Власть Веры

Глава 23. Повелитель боли

Вокруг гремела музыка, в ушах стоял гомон на незнакомом языке, а у меня начала болеть голова. Я убедилась, что на столах полно вкусной еды, а женщины – помощницы из деревни прекрасно справляются по хозяйству. Я решила отсидеться на кухне, замыть пятно сока на рукаве и немного прийти в себя.

Но и пяти минут не прошло, как у дверей в зал послышались осторожные тихие шаги.

– Здравствуй, Вера! – сказал Альго.

– Привет! – с вызовом ответила я, не поднимая головы.

– Проводи меня, пожалуйста, в комнату вашего последнего постояльца, – голос Альго звучал подчеркнуто вежливо.

– Зачем? – я замерла с губкой в руках и, наконец, посмотрела на него в упор.

«И почему именно сейчас он такой нереально красивый и соблазнительный, а всего-то надел строгий костюм… нет, одежда тут не при чем, просто я по-настоящему рада его видеть».

– Хочу познакомиться, – вкрадчиво добавил Альго, покусывая нижнюю губу.

Я почему-то разволновалась, не знала, куда деть руки, чувствовала, как горят щеки. Альго казался слишком взрослым и уверенным в себе, отстраненным, далеким, а еще эта старая записка для Илонки… Мой романтический настрой окончательно исчез. Мы не можем быть вместе по миллиону причин! Как же больно…

– Вера, что происходит? Неужели снова Петар звонил? Вера, я думал, мы хоть немного друзья и доверяем друг другу. Просто скажи, что тебя беспокоит, я придумаю, как поступить.

Не успела ответить, в кухню бочком протиснулась Эрика, – красная, как спелая клубника.

– Добрый день… эм… хлеб… нужен хлеб и что-то еще – я забыла… сейчас. Простите.

Она так откровенно пялилась на Альго, что я мигом забыла о всякой робости и приличиях.

– Пойдем на второй этаж! – преувеличенно громко сказала я, бросив мокрую губку в раковину.

– Этого и добиваюсь! – процедил Альго и дружески сказал Эрике:

– Как поживает дядя?

– О, все просто супер! Спасибо…

Правда, она еще использовала словечко из молодежного слэнга и потом высунулась в зал, чтобы глазеть, как мы поднимаемся по лестнице – я впереди, Альго следом, отставая от меня ровно на одну ступеньку.

Поднявшись на второй этаж, он замер, насторожившись, как охотничий пес.

– Ты живешь в комнате Анны, твой отец занял соседнюю, а Бах угловой флигерь. Так-так… русскому понравилась центральная с балконом, значит, Брадек расположился здесь.

Альго безошибочно указал на дверь, за которой должен был находиться магистр ботаники. Я поспешила предупредить:

– Он жаловался на боли в спине. Сказал, что покинет дом, как только сможет нормально передвигаться.

– Сейчас мы его подлечим, – зловеще пообещал Альго и стукнул кулаком по двери, а потом распахнул ее.

Комната была пуста, только забытая папка с высушенными травками сиротливо лежала на заправленной постели.

– Ого! Ваш клиент сбежал не заплатив?

– Может, ему полегчало и он решил прогуляться к своим цветам, – предположила я. – Окна смотрят во двор, а у нас сегодня шумно, какой тут покой.

Альго бесцеремонно изучал содержимое гербария, ворошил бумаги на столе, словно искал следы преступления. Я подошла к окну и не сдержала удивленный возглас, заметив смешанные с землей синие лепестки.

– Точно такие же я вчера нашла в коридоре…

– Старый авантюрист никак не уймется! – торжествующе заявил Альго.

– Ты знаешь Брадека?

– Когда-то его звали Иоганном. Блестящий офицер – он был первым картежником и гулякой в кавалерийском полку, волочился за дамами, устраивал дуэли, сорил родительскими деньгами.

– Почему он тебя ненавидит? – прошептала я.

– Старая история. Страшная. Некрасивая. Я в самом деле виноват перед ним, но он напал первым, а я был почти без оружия.

– Как это случилось? – мой голос окреп и звучал настойчиво.

Альго резко повернулся, сверкая очами – походил на характерного киноактера.

– Откровенность в обмен на откровенность. Что Брадек наговорил про меня? Вера, я должен знать! Я не допущу, чтобы этот могильный червь нас поссорил.

– Он сказал, что мы родственники.

– Мы с тобой? – уточнил Альго, высоко поднимая брови. – Интересно, каким же образом?

– Если мы родственники, то значит… значит… мы не можем, – я остановилась, считая, что и так все ясно.

Альго задумчиво смотрел на меня, наклонив голову к правому плечу, морщинки на лбу разгладились.

– Вранье! Никакого родства между нами нет, – он вдруг лукаво улыбнулся. – Увы, Вера!

– Как это «увы»? – растерялась я.

– А разве ты не хотела бы иметь такого славного кузена, как я? – прищурившись, спросил Альго.

Его веселый взгляд был последней каплей. Я дерзко толкнула Хозара в грудь ладонью и высказала все, что накипело в душе.

– Издеваешься? Дразнишь? Считаешь меня маленькой девочкой? Даришь сказки и шоколад, а я нахожу в твоей книге записку «Илонка, приезжай, скорее, я все сделаю…»

– Что ты нашла? Повтори!

Он хотел схватить меня за плечи, но я увернулась и выбежала в раскрытую дверь. Альго поймал меня в коридоре и затащил в комнату Анны напротив.

– Покажи записку!

– Тише! Испугаешь цыпленочка, он и так слабый у нас – вылупился последним. Сейчас я ее найду. И учти, Эрика прочитала все слово в слово. Ты звал Илонку в Плашину, а потом она выпала из окна…

– Я не причастен к ее гибели. Клянусь, Вера, это был несчастный случай.

– А что ты сделал Брадеку?

– Он пытался ударить меня по лицу, я перехватил его руку и впился зубами в запястье, а через два дня пустил ему пулю в лоб в присутствии секундантов. Иоганн не смог достойно умереть и с тех пор преследует меня с требованием компенсации. Из него уже земля сыплется, а все никак не угомонится, старый дурак.

– А-а… из-за чего вы ругались?

– Он дурно поступил с моей названной сестрой. С Илонкой, чтобы тебе было понятно. Дай мне письмо!

– Подожди! Сколько же Брадеку лет? – я спрятала злополучный листок бумаги за спину.

Альго недобро улыбнулся.

– Сам того не желая, я продлил его годы, понимаешь?

– Ты сделал его вампиром? – ахнула я.

– С детства не терплю это слово! Какая вульгарность.

– Надо называть вещи своими именами.

– Я не вещь. И мне не нравится, что Иоганн объявился в Динаве именно сейчас. Мерзкий ублюдок! Добрался до тебя… разносит гнусные сплетни.

– А мне так очень нравится, – процедила я. – Хоть какая-то информация. Из вас же не вытянешь ни слова, сплошные фамильные тайны. И вообще, ты точно уверен, что мы не родня, ты ведь можешь даже не знать…

– Клянусь всеми святыми, в тебе нет ни капли благородной крови Хозаров! – прорычал Альго. – Лишь сильно разбавленный малиновый сироп.

Зрачки его глаз расширились, занимая почти всю радужку, я испуганно дернулась назад и взмахнула руками. Альго закрыл глаза, опустил голову, прядь белых волос закрыла лицо.

– Вера, прости, я сказал глупость. Ты не должна меня бояться. Не должна. Я никогда тебя не обижу. Просто покажи письмо, мы прочтем вместе – и ты наконец успокоишься.

– Да вот твое письмо – забирай! Мне-то оно зачем?!

Альго не успел протянуть руку к столу, как из коробки под лампой бойко выскочил цыпленок. Он рос на глазах и спустя несколько секунд уж превратился в молодого петушка с длинным огненным хвостом.

– Осторожней, Вера! – крикнул Альго.

Первой вспыхнуло собрание немецких сказок, за ним загорелся «Декамерон», я прижалась к шкафу, пока Альго сбивал огонь покрывалом, сорванным с кровати. Но золотой петушок с грозным клекотом метался по комнате, поджигая обои и занавески, а потом вылетел в окно и пропал в лазоревом небе.

– Ты не поранился? – жалобно спросила я. – Что за птица такая?

– Ничего страшного, – будничным тоном устало ответил Альго. – Ты выпарила маленького василиска. Его, конечно, надо воспитывать и обучать. Магда займется.

– При чем здесь Магда? – возмутилась я. – Это мой василиск, я его нашла.

– У тебя нет нужных знаний и опыта, – мягко возразил Альго. – А теперь и комнаты нет… Здесь нельзя оставаться на ночь.

– Почему он загорелся?

– Услышал наш спор, хотел заступиться за мамочку, – усмехнулся Альго. – Он еще плохо контролирует эмоции. Может вспыхнуть от пустяка.

– Он сжег твое письмо! – обвиняющее заявила я. – Очень вовремя. Подозрительно кстати.

– Я не писал его, я не звал Илонку домой и уж тем более не сбрасывал ее со стены.

– Но я узнала твой почерк! Кто, если не ты сочинял это любовное послание – «Иляна, золотые косы, ла-ла-ла…» Бедная прабабушка торопилась домой, не зная, что ее ждет ловушка!

– Ищи того, кому это выгодно – так говорили древние мудрецы. Я догадываюсь, кто приложил руку к обману. Ты должна мне верить.

Он снял испорченный пиджак, небрежно бросил его на стул, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Я как завороженная следила за каждым движением и опомнилась лишь когда Альго попытался меня обнять.

– Поедем со мной. Поужинаем вместе, снова посмотрим фильм, если захочешь, спокойно поговорим. В прошлую ночь все было хорошо, правда? Она пролетела слишком быстро – слишком… мы мало успели, но впереди может быть много новых ночей, если ты захочешь.

Он недовольно вздохнул, когда я скрестила руки на груди, словно закрываясь от него.

– Завтра у меня важные встречи, – продолжал Альго. – Надо увидеться с Бахом и подписать пару документов на поставку оборудования. Во все дома Динавы проведут газ. Эпохальное событие.

– Оплачивать будешь ты? – глухо спросила я.

– Часть расходов берет на себя муниципалитет, – неохотно ответил Альго. – Трубы и так проходят по моей земле.

– Придется менять обои… – вслух размышляла я, оценивая беспорядок в комнате.

– Ты поживешь у меня на время ремонта, – предложил Альго.

– Нет уж! Нет уж! – язвительно возразила я. – Что делать в Плашине «разбавленному сиропу»? Пусть там царствует одна благородная кровь Хозаров.

– Эта комната непригодна для житья, – холодно с расстановкой произнес Альго. – Я не хотел тебя обидеть, прости, пожалуйста.

Игнорируя его извинения, я продолжала делиться планами.

– Спущусь на первый этаж, в каморку при кухне, а Ванессу отправлю к папочке, там широкая кровать – им наконец будет удобно. К тому же мой цыпленок может вернуться в любой момент, надо его встретить и покормить. Сам видишь, у меня тоже полно забот.

– Какая ж ты упрямая, Малинка! – в голосе Альго досада смешалась с восхищением.

– Прости, кузен, тебе пора идти, а я займусь уборкой. Жаль, твой костюм в копоти, надеюсь, в Крыловце есть профессиональная химчистка?

– Не беспокойся на этот счет! – угрюмо сказал Альго.

– Вот и отлично.

Мы замолчали, уставившись друг на друга. На самом деле мне больше всего на свете сейчас хотелось кинуться к нему на шею и коснуться тонких точеных губ, признаться, что мечтаю снова попасть в замок и до утра обниматься на разложенном диване.

Но между нами литры малинового сиропа, сожженое письмо и загадочная смерть прабабушки.

Почему он не уходит из комнаты? У меня уже нет сил на него смотреть и снова эта несносная боль внизу… Так часто бывает в эти дни.

Я села на кровать, машинально прижав ладонь к животу. Альго немедленно оказался рядом.

– Снова болит? Дыши глубже, скоро пройдет.

– Тебе лучше уйти, – прошептала я. – Конечно, не насовсем. Нам еще кучу вопросов надо обсудить.

– Конечно, – тихо сказал Альго, одной рукой обнимая меня, а другой поглаживая мою руку на животе. – Вот и все.

– Ты волшебник, – грустно сказала я. – Только не могу решить, добрый или злой.

– Я буду таким, как ты хочешь. В пределах разумного и допустимого.

– Илонке ты так же говорил? – обреченно спросила я.

– Нет, – жестко ответил Альго. – Она никогда не просила, она отдавала приказы. Этого я не мог стерпеть. Ни я, ни мой отец… Увидев внешнее сходство между тобой и Илонкой, я боялся, что ты также начнешь манипулировать.

– Не нужен мне такой дар! – возмущенно вскрикнула я. – Впредь исполняй только те просьбы, которые будут самому по душе.

– Спасибо, Вера! Теперь я знаю, ты – другая, и если не согласишься выйти за меня замуж, хотя бы останемся друзьями. Как думаешь?

Я потрясенно молчала, чувствуя, как теплеет его рука на моей талии. Господин Хозар делает мне предложение? «Надо же – благородная кровь снизошла до разбавленного сиропа…»

– Никогда не выйду замуж, – отчеканила я. – Знаешь почему? Я боюсь заниматься сексом. Мне кажется, после этого все меняется между людьми, они уже не могут общаться как прежде, исчезает какая-то искорка, понимаешь? Теряется нежность и желание. Отношения быстро вянут, становятся пресными, скучными… Люди разбегаются по углам в поисках нового запала, чтобы разжечь свой прежний огонь. И вообще это бывает физически противно и стыдно! Ну, я так думаю…

– Что ж, – с подозрительным смирением вздохнул Альго, – лучшего монастыря, чем Плашина ты вряд ли найдешь на всем континенте. Будем вместе хранить целибат и спать во власяницах.

В знак серьезности своих намерений он пересадил меня к себе на колени так, что я очень удобно устроилась затылком на изгибе его плеча. От волос и воротника его рубашки пахло сандалом и мускусом – «обалденный парфюм!» – сказала бы Эрика.

Вспомнив ее пунцовые щеки, я невольно усмехнулась, но Альго послышался всхлип.

– Не вздумай реветь из-за книжек! – строго сказал он, укачивая меня, словно ребенка. – Я тебе куплю тысячу и еще одну новую сказку.

«Нашелся падишах на мою голову», – мельком подумала я, а вслух начала уверять, что мне ничуть не жаль «Декамерон».

– Вчера открыла наугад и начала читать. Отвратительная история озабоченного пройдохи. Женщину заставили голышом бежать по лесу и полю, травили собаками только за то, что пренебрегла любовью прекрасного рыцаря. Такая гадость!

– Может, она была великой грешницей? – предположил Альго.

– Да ладно! – воскликнула я, пытаясь убрать его руки с талии. – Еще скажи, что одобряешь костры средневековой инквизиции и суды над ведьмами.

– Ни в коем случае! Проклятые святоши чуть не сожгли мою мать, – пробормотал Альго.

– О, Господи! Когда это случилось? – воскликнула я, разворачиваясь к нему лицом.

– Не в дремучем средневековье, конечно, но много лет назад отец помог ей избежать судилища и покинуть страну, за это потребовал всего лишь отказаться от меня. Кажется, она легко согласилась… Я ничего не знал о матери пока здесь не появилась Ванесса. Ей было поручено найти меня и передать послание.

– Вы не очень дружны с Ванессой, – напомнила я.

– Она пыталась меня опекать, рыжая глупышка, – ласково пробормотал Альго. – Считает, что миром должна править женщина и тогда все проблемы решатся. Погоди, и тебя захочет посвятить в свою секту. Не поддавайся, Вера, умоляю – ее подружки боготворят любовные игры и не позволят тебе хранить целомудрие слишком долго.

Я стерла черную полоску сажи с его щеки, не заботясь о том, что сама испачкаю пальцы.

– Еще неделю назад ты хотел, чтобы у меня появился мужчина.

– Еще неделю назад я не представлял, насколько сильно люблю тебя. А теперь ты знаешь, что я старше на век, мой отец был настоящий кровосос, а мать – бесшабашная ведьма. Сколько у меня шансов понравиться тебе, сладкий сиропчик?

– Может быть, миллион шансов, – тихо сказала я. – Но скажи честно, ты не собираешься меня как-то использовать… ну… гм… Брадек сказал, что я нужна тебе для продления молодости и все такое…

– Если этот трухлявый пень еще раз с тобой заговорит, передай, что я сверну ему шею при следующей встрече, – вспыхнул Альго.

– Слушай, а он не опасен для людей? – опомнилась я. – Если ему нужна кровь, то… ой-ой, как же ты позволил ему свободно бродить по миру?

– У Иоганна открылась аллергия на животный белок. С тех пор заглушает жажду ядовитыми травками. Можно считать его вегетарианцем. По крайней мере, я не слышал, чтоб он кого-нибудь покусал.

– После твоих рассказов мне его даже жалко. Чего он добивается от нас? Ему нужны деньги?

– Брадеку всегда нужны деньги. Вот уже сорок лет от имени Хозаров ему пересылается жалование – то в Будапешт, то в Варшаву… Подозреваю, он давно уже тайный миллионер. Меняет имена и занятия. Однажды пытался шантажировать Анну-Марию.

– Как ты сказал? Кого шантажировать?

– Анну… бывшую хозяйку этого дома, – медленно произнес Альго. – Она носила двойное имя. Так было принято в некоторых семьях того времени.

– Ага! – кивнула я. – Значит, бабушка Анна-Мария… дочь Илонки. А кто ее отец?

– Кто сделал Илонке дитя я не знаю, хотя есть догадки и на этот счет. Но вот твой папочка уже бежит сюда со всех ног. Встречай!

И правда, на лестнице послышался непривычно громкий голос отца. Кажется, он оправдывался перед мамой. Так и есть, я снова пропустила десяток ее звонков.

– Веруша, с тобой все в порядке? – нервно допрашивала она. – Когда вы вернетесь в Выштину? Каникулы не слишком затянулись? Петар сказал, ты встречаешься с каким-то бандитом. Поверить не могу, на тебя это не похоже!

– Я запретила Петару приезжать ко мне, вот он и сочиняет всякую чепуху в отместку. Не о чем волноваться, мам! Я справлюсь.

– В прошлый раз ты что-то говорила о вампирах. Тебя втягивают в дурную историю, дочь. Я покупаю билет и лечу к вам, Николас ни на что не годится. Впрочем, как всегда!

В голосе ее звучало знакомое пренебрежение, и я сорвалась.

– Не надо так говорить о папе! И незачем тратить деньги на поездку. Занимайся своей жизнью. Я буду звонить каждый день, чтобы ты с чистой совестью гуляла по пляжу и каталась на яхте. Все!

Я отключила связь и сунула телефон отцу, который с озабоченным видом осматривал следы маленького пожара. К моему удивлению, папочка, за которого я только что заступилась, начал отчитывать меня при Альго, как бестолковую малолетку.

– Ты грубо разговаривала с Софией. Теперь она расстроится, у нее случится мигрень. Пожалуйста, набери маму снова и извинись. Она очень переживает за тебя и я тоже… Что произошло в комнате? Ты ведь могла пострадать. Хорошо, что господин Хозар оказался рядом.

В комнату заглянула Ванесса, удивленно поцокала языком, увидев обгорелые стены и разобранную постель.

– Какие страсти здесь недавно кипели! Есть еще порох, а?

Она фривольно подмигнула Альго, но тот, едва взглянув на нее, с невозмутимым видом обратился к отцу:

– Я бы хотел пригласить Веру в Плашину на время ремонта. Не стану скрывать, я испытываю к вашей дочери самые теплые чувства и рассчитываю на взаимность.

И снова папочка меня удивил. Он как-то сразу подобрался, чтобы казаться выше и храбро покосился на Альго.

– Простите, господин Хозар, но я решительно против того, чтобы Вера проводила ночи вне дома. Ее маме это тоже категорически не понравится. Вера – наша единственная дочь. Мы очень любим ее и обязаны беречь.

– Но мне не пятнадцать лет, – тихо напомнила я, чувствуя некоторый абсурд подобных запретов.

Неожиданно на мою сторону встала Ванесса. Она желтым ужом скользнула в комнату и брезгливо обходя скомканное на полу покрывало, приблизилась к отцу.

– Ник, в самом деле… Если будете держать ее взаперти никогда не дождетесь внуков. С Хозаром ей ничего не грозит, я-то знаю.

– Нет-нет-нет, – упрямо твердил отец, зажмурившись, чтобы не видеть рыжие локоны своей музы и не впасть в соблазн. – До приезда мамы Веруша ночует дома, если нужно, я уступлю ей свою комнату, а сам… найду где-нибудь скромный уголок.

– Старый ворчун! – промурлыкала Ванесса ему в ухо. – Уж я позабочусь о мягкой подушке и теплом одеяльце.

– Благодарю, дорогая!

От их нежностей у меня сжалось сердце и стало грустно. Альго кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Остается пожелать вам хорошего вечера, друзья! А мне пора… надо найти на чердаке пару власяниц и отправить вещи в химчистку. Ты проводишь меня до машины, Вера?

– Угу!

Мы спускались по лестнице, взявшись за руки. Это получилось само собой. Гости во дворе сидели на лавках за накрытыми столами, пели грустные протяжные песни, женские головы клонились на плечи соседних мужчин.

У машины Альго сдержанно поцеловал меня в щеку и перед тем, как сесть за руль кивнул господину Баху, который вышел за калитку нас проводить.