать себя как ходячий труп, и она с благодарностью приняла предложение убежища на день. Она заснула и больше ничего не чувствовала.

ГЛАВА 5

Путь Рю на запад становился любопытнее с каждым днем. Старик был интересным, и хотя Рю верил ему, он отчасти сомневался в серьезности ситуации. Но каждый день, когда он шел дальше на юго-запад, показывал ему, что старик не преувеличивал. Он даже недооценил серьезность проблемы.

Три дня после встречи Рю шел спокойно. Дни были холодными, но небо было безоблачным, и яркое солнце согревало Рю, пока он преодолевал лиги до хижины, в которой вырос. На дороге было немного путешественников, и те, с кем он столкнулся, похоже, занимались своими делами, как обычно.

На четвертый день атмосфера на дороге изменилась. Это началось в середине утра, когда Рю приближался к небольшой деревне, через которую он иногда проходил, когда рос. Она находилась в трех или четырех днях пути от хижины, и деревню он и Шигеру время от времени посещали под видом странствующих целителей. Они не часто бывали, потому что это была небольшая деревня, в которой было мало товаров для торговли. Но Шигеру не любил появляться в одной и той же деревне дважды подряд, и эту деревню он иногда посещал, чтобы чередовать походы.

Рю был всего в лиге от нее, когда столкнулся с большой группой людей, идущих к нему. Он остановился, отошел в сторону, они приблизились и пошли мимо. Хотя с тех пор, как он видел их в последний раз, прошли годы, он узнал жителей деревни, к которой приближался. Насколько он мог судить, в то утро все жители деревни были в пути. Когда жители стали проходить мимо, некоторые из них узнали его и остановились. Их приветствия были дружескими, и один из старейшин деревни подошел к Рю.

— Юноша, вы давно не посещали нашу деревню. Приятно снова встретиться с вами, хотя жаль, что в такие тяжелые времена, — старик огляделся. — Где ваш отец?

Рю смотрел на землю.

— Мне очень жаль, что у меня не было возможности сказать вам. Мой отец скончался чуть более двух лет назад.

— Мне очень жаль это слышать. Твой отец был великим человеком и исцелил много моих людей. Мы всегда будем ему благодарны. Что привело тебя на юг?

Рю разглядывал старика, но на его лице не было хитрости.

— Меня звали в деревню дальше на юг. Я пытаюсь продолжать работу отца, многим еще нужна помощь.

Старик покачал головой.

— Ты не слышал?

Рю с вопросом посмотрел на старика.

— Что слышал?

Старик огляделся, словно от мысли о том, что он хотел сказать, могли появиться демоны.

— Тяжелое время. Деревни южнее исчезают. Их сжигают, а жители либо исчезают, либо погибают. Всегда остается один выживший, один человек, который рассказывает историю. Истории, которые я слышал, леденят кровь. Пока идет война, защиты больше нет. Вот почему мы в пути. Мы идем в Новое Убежище, чтобы рассказать свою историю и искать убежища, пока эти ужасы не пропадут.

Рю покачал головой.

— До меня доходили слухи, но я не думал, что они — правда.

Старик кивнул.

— Я когда-то думал то же самое, но я слишком много слышал, и мои люди напуганы. Это единственный способ защитить их.

Рю и старейшина поговорили еще немного, но Рю видел, что людям не терпелось пойти дальше. С хорошими условиями они за пять-шесть дней дойдут до Нового Убежища. Каждый момент был ценным. Рю получил много приглашений присоединиться к ним, но попросил их идти, и вскоре они пропали за ним, продолжили свой долгий, медленный путь к Новому Убежищу.

За день Рю повстречал много людей, направляющихся в Новое Убежище. Он больше не встречал целую деревню, но количество людей, которых он видел, могло заполнить многие из деревень, которые он знал. Рю решил, что за день встретил не меньше сотни.

Той ночью Рю ночевал с небольшой группой путешественников, четырьмя семьями, которые жутко напомнили ему группу, с которой он путешествовал давно, когда Шигеру нашел его. Их история ничем не отличалась от других. До них дошли слухи, и один из мужчин утверждал, что встретил одного из выживших. Когда дети заснули крепким сном, мужчина рассказал о том, что слышал от выжившего.

По словам выжившего, они не ожидали такого. В деревне все было хорошо. Хороший урожай, довольные люди. Они легли спать, ничего не подозревая, и многие из них больше не проснулись. Тела были прибиты к стенам, а деревня была окрашена в красный цвет от крови.

Рю переводил взгляд с путешественника на путешественника, пока звучала история, и он видел, что каждый верил в историю. В ту ночь он плохо спал — не от страха или истории, которую он слышал, а из-за любопытства. Он не сомневался, что что-то происходило на юге, но истории, которые он слышал, были странными, почти за гранью понимания.

На следующий день все было так же. А путешественников на дороге было даже больше, чем до этого. Люди массово уходили из дальних уголков Южного Королевства, но Рю не увидел реакции ни со стороны военных, ни со стороны правителя. Хотя солнце было ярким, атмосфера на дороге была ужасной. Люди почти спотыкались друг о друга в спешке. Все шли в Новое Убежище, ожидая, что оно укроет от ужасов на юге. Люди с подозрением относились ко всем, кого встречали, и добрые приветствия в тот день стали редкостью. Чаще всего группы и семьи проходили мимо Рю, не говоря ни слова. Не раз на него смотрели подозрительно, так как он был единственным, кто шел на юг.

Рю боялся того, что случится, когда все эти люди придут в Новое Убежище. Это был большой город, но он уже был переполнен, и не мог справиться с количеством людей, ищущих убежища внутри. Он подумал об Акире и Танаке, и он надеялся, что у них было решение для испуганных подданных.

Рю подумывал уйти с дороги. Если бы чувство было при нем, это было бы очевидное решение. А так его видели все; хотя он не привлекал излишнего внимания, он был уверен, что, как только люди увидят плакаты с розыском в Новом Убежище, они сообщат, в каком направлении он шел. Он подозревал, что найдутся те, кто свяжет с ним все, что происходило на окраинах королевства.

Но без чувства Рю был слепым. Вдали от дороги и людей он будет мишенью для любого, кто решит его убить. Он не видел и не замечал преследования, но не мог отогнать ощущение, что ему все еще было небезопасно. Он ускорился. Больше всего на свете он хотел добраться до Морико. Он надеялся, что как только он это сделает, они смогут понять мир, погрузившийся в хаос.

* * *

Их было двое, потому что всегда было двое. Один выслеживал, другой убивал.

Ищейка заметил мужчину. Они прятались у дороги в течение дня, обсуждая, атаковать жителей деревни или позволить им сокрушить соседний город своим подавляющим числом. Пока они спорили, они лакомились изобилием дичи. Воин хотел атаковать. Если даже дороги были небезопасными, кто знал, как отреагируют люди? Он утверждал, что они разбегутся, и их легко будет убрать по одному или по двое.

Ищейка не согласился. Ему нравилась идея собрать всех в одном месте. Так их было бы легко найти. Кроме того, они будут нести с собой страх, вызывая панику. А потом они смогут войти в город и прервать его жалкое существование.

Они спорили, ни один из них не особо беспокоился о результате. Работа была легкой, почти унизительной. Их лидер сказал правду, мало кто обладал какой-либо силой на этой земле.

Ищейка почувствовал, как мужчина шел против потока людей. Они знали, что находятся примерно там, где их мишень была до этого, но не ожидали, что найдут ее. Убежище мишени было обнаружено, и мужчине и женщине следовало двинуться дальше. Но, может быть, они были смелее или глупее, чем думали демоны. Как бы там ни было, мужчина шел против течения, и он держал клинок, его взгляд беспокойно блуждал. Ищейка не мог почувствовать его силу, но то, как он шел, выдало его. Этот человек был воином, и даже если бы он не был тем клинком ночи, которого искал их лидер, возможно, он был достаточно силен, чтобы стать интересным противником.

Споры между ними длились недолго. Оба они ненавидели убивать скот. Они последуют за этим мужчиной, и, возможно, он приведет их к еще более достойной добыче.

ГЛАВА 6

Акира сидел за столом, окруженный стопками бумаг, которым не было конца. С тех пор, как Танак поехал подписывать соглашение с азарианцами, его жизнь была бесконечной бумажной волокитой. Слияние двух королевств было простой идеей, но тонкостей объединения двух земель было достаточно, чтобы свести его с ума. Были вопросы о том, как объединить армии, кого назначить на новые роли в королевстве и как распределить продовольствие и припасы на грядущую зиму.

Хотя Акира сидел в своей теплой палатке, каждый день ему напоминали о суровой погоде на улице. Хотя шел только первый зимний месяц, снег уже кружился над землей, даже в останках Южного Королевства.

Акира был предрасположен относиться к людям своей страны лучше, чем к жителям Танака. Его земля была разорвана вторжением, и он не мог избавиться от своего естественного побуждения дать своему народу все самое лучшее. Но он был неправ, и он знал это. Как бы он ни ненавидел способ формирования нового королевства, это был исторический момент. Больше тысячи лет существовали три королевства, остатки одного великого королевства, скрепленные договором, который длился намного дольше, чем кто-либо ожидал. Танак нарушил договор, но тем самым создал возможность для двух королевств стать одним. Из-за этого погибло слишком много хороших людей, но Акира считал своим долгом оправдать их жертву. Возможно, он потерял свое королевство, но он мог сделать все, что в его силах, чтобы этот хрупкий мир продлился долго.

Поэтому, несмотря на свое желание тонко саботировать новый договор, предоставив своему народу все самое лучшее, Акира работал, чтобы найти решения, которые позволили бы обеспечить всех. Проблемы были необычными. Когда Акира просмотрел бухгалтерские книги и документы старого Западного Королевства, он понял, насколько близки Танак и его королевство были к полному разрушению. Если бы Танак не вторгся, его королевство пало бы в течение следующих пяти лет. Бумаги перед ним были легкими, но стоящая перед ним задача была тяжелой. Южное Королевство было здоровым королевством, но Акира не был уверен, что оно было достаточно здоровым, чтобы содержать столько новых людей.

Ситуация усложнялась тем, что Акира не мог заставить себя поверить обещаниям Танака. Он не был уверен, что знал или о чем думал Танак, но из последних отчетов, полученных от Торо, стало ясно, что азарианцы пришли с войсками для вторжения. Любой другой вывод был абсурдным. Акира надеялся, что Танак сможет создать мир, но в глубине души он думал, что это невозможно. Он был уверен, что как только проход откроется, новое королевство затопят десятки тысяч азарианцев, жаждущих земли и крови.

Это противоречило приказам Танака, но Акира пытался уравновесить необходимость подготовки к вторжению с необходимостью распределения припасов среди всех людей. Это была деликатная задача, но Акира сделал все, что мог, в пределах своей свободы.

Если логистика слияния двух королевств не была головной болью, сообщения начали поступать из окраин его старого королевства. Первые, которые попали на его стол, он списал как маловероятные. Но шли дни, и новые сообщения присоединялись к старым, и он был уверен, что вторжение уже началось.

В его королевстве была, по крайней мере, горстка охотников, разрушавших деревни и сеющих страх. Рациональная часть разума Акиры восхищалась дьявольской эффективностью стратегии. В лучшем случае на его земле было всего несколько десятков охотников; но если у них будет достаточно времени, они разорвут его народ на части с такой же уверенностью, как и армия вторжения. Это был тот же тип атаки, основанный на страхе, который использовался при осаде форта Азума, только в гораздо большем масштабе.

Хуже всего было то, что Акира не знал, как ответить. Если бы они были более традиционным противником, Акира поручил бы отрядам разобраться с проблемой. Однако он был уверен, что они имели дело с охотниками. Если его интуиция была верна, посылать войска в бой и искать охотников было пустой тратой сил и времени. Любая сила, достаточно большая, чтобы убить пару охотников, была бы слишком большой, чтобы ее можно было сэкономить, особенно с учетом того, что они понятия не имели, где на самом деле находятся охотники. Они явно продвигались на север, но нанесли удары случайно, и никто не мог предсказать, где будет их следующая атака.

Если бы Рю все еще был рядом, Акира спросил бы его. Но благодаря Танаку, тот, кто мог помочь, убегал от тех самых людей, которые нуждались в его защите. К счастью, с тех пор, как он сбежал из лагеря, его никто не видел. Акира не знал, куда он пошел, но небольшая часть его надеялась, что Рю был там, пытался спасти королевство. Было много вопросов, но Акира верил в него.

Не имея хороших вариантов, Акира был вынужден ничего не делать, бездействовать, пока охотники медленно разрывали его землю в страхе.

Акира покачал головой. Если он позволит своим мыслям пойти по этой дороге, ему будет трудно повернуть вспять. Он не мог контролировать многое, но документы и решения перед ним были вещами, на которые он мог влиять, и теперь сильные решения могли означать разницу между выживанием и уничтожением его королевства. Он не должен был терять концентрацию. Акира размял плечи и взял новый лист бумаги. Надо было работать.

* * *

Акира усердно работал, когда гонец вошел в его палатку. Акира сразу понял, что случилось что-то ужасное, что-то важное. Большинство гонцов входили в палатку с натренированной легкостью. Этот гонец выглядел так, словно шел к своей казни. Он нервничал, ерзал на месте, ожидая, пока Акира его позовет. Акира внимательно посмотрел на него. Он узнал этого человека, его уважали как бегуна во всем лагере. Этот человек был одним из людей Танака, но Акира не нашел недостатков в его службе. Он всегда передавал сообщения спокойно и эффективно, и, если Акира правильно помнил, этот человек также имел репутацию храброго человека на поле боя. Однако, глядя на него сейчас, было трудно поверить во что-нибудь из этого.

Акира махнул гонцу сесть.

— Что такое? Боюсь, у тебя ужасные новости.

— Вы не ошибаетесь, мой лорд. Новости мрачные. Один из почетного караула Танака только что вернулся с гор. Он почти замерз, и целители не уверены, что он выживет, но он принес сообщение.

Акира терпеливо ждал, хотя его сердце забилось быстрее.

— Милорд, стражник нес голову Танака. Он рассказал историю, в которую трудно поверить. Вождь азарианцев устроил на них засаду в горах, хотя они ехали под знаменем мира. Они были убиты почти без разговоров, и лидер отдал стражу голову Танака. Единственное, что он передал, — это сообщить нам, что он идет.

Акира воспринял новость так спокойно, как только мог. Часть его подпрыгнула от радости. Он ненавидел Танака за вторжение в его королевство, и он не будет плакать, зная, что лорд Западного Королевства встретил свой конец, особенно из-за его собственного высокомерия. Но в то же время это было четкое сообщение от человека, которого Морико назвала Безымянным. Придут азарианцы, и Акира боялся, что у его народа не хватит сил противостоять силам, выстроенным против них. Его мысли метались, но он знал, о чем ему нужно было позаботиться в первую очередь.

— Отведи меня к его голове.

Гонец заколебался.

— Милорд, в этом нет необходимости. Голова, замороженная и жуткая, и те, кто хорошо его знал, опознали ее. У вас нет причин смотреть на это.

Акира подумал о словах гонца и их скрытом значении. Ни для кого не было секретом, что люди Западного королевства и люди Южного королевства не сходились во взглядах. Смерть Танака стала ударом для его людей, и Акире придется действовать осторожно. Теперь он был лордом Южного Королевства, но сохранить его целым будет далеко не просто.

Акира покачал головой.

— Есть. Я не сомневаюсь в твоем отчете. Мы с Танаком, возможно, и не были друзьями, но он был одним из лордов Трех Королевств и потому был одним из двух человек, которые лучше всего меня понимали. Он заслуживает моего уважения.

Гонец на мгновение задумался, а затем кивнул. Акира тихо выдохнул с облегчением. Если повезет, гонец расскажет о его реакции всему лагерю. Если он не будет осторожен, в следующие несколько дней армии разделятся. Гонец жестом поманил Акиру из палатки.

В лагере вокруг них кипела жизнь. Первым делом без Танака Акира объединил армии двух королевств. Обе были истощены после боевых действий, и отставшие по-прежнему приходили ежедневно. Все собирались, встречались со своими новыми отрядами и вместе начинали тренироваться. Два главных генерала Акиры, Макото и Маширо, сыграли важную роль в организации этого. Но даже когда они были так близки к созданию порядка, хаос снова поднял свою уродливую голову.