Ветер и пустота

Им нужно было решить, что делать дальше. Рю тревожило само Собрание, и он пытался чувством определить, что происходило. Они тревожно ждали новостей от него.

Он вышел из транса и огляделся. Он посмотрел на Морико.

— Морико, ты знаешь азарианцев лучше всех. Как они отреагируют на потери тут?

Его тон был серьезным, он надеялся, что ее мнение поможет ему понять, что он чувствовал. Она задумалась, зная, что ее ответ мог иметь серьезные последствия.

Проблема была в том, что было сложно обобщить азарианцев. Хоть они звали себя Народом, верность клану была сильнее верности Народу. Каждый клан отреагирует по-разному. Но что будет общим?

Они не покинут Королевство. Азарианцы знали, какой богатой была земля, куда они пришли, и они пожертвовали многим, чтобы попасть сюда. Даже после своего поражения большинство азарианцев сочли бы жителей Королевства слабыми и без колебаний напали бы. Они уж точно не стали бы убегать с поджатым хвостом. Королевство сегодня победило, но азарианцы будут рассматривать это только как еще одну неудачу, вызов, который необходимо преодолеть.

Она говорила осторожно, обдумывая свои слова:

— Я не знаю, что они будут делать, но если нужно угадать, думаю, они предпримут одно из двух действий. Они не будут считать себя побежденными, и их реакция будет жесткой. Они либо воспользуются сегодняшним днем, чтобы объединиться до такой степени, которую мы еще не видели, либо навсегда разделятся и вызовут хаос во всем Королевстве. Безымянный держал их вместе, и я не знаю, как они отреагируют на его смерть.

— В любом случае, похоже, ты думаешь, что наша миссия здесь еще не выполнена, — сказала Рэй.

Морико покачала головой. Они нанесли азарианцам удар, но этого было мало.

— Боюсь, они пытаются собраться, — сказал Рю. — Я чувствую стаю охотников недалеко от центра Собрания, и они привлекают многих азарианцев. Боюсь, что наша атака их только спровоцирует.

Морико подумала, не усугубила ли их атака ситуацию. Удалось ли им сделать то, чего у Безымянного — нет? Неужели они действительно начали объединение кланов?

Клинки ночи молча сидели вокруг палатки, каждый был погружен в свои мысли. Морико пыталась придумать способ спасти ситуацию, но ей ничего не приходило в голову. Она злилась на судьбу. После всех своих жертв они все еще не достигли того, что намеревались сделать. Это было несправедливо.

Наступила тишина, и, в конце концов, Рю встал. Морико внимательно его разглядывала. Его лицо было маской, но она слишком долго жила с ним. У него было решение, но оно ему не понравилось. Она даже не была уверена, что он поделится с ними этим. Ее осенило понимание. Она не могла поверить в то, что он думал, но другого выхода не было. Это было ужасно. Это было невыразимо. Но, возможно, это было необходимо.

— Рю, тебе нужно сказать им.

Клинки ночи с острова подняли головы с вопросами на лицах. Ее взгляд встретился с его, и она предложила ему свою силу. Ему нужно было высказаться. Он покачал головой.

— Нам нужно атаковать сам Собрание.

Рэй не поняла.

— Что ты имеешь в виду?

Рю присел, и Рэй волновалась, что он вот-вот взорвется.

— Мы знаем, что азарианцы уважают одну черту больше всех. Они уважают силу. Причина, по которой нам пока не удалось добиться успеха, заключается в том, что, несмотря на все наши усилия, азарианцы по-прежнему верят, что они сильнее. Пока они верят в это, Королевство всегда будет в опасности. Нам мало просто победить их. Нам нужно вселить в них столько страха, чтобы они больше никогда не угрожали Королевству.

Шика и Рэй помрачнели. Они начали понимать, что предлагал Рю. Рэй покачала головой.

— Я не могу приказать клинкам ночи сделать это, Рю.

Рю обдумал свои слова.

— Я не знаю другой способ принести покой в Королевство.

Рэй была непоколебима.

— Рю, это идет против тысячи лет истории. Клинки ночи — защитники. Мы победили охотников. Мы сделали то, что намеревались сделать. В этом Собрании осталось лишь несколько человек, которые могут защитить себя от нас. Это уже не война, а резня. Большинство из этих людей сегодня даже не участвовали в битве против Королевства.

Рю пожал плечами.

— Я знаю. Я тоже это ненавижу. Сражаться с охотниками — это одно. Но это — другое. Но иного выхода я не вижу. Если кто-то из вас знает, сообщите. Я бы предпочел сделать что-нибудь еще, кроме этого.

Заговорила Шика:

— Почему бы не отправить оставшиеся отряды Акиры? Азарианцы преследовали их целый год. Я уверена, что они жаждут мести.

Рю покачал головой.

— Именно поэтому они не могут напасть. И они недостаточно сильны. Если они нападут на Собрание, азарианцы уничтожат их. Это должны быть мы.

Снова воцарилась гнетущая тишина. Морико знала, что они могли только идти вперед. Ей просто было интересно, поймут ли это и клинки ночи с острова.

Морико подняла голову, услышав всхлип. По лицу Рэй текли слезы.

— Мы пришли сюда, чтобы защитить слабых от сильных. Если мы сделаем это, мы не лучше азарианцев. Я не могу приказать это, Рю. Я не буду.

Рю заговорил тихо, и сердце Морико разбивалось, когда она поняла, что он принял это решение. Его голос был твердым:

— И не нужно. Я позову добровольцев. Мы сделаем это, чтобы спасти тех, кто надеется на покой. Но мне нужны клинки ночи, готовые нести это бремя.

Шика встала.

— Я с тобой. Ты не обязан нести это один.

Рю кивнул. Морико сказала:

— И я с тобой.

Рю покачал головой.

— Нет, тебе нужно сделать кое-что еще. Если у нас есть надежда на спасение, то она лежит на тебе. Ты знаешь лидера клана. Мне нужно, чтобы ты передала ему сообщение. Тебе нужно найти его и сказать, что мы атакуем сегодня вечером. Все, кто желает жить в мире, должны оставаться в своих палатках. Никакой домашний скот не пострадает, но любая душа, которая будет снаружи, когда луна будет высоко в небе, будет убита. Мы поговорим с теми, кто останется к утру. Если повезет, большинство из них сегодня вечером останется внутри.

Морико внимательно его разглядывала. Она не хотела уходить от него, но он не был в физической опасности. Если она хотела спасти его, й нужно было это сделать. Вздохнув, она кивнула. Она попытается найти Доржи, если он еще был жив. Возможно, ей удастся убедить его положить конец безумию. Она встала и вышла из палатки, чтобы приготовиться побывать на Собрании.

* * *

Морико бежала так быстро, как могла. Благодаря заботе клинка дня она восстановила большую часть своих сил, но все же ей казалось, что она бежала недостаточно быстро. Клинки ночи разбили свои палатки примерно в лиге к западу от Собрания, но как бы быстро она ни бежала, ей казалось, что она бежит на месте. Она продолжала смотреть на солнце, наблюдая, как оно приближается к горизонту. Было время, но его, казалось, было мало.

Ее охватили разные эмоции. Она была рада, что они были живы. Они не ожидали, что выживут в этой битве, но вместе они это сделали. Это было невыразимое облегчение. Но это было омрачено растущим внутри нее страхом. Хуже всего было то, что она соглашалась с Рю. Им нужно было предпринять действия, чтобы доказать свою силу азарианцам. Как она ни пыталась, лучшего решения найти не могла. Им нужно было навсегда сломить азарианцев.

Но цена была слишком высокой. Когда она и Рю сражались друг против друга на поляне много месяцев назад, Рю нашел цель, которую искал. Он обнаружил, что был готов убивать, чтобы защитить Королевство. Он пойдет настолько далеко, насколько это было необходимо. Хотя он нашел свою цель, он все еще был добрым человеком, и она боялась, что это его погубит.

Их единственным шансом была она. Если она сможет каким-то образом убедить азарианцев не драться и провести вечер в палатках, возможно, действия Рю не испортят его. Ей нужно было добраться до Доржи, убедить его и дать ему время, необходимое для распространения информации по кланам. Все требовало времени, а этого ей не хватало.

Хотя она быстро прошла лигу до Собрания, ее взгляд был прикован к солнцу. Чаще всего она была рада ночи, но сегодня она наступала слишком быстро. Морико отказалась от всех попыток скрытности и побежала прямо к вершине небольшого холма с видом на Собрание.

Оно было намного меньше, чем прошлой осенью. Она вспомнила, как Собрание простиралось почти так далеко, сколько хватало взгляда. Это было по-прежнему огромное собрание людей, но ему не хватало размаха, как у прошлого. Азарианцы действительно были уничтожены вторжением в Королевство. Ее взгляд скользил по палаткам, пытаясь разглядеть знак Красных Ястребов на их покрытиях. Ее первый взгляд не обнаружил знакомых символов.

Она обдумывала варианты. Она могла прибежать прямо на Собрание, но знала, что привлечет нежелательное внимание. Она могла сражаться с несколькими людьми одновременно, но если все в Собрании будут сосредоточены на ней, то ее поражение будет лишь вопросом времени. Скрытность должна была сыграть хотя бы небольшую роль в ее движениях.

Морико спустилась с холма и побежала вокруг Собрания. Прошлой осенью Красные Ястребы были на самом краю Собрания, выступали против Безымянного и его идей. Она предполагала, что они снова окажутся на окраине Собрания в этом году, но это было предположение. С этого момента многое могло произойти. Возможно, Красные Ястребы были убиты.

Она отказывалась поддаваться отчаянию. Доржи был сильным лидером. Он не мог позволить своему клану погибнуть. Но сколько бы раз она ни смотрела на Собрание, палаток Красных Ястребов не было видно. Либо они были ближе к центру Собрания, либо были мертвы.

Солнце начинало садиться, и Морико стояла перед выбором. Она еще не оббежала все Собрание, но ей не хватало времени. Ей нужно было войти. Это была не самая лучшая идея, но у нее не было времени ни на что другое.

Морико разглядывала палатки внизу. Она не узнавала символы на них, но народу было немного. Рю сказал, что они начали собираться недалеко от центра лагерей. Возможно, будет легко пробраться внутрь.

У нее не было времени думать. Вместо этого она побежала к ближайшей палатке. Ее чувство подсказало ей, что палатка пуста, и она вошла внутрь. Она разорвала палатку в поисках одежды. Она нашла несколько больших для нее вещей, но накинула их поверх своего черного одеяния. Она никак не могла сойти за азарианку, если приглядеться, но если никто не будет присматриваться, то все у нее будет неплохо. Она вышла из палатки и направилась к центру Собрания.

Ее удача изменилась, как только солнце коснулось горизонта. На пути к центру она встретила всего несколько человек, и они не обратили на нее внимания. Но без предупреждения она оказалась среди палаток, украшенных Красным Ястребом, которого она так долго искала. Доржи и его клан были у центра Собрания. Морико не успела задуматься, почему это произошло. Ей просто нужно было найти Доржи.

Из палатки рядом с ней вышел юноша. Он показался Морико знакомым. Сначала она поняла, что он был одним из молодых людей, которые пытались напасть на нее, когда она вошла в лагерь прошлой осенью. Она засмеялась, привлекая к себе его внимание.

Он изменился. Прошлой осенью, когда они встретились, он был еще мальчиком. Но теперь у него были глаза человека, который видел войну и смерть и пережил их. Он держался прямо и на этот раз не атаковал Морико бездумно. Морико видела, что он был настороже, но он заговорил, прежде чем атаковать.

— Зачем ты тут?

— Мне нужно увидеть Доржи. Вот-вот произойдет нечто ужасное.

Сомнение мелькнуло на лице юноши, но он быстро принял решение.

— Я не могу отвести тебя к Доржи, но могу отвести к Лобсангу.

Морико не спрашивала. Любой прогресс того стоил.

— Ладно.

Юноша повернулся и пошел глубже в лагерь. Его отношение не приветствовало вопросов, и Морико их не задавала. Она поняла, что она победительница, входящая в лагерь недавно побежденных. Ей было бы трудно найти здесь гостеприимство. Ей и так повезло.

Красный Ястреб подошел к палатке и громко заговорил по-азариански. Морико слышала шум внутри, и через мгновение Лобсанг появился перед палаткой. Несмотря ни на что, он улыбался от уха до уха.

— Морико.

Она поклонилась ему.

— Лобсанг. Я сожалею об обстоятельствах, которые привели меня сюда, но я рада снова видеть тебя.

Он жестом пригласил ее внутрь, и она вошла в его палатку. Там была большая часть его семьи, и Морико был удивлена доверию, которое он ей оказал.

— Лобсанг, мне очень жаль, что у меня нет времени наверстать упущенное, но у меня срочное дело. Что-то ужасное вот-вот произойдет, и мне нужно поговорить с Доржи.

Он нахмурился.

— Пока мы говорим, Доржи находится на собрании всех лидеров клана. Отвести тебя к нему было бы смертным приговором для тебя, для него и для гонца. Как ты понимаешь, сейчас тебе и твоим людям здесь не рады.

— Я понимаю. Но на Собрание нападут.

Лобсанг удивленно посмотрел на нее.

— Это было бы самоубийством. Мы знаем, что у вас нет сил атаковать Собрание. Вот почему они планируют контратаку.

Морико на мгновение смутилась, но понял, что они не поняли друг друга.

— Я не говорю об армии Королевства. Я говорю о моем народе, клинках ночи. Они такие же сильные, как и ваши демоны.

Сомнения Лобсанга сменились страхом.

— Нам не сказали, что вас было больше.

— Но они есть. Их намного больше. Хватит, чтобы сильно навредить. Я пришла, чтобы попытаться спасти как можно больше Народа.

Лобсанг колебался, и Морико надавила на него:

— Отведи меня туда, где сейчас Доржи. Если ты боишься за свою жизнь, просто укажи путь. Я сама найду. Просто, что бы ни случилось, не выходи сегодня из палатки.

Лобсанг встал. Что-то сказанное Морико заставило его решиться.

— Я не буду прятаться, пока маленькая женщина рискует всем. Я бы не смог с этим жить, — он улыбнулся Морико и схватил свой меч.

Вместе они двинулись к центру Собрания. Морико держала голову опущенной, изо всех сил стараясь быть невидимой рядом с крупным Лобсангом. Пока они шли, Лобсанг пытался быстро рассказать ей, что происходит:

— С тех пор, как ты ушла, многое изменилось. Доржи снова стал уважаемым, и, как ни странно, он был в хороших отношениях с лидером демонов. Они оба смотрят далеко в будущее и разделяют общую цель — помочь Народу. Доржи пользуется большим уважением, но, боюсь, этого мало. Он выступает за мир, но его голос заглушают другие члены совета. Смерть вождя демонов стала для него ударом, и он боится, что мы пойдем на войну, и никого из нас не останется.

Морико все это запоминала. Десятки вопросов проносились у нее в голове, но некогда было их задавать. Она просто должна была поверить Лобсангу на слово.

Центр Собрания хорошо охранялся, но Лобсанг смог провести их с правильными паролями. Морико знала, что он рисковал своей жизнью, заводя ее так далеко. Лобсанг попытался привлечь внимание Доржи из-за костра, но Доржи вступил в яростный спор на азарианском с другим мужчиной.

Солнце село за горизонт, и его последние оранжевые лучи исчезли. У Морико не было времени ждать. Нетерпение охватило ее, и она ворвалась в центр кольца людей у костра. Совет был удивлен, но не так сильно, как когда она сбросила одежду азарианцев и предстала перед ними, как клинок ночи. Совет завопил, и вокруг нее обнажили мечи.

Морико собиралась обнажить свой меч, когда раздался командный голос.

— Стоп!

Все замолчали, подчиняясь авторитету голоса. Кричал Доржи, стоявший на шаг впереди своих товарищей. Он смотрел на Морико, и она не смогла разобрать выражение его лица. Сочетание удивления, страха и трепета.

Доржи воспользовался моментом.

— Это женщина, которая прошлой осенью ранила нашего лидера. Если она зашла так далеко, то на это есть веские причины. Давайте послушаем ее, прежде чем убить.

— Бред какой то!

Кричал мужчина справа от Морико. Он прыгнул к ней, и Морико почувствовала, что он — охотник. Возможно, он стремился заменить Безымянного. Его меч был высоко, когда он бросился к ней, он забыл о технике в его ярости, когда он увидел клинок ночи в центре совета.

У охотника не было шанса. Морико не двигалась, и он не чувствовал ее. Он взмахнул мечом и промазал, и ее клинок плавно покинул ножны. Это заявление было сильнее, чем если бы она спорила весь вечер. Азарианцы отвечали на силу, а этого у нее было много.

— Я пришла не сражаться или убивать, — начала Морико. — Я пришла спасти ваши жизни, если могу. Мой вид, люди, которых вы зовете демонами, остановились возле Собрания. Они знают, что вы хотите атаковать, и они этого не допустят. Все мы хотим мира.

Она сделала паузу, понимая, что было сложно отыскать слова. Она не была дипломатом, она была воительницей. Она могла только говорить прямо.

— Этой ночью группа моего вида нападет на Собрание.

Голоса взревели, но Морико вытащила меч, и они притихли.

— Может, сложно поверить, но они не хотят убивать. Но они будут защищать эту землю и людей Королевства. Если останетесь этой ночью в палатках, вас пощадят. Но если считаете себя сильнее воинов Королевства, попытайтесь доказать это ночью. Они придут, когда луна будет высоко в небе, и те, кто будут снаружи, умрут. Пусть все ваши люди знают, что покидать палатки нельзя! Завтра наши лидеры поговорят с теми, кто остался, кто хочет жить в мире.

Ее окружила потрясенная тишина, и Морико использовала шанс, чтобы выйти из круга. Она доставила послание, и все его слышали. У нее не было причин оставаться. Это только усложнило бы их обсуждение. Она коротко поклонилась Доржи и сбежала, прежде чем они смогли организовать на нее охоту. Она встретилась с Лобсангом, и они ушли в палатки Красных Ястребов.

Лобсанг слышал ее сообщение, и Морико видела, что у него было вопросов, но луна быстро поднималась по небу. Ей пора было уходить.

— Лобсанг, надеюсь, мы встретимся снова в лучших условиях. Я бы хотела, чтобы мы жили в мире. Но, пожалуйста, что бы ни случилось, не выходи сегодня из палатки.

Лобсанг кивнул, и Морико ушла. Она сделала все, что могла. Она надеялась, что этого будет достаточно.

ГЛАВА 38

Луна была высоко в небе, Рю еще не приказал нападать. Нужно было действовать, но он пока не мог меня заставить. Позади него стояло почти шестьдесят клинков ночи, нервно шаркая в свете луны. Каждый из них вызвался добровольцем.

Рю устал. Он был исцелен, но чуть не умер. Он чувствовал окружающую его энергию, умоляющую его принять ее, но он должен был оставаться в стороне. Если он впустит слишком много в свое тело, он не увидит другого восхода солнца.

Шика стояла рядом с ним, предлагая молчаливую поддержку. Рю оценил это. Как и у Морико, у нее была сила, которой он восхищался.

— Как ты думаешь, есть ли прощение за что-то подобное?

Шика обдумала его вопрос, понимая, как важен он был для Рю.

— Вряд ли дело в прощении или даже в идее правильного и неправильного.

Рю нахмурился.

— О чем ты?

— Истории всегда будут рассказывать о том, кто что сделал, и я не сомневаюсь, что они оценят то, что делается здесь сегодня. Но мы об этом не узнаем, не нам об этом беспокоиться. На мой взгляд, единственный вопрос: есть ли у нас силы сделать то, что необходимо?

Она сделала паузу, прежде чем продолжить.

— Здесь нет человека, который хотел бы это сделать. Мы не монстры. Но мы договорились, что нужно действовать, и будем действовать. Наше бремя нелегкое, но мы должны быть достаточно сильными, чтобы нести его. Если мы этого не сделаем, подумай, сколько еще людей в Королевстве умрет. Да, мы причиняем страдания. Но мы предотвращаем гораздо больше.

Ее слова придали сил Рю. Возможно, это было слабое оправдание, но, по ее словам, это должно было произойти. Он повернулся к собравшимся клинкам ночи. Не было необходимости кричать или подбадривать их. Все знали, что нужно делать. Он сказал своим обычным голосом:

— Начнем.

С этими словами они побежали к Собранию. Они предпочли не ехать на лошадях, будучи менее опытными наездниками. Морико не вернулась в лагерь клинков ночи, но она позволила Рю почувствовать себя. Она вошла в Собрание и покинула его, поэтому он решил, что она выполнила свою миссию и будет держаться подальше, пока дело не будет завершено. Он надеялся, что она убедила многих из них не драться. Он понятия не имел, какие дебаты проводились в лагере азарианцев.

Они бежали, их одежда и шаги были лишь шепотом в ночи. Они взошли на последний холм перед Собранием и побежали по нему с обнаженными мечами, приближаясь к первой линии палаток. По мере приближения они расходились все дальше и дальше друг от друга. Их план был прост. Они рассредоточатся и атакуют Собрание, двигаясь с востока на запад. Любой, кто стоял снаружи, был мишенью. Они встретятся снова на другой стороне Собрания.

Когда остальные отошли от него, Рю сосредоточился на том, чтобы собрать всю свою физическую силу. Он не мог рисковать поглощением энергии, если мог справиться так. Он побежал между палатками и почувствовал облегчение, когда увидел, что проходы между палатками пусты. Его чутье подсказывало ему, что он был окружен людьми, но все они сбились в кучу внутри. Небольшая волна облегчения захлестнула его.

Он медленно двинулся дальше в Собрание. Повсюду были палатки, и кому-нибудь было бы легко выпрыгнуть и напасть на него. Он сохранял бдительность. Вдалеке он слышал звон стали и знал, что не все прячутся. Были еще те, кто воевал.

Рю столкнулся со своими первыми нападающими, когда приблизился к центру Собрания. Небольшая группа людей стояла у костра с мечами наготове. Рю без страха подошел к ним. Они не были охотниками. Его лезвие рассекло их, двигаясь так быстро, что у них даже не было шанса встретить сталь. Он не думал о том, что сделал. Он просто продолжал двигаться вперед.

В самом центре Собрания он обнаружил четырех охотников, терпеливо ожидающих его прибытия. Они почувствовали его приближение, надеясь заменить его в ловушку. Он вошел в нее без колебаний. Они ринулись в унисон.

Рю позволил себе взять часть окружающей его энергии. Он хотел всю, но не позволял себе. Это означало бы смерть. Он взял достаточно, чтобы взбодрить уставшие конечности и получить скорость и силу, в которых он нуждался.

В последний момент Рю бросился вправо, отразив их атаку. Они были сильны, но он был таким же, и он был намного быстрее. Он оказался один на один с дальним справа охотником. Охотник замахнулся слишком рано, его более короткое лезвие прошло на волосок от Рю. Рю сделал глубокий порез в руке и груди охотника. Левая рука охотника обмякла, из груди хлынула кровь. Ему оставалось жить несколько минут, но Рю перешел к следующему охотнику.

К тому времени, как они встретились, другие охотники уже перегруппировались. Рю отбил один удар своим клинком и шагнул к середине из трех оставшихся охотников, уклоняясь от атаки другого. Он повернулся возле центрального охотника, но не ударил его. На данный момент он был защищен от меча среднего охотника. Он продолжил вращение, изо всех сил размахивая мечом против другого охотника. Это была сильная медленная атака. Охотник вовремя поднял свой клинок, чтобы заблокировать его, но Рю на это и надеялся.

Удар Рю отбил охотника на несколько шагов, вырвав его из боя на несколько драгоценных ударов сердца. Он закончил вращение, вонзив локоть глубоко в живот центрального охотника, отбросив его назад. Третий охотник, все еще находясь в равновесии и стоя на ногах, увидел возможность и нанес удар.

Рю взмахнул клинком и легко парировал удар. Его клинок оказался под мечом охотника, и быстрым движением запястий он повернул свой меч и пронзил его горло. Два упало, два осталось.

Охотник, которого Рю отбросил своим мечом, быстро оправился. Он замахнулся на Рю, заставив его пятиться над телами других охотников. Этот охотник был сосредоточен, сохранял равновесие, начал разрушительную серию атак. Рю продолжал пятиться, позволяя охотнику устать.

Внезапно он перестал отступать и парировал удар, а не уклонился от него. Охотник это почувствовал, но привык к движениям. Поступок Рю оставил его в незащищенном положении, и Рю увидел, как глаза охотника расширились, когда он понял, что проиграл. Рю воткнул меч в сердце охотника как раз вовремя, и встретился мечом с последним охотником.

В одиночестве у охотника не было шансов. Рю победил его за две атаки. Он осмотрелся, чтобы убедиться, что больше нет охотников, которые могли бы поймать его. Уверенный, он повернулся к востоку и продолжил движение.

Выход из Собрания был более людным для Рю, чем вход. Он встретил еще три группы азарианцев, одна была размером в двадцать человек. Позже ему будет сложно забыть одинокого ребенка, который напал на него. Рю легко выбил лезвие из рук девочки. Один раз он яростно пнул ее ногой, чтобы она не вставала.

Больше он охотников не встречал. Азарианцы, поднявшие против него мечи, пали. Ни один из них не смог даже поцарапать его. Его сила и способности вызывали у него отвращение, но он продолжал ставить одну ногу впереди другой, всегда двигаясь на восток через Собрание.

Когда он вышел с другой стороны Собрания, он увидел, что прибыл одним из последних. Многие другие уже были там. Он опустил взгляд и увидел, что его меч был залит кровью. Он вытер его, как мог, но не было возможности смыть всю кровь. Невозможно было сказать, сколько людей он убил. Может, пятьдесят? Могло быть куда больше, но все равно их было слишком много.

Он чувствовал себя пустым внутри, будто его душа покинула его тело. Луна выглядела почти полной, но мир все еще казался залитым оттенками серого. Он тряхнул головой, но, похоже, ничего не изменилось. Его тело казалось тяжелым и медленным, чувствовало непривычную усталость.

Рю встретился с другими клинками ночи, и они вместе ждали, пока к ним присоединятся другие. Он думал о том, чтобы попытаться использовать чувство на расстоянии, но не мог собрать энергию. Они придут или нет. Он не собирался возвращаться. Они ждали, и пришли еще несколько человек. Но не все. Они тоже потеряли друзей. Безмолвно взглянув на Шику, Рю повернулся и повел их прочь от Собрания, их черная одежда исчезла в ночи.

ГЛАВА 39

Акира открыл глаза и выругался от боли, пронзающей тело.

Он пытался понять, что происходило. Последнее, что он помнил, это голубое небо и мысли, что он умирает. Он был спокоен. Но если он все еще испытывал боль, он все еще был в этом мире. Это не могло быть возможным. Он чувствовал, как его внутренности вытекали из живота.

Еще одна волна боли прокатилась по его телу, и взгляд Акиры упал на человека, стоящего на коленях рядом с койкой, на которой он лежал. Шаг за шагом разум Акиры попытался заработать. Мужчина казался знакомым. Когда к нему пришло воспоминание, он сразу все понял. Это был тот самый мужчина, который пришел забрать Рэй. Он был клинком дня. Если он был здесь, он пытался залечить рану Акиры.

Акире удалось выговорить несколько слов:

— Как я?

Мужчина вздрогнул. Он не осознавал, что Акира проснулся. Акира заметил, что лицо клинка было покрыто потом. Что бы он ни делал, он работал до изнеможения.

Голос мужчины был ровным, но Акира заметил в его тоне нотку печали:

— Я сделал все, что мог. Я могу продержать тебя в живых еще какое-то время, но ты умрешь до того, как снова зайдет солнце. Некоторые раны невозможно залечить.

Сердце Акиры упало. Боль была терпимой, если она означала жизнь, но без жизни она была бессмысленна. Почему этот человек мучил его? Он был готов умереть достойной смертью. Его разум цеплялся за страх и не отпускал. Он неправильно оценил клинки ночи?

— Почему?

Мужчина нахмурился, смущенный вопросом Акиры.

— Почему я сохраняю тебе жизнь, когда ты все равно умрешь?

Акира кивнул, послав еще одну волну агонии по спине.

— У тебя еще есть работа, хотя я мало о ней знаю. Что важнее, он мне так сказал, — клинок дня указал большим пальцем за себя. Акира посмотрел туда и увидел, что клинок дня указывал на Рю.

Почти все, кто был для него важен, были в палатке с ним. Рю и Морико, капитан Юн. Юн пострадал в бою. На одном глазу у него была повязка, а левая рука свисала. Макото тоже был там, казался целым и здоровым, несмотря на битву, в которой они только что участвовали. Все они были залиты кровью. Не хватало только Сена. Акире хотелось бы увидеть его еще раз. И Рэй. Было бы хорошо снова увидеть ее. Мысль о ней заставила его улыбнуться.

— Мы выиграли?

Рю заговорил в тишине, отвечая на вопрос Акиры:

— Ваше королевство будет в безопасности. Макото договорился с азарианцами. Ни о чем другом не беспокойся.

Ответ Рю смутил Акиру. Было достаточно простого «да». Что-то случилось, но если Рю сказал, что Королевство в безопасности, и все были здесь, Акира ему верил. Больше ему ничего не нужно было знать.

Акира снова повернулся к клинку дня.

— Я хочу, чтобы ты исцелил капитана Юна, когда я умру. Он заслуживает твоей заботы больше, чем я.

Он увидел, как на глазе Юна выступила слеза. Клинок дня поклонился.

— Как пожелаешь.

Юн шагнул вперед, и Акира увидел, что его капитан был смущен. Он улыбнулся.

— Юн. Ты сделал все, что мог, чтобы защитить меня от меня самого. Не стыдись. Ты был лучшим капитаном стражи, о котором я мог мечтать. Если бы я мог поклониться тебе, я бы сделал это. Спасибо.

Юн потерял контроль над своими эмоциями. Слезы потекли по его лицу, и его тело трясли рыдания. Даже Акира заплакал, увидев, как плачет такой сильный мужчина. Через несколько секунд Юн взял себя в руки и выпрямился. Он не стал вытирать слезы с лица.

— Для меня было честью служить тебе. Я не мог и мечтать о лучшем короле. Я буду скучать, Акира.

Акира засмеялся, закашлялся кровью. Клинок дня недовольно посмотрел на него. В конце концов, чтобы назвать его по имени, Юну потребовалась его неминуемая смерть. Их взгляды встретились, и больше нечего было сказать. Юн отступил в дальнюю часть палатки, где вытер слезы.

Следующим подошел Макото. В глазах великана была печаль, но он хорошо сдерживался.

— Спасибо тебе за все. Я всегда буду чтить твою память.

На этот раз прослезился Акира. Он был удостоен чести командовать такими умелыми и сильными людьми.

— Это было честью для меня. Если у меня еще есть власть… — Акира огляделся. Был ли он все еще королем? Макото кивнул.

Акира начал снова:

— Тогда я повышаю тебя до командующего оставшимися силами. Ведите их хорошо, как ты умеешь, и Королевство снова станет сильным. Для меня было честью работать с тобой.

Макото поклонился и тоже отошел к краю палатки.

Следующим подошел Рю. Акира не знал, что сказать молодому клинку ночи, и когда он посмотрел ему в глаза, то увидел там что-то новое, чего не было раньше. Это было больше, чем грусть. Это была глубокая печаль. Акира в глубине души знал, что Рю сделал что-то, что изменило его. Что-то, что он будет носить с собой всю оставшуюся жизнь.

— Что ты сделал?

Взгляд Рю встретился с его.

— Все, что было необходимо.

— Ты расскажешь мне?

Рю на мгновение задумался и покачал головой.

— Королевство безопасно. Не забирай переживания за живущих в Великий Цикл.

Акира потянулся к Рю, и Рю взял его за руку. Руки Акиры были грубыми, но ладони Рю были еще более мозолистыми. Они встретились взглядами. Акира искал, что лучше сказать, что могло бы выразить то, что он чувствовал. Все казалось неправильным, жалким по сравнению с глубиной его истинных эмоций. Но он не мог придумать, что еще сказать.

— Спасибо за все, что ты сделали.

Рю кивнул.

— И тебе. Пусть твой отдых будет спокойным.

Акира обратился к группе:

— Кто-нибудь, напишите указ. Клинки ночи и дня снова разрешены в Королевстве. Напишите, и я подпишу.

Макото вышел из палатки, чтобы это произошло.

Пока его не было, Морико подошла к Акире. Похоже, она не очень хотела этого, но все остальные хотели. Акира улыбнулся. Он плохо ее знал, но если она была с Рю, она была хорошим человеком. Она заговорила с ним:

— Акира, я недооценила тебя, когда мы впервые встретились. Ты хороший человек и хороший король. Я буду скучать по тебе.

— От тебя это очень много значит. Спасибо, Морико, за все, что ты сделала. Я знаю, что ты тоже принесла много жертв ради Королевства, которое тебе не нравится.

Он поманил ее ближе и прошептал ей на ухо:

— Мне не нужно знать, что сделал Рю, но ты позаботишься о нем вместо меня?

Она выпрямилась и кивнула. Хорошо, что у Рю был кто-то, кто за ним присмотрит.

Казалось, что делать было больше нечего, но Рю сказал:

— Тебе следует увидеть кое-кого еще, Акира. Мы дадим вам минутку.

Все вышли из палатки. Клинок дня, клинки ночи, даже капитан Юн. Он остался совсем один, но затем в палатку прошла Рэй.

Акира мог бы поклясться, что его сердце екнуло. Он смотрел на ее ребенок, округленный, с ребенком. Вывод был только один, но он не мог в это поверить.

— Когда?

Она улыбнулась, и Акира увидел, что она повзрослела за месяцы, пока он ее не видел.

— Думаю, перед самым отъездом.

Внезапно его поразила грандиозность того, на что он смотрел. Прямо перед ним был наследник Королевства, ребенок клинка ночи и короля.

— Этот ребенок — будущее. Он объединит нас раз и навсегда.

Акира не мог подобрать слов. Он не ожидал, что в конце жизни обнаружит, что у него есть ребенок.

— Это сын, — сказала Рэй с улыбкой.

Акира нахмурился, небольшое усилие заставило его поморщиться.

— Откуда ты знаешь?

— У нас есть свои способы понять.

Акира не был доволен ответом, поэтому она продолжила:

— Разные полы обычно излучают разную энергию. Я чувствую жизнь внутри себя, и могу заверить тебя, что это будет мальчик.

Волна печали захлестнула Акиру. Он всегда руководствовался в первую очередь потребностями своего королевства, но всегда была часть его, которая хотела создать семью. Теперь, в конце жизни, у него наконец-то появился шанс. По его лицу текли слезы.

— Хотел бы я быть рядом, увидеть, как он вырастет. Хотел бы я проводить с тобой больше времени, помочь тебе воспитать его.

Рэй успокоила его:

— Все нормально. Я знаю, какой ты. Я выращу его как клинка ночи, и он узнает силу своего отца.

Акира принял решение.

— Ты вырастишь его и как короля, — он позвал всех, кто вышел из палатки. Они вошли. Он понял, что Рю и Морико уже знали, но это удивит Макото и Юна. — Рэй вынашивает моего сына, — заявил Акира, тон не принимал возражений. — Я решил, что мой ребенок не вырастет бастардом в новом Королевстве. Я знаю, что нас ждет неопределенное будущее, но вы можете принять это и поступать по своему усмотрению. Настоящим я завещаю все свои титулы и всю свою землю моему сыну. Пока он не достигнет возраста, когда он готов править, я прошу, чтобы Сен действовал в качестве регента вместо меня. Макото, выпиши указ.

Его генерал и капитан были очень удивлены, и Акире нравилось смотреть на выражение их лиц.

— Все хорошо. Возможно, он сможет стать тем, кто, наконец, преодолеет разрыв между клинками и жителями Королевства. Юн, Макото, пожалуйста, защитите его и обучите. Сделай его достойным короны.

Они поклонились Акире, и он жестом прогнал всех из палатки, кроме Рэй.

— Спасибо, Рэй. Ты дала мне надежду на пути в Великий Цикл.

Рэй обняла его, это было неловко, когда он лежал на койке, но Акира оценил этот жест. Она держала его крепко, и он дорожил последними моментами рядом с ней.

— Рэй, ты останешься со мной до конца? — его охватил внезапный страх. Он не хотел умирать. Он не был готов уйти, уже нет.

Она кивнула.

— Да. Мы все будем.

Она села рядом с ним и положила его голову себе на колени. Было больно от движений, но он не мог придумать лучшего способа провести последние мгновения.

Рэй позвала всех обратно. Все они опустились на колени у койки Акиры и вместе говорили о бессмысленных вещах. В какой-то момент Макото заставил Акиру подписать и поставить печати на указы, которые он попросил написать. Акира разглядывал каждое лицо, чтобы унести воспоминания с собой. В глазах вокруг него была печаль, но была и надежда. Он слышал, что качество жизни определяется качеством жизни окружающих. Он соглашался.

В тот вечер, когда солнце начало садиться, все еще были рядом с ним. Но он устал. Устал сильнее, чем когда-либо. Его дух был легким, но его тело было невыносимо тяжелым. Он привлек их внимание, прерывая разговор о различных стилях меча.

— Всем спасибо. Теперь ваша работа — руководить Королевством.

Его комментарий был встречен торжественными кивками, но когда стало ясно, что он не собирается ничего добавлять, они возобновили разговор, зная, что именно этого он хотел.

Мир медленно исчезал, его мир нежно поглощался тьмой и тишиной. В последние мгновения жизни ему казалось, что он чувствовал, как все Королевство выдохнуло с облегчением. Они были целы и целы после тысячи циклов. Возможно, это было на самом деле. Возможно, это было в его голове. Так или иначе, он умер с улыбкой на губах.

ЭПИЛОГ

Той осенью дел было много. Макото проработал детали договора о мире в дни после нападения клинков ночи. Азарианцы не вернутся в Азарию, но этого и не ожидали. Макото знал, что они были слишком сильны, чтобы их вытеснить, и земли было предостаточно. Азарианцам было разрешено селиться там, где они хотели, при условии, что земля не использовалась другими.

В обмен азарианцы согласились подчиняться законам Королевства и правосудию короля. Рю боялся, что это будет трудный переход, но некоторые группы клинков ночи начали возвращаться в Королевство, и многие из них брали на себя роль стражей. Они обеспечат мир в эти неспокойные дни.

После битвы с клинками ночи и последующей атаки клинков на Собрание осталось мало охотников. Те, кто остались, присоединились к кланам и помогали им восстановиться. Рю и другие клинки ночи, которые могли чувствовать на расстоянии, настороженно следили за ними.

После споров Рю и Морико решили в последний раз посетить хижину Шигеру. Это было недалеко от места Собрания, и Рю хотел увидеть дом, в котором вырос.

Возвращение в хижину открыло для Рю множество воспоминаний. Он провел два дня, просто бродя по окрестному лесу с Морико. Он много думал о Шигеру. Мужчина отдал все ради мальчика, которого спас от бандитов. Рю вспоминал те ранние дни, гадая, что Шигеру подумал бы о нем сейчас. Его наставник тоже нес тяжелое бремя. Понял бы он?

Когда Рю был старше, Шигеру сказал ему, что ему суждено сделать что-то великое. Рю не был так уверен. Он вернул клинков ночи, но и устроил резню. Это было далеко от легенд, о которых он мечтал в детстве. Он был бы счастлив раствориться в безвестности.

Морико была радостнее, чем Рю когда-либо видел ее. Ей нравилось в старом лесу. Ей всегда там нравилось. Он все еще был немного удивлен, что она хотела уехать на остров, где было мало деревьев. Иногда он думал попытаться убедить ее остаться, но знал, что его усилия будут напрасными. Ее сердце было настроено вернуться на остров, и даже ему пришлось признать, что он начал признавать мудрость ее решения.

Он не знал, что делать с хижиной. Часть его хотела сжечь дом, сжечь любую связь с прошлым. Он был готов к новому старту. Но Морико возразила. Хижина была важна для них обоих. Рю вырос там, и они с Морико прожили там вместе несколько лет. Это было почти как дом для них в Королевстве.

Вместо этого они хорошо очистили хижину, забрали вещи, которые хотели сохранить. Они собрали то немногое, что осталось в их саду, и подготовили почву для всех, кто мог вернуться. Они оставят хижину в первозданном виде. Вряд ли кто-то еще наткнется на хижину, но если они это сделают, она может стать домом и для кого-то другого.

Тепло попрощавшись, они вышли из хижины и пошли к реке. Рю оплатил плавание на лодке по реке в Хайгейт. Они хотели сначала вместе исследовать Королевство, но отказались от этого. Приближалась зима, и скоро добраться до острова будет намного сложнее. Они двигались быстро и через несколько дней были в Хайгейте.

Рю был рад видеть, что жизнь в Королевстве постепенно возвращалась к новой норме. Многие люди еще жили в монастырях, но каждый день они возвращались. Новости о клинках ночи распространялись, и хотя никто из них не носил черное на людях, можно было слышать шепот. В шепоте был страх, но была и надежда. Клинки ночи спасли армию в их последней битве против азарианцев, и слухи об их деяниях начали распространяться. Рю гадал, сколько времени пройдет, прежде чем люди узнают о других событиях того вечера.

Хайгейт тоже возвращался к тому городу, каким был до войны. На восстановление потребуется больше времени, но процесс только начался. Рю и Морико наслаждались вкусной едой, и Морико неохотно признала, что ничего вкуснее она еще не пробовала, это было гораздо лучше, чем еда в таверне в последний раз, когда они проезжали мимо.

На следующий день они нашли корабль на остров. Они задержались из-за шторма, но без происшествий прибыли на остров. Они сделали свою хижину на острове домом, дни шли, и они пытались начать новую жизнь.

* * *

Однажды ночью, больше месяца спустя, Рю и Морико спали, но оба проснулись от ощущения, что кто-то бежит к их хижине. Рю почувствовал, что это была Рэй, и его сердце сжалось. Была только одна причина, по которой она прибежала бы сюда в это время ночи. Он посмотрел на Морико и увидел понимание в ее глазах.

К тому времени, как Рэй добралась до их хижины, они оба были уже одеты и встали. Она была готова родить в любой день и двигалась медленнее, чем раньше. Ее взгляд сказал все, но она все равно сообщила:

— Он умирает. Он хочет видеть вас обоих.

Они быстро направились к хижине Тенчи, неотличимой от других на острове, несмотря на его положение. По дороге Рю задал вопрос:

— Рэй, откуда он знает, что умирает? Что-то случилось?

Рей ответила, не оглядываясь:

— Возможно, вы уже поняли это, но линия, разделяющая клинок дня и ночи, довольно неоднозначна. В общем, клинки ночи способны манипулировать чувством снаружи, а клинки дня — внутри. Но нет никаких правил или естественных законов, которые мешали бы делать и то, и другое. Как правило, это естественное ограничение, с которым мы все сталкиваемся. Тенчи может использовать чувство обоими способами, по крайней мере, до некоторой степени. Он чувствует, что происходит с его телом, и знает, что умирает.

Морико сказала:

— Если он чувствует, что происходит, разве он не может исцелить себя?

Улыбка Рэй была грустной.

— Исцеление не длится вечно. Клинки дня могут лечить, но не могут обмануть смерть. Я почти не сомневаюсь, что его жизненная сила, особенно учитывая его возраст, во многом обязана постоянному самоисцелению. Но никто не живет вечно.

Рэй остановилась у двери Тенчи.

— Это все, что я могу сказать. Он уже сказал мне свои последние слова, — она взглянула на Рю, он не смог понять взгляд.

Рю и Морико вошли в хижину Тенчи. Дом был пустым, как всегда, в нем было только самое необходимое для жизни.

— Заходите, — голос Тенчи был сильным. Рю не этого ожидал, но подозревал, что Тенчи с новыми знаниями будет давить на себя до самого конца. Он уйдет сильно и быстро. Уважение Рю к старику только усилилось.

— Рад видеть вас обоих. Спасибо что пришли.

Рю невольно заплакал.

— Я буду очень скучать.

Улыбка Тенчи была грустной, но широкой.

— И если честно, я тоже буду очень скучать по вам обоим. Ваше присутствие здесь не всегда утешало, но вы изменили наше будущее, и я всегда буду благодарен за это.

Тенчи пристально посмотрел на Морико.

— Морико, пожалуйста, позаботься о Рю. Ты не хуже меня видишь, что он еще не исцелился, но если кто и может ему помочь, так это ты. Не отказывайся от него.

Морико кивнула, слезы текли по ее лицу.

— И последнее предупреждение. Умение, которым ты обладаешь, которое делает тебя такой опасной, несет в себе опасность. Ты не первая с этим талантом, и я думаю, не будешь последней, но я не знаю никого, чей талант превосходит твой, живого или мертвого. Твоя способность уходить так далеко внутрь себя и постоянно жить там, это может заставить человека отрезать себя от мира. Я знаю, что ты уже борешься с этим, но не сдавайся. Это хорошее место, сколько бы зла здесь ни происходило.

Морико низко поклонилась, слезы текли из ее глаз. Рю не понимал, что именно ей говорил Тенчи, но это сильно повлияло на нее.

Морико отошла, и Тенчи посмотрел на Рю.

— Рю, я не встречал никого с такой силой, как ты. Ты уже лучший воин, которого я когда-либо встречал, и ты можешь развиваться еще много лет. Не позволяй силе вскружить тебе голову. Продолжай учиться и оставайся скромным. Подойди сюда.

Рю сделал это, и Тенчи протянул руку. Рю взял его ладонь, и мир пропал. Он сразу узнал технику. Он и Тенчи были едины. Так он научился чувствовать на расстоянии.

Тогда он просто усваивал один навык, но когда он коснулся руки Тенчи на этот раз, он испытал все. Часть его разума понимала, что Тенчи вкладывал в него навыки так быстро, как только мог, но для него это был хаос. В один момент он почувствовал, что мог заблокировать чье-то ощущение расстояния, в другой момент он почувствовал, как дергается каждый мускул его тела. Умение за умением впитывались в его сознание. Потом все закончилось. Он отшатнулся.

Тенчи ухмыльнулся, хотя было очевидно, что усилия ему было тяжело.

— Сейчас ты этого не поймешь, но с обучением все элементы должны соединиться, и ты сможешь поражать других. Мы так многого не знаем. Ты сказал мне, что думал навсегда спрятать меч в ножны, но я прошу тебя не делать этого. Возможно, тебе больше никогда не придется убивать. Я надеюсь ради тебя, что не придется. Но меч — это инструмент, который освещает все другие учения и философию. Продолжай учиться. Продолжай расти. Пусть твои знания станут маяком для будущих поколений. И покажи другим старикам, сколько им еще предстоит узнать.

Рю улыбнулся, но Тенчи стал серьезным.

— Рю, я знаю, что ты все еще недоволен тем, что сделал. Я понимаю. Я тоже. Я не могу помочь тебе обрести покой, но ты должен. Найди его и двигайся дальше, иначе он будет вечно терзать тебя.

Рю кивнул сквозь слезы, и Тенчи снова заговорил:

— Позовите Рэй.

Морико ушла за Рэй. Две женщины помогли ему встать, они вместе медленно пошли. По его указу они вышли из хижины и сели снаружи. Солнце поднималось на востоке.

— Я просто хочу увидеть последний рассвет. И тогда я отпущу.

Солнце медленно вставало, сияя на океане, сжигая ночь.

Тенчи посмотрел на каждого из них по очереди.

— Мне повезло. Я умираю в компании троих, которых люблю больше всего, наблюдая за прекрасным восходом солнца. Спасибо.

Они смотрели, пока солнце полностью не поднялось над горизонтом. Вокруг них остров медленно оживал. Тенчи улыбнулся. Он огляделся и глубоко вдохнул. Рю увидел, что его лицо было сухим, и он был спокоен.

Тенчи закрыл глаза и ушел.

* * *

С тех пор, как Тенчи умер, прошел год. Рю все еще часто думал о нем, но горе с каждым днем ​​становилось все более терпимым. Морико была постоянно с ним, за что он был безмерно благодарен. Были и хорошие, и плохие дни, но он вряд ли смог бы пережить плохие дни без нее.

После смерти Тенчи они спросили Рю, хотел ли он войти в совет или стать главой острова. Они спросили и Морико, но оба отказались. Морико не интересовало руководство клинками ночи, и хотя Рю был заинтересован, он не считал себя достойным места лидера. Еще нет.

Выборы состоялись, и неудивительно, что Шика их выиграла. Поддержка возвращения в Королевство была на высоком уровне; но потом Шика долго пыталась убедить их, что нужно действовать по шагу. Это была настоящая перемена для женщины, которая была готова пойти почти на все, чтобы вернуться в Королевство.

И Рю, и Морико дали Шике много советов. Они выросли в Королевстве, и в сочетании со знаниями Морико об азарианцах можно было ответить на множество вопросов. Даже если они не отвечали за остров, их знания и советы руководили многими решениями совета.

Кроме того, жизнь стала предсказуемой. Рю и Морико продолжали тренироваться каждый день. Рю искал учителей среди старейшин и книги в библиотеке. Никогда раньше он так много не читал. Морико сказал ему, что он становился мягким. Он не согласился, но никто не спорил, что жизнь стала намного проще, чем когда-либо.

Конечно, Тенчи был прав. Рю получил от него знания и усваивал быстрее других. Его база знаний росла быстрее, чем кто-либо ожидал, и он уже разрабатывал техники, которые раньше считались невозможными. Когда он не тренировался или не учился, Рю часто пытался передать знания другим. Он также пытался разработать новый стиль владения мечом на основе всего, что узнал.

Отношения с Королевством продолжали развиваться. Рэй стала послом клинков в Королевстве, и все больше и больше из них перебирались на землю, откуда они когда-то были изгнаны. Прогресс был медленным, и только влияние Рэй и мудрость Сена не позволили всей идее рухнуть. Ситуация была деликатная, и это будет надолго. Чтобы отвернуться от более тысячи лет традиции, потребуется несколько жизней.

Азарианцы сближались с жителями Королевства шаг за шагом. Большинство кланов нашли места для поселения, и хотя конфликты все еще были обычным явлением, не было вспышек насилия, достаточно сильных, чтобы поставить под сомнение договор. Доржи стал неофициальным послом кланов, и он и Сен часто общались.

Монастыри исчезали с лица земли. Когда война закончилась, Сен отрезал их от своей казны. Их целью была защита земли от клинков ночи, но теперь, когда клинкам было разрешено вернуться в землю, для них больше не было причин. Некоторым монастырям удавалось выживать на общественные пожертвования, а некоторые из них стали рассадниками недовольства, но Сен и клинки ночи пристально за ними следили.

Рэй родила сильного мальчика. Она назвала его Акирой, и ребенок действительно был ребенком нового мира. Он знал свое наследие клинка ночи, и Рю уже пообещал обучать его лично. Сен обучал его путям Королевства, и Доржи был готов научить его путям азарианцев. Он был будущим, и все это знали.

Самое главное, что Морико наконец-то была счастлива. Она была рада быть на острове и в безопасности от зла ​​и преследований. Королевство было безопаснее, чем когда-либо для клинка ночи, но все же было намного опаснее, чем остров. Ее живот стал расти, и Рю был одновременно рад будущему и побаивался.

Несмотря на то, что все наладилось, Рю все еще чувствовал недовольство. Снова и снова он пытался понять, что его беспокоило, но это чувство было слишком размытым, чтобы его можно было легко уловить. Когда, наконец, он понял, это произошло в одно мгновение.

В большинстве случаев он не думал о войне или о той роли, которую играл. Прошел год, а жизнь продолжалась. Но он не мог спрятаться от чувства вины. Хоть он поступил так, как было необходимо, он не был уверен, что это было правильно. Ему нужно было найти искупление.

Не зная, что делать, он решил писать, чтобы попытаться разобраться в случившемся. Он написал о своей жизни, как он стал человеком, который мог принять решение убить столько людей. У него не было ответов. Как бы долго он ни думал об этом, он не смог бы найти другое решение в ту ночь. Возможно, когда-нибудь кто-то прочитает его слова, научится на его ошибках и найдет лучший путь. Этого было мало, но, может, этого могло хватить.

Он не был писателем. В некоторые дни слова давались легко, в другие дни казалось, что он вытаскивает желудок через рот. Но он упорствовал, обдумывая свою жизнь и свои решения каждый день.

Однажды Морико подошла к нему, когда он писал. Он еще не давал ей читать то, что написал, но подходило время, когда он это сделает. Он поднял глаза, улыбнулся и погладил ладонью ее живот. Клинки сказали, что девочка родится примерно через два месяца.

— Как написание?

— Медленно, но я почти закончил. Не знаю, предотвратит ли это еще одну трагедию, но это может стать советом.

Морико согласно кивнула. Они говорили об этом сотни раз, и она всегда его поддерживала. Это значило для него больше, чем она думала.

Она нежно потянула его за руку, и вместе они пошли к краю плато. Солнце садилось, кроваво-красное на фоне надвигающегося шторма. Они держались за руки и смотрели, как солнце садится за горизонт, накидывая одеяло тьмы на землю и море. Рю посмотрел на Морико и в свете звезд увидел ее улыбку. Он улыбнулся в ответ и перевел взгляд на море, наслаждаясь обретенным покоем.