Воббит

Глава 16 Тать в ночи

Прошло несколько дней, и хрень на вкус становилась еще гаже. Несмотря на проведенную гномами инвентаризацию, Шерон-Стоун так и не был найден.

— Этот большой красивый камень принадлежит мне, — заявил Нудин на утреннем совещании. — Если кто-нибудь его обнаружит, он должен немедленно сообщить об этом на послеобеденном собрании. А если кто-нибудь найдет и утаит его от меня, того ждет персональная воспитательная беседа. — И он погрозил им боевым молотом с иридиевыми вставками.

В этот момент Бульбо показалось, что Нудин сверлит его взглядом, очевидно, что-то подозревая. Поэтому, когда наступила ночь, он переложил Шерон-Стоун из кармана жилетки себе под голову, вместо подушки. Кусок золота в двадцать четыре карата, на котором он спал предыдущую ночь, показался ему гораздо мягче, чем этот алмаз.

Вскоре прилетел их старый знакомый попугай. Как водится, он начал со своих шуток, но помимо этого он также принес им известия.

— Дубейн уже на подходе, — сказал он. — Он спешит сюда с самих Железячных холмов. С ним пятьсот гномов, и у них всех мрачное настроение. Я пытался их развеселить своими шутками, но они еще больше помрачнели. А-а-ак!

— Не удивительно, — сказал Бульбо.

— А вы не подумали, что им придется пробиваться через всю эту армию, чтобы попасть к вам? — спросил попугай. — Сдается мне, эти сокровища приносят вам одну только головную боль. Уже и дракона нет в живых, а вам все равно грозит смерть!

— Нудин, это попугай пытается острить, — сказал Бульбо.

— Спасибо, я заметил, — ответил Нудин. — Но думаю, когда наступит зима, и сюда придут мои друзья, Барт станет более сговорчивым. Бюрократия и отсрочки в конце концов победят! — Он гневно потряс своим боевым молотом и вернулся к поискам Шерон-Стоуна.

Бульбо знал, что с Нудином вообще трудно вести дела, но сейчас его поведение начинало граничить с безумием и становилось опасным для окружающих. Бульбо просто обязан был что-то предпринять, пока ситуация не стала совсем критической. В принципе, воббит уже привык к этой роли.

Он подождал, пока не настала ночь, и переложил Шерон-Стоун в карман штанов. Затем он залез по веревке на вершину баррикады, где Толстяк был оставлен за часового.

— Здесь холодно, — сказал гном. — Я себе уже все пальцы отморозил.

— Да, ветер здесь ледяной, — согласился Бульбо. — Слушай, Толстяк. Я чего-то не могу уснуть. Может, объелся хрени на ужин, а может, золотая подушка слишком жесткая. Ворочаюсь, а сон никак не идет. Давай поменяемся. Моя очередь караулить начинается в полночь. А ты иди пока погрейся. Бифи развел новый костер из старых облигаций. Я приду и разбужу тебя в полночь. Авось к тому времени и мне спать захочется. Идет?

— Еще бы! По рукам! Эй, а где веревка?

— Ой, это? — спросил Бульбо, стараясь держаться как ни в чем не бывало.

В руке у него был моток бархатной веревки, из которой были сделаны заграждения в фойе КузнецБанка.

— Нудин назначил меня ответственным за смахивание пыли с бархата, — сказал Бульбо. — И как после этого ему доверять?

— Да, с ним не соскучишься, — сказал Толстяк. — Ты только посмотри, в какую заварушку он нас всех втянул! Ты сам слышал, что сказал попугай. Тринадцать гномов против всего Малоземья! Еще один пункт в списке поражений Нудина. Нужно было увольняться, как только он нанял Брендальфа.

Толстяк еще долго мог жаловаться на жизнь, но решил взять себя в руки и лишь тяжело вздохнул.

— Ты извини меня, Бульбо. Эта осада меня скоро доконает. Я бы все отдал за тарелку нормальной еды. Соглашусь даже на нашу традиционную гномскую кухню.

— Я тебя понимаю, — сказал Бульбо. — Ну ты иди и погрейся, а я приду за тобой в полночь.

— Спасибо, Бульбо. Для воббита ты очень даже ничего.

Бульбо пропустил мимо ушей эту двусмысленную похвалу и проводил глазами Толстяка, который, тяжело пыхтя, слез с баррикады. Он немного подождал, а затем привязал конец бархатной веревки к ножке старого стола для переговоров. Вскоре он, так же тяжело пыхтя, начал спускаться по веревке вниз, но с другой стороны баррикады. Оставив веревку болтаться просто так, Бульбо надел на палец кольцо и побежал в сторону осаждающего лагеря, откуда доносился запах вкусной еды и бурный смех врагов.

«Сам себя не узнаю», — подумал воббит, пробираясь вдоль русла Сопливой Реки. В одном месте река была довольно узкой, и ее можно было перейти по камням. Но сделать это довольно сложно, когда не видишь собственные ноги. Это как завязывать галстук на ком-то, а не на себе. На середине реки Бульбо шагнул мимо камня и ушел по колено в ледяную воду.

— Ешкин… — хотел он было выругаться, но в конец потерял равновесие и с громким плеском ушел в воду по самую грудь.

Оказавшись в воде, он замер, стараясь не создавать лишнего шума и надеясь на лучшее, но к берегу уже подошли два охранника-эльфа.

— По звуку похоже на судака, — сказал один из эльфов. — Или даже щуку! Утром возьмем снасти и придем сюда на рыбалку. Пивка возьмем. Что скажешь? Эх, и славный будет улов!

— Не будь таким тупицей, — сказал второй эльф. — Ты думаешь, это была рыба? Ты глянь на эту яму в воде. У нее форма точь-в-точь, как у того воббита — странного маленького существа, которого держит у себя в услужении Нудин!

— Говорите, странный? — спросил Бульбо и громко чихнул.

Он с плеском вышел из воды и снял кольцо. На воздухе было еще холоднее, чем в воде.

— Мне нужно одеяло, огонь, какая-нибудь сухая одежда, горячая еда и что-нибудь из спиртного, — сказал Бульбо эльфам. — И еще мне нужно срочно поговорить с шерифом Бартом!

Через два часа после того, как Бульбо дезертировал из лагеря гномов, он уже сидел возле жаркого костра, ел жареную индюшиную ногу и поминутно прикладывался к фляжке с бренди. Эльфийский кейтеринг оказался еще лучше, чем питание во дворце в Мрачном Лесу. Одежды его размера не оказалось, но его собственная одежда быстро высохла благодаря необычайно жаркому эльфийскому костру. А пока что воббиту одолжили махровый клетчатый халат, в котором он чувствовал себя более чем прекрасно. Когда наконец подошли Барт с Королем Элвисом, им пришлось подождать, пока Бульбо закончит есть и объяснит в конце концов, зачем он пожаловал. Ждали они довольно долго. Наконец Бульбо заговорил с набитым ртом.

— Никогда не ел такой вкусной индейки! Чувствую, что бренди скоро ударит мне в голову, поэтому лучше сразу перейти к делу.

— Сразу скажу, что я не собираюсь сдавать вам гномов и даже бежать из этой провонявшей драконом пещеры, в которой золотые подушки и одна хрень вместо еды. Но так как делом заправляет Нудин, я сомневаюсь, что кто-нибудь из нас выйдет оттуда живым. И тогда мне не достанется моя доля сокровищ, с которой я мог бы вернуться в Воббитон. Я требую, чтобы осада была снята. После этого мне нужен вооруженный эскорт обратно в Воббитон, с поваром и слугой. Хочу, чтобы лесные эльфы предоставили мне все необходимое снаряжение и продовольствие, — Бульбо повернулся в сторону Короля Элвиса и молча поднял фляжку за его здоровье. — Мне наплевать на мою долю сокровищ, но я хочу быть на вашем постоянном обеспечении, ваше высочество. Может, в качестве посла доброй воли от лесных эльфов Мрачного Леса в Воббитоне. Что-нибудь вроде такой непыльной работки с медицинской страховкой и пенсионной программой.

— А что ты нам предложишь взамен, коротышка? — спросил Король Элвис.

— Я дам вам козырь, с которым у вас будет весомое преимущество в переговорах с Нудином, — сказал Бульбо и бросил перед ними на землю массивный Шерон-Стоун.

Барт на пару с Королем Элвисом молча посмотрели на камень. Он был похож на прозрачный надувной шар, до отказа наполненный газировкой, блестящий и сверкающий всеми цветами радуги, как аляповатая рождественская елка.

— Это Шерон-Стоун, главный актив среди всего корпоративного имущества КузнецБанка. Нудин землю готов есть ради того, чтобы найти этот камень.

— А мне показалось, ты говорил, что не собираешься сдавать гномов, — мрачно, почти по-гномски, сказал Барт.

— Да ладно тебе, шериф, — пискнул Бульбо и закашлялся. Прочистив горло, он продолжил свою речь: — Собственно, о чем я. Я просто хочу избежать кровопролития, а склонить Нудина к переговорам возможно только с помощью этого камня. Так что не забудь включить этот пункт в программу утреннего совещания. Тем более что Дубейн, двоюродный брат Нудина скоро будет здесь с пятьюстами воинами. Говорят, что настроены они очень серьезно, прям как ты. А теперь я вынужден вас покинуть и вернуться обратно в КузнецБанк.

— Ну и дела! — сказал Король Элвис. — Ты прямо раскрыл нам глаза, Банкинс. А ты действительно хочешь возвратиться к Нудину? Они же тебя живьем съедят, когда узнают, что ты тут замышляешь.

Бульбо поразмыслил и сказал: — Ваше высочество, вы совершенно правы. Думаю, что я останусь здесь!

Воббита проводили до палатки. По дороге он увидел старика, чей темный плащ не до конца прикрывал его густые длинные усы. Голос старика тоже показался ему знакомым.

— Я снова оказался прав! — сказал старик. — Бульбо, мой мальчик. Я знал, что ты отлично вольешься в команду Нудина и сделаешь свой вклад в общее дело. Ты настоящий герой, и все благодаря мне!

— Брендальф? — спросил Бульбо, надеясь, что обознался.

— Разумеется, это я, — ответил старик, откидывая капюшон. — А кто же еще? Теперь послушай меня внимательно. Ты должен вернуться в КузнецБанк и ждать моего сигнала. Ты сразу сообразишь, что тебе делать. Не волнуйся, до этого момента с тобой ничего не случится. Я позабочусь о том, чтобы Нудин никогда не узнал, что ты передал нам камень. Просто не теряй бдительности. Цени настоящее, но стремись к большему. Не бойся проявлять инициативу! Выкладывайся на все сто десять процентов! — Брендальф еще долго продолжал в том же духе, пока Бульбо окончательно не поддался гипнотическому влиянию его позитивистской речи.

Бульбо не до конца понял, о каком сигнале говорил Брендальф, но понадеялся, что хоть на этот раз его совет окажется полезным. С такими мыслями Бульбо поспешил на баррикаду. Он вскарабкался наверх по бархатной веревке, вспомнив недобрым словом уроки физкультуры. После нескольких фальстартов он все-таки залез наверх. Там он отвязал веревку, разбудил Толстяка и лег спать. Чтобы как-то приглушить тревожные мысли, он попытался думать о яичнице с беконом, но без особого успеха. В голове крутилась одна и та же мысль: «Надеюсь, я не пожалею, что послушал совета Брендальфа».