Во все Имперские. Том 1

Глава 16. Глубина Глубин

Я пожал крепкую руку Лукия Авдеича, ожидая подвоха и будучи готовым в любой момент дать экзаменатору по щщам.

— Ваш клан пытался меня убить, вместе с сестрой, — напомнил я Авдеичу, — Вы так хорошо изучили историю Нагибиных, чтобы сохранить её для потомков, когда всех нас вырежут?

— Ну что вы, — рассмеялся Лукий Авдеич, — Уверяю вас, я к покушению на вас не причастен. Я, конечно, о нём знал, но не одобрял. И мой племянничек Жирослав, которого вы чуть не убили в Пскове — редкостная падаль. Пьяница, мот и бабник. Еще и слабак, раз позволил вам вырубить его. Так что я даже благодарен, что вы преподали ему урок.

— Так он жив?

— Ну конечно! — заверил меня Авдеич, — Регенерировал за пару часов. Что ему сделается? Хотя он зол на вас, очень. Ну да ладно. В любом случае, будем считать, что вы только что успешно сдали вступительный экзамен на знание Базового Имперского минимума.

А за то, что вы поучили уму Жирослава — я, пожалуй, даже дам вам дополнительные баллы. Нехорошо, конечно, что вы убили одного из наших слуг в клубе. Но, с другой стороны, как историк, я понимаю, что слуг никто никогда не считал, это расходный материал.

— Да это все понятно, спасибо, — кивнул я, — Непонятно ваше расположение ко мне, Лукий Авдеевич. Там внизу, в зале сразу после входа, написано, что клан — это всё. А я же враг вашего клана, так?

— Так это не мне решать, — развел руками Мартыханов-Заклёпкин, — Кто друг, а кто враг, решает Старший клана. Но здесь, в Лицее я вижу перед собой не врага, а весьма талантливого юношу, который далеко пойдет. И имею на это полное право, поскольку Лицей Императорским указом объявлен зоной свободной от клановых междоусобиц.

Хотя на деле на этот указ почти всем плевать, как вы понимаете. Кстати, вам стоит поспешить, если вы хотите здесь учиться.

У меня вы экзамен выдержали, но теперь вам еще предстоит пройти политическую проверку и доказать свой магический потенциал. Четвертая дверь по коридору, идите туда. А потом дверь в самом конце коридора. Поторопитесь. И удачи!

Я поблагодарил Мартыханова, держа в голове, что тут не всё так просто.

На самом деле было непонятно, то ли мы действительно подружились с Лукием Авдеичем, то ли я стал фигурой какой-то сложной многоходовочки. Возможно даже Лукий Авдеич рассчитывает использовать меня во внутриклановых интригах рода Мартыхановых-Заклёпкиных.

Впрочем, еще посмотрим, кто кого использует. Я не особо люблю быть фигурой, всё же предпочитаю роль игрока, который фигуры двигает.

На четвёртой двери дальше по коридору никаких табличек, даже бумажных, не было.

За дверью оказалась маленькая и полутемная комнатка с мужиком внутри. Этот мужик был квадратен подбородком и усами, а одет был в синий мундир с вышитыми серебром погонами. Стену кабинета украшал огромный ростовой портрет покойного Императора Павла I.

Ну тут все понятно. Местный особист. Сейчас будут проверять на благонадежность.

В отличие от Мартыханова, который все держал в голове, особист в голове, как и положено верному служаке, не держал ничего и полагался только на документы перед глазами.

Он пощелкал мышкой своего компьютера, угрожающе постучал по клавиатуре, а потом без всяких приветствий перешёл к делу:

— Ваш дед состоял в либеральной масонской ложе, барон Нагибин.

— Боюсь, я не был знаком с моим дедом, — честно признался я, — Но уверяю вас, я ни в каких масонских ложах не состою.

— Как же не знакомы с дедом? — хмыкнул особист, — Ваш дед, Прыгунов Юрий Юрьевич, только семь лет назад преставился-с.

— Я был еще мал, так что почти его не пом… — до меня вдруг дошло, что именно только что изрёк особист, — Чего? Прыгунов, вы сказали?

— Прыгунов, — безжалостно подтвердил особист, — Ваш дед и отец вашей матушки, в девичестве Прыгуновой.

Вот это поворот.

— Эм… — я даже растерялся, но только на секунду, — Сказать по правде, я уже и запамятовал, что моя матушка была из Прыгуновых. Честно признаюсь, я сейчас в довольно плохих отношениях с Прыгуновыми.

— Знаем, — отрезал особист, — А значит, вы не откажете мне в небольшой услуге.

Ну дожили, блин. Я еще не успел поступить в Лицей, а меня уже вербует Охранка.

— Услуге?

— Услуге, — кивнул особист, — Барчук Прыгуновых учится здесь. Он поступил на так называемый «тёмный факультет». Вы попадаете туда же, если успешно пройдете магические испытания.

— Тёмный факультет?

— Да. Это неформальное название. Так что не вздумайте упоминать его за стенами школы. Официально у нас никаких тёмных факультетов нет. Но реально они существуют.

— Понимаю, — кивнул я, — Тёмный факультет — это как суслик, он как бы есть, но его нет. А что это за темный факультет, товарищ… то есть, господин…

— Подполковник, — подсказал особист, — А тёмные факультеты были учреждены упокоившимся вчера Императором Павлом I. Вон его портрет на стене. Поглядите, если не видали, барон.

Дело в том, что покойный государь был большим либералом. В хорошем смысле, а не как ваш дедушка. Раньше мы вообще не брали в Лицей отребье, вроде вас, барон. Потому что таких, как вы, здесь били. Или убивали.

Знатные магократы полагают оскорблением для себя учиться в одном здании с барчуками из худых, нищих или имеющих дурную репутацию кланов. Поэтому-то Павел Петрович и постановил создать отдельные факультеты, куда мы стали набирать обнищавших дворянчиков, магов аборигенных народностей Империи, отпрысков изменников, членов кланов-парий или просто неблагонадежных или отмороженных на голову.

Эти специальные группы и получили название «тёмных факультетов».

Не думайте, что на них изучают тёмную магию, пожалуйста. Нет, программа обучения там такая же, как и на других факультетах. Просто на тёмных факультетах мы собираем весь шлак магократии, чтобы вы не смущали взор благородных магов и не провоцировали их на насилие в отношении себя.

— Понятно, — вздохнул я, — Что-то вроде гетто для негров во времена расизма. Или спецшкол. Что вы собственно от меня хотите?

— С вами будет учиться наследник Прыгуновых, как я уже сказал, — спокойно сообщил подполковник, — Но он нам тут не нужен. Хотя формально мы ему отказать в обучении не можем. Поэтому вы должны его убить.

— Отличная идея, — поддержал я, — Только одна проблемка. Прыгуновы меня тогда тоже убьют. Кровная месть, вот это всё.

— Не убьют, — успокоил меня особист, — Если вы убьете Прыгунова на честной дуэли, то это будет полностью законно. И смерть на дуэли не предполагает никакой кровной мести со стороны семьи погибшего. Прыгуновым придется это сожрать, чтобы не потерять лицо.

— А почему вы сами его не убьете?

— Я не отвечаю на вопросы, я их задаю, — отрезал подполковник, — И ставлю задачи.

Но я проигнорировал эту постановку положняка и задал очередной вопрос:

— А что вам собственно сделал наследник Прыгуновых? Слишком высоко прыгнул, простите за каламбур? Или прыгнул не туда?

Подполковник засопел, как молодой медведь во время спаривания:

— Это вас волновать не должно. В общем, я сейчас отмечу, что вы прошли проверку. Мы вас принимаем. На тёмный факультет. Но в случае, если наследник Прыгуновых будет еще жив через три дня — я аннулирую свое разрешение. И вас отсюда вышибут. Более вас не задерживаю, барон.

— Ага, и вам не хворать.

Из кабинета особиста я вышел в тяжких раздумьях. Мда, хорошо будет начать свое обучение с убийства человека, пусть даже и столь мерзкого, как Прыгунов.

Но ладно, это я обмозгую потом, сейчас главное — вообще поступить.

Я прошел в конец коридора и открыл дверь, за которой мне предстояло последнее испытание — экзамен по магии.

В принципе я был настроен оптимистично. Я уже сажал магией падающие самолёты, хоть и не без помощи алхимических пилюль, а еще бил в бою третьекурсника Мартыханова, хоть и тоже не без помощи, на этот раз Царя в голове.

Так что какой-никакой магический потенциал у меня определённо имелся.

За последней дверью оказался огромный и роскошный, по-настоящему дворцовый зал. Громадные окна наполняли помещение солнечным светом, а все пространство стен между окнами было покрыто золочеными панелями и лепниной.

На полу здесь лежал паркет из нескольких элитных пород дерева, а вот людей тут совсем не бы…

Впрочем, додумать эту мысль про отсутствие людей я не успел.

Дело в том, что неожиданно некто все же появился. Точнее, появился его кулак, объятый огненно-рыжей магией и летевший мне прямо в рожу.

Увернуться я не успел, атака была настолько скоростной, что тут вряд ли уклонился бы даже сам Мэнни Пакьяо, самый быстрый боксёр в мире.

В воздух взлетел сноп оранжевых магических искр, а вместе с ним — два моих напрочь выбитых зуба.

Вот блин. Хороший Лицей. И экзамены интересные.

Я очень надеялся, что зубы регенерируют, поскольку с деньгами на стоматолога, как вы понимаете, у меня была некоторая напряженка.

Впрочем, сейчас мне было не до зубов. Нужно было достойно ответить этому атаковавшему меня человеку-молекуле, кем бы он ни был.

От удара, которым можно было бы убить наповал быка, я пролетел метра три и рухнул на деревянный паркет. Не теряя времени зря, я перекатился и вскочил на ноги.

Ударивший меня маг оказался неожиданно щуплым и тщедушным мужичонкой. Безбородым, в огромных очках и желтом мундире. Он был ниже меня раза в два и похож на мелкого — во всех смыслах этого слова — клерка. В любом случае, со способностью наносить такие мощные удары этот мужик ну никак не ассоциировался.

Я окончательно убедился, что по внешности о мощи мага в этом мире судить было нельзя.

— Плохо! Медленно! — взвизгнул очкастый и рванул ко мне.

Разделявшие нас метры он преодолел за долю секунды, он даже не бежал, а просто летел в чистом потоке рыжей магии, как натуральная комета.

Но на этот раз я был готов. Сместившись в сторону, я попытался встретить человека-болида красивым апперкотом, чтобы сразу продемонстрировать, что и я кое-что умею.

Но не тут-то было, мужичок перехватил мою руку и швырнул меня, на этот раз метров на шесть в сторону.

Но я не упал, а оперативно перекатившись после приземления, быстро развернулся в сторону противника.

— Не впечатляет, — сообщил очкастый, взлетел в воздух и стремительно ринулся в мою сторону.

Он начал раскручиваться в полёте, явно намереваясь дать мне в рожу ногой с разворота, причем не с обычного разворота, а с летучего, проведя нечто типа метафизического маваши гери.

Но я уже более-менее проникся бешеным темпом этой схватки, так что смог пригнуться и даже провести очкастому прямой кулаком в живот.

Впрочем, впалого пуза экзаменатора мой кулак все равно не коснулся. За несколько миллиметров до цели мою руку остановил барьер из рыжей магии, сжегший мне до мяса всю кожу на костяшках.

Я вскрикнул от боли, а очкастый, не теряя времени даром, схватил меня за уши и натурально оторвал от пола, сам бешеный мужичок уже и так парил в полуметре над паркетом.

Я ударил еще раз, тем же сожженным магией кулаком. На этот раз магия меня не остановила, но удар вышел слабым и смазанным, хотя мой соперник наконец-то впервые за драку получил по роже.

Так что на мой взгляд хоть одно очко в этой схватке я взял.

Но человечек был со мной не согласен.

— Слабак! — заявил он, — Плохо!

После этого очкастый начал раскручивать меня, держа за уши. Уши пронзила боль, ощущение было таким, что они сейчас оторвутся. Золоченые стены зала и окна завертелись перед моим глазами, сливаясь в один сплошной поток.

Я догадался, что вероятно план очкастого в этом и состоял — раскрутить меня так, чтобы мои оторванные уши остались у него в руках. А сам я при этом полечу прямо в окно, выбью его и вывалюсь аккурат в парк, с высоты второго этажа.

Эффектное завершение экзамена, ничего не скажешь. Но меня такой вариант не устраивал.

Может призвать Царя в голове? Но эту соблазнительную мысль я сразу же отмёл.

Этот маг настолько крут, что его не одолеет даже Царь. А если вдруг одолеет — то будет еще хуже. Не хватало еще, чтобы Царь-отморозок убил экзаменатора на вступительных испытаниях. При таком раскладе меня очень вряд ли возьмут сюда учиться.

— Не о том думаешь, придурок! — завизжал тем временем мужичок-с-ноготок, раскручивая меня всё сильнее, — Ты ищешь точку опоры, как быдло в кабацкой драке! Но у тебя её нет. Нет опоры, нет контакта с поверхностью! Только магия поможет! Используй её! Или пошёл вон из моего Лицея! Уйдешь отсюда через окно!

Уходить через окно мне не хотелось. Кроме того, я отлично понимал, о чём базарит этот экзаменатор-отморозок.

Нечто подобное я уже испытывал раньше, когда сажал самолёт. Тогда, помнится, я тоже всё искал за что уцепиться, как мне схватить самолёт человеческими руками. Ведь самолёт так огромен, а руки у человека мелкие по сравнению с ним… Но тогда у меня были Третий Глаз и золотая аура от пилюли, а сейчас ни хрена.

Но мысль экзаменатора я уловил. Забыть про логику, забыть про физику. Вспомнить, что ты маг, и победить. Победить не столько противника, сколько сами физические законы мира.

Магократия же выше любого закона, в том числе выше законов гравитации.

Проникнувшись этой мыслью, я попытался остановить моё бешеное вращение в пространстве, но ничего не вышло, очкастый крутил меня всё быстрее.

— Плохо! — оценил мои усилия экзаменатор, — Не пытайся это прекратить. Просто возьми и прекрати! Мне не нужны попытки, нужен результат.

Мне тоже был нужен результат, но вот с его достижением возникли серьезные проблемы. Я честно пытался сосредоточиться, но магия почему-то отказывалась просыпаться и помогать.

Ну и хрен с ней, с магией. Я и без магии кое-что умею.

Я изловчился и нанёс, пожалуй, самый быстрый и резкий удар в своей жизни, засадив экзаменатору ребром ладони по внутренней стороне локтя.

Вышло слабо и неточно, по поди ударь точно, когда тебя крутят со скоростью обезумевшей карусели.

К моему искреннему удивлению, это сработало, очкастый отпустил одно моё ухо. Второе ухо, которое теперь приняло на себя всю мощь хватки очкастого уже готово было оторваться, я прям ощущал, как рвутся хрящи, соединявшие его с головой.

Но оторвать мне ухо экзаменатор не успел. У меня теперь появилось пространство для маневра, моё крученое тело повело вверх. И я использовал кинетическую энергию раскрутки, чтобы дать экзаменатору в рожу ногой с разворота.

Очкастый же сам бешено раскрутил меня и придал мне скорости, так что пусть теперь познает эту скорость на себе. Мгновенная карма, так сказать.

Удар вполне себе прошёл в цель, мою ногу обожгло рыжей магией препода до самого колена.

Очкарик, конечно, не пострадал, даже очки с него не слетели, хотя такой мощный удар должен был по идее разнести их в труху. Но мой противник на миг утратил концентрацию и отпустил моё несчастное ухо. Или же наоборот оторвал его, мне трудно было судить, потому что я уже летел в сторону окна.

К счастью, с окном я разминулся, меня приложило о лепнину на стене, а потом я рухнул на пол с высоты пары метров.

Резко поднявшись, я осознал, что вместо спины у меня через пару минут наверняка будет один сплошной синяк, если я не регенерирую раньше, конечно. Но вроде ничего не сломано, и оба уха на месте. Легко отделался.

Очкарик же выглядел совершенно непострадавшим, ни один мой удар так и не нанёс ему никакого урона. Он даже не запыхался.

— Плохо, — пожал плечами очкарик и наконец представился, — Я князь Глубина. А у вас, Нагибин, всё очень плохо. Не думаю, что такое дерьмо может учиться в моём Лицее. Более того, приперевшись сюда, вы оскорбили моё учебное заведение своим неумением использовать магию.

И вы оскорбили Императора, ведь он очень просил меня не тратить время на бесталанное дерьмо. Поэтому сейчас я буду вас убивать, Нагибин. И, клянусь, вы или используете наконец магию, или сдохнете, как холоп, забитый плетьми!

Я сделал жест рукой, приглашая недовольного князя атаковать:

— Давайте уже, князь. Побольше дела, поменьше слов. Мне это надоело не меньше вашего.

— Дерзость, — вздохнул князь Глубина, — Дерзость, храбрость, решительность, воля, боксерские навыки и физуха. У вас все это есть, Нагибин. Но мне ничего из этого не нужно. Я здесь, чтобы оценить ваш магический потенциал. И я его не наблюдаю.

А какой вы человек и что вы умеете — мне глубоко насрать. Поймите уже, вы все для меня не люди, а просто сгустки магии. И ваш сгусток — как у псины на псарне у князя Псобчакова. Клянусь, Нагибин, за то что вы посмели отнять моё время, я вас убью. И это не шутка, не способ вас мотивировать. Я вас на самом деле убью.

— Заболтаете до смерти? — уточнил я, — Давайте уже к делу, князь. Я спешу не меньше вашего. Меня там холопы ждут, у ворот.

— Им вынесут ваш труп, — заверил меня князь Глубина и тут же пошел в атаку.

Атака была похожей на предыдущую, обратившись в болид ярко-рыжего цвета, князь полетел в мою сторону со скоростью пушечного ядра.

Я резко сместился с намерением оказаться у Глубины за спиной. Это мне удалось, но очень частично.

Князь Глубина, не прерывая своего сверхсветового полета, ударил меня кулаком в живот. Я попытался провести захват, но куда там — Глубина превосходил меня в скорости раз в десять, если не больше.

Князь дал мне ногой в дыхалку, я пошатнулся.

Моя новая попытка ударить коленом привела только к тому, что сверхскоростной князь Глубина захватил мою ногу, а потом повалил меня на пол.

Затем Глубина схватил меня за шиворот и, отшвырнув прочь, отправил в поездку по лакированному паркету. Поездка окончилась тем, что меня припечатало головой о стену.

— Всё, надоело, — доложил Глубина, — Сейчас буду убивать.

Глубина одним резким прыжком преодолел разделявшее нас пространство и ударил меня ногой в лицо. Потом еще раз.

Я попытался перекатиться и встать, но последовал очередной удар, опрокинувший меня обратно на пол.

— Ладно, так неинтересно, — сжалился Глубина, — Я дам вам фору, Нагибин. Держите.

Бешеный князь вынул из кармана пистолет, похожий на Макарова, снял с предохранителя, дослал патрон в патронник, а потом бросил оружие мне на грудь.

— Можете меня застрелить, если хотите, — посоветовал Глубина, — Вы мне так надоели, что я сильно не расстроюсь. Давайте, Нагибин, сделайте это.

Это уже явно была ловушка. Я вспомнил, как Царь попытался подобрать пистолет с пола в клубе, и как после этого Царя вышвырнуло из моей головы. Огнестрелом местные маги вроде как пользоваться не могли.

А с другой стороны, Глубина пистолетом вполне себе пользовался. Не стрелял, конечно, но оружие в руках он держать мог, мог даже зарядить и снять с предохранителя.

Или это ненастоящий пистолет? В чем вообще смысл этой проверки, если это, конечно, проверка?

Или это не проверка, а Глубина просто настоящий сумасшедший, который реально хочет, чтобы я его пристрелил?

— Да, я хочу, чтобы вы меня пристрелили, — уточнил князь Глубина.

Ну ни фига себе. Он еще и мысли читать умеет? Или просто тонкий психолог? Не слишком ли много талантов для такого мелкого мужичка?

— Пистолет настоящий, — напомнил Глубина, — Игры кончились, Нагибин. Возьмите его и убейте меня. Или умрите. Мучительно.

Желая подтвердить свои слова делом, князь нанес мне мощный удар ногой в пах. От такого, конечно, не умирают, но вот мучения я действительно получил.

Я в очередной раз попытался перекатиться и встать, но Глубина дал мне ногой с пыра в шею, так сильно, что меня перевернуло со спины на живот.

Мне всё это надоело.

Выход есть всегда, но в некоторых ситуациях, типа этой, он только один.

— Ладно, как хочешь, князь.

Я попытался схватить пистолет, но дотянуться до него не смог, хотя оружие лежало совсем рядом.

Когда моя рука была в сантиметре от пистолета, я испытал знакомые ощущения, те же самые, которые уже испытывал в клубе, когда Царь пытался вооружиться.

Страх, паника, провал в темноту, ярко-красная вспышка и кровавая надпись «ЗАПРЕТ» перед глазами, написанная на древнем и давно погибшем языке, который я почему-то понимал.

Это было что-то вроде панической атаки, которыми часто страдают люди моей профессии, те, кто видел и нёс смерть и участвовал в вооруженных конфликтах.

Только эта паническая атака была как будто специально имплантирована в моё сознание, причем с рождения. По замыслу кого-то древнего и очень сильного она должна была возникать каждый раз, когда маг пытается взять огнестрел.

Однако я не привык покоряться чужой воле, пусть и столь мощной и засунутой мне прямо в мозг, поэтому предпринял еще одну попытку схватить пистолет.

Глубина прекратил избиение и теперь с интересом наблюдал за мной.

Но вторая попытка провалилась, еще хуже первой. Меня затошнило, в глазах совсем потемнело. На этот раз даже кровавая надпись «ЗАПРЕТ», мелькнувшая перед глазами, была какой-то смазанной и нечеткой.

Я понял, что если попытаюсь еще раз, то вырублюсь.

И, разумеется, я попытался еще раз.

Я всегда любил стволы, жить в мире без огнестрела было бы слишком грустно. Мир без огнестрела был бы слишком мрачным, в том числе потому, что там нельзя пристрелить дерзких мудаков, вроде князя Глубины.

Но князь прервал мою третью попытку вооружиться, брезгливо пнув пистолет, который уехал от меня по лакированному паркету в угол зала.

— Ну хватит, — раздраженно заявил Глубина, — Давай вставай. Разлёгся, как крепостной на сенокосе.

Я не без труда поднялся на ноги и как раз собирался дать князю в морду, точнее в очередной раз попытаться достать до его морды, но Глубина поднял вверх палец:

— Всё, Нагибин. Всё.

— Я прошёл? — уточнил я, сплёвывая кровь на паркет из драгоценной древесины.

— Ну, огнестрельным оружием вы пользоваться не можете, — раздраженно пожал плечами Глубина, — Не можете, даже когда от этого зависит ваша жизнь. В принципе, это доказывает, что вы маг.

— Да, но вы-то им пользовались, — напомнил я.

— Я высокоранговый маг, — уточнил князь, — Поэтому я могу видоизменить магию запрета и обойти её. Собственно, во всей Империи найдется от силы человек двадцать магократов, которые смогли бы взять этот пистолет.

— Только взять? — спросил я, — То есть стрелять вы не можете?

Глубина молча и быстро прошёл к пистолету, поднял его и выстрелил в потолок.

Звук выстрела эхом пронесся по залу, в голове у какого-то античного героя, нарисованного на потолке, появилась дыра, сверху посыпалась побелка.

— Ничего. Холопы подлатают, — заверил меня Глубина, потом направил пистолет мне в голову, а потом руку князя свело судорогой, пальцы разжались и пистолет, выпав из ладони Глубины, снова оказался на полу.

— Но в людей не могу стрелять даже я, — объяснил князь, — И никто не может, ни один маг во всем мире.

— А это касается только пистолетов? — спросил я.

— Хотите попробовать взять гранатомёт, Нагибин? Нет, конечно. Это касается не только пистолетов. Это касается любого технологичного дистанционного оружия. Под технологичным дистанционным оружием я подразумеваю всё сложнее лука или плевательной трубки со стрелами.

Знаете, поговаривают, что в Амазонии живут маги, которые стреляют из таких трубок. А чем-то сложнее мы пользоваться не можем, глубинный запрет на уровне коллективного бессознательного. Этот запрет есть у всех магократов в мире, с рождения. Всегда был, испокон веков.

— Странно, что в таком мире вообще изобрели огнестрел, — заметил я.

Князь Глубина пожал плечами:

— Наверное. Только вы учитывайте, что нас магов на Земле меньше одного процента населения. Так что все остальные люди стрелять друг в друга могут. А еще они могут стрелять в нас, что уж совсем паршиво. Ибо если пуля залетит в мозг или сердце — регенерировать уже не успеешь, смерть наступит раньше.

Вот поэтому каждый русский магократ полагается не только на свою магию, но и на свои частные военные компании. А князь Псобчаков вообще по слухам всегда ходит в бронежилете.

— А откуда взялся этот запрет использовать огнестрел?

— Всегда был, — отмахнулся от вопроса Глубина, — Да, да. Он существовал испокон веков, даже до того как ученые изобрели огнестрел. Просто до изобретения огнестрела мы существование этого запрета не сознавали, как вы понимаете.

А откуда запрет взялся — понятия не имею. Я разве похож на учителя истории, Нагибин? Я практик, а не теоретик, как вы могли заметить. И теоретиков презираю. Так что с такими вопросами вам к Мартыханову, он у нас препод по истории.

— Ладно, — кивнул я, — Значит, я прошёл.

— Нет, — покачал головой князь Глубина, — Вы не прошли, Нагибин. Да, вы не можете взять огнестрел. Но это еще не делает вас магократом, этого мало. Во время нашего долгого и предельно надоевшего мне боя вы так ни разу и не применили магию.

Нет, Нагибин, вы провалили вступительные испытания. Я не могу позволить вам обучаться здесь. И даже сам Император, будь он жив, не позволили бы вам. Вы не маг, Нагибин. До свидания. Счастья вам, здоровья и хорошего настроения. А теперь… Почему вы до сих пор еще здесь?