Виолончелист

Глава 22

Впрочем, они действительно просто пригубили немного вина “за встречу”, не превращая ужин в банальную попойку. Лера вообще была довольно равнодушна к алкоголю, исповедуя здоровый образ жизни, а Макс боялся, что опьянение, наложенное на шок от происходящего и усталость после перелёта, может привести к непредсказуемым, совершенно безумным последствиям, от которых в итоге пострадали бы все трое.

Остаток вечера показался Максу особо жестокой, изощрённой пыткой. Он вдруг осознал, что совершенно выдохся от потрясений сегодняшнего дня и больше не желает участвовать в этой клоунаде. Ему невыносимо было деланое равнодушие Леры — он-то видел, чувствовал, интуитивно догадывался, что внутри у неё всё кипит и бушует! Невыносимы были и неприкрытое, откровенное счастье Андрея, его трогательная любовь к невесте и искреннее желание, чтобы Макс её тоже оценил и восхитился выбором друга. Влюблённый Веселов выглядел глупым, смешным и… слишком уязвимым.

Как назло, воодушевлённый Андрей не был готов с ним так быстро расстаться и отпустить обратно в отель. Два самых дорогих человека рядом — что ещё нужно для счастья?

— Андрюха, пощади, — взмолился Макс в двенадцатом часу ночи, — я с ног валюсь. Накануне отыграл концерт в Вене, после перелёта не отдохнул толком, только заселился в отель — и сразу же сюда. Практически с корабля на бал…

В конце концов, вмешалась Лера, нежно проворковав что-то Андрею на ушко — после чего тот сразу расслабился, заулыбался и больше не возражал против того, чтобы друг отправился отдыхать. Макс мог только догадываться, чего она ему наобещала… и это едва ли было продиктовано сочувствием к невыспавшемуся музыканту — скорее уж, желанием побыстрее от него избавиться.

Странно — но, при всём этом, ревности к Андрею у него не было. Были досада и недоумение, возмущение, отказ принимать этот цирк шапито всерьёз, скептицизм и даже ирония… но только не ревность.

Раньше Максу представлялось, что если он увидит Леру с другим — то будет рвать и метать. Сейчас же даже гнева толком не было — лишь усталость и разочарование. А может, это был шок, временно заблокировавший все болевые реакции… и, вполне возможно, его ещё “накроет” чуть позже, когда он осознает весь масштаб трагедии. Неважно. В данный момент ему не хотелось думать об этом. Хотелось остаться в одиночестве и не видеть больше ни раскосых глаз бывшей девушки, ни идиотски счастливой улыбки на лице лучшего друга. Пока ещё — друга…

Он добрался до отеля на автопилоте. Поднялся к себе в номер, разделся, через силу принял душ и рухнул в постель. Бросил мимолётный взгляд на футляр с виолончелью — она, словно нежная и верная возлюбленная, покорно ждала его возвращения в надежде, что Макс возьмёт её на руки, приласкает, сыграет что-нибудь…

— Прости, малышка, не сегодня, — пробормотал он, отвернувшись в противоположную сторону. Почему-то было неловко и стыдно, как будто он вернулся домой к жене — от любовницы, и теперь всячески пытался скрыть эту преступную связь, заодно отмазываясь от исполнения супружеского долга, ссылаясь на дикую усталость и головную боль.

Что там болтала Лера — давно, сто миллионов лет назад, в другой жизни?.. “Виолончель — твоя любимая женщина, которая всегда будет для тебя на первом месте”. Что ж, он отдал бы многое, чтобы это действительно было так…

…Из сна его утром вырвал звонок на мобильный с незнакомого номера. Нащупав телефон под подушкой и мельком взглянув на экран, Макс как-то моментально догадался — нутром почувствовал, кто ему звонит. И поэтому даже не слишком удивился, действительно услышав в трубке голос китаёзы.

— Привет, Макс, — сказала Лера спокойно и невозмутимо, словно и не она вчера то краснела, то бледнела и вообще демонстрировала крайнюю степерь растерянности при встрече. Впрочем, она всегда умела владеть собой и быстро восстанавливаться после потрясений. — Надеюсь, не разбудила? Ты ещё в Москве?

Он прокашлялся.

— Я… да, пока ещё здесь. Как ты узнала мой номер?

— Посмотрела у Андрея в телефоне, пока он был в душе.

Вот так. У этой сладкой парочки, вероятно, была бурная ночь любви и последующие водные процедуры, отметил Макс почти бесстрастно.

— Не стыдно шариться в чужих телефонах, косоглазая? — поддел он её, от растерянности не зная, что говорить.

— Что, лучше было спросить у него напрямую? — не осталась она в долгу.

— Ну… это был твой выбор — играть в незнакомцев. Тебе виднее, что лучше, а что хуже.

— Да, пожалуй.

— Ладно, Лер, — он вздохнул, уже устав от этой странной, бесившей его игры. — Чего ты от меня хотела? Зачем звонишь?

— По-моему, нам не мешает встретиться и поговорить.

— О чём нам говорить сейчас? Кажется, ты всё для себя решила два года назад, когда отказалась меня выслушать и лёгким движением руки отправила в чёрный список.

— Макс, пожалуйста! Мы должны обсудить… — она замялась, — сложившуюся неловкую ситуацию.

— Ах, вот как это называется — “неловкая ситуация”. А я-то думал, это просто какая-то грёбаная х…ня! — он никогда раньше не матерился при Лере, но сейчас не смог сдержаться. Его душили злость и обида.

— Макс… — мягко, но настойчиво повторила Лера, и он почувствовал, что, вопреки здравому смыслу, снова предсказуемо “плывёт” от звука её голоса. Самого прекрасного голоса на свете… — Я просто хочу спокойно с тобой поговорить. Это важно для меня.

Макс молчал, что было равносильно готовности уступить. Нельзя было соглашаться на встречу с ней, нельзя!.. Надо было бежать без оглядки!

— Где ты остановился? — спросила Лера, безошибочно угадав слабину в его молчании.

Макс назвал свой отель. А, гори оно всё синим пламенем!..

— Я могу подъехать минут через сорок. Нет, пожалуй, всё-таки через час. Дождёшься?

— А твой жених не будет против, если ты поедешь в отель к постороннему мужику? Впрочем, Андрюха всегда отличался широтой души…

— Не ёрничай. Ситуация сложилась и впрямь идиотская. Мы должны вместе решить, как с ней справиться.

— Можно подумать, ты была не в курсе того, что Андрей — мой друг, когда с ним знакомилась… Ни за что не поверю, — ехидно сказал Макс.

— Я знала об этом, но… всё немного не так, как ты думаешь. Клянусь, я вчера понятия не имела, что он и тебя тоже пригласил в этот ресторан! Я вообще была не в курсе, что ты в Москве! — её голос предательски дрогнул.

— Ладно, приезжай, — со вздохом произнёс Макс, чтобы поскорее покончить с этим и забыть, как страшный сон. — На первом этаже есть кофейня, через час буду ждать тебя там, — он специально не стал звать Леру к себе в номер. От греха подальше…

Однако у неё было своё мнение на этот счёт.

— Не хотелось бы разговаривать при свидетелях. Ну и потом… — продолжила она после небольшой заминки. — Ты персона известная, кто-нибудь может тебя узнать… и это просочится в СМИ.

— Ну хорошо, хорошо! — психанул он, окончательно сдаваясь. — Приезжай прямо ко мне. Номер двести пятнадцатый.

В ожидании Леры он принял душ и тщательно, до блеска, побрился, будто собирался на свидание. Макс прекрасно отдавал себе отчёт в том, что между ним и Лерой ничего нет, всё давно кончено. И всё-таки… нервное покалывание в пальцах и холодок в груди и животе выдавали его с головой — он волновался, чертовски волновался перед этой встречей!

Лера появилась ровно через час.

Деликатно постучала… он распахнул дверь и молча посторонился, пропуская гостью внутрь. Она вошла в номер, обдав Макса вкусным запахом морозной свежести и лёгким ароматом духов. Тут же, не позволив помочь ей, сняла пальто — точно боялась лишний раз спровоцировать его ненужной близостью.

Он молча кивнул на кресло, предлагая ей садиться. Сам опустился на кровать и, воспользовавшись минутной заминкой, жадно рассматривал Леру, всю-всю, с головы до ног: вчера у него не было такой возможности, неудобно было пялиться на… невесту друга.

А она была до отчаяния похожа на саму себя — на ту Леру, которую он помнил, которую целовал… Разве что волосы, обычно вольно рассыпающиеся по плечам, сейчас были убраны в аккуратную гладкую причёску. Но в остальном — всё те же глаза, те же губы, те же руки… Просто больше не его китаёза. Чужая. Запретная…

— Спасибо тебе, — негромко произнесла она, машинально теребя подол своего шерстяного платья, сминая и вновь аккуратно расправляя его на коленях. Макс заметил, как блеснуло кольцо на безымянном пальце левой руки. Прежде Лера не любила колец. Подарок жениха?..

— За что? — удивился он.

— За то, что вчера подыграл мне, не стал устраивать сцен, выяснять отношений и аффишировать, что мы знакомы. Честно говоря… именно от тебя я такого не ожидала, обычно ты всегда плохо справлялся с эмоциями.

— Люди меняются, — усмехнулся он. — Хотя, если откровенно, я уже миллион раз пожалел о том, что не рассказал всё Андрюхе. Ты понимаешь, что эта маленькая ложь… пусть даже не ложь, а всего лишь умалчивание правды… в итоге приведёт к разрастанию снежного кома до гигантских масштабов?

— Я всё понимаю, — произнесла она почти в отчаянии. — Поэтому и пришла. Одной мне с этим просто не справиться.

Макс скрестил руки на груди и выдавил из себя насмешливую улыбку.

— Ну что, Лера? Поведаешь, наконец, трогательную историю под названием “В моей жизни была только одна большая любовь — виолончелисты”?

Она вспыхнула и отвела глаза.

— И всё-таки, объясни мне, пожалуйста, что это было, — настойчиво повторил он. — Неужели — продуманная месть? Блюдо, которое следует подавать холодным? Попытка сделать мне ещё больнее, чем было раньше? Как же тебе удалось так ловко это провернуть?

— Всё совсем не так, перестань, — поморщилась она с досадой.

– “Перестать” что? Я ещё даже не начал. Сказать, что я на самом деле об этом думаю? — Макс зло прищурился. — Хотя понять твои мотивы мне всегда было нелегко. Я сам мог тупить, делать глупости, обижать и обижаться, но… Лера, мать твою, я никогда не скрывал того, чего от тебя хочу. А вот ты… чёрт возьми, тебя вообще ни хрена невозможно понять! — он повысил голос.

— Не кричи на меня. Ты не имеешь права.

— О да, конечно, извини. Кто я тебе — всего лишь партнёр по случайному перепихону… Ради меня ты не готова была поступиться своими принципами и карьерой. А ради Андрюхи — с радостью? Ему повезло…

— Это неправда, Макс, прекрати! — Лера с досадой сжала виски пальцами, словно у неё разболелась голова. — Ты сейчас подтасовываешь факты, как тебе выгодно, выставляя себя бедненьким и несчастненьким. Вспомни, ведь Андрей сам тебе вчера сказал, что мы с ним познакомились на показе моей коллекции. Я сама её продумала, сама решила открыть бутик… Андрей появился в моей жизни гораздо позже, это вовсе не месть, и вообще — наши с ним отношения никак не связаны с тобой. Никаким боком!

— Как они могут быть не связаны, если Андрюха — мой лучший друг?! По-прежнему будешь меня убеждать, что ни черта не знала?

— Разумеется, мне было известно, что вы знакомы. Я слушала ваш совместный альбом, смотрела клипы и записи живых выступлений… но ведь после того, как вы оба покинули Англию, сотрудничество прекратилось. Я больше ни разу не видела вас вместе. Вы не давали концертов вдвоём, не разъезжали с общими гастрольными турами… каждый активно занимался своей сольной карьерой. Откуда мне было знать, что вы до сих пор общаетесь… да ещё и так близко общаетесь? Андрей просто не успел мне об этом рассказать. Мы знакомы всего два месяца, и до этого твоё имя — честное слово — ни разу не всплывало в разговорах! А сама я, понятное дело, не расспрашивала…

— Однако этих двух месяцев вполне хватило, чтобы согласиться выйти за него замуж, — констатировал Макс с горечью. — Или ты заранее всё спланировала? Нет, я могу тебя понять — молодой, привлекательный, богатый… ты специально подкатила к нему на том благотворительном показе? Искала спонсора для открытия своего бутика?

Лера закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Я сейчас сделаю вид, что ты ничего не говорил, Макс. Не собираюсь ругаться, хотя тебе почему-то очень нравится меня обижать.

— Извини, — буркнул он.

— Ты постоянно пытаешься обвинить меня в том, что я способна встречаться с мужчинами из-за денег. Это не так. Я работаю день и ночь для того, чтобы добиться своей цели… но не торгую своим телом ради заработка. Я не шлюха, Макс, слышишь?

— Я никогда тебя ею и не считал…

Лера зло рассмеялась.

— Считал, Макс. Считал! Вспомни свои высказывания о модельном бизнесе, об эскорте… Только знаешь, в чём твоя проблема и главная беда? Ты любил бы меня даже шлюхой. Ненавидел бы себя за это, ненавидел меня — и всё равно любил бы. Это сильнее тебя.

Макс молчал, придавленный такой версией событий.

— Разумеется, — Лера с иронией скривила губы, — ты видишь картинку именно так, как её должно видеть большинство: ушлая девица лёгкого поведения вцепилась мёртвой хваткой в молодого красавца-миллионера, чтобы тот раскрутил её дело… Я с Андреем не из-за денег, нравится это тебе или нет, веришь ты мне или считаешь жалкой лгуньей.

— Верю, — глухо выговорил наконец Макс. — Верю. Ты слишком гордая для того, чтобы воспользоваться помощью мужчины. Я бы даже сказал, что это уже не гордость, а гордыня.

— Пусть так, — отмахнулась Лера. — Никогда не задумывался о том, что если бы мне тупо нужны были деньги — я просто осталась бы с тобой, без сомнений и колебаний? Ты бы обеспечивал меня, разве нет? Но мне не это нужно. Я хочу всего добиться сама. Андрей не мешает мне быть собой. Не осуждает, не оценивает и не давит. Позволяет мне искать себя… Он — как отдушина, понимаешь? С тобой мне было очень тяжело. С ним — легко и просто…

Слышать это было больно.

— И мне не нужны его деньги или деньги его отца. Он предлагал финансовую поддержку, конечно же, предлагал… но я отказалась. Единственное, в чём он мне помог — это в поиске помещения для бутика. У него есть связи, он договорился об отличных условиях аренды в самом центре… Но это — всё.

Макс снова верил ей. Верил — и продолжал молчать.

— Андрей первый на меня запал на том показе, я не искала знакомства с ним или с кем-то из… спонсоров, — помолчав, продолжила Лера. — Во время фуршета он сам подошёл знакомиться. Предложил потанцевать….

— И ты с радостью пошла? — а вот теперь Макс впервые ощутил реальный укол ревности. До этого он не воспринимал Андрея как соперника, но сейчас ясно представил себе, как друг обнимает китаёзу за тоненькую талию, как его руки скользят по её плечам и бёдрам…

— Пошла, а почему бы и нет? — Лера пожала плечами. — Он мне тоже понравился. Действительно понравился. Просто тогда я и представить себе не могла, что у нас с ним так далеко зайдёт. И факт, что он раньше с тобой работал, в тот момент меня не слишком обеспокоил. Это же Москва, тут все знакомы через два рукопожатия… А вот дальше молчать становилось всё сложнее и сложнее. Но я оправдывала себя тем, что просто не возникло подходящего случая, Андрей же ничего не говорил о тебе.

Макс помедлил, прежде чем задать следующий вопрос.

— Ты любишь его?

— Да, люблю, — отвернувшись, отозвалась Лера после небольшой паузы. — Иначе, чем любила тебя… люблю по-своему… но Андрей — очень важный человек в моей жизни.

Макс прикусил губу, борясь с противоречивыми эмоциями, которые захлёстывали его с головой. Разумеется, он не поверил Лере ни на секунду — и в то же время умирал от беспощадности произнесённых ею слов.

— Мне с ним хорошо, спокойно и надёжно, — продолжала Лера. — Это порою значит куда больше, чем отчаянная, болезненная, разрушительная страсть. С ним мне впервые захотелось иногда чувствовать себя слабой. Ощущать рядом крепкое мужское плечо, на которое можно переложить любые проблемы… и не бояться собственной слабости.

— И этого достаточно для того, чтобы выйти замуж? Он именно этим тебя покорил?

— Ну… — Лера задумалась. — Не только этим. Андрей умеет красиво ухаживать. Он был настойчив и в то же время галантен, делал романтичские жесты: цветы, комплименты, ночные прогулки по Москве, уютные ресторанчики для влюблённых, концерты… Он интересный собеседник, лёгкий человек и талантливый музыкант. С ним я не ощущаю себя, сидящей на бочке с порохом. Мне было приятно его внимание, приятен он сам. Давая согласие выйти замуж, я была совершенно искренна в своём желании… он стал мне очень дорог.

Макс почувствовал, как подрагивают у него руки, и торопливо спрятал их за спину.

— Ну ладно… допустим. А чего ты хочешь от меня сейчас? — спросил он, возвращаясь к цели её визита. Лера взглянула на него просительно.

— Не рассказывай ему о наших с тобой… прошлых отношениях. Его это убьёт.

Макс покачал головой:

– А тебе не кажется, что наше тупое враньё можно раскрыть на раз-два? Если Андрюха узнает всю правду потом, да ещё и не от нас… будет намного хуже.

— Но сейчас уже поздно говорить ему об этом! Мы уже промолчали вчерашним вечером, сделав вид, что не знаем друг друга. Да, признаюсь, я сглупила от неожиданности — наверное, нужно было как-то сразу разыграть удивление и радость от встречи с бывшим одноклассником, то есть, с тобой… Но теперь-то время упущено. Как прикажешь ему это объяснять?

— Но объяснять ведь всё равно придётся, рано или поздно.

— Да почему? — разволновавшись, Лера вскочила и нервно заходила туда-сюда по номеру. — Как ему станет об этом известно? Ты редко бываешь в Москве. У нас больше нет общих знакомых. Я не говорила ему, в какой школе училась, а ты?

— Я тоже не говорил…

— Вот видишь! Вероятность того, что он решит вдруг проверить, а не были ли мы, совершенно случайно, одноклассниками, ничтожно мала. Петербург — огромный город, там живут миллионы людей. Разве обязательно, что все они должны быть знакомы друг с другом?

— Ты сама себе противоречишь, — Макс покачал головой. — То твердишь о том, что все знакомы друг с другом через два рукопожатия, а то уверяешь, что никто не узнает и не расскажет ему правду. В конце концов, нас видели вместе твои подруги в Индии. О наших отношениях знает Наденька…

— И ты полагаешь, они вывалят ему всё это на голубом глазу прямо на свадьбе? Они же мои подруги, а не враги… Пожалуйста, Макс, не говори ему ничего! Пусть всё идёт, как идёт! — Лерины глаза наполнились слезами.

— Да не волнуйся ты, — с некоторым удивлением произнёс он, глядя в её совершенно потерянное лицо. — Если это для тебя так важно…

— Важно. Ещё как важно! Я… очень боюсь его потерять.

Эти слова неожиданно ранили его в самое сердце. Лера боится потерять Андрея — так, как никогда не боялась потерять Макса…

— Он по-настоящему любит меня, очень сильно любит, — добавила Лера, точно забивая последний гвоздь в крышку его гроба.

— Да, косоглазая, — констатировал Макс, отчаянно стараясь удержаться в зоне сарказма и не перейти к обвинениям и ругани, — ты никогда не унижала меня своей жалостью. И сейчас не щадишь…

— Зато ты всегда был излишне жалостливым, — она усмехнулась. — Вечно рвался помогать сирым и убогим, подкормить, обогреть… думаю, и сейчас не слишком изменился. Судя по тому, что Андрей сказал о помощи детским домам и больницам.

— Значит, ты — и Андрей, — задумчиво, раздельно произнёс Макс, будто впервые осознал суть происходящего.

Она несмело кивнула.

— Я действительно хочу сделать его счастливым. Я буду очень стараться…

— Если бы правда сделала… а то ведь сожрёшь и не подавишься, — не в силах больше сдерживать нарастающий внутри протест, резко произнёс Макс.

Лера не осталась в долгу:

— Злишься, что я не тебе досталась?

Он выдавил из себя улыбку.

— Думаешь, весь мир на тебе клином сошёлся, китаёза? Да я радуюсь, что ещё дёшево отделался. А вот за судьбу Андрея переживаю…

— Тебе-то что за дело до его судьбы? — холодно сказала она. — Он взрослый мальчик.

— Он мой друг, Лера, — с горечью произнёс Макс. — Мой единственный грёбаный друг на этой сраной планете. И теперь благодаря тебе я его, кажется, потерял.