Во всем виновато колдовство

Чудодейственный порошок

Пока учительница математики госпожа Смерч заполняла доску математическими расчетами, Лисси и Тинка придумывали, как спасти любовь Грит и Бориса. Ведь на карту была поставлена не только судьба родителей, но и их собственная.

Положение у них было не самое выигрышное. Просто с ума сойти! И хотя время от времени они терпеть друг дружку не могли и были готовить отправить друг друга на луну или вырвать волосы на голове, расставаться девочки не хотели.

Тинка кое–что придумала. В тот же момент такая же мысль пришла в голову Лисси.

—Нам запрещено причинять колдовством вред, — прошептали они одновременно и удивились, что подумали об одном и том же.

А подумали они про самый главный закон для всех членов Клуба колдуний, который гласил: никогда не причиняй никому вреда.

Сначала Лисси колдовала против Тинки, потом Тинка — против Лисси. И оба раза закон сработал. Девочки знали, что наказаны поделом.

—Тогда это точно должно быть самое лучшее! — чуть слышно сказала Тинка.

—Тинка, что должно быть самое лучшее? — Рядом с их партой, откуда ни возьмись, оказалась госпожа Смерч.

К счастью, Тинка была хорошей актрисой.

—Мы разговаривали о том, как сделать так, чтобы цветы как можно дольше не вяли. Наши родители через неделю женятся.

—О! А я ничего об этом не знала! — И учительница сделала такое лицо, словно увидела розовенького херувимчика. — Пожалуйста, передайте им привет и поздравьте от моего имени.

—С удовольствием, — вежливо ответила Тинка.

Наконец–то началась большая перемена, и сестры снова уселись на стене в зарослях крапивы.

—Маркус как–то подозрительно себя ведет, — начала Лисси.

—Да нет, мне так не кажется, — возразила Тинка.

—Не распускай розовые нюни. Лучше поищи заклинание, чтобы помирить папу и Грит, а я разузнаю, что затевает Маркус.

После шестого урока дороги девочек разошлись. Тинка направилась в Кристальный переулок, а Лисси стала следить за Маркусом.

После школы Маркус явно куда–то торопился. Потупив взгляд и крепко прижав к груди портфель, он быстро вышел из школы. Со стороны это выглядело так, словно он руководствовался правилом: если я никого не вижу, меня тоже никто не видит.

Но он ошибался. Уже на втором перекрестке его поджидал какой–то парень, на вид немного старше его. Он схватил Маркуса за плечи и спросил:

—Куда так спешишь, братец? Разве мы с тобой не спорили?

—Мне надо домой, иначе мама будет волноваться, — пробормотал Маркус и попытался высвободиться.

—Ну, сколько у тебя?

—Йенс, брось, это дурацкий спор! — просопел Маркус.

Ты так говоришь, потому что знаешь, что проиграл.

—И Йенс вынул из рюкзака разноцветные полоски.

Спрятавшись за фонарным столбом, Лисси разглядела у него в руках стопку фотографий. Она знала, каким фотоаппаратом они были сделаны.

Позади Йенса появился еще один парень. Развязно прислонившись к стене дома, он чавкал жвачкой.

—Я свидетель. Ты спорил с Йенсом, кто из вас окрутит за три дня больше девчонок.

Маркус, казалось, все больше съеживался.

—Совместная фотка, — говорил Иене, размахивая лоскутками. — одно очко. Лоскуток, отрезанный с девчачьего свитера, — Йене достал из рюкзака еще больше полосок и стал размахивать ими перед носом у брата, — два очка.

У Маркуса перехватило дыхание.

—Итак, на данный момент, а итоги мы подведем завтра, — продолжал Йене и сделал невыносимо длинную театральную паузу, — …двадцать одно очко!

Маркус сжался еще сильней.

—Мы спорили на игровую приставку, — напомнил Йене. — Так что попрощайся с ней сегодня вечером. — И он с такой силой хлопнул брата по плечу, что Маркус отлетел в сторону.

Йене и его приятель скрылись за поворотом, а Маркус по–прежнему стоял как вкопанный.

Лисси было больно. Но только самую капельку. Как можно заключать такое идиотское пари?

—Я спорил только… только потому, что ты все время изображал из себя Казанову! — крикнул Маркус вдогонку брату.

Йене вынырнул из–за угла:

—А это и на самом деле так.

—С братьями всегда нужно держать ухо востро, — проворчала Лисси.

Маркус обернулся, но Лисси уже исчезла.

—Тинка! — закричала она, еще не переступив порога волшебного дома.

—Жаба… — донеслось из гостиной.

Что бы это значило? Они же помирились! Или нет? А может, Тинка опять разозлилась?

—Перестань, — потребовала Лисси.

—Помолчи, — огрызнулась Тинка. Лисси всплеснула руками и двинулась в гостиную, чтобы напомнить Тинке, кто она такая.

Однако ее сводная сестра как ни в чем не бывало стояла перед зеркалом с рамой из металлических цветов, в котором во время вечеринки появлялось лицо госпожи Шикетанц.

—Уху! Привет, Лисси, рада тебя видеть, — приветствовал девочку знакомый мягкий голос.

Лисси подошла поближе и увидела в зеркале дружелюбное морщинистое лицо старушки, подарившей им дом. Напротив зеркала с блокнотом в руках стояла Тинка и что–то аккуратно записывала.

—Повторяю, — деловито сказала она. — Посыпать лоб обоих высушенным жабьим потом, произнести «Объединянтус» и сделать четыре волшебных хлопка.

—Правильно, девочка моя, и ваши родители снова будут ворковать, как голубки. — Госпожа Шикетанц помахала Лисси рукой.

—А как вы можете видеть нас через зеркало? — спросила Лисси.

—Хотите узнать, что такое танец хула? — послышалось вместо ответа.

Девочки закивали.

Маленькая, сухонькая старушка отошла на несколько шагов назад, так что теперь в зеркале виднелась почти вся ее фигура, подняла руки и затанцевала. Она двигала бедрами, и ее длинное пурпурное платье колыхалось из стороны в сторону.

—Ало–а… Э… Ало–а… ой!.. — громко запела старушка.

Тинке и Лисси казалось, что они смотрят фильм про Гавайи. Неожиданно госпожа Шикетанц оборвала танец и извинилась:

—Дальше я еще не разучила. Пока! Она помахала на прощание и исчезла.

Вместо нее в зеркале появились отражения Лисси и Тинки.

Многочисленные полки в гостиной по–прежнему пустовали. Девочки до сих пор не вернули на место странные пузырьки и баночки с загадочными порошками и мазями.

—Ну, за работу, — скомандовала Тинка.