Ветер с Днепра

РАЗДЕЛ ШЕСТОЙ, в котором лирично повествуется об очень занятом председателе колхоза и о происшествии со знаменитым гусем. В этом же разделе впервые появляется рваный ботинок

С первых дней пребывания у деда и бабы Олеся жадно набросилась на природу. Может, это немного неудачное выражение, может, лучше сказать — жадно принялась ощипывать природу. В поле нащипала огромный букет васильков и темно–лиловых топориков. Наталья показала, как из топориков можно сделать маленькие веночки, а из цветка дикой розы «барышню» в юбочке из бледно розовых лепестков. «Нащипала» Олеся также каких–то желтых и темно–красных цветов. Именно с этими цветами и случился конфуз. Увидел их у Олеси Кузька и спросил:

— Вредителей уничтожаешь?

— Как?

— А так. И даже очень просто. Этот желтый — осот, а красноватый — куколь[4]. Самые злобные враги наших полей.

— Да это же… цветы!

— Красивые цветы, а мы с ними каждый год боремся. С корнями их удаляем. Гадина, а не цветок. А это — васильки и топорики. Давай я отнесу в хату–лабораторию. Там у нас еще неполная коллекция сорняков!

Эти нежные лепестки, эти цветы — это сорняки! Аж больно стало и даже обидно — обманули! Такими скромными и хорошими притворились, а вот — пожалуйста, вредители сорняковичи, пожалуйста, займите свое место в коллекции!

Таким было первое знакомство Олеси с природой в поле. Потом она познакомилась с большой лягушкой и узнала, что эту лягушку зовут — кракогуз и что она может прыгнуть и впиться в глаза. А еще на берегу есть такие длинные камешки, похожие на палец или на острую пулю, их название — крысы. С них можно ножом наскрести белого порошка, и тот порошок хорошо заживляет раны.

Таких обычных вещей не знала Олеся! Зато ее авторитет очень вырос среди детей, когда она сообщила, что видела живого слона и живехоньких белых медведей. В колхозе не было зоопарка, а в городе из колхозных пионеров были только Кузька и Павлик.

Вскоре случилось небольшое, но интересное событие, в котором приняло участие три существа и несколько пионеров, и благодаря этому событию авторитет Олеси вырос еще выше.

Евгешка плохо закрыл дверцу в загородке для гусей. Гусь Капитан Капитаныч (первое существо) вышел из своего помещения на свободу. Тут где взялся Куцак (второе существо) и, весело рыча, погнал первое существе (то есть Капитана Капитаныча) просто к реке, где жило третье существо, о котором узнаете чуть ниже.

Евгений узнал о бегстве своего питомца и увидел его уже на Днепре. Гусь плавал на воде, где очень глубоко, к тому же добраться до него было почти невозможно из–за того, что берег в том месте был высокий и крутой. Куцак лаял на Капитана Капитаныча с кручи, а Евгений на утесе же беспомощно размахивал руками.

И вдруг со знаменитым гусем случилось что–то непонятное. Он испуганно вскрикнул и с ужасом начал бить крыльями о воду. Что–то неумолимо влекло Капитана Капитаныча на дно. Евгешка начал звать на помощь. Он кричал так громко, как будто его самого тянул за ногу водяной черт.

Первым услышал крик Евгения Быцык, который недалеко удил рыбу. Он немедленно прибежал на место происшествия, а вскоре за ним появились Олеся, Наташа и Павлик.

— Сом! — воскликнул Быцык — его тянет сом!

Это действительно был сом, третье из трех существ, участников этого события. И бесспорно, это был тот страшный сом, которого видел дед Галактион в начале этой повести.

— Спасайте, спасайте его! Капитан Капитаныч! — чуть не с плачем умолял Евгешка.

— Прыгай в воду! Быстрее прыгай! — крикнула Олеся.

— Не… не могу… Но… ногу вывихнул! — аж побелел Евгений от одной мысли прыгнуть с кручи в Днепр.

Тем временем водяное чудище уже побеждало свою жертву. Гусь терял силы, удары его крыльев о воду становились все слабее, еще несколько минут — и гордая белая птица исчезнет под водой.

И в этот момент голубая майка метнулась с кручи.

— Олеся! — испуганно вырвалось у Павлика. Он на ходу сорвал с себя рубашку и прыгнул за девушкой вниз.

На этом надо поставить точку и закончить раздел. Можно также поставить три звезды (вот так — ***) и дальше рассказывать о чем–то другом. Так делают многие авторы, чтобы заинтересовать читателя, чтобы он с нетерпением ждал, чем же, наконец, закончится событие.

Мог бы так сделать и я. Ведь событие оборвалась на очень напряженном моменте — городская, неопытная пионерка прыгнула с высокого обрыва в днепровскую пучину, прыгнула навстречу водяному страшилищу. Утонет Олеся или нет? И если ее даже спасет Павлик, как они вылезут на обрывистый берег?

Нет, дорогие читатели, события нарастают такими темпами, что не хватает времени отвлекать ваше внимание. Вы сейчас же узнаете, чем закончился прыжок Олеси и Павлика.

Наталья, Быцык и Евгешка, затаив дыхание, следили за тем, что происходит на воде. Первый испуг сменился восторгом, когда пионеры увидели, как уверенно и быстро поплыла Олеся. Она плыла прямо к гусю, за ней спешил Павлик. Это была большая неожиданность — горожанка плывет, как лучший пловец!

До Капитана Капитаныча Павлик и Олеся приблизились почти одновременно. С кручи было видно, как они оба начали бить руками и ногами об воду, чтобы прогнать обидчика. Вскоре освобожденный гусь был в руках отважных пловцов. Тогда Быцык сорвался с места и быстро побежал берегом. Он появился на лодке, спеша на помощь товарищам.

Еще десять–пятнадцать минут, и они были на берегу.

— Я совсем про лодку забыл, — сокрушался Быцык — а она же тут недалеко была, я на ней рыбу удил!

У гуся была немного повреждена нога.

— Большой сом, друзья! — сообщил Павлик. — Я видел, как он мелькнул хвостом.

— Ну, я же… Я же его… — лихорадочно зашептал Быцык. — Неужели так и не поймаю?..

Наталье пришлось лечить две ноги — гусиную и человеческую.

— Садись, Жень.

Евгений послушно сел.

— Какую ногу вывихнул?

— Вот эту… нет, эту…

— Ладно.

Наталья так дернула парня за ногу, что он аж грохнулся головой в песок.

— Ну, как?

— Ой, ничего. Немного легче.

Евгешка взял гуся на руки и, делая вид, что до сих пор хромает, медленно пошел в село.

— Олеся, — восторженно сказал Павлик. — Олеся!

И он дальше ничего не сказал. Только Наталья добавила:

— Да у нее же отец водолаз! Забыли? Все моря прошел насквозь!

История с этим прыганьем не осталась без последствий. Она натолкнула Олесю на интересную мысль. Вскоре в Млинках не было ни одного пионера, который бы не знал о водной вышке. Идею построить в колхозе такую вышку для прыжков в воду наиболее горячо встретил Павлик.

— Ой, как же хорошо, Олесь, ты придумала! Вы будете прыгать, а я на водоходе вблизи буду ездить, буду спасать утопающих!

— Ты еще сначала сделай его! — не удержался Кузька. И, взглянув на Олесю, замолчал.

Одно только беспокоило ребят: где достать строительный материал? Неожиданно в этом вопросе помог дед Галактион.

— Вот что я вам скажу, детвора. В колхозе, за домом правления, лежат хорошие горбыли. И досок там — уйма! Попросите у Иосифа Максимовича. Он даст. А меня за совет на водоходе вашем покатайте…

— Ты клепку с головы потерял? — набросилась баба Лизавета. — На водоходе! Как маленький, ей–право, как маленький!

— Баба, — строго ответил дед Галактион. — Я шестьдесят лет ездил на волах. Дай хоть на старость поеду на машине!

Итак, две вещи интересовали с тех пор ребят, — только о них и разговоров было, — водоход и вышка. Павлик должен оживить темпы своей работы и закончить водоход, а тем временем надо построить вышку. В изобретение Павлика еще не все верили, у некоторых пионеров жило в сердце сомнение — ничего не получится у Павлика, глупости! Другое дело — вышка! Все будут учиться прыгать с нее и, возможно, выучатся когда–то на водолазов, как Олесин отец. Каждому хочется побывать на морском дне.

Одного Евгешку не привлекали такие блестящие возможности. Во–первых, прыгать страшно, во–вторых, быть водолазом страшно; в-третьих, пусть прыгает тот, кто глупее, а он, Евгешка, принципиально против вышки.

Тем временем, когда Павлик увеличил темпы и в четвертый раз переделывал водоход и когда выбирали делегацию к председателю колхоза, чтобы он дал строительный материал, тем временем Кузька настойчиво, упрямо пытался разоблачить хулигана. Кто ударил Олесю камнем и отнял у нее платок с пряниками?

Дважды бегал Кузька в лес, обыскивал чуть ли не каждый куст, на каждой тропе присматривался к следам, подбирал окурки, бумажки… И наконец, нашел кое–что чрезвычайно интересное.

В тот же день Кузька прибежал прямо к Евгешке.

— Хулигана нашел!

— Где? Где же он? — спросил, немного бледнея, Евгешка.

Кузька торжественно вытащил из–за пазухи старый дырявый башмак.

— Вот он, хулиган! Сейчас все тебе расскажу.

И пока он будет рассказывать Евгешке, я расскажу вам, как пионерская делегация ходила к председателю колхоза и что из этого вышло. Но перед этим небольшое лирическое вступление. Если кто не любит лирики, может пропустить это место и читать строк на двадцать ниже.

Председатель колхоза Иосиф Максимович Макота стоял посреди поля. А вокруг волновался пшеничный океан. И не было в том океане ни синих васильков, ни осота, потому что, не бывает этой пакости в пшенице после прополки. С поля видно, как блестит внизу синим лезвием Днепр, а по Днепру пестрят лиловые леса и желтые песчаные косы. И не пели над хлебами звонкоголосые жаворонки, потому что они поют ранней весной. Но зато стрелами носились ласточки и вообще было прекрасно, даже без жаворонков.

Прекраснейший был хлеб. Пшеницы стояли густые, стояли высокой зеленой стеной. И когда сорвал Иосиф Макота полный колосок и положил себе на ладонь, он убедился, что дней через пятнадцать непременно начнется жатва, а если солнце будет ежедневно так припекать, то даже раньше.

Макота быстро вскочил на коня и погнал в колхоз, потому что две жатки до сих пор стояли неисправные.

На этом кончается лирика, потому что, прибежав с поля, Иосиф Макота остановился у кузницы и крикнул:

— Быстрее, ребята, быстрее, быстрее! До жатвы надо успеть, надо проверить! Ремонт, ребята, ремонт!

И он сам начал щупать в жатке каждый винтик, а жатки стояли, подняв вверх грабли, как раковые клешни. И кузнецы сильнее ударили молотом, и мех запыхтел чаще. И Василий, пионервожатый, лег на спину возле жатки и принялся стучать зубилом, что–то ремонтируя.

Именно в эту минуту перед Иосифом Максимовичем появились делегаты.

— Ну как, ребята? Растем! — крикнул из–под брюха жатки пионервожатый.

— Растем! Растем! — ответил хор звонких детских голосов.

— Ну, красота. Но яблок сегодня у меня нет. Не тряс яблони. Некогда…

— Кто растет? Какие яблоки? — быстро повернулся к детям председатель колхоза.

— Это мы растем, Иосиф Максимович, — ответила Олеся. — И нам надо построить водную вышку. Дайте нам древесины, мы хотим прыга…

— Какая вышка? Какая древесина? Пионеры хорошие, жатва скоро… Жатва! Понимаете?

— Иосиф Максимович, — отозвался пионервожатый. — Дайте им древесины. Обязательно дайте. Жатва жатвой, а вышка тоже нужна для детей. Физкультура. Понимаете? Они хотят прыгать в воду. Верно, ребята?

— Василий, голубчик, — ударил руками о полы председатель колхоза, — и ты как маленький? Разве нельзя прыгать через веревочку, через обруч, через колоду?

— Нам надо, чтобы было высоко, Иосиф Максимович! — ввернул словечко Пронька.

— Высоко? Чтобы убиться? А? Вам хочется высоко? Ну и прыгайте! Разве нельзя прыгать с забора, с дуба, с шелковицы, с вишни, с риги, с ивы, с хаты–лаборатории, с школы, с кручи! Пионеры мои хорошие, после жатвы я вам три вышки поставлю — на Днепре, на пруду, на море!

Тут все услышали невероятный топот. Кузьке показалось, что это бежит стадо слонов, пробираясь сквозь джунгли. Топот приблизился, и все услышали тяжелое дыхание. Это был толстый зоотехник Иван Иванович. Он схватил председателя колхоза за рукав и крикнул:

— Иосиф Максимович! Небывалый приплод! Шестнадцать поросят! Пойдемте!

— От какой?

— Матильда! Матильда!..

Откуда–то сбоку вынырнула другая фигура. Это был худой и высокий птицевод Нил Нилович (его все в колхозе за глаза звали «Крокодил Крокодилович»).

Он схватил председателя колхоза за другой рукав:

— Иосиф Максимович! Инкубаторы вылупили пять тысяч цыплят! Не справлюсь! Дайте помощников!

Толстый и низенький зоотехник и высокий худой птицевод с силой потащили Иосифа Максимовича в разные стороны.

И тут звонко заржал рыжий конь с белой звездой на лбу, и с него на ходу соскочил на землю завхоз Дмитрий Гаврилович, ему уже не за что было ухватиться — в оба рукава председателя колхоза крепко вцепились птицевод и зоотехник, и поэтому завхоз только крикнул:

— Тракторы! Тракторы! Тракторы прибыли! Тракторы, Иосиф Максимович!

— Нам древесину! Вышку! Нам физкультуру! — хором воскликнули Олеся, Пронька и Павлик.

— Некогда сейчас, дорогие пионеры! Некогда! Шестнадцать поросят! Пять тысяч цыплят! Новые тракторы!

И Иосиф Максимович Макота быстро исчез вместе с завхозом, с толстым зоотехником и с худым птицеводом.

Пионерская делегация ушла от председателя колхоза далеко не в розовом настроении. Как все хорошо складывалось — вышка, водный спорт, водолазы, затопленные корабли, и вдруг — Иосиф Максимович не дает древесины! Иосиф Максимович так занят, что никак не может найти для пионеров свободной минуты! Правда, он обещал поставить аж три вышки, но когда это будет? Неужели разобьются все мечты?

И когда вот так Олеся, Павлик и Пронька сидели на перелазе и рассуждали, что же делать дальше, прибежал с рваным ботинком Кузька. Вы уже, наверное, заметили, что этот «следопыт» не приходит, а прибегает.

— Павлик! Пронька! Давайте ноги!

— А что случилось?

— Очень просто, этот ботинок я нашел в лесу. Его, наверное, потерял хулиган. Тот самый, что тебе, Олеся, нахулиганил. Кому придется по ноге, тот и хулиган!

И в одно мгновение ботинок оказался на ноге у Проньки. Методы разоблачения хулигана были у Кузьки решительные и энергичные.

— Нет, Пронька, не ты, — с сожалением констатировал следопыт. — Слишком большой на твою ногу…

На Павлика ботинок не налез, а примерять Олесе, вы же сами понимаете, нет никакого смысла. Кузька побежал от ребят тоже, конечно, в плохом настроении, но в нем еще была надежда: ведь в колхозе еще много–много ног, на которые можно примерять ботинок!

А теперь, дорогие мои читатели, идите тихонько вслед за мной, на цыпочках идите, ибо уже поздняя ночь и весь колхоз спит, и надо, чтобы никто нас не услышал, особенно Евгешка.

Открывайте окно и лезьте в дом. Подходите к кровати и положите себе палец на губы. Тише! Евгешка Зуб не спит. Слышите, как он ворочается с боку на бок и что–то шепчет в темноте? Может, его тревожит пионерская совесть, и он придет завтра к товарищам и честно расскажет, что приключилось с ним в лесу?

Нет, не это. Совсем не это. Евгешка составляет план мести. Вот почему он не спит. Вот почему вертится на кровати. Бывший товарищ и друг, Павлик Голубь, окончательно его предал. Променял Евгешку, безвозвратно променял на Олесю. Новый друг теперь у Павлика.

А из–за дальних ив выплывает луна, ночные сверчки стрекочут неумолчно на огороде, легкая дымка тумана стоит над Днепром. Слышно, как прошел пароход, ночь дышит, теплая ночь, настороженная. Предал Павлик, променял Евгешку. Ну, погоди же ты, держись, Павел, тебя ждет месть!

А на другом краю села не спит Олеся. Окно открыто, и пахнет ночная маттиола, пахнет росистый сад. Уже дважды ходила к Макоти пионерская делегация, просил пионервожатый, просила Олеся. И — понимаете — Иосиф Максимович ежедневно обещает помочь пионерам и каждый день забывает об этом. Понимаете — он так занят, он не может помнить о какой–то вышке!.. Разве здесь спорт на уме, когда жатва скоро? Когда у свиньи Матильды небывалый приплод? Когда инкубаторы вылупили пять тысяч цыплят?..

Не спит Олеся, а мысли, как синие звезды, несутся и несутся неизведанными пространствами. Вышка должна быть! Олеся уже знает, что надо делать. О, она чудесную вещь придумала! Хоть бы скорее утро! Надо немедленно увидеть Павлика, ему первому рассказать про свой план!

Бледнейте, звезды зеленые, прячься, луна ясная, беги, ночной туман! Просыпайся, петух галаган, кукарекай на весь свет, сообщи, что наступает рассвет!