Во все Имперские. Том 1

Глава 3. Бардо московитов

На что похожа смерть, спросите вы, живые?

Она похожа на сон.

Череда странных видений за пределами логики, как во сне.

Еще она похожа на грибной трип, на галлюцинацию.

Были образы, картинки и звуки, но среди них не было меня. Я был мёртв.

Эти образы не имели ничего общего с моей прошлой жизнью, все они были чужими, но яркими.

Странное ощущение.

Вроде бы ты умер и понимаешь это, но чувствуешь всё так остро, как никогда при жизни не чувствовал.

Я увидел огромный церковный зал, где пели странные песни и где царили ароматы благовоний.

Потом увидел какую-то академию с рядами книжных полок, крестьян, растящих хлеб на полях, монахов в монастырских кельях.

Увидел, как нездешний свет пробивается сквозь черные грозовые тучи и острова в океане, где дуют ледяные ветра.

Услышал голос, который говорил на нечеловеческом, давно забытом языке.

Потом я увидел лесную опушку. В небесах висела фиолетовая луна, а на опушке в ужасе замерли трое всадников.

У первого глаза были серыми и ледяными, и он был совсем пьян. Возле второго скулила и металась свора собак, а рядом с третьим стоял медведь. И я готов поклясться, что медведь плакал.

— Павел Павлович, вы живы?

Но это видение вдруг рассеялось, как будто меня силой вырвали из него.

Нечто потащило меня, властно и жестко, но не в пространстве, даже не во времени, а через саму материю миробытия.

— Veni ad me. Non tam celeriter.

Какая-то сила пронесла меня через несколько миров, а потом швырнула оземь.

Я осмотрелся, хотя ни глаз, ни тела у меня не было.

Здесь была весна, в воздухе пахло весенним жаром, кричали грачи.

Двор, где я оказался, был весь залит кровью, среди крови валялись изрубленные куски тел. Прямо передо мной расположились низкие средневековые палаты, белокаменные, в типичном русском стиле.

Перед палатами стояла виселица, на ней в петлях висели казнённые мертвецы. Мужчины, женщины, все давно мертвы. Был даже младенец, пары лет отроду.

Повешенный младенец единственный из всех был еще жив, он плакал и звал маму.

У меня мурашки побежали по коже, хотя у меня и не было кожи. А что если его мама — одна из повешенных женщин? Какой изувер сделал это?

Я подошёл ближе, но ничем не мог помочь несчастному ребенку. У меня просто не было рук, чтобы снять его с виселицы.

В ужасе я бросился вперед, в белокаменные палаты, просто чтобы спастись там от этого кошмара.

Но в палатах было не лучше. Тут пахло кровью, мясом и смертью. Похоже, я оказался прямо в тронном зале какого-то царя.

Пол здесь был залит кровью и дегтем, а еще засыпан песком. Прямо на полу валялись труп какого-то боярина, мушкет, алебарда, дудка, маскарадная маска, меч и почему-то богатые, но изорванные средневековые свадебные одежды. Эти одежды принадлежали какой-то женщине, но её самой здесь не было.

Зато Царь был здесь, он восседал на троне в конце зала.

Высокий и тощий человечек в короне. Одет частично в царские одежды, частично в лохмотья. Руки у Царя были разной длины, а за троном прямо на стене была намалевана надпись, большей частью замазанная кровью:

«D… IMPERATOR… М…»

Ничего кроме «Император» не разобрать.

Я понял, что я не должен здесь находиться, что этот Царь вырвал меня из моей посмертной судьбы грубой силой и заставил явиться сюда.

— Там снаружи ребенок повешен, — сказал я Царю. Странно, но голос у меня был мой собственный и совершенно обычный.

— Это мой сын, — махнул рукой Царь, как будто речь шла о чем-то маловажном, — Точнее, его тень. Еще точнее, тень того, кто был объявлен моим сыном. Хотя родился спустя пару лет после моей смерти. Не обращай внимания, эта тень не настоящая. Тут всё ненастоящее. Кроме нас с тобой, разумеется.

— Ты повесил своего сына?

— Нет, конечно, — поморщился Царь, — Это мои враги. Уже после моей смерти. Чтобы он не занял престол. Хотя повторюсь, он мне не сын. Но сейчас не об этом. Скажи, ты чувствуешь Зов?

— Я чувствую, что ты меня сюда затащил. Хотя мне тут не место, — честно ответил я.

— Если бы тебе тут было не место — ты бы мог сопротивляться, когда я тебя тащил, — заметил Царь, — А раз ты не осилил сопротивляться — значит, тебе тут самое место и есть. Но я не про этот зов. Я про проход между мирами. Он открылся. Кто-то зовёт нового Царя. Благого Царя, который спасет русский народ от тирании. Честно скажу, это по моей части. Думаю, что они зовут меня.

— Ну так и иди туда, куда тебя зовут, — посоветовал я, — А меня отпусти.

— Ты дерзкий, — Царь улыбнулся, — Мы с тобой отлично поладим. Что же касается твоей просьбы отпустить тебя… Видишь ли, тут есть два важных нюанса. Во-первых, ты при жизни был полным дерьмом. А значит, если я тебя отпущу — ты будешь огребать по полной…

— А может я хочу огребать по полной…

— Не перебивай, — приказал Царь, — Что ты хочешь — мне совершенно фиолетово. Кроме того, второй нюанс состоит в том, что я здесь слишком долго нахожусь. Я уже не смогу воплотиться в мире, куда меня зовут, потому что утратил способность связываться с телесной формой существования.

А ты сдох недавно и такая способность у тебя еще есть. Так что вместе мы воплотиться сможем. Когда я говорю «вместе» — я имею в виду в одном теле. Мы с тобой похожи, и по характеру, и по судьбе. Так что мы отлично поладим, я уверен.

— В смысле? Как мы с тобой вдвоём воплотимся в одном теле?

— Да очень просто, — отмахнулся Царь, — Ну, тупо две души в одном теле.

— Две души в одном теле — это какая-то шизофрения, — засомневался я.

— Ши… Что?

— Ну психическая болезнь, — попытался объяснить я, — Все еще не понятно? Ну душевная болезнь. Дурка, проще говоря.

— Мда, — Царь покачал головой, а потом обвёл рукой свои палаты, — А вот это всё по-твоему не дурка? Ты думаешь, мне приятно тут сидеть целую вечность? А о русском народе ты подумал? Русский народ жаждет спасителя, который придёт и освободит людей от тирании магократов. И тут ты такой — не, пацаны, я не хочу, нахер вас. Вот скажи мне, друг, это не дурка?

— Мне всё меньше хочется воплощаться с тобой в одном теле, — честно признался я, — Ты хоть объясни толком, где мы? Почему ты сидишь тут целую вечность?

— Где мы — я и сам не знаю, — хохотнул Царь, — Боюсь, что я не учёный и не теолог, чтобы разбираться в таких вопросах. Я Царь, если ты не заметил. А сижу я тут, потому что не хочу идти дальше, а хочу нового воплощения. И не просто воплощения, а конкретно Царём.

Собственно, я просто жду подходящей души, свежей и пригодной к воплощению, чтобы на ней заехать в новое царское тело. И вот такая душа сейчас передо мной. Но она кочевряжится и нос воротит, как купеческий сынок на смотринах невесты. Решайся уже, Ростислав!

— Значит, ты и имя моё знаешь, — вздохнул я, — А что если я все же откажусь?

— В этом случае я безусловно возьму твою душу силой, — кивнул Царь, — Но это создаст проблемы. По части дурки, да. Наши души будут плохо уживаться в новом теле, так что мы будем полубезумным дураком. Но клянусь, что если ты откажешься — я воплощу тебя насильно, уж не обессудь. Плюсового гавваха для этого у меня хватит.

— Чего хватит?

— Неважно, — отмахнулся Царь, — Решайся, Слава.

— Ты хоть скажи, куда мы попадём после воплощения…

— Да хрен его знает, — Царь пожал плечами, — Какой-то очередной мирок с магократией. Это неважно, на самом деле. Важно, что воплотимся мы в персоне царской крови. А на остальное мне в общем-то плевать.

— А почему я не могу сделать это без тебя, м?

Царь расхохотался:

— Дурашка, а ты знаешь, как это провернуть? Ну что же. Давай, воплощайся полностью. А я погляжу. Кроме того, ты ведь не царской крови. Подобное тянется к подобному, друг мой.

Воплотиться в Царя может лишь тот, кто уже был царем. Так что, повторюсь, мы с тобой составляем идеальную пару. У меня есть знания и царская кровь, а у тебя есть свежесть души, поскольку ты сдох недавно, так что вместе мы сможем захватить тело жертвы.

— А что будет с душой жертвы, когда мы вселимся в его тело?

— А там уже нет души, — в очередной раз пожал плечами Царь, — Так что не наша проблема. Душу из тела жертвы уже изгнали те, кто совершает ритуал. Те, кто призывает нас. Мы будем зваными гостями, нас ждут. Мощные маги из того мира открыли портал и зовут нас.

— То есть, если мы отвергнем приглашение, жертва умрёт?

— Да. Так что наш приход будет еще и актом человеколюбия. Мы спасем тело того несчастного, тело, в которое нас призывают.

— Ну не знаю… — я бы поразмышлял, но в этом странном месте было трудно размышлять.

Здесь я просто говорил то, что искренне думаю. В этом месте у меня не было ни тела, ни разума, только голая душа.

— Пока что это выглядит как отжималово чужого тела по прихоти каких-то колдунов, которые нас призывают, — высказал я свои опасения, — Что ты вообще о них знаешь?

— Да ни хрена я не знаю! — рассвирепел Царь, — Тебя вообще колышет что ли, ну? Я слышу Зов и хочу пойти на него. Мне это кажется хорошей идеей, в нашем с тобой положении. А на все остальное мне насрать. Там разберемся.

— Слушай, а ведь мы с тобой и правда похожи, — я рассмеялся, — Ладно. Окей. Я согласен.

— Ну слава Богу, — Царь вскочил с трона и бросился ко мне, — А теперь расслабься. Я сейчас тебя сожру. Прости, но иначе никак. Не сопротивляйся.

Царь выхватил кинжал и отрезал кусок того, что было мной. Не кусок тела, а кусок души. Никакой боли я не почувствовал, только чувство утраты. Наверное, нечто подобное ощущает терминатор, когда ему отрывают руку.

Царь сунул кусок моей души себе в рот и торопливо прожевал его. Я теперь был одновременно в двух местах — в каменных палатах и в пищеводе у Царя. Еще более странное чувство, но боли все еще нет, как и страха.

Царь порезал меня еще на четыре части и все их с наслаждением схавал. А потом я вдруг понял, что меня больше нет — ни в желудке Царя, ни вообще нигде. Мы с ним стали одной сущностью.

Я смотрел его глазами, слышал его ушами, и его кровь текла по моим венам.

И в уме Царя я обнаружил лишь волю к власти. Мощную и всепоглощаюшую, ту самую, которая и позволила Царю ждать меня здесь целую вечность, не теряя надежды.

Я расхохотался и выбежал из палат на залитый кровью двор. Потом взмахнул руками, глубоко вздохнул и взлетел.

Я летел к самым серым небесам, по которым стремительно неслись плотные огромные облака. Я купался в потоках ветра, а моё иллюзорное тело на глазах гибло и распадалось на куски. Сначала у меня отвалились руки, потом голова, потом с меня сошла кожа. Но боли не было, лишь чувство освобождения от иллюзий.

Внизу подо мной раскинулся огромный мертвый город.

Москва, только очень старая, средневековая. Её можно было узнать лишь по Кремлю и куполам Василия Блаженного. Весь остальной город казался отсюда мешаниной деревянных хибар, местами пересыпанной рыночными площадями, крестами церквей и каменными палатами.

Но Москва уже осталась далеко внизу, а потом и вся земля скрылась из виду, когда я влетел прямо в серые облака. В этот момент мои кости рассыпались в прах, теперь я был полностью свободен от иллюзий тела.

Выше, выше, еще выше!

Я ощущал себя Гагариным, только тот был в скафандре и космолёте, а я же не был ограничен ничем. Полная свобода…

И тогда я услышал Зов.

Некая сила звала меня воплотиться. Не злая сила, а скорее печальная. И я отдал этой силе свою свободу, дал ей связать меня.

Зов схватил меня и швырнул в новую тюрьму материального воплощения. Добро пожаловать. Снова.