Виолончелист

Глава 15

Светало. Непроглядная тьма за окном рассеялась, сменившись привычной пасмурной серостью — накрапывал дождь. Вымотанная бессонной ночью Дия в последний раз поцеловала Макса, против воли уже уплывающего в сон, и принялась одеваться.

— Подожди, куда ты… — устало запротестовал он. — Не торопись, можешь спокойно идти в душ, а потом я хотя бы напою тебя кофе, или даже приготовлю завтрак, и провожу домой…

— Никаких провожаний, — она покачала головой. — Отец обычно рано просыпается, с шести утра уже на ногах. Не хочу, чтобы он спалил нас вместе… Не переживай обо мне, Макс, я приму душ и поем дома. Не скучай тут без меня сильно! Я пришлю тебе официальное приглашение на свадьбу, имей в виду — ты обещал…

— Я, кажется, уже начинаю по тебе скучать, — признался он, садясь на постели и сконфуженно взлохматив волосы ладонью. — Ты… классная.

— Да, вот ещё что… — словно вспомнив о чём-то важном, Дия замешкалась. — Та ночь, когда мы впервые проснулись вместе… ну, ты помнишь, да?

— Как проснулись — помню, а вот саму ночь — увы, так до сих пор и не озарило, — он засмеялся.

— Об этом и речь… — она глубоко вздохнула. — Макс, мне кажется, что… между нами тогда ничего не было. То есть, вообще. Напились, доползли до кровати, разделись догола и уснули.

— Ты что-то вспомнила? — он серьёзно взглянул на неё. Дия покачала головой, кусая губы.

— Нет, но… ощущения после секса… их же ни с чем не спутаешь. Особенно, если не ведёшь регулярную половую жизнь. Так вот, после нашего первого раза с Самратом я физически чувствовала это. После того, как мы с тобой занялись сексом в следующее воскресенье — тоже… у меня всё болело с непривычки, уж извини за интимные подробности. Но в тот раз — ничего подобного. Вообще нет… — она подняла на него виноватые глаза. — Наверное, надо было сразу тебе сказать.

— А что это меняет? — он улыбнулся и ободряюще подмигнул ей. — Ну, не было секса в самый первый раз… зато потом был, и ещё какой!

— Просто, получается, что я тебя как будто обманула… — она опустила ресницы. — Вынудила спать со мной, потому что…

— Вынудила?! Да брось! — Макс искренне расхохотался. — Уверяю, Дия, если бы ты не привлекала меня, как девушка — то меня не убедили бы и не принудили никакие аргументы. Даже если бы это я сам, лично, лишил тебя тогда девственности.

Дия улыбнулась и распрямила плечи. У неё словно камень с души упал.

— Спасибо тебе, Макс, — наклонившись, она ещё раз поцеловала его на прощание. — Спасибо за всё. Ты необыкновенный.

Согласно традициям, жених должен был приехать за невестой в дом её родителей. Но, поскольку вся индийская родня при любом раскладе не смогла бы прилететь на свадьбу в Англию (кому-то, возможно, не дали бы визу, кто-то вообще жил без паспорта, как и большинство жителей страны, у кого-то банально не хватило бы денег на такое путешествие, а кого-то не отпустили бы дела, здоровье или работа), решено было всё переиграть. Ни в коем случае нельзя было допустить того, чтобы кто-то из родственников остался обделённым. Именно поэтому семья невесты полным составом сама прилетела в Индию, чтобы организовать свадьбу в доме бабушки и дедушки Дии: жених должен был забрать невесту именно оттуда.

Макс наивно полагал, что всё ограничится одним днём. Однако перед самой покупкой авиабилетов выяснилось, что свадебные торжества со всеми многочисленными обрядами, названия и смысл которых он так и не смог запомнить, растянутся в совокупности чуть ли не на неделю. Церемония дарения подарков “от нашего стола — вашему столу”, церемония нанесения узоров из хны на руки и ноги невесты, церемония обмазывания молодых куркумой в целях символического очищения перед вступлением в брак, праздничный концерт — что-то вроде родственной самодеятельности, где многочисленные тётушки, дядюшки, племянники и кузены должны будут петь и танцевать под болливудские хиты… Андрей страшно ругался, узнав, что Макс будет отсутствовать целых восемь дней (с учётом времени на дорогу) — ведь перед юбилейным королевским концертом им нужно было репетировать с оркестром буквально без передышки!..

— Не волнуйся, я вернусь за три дня до выступления, всё мы прекрасно успеваем! — пытался вразумить его Макс, но друг всё равно недовольно брюзжал и действовал ему на нервы перед поездкой, мотивируя тем, что у него “плохое предчувствие”.

— Да что ты каркаешь, как старая карга! — рассердился в конце концов Макс на такое моральное давление. — Что со мной может случиться?!

— Ну, знаешь ли… во-первых, родственники жениха могут каким-нибудь образом прознать, что в Лондоне Дия спала с тобой на протяжении нескольких лет. Не боишься скандала? А во-вторых… всё-таки, Индия — не самая безопасная страна.

— Угу. Только я ведь не как турист туда еду, а как гость. У меня не будет времени шляться и подвергать свою жизнь опасности. Не волнуйся, я возьму с собой виолончель и буду репетировать каждую свободную минуту, при любой возможности, прямо в отеле, — отозвался Макс, намеренно игнорируя первую часть фразы друга про отношения с Дией.

— А если в твоё отсутствие виолончель выкрадут из номера?

Макс только страдальчески закатил глаза.

Знал бы он, как был прав Андрюха со своими “предчувствиями”!

Позже Макс часто задавал себе вопрос: если бы он и сам мог тогда предвидеть, предугадать, что ждёт его в Индии — поехал бы?.. И всякий раз без колебаний неизменно отвечал: да, всё равно бы поехал.

Несмотря ни на что…

На деле индийская свадьба оказалась не такой уж и страшной. Да, было очень много шума, народу, суеты, неразберихи, громкой музыки и тяжёлой нездоровой пищи, но в целом Максу даже понравилось. Семья Дии приняла его тепло. Бабушка с дедушкой долго возмущались, что он не захотел остановиться прямо у них в доме, а предпочёл поселиться в ближайшем отеле. Но в этом Макс был непреклонен: ему необходимо было личное пространство хотя бы ночью, он не готов был спать пусть и в роскошном, но переполненном гостями доме невесты, хотя сами индийцы, по ходу, только кайфовали от этой весёлой толкучки и радостной суматохи.

Невеста была дивно хороша в традиционных индийских нарядах — на каждую церемонию Дия надевала что-то новое: то золотое, то изумрудно-зелёное, то нежно-голубое, то красное — но непременно с ручной вышивкой и драгоценными камнями.

— Я похожа на рождественскую ёлку на Трафальгарской площади? — успела она шепнуть Максу на ухо, когда он оказался рядом.

— Ты прекрасна, — честно сказал он ей. — Твоему Самрату чертовски повезло.

Сама Дия, кажется, окончательно приняла — и умом, и сердцем — свою новую жизнь и этот организованный брак. Лицо её было спокойным, даже оживлённым. На Макса в Индии она действительно смотрела просто как на друга по колледжу, ни разу не выдав ни своих чувств к нему (да и были ли они, эти чувства?.. теперь он и сам в этом сомневался), ни их недвусмысленных отношений в Лондоне.

Жених ему понравился. Это был приятный молодой человек, трогательно застенчивый для своего возраста (он был на пару лет старше Макса) и взирающий на Дию с искренним обожанием. Что ж, оставалось только уповать на то, что его любви хватит на двоих… К Максу Самрат отнёсся очень радушно и тепло, как к “другу Дии по колледжу”, безоговорочно приняв эту информацию и не задавая лишних вопросов. В его присутствии Макс невольно ощущал закономерные угрызения совести за сам факт своего присутствия здесь.

— Красивая пара, — сказала бабушка невесты, любуясь молодожёнами во время одного из религиозных обрядов, когда пандит нараспев читал какие-то священные мантры на санскрите*. — Пусть живут счастливо и через девять месяцев подарят мне первого правнука!

— Пусть поживут немного для себя, — осторожно заметил Макс, на что бабушка выкатила на него глаза в неподдельном изумлении.

— Для себя?! Вот ещё, глупости. Жить надо не для себя, а для кого-то. Для семьи. Для детей. Для родителей. Заботиться о них, почитать их… Когда девушка выходит замуж — мы все дружно молимся о том, чтобы боги поскорее благословили её потомством. Дети — вот настоящее счастье и смысл жизни, сынок!

Он предпочёл не спорить.

Родственники невесты, воодушевлённые тем, что свадьбу почтил своим присутствием известный музыкант (Дия уже просветила всех насчёт Макса и продемонстрировала его самые знаменитые ролики на ютубе), уговорили парня выступить на песенно-танцевальной церемонии. Это было чем-то вроде молодёжного состязания между стороной жениха и стороной невесты. Дия исполнила популярную песню на хинди, а Макс — по её просьбе — аккомпанировал на виолончели. Сочетание получилось довольно необычным, но в целом потрясающим, и Макс даже всерьёз задумался о том, а не записать ли им с Андрюхой в будущем этнический альбом, где звучание виолончели сплеталось бы со звуками национальных музыкальных инструментов Индии — таких, как ситар, табла и бансури.

Многочисленные кузины и племянницы Дии откровенно вешались ему на шею и строили глазки. Что там она говорила ему о порядочности и невиности индианок?.. Все они были симпатягами — смуглолицые куколки с тяжёлыми чёрными косами и огромными выразительными глазами. На руках каждой звенело по паре десятков браслетов одновременно, а от яркости и пестроты женских нарядов рябило в глазах. Макс старался держаться от них подальше, понимая, что затевать мимолётный роман с какой-нибудь юной индийской красоткой — последнее дело. Это было бы просто свинством с его стороны!

В ушах днём и ночью звучали ритмы болливудской музыки. Рот горел от обилия специй. Постоянно хотелось пить из-за огромного количества сладостей, которыми все девушки пытались его накормить прямо из рук — в знак особого расположения. На каждой новой церемонии Макса вместе с другими гостями закидывали лепестками цветов либо вешали на шею цветочные гирлянды, поэтому нос у него вечно закладывало от одуряющего сладкого аромата.

___________________________

*Пандит — почётное звание учёного брахмана, который занимается повседневной религиозной практикой, помогает людям в изучении основ индуизма, проведении ритуальных мероприятий, назначении даты свадьбы, высчитывании благоприятного момента зачатия ребёнка на основе индийской астрологии и т. д.

Санскрит — древний литературный язык (один из двадцати двух официальных языков Индии) со сложной синтетической грамматикой; само слово “санскрит” буквально означает “совершенный”.

Мантра — в индуизме это повторяемое много раз священное заклинание, которому приписывается волшебная исцеляющая и одухотворяющая сила.

В конце концов, Макс сдался. Когда основная свадебная церемония с хождением кругами вокруг священного огня была проведена, но оставалось ещё несколько праздничных дней, он извинился перед Дией и удрал. Смылся практически по-английски, поняв, что ни минуты не вынесет больше всех этих традиций.

Хорошо, что Дия отнеслась к его бегству с пониманием. Она и сама видела, что Макса слегка утомило обилие непривычных, незнакомых ему прежде обычаев.

— Как ты? — спросил он напоследок. — Держишься? В этом твоём свадебном наряде, навскидку, не меньше пяти килограммов веса…

Она слабо улыбнулась его шутке.

— Держусь. Впрочем, чего это я… Не “держусь”, конечно, а всё у меня великолепно. Самрат будет замечательным мужем. Знаешь, я в эти дни почему-то постоянно вспоминаю один индийский фильм… Герой произносит там знаменитый монолог: “Мы один раз живём, один раз умираем, свадьба должна быть только один раз… и настоящая любовь случается только раз”*.

— Последние два утверждения весьма спорны, — покачал головой Макс. — Впрочем, от души желаю тебе счастья. Такого же, как в ваших фильмах.

— Спасибо, Макс, — искренне улыбнулась она. — Так и будет. Я тебе обещаю!

___________________________

*Ставшая крылатой цитата из фильма 1998 года “Kuch Kuch Hota Hai” (в российском прокате “Всё в жизни бывает”), которую произносит актёр Шахрукх Кхан, известный также как “король Болливуда”.

Макс не стал менять обратный билет, решив провести несколько оставшихся до отлёта дней на побережье. Он просто устал. Ему нужны были тишина, одиночество… и море. Он отправился в Гоа, чтобы провести там время исключительно в своё удовольствие — в блаженном покое.

Он боролся с огромными и бурными волнами Индийского океана (или всё-таки Аравийского моря?.. мнения местных на этот счёт расходились), ел сочные спелые манго, катался на скутере по пыльным гоанским дорогам, исследуя все прибрежные деревушки, подкармливал собак курицей тандури* и кебабами, слушал пение птиц по утрам на балконе своего номера, подолгу плавал в бассейне, один раз даже напросился выйти в море с рыбаками…

Время от времени ему звонил Андрей, который беспокоился о самочувствии друга перед важным концертом, и Макс в сотый раз со смехом заверял его, что всё в порядке и через пару дней он вернётся в Лондон.

— Ты там только не траванись, всё-таки антисанитария и грязь, — озабоченно вздыхал Андрюха. Знал бы он, с каким удовольствием Макс уплетает уличную еду с лотков, где продавцы работают без всяких перчаток — он бы его просто придушил.

В последнее утро перед отъездом Макс забежал в ближайшую к отелю лавочку — прикупить кое-каких гостинцев и сувениров для мамы, которую собирался навестить сразу после королевского концерта. Да и Андрей заслуживал хотя бы небольшого подарочка из Индии.

Макс изучал небогатый, но сипатичный ассортимент товаров: магниты и кружки с изображением гоанских пейзажей, разноцветные бусы и звенящие браслеты, плетёные кошельки, яркие хлопковые курты** с вышивкой… Он так увлёкся, что не сразу заметил, как в магазинчик, весело смеясь и переговариваясь, ввалилась компания девушек. Краем уха Макс уловил русскую речь — что ж, штат Гоа славился своей популярностью среди его соотечественников.

Продавец оживился, бодро залопотал приветственную речь на ломаном английском, мешая его с русскими словами, девушки что-то со смехом отвечали ему… Макс не вслушивался особо.

— Ой, Алис, а вот смотри, какой классный магнитик!.. — раздалось где-то за его плечом, совсем рядом.

При звуках этого голоса Макс почувствовал, что сердце у него моментально остановилось — и сейчас, сорвавшись, стремительно летит в пропасть.

Он был музыкантом с абсолютным слухом. Он не мог перепутать этот голос ни с чьим другим… даже шесть лет спустя. Шесть бесконечных чёртовых лет!

Сделав глубокий вдох, Макс резко обернулся.

___________________________

*Курица тандури (tandoori chicken) — популярное индийское блюдо, представляющее собой маринованных цыплят, запечёных в печи тандури. Для блюда птицу маринуют в йогурте с добавлением специй.

**Курта — традиционная одежда в Пакистане, Афганистане, Бангладеш, Индии, Непале и Шри-Ланке. Это свободная рубашка, доходящая до колен, которую носят как мужчины, так и женщины.

Он уставился на неё во все глаза, благополучно справившись с первым малодушным порывом зажмуриться — а вдруг показалось?..

Это была она, Лера! Живая, настоящая, из плоти и крови, но точно такая же, какой она представала перед Максом все эти годы в воспоминаниях, снах и фантазиях. Точнее, что-то в ней, безусловно, изменилось, какие-то незначительные мелочи… Но Макс сейчас воспринимал её не частями, а целиком. Главное — можно было коснуться её, стоило лишь протянуть руку. Коснуться, не боясь того, что она растворится, растает под его пальцами, как туманная дымка. Коснуться и почувствовать тепло и знакомую гладкость её кожи…

Впрочем, он не сразу решился дотронуться до Леры. Просто стоял и жадно вглядывался в её потрясённое лицо. Она и сама была в шоке от этой неожиданной встречи, глаза у неё округлились, как в мультфильме, губы приоткрылись, еле слышно выдохнув:

— Макс…

Больше всего на свете ему сейчас хотелось броситься к ней и обнять, прижать к себе изо всех сил — так крепко, чтобы хрустнули все её тонкие косточки. Ему плевать было на окружающих и на то, что о нём подумают, единственное, что его удерживало от этого безумного порыва — боязнь напугать саму Леру. Его до физической боли тянуло к ней, и Макс даже отступил на полшага назад и убрал руки за спину, чтобы легче было справиться с искушением. Главное — не спугнуть сейчас… не причинить ей боли… не дать снова исчезнуть, ни за что на свете не позволить ей уйти!

— Что ты здесь делаешь? — всё так же тихо — почти шёпотом — спросила Лера, точно не могла до конца поверить в то, что это и правда Макс.

— Лер, с кем ты там? — раздался над ухом резкий чужой голос. И Макс, и Лера — оба синхронно вздрогнули и повернулись на звук. Рядом стояла одна из Лериных подруг. Он и не разглядел, не запомнил, сколько их всего — трое, четверо?..

Это была высокая пепельная блондинка с пронзительными голубыми глазами и загорелой кожей. И рост, и параметры, и общая “гламурность” облика явно свидетельствовали о том, что девушка тоже модель, как и Лера. Продавец-индиец откровенно пускал слюни на её аппетитную попку, туго обтянутую короткими джинсовыми шортами.

Лера тряхнула головой, справляясь с наваждением и потихоньку приходя в чувство. Макса всегда поражало её умение безупречно владеть собой, скрывая бушующий внутри ураган.

— Максим — мой бывший… одноклассник, — представила она его спокойным тоном. — А это Алиса. Моя лучшая подруга и коллега.

Если Макса и уязвило, что его статус был обозначен всего лишь как “бывший одноклассник”, то виду он не подал. С вежливой улыбкой кивнул Алисе… и снова с жадностью уставился на Леру. Он не мог на неё насмотреться!

— Лерка, сучка! Прятала от нас такого красивого мальчика, — ничуть не смущаясь, кокетливо сказала блондинка, выразительно стрельнув глазками в его сторону. — Вы давно в Индии, Максим? Отдыхать приехали?

— Не совсем, — он запустил руку в свои волосы и машинально взлохматил их, с трудом включаясь в отвлечённый разговор. — Прилетал на свадьбу, а потом решил провести пару дней на море. У меня самолёт в три часа дня.

— Ты сегодня улетаешь? — быстро спросила Лера, бледнея на глазах.

Он кивнул, сам растерянный, сбитый с толку, не понимающий, как ему дальше быть и что делать.

— Да, у меня важный концерт в Лондоне…

— Концерт? — оживилась Алиса. — Вы певец?

Тем временем, заинтересованные разговором, к ним подтянулись остальные Лерины подруги. В общей сложности их всё-таки было четверо — блондинка, брюнетка, шатенка и рыжая. Все девушки явно работали в индустрии моды и красоты.

— Виолончелист, — хором ответили Макс с Лерой и, неловко переглянувшись, оба вспыхнули от смущения.

— Так, девочки, — многозначительно протянула Алиса. — Давайте-ка позволим бывшим одноклассникам пообщаться друг с другом без посторонних… по-моему, у них есть, о чём поговорить. Вспомнить школьные годы чудесные, — ехидно добавила она. Но у Макса не осталось сил реагировать на эти намёки и подколки, он был просто безумно благодарен Алисе за то, что она волей-неволей помогла ему собраться и сделать первый шаг. И она была совершенно права, ему действительно мешали все эти люди, мешали свидетели… он очень хотел остаться с Лерой наедине.

Поколебавшись пару мгновений, Макс всё-таки взял девушку за руку и вывел из магазина.

— Прогуляемся? — негромко предложил он.

— Давай, — робко кивнула Лера. Она вообще была тихой, непривычно кроткой, послушной… и от этого непохожей сама на себя.

Но, вместо того, чтобы идти гулять, Макс остановился и развернул Леру к себе. Он хотел ещё раз хорошенько рассмотреть её лицо, такое любимое и такое родное…

— Очки? — спросил он. У Леры никогда не было проблем со зрением, и сейчас она выглядела неожиданно строго, точно школьная учительница. Вернее, юная практикантка. Безумно хорошенькая, соблазнительная практиканточка, при взгляде на которую у всех старшеклассников должно было возникнуть одно-единственное желание: затащить её куда-нибудь в укромный уголок и зацеловать до смерти.

— Это имиджевые… они без диоптрий. Мне не идёт? — нерешительно спросила Лера.

— Дурочка, тебе всё идёт. Просто я так соскучился по твоим глазам… — Макс осторожно снял с неё очки.

— А ты… отрастил волосы? — она внимательно разглядывала его буйную шевелюру.

— Мне не идёт? — повторил он с её интонациями. — Постричься?

— Тебе так тоже хорошо. Просто… непривычно немного, — она осторожно отвела волосы с его лба, уголок рта дрогнул в слабой улыбке. — Ты теперь и правда, как цыган.

От этого детского прозвища у него перехватило дыхание. Словно и не было этих шести лет разлуки. Вообще ничего не было…

— Лерка… Лерочка… китаёза моя, — он гладил её лицо, всё ещё боясь сделать что-то более решительное, чем эти простые нежные касания, и умирал от счастья. От того, что снова может видеть её, трогать, чувствовать, наслаждаться её запахом и голосом… Лерины зрачки метались туда-сюда, глаза из синих становились голубыми, затем зелёными и снова голубыми… как он мог когда-то вообразить, что забудет о ней? Что сможет прожить целую жизнь, целую долгую и никчёмную жизнь — без Леры?!

Девушку вдруг начала колотить лихорадочная дрожь. Макс почувствовал, что её буквально трясёт в его объятиях — то ли от ужаса, то ли от волнения…

— Ну что ты, глупенькая моя, — успокаивающе произнёс он, осторожно прижав её голову к своей груди и гладя по волосам, пропуская сквозь пальцы длинные каштановые пряди. — Расслабься, всё хорошо. Всё у нас теперь будет хорошо…