Владычица Хан-Гилена

Глава 23

Вот почему его светлости совершенно не нужен здесь замок, — сказала Элиан, когда ей удалось перевести дух.

Она выиграла скачку, опередив даже Бешеного, и остановилась на краю западного луга. Он был расположен высоко и круто обрывался вниз почти до уровня тропы, откуда открывался вид на горы. Здесь поработала рука человека или, может быть, гиганта. Когда Элиан подъехала ближе, то увидела широкие каменные ворота, распахнутые настежь. Они казались неотъемлемой частью скал, вот только ни одна гора не могла похвастать петлями из серой нержавеющей стали.

Пещера была широкая и глубокая, с ровным полом, с очагами, высеченными в стенах через равные промежутки и в центре пола. По сквозняку Элиан определила, что где-то под потолком должны быть вентиляционные отверстия. В этом обширном помещении могли разместиться не только сто человек, а и в десять раз больше.

Рядом с ней раздалось цоканье копыт. — Изумительно, — выдохнул Мирейн, останавливаясь рядом с ней и спрыгивая со спины Бешеного. — Смотри, здесь, в каменных выемках, когда-то стояли лампы. А вон лестница. Я хотел бы знать, где… — Ваше величество?

Он обернулся. Элиан поняла, что отряд не мог их разглядеть. Они затерялись во тьме, царящей в центре пещеры, потому что магия позволяла им видеть там, где глаза простых смертных были бессильны.

Вспыхнул свет. Своей правой рукой Мирейн зажег огонек. Тени разбежались по каменным стенам, запрыгали по потолку — и все увидели зал гигантов. И сами гиганты были здесь, они шли боевым порядком вдоль дальней стены. Целая армия, старательно высеченная в камне: люди, своим обликом напоминающие северные народы, высокие, длинноносые и гордые; странные звери — кошки, быки с крепкими рогами и крылатые зловещие волки — тянули их колесницы; женщины сидели на спинах огромных птиц. Над ними несся человек в доспехах на огненной колеснице, запряженной львами, гривы которых развевались, напоминая языки пламени. Мирейн не мог скрыть радости.

— Смотрите-ка! Даже древние гиганты знали моего отца!

Элиан запрокинула голову, чтобы разглядеть высеченного в камне бога. Его необычные разукрашенные доспехи покрывали все его тело, словно металлическая кожа; поверх них он носил длинные свободные одежды и плащ, полы которого развевались у него за спиной. Но голова его была непокрыта, и волосы образовали вокруг нее ореол.

— У него твое лицо, — сказала она Мирейну. Он был как живой. Изображение повторяло даже слегка изогнутые уголки его губ, хорошо заметные теперь, когда Мирейн разглядывал свой собственный портрет, сделанный за многие годы до его рождения. — Да, не нос, а прямо-таки орлиный клюв! — Ты отвратительно тщеславен, — сурово проговорила Элиан. — Неужели он стал таким?

Элиан чуть не расхохоталась. Когда она рванулась вперед, чтобы оказаться между Мирейном и человеком, задавшим этот вопрос, Мирейн сделал прыжок и опередил ее. В результате они оказались стоящими плечом к плечу с обнаженными мечами, кончики которых касались горла человека, на несколько ладоней возвышавшегося над ними. Их пленник широко улыбнулся, блеснув белыми зубами на темном лице янонца, и с праздным видом привалился к каменной стене пещеры. Факелы уже горели, отбрасывая мерцание на его вычурные одеяния северянина. — Вадин!

Меч Мирейна скользнул в ножны. В порыве радости он ринулся в объятия своего названого брата — и тут же отпрянул. Тон его стал ледяным.

— Я отправил тебя на север для поддержания порядка и не помню, чтобы велел тебе встречать меня здесь.

Вадин взглянул на Элиан. Она не отвела глаз, отказываясь отступать. Мирейн смотрел то на одного, то на другую. Его брови сошлись у переносицы. — Элиан, — сказал он тихо и холодно. Она неторопливо убрала меч в ножны. Вряд ли кто-то из этих двоих мог заметить, как дрожат у нес руки. Она кивнула Вадину.

— Мой господин, я надеюсь, твое путешествие было достаточно приятным.

— Достаточно, — ответил он, — если подумать. А твое? — Также.

— Как я вижу, у него все-таки хватило мужества открыться перед тобой. Она тряхнула головой.

— Мужества! Мужества-то у него хватило. Он сделал это перед всей своей свитой. И даже при этом мне пришлось хитростью заставить его жениться на мне.

— Таков уж этот Мирейн, — сияя, сказал Вадин. — Если речь идет об армии или королевствах, он запросто вгонит асанианского щеголя в краску. Но как только дело доходит до женщин, у него словно язык отнимается.

— Да, но это только вначале, — сказала Элиан. — Стоит его разогреть…

— Элиан. — Тон Мирейна был зловещим в своей мягкости. — Что ты натворила?

Она взглянула ему в лицо. Он не гневался. Он и не собирался гневаться. Потому что если бы он позволил это себе хотя бы на миг, то просто содрал бы с нее заживо кожу.

Элиан вызывающе вздернула подбородок. — И что же такое я натворила? На это у него могли бы найтись слова. Одно или два из них были вполне приемлемы за пределами караульного помещения. Вадин избавил Мирейна от неприятностей, связанных с их употреблением.

— Я получил приказ моей госпожи императрицы. Он был краток: она нуждалась во мне. Может быть, мне следовало встретить ее в Ашане?

Дыхание со свистом вырвалось из груди Мирейна. Его сверкающие глаза снова обратились к Элиан. — Да ведь он тебе никогда не нравился. — Какое это имеет значение? Моя сила сказала, что он нам нужен. Поэтому мы его заполучили. И если уж ничего другого, — добавила она, — то по крайней мере похороны он нам устроит достойные.

— Королей Янона сжигают, — сообщил ей Вадин. И когда они оба уставились на него, продолжал: — Теперь слушайте меня, дети мои. Это очень умная ловушка с весьма соблазнительной приманкой. У меня была пара дней, чтобы как следует все разнюхать.

Он отступил в сторону. Из его тени появились люди, высокие бородатые воины Янона, которые вывалили наружу откуда-то из горы, ошеломив своего короля, и, заглушая то, что пытался сказать Вадин, увлекли их всех к центру пещеры.

Отряд Мирейна находился внутри; люди уже спешились и, удобно устроившись, недосягаемые для ветра и снега, занимались своими сенелями или разгружали вьючных животных. Аджан обнаружил дрова (как это ему удалось, знал только он) и разжег в центральном очаге огонь. Все они вскочили перед угрозой вторжения.

— Спокойно, — сказал Мирейн, — это друзья. Все медленно расселись по местам. Глаза варваров Вадина разглядывали южан с неприкрытым презрением, однако у тех доставало благоразумия держаться от них подальше, зато как можно ближе — к своему королю.

Варвары Мирейна, как заметила Элиан, обиделись. Они с видимой охотой примкнули к своим товарищам, носившим штаны, и сердито смотрели на вновь прибывших соплеменников. Элиан подавила улыбку и уселась между Мирейном и Вадином. Это было хорошим знаком для империи — такое объединение и такое возмущение.

Теперь они образовали три сплоченных кружка: воины Янона, солдаты империи и спутники лорда Касиена. Последние, окружив своего лорда, держались немного в стороне. Здесь, в горах, среди сотни отборных королевских воинов, которые хоть и сидели лениво развалясь, но рук от своих мечей не отнимали, люди Касиена застили в напряжении и осторожно поглядывали по сторонам. Один, нервно вздрагивая, принес своему господину кубок.

Мирейн подозвал к себе Халенана и Кутхана, а также двоих командиров. Они отошли от остальных и устремились к королю, в то время как Вадин закончил рассказывать свою историю.

— Да, — сказал он, — это ловушка. Весь Ашан — по сути своей ловушка. А центр ее находится здесь.

— Откуда ты знаешь? — полюбопытствовал Мирейн.

— Я всеми своими костями это чувствую, — улыбнулся Вадин, обнажив острые зубы. — К тому же я многое разузнал. Эта пещера — всего лишь своего рода прихожая. А гора над ней — сплошной лабиринт тоннелей. Большинство из них ведет в никуда, в тупики. Некоторые — просто ловушки; я потерял одного человека, изучая их. Один тоннель идет прямо к замку Волка. А боковые проходы… интересны. И их более чем хорошо охраняют. Тебе сказали правду: в Гарине для тебя нет места, — продолжал Вадин. — Этот замок достаточно велик, чтобы разместить здесь целую армию. Армия его и занимает. — Ашани? — спросил Халенан. — Ашани, — ответил Вадин. — Они восстали против тебя, Мирейн.

Мирейн изобразил довольно неприятную улыбку. — Да ну? — спросил он, чуть ли не мурлыкая. — Один Луйан? Или его сыновья тоже участвуют?

— Луйан и его наследник. Остальные идут за ними по пятам. Я видел, как они двигаются из Хан-Ашана, и проследил за ними досюда. Я видел, как они послали свою приманку. — Вадин бросил взгляд на Касиена. Тот лежал, привалившись к одному из своих приближенных, возможно, родственнику. Глаза его были закрыты. — Он не виноват: им слишком много известно о том, как обмануть мудрых магов. И они надеются, что твое знаменитое милосердие не позволит тебе проникнуть слишком глубоко в его память и найти там хотя бы малейшую искорку, которая выдала бы их заговор.

— Они думают, что я мягкий человек, — рассмеялся Мирейн под всеобщие возгласы протеста. — Пусть думают. Посмотрите на меня. Я молод, у меня сан жреца, я знаменит тем, что готов пощадить своих врагов. И я высокомерен до идиотизма. Даже если бы до меня донесся слушок о засаде Луйана, я все равно не свернул бы с пути, потому что он отправил гонца, который едва не умер от болезни, и потому что я — сын бога; я не склонен убивать кого бы то ни было. Они уставились на него. — Неужели ты… — начала Элиан. — А почему бы и нет? Жалко портить такую замечательную ловушку.

Даже Вадин испугался. Он не был удивлен, но испугался.

— Это безумие даже для тебя. — Что здесь безумного? Я знаю, что намеревается сделать Луйан. Со мной мои лучшие люди. К тому же тебе известны потайные коридоры замка. Я устрою засаду тем, кто вознамерился заманить в засаду меня.

— А-а, — сказал Халенан, — нападение с тыла. А мне-то показалось, что ты собираешься рвануть прямо в лапы врага.

— Да, собираюсь. — Мирейн поднялся на ноги, жестом пресекая крики протеста. — Я должен! Иначе они подумают, что я о чем-то догадываюсь.

Элиан предоставила мужчинам разбираться между собой. Но они скорее свернули бы гору, чем переубедили Мирейна проявить благоразумие. Да, гору свернуть было бы намного легче: камни покоряются силе волшебства. Когда голоса стихли, она сказала: — Всегда есть другой выход. Хитрость. Например, воин, который силой магии выглядел бы так же, как Мирейн. Король обернулся к ней.

— Я никогда не прикажу своему солдату умереть вместо меня.

— Они часто умирают во имя тебя. И никогда вместо тебя. — Она поднялась, чтобы лучше справиться с тяжестью его гнева. — Короче говоря, если туда пойдешь ты, то пойду и я. — Ты не пойдешь.

— Пойду, — нежно улыбнулась она. — Клянусь твоей рукой.

На какой-то отчаянный миг ей показалось, что он сейчас ударит ее той самой сверкающей рукой. Но он лишь поднял ее на уровень своей груди и опустил. Рука его дрожала и не сжималась в кулак. Раскаленные волны мучительной боли, сжигавшей эту ладонь, проникли под защиту разума Элиан. Она поймала ее, прижала к сердцу и почувствовала боль Мирейна, как это бывало в раннем детстве.

Он тоже поднялся. Ему было не хуже Элиан известно о существовании новой жизни, которая теплилась под его рукой. — Забери назад свою клятву. — Ты же знаешь, что я не могу этого сделать. — Я должен идти. — Забыв об остальных, он сосредоточился только на ней, и рука его сжалась, обхватив грудь под влажной кожей ее плаща. — Никто больше не сможет сделать то, что сделаю я: обмануть Луйана, убедить его в моем полном неведении и уверенности, что его замок распахнул двери настежь навстречу моей армии.

— Ты мог бы отступить. Луйан и так скоро повесится или его повесят его же союзники, когда повернут оружие против него. А это они сделают, если ты явишься сюда вместе со всем Эбросом.

— Но, — сказал Мирейн, — на это потребуется некоторое время, а мои враги могут объявить, что я сбежал, и тем самым доказать, что умный человек может предать меня и остаться в живых.

— Господи, да разве тебя когда-нибудь интересовало, что говорят о тебе твои враги?

— Меня интересует то, что мой союзник предал меня. И я намерен вернуть его назад. Или получить его голову.

Позади Элиан раздался одновременно усталый и взбешенный голос Вадина:

— Доблестное усилие, моя госпожа. Но бесполезное. Он хочет совершить самоубийство и поиграть в настоящего короля, пока это еще возможно. — Разве я уже умер? — резко спросил Мирейн. — Нет, — возразил Вадин, — а вот я уже умирал. Но кто вернет назад тебя? Я ведь не сын бога, чтобы выигрывать битвы с ее светлостью смертью.

— А значит, ты нуждаешься во мне. — Элиан смело встретила пылающий взгляд Мирейна. — Если только не проявишь достаточно мудрости и не прекратишь все это. Мы можем выманить Гарина из тоннелей. Нам нет нужды рисковать своими жизнями и ехать к главным воротам.

— А Луйану это нужно, — упрямо повторил Мирейн. — Если я смогу победить его, то надобность в большой драке отпадет.

Элиан глубоко вздохнула. Ей не было страшно: она была для этого слишком сердита.

— Ну, тогда все отлично. Лучше нам отправиться прежде, чем наши враги что-нибудь заподозрят. — Элиан…

Она выдержала его взгляд, вцепившись в его пальцы. — Я выполняю свои обещания, Мирейн.

Он высвободил руку и отвел глаза. Он уступит. Обязательно. Элиан обратила на него всю свою волю. Он повернулся к ней спиной и повысил голос: — Лорд Касиен, я оставляю вас здесь и поручаю заботам моих избранников. — Поскольку Касиен сделал попытку заговорить, Мирейн поднял руку. — Вам следует лечь в постель и лечиться. Мой отряд может предоставить вам и то и другое.

— Мой господин князь приказал мне… я должен сопровождать вас… куда бы то ни…

— Вы не должны подвергать вашу жизнь опасности, отправляясь сегодня ночью еще дальше. Естественно, ваш князь поймет это. — Мирейн поманил пальцем человека с кубком. — Вы, сударь, проследите за тем, чтобы у вашего хозяина было все необходимое. Мои люди дадут вам все что потребуется.

Слуга поклонился, все еще дрожа. Но причиной тому был не только холод. Элиан заметила, как его глаза оглядывают пещеру, ее стены, а потом нервно обращаются снова к лицу Мирейна.

Если король и заметил это, то не показал вида. Он оглядел свой отряд и быстро назвал двадцать имен. Они собрались перед ним, улыбаясь, словно благодушные идиоты, каковыми они и являлись. Халенан назван не был.

Лицо принца хранило опасное спокойствие. — Господин мой король, по праву твоего генерала… — Твой долг как моего генерала заключается в том, чтобы управлять моей армией в мое отсутствие.

— Лорд Гейтана прекрасно справится с командованием вашими отрядами и без меня. К тому же, — сказал Халенан, — он знает тайные пути к Гарину.

— Ты разделишь с ним командование. — Мирейн оставался непреклонен, но протянул ему руку. — Брат, ты нужен мне здесь, с твоей силой и мудростью. Ты должен сторожить тропу. Кому еще я могу доверять в такой мере?

Элиан подавила ребяческий порыв забиться в уголок. Горящие глаза Халенана сверкнули на нее, а Мирейн даже не взглянул.

— Моя жена поклялась, что пойдет со мной, — сказал он с оттенком иронии. — У кого из вас окажется достаточно силы, чтобы воспрепятствовать ей?

— Ну что за дурость! — взорвался Халенан. — У меня два сына и дочь, они в безопасности в моем городе. А у тебя что?

Элиан двинулась было вперед, но рука Мирейна удержала ее, крепкая как сталь и непреклонная. Он спокойно сказал:

— Братья мои, вы знаете, что делать. Если к полудню завтрашнего дня я не подам никакого сигнала и вы не получите от меня весточки о победе над Луйаном, начинайте атаку.

Халенан открыл было рот, но Вадин помешал ему заговорить, прикрыв ладонью его губы. Лорд из Янона долго глядел на Мирейна, а потом порывисто обнял его. — Постарайся выбраться живым, — сказал он. Мирейн улыбнулся в ответ.

— Я не только постараюсь. Я вернусь с победой. — Какой самоуверенный.

Вадин отпустил его, и он повернулся к Халенану. Принц не двигался, охваченный гневом. Мирейн наклонил голову и нахмурился.

— Прощайте, ваше величество, — холодно произнес Халенан.

— Прощай, брат, — сказал Мирейн. Халенан слегка выпрямился. Ему пришлось смириться и вытерпеть объятия Мирейна, а потом и Элиан. Он обнял сестру, и это получилось у него намного сердечнее, чем можно было ожидать. Затем он, обуздав гнев, сделал шаг назад.

Элиан взглянула в лицо Вадина. Они не говорили и тем более не прикасались друг к другу, только обменялись взглядами. Она тщетно искала в себе чувство обиды или неприязни. Ни того, ни другого не обнаружилось. Вадин был необходим. Он был частью этого мира, частью Мирейна. «Защищай его, — велел он ей, — пока я не приду».

«Непременно», — ответила она. И еще: «Если твои кости скажут тебе, что пора идти, не медли. Приходи как можно скорее со всем своим войском. Иначе… иначе мы потеряем его». Он наклонил голову в знак обещания.

Они стояли под аркой огромных ворот, — это было последнее, что увидела Элиан. Вадин стоял прямо, скрестив на груди руки, надменный и спокойный. Халенан обнажил голову, и яростный ветер трепал его волосы; взгляд Хала обжигал Элиан, пока она ехала через луг. Она смотрела вперед. Передышка у огня оказалась хуже путешествия от зари до сумерек в бурю с дождем и снегом: тело только начало вспоминать о тепле и сухих ногах, как снова надо было выходить на улицу.

Свита молчала. Десять лучших людей Мирейна в алых одеждах, потемневших от влаги до цвета засохшей крови, и ее десятка — в черных, которые когда-то были зелеными. Маленьким утешением было то, что снег почти прекратился; зато поднялся ветер, пронзительный и обжигающий.

От долины, где находилась пещера, равнина круто обрывалась в глубокое, поросшее лесом ущелье Гарина. Узкая дорога извивалась вдоль потока с каменистыми берегами. Там, где ветви деревьев свисали над тропой, чьи-то заботливые руки подвязали их выше уровня голов проезжающих.

— Это не в обычае бандитов, — заметила Элиан. Ее зубы стучали, и она крепко сжала их.

Колено Мирейна коснулось ее колена. С поразительной ловкостью и грацией он перенес ее в свое седло, усадив перед собой и обернув своим плащом и себя и ее. Бешеный стоял спокойно, благосклонно терпя все их глупости и даже получая от этого удовольствие.

Тепло окутало тело Элиан. Она наслаждалась им, хотя знала, что за ее спиной кое-кто усмехается.

Армия получала удовольствие, бесстыдно наблюдая за любовной игрой господина и госпожи, пусть даже и вполне невинной.

— Конечно, — сказал Мирейн ей на ухо, — это доказывает, что мы добросовестно выполняем свой долг перед династией.

— Но не в седле же, — пробормотала Элиан. Он рассмеялся и поцеловал ее в затылок. — Ну, тогда перенесем это на потом. Разве о нас уже не шла скандальная слава? Выкупаемся, насладимся ужином в обществе наших врагов, потратив на это как можно меньше времени, и возмутительно рано отправимся в постель.

— И будем грешить всю ночь. — Она откинулась назад, окунаясь в живительное тепло его тела, и обхватила пальцами его руки, сплетенные вокруг ее талии. Он все-таки решил простить ее, принять неизбежное. А она решила позволить ему это. — Иногда мне кажется, что я слишком счастлива. Даже здесь, даже зная о том, что ждет нас в Гарине… Это просто нечестно.

— Нет, честно. И замечательно. Это любовь, видишь ли, а мы отправляемся на войну. Элиан слегка улыбнулась.

— Серые монахи говорят, что любовь — это худшее, что случается между двумя людьми. Человек может прожить долгую жизнь, вовсе не мечтая о битвах, но даже евнух мечтает о любви. — В самом деле?

— Я знала когда-то одного евнуха. Он был рабом в Асаннане. Он сказал, что никогда даже не думал о женщинах, но я знаю, что он мечтал о мужчинах.

Мирейн поразмыслил над этим в своей неподражаемой манере — быстро и вдумчиво. Элиан нравилось наблюдать за вихрями его разума; вторгаться туда, вращаться вместе с этими вихрями, оставляя ненадолго свою опустевшую и невесомую телесную оболочку.

Она смотрела через его глаза, осознавая разницу: линии его тела, плечи и бедра, полнота там, где у нее ничего не было; и никакой нужды сдерживать мягкую тяжесть груди. А присутствие теплого женского тела, прижатого к его телу, будоражило и волновало его, вызывая острое как меч желание, которое он сдерживал в радостном предвкушении, и чудесный благодарный румянец на щеках.

Сама же она чувствовала себя на удивление свободно и тихонько смеялась. Он обвил ее руками, и его нежные пальцы отправились в путешествие по самым тайным изгибам и впадинкам. Как странно это было, как чудесно, чувствовать мягкость там, где он был крепок, познавать тайну там, где его телу нечего было скрывать, и вновь столкнуться с ее глубокой и мощной силой.

Ее глазами он видел крутой поворот дороги; ее ушами он слышал, что Бешеный притих, подняв голову и раздувая ноздри. Металл о металл, подкова о камень.

Илхари направилась вперед в одиночестве. У изгиба дороги она остановилась. Мирейн, снова заключенный в собственное тело, направил жеребца вслед за ней.

После поворота дорога устремлялась почти прямо к маячившей впереди серой стене гор. Там скакала небольшая группа: несколько всадников, окруживших груженую повозку, и впереди — человек, которого отправил с поручением лорд Касиен. Этот человек, перегнувшись через луку седла, подгонял свою утомленную лошадь.

— Лорд Гарин из Гарина, ваше величество, прибыл сам, чтобы приветствовать вас.

Имя Волк вполне подходило ему. Лорд вовсе не был старым, но волосы его оказались серо-стального цвета, густые и короткие, как шерсть волка. Он был узколиц, длиннонос, с бледной желтоватой кожей, удлиненными глазами, глубоко посаженными и янтарно-золотыми, как у настоящего зверя. Они сверкнули насмешкой, когда он рассматривал мужчину, женщину в мужском наряде и их небольшую свиту в скромных одеждах.

— Ваше величество, — сказал он, низко кланяясь в седле и обнажая длинные желтые зубы, — моя госпожа Калириен, я не ошибся?

Даже сидя спиной к Мирейну, Элиан почувствовала холодный блеск его улыбки.

— Это действительно Калириен, и Элиан иль Орсан из Хан-Гилена, и моя королева.

— Ваше величество, — сказал лорд Гарин, нисколько не смутившись, — вы оказываете нам честь. — Он указал на повозку. — Здесь имеются дрова, пища и вино, а также теплые одеяла. Ваши люди ни в чем не будут нуждаться в ваше отсутствие.

— Мой господин весьма великодушен, — сказал Мирейн.

— Я верный вассал, ваше величество. — Такое впечатление вы и производите, мой господин Гарин, — сказала Элиан, ловко пересаживаясь на спину Илхари. Кобыла переступила с ноги на ногу; на губах Элиан возникла кривая улыбка. — Значит, мы едем в ваш замок?