Во власти серого цвета

Сорок четыре

Моя мама все ещё находилась в коме и не собиралась просыпаться. К восьмому дню больничные стены начали смыкаться вокруг меня. Утром Роуди уехал в Айдлвилд, чтобы взять нам одежду и решить некоторые вопросы, поскольку, похоже, мы останемся здесь надолго.

Он обещал вернуться вечером.

Через час после его отъезда в Айдлвилд, я впервые за неделю вышла из больницы, чтобы проверить дом своего детства.

Он был именно таким, каким его описал Роуди — остатки прошлого.

Первое, что я сделала — позвонила в управляющую компанию и попросила подключить электричество. Его отключили после того, как мою маму госпитализировали, отчего дом стал ещё более унылым. Должно быть, день был не очень удачный, потому что свет включили только через час.

Я разобрала почту, прибралась в доме и заплатила четырнадцатилетнему соседу пятьдесят долларов за стрижку травы. После этого я занялась другими просроченными счетами.

У мамы не было денег, поскольку она не работала с тех пор, как умер отец, а медицинские счета съели все сбережения, поэтому я воспользовалась своими. Теперь, когда я вернулась в колледж, то работала не так много часов, но Роуди пополнял мой счет понемногу, так что он был довольно неплохим, и у меня оставалось много свободного времени.

Забота о маминых нуждах казалась мне неудачной альтернативой, если бы я никогда её не бросала, но это было все, что я могла сделать, пока ждала её пробуждения.

К тому времени как я закончила, солнце уже начало садиться. Зазвонил телефон, и я улыбнулась, когда на экране появилось имя и фотография моего мужчины.

— Привет, — поздоровалась я, нажав кнопку «Принять». — Возвращаешься?

Роуди издал тяжелый вздох.

— Да, случилось кое-какое дерьмо, но я уже ухожу. Не жди меня, ладно?

— Все в порядке?

Он звучал устало и раздраженно, но в последнем не было ничего нового.

— Что случилось?

— Просто дерьмо с Джореном. Я расскажу тебе, когда приеду.

Я проигнорировала внезапную пустоту в своем нутре, зная, что это как-то связано со мной, и быстро сменила тему.

— О, ты проверил почту?

— Да, — его тон не изменился, и я знала, какими будут его следующие слова, ещё до того, как он их произнес. — Ничего не было.

Мы с Роуди ожидали результатов теста ДНК со дня на день. Не то чтобы у кого-то из нас было настроение трахаться в ожидании пробуждения моей мамы, так что мы совсем забыли об этом.

— Тогда ещё несколько дней.

— Да.

Последовавшее за этим тяжелое молчание сказало то, о чем мы оба думали, лучше, чем кто-либо из нас когда-либо мог бы сказать. Чем дольше мы ждали отпущения грехов, тем больше теряли надежду.

Возможно, мы находились на закате наших отношений и скоро окажемся перед невозможным выбором: поступить правильно и отпустить или жить во грехе.

У меня сводило живот от одной и другой возможности.

Я никогда не думала, что окажусь здесь — на самом деле размышляя об инцесте.

У меня перехватило горло, когда я вспомнила, что мы делали неделю назад, на какой риск пошли, и вдруг помчалась в ванную, расположенную в прихожей, которая вела на задний двор.

Там я вытряхнула свои кишки в унитаз. Там я оплакивала свою душу и душу Роуди. И все, что могло бы быть.

Роуди все ещё был на линии, когда я почистила зубы запасной зубной щеткой и вышла из ванной.

— Ты в порядке? — резко спросил он меня. К этому времени мы оба уже привыкли к моим случайным приступам рвоты. Это был уже девятый раз за неделю.

Роуди подавал свой стыд немного по-другому. Избегал смотреть на себя в зеркало.

— Просто немного устала, — ответила я. Это была ложь, и ложь ужасная. От усталости обед не пропадает. — Наверное, увидимся, когда ты приедешь?

Я не знала, почему задала этот вопрос.

Возможно, в глубине души я понимала — для нас обоих будет лучше, если Роуди сейчас развернется и забудет, что вообще со мной встречался.

— Да. Поговорим позже, детка, — он сделал паузу, а затем добавил: — Люблю тебя.

Сердце заколотилось в груди от неуверенности — не в том, любит ли он меня, а в том, насколько правильно выразил это.

— Я тоже тебя люблю.

Как только мы положили трубки, раздался звонок в дверь, и я вздохнула, направляясь к ней. Весь день меня донимали соседи с пожеланиями помочь нам с мамой. Я открыла дверь, не проверяя глазок, и только шок от того, что там стоял мой бывший, удержал от того, чтобы не захлопнуть дверь перед его глупым лицом.

Красивый, но глупый и коварный. Раньше я считала, будто мне повезло стать девушкой Саттона Хейза. Он был двойником Криса Брауна без таланта и токсичности. Он даже перекрасил волосы в блонд и носил козлиную бородку, как у певца.

— Что ты здесь делаешь, Саттон?

— Ну, черт. И тебе привет, — ответил он.

— У тебя есть три секунды, чтобы сказать мне, чего ты хочешь, прежде чем я заставлю тебя сказать это за дверью.

Саттон вздохнул.

— Послушай, деточка. Я пришел сюда не за всем этим. Я услышал о твоей маме и пришел проведать тебя.

— Теперь тебе не все равно?

— Мне всегда было не все равно, Атлас. Я просто… — Саттон остановился, чтобы не сказать все, что было у него на уме, так как ему показалось, что он может ещё глубже зарыться в яму, которая была засыпана и зацементирована несколько месяцев назад.

— Что именно, Саттон? Не то чтобы меня это волновало, но говори, что думаешь, и можешь идти. Очевидно, это то, что ты действительно пришел сделать, раз я тебя заблокировала.

И не только его номер, но и социальные сети.

Я довольствовалась тем, что просто игнорировала его, но Роуди это не устраивало, как только я переехала к нему, и он увидел, как сильно Саттон доставал меня, притворяясь парой с моей бывшей лучшей подругой по всему кампусу и в социальных сетях.

— Я любил тебя, Атлас. И до сих пор люблю. Просто устал от того, что все крутится вокруг тебя, ясно? У меня тоже были проблемы, но ты, кажется, никогда их не замечала.

— И поэтому ты похоронил их в проржавевшей киске Сиенны? Какой же ты решатель проблем.

— Сиенна была ошибкой.

— Нет, ошибкой был ты.

Саттон хлопнул рукой по дверному косяку, но я даже не вздрогнула.

— Это твои проблемы, Атлас! Ты слишком много болтаешь, вместо того чтобы слушать! Я пытаюсь извиниться!

Я сузила глаза, размышляя, не нужно ли мне проверить зрение. Я не знала, что вообще в нём нашла.

— Я не просила тебя приходить сюда. Не просила твоих соболезнований, твоих сожалений, твоей так называемой любви, твоего хилого удара или твоих чертовых извинений. Я двигаюсь дальше, и советую тебе бежать обратно в свободную киску Сиенны, потому что я уже забыла, что Бог вообще тебя создал.

Я отступила назад, чтобы закрыть дверь, но Саттон просто последовал за мной, пытаясь протиснуться внутрь.

— Я ещё не закончил с тобой, — сказал он мне.

— Нет, малыш, с тобой не закончил я, — рявкнул сзади него грозный голос. Мои глаза расширились, когда из ниоткуда появился Роуди. Прежде чем Саттон успел среагировать, Роуди схватил его за голову. Вены и мышцы на его сильных руках вздулись, когда он поднял моего бывшего с земли. — Я только начинаю.

— Отвали от меня! — с трудом выговорил Саттон, дергаясь, пока не посинел.

Я разрывалась между восторгом от того, что мой бывший сбит с ног, и спасением Роуди от тюрьмы. Это был не Айдлвилд, и, хотя его печально известная репутация достигла всех четырех уголков Миссисипи, его влияние на полицию не было таким.

Роуди посмотрел на меня, пока я раздумывала, что делать.

— Почему он здесь, Атлас?

Ухмыльнувшись, я скрестила руки и оперлась на одно бедро.

— Похоже, он хочет меня вернуть, но я попросила его дать мне день или два на раздумья.

— Не играй со мной, — предупредил Роуди. От меня не ускользнуло, как он обхватил Саттона за шею. — Я прикончу его задницу прямо здесь.

Я вскинул бровь.

— И отправишься в тюрьму?

— До тех пор, пока ты будешь приносить свою киску мне каждые выходные, черт побери. Скажи его заднице «пока», детка.

Я изящно взмахнула пальцами.

— Пока, Саттон.

— Атлас, пожалуйста, — задыхаясь, выдавил Саттон.

Мой нос сморщился от его жалкой мольбы, и я закатила глаза. Ну и слабак.

— Отпусти его, папочка. Думаю, он понял, о чем речь.

Роуди отпустил его, и Саттон упал на землю, после чего поднялся на ноги и помчался к своей машине. Мы с Роуди посмеялись, глядя, как его сучья задница наехала на бордюр и несколько мусорных баков, пытаясь скрыться.

Мы вошли в дом, как только мой бывший уехал, и Роуди последовал за мной на кухню, где я развернула и разогрела ужин, который приготовила для него из того немногого, что было в доме у мамы.

— Спасибо, малышка, — сказал он, когда я подала ему еду, и он сел за маленький столик у окна.

Я подошла к шкафу и взяла бокал, а затем бутылку «Хеннесси» из тайника, который отец хранил до своей смерти.

— Мне казалось, ты сказал, что не вернешься до поздней ночи, — поинтересовалась я, наливая ему бокал.

— Я простоял на улице последний час. Хотел подкрасться к твоей заднице. Я знал, что твой бывший услышит, что ты вернулась в город, и рано или поздно приползет повидаться с тобой.

Я нахмурилась.

— Ты мне не доверяешь?

— Я доверяю тебе больше, чем себе. Просто хотел получить шанс поймать его сучью задницу за хвост.

— Хм. Я видела старые фотографии, на которых он и я были разорваны в моей спальне. Ты имеешь к этому отношение?

Роуди не потрудился поднять глаза от своей еды, когда отвечал.

— Конечно.

Я покачала головой и рассмеялась, но решила оставить все как есть. Роуди было плевать, что я думаю по этому поводу, а сучья задница Саттона даже не стоила того, чтобы о нём спорить.

— Я как раз собиралась пойти за продуктами.

Роуди посмотрел на меня, а я опустила взгляд в пол и пожала плечами.

— Я… это на случай, если мама скоро проснется. Я хочу, чтобы все было готово.

Роуди кивнул.

— Так и есть, и она проснется. Ты просто должна продолжать верить, детка.

Я втянула воздух.

— Да, — я сглотнула, когда мне показалось, что сердце забилось в горле. — Тебе нужно что-нибудь в магазине?

Роуди покачал головой, доедая еду и вставая, чтобы убрать свою тарелку.

— Может, мне пойти с тобой? — предложил он.

— Нет, я ненадолго, и уверена, что ты устал.

— Как ублюдок, — признался он со вздохом.

— У меня удобная кровать, — предложила я.

— Ты трахалась со своим бывшим на этом матрасе?

Когда я ничего не ответила, он сухо усмехнулся.

— Мне и на диване хорошо.

— У нас есть комната для гостей, — проворчала я. — На кровати чистое постельное белье, а в шкафу свежие полотенца, если захочешь принять душ.

— Круто.

Больше мне нечего было сказать, я взяла ключи от маминой машины и направилась в гараж. Магазин находился всего в десяти минутах езды, так что я добралась до него в мгновение ока. Я выпрыгнула из машины, взяла тележку и начала закидывать в неё случайные вещи, так как не составила список.

— Черт побери, — выругалась я, когда дошла до секции замороженных продуктов и поняла, что в магазине закончилось моё любимое мороженое. Я уставилась на стеклянную дверь морозильной камеры, размышляя о другом вкусе.

— Попробуй фисташковое, — посоветовал мне голос за плечом. — Оно изменит твою жизнь.

Я тут же сморщила нос от этой ужасной идеи, пока не повернулась и не увидела женщину, задержавшуюся позади меня. Она была одета по своей обычной моде — в брюки с широкими штанинами, блузку с оборками и туфли на каблуках. Поскольку на дворе был ноябрь, она надела длинный тренч и убрала свои натуральные волосы в пучок.

— Профессор Сондерс? О, Боже! Здравствуйте! — сказала я, бросаясь вперед, чтобы обнять её. Она напряглась, и я списала это на удивление, после чего отказалась от этой идеи и отступила назад. Может быть, я перешла какую-то черту, о которой не знала, что между нами существует. Ну что ж. — Рада вас видеть. Как поживаете?

— Я делаю все, что в моих силах. А ты? Прошу прощения, если в последнее время была отстраненной. У меня было несколько личных проблем.

— Мне жаль это слышать.

Вспомнив ненавистные слова Саттона, я почувствовала себя немного виноватой. Казалось, каждый раз, когда мы с профессором Сондерс разговаривали, тема всегда касалась меня. Я не хотела этого, но она всегда была такой любопытной, особенно в отношении моего пребывания в Айдлвилде.

— Вы так долго занимали центральное место в моей жизни, что я буду рада ответить вам тем же, если захотите поговорить об этом.

— Ты милая, Атлас, но, думаю, я справлюсь.

Я моргнула, немного удивленная её внезапной холодностью.

— Мне очень жаль. Я что-то не так сделала?

Профессор Сондерс улыбнулась, но улыбка не достигла её глаз.

— Конечно нет. У меня украли кое-что очень важное для меня люди, которых я считала своими друзьями, но в этом нет твоей вины. Это просто… человеческая природа.

— Я… да… это звучит плохо.

На самом деле я подумала: Какого хрена?

Это звучало так, будто она обвиняет меня, но это не имело смысла, поэтому я решила, что, должно быть, неправильно её поняла. В любом случае, я уже была готова закончить эту неловкую встречу.

— Ну, я лучше пойду. Нужно сделать много покупок, а я не взяла с собой список. Могу проторчать здесь несколько часов.

— Надеюсь, что нет. Уверена, твоя мама будет скучать по тебе у своей постели.

На этот раз я не смогла скрыть своего недоумения.

— Как вы узнали, что моя мама в больнице?

Мы с профессором Сондерс не разговаривали уже несколько недель.

Она моргнула, а затем, казалось, пришла в себя.

— У меня есть подруга из медперсонала в Мемориальном центре Осеола.

— О… хорошо.

Но это все равно не имело никакого смысла. Откуда её подруга-медсестра знала, что Карина — моя мама или что я дружу с профессором?

— Добро пожаловать домой, Атлас. Желаю вам с Оуэном всего самого лучшего. Уверена, вы будете очень счастливы вместе.

Оуэн? Я называла его Роуди в наших электронных письмах.

Я наблюдала, как профессор Сондерс отошла, поставила свою пустую корзину в сторону и направилась к выходу, так ничего и не купив.

Я подождала немного, а потом сделала то же самое.

Снаружи я увидела, как она садится в серебристую «Теслу» и уезжает. Почувствовав, как заколотилось сердце, я бросилась к маминой машине и, не раздумывая, решила проследить за ней.