Вниз по течению-1

Глава 5. Хадар

Ожидая приглашения, Хадар остановился на смотровой площадке Башни. Весь город просматривался отсюда, как на ладони: бурые крыши домов, пересохшие ручьи улиц, люди-песчинки. Говорят, когда-то азарцы были свободным, сильным народом. Сейчас Хадар видел лишь напуганных, придавленных нуждой людишек, готовых унижаться за каплю откукренной воды. Мусор, а не люди.

А над ними, словно ядерный гриб, возвышался купол. Хадар ненавидел Азар и его жителей всей душой: за Башню, за пережитые там унижения, за смерть Кадзуки. Он мечтал уничтожить этот мир, бросить в реку и смотреть, как он корчится в муках, как слой за слоем облазит кожа и вытекают глаза. Хадар держал её за руку, когда она умирала, чувствовал, как пульсирует артерия на тонком запястье. Слабо, очень слабо. Кадзуки и сама была такой — застенчивой и робкой. Они познакомились в своём, родном мире: Кадзуки сидела на скамейке под роняющей цвет сакурой и читала книгу, прикрыв глаза рукой от яркого солнца. Ветка касалась щеки девушки, лёгкие розовые лепестки падали на страницы. Хадар подошёл к скамейке и сломал ветку. Увлечённая книгой, девушка вздрогнула от хруста и вскинула на него испуганные глаза.

— Не хочу, чтобы она касалась вашей щеки, — сказал Хадар, кладя ветку на скамейку рядом с девушкой. Она посмотрела на ветку, потом на него и, смущённо спросила:

— Вы поступаете так со всеми, кто вам не нравится?

— Ради вас могу со всеми.

— Вы же меня не знаете, — заметила она едва слышно.

— Что же мы медлим?

Больше они не разлучались, даже в Азар попали вместе. Но Кадзуки оказалась слишком нежной для этого мира, а Хадар не смог её защитить. Единственное, что он сумел для неё сделать, это не отдать в кукры. Больше всего в этом мире она боялась стать одной из них, да что скрывать: все они этого боялись. Даже когда ты мокрозяв, у тебя остаётся некоторая свобода — если не воли, то хотя бы мысли. Кукрам не позволено даже этого. Жизнь кукра можно сравнить с жизнью пылесоса — «включают» только для выполнения работы, а затем вновь «отключают».

Хадар сам влил Кадзуки в рот яд и держал за руку до тех пор, пока не перестала пульсировать артерия на запястье. Все это время они смотрели друг другу в глаза. Смотрели и молчали. Кадзуки уже не могла говорить, а Хадар считал, что слова лгут. Как говорил Лао-Цзы: высказанная вслух истина перестаёт быть таковой.

За спиной раздался шорох лёгких шагов. Хадар обернулся. Уверенная, что приблизилась бесшумно, ученица чуть вздрогнула и залилась румянцем. Она была юной, лет пятнадцать, а, может, и того меньше. Тёмная одежда полностью скрывала тело, открыто оставалось лишь лицо, да тонкая полоска шеи над воротником; сквозь грубое одеяние проступала высокая грудь.

— Господин, Великий Хранитель Элсара ждёт вас, — сказала девушка нежным голоском.

Поблагодарив её кивком, Хадар прошёл к низкой двери, что вела в покои ВХЭ — так он сокращённо называл босса.

Живи ВХЭ на Земле, его возраст перевалил бы за триста лет. В Азаре время текло в четыре раза медленнее, но, тем не менее, даже здесь босс был старым. Ничего, зато охранявшие его кукры всегда молоды — неоткукренная вода им нипочём, а пройти мимо них к старикану невозможно.

Каждый раз, встречаясь с кукрами, Хадар думал, что они — есть венец творения этого больного мира. Совершенное оружие, не знающее жалости, любви и страха. Несчастные, полностью отдавшие себя Азару, утопившие память в его мёртвой воде.

Хадар прошёл по узкой, застеленной коврами и жарко натопленной комнате. Старик сидел за столом, ел булку с изюмом и запивал вином. Специально для ВХЭ и его семьи выращивали настоящую пшеницу и виноград, поливая их откукренной водой. Это вам не мусор из перемолотого цеплюча, каким питались остальные азарцы. Несмотря на духоту, на ВХЭ был тёплый халат, из-под стола выглядывали ноги в вязаных носках. Хадар вспомнил, как увидев старикана в первый раз, подумал, что тот похож на гардеробщика в театре: аккуратный старичок с простоватым лицом, редкими, зачёсанными назад седыми волосами. В своём мире Хадар ходил в театр только за компанию с Кадзуки. Она была заядлой театралкой, знала в лицо всех актёров, могла часами говорить о том, кто выразительнее в той или другой роли. Хадар не любил всё это лицедейство — надуманные страсти, бутафорские кинжалы, смерть напоказ, а после выход на поклон к зрителям.

В этом мире Хадару в театр и ходить не требовалось: он находился в нём постоянно, притом в ненавистном для себя качестве актёра. Сейчас как раз начиналось лицедейство. Старикан любил, чтобы агенты, не доходя до него десяти шагов, бухались на колени и бились об пол головой. В том числе и начальник службы агентов. Биться приходилось громко — старику нравилось прикидываться глухим, хотя всё, что ему нужно, он слышал. Чтобы хоть немного смягчить чувство унижения, Хадар в такие моменты представлял, что это забивают гвозди в крышку гроба босса. Пусть даже на Азаре не хоронили в гробах.

— Вода жизнь, — важно произнёс ВХЭ.

— Вода жизнь, — повторил Хадар, по-прежнему глядя в пол. Поднять голову можно было после разрешения старикана. Тот сегодня медлил. Кряхтя, встал со стула, прошаркал к окну. Приподняв голову, хоть это и противоречило правилам, Хадар увидел, что босс остановился вполоборота, глядя на улицу.

Хадар не уважал ВХЭ. Откровенно говоря, он не уважал всех истинных азарцев. Вымирающий вид, существующий лишь благодаря мокрозявам. Но они не хотели этого понимать, самая последняя потаскушка азарка ставила себя выше мокрозявы.

Если бы не сраные порядки, Хадар сам мог бы стать Великим Хранителем. Ума, хитрости и жестокости у него хватало. Но у победившего на турнире мокрозява было лишь два пути: стать лодочником и таскаться туда-сюда по реке, пока не сожрёт червь или не убьёт ради лодки молодой победитель; либо, как Хадар, стать агентом и оставаться им всегда. Порой его накрывала такая злость, что хотелось крыть всех матом, разбивать кулаки о морды и макать этих недоделков в реку, глядя, как слезает с костей мясо. Тогда старший агент Хадар несколько дней отлёживался дома — обработка будь она неладна.

Но за годы он научился управлять гневом, загонял его в закоулки души и беззвучно говорил себе: однажды всё изменится. Нужно только подождать, набраться сил и найти людей среди азарцев: по-настоящему обозлённых, готовых бороться и умирать. Но таких было мало — от слова очень. Разговоры шёпотом, перемигивания украдкой и проклятая покорность судьбе.

Значит, надо ждать, смирять гордыню и биться головой об пол.

— Встань, — смилостивился, наконец, старикан.

Хадар поднялся в полный рост, подошёл к окну.

— Что в Городе? — спросил ВХЭ. — Как настроения?

За одиннадцать лет, который Хадар бы агентом, он всё же сумел кое-чего добиться: это к нему невидимыми ручейками стекались слухи, доносы и наговоры. Он читал их, как астроном читает пути комет или историю зарождения звёзд: эта все лишь пыль, оставшаяся после взрыва действительно яркой; эта слабая, сгорит в пути; та чуть ярче, но тоже ничего выдающегося. Очень давно не было никого выдающегося. Все смялись, скукожились, стали скучными и серыми. Такие не способны родить ни одной хоть сколько-нибудь выдающейся идеи. Только и могут, что пережёвывать жвачку, вложенную в рот другими и со скотской покорностью работать: день за днём, день за днём. В последнее время Хадар всё чаще грустил по прежним временам, когда в воды Реки вливалась новая кровь. Среди тех мокрозяв были занятные экземпляры, которые сыпали идеями, будто дикари жемчугом — не задумываясь об их цене. Главным было завлечь их в дискуссию. И вот уже они, чужаки, из кожи вон лезут, стараясь доказать ему, представителю власти, какой неправильный у них мир. Ха-ха, будто он сам об этом не знает! Чего он на самом деле ищет, так это возможности сделать его ещё хуже. Разрушить до основания, чтобы волна снесла этого жрущего булку старикана и иже с ним, и дала дорогу Хадару. Однако, до переворота ещё далеко. Да и чтобы занять место на вершине, желательно быть поближе к ней. Поэтому для начала нужно выдвинуться среди агентов, для чего нужны идеи: неординарные, свежие. Например, что делать с захлестнувшими город народными волнениями? У людей не хватало денег на откукренную воду, они роптали, были недовольны Советом старейшин, который правил в городе.

И Хадар вновь шёл за идеями к мокрозявам. Спорил, запутывал, задавал каверзные вопросы, или делал вид, будто под влиянием их доводов меняет мнение, задумывается. Так, в одной из «кухонных» бесед с Вишневским, тот сказал, что избежать людских волнений можно, если занять всех тупым, но необходимым делом, вроде ношения воды в решете. Хадара будто током ударило от предчувствия, что он находится на пороге рождения новой идеи.

«Окститесь, — сказал он Вишневскому, делая вид, что подавляет зевок. — Какое ношение воды? Это нам, мокрозявам, здешняя вода нипочём. А местные от такого занятия передохнут все».

Мокрозяв посмотрел на него, как на идиота, заметил:

«Всегда можно придумать, чем занять людей, — и, помолчав, добавил гениальное: — У вас колючками всё заросло. И никто их не выводит. Придумайте, как выводить, и появятся рабочие места».

Сказал, как выстрелил. И главное: сразу в яблочко. У Хадара уже несколько месяцев сидела в памяти занозой информация, случайно услышанная на площади: две торговки обсуждали, как пойдут к некой Магде за выводилом цеплюча. Но до сих пор Хадар не знал, что с этой информацией делать. А теперь, благодаря Вишневскому, все сложилось в красивую картинку.

Уже на следующее заседание совета Старейшин Хадар пришёл с бизнес-планом: увеличить популяцию цеплюча и тем самым обеспечить азарцев работой по его выведению.

Члены совета сидели за большим круглым столом и смотрели на него с улыбками на сытых, отожравшихся настоящим хлебом мордах, словно он был забавной цирковой собачкой. Даже хуже: вчерашним мокрозявом, забывшим своё место.

— Чем выводить предлагаешь? — спросил вальяжно развалившийся в кресле Тиред: девятилетний сын ВХЭ. У Хадара часто руки чесались от желания свернуть его гусячью шею.

— Выводилом, — ответил Хадар.

— Чем?! — протянул нестройный хор.

— Слышал, в городе живёт колдунья, которая придумала средство для выведения цеплюча. Так и назвала его: выводил. Даёт всем желающим за чисто символическую плату.

В совете уже не улыбались. Неуверенно поглядывали с ВХЭ на Хадара и обратно на ВХЭ, не зная, какие делать выводы. Принимать этого выскочку всерьёз или продолжать потешаться.

— Что за колдунья? — подал голос Начальник городской стражи. — Как зовут? У нас все колдуны наперечёт.

— Она состояла в Ордене, но вернулась, не закончив обучение. Сейчас известна в городе, как травница.

— Гм, — глубокомысленно издал сын ВХЭ.

— Нужно провести перепись жителей, — проскрипел ВХЭ. — Что-то много неучтённых развелось в последнее время. Так и шпионы Сухири могут просочиться.

— Да, конечно, — поспешно заверил Начальник стражи.

— И представь потом отчёт, — с важностью добавил Тиред.

— Непременно, господин, — Начальник стражи поклонился, едва не стукнувшись лбом о столешницу. — Завтра же начнём перепись горожан.

Юнец удовлетворённо откинулся в кресле, мня себя великим государственным мужем.

— Из чего травница делает этот свой выводил? — спросил у Хадара ВХЭ.

— Не могу знать, Великий. Но если дадите разрешение, мы доставим травницу в Башню и всё выясним.

Старик небрежно махнул рукой: разрешаю.

— А что ты сказал о повышении чего-то там? — спросил Тиред, морща низкий лоб.

— Популяции цеплюча, — ответил Хадар. — Нужно, чтобы проблема приобрела бОльший масштаб, чтобы жители славного Элсара вздохнуть не могли. Тогда им будет некогда вести разговоры о смене власти.

Люди за столом напряглись, но Хадар говорил дальше:

— Если наладить производство выводила в промышленном масштабе, подвалы казначейства пополнятся беляками. Народ будет покупать у нас выводил. К тому же, мы обеспечим людей рабочими местами. Выводитель цеплюча. А? Каково?

Члены Совета переглянулись.

— Каким конкретно способом ты предлагаешь повысить популяцию цеплюча? — спросил молчавший всё это время Главный врачеватель.

— Узнать, как он размножается. Никто ведь никогда им не интересовался и не занимался.

Врачеватель опустил глаза, потирая большой палец на одной руке о большой палец на другой. По его губам скользила ироничная улыбка. Из всей компаньи, собравшейся за столом, Хадар сильнее боялся именно этого человека. Именно такими он представлял фашистских врачей, которые проводили в концлагерях опыты над заключёнными. Как-то в разговоре ВХЭ упомянул, что господин Окато принимал активное участие в разработке метода кукрения. И сейчас Хадар видел, что Врачеватель что-то обдумывает.

— О чём задумались, господин Окато? — озвучил его вопрос ВХЭ. — Как вам предложение нашего славного агента Хадара?

— Изучать цеплюч дело хорошее, — ответил Главный Врачеватель тихим, будто надтреснутым голосом. — Сейчас он что: хилое растеньице, не достигающее в высоту и двух локтей. Да, неприятен, рвёт обувь и края одежды, но ничего сверх. Однако, над этим можно поработать, — он улыбнулся, и Хадар почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Но, — продолжал Окато, — сначала нужно найти на него управу. Когда приведёте свою травницу, вызовите меня. Я хочу с ней поговорить.

Он уставился на Начальника городской стражи. По ответному взгляду Хадар понял, что Начальник городских тоже до усрачки боится Врачевателя.

— Д-да, — поспешно ответил он.

— Кстати, эту заразу можно занести на Сухири, — деликатно подсказал Хадар. — Тогда кроме откукренной воды, им придётся покупать у нас выводил.

— И в Лес! — восторженно подхватил Тиред.

За столом воцарилось молчание, юнец стушевался.

— Нет, — отрезал ВХЭ. — Завозить в Лес мы ничего не будем.

Все молчали. С Лесным Владыкой были сложные отношения. Он был слишком силён, чтобы кто-то решался играть против него. Уже одно то, что на Лесном Острове обосновался Орден колдунов, значило много.

— Я думаю, пока рано строить большие планы, — заметил Окато. — Сначала выводил, потом изучение свойств цеплюча, а дальше будет видно…

На том заседание Совета было завершено.

Сейчас, докладывая ВХЭ о настроениях в городе, Хадар вспомнил тот совет. С тех пор прошло почти десять лет, и цеплюч давно уже не тот хилый низкорослый кустарник, каким был в то время. С тех пор, благодаря стараниям команды господина Окато, он стал настоящим бедствием для Элсара и Сухири. Даже Башня, в стенах которой родилась идея усилить некоторые свойства цеплюча, опутана сейчас его колючими стеблями. Появилась отдельная профессия: выводители цеплюча. Проблема возникла с неожиданной стороны: перебили всех червей Ооно, из крови которых готовят выводил, а найти им замену пока не удаётся.

Так что, перед Советом, в который теперь входит и Хадар, возникла другая проблема: придумать аналог выводилу. А лучше, найти способ контролировать рост цеплюча. Но как добиться того или другого, он не представлял, и не было под рукой человека, вроде Вишневского, который мог бы ему в этом помочь.

— На этом всё, — сказал Хадар в завершении доклада.

Внезапно за спиной раздался мужской голос, один звук которого вызывал у Хадара презрительную ухмылку: сын ВХЭ.

— Почему же ты не рассказал о пожаре на причале Горбатого острова? — спросил он.

Хадар повернулся. С тех пор, как он мечтал свернуть Тиреду гусиную шею, прошли годы. Недоделок вырос, отпустил короткую курчавую бородку и даже пытался управлять Элсаром наравне со стариканом. Несколько раз Хадар пытался через подставных лиц посеять в «святом» семействе вражду, но пока попытки терпели неудачу.

— Господин Тиред, — Хадар склонился в почтительном поклоне, лихорадочно соображая, о каком пожаре идёт речь. Когда он произошёл? Лодочника-осведомителя с Горбатого он не видел уже несколько дней.

— Разогнись, — милостиво разрешил Тиред.

Он подошёл к столу, налил вина в кубок из оникса. Внимательно посмотрел в кубок, будто искал на стенке надпись «неоткукренная», выпил; поставил обратно на стол.

— Кажется, вездесущий начальник агентов не знает о пожаре? — спросил Тиред.

Хадар чувствовал на себе взляд старикана. Что же, его карта бита.

— Когда он был? — спросил он.

— Сегодня утром, — Тиред явно наслаждался ситуацией.

«Смотри, не подавись трумфом», — подумал Хадар. Вслух сказал:

— Признаю, я знаю меньше вас, господин Тиред.

Тот рассмеялся и хлопнул его по плечу:

— Не переживай. О пожаре ещё никому не известно. Я сам узнал совершенно случайно.

— Что за пожар? — спросил, будто каркнул, ВХЭ.

— У Горбатого острова кто-то поджёг лодки, — ответил Тиред.

— Сколько?

— Точно не знаю. Оттуда утром приплыл один спасшийся. Он ранен. Сказал, между лодочниками была драка за уцелевшие лодки. Нескольких убили, — судя по интонации, произошедшее на Горбатом вызывало у Тиреда подростковый восторг.

«Истостосковались наши господа по развлечениям, — усмехнулся Хадар. — Раньше хоть турниры мокрозяв были, а сейчас побил мужик жену на площади: вот и вся забава».

Не зря его любимый писатель Амброз Бирс говорил, что в природе человека лежит стремление убивать.

— Тебя так радует, что мы лишились нескольких лодок, которые нечем заменить? — неожиданно рявкнул на сына ВХЭ.

Улыбка на лице Тиреда съехала набок, а затем и вовсе пропала.

— Может у тебя есть идеи, где нам взять новые лодки? — продолжал ВХЭ. — Или, может, ты готов сам плавать между островами?

Сын молчал, потупившись, словно двоечник у доски. В данном случае Хадар бы полностью солидарен со стариканом. После отравления воды в Реке вся экосистема поменялась. В частности, вырастающие на Азаре деревья стали тонуть, как топоры. И до сих пор ни колдунам, ни обычным азарцам не удалось найти решение этой пролемы. Пока спасались старыми запасами, разобрав корабли и деревянные сооружения из «прежних». Но все понимали, что это решение временное, а время поджимает. Не за горами день, когда старые запасы подойдут к концу. Связь между раскиданными по Азару островами будет потеряна. Была идея построить мосты, но слишком велико расстояние между островами. Нужно насыпать новые острова, и несколько раз такие попытки предпринимались: тех, для кого была не опасна неоткукренная вода, сгоняли на строительство. Однако, ничего из этого не вышло. Как ни удивительно это прозвучит, Река оказалась против мостов и новых островов. Она размывала насыпи, топила людей, с треском разбивала сваи. Так что, даже скептик Хадар был вынужден признать: Река ведёт себя, как разумное существо. Своими действиями она говорила людям: однажды я позволила вам поступать по-своему, и ваша война едва не погубила этот мир. Больше такого не будет. Живите, как живёте: разобщённые, каждый на своём острове. Пока только лодочникам я позволяю пересекать мои воды и то до поры, до времени.

— Где сейчас выживший лодочник? — спросил Хадар. — Я должен с ним поговорить.

— Мне это неинтересно, — ответил Тиред.

— Так поинтересуйся! — раздражённо прикрикнул ВХЭ и махнул рукой в сторону выхода: — Иди, давай. Огорчил ты меня сегодня.

Сын покраснел от гнева, но перечить не решился. Бросив на Хадара яростный взляд, вышел из залы.

— Меня окружают дураки, — с досадой произнёс ВХЭ и, прихрамывая, подошёл к окну. — А ведь я уже не молод. На кого оставить Элсар после смерти? Ведь знаю, развалят всё, в Реку спустят.

Он тяжело вздохнул, провёл ладонью по голове, точно хотел смести безрадостные мысли, и повернулся к Хадару.

— Пора его женить, — подсказал тот.

— Я вижу для него только одну выгодную партию: дочь Лесного Владыки. Слышал, она уже достигла нужного возраста. Но вот беда: он не рвётся с нами породниться. Видимо ставит на сыновей Вликого Колдуна. Хотя родниться с Колдунами чревато. Не угодит его доченька, и превратят её в червя Ооно, — старик хохотнул.

Хадар солидарно улыбнулся. То, что ВХЭ вдруг стал делиться с ним династическими заботами, говорило о многом. Что он ждёт от Хадара? Предложений? Старик не из тех, кому нужны свободные уши, в которые можно вливать свои заботы.

— Кстати, о Владыке Леса, — продолжал старик. — Тебе нужно отправиться в Лес.

Хадар удивлённо вскинул брови: вот так задание. В Лесу ему бывать ещё не доводилось, да и рассказы побывавших не вызывали желания посетить. Говорили, местами лес и Лесом-то называется по привычке, со времён, когда вода в реке ещё не стала мёртвой.

— С какой целью мне ехать в столь благословенные места? — спросил Хадар.

— Ходят слухи, у дочки Владыки появилась интересная служанка.

Хадар подавил скептическую улыбку: очередное существо, мифы о которых бродили среди азарцев. Будто малые дети они верили, что где-то есть некто способный сделать воду живой. Нужно только найти это чудо. И оно, конечно, находилось с периодичностью лет этак в пять. Однако, все предыдущие нахожки оказались пустышками

— Как это, появилась? — спросил Хадар. — На дереве выросла?

Старикан лукаво улыбнулся:

— Вот ты и выясни.

— Источнику доверять можно?

— Не больше, чем другим.

— Но вы же знаете, в Лес нельзя попасть незамеченным. Я, конечно, съезжу, но вряд ли это принесёт результаты. Поговорим с Владыкой о том о сём — двум умным людям всегда найдётся, что обсудить. Но служанку я, скорее всего, даже не увижу.

— Так думай, как сделать, чтобы увидеть! — старикан раздражённо ткнул ему пальцем в лоб.

Хадар опустил голову, скрывая гнев.

— Хорошо, — покорно сказал он.

— Молодец. И запомни, разыграть лесную партию надо тонко и чисто. Нам нет смысла ссориться с Владыкой.