Власть крови

Глава 8

В дверь настойчиво постучались. Я резко оторвал голову от софы, изгибая пальцы в начальных жестах заклинания. Завис на секунду, собирая мысли в кучу. Встретился глазами с ошалевшим Кортусом, который тоже выставил руку в сторону двери. До этого он спал за столом лейтенанта.

Точно, мы ведь в полицейском участке. Я расслабился, восстанавливая дыхание. Вместе с тем в голову хлынули воспоминания о прошедшей ночи.

Мы с Кортусом решили, что не стоит пытаться ничего скрывать. Особенно с учётом того, что нас пытались убить оружием, аналогов которого до сих пор не было в этом мире.

Твою кровь, я уже начинаю рассуждать как Кортус.

Поэтому мы направились в деревню в поисках полиции. Оказалось, что её в Гордее нет, а её функции исполняет местный старшина. Нашли мы его спустя час в пьяном состоянии. Он заявил, что нам можно доверять, учитывая, что я аристократ и сам явился с повинной.

Посетовал над телом мёртвого Калима, несколько раз пнул ногой усача, на усах которого до сих пор была застывшая белая пена. Затем выбежал в огород, чтобы очистить желудок. От этих звуков мы с Кортусом едва сдержались, чтобы не последовать его же примеру.

После этого старшина вернулся в более вменяемом состоянии. Отрядил четырёх мужиков, чтобы помогли нам с трупами, и посадил на последний поезд до Кресты. Напоследок сунул мне записку на скомканном листе:

«Для полиции

Я, старшина деревни Гордеи, заявляю о двух убийствах, произошедших сегодня. Пострадал один местный и один приезжий. Сеньор ла Донжи мастерски справился с их убийцей и самостоятельно арестовал. Отправляю его вам вместе с трупами и арестованным».

Под «арестованным убийцей», по всей видимости, подразумевался Кортус. Я выбросил записку в окно при первой же возможности. Ещё не хватало, чтобы у нас из-за неё появились проблемы.

Проблем и так было сполна. Для начала нужно было доставить два трупа с вокзала до полицейского участка. Я от всей души надеялся, что нам не попадётся ни одного журналиста в столь поздний час. Даже думать не хотелось, что будет, если я попаду в газеты с трупами на руках.

Добравшись до полицейского участка, мы прождали ещё с час, пока вызовут лейтенанта ла Ром, который занимался моим делом. Ещё несколько часов ушло на то, чтобы объяснить ему произошедшее и выслушать нагоняи за то, что вообще ввязались в это дело.

По всем правилам мы стали главными подозреваемыми в двух убийствах. Лейтенант заверил меня, что это лишь формальность. Но нам всё же пришлось провести ночь в полицейском участке. Ладно хоть мой статус позволял это сделать не за решёткой, а в кабинете лейтенанта.

Но несколько часов на твёрдой софе всё равно дались мне с трудом. Ещё, к моему большому неудовольствию, пришлось отдать револьвер.

В двери повернулся ключ.

Я к этому времени уже успел сесть и растереть глаза. Недовольно посмотрел на свои светлые золотистые пряди, торчавшие прямо перед глазами. С таким безумным темпом надо начать носить с собой расчёску.

Дверь открылась.

— Сеньор ла Донжи, — раздался бесящий своей бодростью голос лейтенанта. — За вами пришли!

Радостно вскочив с софы, я уже был готов поприветствовать своего дворецкого. Однако вместо него в кабинет вслед за лейтенантом вошёл незнакомый мужчина. Он был невысокого роста, с большим носом и белоснежными седыми волосами. Идеально скроенный серый костюм-тройка, впрочем, не скрывал небольшого пузика.

Он с интересом оглядел нас с Кортусом и убранство кабинета. В его взгляде читалась какая-то ехидно-весёлая безуминка. Но куда больше удивляло и пугало другое.

С такими седыми волосами ему должно быть минимум лет 60–70. Однако его кожа была гладкой как у двадцатилетнего. Не считая, конечно, укоренившихся морщинок в уголках глаз и рта.

— Вы всё ещё значитесь главными подозреваемыми, — продолжал лейтенант ла Ром. — Однако ваших показаний и поручительства сеньора ла Ретордус будет достаточно, чтобы отпустить вас.

— О, прошу, не надо «сеньоров», — отозвался седой мужчина приятным голосом, который, опять же, мало подходил его подозрительно молодому лицу. — Просто «ректор».

Я удивлённо приподнял брови.

— Ректор Ретордус? — спросил я.

Неужели передо мной стоял человек, возглавлявший «Виору»? Да кровь с ней, с «Виорой». Неужели я воочию увидел одного из всего нескольких магов IV группы крови? Да уж, признаться, я ожидал, что он будет выглядеть иначе.

— Познакомимся поближе в карете, — подмигнул мне ректор. — А то вы и так уже опаздываете на занятия. Лейтенант, надеюсь, это всё?

— Да, вот только… — лейтенант серьёзно посмотрел сначала на Кортуса, затем на меня. — Оставьте это дело полиции. Не лезьте туда, куда не стоит.

— Слова моей подружки, — хохотнул ректор, выходя из кабинета.

Едва сдерживаясь от смешков, мы с Кортусом пошли следом за ним, оставив покрасневшего лейтенанта в одиночестве.

В карете мы уселись на сиденье напротив ректора. Он отдал команду кучеру, а затем вновь оглядел нас весёлым взглядом.

— Ну и ну, — хмыкнул он. — Мне уже доводилось вытаскивать своих студентов из-за решётки. Но чтобы первокурсников, да ещё всего лишь на третий день учебного года, это у меня впервые.

— Ректор Ретордус, позвольте объяснить, мы… — начал я.

— Да знаю я, — отмахнулся он. — Прочитал рапорт лейтенанта.

Он вдруг склонился вперёд, заинтригованно глядя на нас по очереди.

— Вы правда победили взрослого мага крови?

Обменявшись друг с другом взглядами, мы с Кортусом кивнули.

— Да, — подтвердил я. — Но мы его не убивали, лишь обезвредили.

По словам лейтенанта ла Ром, усач убил себя сам. Коронер, который вскрывал его тело, нашёл вместо одного из зубов сломанную капсулу со следами яда. Эта новость испугала лейтенанта как будто даже больше, чем новый вид оружия или нападение на главу Благородного Дома. Однако объяснять нам он ничего не стал.

— Поразительно, просто поразительно! — воссиял ректор. — К кому из наставников вы попали?

— К профессору Рейн, — ответил Кортус.

— Это ещё кто?

— К Эмильде, — пояснил уже я.

Ректор довольно откинулся на спинку сидения.

— Тогда понятно, и даже занятно.

Заметив наши непонимающие взгляды, он пояснил:

— В ваши годы она вытворяла вещи и похлеще, — он вдруг задумался. — Это не значит, что надо брать с неё пример. Я поговорю с ней, как приедем.

Я поёжился. Если из-за нас Эмильде влетит, уверен, её месть будет страшна.

— Вызову на ковёр, так сказать, — продолжил ректор и подмигнул нам. — Если вы понимаете, о чём я.

Мы с Кортусом вновь обменялись взглядами, на этот раз неловкими. Я заметил даже, что у меня приоткрыт рот от удивления.

Вот как прикажете реагировать на подобные пошлые шутки ректора?

— Так, давайте теперь узнаем, как вас зовут, молодые люди, — спросил ректор с улыбкой.

У меня создалось ощущение, что ему нравилось ставить людей в тупик своим поведением.

— А вы разве не знаете? — тихо спросил Кортус. — Вы же читали рапорт лейтенанта ла Ром.

— Юноша, когда доживаешь уже вторую сотню лет, то встречаешься с невообразимым количеством людей за это время, — ответил ректор, продолжая улыбаться. — Запомнить имена их всех просто невозможно, так что я давно бросил это дело.

Я не удержался от того, чтобы присвистнуть. Мне доводилось много слышать о могуществе магов IV группы крови, но чтобы прожить две сотни лет и так выглядеть? Я думал, подобное под силу лишь Императору.

— Я Кортус.

— Кортус… — ректор сделал выразительную паузу, ожидая, что мой сосед добавит свой дом.

Однако он молчал.

— Кортус ла… — продолжил ректор.

— О, нет-нет, — замахал тот руками. — Я из доноров.

— Из доноров… Выходит, это про тебя писали газеты?

— Газеты?

Ректор достал из внутреннего кармана сложенную газету и протянул её нам. На развороте большими буквами значилось «Глаз донора».

Я с интересом оглядел её. В аристократских кругах в основном читали «Имперского вестника». Но он представлял собой больше пропагандистский ресурс. Поэтому мне было любопытно впервые взглянуть на газету, созданную донорами для доноров. Вряд ли в ней пишут лишь об Имперском величии.

Кортус раскрыл нужную страницу. Я ожидал небольшой заметки, но Кортусу посвятили целый разворот.

«Впервые в истории донор поступил в академию магии крови», — значилось наверху страниц.

Бегло пробежавшись по мелкому шрифту, я заметил, что в статье рассказывается не только о Кортусе и его семье. Автор также со всех сторон рассматривал новый закон Императора, дозволявший донорам изучать магию крови. Ко всему прочему, он приводил как плюсы, так и минусы подобной инициативы.

Вот уж не ожидал подобного уровня анализа от доноров. В том же «Имперском вестнике» любое телодвижение Вседержца лишь восхваляли.

— Ничего себе текст, — не без восхищения проговорил я. — Не думал, что он будет таким большим.

— Слова моей подружки, — хохотнул ректор, из-за чего я оторвал взгляд от страницы. — Так, молодой человек, теперь ваш черёд представляться.

— Лестер ла Донжи, — ответил я машинально, параллельно делая себе заметку в голове позднее изучить «Глас донора» более досконально.

Глаза ректора загорелись

— О, это же ваш Дом создал «пустоголовых»! Почему вы прекратили? Это же такая революционная идея!

Ага, почему-то такую точку зрения разделяли лишь небольшая горстка учёных. После фиаско отца тема пустоголовых стала насмешкой над нашим Домом в высоких кругах.

— Что ещё за «пустоголовые»? — осторожно спросил Кортус.

— Как, вы не знаете? — взмахнул руками ректор. — Я-то думал, ими заинтересуются в первую очередь именно доноры!

— Почему?

— Потому что «пустоголовые» — это гомункулы, призванные избавить магов от использования рабов, — ответил я. — Несбыточная мечта одного идиота, — добавил я тише.

— Гомункулы? — вновь спросил Кортус.

Тут уже вмешался ректор.

— Искусственные люди, — ответил он. — Нет, вы только представьте потенциал этой задумки! Разведение подвида людей, полностью лишённого мыслительной деятельности. Одновременно живой сосуд, полный крови, но при этом, и неживой в полном понимании этого слова. Это должно было полностью изменить экономику Империи! Сделать магию крови доступнее.

— Это невозможно, — пробурчал я.

За те несколько лет я был свидетелем всего. От самых первых экспериментов до финального провала. Даже изучал рабочие записи отца, в которых он пытался разобраться в проблеме.

— Отнюдь, — возразил ректор. — Мы же все видели образцы. И они были дешевле рабов.

— И многократно слабее. Нужно более пяти «пустоголовых», чтобы их кровь по силе соответствовала человеческой. А это дороже одного раба. Намного. Ни один маг не станет переплачивать ради того, чтобы сохранить жизнь рабу.

— Это да, — вздохнул ректор. — Но идея хороша, признайте. Нужно только её доработать и понять, почему их кровь слабее человеческой.

— Из-за отсутствия разума, — ответил я. — Энергия магии крови ровно та же, что дарует мана. Последнюю невозможно использовать без разума. Некоторые учёные и философы даже заявляют, что кровь получает свою магическую энергию лишь потому, что мана так или иначе просачивается в наше тело сквозь разум. «Пустоголовые» же этого лишены, поэтому и слабее.

Только сейчас я заметил прищуренный взгляд ректора.

— Откуда у вас такие глубокие познания маны? — спросил он.

Я изо всех сил постарался придать себе невозмутимый вид. И скрыть, что меня бросило в пот от этого вопроса.

— Это лишь вынужденный научный интерес, — ответил я беззаботно. — К такому вердикту пришёл мой отец, когда заканчивал это дело.

Он продолжал сверлить меня глазами, пока мы не доехали до академии. Ворота в этот раз были открыты, и мы доехали до самого входа в массивное белое здание. Я в очередной раз поразился чистоте стен «Виоры».

Ректор проводил нас до самого четвёртого этажа, где находился кабинет Эмильды. Оставив нас напротив двери, он постучал в неё и спрятался сбоку. Умоляюще посмотрел на нас, приложив палец к губам.

Интересно, все маги высших групп крови такие странные? Или это только участь учёных «Виоры»?

За дверью послышалось недовольное ворчание. Голубые глаза Эмильды метали молнии сквозь очки, когда она увидела нас.

— Так-так-так, — сказала она нараспев. — Лучшие ученики моего класса опаздывают на целый час.

— Эмильда, мы…

Она подняла указательный палец и покачала им из стороны в сторону.

— Не-а, никаких оправданий! — заявила она строго. — Похоже, мне придётся вас наказать.

— Слова моей подружки, — сказал довольный голос сбоку от Эмильды.

Наставница от неожиданности подпрыгнула, положив руку на сердце.

— Ох, вашу ж кровь! — воскликнула она. — Ректор Ретордус, я же просила так больше не делать!

Двухсотлетний старик уже удалялся по коридору, радостно пританцовывая.

— Ничего не слышу, ничего не знаю, — напевал он.

Перед поворотом он остановился.

— Не наказывайте парней, они правда не виноваты, — сказал он. — И жду вас всех сегодня вечером на церемонии начала учебного года!

На последнем предложении он пристально посмотрел на нас с Кортусом и лишь затем скрылся за поворотом.

— Вот ведь противный старикан, — проворчала Эмильда. — Ну, чего рты раззявили, а ну, бегом в класс!

Столовая «Виоры» занимала отдельное трёхэтажное здание в кампусе. На первом этаже трапезничали, остальные же два представляли собой большой актовый зал, способный вместить всех студентов, профессорский состав и учёных. И даже оставалось приличное количество мест для гостей. Здесь проводились редкие студенческие концерты, а также официальные мероприятия. Вот как, например, сейчас.

Ректор уже битый час стоял на сцене, поздравляя всех с началом учебного года. Я отдельно обратил внимание, что он время от времени бросал на нас с Кортусом взгляды, словно проверяя, на месте ли мы. Правда, поздравления вскоре сменились похабными шутейками и воспоминаниями о молодости.

Так что я со спокойной совестью решил перевести внимание на расследование. Но я даже не успел достать тетрадь с записями.

— Эй, Лестер, — Эмильда довольно чувствительно пихнула меня локтем в бок. — Вы чего сегодня с Кортусом опоздали? И почему вас привёл ректор?

Наставница решила усесться ровно между нами с Кортусом на время выступления ректора. Я впервые оказался к ней настолько близко. И надо признать, это было довольно приятно. Особенно меня манил невесомый цветочный аромат, исходивший от неё.

Я на секунду задумался, не зная, что ответить. Затем всё же решил сказать правду.

— Мы провели ночь в полицейском участке.

Глаза Эмильды расширились. Она заговорщицки приблизилась ко мне, упёршись плечом о меня. Её приятный запах стал ещё сильнее.

— Ничего себе! — наставница перешла на шёпот, из-за чего ей приходилось шептать мне на ухо. — Вы почти на неделю побили мой рекорд!

Теперь уже я удивлённо посмотрел на неё. Интересно, а она-то за что попала в полицию?

— Твою кровь, вечно мой язык бежит вперёд головы, — ворчливо хихикнула Эмильда. — Если что, я этого не говорила!

— А что ты сделала? — спросил я шёпотом.

— Ты смотри хитрый какой, — стукнула она меня в плечо. — Ничего тебе не скажу. Негоже, знаешь ли, портить репутацию наставницы. А ты давай выкладывай, за что вас замели?

— Нас не замели, — возразил я. Заметив ехидно прищуренные глазки Эмильды, я добавил: — Ну, не совсем.

— Ага-ага, рассказывай мне сказки, — улыбнулась наставница.

— В общем, не знаю, слышала ты, или нет, но мой Дом ограбили на очень крупную сумму. Мы с Кортусом занялись собственным расследованием, чтобы выяснить, кто за этим стоит. Нашли одного из грабителей, но он умер, из-за чего мы и попали в полицию.

— Уголовники, значит, — хмыкнула Эмильда. — Выходит, переплюнули меня. Теперь буду только так вас на уроках называть.

— Да не убивали мы его, — прошипел я. — Он сам себя…

Но, заметив насмешливый взгляд наставницы, я фыркнул:

— Издеваешься?

— Ага, — ответила она, расплываясь в улыбке.

— Ты знаешь, что ты невыносима?

— Ага, — её улыбка стала ещё шире. — Так, стоп, сеньор ла Донжи, как это вы разговариваете со своей наставницей?

Вместо ответа я начал её щекотать. Почему-то я был уверен, что Эмильда не будет против такого к себе отношения.

Над рядами разнёсся заливистый смех.

— А-а-а, хватит, пожалуйста, — задыхаясь, визжала наставница. — Что ты себе позволяешь?

— Слова моей подружки! — заявил ректор со сцены.

Весь зал недовольно загудел, устав от подобных шуток.

Во время праздничного ужина я подсел к Кортусу. Он дочитывал сегодняшний выпуск «Гласа донора», который дал ему ректор. Я невольно покосился на преподавательский стол. Эмильда с весёлым выражением лица зыркала на меня оттуда. В её глазах плясали уже знакомые озорные огоньки.

Зря я её щекотал. Эта дамочка вполне способна придумать страшную месть.

— Про тебя и серебро, кстати, уже пишут в газетах, — заметил Кортус.

— Да и кровь с ними, — отмахнулся я. — Пусть пишут что хотят. Мне сейчас важнее всего вернуть серебро.

Кортус внимательно посмотрел на меня.

— Ты что-то задумал.

Я положил синюю пачку сигарет на стол.

— Мне нужна твоя помощь. Я хочу наведаться в ту курильню.