Вик Разрушитель 9

Глава 7

1

Некоторые личности с горячей настойчивостью утверждают, что героям прощаются все прегрешения и безобразия, учинённые за последние несколько лет. Этакая индульгенция от императора. А вот и нет! Я убедился в обратном, когда набрался наглости и позвонил цесаревичу Юрию Ивановичу с одной лишь целью: выяснить, снял ли Его Величество домашний арест, наложенный на княжича Мамонова в приступе гнева? Мне же предстояло ехать к генералу Бирюкову, а при таких обстоятельствах я рискую обрасти ворохом дополнительных проблем, да ещё человека подставлю.

Отец Лиды, тщательно скрывая смущение в голосе, ответил мне через несколько минут. Оказывается, срок моей «отсидки» не аннулируется, и я продолжаю исправляться под бдительным присмотром внешнего наблюдения. Сам бы мог догадаться, судя по функционирующему посту напротив моего особняка.

— Действуем по запасному варианту, — ничуть не расстроившись, сказал я верным «преторианцам», собравшимся в гостиной. Куан, Петрович и Эд выслушали мои планы на вечер, и согласившись с моими доводами, почему я должен шарахаться по Москве, вместо того, чтобы отдыхать или читать учебники. — Эд, подготовь внедорожник для выезда. Со мной поедут Влад, Василий и Игорь. Куан — ты тоже собирайся. В «Аврору» посадим группу сопровождения. Петрович, сам подбери людей.

— Да чего тут думать. Для подстраховки Рахимбека возьми, мага Юру и Грищука, — тут же ответил Сыч. — Только за руль посади Диму Леля. Оказывается, он отличный водитель. Автогонками одно время увлекался.

— Хорошо, — я посмотрел на часы. Маленькая стрелка замерла между восьмёркой и девяткой. — Тогда пора выдвигаться. Маршрут тот же. Я буду ждать на условленном месте.

— Я с вами, Андрей Георгиевич, — Эд был непререкаем. — Вместе с Никанором вас провожу.

Спорить со старшим телохранителем нельзя. Он свою работу выполняет. Я бы через пустырь и в одиночку прошмыгнул, но нельзя нарушать устав, даже если он написан для личников. Поэтому дал время бойцам подготовить технику для выезда и самим экипироваться для сопровождения, а сам поднялся к себе, чтобы переодеться. Не на правительственный приём иду, поэтому предпочёл надеть тёплые штаны, рубашку, связанный мамой свитер, ботинки на толстой подошве. На улице сейчас морозно, а значит, пришло время куртки на гагачьем меху. Ужасно удобная и тёплая. Тёплое кепи завершило зимний ансамбль на выход.

Позвонил Эд.

— Машины выехали, — доложил он. — Через десять минут выходим.

В назначенное время я вместе со старшим личником и Никанором бодро направились через парк и тренировочную площадку к забору, в котором по моему приказу сделали небольшую аккуратную калитку. Всё удобнее, чем каждый раз корячиться, лазая туда-сюда. Причём, со стороны пустыря эту калитку не обнаружить. Она очень искусно «загримирована» под кирпичный забор. Но ничего, рано или поздно я решу вопрос с землёй, и у меня будет полноценный полигон. Илюша Брагин уже ищет хозяина, чтобы уговорить его продать участок.

Мы без спешки дошли до знакомого леса, где недавно спасали славную девушку Катю, и стали ждать своих. Мороз стал усиливаться, по бесконечному чёрному небу скупо рассыпались блестящие точки звёзд и созвездий. Мимо нас в сторону посёлка проехала легковушка, осветив подступивший к дороге кустарник. Мы слились с деревьями, пусть эта мера и была чрезмерной. Всё равно никто нас не видит в глубине леса.

Эд закряхтел, доставая телефон из кармана.

— Они подъезжают, — доложил личник. Видимо, ему пришло сообщение.

Через пару минут по дороге замелькали фары двух автомобилей. Как только внедорожник и «Аврора», идущая следом, как приклеенная, остановились, я тут же появился возле машины и сразу нырнул в тёплое нутро салона, пристроившись к Игорю. Куан сидел у противоположной двери.

— Куда едем? — спросил Влад.

— На Таганку, — ответил я. — Потом точный адрес назову. Погнали. Что там наши надсмотрщики?

— Дрыхнут, — усмехнулся Куан. — Совсем расслабились, на службу забили.

— Их бы Рахимбек в одиночку повязал, — усмехнулся сидевший впереди Василий. — Вояки…

— Ну и ладно, пусть дальше расслабляются, — я откинулся на спинку сиденья. — Влад, ты знаешь элитные алкогольные магазины?

— Знаю парочку, — удивлённо откликнулся водитель. — Как раз один из них по пути на Таганку.

Заявляться с пустыми руками к серьёзному человеку, да ещё поздним вечером — жуткий моветон. Я не знаю генерала Бирюкова так же хорошо, как и Брюс. Но из их прошлого разговора вычленил одну подробность. Выпить в хорошей компании Глава Особой Канцелярии очень любит. Я с ним, конечно, употреблять горячительное не собираюсь, но презент преподнесу.

В вечерний час дороги освободились от бесконечного потока автомобилей, и мы поехали веселее. Вскоре Влад подкатил к сверкающему витринами магазину, уставленными элитным алкоголем, остановился неподалёку. Он же и сбегал за покупкой, потому как мне точно бы ничего не продали, кроме энергетиков. Да только в таких магазинах подобной фигни никогда не бывает.

Влад купил коньяк «Двин» в подарочной коробке чёрного цвета с броской золотистой надписью. Ему даже пакет любезно предоставили бесплатно, в котором эта коробка сейчас и лежала.

Нужный дом мы отыскали быстро. К моему удивлению, он не был ведомственным. Генерал Бирюков жил в обычной пятиэтажке с лепниной по фасаду и широкими окнами. Правда, вход в его квартиру на первом этаже находился отдельно, с торца дома и с ведущей к ней лестницей. Подъезд был ярко освещён двумя уличными фонарями. Массивная дверь оборудована глазком видеокамеры, ещё одна висела на углу дома, направив свой оптический глаз на лестницу. Присутствовал видеофон.

Я взял пакет и направился к двери без телохранителей. Обстучав ботинки об нижнюю ступеньку, чтобы сбить снег с подошв, поднялся наверх и нажал на кнопку видеофона. Интересно, у генерала есть собственная охрана в доме, или он сам открывает дверь?

— Назовитесь, — хрюкнул динамик.

— Княжич Мамонов к Петру Григорьевичу, — ответил я. — По личному делу.

Только не говорите, что генерала нет дома! Мне потом, что, каждый вечер к нему мотаться?

— Княжич? — голос из динамика был наполнен сарказмом. — Ты из какой слободки выполз, парень?

Ах, да, моё одеяние мало похоже на элегантную одежду аристо. Но всё равно обидно. Куртки на гагачьем меху очень популярны в княжестве отца. Там многие носят такие. В ней тепло, тело не потеет, как от искусственных тканей, и даже в сугробе можно спокойно спать, не замёрзнешь.

— Я из тех ворот, что и весь народ, — пытаюсь пошутить, но цели не достиг. Дверь мне открывать не собирались. — Мне бы поговорить с Петром Григорьевичем по одному важному делу. Да и привет от господина Брюса передать…

Наступило томительное ожидание. Что-то загудело, щёлкнуло — и дверь дрогнула, ослабив натяжение. Ура! Я потянул за металлическую ручку тяжёлое полотно и проскользнул в освещённый тамбур, довольно просторный. Правда, через три шага уткнулся в ещё одну дверь, более пристойную на вид. Покрытая лаком тёмно-вишнёвого цвета, с красивыми узорами по краям, она на вид была сделана из массива дуба. Особо не разбираюсь в этих вещах, но чувствуется солидность.

Вот эта дверь и открылась, выпуская ко мне навстречу широченного мужчину в гражданском костюме. Он быстро пробежался по мне взглядом и сразу же ткнул пальцем в пакет.

— Это что?

Я без слов широко раскрыл его, а охранник ещё и оттянул край, чтобы рассмотреть получше мой презент. Хрюкнул от смеха.

— Серьёзно? Достань, открой коробку.

Я пожал плечами и выполнил указание человека, призванного защищать важное государственное лицо. Увидев горлышко бутылки, тот развеселился ещё больше.

— Первый раз такое встречаю, чтобы какой-то пацан заявился к самому генералу Бирюкову с коньяком! Собутыльника нашёл?

— Перед тобой не какой-то пацан из Хамовников, или откуда ещё, — внушительно проговорил я, закрыв коробку. — Целый княжич пока только просит пропустить его к Петру Григорьевичу. Ты же не хочешь потерять тёплое местечко? А то гляжу, расслабились тут, языками чешете, не думая.

— Заходи, — сразу поскучнел охранник, особо не испугавшись моих угроз. Значит, какое-то указание насчёт меня он получил ещё в квартире, а здесь просто решил показать свою значимость.

Из тамбура я попал в огромную парадную с красивой мебелью, необъятным гардеробным шкафом, в котором можно легко слона спрятать, и ростовым зеркалом чуть ли не до потолка. Ещё один охранник в строгом сером костюме контролировал своего напарника.

— Пётр Григорьевич приказал провести вас к нему, — сказал он вежливо, в отличии от своего напарника. — Раздевайтесь, верхнюю одежду можете оставить здесь. На ботинки бахилы наденьте, пожалуйста.

Я повесил куртку на плечики, которые мне подала появившаяся откуда-то горничная в форменном платье с кружевным воротником. Она же дала мне тканевые бахилы, которые пришлось натягивать на ботинки. Ничего, подошли. Отдав горничной и кепи, пригладил перед зеркалом волосы, и вместе с вежливым охранником прошёл по коридору в гостиную, залитую электрическим светом. Первое, что бросилось в глаза, широкая витая лестница, ведущая на верхний уровень. Ого! Генерал-то неплохо устроился! Над головой нависает массивная люстра с украшениями из хрустального стекла; вдоль стен расставлена богатая мебель; паркетные полы отливают янтарной мастикой, плотно задёрнутые бархатные портьеры придают уют гостиной; на стенах — несколько картин маринистов, портреты каких-то мужчин и женщин, в регалиях и красивых одеждах. Странно, подобный интерьер подходит для дворца или особняка, а не для двухуровневой квартиры.

— Наверх, — подсказал охранник. — Пётр Григорьевич примет вас в своём кабинете.

Мы поднялись по добротной деревянной лестнице, выглядевшей одновременно и воздушно, и массивно. Такая и слона выдержит. Я успел заметить, что от верхней площадки в обе стороны расходятся коридоры, застланные ковровыми дорожками. Да тут половина дома принадлежит одному генералу, наверное! Вижу в конце обеих рекреаций лестницы, ведущие на третий уровень!

— Проходите, — охранник остановился перед одной из дверей, оглядел меня ещё раз и распахнул створку. — У вас пятнадцать минут.

Ну, это уже не твоё дело, служивый, навязывать мне распорядок. Я пробуду здесь столько, сколько мне понадобится для моего дела.

Знакомый мне человек с бульдожьим лицом сидел перед ЭВЦ в домашнем халате, расписанном золотистыми цветами по алому шёлку, и, обхватив толстыми пальцами манипулятор, то и дело двигал им по коврику, клацал по кнопке. Увидев меня, оторвался от работы, встал с кресла и вышел навстречу. Без всякого чинопочитания протянул руку, которую я пожал с удовольствием и облегчением. Значит, не прогонит.

— Впервые вижу, что кто-то по собственной воле хочет встретиться с Главой Особой Канцелярии, — прогудел Бирюков, едва шевеля мощной челюстью. И улыбнулся, сжимая мои пальцы до хруста.

Вот же… От неожиданности я пропустил начальную фазу, но быстро разогнал ядро и напитал каналы энергией, усиливая сопротивление.

— Расслабься, княжич, — хохотнул генерал, прекратив давление. — Вижу, есть потенциал. Присаживайся, рассказывай, зачем тебе понадобился дядя Петя.

— Это вам, — я протянул ему пакет, а сам уселся на маленький диванчик для гостей.

Бирюков извлёк из пакета коробку с «Двином», удовлетворённо хмыкнул.

— Хитрый ход, Андрей Георгиевич, — сказал он, ставя золотисто-чёрную коробку на полку одного из шкафов, заполненных книгами, большая часть из которых была по юриспруденции. — И напиток хороший, уважил. Выпьешь со мной?

— Спасибо, но откажусь.

— А говорят, мажоры бухают, как не в себя, — хохотнул генерал, возвращаясь на своё место. Откинувшись на спинку кресла, сложил руки на животе.

— У вас неверная информация, Пётр Григорьевич. Я веду здоровый образ жизни, продвигаю свои проекты. Некогда мне бухать.

— Проекты — это помогать королю Скандии террористов мочить? — улыбнулся Бирюков. — Мне Сашка… кхм, Александр Яковлевич рассказал, как ты резвился на «Северной Звезде». Знаешь, а ведь в твоей медали есть и толика моего участия.

— Верно, Пётр Григорьевич, — я чуть-чуть склонил голову. — После посещения зоны «А» у меня значительно возрос потенциал. Ну, не настолько высоко, как хотелось бы, и тем не менее…

— Коньяк — в знак благодарности?

— Это как полагается.

— Ну, рассказывай, чего хочешь? Устроиться на работу в Особу Канцелярию?

— Нет, — рассмеялся я. — У меня более приземлённые мысли. Нужна прокачка ядра до самого оптимума.

— А кто знает, где этот оптимум? — задумчиво почесал подбородок Бирюков. — Нет предела человеческому совершенству… пока не упрёшься в потолок. Разве только Творец может по щелчку пальца изменить наше бытие. Значит, тебе нужна пятая камера?

— Так точно.

Генерал тяжело пошевелился, отчего кресло натужно заскрипело.

— Брюс знает о твоём визите?

— Нет, — честно ответил я, глядя в глаза человека, которого не стоит обманывать. — Я не стал посвящать Александра Яковлевича в свои планы…

— Поясни.

— Просто… мне показалось, что господин Брюс решил показать своё превосходство, намекая на ту лёгкость, с которой может прихлопнуть меня. Я не люблю брать на себя излишние обязательства, и хочу развивать ядро самостоятельно, без надзора со стороны Магической Коллегии.

— Бесконтрольность — прямой путь к вседозволенности и анархии, — задумчиво выслушав меня, произнёс Бирюков.

— Я понимаю, что моя просьба отдаёт анархизмом, — не стал спорить я, сжав между коленями ладони. — Отказываться от частичного контроля очень глупо. Да и не даст никто заниматься подобными вещами без благословения господина Брюса. Но у меня слишком специфический Дар, который нужно развивать не менее специфическим способом. Несколько минут в пятой камере дали мне гораздо больше, чем месяцы напряжённых тренировок и медитаций.

Генерал, не мигая, смотрел на меня. Он, видимо, пытался проникнуть взглядом в мою черепную коробку и распознать ложь. Только зря. Говорил я искренно, как есть. Ну, боялся я Брюса! Супротив него моя антимагия — детская игрушка. За спиной главного чародея жизненный опыт, государственная карательная машина, обширные связи — всё то, что позволяет стереть в порошок любого человека, даже даровитого. Разве что господин Назаров, отец Полины, имеет достаточно сил и компетенций, чтобы противостоять Брюсу. Но этого я не узнаю никогда.

— Задал ты мне задачку, княжич, — нарушил молчание Бирюков. — С одной стороны, я не имею права предоставлять камеру в личное пользование постороннему человеку, тем более, без согласования с чиновниками из МК. С другой — случай у тебя настолько уникальный, что им сам Брюс всерьёз заинтересовался. А это многого стоит. Нравишься ты ему, Андрей. Иначе бы не стал он возиться с тобой и тратить своё время. Ну и освобождение заложников показало, что у русских появилось эффективное оружие против ублюдков, пользующихся современным магическим искусством. Времена меняются, техномагия пришла на смену обычным знахарям, лекарям, чародеям-самоучкам. А противостоять вызовам нужно любыми способами. Так что…

Я замер. Сколько бы генерал не разглагольствовал, он всего лишь тянул время, лихорадочно просчитывая варианты, которые ему наиболее выгодны. Можно голову потерять — а можно и получить награду за эксперимент.

— Брюс был уверен, что ты найдёшь способ выйти на меня с такой просьбой, — усмехнулся Бирюков. — Интересно, кто из сотрудников ГСБ сдал мою дислокацию? А-аа, я и забыл, что ты к «Арбалету» приписан. Коллеги помогли, значит?

— Не могу сказать, господин генерал. Дал слово.

— Ладно, особой тайны в этом нет, — отмахнулся Бирюков. — Тут весь дом знает, кто я такой. Зато порядок во дворе соблюдается, никто не дебоширит… Поступим таким образом. Сейчас зона «А» не настолько загружена, чтобы отказать тебе в визите в блокировочную камеру. В воскресенье, в восемь вечера, подъезжай к КПП, тебя встретит мой помощник. Я буду там с проверкой личного состава, заодно и обеспечу тебе спокойную медитацию. На два месяца тебе хватит заряда, что ты там получишь. Если процесс расширения пойдёт лавинообразно, значит, столь частые визиты не нужны. Но хочу сразу предупредить: Брюса я в известность всё равно поставлю.

— Через два месяца?

— Чуть раньше. К тому времени ты уже поймёшь, помогла ли тебе прокачка. Обязательно мне позвони. Запиши телефон.

Он продиктовал нужные цифры, которые я старательно внёс в память мобильника. Записал абонента как «дядя Петя».

— А утечки не будет? — поинтересовался у Бирюкова. — Ведь помимо вас охрану объекта несут несколько человек.

— В моём ведомстве никто язык не распускает, — генерал подвигал челюстью. — Не бойся. Ни одна живая душа не узнает раньше времени, если только сам не начнёшь на каждом шагу трещать.

— Могила, — пообещал я. — Не в моих интересах болтать о секретном эксперименте.

— Эксперименте? Можно и так сказать, — усмехнулся Пётр Григорьевич и как бы невзначай посмотрел на массивные часы в малахитовом корпусе, которые стояли на полке шкафа.

Я намёк понял, встал с дивана и искренне поблагодарил Бирюкова за понимание и согласие помочь в развитии ядра. Генерал благодушно отмахнулся и тоже поднялся, чтобы проводить меня до двери. Мы обменялись рукопожатием, я попрощался и в сопровождении того же охранника покинул квартиру Главы Особой Канцелярии.

— Как прошла встреча? — поинтересовался Куан, когда я сел в машину.

— Думал, хуже будет, — признался я. — Бирюков и Брюс очень дружны, и я боялся, что генерал заартачится и не захочет предоставить блокировочную камеру для прокачки. Договорились на воскресенье. Приеду, посижу несколько минут в полной изоляции, и быстренько свалю.

— Видать, коньяк помог! — хохотнул Игорь.

— Кстати, он его оценил, — согласился я.

— Не увлекайся подобным методом, — предупредил Куан, имея в виду прокачку ядра в камере. — Это чревато.

— Бирюков тоже предупреждал. Поэтому следующий сеанс проведу через несколько месяцев. Надо же понять, насколько эффективным выйдет сидение в камере, — я хлопнул по плечу Влада. — Поехали домой.

«Аврора», так и стоявшая за нами, тронулась следом, и через несколько минут маленькая кавалькада уже мчалась по опустевшим улицам в родные Сокольники.

2

Арина после ужина привычно проводила короткие совещания с директором радиостанции и сотрудниками рекламного отдела, чтобы выяснить планы на завтрашний день, подкорректировать задачи. Особенно её интересовало, как продвигается проект с приглашёнными для беседы инженерами и учёными. Дурные статьи ангажированных Шульгиным журналистов надо было как-то перебивать, и довольно агрессивно, чтобы у тех не появилось чувства вседозволенности. Директор радиостанции показал княжне список лиц, которых уже обзвонили и позвали на цикл передач. Согласись пятеро, трое отказались, сказавшись жутко занятыми. И то хлеб. Попрощавшись с уставшими за день работниками, Арина дошла до дивана, с облегчением упала на него и набрала номер Анжелики.

— Привет, подружка! — улыбнулась Голицына, услышав бархатистое «слушаю». — Тебе пришло приглашение на свадьбу Куракина и Тучковой?

— Вчера принёс посыльный, — девушка, судя по голосу, не была рада такому обстоятельству. — Ариша, а может, не надо? Пусть они сами ищут, кто их развлекать будет.

— С чего такой пессимизм? — нахмурилась княжна. — У тебя проблемы с репертуаром?

— Нет, ещё на два альбома хватит, — уверила её Анжелика. — Я же разбавлю песни Ярика своими. Страшно представить, если он больше не появится. Придётся очень стараться, чтобы держать планку.

— Так позвони Андрею, поговори с ним, — предложила Арина. — У него должен быть способ связи с Ярославом. Но ты не переживай. Если надо, найдём хороших и малоизвестных поэтов и композиторов. У нас талантливых ребят хватает. Не переживай. И готовься к торжеству. За тебя хлопотала Великая княжна Лидия.

— Я ценю, — негромко откликнулась певица. — А кроме меня кто ещё будет музыкальную программу обеспечивать?

— Точно не знаю, но какая-то группа, очень известная, а на разогреве — молодёжный коллектив «Зоосад».

Анжелика хихикнула.

— Нашли кого приглашать! Это же сплошной рёв голодных буйволов! Боюсь, для них окончится всё плачевно. Как бы не закидали помидорами.

— У аристо не принято таким образом выражать своё недовольство, — невольно улыбнулась Арина. — Нам-то что от этого? Главное, ты покажи свой класс! Платье на мероприятие купила?

— Ох, так времени мало по магазинам бегать! — вздохнула девушка на другом конце трубки. — Я боюсь…

— Так, прекрати панику! — не терпящим возражений голосом сказала княжна Голицына. — В субботу поедем выбирать наряды. Я тоже хочу что-нибудь новенькое и красивое купить. Кстати, не забудь переслать мне песни, которые будешь петь на свадьбе.

— А сколько надо?

— Думаю, самое большее, что тебе дадут исполнить — две. Но ты всё равно подготовь не меньше пяти. Вдруг на «бис» попросят!

— Ладно, подберу репертуар, — ответила Анжелика пободрее.

— Вот и отлично. Всё, спокойной ночи. Отдыхай.

— И тебе того же, Ариша.

Сбросив вызов, Арина покачала головой и убрала за ухо тонкую прядь волос, нахально вылезшую на лоб. Вот же… певичка! Вдруг заробела, когда появился шанс засветиться перед высшим обществом. Понятно, что не все примут её творчество, но из пятисот (к примеру) человек, половина всё равно заинтересуется.

В дверь её комнаты постучали.

— Открыто! — крикнула с дивана Арина.

— Доча, ты ещё не спишь? — заглянула к ней мама. — Не хотела тебя беспокоить, но у нас в гостях князь Оболенский. Очень хочет с тобой поговорить.

— Сам Глава? — от удивления у девушки глаза стали с чайное блюдце. Сердце неприятно ворохнулось.

— Нет, его сын, Владимир Артемьевич, — покачала головой Мария Алексеевна. — Извиняется за поздний и несогласованный с тобой визит. Так что сказать ему? Если не хочешь разговаривать, я попрошу его удалиться.

— А какой смысл? — задумалась Арина. — Он и завтра приедет, только пораньше. Скажи, я через несколько минут спущусь вниз.

Мария Алексеевна кивнула и аккуратно прикрыла дверь. Девушка покусала нижнюю губу. Оболенский не просто так заявился. Это или новая попытка уговорить Андрея (через неё) продать линейные двигатели, точнее — весь «Бастион», или какая иная холера. Учитывая последние события с выходкой княжича Мамонова и переговорами «Экзо-Стали» и «Техноброни» о сотрудничестве, тверской князь приехал с каким-то предложением.

— До чего настырные! — в сердцах бросила Арина и распахнула дверцы своего обширного гардероба, потом подумала, и решила, что в своём миленьком васильковом платье с цветочным принтом она выглядит вполне пристойно. И вообще, она у себя дома! Пусть Оболенский переживает за свою внешность!

Она вздохнула и направилась в гостиную. Князя Владимира Артемьевича она видела только на фотографиях, и особо не интересовалась его светской жизнью. Знала, что ему чуть больше сорока лет, женат, имеет троих детей, руководит одним из отделов корпорации «Экзо-Сталь». К тому же прямой наследник Рода, а значит, имеет все полномочия вести переговоры вместо отца.

Когда Арина спускалась по лестнице, она увидела, что Оболенский беседует с её папой, и даже позволяет себе изредка улыбаться. Да и князь Голицын тоже не выглядит недовольным.

Заметив княжну, моложавый мужчина в элегантном сером костюме поднялся с кресла навстречу ей и, как полагается, взял пальчики Арины в свою руку, поднёс к губам, но всего лишь деликатно сымитировал поцелуй.

— Арина Васильевна, я вас вижу впервые не на фотографиях в Сетях, и скажу, что в реальности вы выглядите просто обворожительно, — замурлыкал Оболенский, не отпуская руку девушки.

— Благодарю за комплимент, Владимир Артемьевич, — улыбнулась княжна, давая ему возможность подвести её к свободному креслу. Сев, быстрым движением пригладила ткань на коленях. — В наше время галантность стала большой редкостью. Создаётся впечатление, что для мужчин стало обузой хорошо приветить даму.

— Эмансипация давно превратила женщину в равного с мужчиной партнёра, — скупо улыбнулся Оболенский, вернувшись на своё место. — Равноправие шагает по планете, вызывая у одних желчь неприятия и раздражения, у других — ещё большее желание утвердиться в обществе с помощью хитрых манипуляций.

— Последнее — про женщин? — прищурилась Арина.

— К сожалению — да, — князь положил руки на подлокотники кресла, поиграл пальцами, словно притягивал взор девушки к своим перстням с драгоценными камнями.

— Значит, вы за Домострой?

— За прогрессивный Домострой, Арина Васильевна, — он словно в назидание, поднял один из пальцев вверх. — Мужчины нашего Рода дают своим женщинам право быть хозяйками и эффективными менеджерами.

Арина расхохоталась, вызвав удивление у отца. Тот пока молчал, не понимая истинной цели визита Оболенского.

— Как чудесно! — воскликнула девушка. — Ты слышал, папа, сентенцию Владимира Артемьевича? Значит, я тоже могу считаться эффективным менеджером?

— В какой-то мере — да, — усмехнулся Василий Ефимович.

— Я слушаю вас, князь, — Арина резко сменила тактику. — Не просто же так вы жертвуете своим и моим временем. Тем более, завтра мне нужно быть на работе со свежей головой. Хочу выспаться.

— Прошу прощения, Арина Васильевна, конечно же… Дело в том, что я заехал к вам не для обычной светской беседы. Мне стало известно, что вы представляете интересы княжича Андрея Мамонова на спортивных боях в одной небезызвестной Лиге. Девушка-антрепренёр — вот, кстати, пример удачного и эффективного руководства… Так вот, я хочу провести бой с вашим подопечным. Один или два — это уже как получится.

Василий Ефимович с подозрением перевёл взгляд на дочь, но она и бровью не повела, с любопытством глядя на Оболенского.

— Зачем вам это, князь?

— «Экзо-Сталь» сейчас сосредоточена на выпуске военных бронекостюмов. Это «Панцирь-2М» и «Атом». Первый экзоскелет с треском проиграл невзрачному на вид бронекостюму княжича Мамонова. Вам это известно.

Арина кивнула, поняв, о чём идёт речь.

— Я же считаю, что «Атом» — более перспективная модель, и хочу доказать это руководству концерна. Точнее, своему отцу, — усмехнулся Оболенский.

— А почему вы игнорируете полигонные испытания? — удивилась девушка. — Насколько мне известно, у «Экзо-Стали» великолепные испытательные стенды, три полигона, два десятка пилотов высочайшего уровня. Они вам за пару-тройку боёв покажут слабые места изделия.

— Но у нас нет бронекостюма с линейными двигателями, — уголки губ князя Оболенского дёрнулись в улыбке. — И нет в соперниках великолепного и непобедимого Волхва. Без всякого сарказма, Арина Васильевна! Поэтому я решил лично с ним встретиться на арене. С кураторами Лиги я уже встречался, и они с удовольствием согласились на выставочный матч. Осталось дело за малым: уговорить вас и Волхва.

Арина закусила губу, чувствуя на себе взгляд отца. Чтобы черти жарили этого Оболенского на раскалённой сковороде! Вся конспирация полетела в тартарары! Теперь придётся иметь тяжёлый разговор с папой и объяснять ему, чем это любимая доченька занимается. Какая-такая Лига? Каким образом Арина связана с ней и со странными кураторами? Хотелось закрыть пылающее лицо ладонями и убежать. Но… Она была девушкой разумной и расчётливой. Значит, нужно играть до конца.

— Допустим, я уговорю Мамонова принять участие в выставочном бою, — Арина не стала кокетничать или ломаться. Идея-то хорошая, сулит множество преференций, начиная от солидных призовых и заканчивая раскруткой бронекостюма нового поколения. И речь не об «Атоме». — Вы же понимаете, какие издержки мы понесём, изменяя график выступлений?

— Если вы о компенсации — то всё решено, — Оболенский не стал кривить губы от меркантильности княжны Голицыной, потому что сам был сторонником правила «за всё хорошее нужно платить». — Лига получит свою долю, Волхв и вы — свою. Признаться, не ожидал вашего согласия, и готов был предложить хорошую сделку за выход Волхва на арену.

— Не стоит, — покачала головой Арина. — Достаточно первого варианта. Какова наша доля?

— Пятьсот тысяч за бой. Если вы согласитесь на серию встреч, то гонорар увеличится в три раза.

— Рассчитываете на три боя? — усмехнулась княжна.

— Да, если честно. Один спарринг ничего не даст. Только разогреться.

— Я дам вам ответ в пятницу, — решительно произнесла Арина. — У вас есть визитка?

— Конечно, — Оболенский изящным движением пальцев выудил из кармашка пиджака плотный прямоугольник серебристо-золотого цвета, на одной стороне которого был оттиснут родовой герб, а на другой — телефоны князя. Не вставая, протянул девушке, благо, расстояние между креслами было небольшим. — Звоните по тому, который последний в списке.

— У вас на каждый случай разные телефоны?

— Они почти все рабочие. Бизнес, — развёл руками князь Владимир Артемьевич и встал. — Позвольте откланяться. Было приятно познакомиться с вами, очаровательная Арина Васильевна.

Князь Голицын, Арина и присоединившаяся к ним Мария Алексеевна проводили гостя до парадной. Оболенский оделся, пожал на прощание хозяину особняка руку, чуть-чуть склонил голову перед дамами, пожелал спокойной ночи и вышел, сопровождаемый горничной.

— А теперь я хотел бы услышать объяснения, — холодно проговорил Василий Ефимович, глядя на застывшую дочь. — Мне показалось, я присутствую при разговоре какой-то мошеннической шайки, разрабатывающей очередную аферу. Теперь-то мне понятно, откуда на твоём счету такое «приданое».

— Папа, ты же умный человек, должен был сразу догадаться, что за различные проекты, которые я веду, сотни тысяч за один раз не поступают, — распрямила плечи девушка. Что бы не случилось, она была готова защищаться.

— Милый, здесь не место для выяснения, — матушка, судя по выражению лица, была очень расстроена. — Может, пройдём в твой кабинет и выслушаем Арину?

Значит, мама тоже слышала разговор. Правда, непонятно, где она находилась в тот момент. В комнате её точно не было.

Чувствуя приближающуюся катастрофу и кляня Оболенского, вздумавшего припереться в их дом именно сейчас, Арина вслед за отцом зашла в кабинет. Мама по пути шикнула на снующих по коридору Вовку и Милу, после чего плотно прикрыла дверь.

Девушка застыла посреди комнаты, не смея присесть. Психологическая порка в семье Голицыных была редким случаем, но пару раз Арине уже доставалось, правда, в детском возрасте за мелкие, но неприятные, прегрешения. Сейчас же…

— Рассказывай, — отец сел в рабочее кресло и отгородился от дочери сложенными на груди руками. — Я хочу знать, в каких финансовых махинациях ты участвуешь. Или тебя туда втянул Андрей Мамонов?

Арина несколько раз вдохнула и выдохнула, приводя в норму бешено бьющееся сердце. Не затягивая с молчанием, сказала:

— Это правда, что я уже три года делаю ставки на бои «Железной Лиги» — незаконной по российским меркам игровой организации. Андрей меня туда не втягивал, потому что на тот момент я с ним не была знакома столь близко. Предложил идею Анатолий Ярославович, курирующий группу пилотов — участников соревнований.

— Толя Прозоровский? — удивлённо воскликнула Мария Алексеевна, устроившаяся в «уголке отдыха» возле библиотечного шкафа. — Ему-то это зачем нужно?

— Мой Дар, — ответила Арина. — Он хотел, чтобы я взяла на себя анализ и статистику боёв, на кого больше всего ставят, кто приносит доход «Лиге», насколько прибылен тот или иной пилот. Нет, я не участвовала в «серых» схемах, криминала в моих действиях нет. Разобравшись в хитросплетениях организационных моментов, вычислив сильные и слабые стороны каждого пилота, я решила ставить небольшие суммы, но для этого пришлось стать импресарио двух бойцов. Проще говоря, агентом. За каждую их победу я получала призовые. За поражение — лишь символическую сумму по контракту. Но на ставках я поднимала солидные деньги.

— Ты мне солгала, когда утверждала, что эти деньги — прибыль от твоих проектов, — тяжело посмотрел на неё старший Голицын.

— Да, солгала, — чуть опустила голову девушка, демонстрируя, что сожалеет о содеянном. — Почему-то мужчины, играющие в казино, на тотализаторе скачек, в букмекерских конторах, имеют право удовлетворять свои потребности, получая дозу эндорфина, при этом проигрывая в пух и прах целое состояние, разоряя семьи! А женщин за подобное клеймят позором! Я действовала осторожно, через подставное лицо, отдавая надёжному человеку некий процент от выигрыша.

— И сколько ты выигрывала за один раз? — осторожно спросила мама.

— Несколько первых ставок принесли мне всего сто тысяч, — не удержавшись, улыбнулась Арина. — Я хотела развивать Дар, который без практики — ржавеющий на полке инструмент. Победа или проигрыш ложились в копилку опыта, результаты я тщательно анализировала, чтобы в будущем не совершать ошибки. Это же всего лишь цифры, которые без постоянного притока сопутствующей информации ничего не дают. Потом, когда появился первоначальный капитал, стала повышать ставки. Иногда приходилось намеренно проигрывать, чтобы букмекеры не заподозрили неладное. Но они же тоже знают, на кого охотнее ставят люди, поэтому особых проблем у меня не было. Мои вложения шли на сильных пилотов. Потом появился Андрей Мамонов. Его же император лишил возможности выступать на студенческих соревнованиях, и он пришёл ко мне, откуда-то вызнав, что я играю на ставках. Ему нужны были не столько деньги, сколько поддержание себя в форме. Он же помешан на бронекостюмах, на пилотировании! — не выдержав, воскликнула Арина, сразу застыдившись, что переводит свои проблемы на своего парня.

— Не отвлекайся, — показалось, что в голосе отца убавилось льда.

— Он через меня поставил какую-то сумму, довольно приличную для молодого человека — я не помню, сколько, — слукавила девушка. — На себя поставил. И выиграл тот первый бой. Часть денег ушла на мой счёт в качестве призовых. И не надо так на меня смотреть! Да, я хладнокровная и расчётливая дрянь! Зато успешная и независимая!

— Доченька… — попыталась что-то сказать Мария Алексеевна, но увидев, как Арина дёрнула плечами, замолчала.

— Я разглядела потенциал Андрея и решила защищать его с помощью контрактов и договоров, чтобы организаторы «Лиги» его не облапошили. Так мы и сблизились. У нас великолепный тандем. Андрей непобедим, на него ходят зрители, заявок столько, что кураторы подумывают о расширении деятельности.

— Они вне закона.

— Да, но никто до сих пор не прикрыл «Лигу», — возразила отцу Арина. — Тем более, я очень сильно подозреваю, что ГСБ давно и плотно следит за её организаторами.

— Я шею сверну Анатолию, — прорычал отец.

— Не надо никому ничего сворачивать, — Арина перевела дыхание. — Тем более, мы с Андреем решили заканчивать с этой вознёй. Как только начнёт функционировать «Бастион», мы вплотную приступим к выпуску бронекостюмов.

— А твой самостоятельный выбор жениха — это тоже холодный расчёт? — в глазах отца мелькнуло разочарование. — Ты знала, что проект курируют Мстиславские и Мамоновы, поэтому и просчитала вариант с замужеством. А я-то до сих пор удивлялся, зачем тебе надо было самой выбрать жениха? Значит, между вами нет чувств, любви?

— Знаешь, папа, — устало проговорила девушка и присела на стул. Ноги предательски дрожали. — Мы, наверное, оба циники — я и Андрей. Так спокойно рассуждаем о своих отношениях, о будущей супружеской жизни, о будущих планах, и ни разу между нами не проскальзывала искорка, которая зажигает страсть, эмоции, дикое желание оказаться в одной постели.

И она опять слукавила, не рассказав, какой вал чувств обрушился на неё и Андрея возле его Родового Алтаря. Пока ей вынужденно приходилось играть ту Арину, которую знали родители.

Мария Алексеевна возмущённо вскинулась, но как-то вдруг обмякла, увидев жест мужа не вмешиваться. И с ласковой печалью поглядела на нежный и красивый профиль дочери.

— Наверное, между нами никогда не будет страсти, — продолжала рассуждать Арина. — Подозреваю, Дар Калиты как будто съедает всё то, что необходимо для любви. Но мы абсолютно точно знаем, для чего нам быть вместе.

Василий Ефимович вдруг испытал смущение. Он впервые увидел настоящую, повзрослевшую дочь, рассуждавшую с холодной расчётливостью о своём будущем. И понял, что совершает грубую ошибку, пытаясь наставить Арину на «правильный путь». А какой он — правильный для молодой девушки, погрузившейся в мир финансов, денежных проектов и прочей успешности? И Андрей тоже хорош, мог бы и выдавить из себя капельку чувств и эмоций. Брак по расчёту не всегда удобен для обоих. Хотелось бы ошибиться.

— Но мне кажется, что Андрюшка чуточку изменился в лучшую сторону, — вдруг улыбнулась княжна. — Наверное, это от моей ревности.

— И к кому ты ревнуешь? К Лидии? — удивилась Мария Алексеевна.

— К скандинавской принцессе Астрид, — посмотрела на неё девушка. — Видимо, запала на русского героя и решила окрутить его. Я в кои-то веки показала женскую ревность, и Андрей сразу стал мягче.

— Значит, он тебя любит, и не надо себя укорять в чёрствости, милая, — княгиня Голицына подошла к дочери, прижала её голову к своей груди, поцеловала в макушку. — И, пожалуйста, больше не связывайся с этой «Лигой».

— Я и так сосредоточена только на кураторстве Андрея, — буркнула Арина. — Говорю же, как только заработает «Бастион», уйду туда. И не переживайте за моё финансовое благополучие. Можно сказать, приданое себе я заработала.

— О чём ты говоришь, дочь? — возмутился Василий Ефимович. — Я рассердился на тебя только из-за твоей скрытности. Ты могла со мной поговорить с глазу на глаз о своём рискованном увлечении вместо тайн.

— Прости, в тот момент я считала, что тебе не нужно знать об истинных источниках доходов, — призналась Арина. — Если бы не Оболенский, так бы все и жили в счастливом неведении.

Князь Голицын задумчиво простучал пальцами по столу. Он не любил, когда за его спиной происходят вещи, которые могли навредить семье. Арина не понимает, что нелегальные букмекеры — это очень опасные люди, идущие на любое преступление ради денег. Любая ошибка в расчётах — и дочку могли запросто убить только за то, что она играючи уводит у них из-под носа огромные барыши. Ладно, хоть догадалась запутать финансовый след через подставное лицо. Да и то не факт, что след этот не найдут.

— Иди, дочка, к себе, отдыхай, — смягчил тон Василий Ефимович. — Ты уже не маленькая, осознаешь свои поступки и их последствия. Но не забывай, что у тебя есть мать, сестра и брат, которые очень уязвимы перед теми, кто живёт по беззаконию.

— Да, я буду очень осторожна, — кивнула Арина и вышла, испытывая облегчение от закончившегося разговора. Может, так будет правильно, что карты вскрыты.

Когда за девушкой закрылась дверь, Голицын с какой-то обречённостью посмотрел на жену.

— У нас неправильная дочь, — сказал он. — Я вырастил хладнокровную, расчётливую машину для добывания денег. Я лишил её обычных человеческих качеств и эмоций. Она даже готова выйти замуж по необъяснимому мне поводу!

— Перестань, дорогой, терзаться сомнениями, — княгиня выглядела поспокойнее мужа. — Арина — очень даже эмоциональная и чувственная девочка. Странно, что ты этого не замечаешь. Она носит разные маски по ситуации, потому что, в отличие от своих сверстников, приносит нашему Роду огромные доходы. Она работает, а не прохлаждается. Мне так хочется, чтобы Ариша куда-нибудь поехала отдохнуть. Давай, летом все вместе в Венецию или на какой-нибудь из островков в Эгейском море съездим! Там можно в аренду их брать, представляешь!

— Неплохая идея, — улыбнулся Голицын. — Надо подумать.

— Тогда я займусь этим вопросом, — воодушевилась жена. — Только тайком от Арины. И ты ничего не говори.

— Ладно. Но я хотел бы услышать твоё мнение насчет странного увлечения дочери вкупе со ставками.

— Давить и запрещать смысла нет, — тут же откликнулась Мария Алексеевна. — Надеюсь, что Андрей Мамонов защитит Арину. Он мальчик неглупый, понимает, в какой опасной среде крутится наша дочь.

— Но каковы Вальтер и Терентий! — вдруг хлопнул ладонью по столу Василий Ефимович. — Ведь всё знали, паршивцы, и даже не доложили! Накажу!

— Внушение сделать надо, а вот наказывать — только вредить, — рассудила жена. — Значит, никакой опасности не видели, спокойно свою работу делали. Личники Арины — опытные люди. Лучше увеличь охрану. Ты же слышал, какие деньги предлагал Оболенский? А где такие суммы — там появляются большие риски.