Вкус любви

Глава 9

Кэйт томно потянулась. Голова была как в тумане, во всем теле чувствовалась слабость. Упершись пальцами ног в спинку кровати, она прогнулась и прикрыла рукой глаза от проникающего в комнату слепящего солнца. Она улыбнулась про себя: рука пахла Джулио и морем.

— Доброе утро, дорогая, — прошептал Джулио, отводя ее руку и нежно целуя ей веки. — Я принес тебе завтрак. — Его губы пахли медом.

Кэйт села, завернувшись в простыню. Джулио совершенно обнаженный, улыбаясь, стоял рядом с кроватью. Он поставил поднос с завтраком ей на колени и сел рядом.

— Будь умницей, выпей апельсинового сока, — велел он — А потом можешь съесть тост с маслом и медом. — Он налил в две кружки кофе с молоком. — Я принес утренние газеты. Сейчас позавтракаем и вместе порешаем кроссворд, а потом…

— Я не могу, дорогой, — сказала Кэйт.

Он ласково погладил ее по щеке.

— Если мы решим весь день провести здесь, то можем устроить пикник в саду…

— Я не могу остаться. К завтрашнему утру мне необходимо закончить одну работу.

— Или мы могли бы пойти на новый итальянский фильм в «Литтл Карнеги», а потом поужинать в мексиканском ресторанчике…

— Ты же знаешь, я бы с удовольствием, но завтра я должна сдать работу, а я еще никогда в жизни не нарушала сроки. Ни на час.

— Или же мы можем покататься на яхте. Ты бы хотела? Я знаю одного парня, который всегда ищет компанию.

— Не представляю, как это можно сделать, учитывая мои обстоятельства.

— Нет, я не хочу тебя ни с кем делить. Лучше давай поедем в романтическое путешествие в карете по Центральному парку?

— У меня душа неспокойна, что я не занимаюсь делом. Еще только не хватает, чтобы…

— Останься со мной, — прошептал он, поглаживая через простыню ее бедро.

— Ну что ты делаешь, дорогой?

— Искушаю тебя… Только подумай, какие радости ждут нас, если мы вместе проведем этот день.

— Дело же не в том, что я этого не хочу, — сказала она, засмеявшись, и, схватив его за уши, привлекла к себе и поцеловала в губы долгим и вкусным поцелуем. Простыня слетела с нее, и он стал целовать ее грудь.

— Джулио, — взмолилась она, — ты же прольешь кофе. Разве ты не хочешь, чтобы я добилась успеха? Чтобы все художественные редакторы бегали за мной по всему городу?

— Только с девяти до пяти и никогда по выходным, — промычал он, забираясь к ней в постель и прижимаясь к ней. Он обхватил ее так, чтобы мог ласкать ее одной рукой, а другой — держать кружку с кофе. Он довольно вздохнул:

— А теперь скажи мне, любовь моя, как бы ты хотела провести этот день? Он игриво сжал ее грудь. — Ведь ты сегодня — моя?

— Я каждый день твоя, начиная с завтра. Весь завтрашний день — твой. Как только я закончу работу, мы компенсируем то, что не смогли сделать сего дня… — Она ласково поцеловала его. — Честное слово.

Его рука на ее груди замерла, губы сжались.

— Почему не сегодня?

— Потому что меня ждет работа, любовь моя. Ну, поверь мне. Сроки есть сроки.

— Ерунда. Все эти сроки, которые придумывают редакторы, не имеют никакого значения, никто на них и внимания не обращает.

— Может быть, для тебя, но не для меня. Неужели мы не можем поужинать завтра?

— Завтра я не могу.

— Вот видишь, значит у тебя могут быть свои дела…

— Это значит, что я смогу тебя увидеть завтра лишь на работе…

— А сколько сейчас, между прочим, времени?

— Часов двенадцать.

— О Боже! Дай мне халат или что-нибудь прикрыться.

— Халат? Зачем?

— Скромность девушки с Запада. Она всегда на меня нападает по утрам. Ну, пожалуйста.

Посмеиваясь, Джулио принес ей купальный халат, который был ей почти до пят.

— Там в аптечке найдешь новую зубную щетку, — крикнул он ей вслед, когда она входила в ванную.

Кэйт открыла аптечку и нашла целую пачку нераспечатанных зубных щеток. И для чего это ему целых пять новых щеток, удивилась она. Но думать об этом ей не хотелось. Когда она кончила чистить зубы, в дверь постучал Джулио.

— Можно войти?

— Да, — сказала она удивленно.

— Ты уже приняла душ?

— Нет, только почистила зубы.

— Прекрасно! — воскликнул он, хватая ее и неся в душ.

— Ну что за глупости, — попыталась вырваться она. — Здесь не хватит места для двоих.

— Хватит, если мы прижмемся друг к другу, — сказал он, крепко держа ее за руку. — Горячий или средний?

— Горячий, самый горячий, — сказала она уже с улыбкой. — Ой, Джулио, я чувствую себя так глупо.

— Ерунда, радость моя, а то кто же помоет тебе как следует спинку? Ну-ка давай, забирайся.

Кэйт, смеясь, подставила тело под горячие струи, пока Джулио намыливал ее с таким усердием и энергией, как будто имел дело с чумазым ребенком.

— Знаешь, — смеясь, сказала Кэйт, — когда я в последний раз мылась в душе не одна, а это было в шестом классе гимназии, Куки Килер вела себя совсем не так, как ты.

— Ну-ка, ополаскивайся, — приказал он ей. — Эй! Ты попала мылом мне в глаз, — завопил он.

— На вот, — сказала она, протягивая ему полотенце. — Вытри скорее.

— Ой-ой-ой, как больно!

— Перестань тереть, будет только хуже. Ты просто как ребенок, — попыталась она его успокоить, обнимая его и целуя по очереди его глаза.

В ответ он крепко обнял ее под потоками воды, поцелуи его становились все более страстными, объятия более пылкими. Она почувствовала, как его отросшая за ночь щетина покалывает ей горло.

— Дорогой, — простонала она, — не здесь.

— Почему? — засмеялся он, вода струилась по его лицу.

— Во-первых, мы можем упасть.

— Ничего подобного, я очень устойчивый, могу ногами вцепиться в пол, как лемур, — сказал он, поднимая ее и прижимая к себе.

— Поставь меня на пол, дурачок ты этакий.

— Ведь ты моя, Кэйт? — требовательно спросил он. — Моя?

— Да, Джулио, — прошептала она, с недоумением отмечая сердитую нотку в его голосе.

— Тогда перестань сопротивляться, — приказал он, страстно и нежно целуя ее.

Кэйт насухо вытерлась и оставила Джулио в ванной бриться. Она вернулась в спальню и увидела, что кровать заправлена, и все ее вещи аккуратно разложены. Она улыбнулась про себя. Я влюблена в очень тактичного человека. Властного, требовательного, но тактичного.

Она прошла по всем комнатам, окликая его, и увидела, что дверь, ведущая из холла в сад, открыта. Он был в обрезанных джинсах и возился с апельсиновым деревцем, растущим в кадке. Кэйт подкралась к нему сзади и, обхватив его руками, прильнула головой к обнаженной спине.

Он обернулся и обнял ее.

— Кэйт, ты не можешь вот так уехать. Нам необходимо поговорить.

— Знаю, только не сегодня. Мне, действительно, надо закончить работу, и потом кое о чем подумать. А честно говоря, я не уверена, что мне удастся думать спокойно в твоем присутствии, уж по крайней мере не сегодня.

— Пусть за тебя думает твое тело. Мне кажется, ты всю свою жизнь до вчерашнего дня держала свое тело как бы под арестом. Разве я не прав?

Она взглянула в его черные глаза, думая увидеть там насмешку, но он смотрел серьезно. Нужно ли говорить, как сильно, как необратимо он изменил ее жизнь, стерев, как бы зачеркнув ее прошлое? Она стояла, прижавшись к нему, чувствуя, что он создал ее заново. Она была Афродитой, родившейся из морской пены. На мгновение она почувствовала, что ей хочется только одного — не расставаться с ним. Солнце, падающее на новую, возрожденную Кэйт, слепило глаза, и она не могла разглядеть свое будущее.

— Так я прав? Скажи мне? — продолжал настаивать он.

Она не могла говорить, боясь показать, какой беззащитной и уязвимой она себя чувствует, как, впрочем, и все новорожденные.

— Кэйт?

— Да, Джулио, ты прав.

— Тогда останься со мной. — Он так сильно сжал ее, что ей стало трудно дышать. — Ну, побудь со мной еще немного. — Его губы прижались к ее губам, разжигая в ней огонь, который все еще тлел в ней.

— Я не могу остаться, родной мой. Ты же знаешь, что я очень хочу этого, но не могу. Пожалуйста, отпусти меня.

— Нельзя работать по ночам и по выходным. — Он продолжал прижимать ее к себе. — Ты должна быть со мной, в моих объятиях. — Он стал целовать ее в шею, и она почувствовала, как слабеют ее колени.

— Пожалуйста, — шептала она. — Отпусти меня.

Он неожиданно расжал объятия.

— Сегодня вечером?

— Завтра, — упрямо ответила она.

Вернувшись домой, Кэйт весь день провела за работой. Руки ее двигались автоматически, а голова была занята только Джулио. И в какое положение она попала, спрашивала она себя. Она нарушила все свои принципы: влюбилась в человека, на которого работала, — ошибка номер один. Недаром говорят, что связь с начальством до добра не доводит. Хотя, конечно, то, что говорят все, еще не означает, что у нее не будет по-другому. Так что, черт с ней, с ошибкой номер один. Ошибка номер два — у него связь с Лиз.

А ей приходится работать с этой женщиной, которая может превратить ее жизнь в ад. И Джулио может заставить ее забыть о всех своих благих намерениях и принципах всего одним лишь поцелуем, и он уже понял это — ошибка номер три.

Как она могла провести с ним вчера целый день и всю ночь, да еще полдня сегодня и ни разу не вспомнить о Лиз? Как она могла позволить своим чувствам заслонить все остальное? Ведь он же не мог относиться к ней серьезно, если у него еще продолжается роман с Лиз. Да, конечно, вчера она просто размечталась о невозможном.

Кэйт чувствовала себя, как часы, у которых слишком сильно закрутили пружину: все ее «шестеренки» сжались под натиском Джулио. Все то, что до встречи с ним, казалось, определило ее жизнь и имело четкие границы, в его объятиях стало как бы таять, расплываться, превращаться во что-то совершенно бесформенное. Сможет ли она противостоять его напору, или же он поглотит ее, заставив забыть о собственной личности?

Он дал ей почувствовать себя пробудившейся к жизни, полной энергии; даже просто идя рядом с ним, она чувствовала, как ее шаг становится легче и свободнее, в груди ощущалась необыкновенная легкость, как будто там бился воздушный шарик, готовый взлететь… Может быть, расставшись со своим прошлым, одиноким и безрадостным существованием… возможно, получив от него заряд энергии, она сможет начать новую жизнь? Ей казалось, что эта новая сила и радость жизни внутри нее сделают ее способной преодолеть все что угодно, и добиться многого.

— Ах, черт подери? — сказала она вслух. Неважно, насколько хорошо она чувствовала себя благодаря ему, она понимала, что он принадлежит не ей, а кому-то другому, поэтому можно не бояться, что он ее поглотит.

Завтра. Она увидит его завтра. Но что скажет? В два она должна будет встретиться с Джеффри и Лиз. Как она сможет посмотреть в глаза Лиз? И что скажет? Догадается ли та, что произошло?

Тревожные мысли мешали сосредоточиться на работе. Кэйт накинула куртку и решила немного пройтись, чтобы успокоиться. Она направилась в парк, надеясь, что ранняя весенняя зелень поднимет ее настроение. Но все, кого она там встретила, ходили по двое. Обнявшиеся парочки заполнили все аллеи, загорали на газонах под лучами теплого солнышка, семейные устраивали пикники в тени деревьев, даже любители бега трусили парами. Она никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой. Через час она вернулась домой, чувствуя себя еще более несчастной.

Она сделала себе бутерброд с сыром и ела его, стоя у кухонного стола, запивая молоком. Это было ужасно невкусно. Как ей нравилось серьезное отношение Джулио к еде — его глаза загорались, как у миссионера, пытающегося обратить в свою веру язычника, когда он старался приучить ее к блюдам, казавшимся ему вполне обычными, но совершенно непривычным для нее. И с какой настойчивостью и любовью он уговаривал ее попробовать вот этого, и еще вот того… Ей нравилось, что он разглядывал кудрявый пучок салата или кусочек сыра с той же внимательностью и серьезностью, как и рисунок или фотографию.

Даже если не обращать внимания на то, что она на него работает, Кэйт просто не могла понять, как это ее угораздило связаться с человеком, у которого есть другая женщина. Просто потому, что она захотела этого! Вот почему, признала она не без горечи. Ему пришлось только подчиниться ей… Возможно, он сочтет это старомодным, но ему придется сделать выбор между ней и Лиз. Как на это ни взгляни, но ее отношения с Лиз станут просто невыносимыми. Но она уже решила, что их связь не будет одним из обычных, ни к чему не обязывающих романов, которые заканчиваются, как следует и не начавшись. Если ей это удастся, конечно… Лиз, возможно, знает его и дольше, но…

Она взяла трубку и набрала номер Марион. Услышав спокойный голос подруги, она почувствовала, что у нее в горле застрял комок. Она с трудом сглотнула.

— Марион, ты не могла бы прийти ко мне завтра вечером, поужинали бы вместе?

— Кэйт, что случилось?

— Н-ничего не случилось. Мне просто нужно поговорить.

— Послушай, я тут вчера приготовила рагу, у меня осталась еще полная кастрюля. Я его принесу. А ты сделай салат. У тебя, правда, все в порядке?

— В настоящий момент я не уверена ни в чем, кроме того, что с завтрашнего дня начну сражаться за человека, которого люблю, но не знаю, как начать.

— Человека, которого любишь? Кэйт! Надеюсь, не этот хам Нил! — Марион никогда не считала, что Кэйт и Нил подходят друг другу.

— Не говори глупостей. Это Джулио Фрэзер.

— Фрэзер, твой художественный редактор?

Ну ты даешь! А если ты его любишь, то за что тебе нужно сражаться?

— У него роман с другой женщиной.

— У-У-у! Ничего хорошего из этого не выйдет. Может быть, мне прийти прямо сейчас? Мне не нравится твой голос.

— Да нет. Вообще-то ты права, но завтра уже все будет в порядке, так что приходи завтра.

— Постарайся как следует выспаться. Не сиди полночи, думая о своих проблемах. Обещаешь?

— Обещаю.

Но она спала беспокойно, ее тревожили воспоминания и сны о море.