Воббит

Глава 18 Долгие проводы

— Я знаю, что должен был сказать бармену «мне больше не наливать!», — оправдывался Бульбо. — Но я не мог! Там ведь была такая скидка!

Бульбо понемногу приходил в себя посередине опустевшего поля боя. Было ранее утро.

— Подождите! Это же не трактир Драконий Зад! Где я, черт возьми? И почему у меня так раскалывается голова?

Но тут реальный мир наконец-таки догнал его, как и боевой молоток в руках у мстительного гнома.

«Битва с гоблинами! Теперь я начинаю припоминать. Орлы прилетели на помощь, а что случилось потом? Кто же победил?» Тут он увидел одинокого жителя Озерного Города в форме народного ополчения, который закидывал мертвых гоблинов в перегруженную тележку.

— Эй, ты! — окликнул его Бульбо. — Ты, который с мертвыми гоблинами! Кто выиграл?

Человек посмотрел прямо сквозь Бульбо.

— И кто это здесь прячется? У меня нет времени на дурацкие шутки. Мне сегодня еще нужно похоронить кучу гоблинов. Выходи немедленно!

— Что ты несешь? — возмутился Бульбо. — Я стою прямо перед тобой! Или ты вздумал оскорблять меня из-за моего роста? Я, конечно, ниже любого эльфа, человека или гнома в Малоземье, но за то время, как я покинул свой дом в Воббитоне прошлой весной, я немало чему научился! Разуй глаза, остолоп! Или же Бульбо Банкинс, воббит и консультант сейчас подойдет и надерет тебе… Ой, одну минуточку.

Бульбо вспомнил, что остается невидимым. Когда он наконец-таки снял кольцо, то очутился лицом к лицу с коренастым рассерженным воином, которому только что пытался угрожать. Человек слегка опешил, но тут же схватился за свой меч.

— Повтори еще раз свое имя.

— Банкинс! — сказал Банкинс, со всей очевидностью понимая, что неразумно вступать в бой с воином, который в два раза его выше. — Я знаменитый Бульбо Банкинс! Приятель, ты что, меня не узнаешь? Я единственный воббит по эту сторону от Потайной Долины! А, может быть, ты знаком с моим приятелем Брендальфом? Он волшебник!

— Какой еще Брендальф? — спросил воин, обиженный тем, что его заподозрили в знакомстве с волшебником.

— Иди за мной, Банкинс. Нудин Дуболоб из КузнецБанка хотел с тобой поговорить, — сказал он и, выкинув мертвых гоблинов из тачки, сказал Бульбо, чтобы тот полезал в нее.

Бульбо заглянул внутрь. Особого желания ехать в тачке у него не возникло, так как выглядела она, прямо сказать, негигиенично. Воббит еще раз взглянул на воина, пожалел, что назвал его остолопом, и осторожно залез внутрь.

«Нужно не забыть помыть руки, когда приеду в лагерь, — подумал Бульбо. — Или лучше после встречи с Нудином. Какой смысл мыться, если он все равно собирается меня укокошить?» Затем он начал думать над тем, что скажет Нудину, если тот не сразу его убьет. Однако когда он приехал в лагерь, его встретил совсем не Нудин.

— Банкинс, мой мальчик! — Это был, конечно же, Брендальф.

На руке у него была запачканная кровью повязка, но Бульбо показалось, что кровью она была обмазана только снаружи.

— Я так рад, что ты не умер! Это значит, что я выиграл пари! Я всегда знал, что ты счастливчик.

Бульбо неуклюже вылез из тачки. Я думаю, вы понимаете, что это нелегко для каждого. Воббит поморщился от боли в спине. Провести ночь на улице на холодных трупах — это вам не шутки.

— Как твоя спина, дружище? — спросил Брендальф.

— Болит. Почти так же, как и голова. Нудин хотел меня убить.

— Его можно понять. Кстати, он просил, чтобы ты к нему зашел, как только вернешься в лагерь. Сюда, пожалуйста. — И он как ни в чем не бывало махнул своей «раненой» рукой.

— Не волнуйся, это ненадолго, — сказал он и отвернул край палатки.

Бульбо в отчаянии посмотрел по сторонам и понял, что бежать некуда. Он глубоко вздохнул и вошел внутрь.

Тяжело раненный Нудин лежал на кровати. Его винтажные доспехи лежали рядом, растерзанные в клочья, а боевой молоток был весь покрыт глубокими зазубринами. К большому облегчению Бульбо, Нудин явно был не в состоянии вскакивать и набрасываться на него.

Нудин протянул к нему руку, и Бульбо инстинктивно отпрянул назад. Затем он понял, что тот не причинит ему вреда. Осторожно взяв руку предводителя гномов, он приготовился выслушивать предсмертные проклятия и обвинения.

— Банкинс, я знаю, что между нами не все было гладко. Я до сих пор не оправился после твоего предательства. Ты украл сокровище, которое я ценил превыше всех остальных. А, кроме того, ты всегда опаздывал на мои совещания. Но, несмотря на это, ты лучший консультант, с которым мне приходилось иметь дело. Я был неправ, когда пытался тебя убить. Я не хочу удалиться во дворец моих предков, не выразив тебе личной признательности и благодарности от лица всего КузнецБанка. Единственное, о чем я сожалею, — о том, что не могу наградить тебя премией. Я бы очень хотел это сделать, но это противоречит политике нашего банка. А теперь, прощай!

Бульбо вышел из палатки и поспешил удалиться в укромное место. И там, хотите — верьте, хотите — нет, он разрыдался. Хриплым, прерывающимся голосом он бормотал сквозь слезы:

— Ну что за мелкая душонка этот Нудин! Прав был Смог! Добудешь ему целую гору сокровищ практически в одиночку, а он все равно премию зажмет!

Он еще долго честил почившего Нудина, но потом взял себя в руки. «Ну, так уж и быть. Он не пытался меня прикончить, и на том спасибо. Большинство моих начальников даже по прошествии многих лет были бы рады стереть меня в порошок, но ни у кого из них не хватило на это духу. Ну и что мне теперь делать? Похоже, у меня есть все шансы вернуться домой целым и невредимым? Но как? Что бы такого предпринять?.. Ой, а тут, оказывается, обед раздают!»

Пока Бульбо занят обедом, я, пожалуй, расскажу вам о событиях, которые произошли после покушения Нудина на жизнь воббита.

Орлы следили за каждым передвижением гоблинов, и были рады поспособствовать их истреблению. Им хотелось жить в более спокойном районе, и потому завязавшаяся битва стала для них прекрасной возможностью избавиться от неугодных соседей.

Но даже когда к битве шести армий присоединилась седьмая армия орлов, численное преимущество все равно оставалось за гоблинами. Орлы сбрасывали гоблинов со скал одного за другим, но гоблинские главари невозмутимо продолжали выводить на передовую новых бойцов.

Под конец сражения на поле боя вышел Бьорк собственной персоной. (Поскольку он явился один, его нельзя было засчитать как армию номер Восемь.) Он принял облик огромного рассвирепевшего лебедя.

С жутким, леденящим кровь гоготом Бьорк понесся в самую гущу битвы, разбрасывая во все стороны раргов и гоблинов, как воббит сметает на своем пути все, когда видит впереди бесплатный шведский стол. Он увидел раненого Нудина и его гномов, из последних сил державших оборону. Бьорк подхватил Нудина могучим крылом и отнес в безопасное место.

Вернувшись в бой, он начал сражаться с еще большим остервенением. Его перья оказались куда прочнее гоблинских выкидных ножей и бритв. При помощи крыльев и клюва он растерзал в клочья личную охрану Блога, а самого новоявленного Отца гоблинов повалил наземь и расплющил одним ударом своей гигантской перепончатой лапы.

Увидев такое, гоблины занервничали. Они побросали оружие и бросились наутек. Вслед за ними ретировались летучие мыши и рарги. Никто из них даже не остановился, чтобы урвать кусок от павших боевых товарищей. К тому времени, как Бульбо привезли в тачке в лагерь, битва уже несколько часов как завершилась.

Пообедав, Бульбо отправился на похороны Нудина. Как и планировалось, он пришел под самый конец. Почтительно склонив голову, он стал дожидаться начала поминок, где можно будет снова перекусить.

Бульбо увидел, что Барт положил Шерон-Стоун Нудину на грудь. Брякин спросил у шерифа, не хочет ли тот сказать пару слов.

Барт откашлялся и сплюнул на землю. «Лучше поздно, чем никогда», — сказал он, превысив свой лимит красноречия ровно на два слова.

После него вышел Король Элвис. В руках у него был Гоблинатор, меч Нудина. Лесные эльфы отняли его у предводителя гномов, когда взяли его в плен. Теперь же Король Элвис решил вернуть его владельцу и положил оружие рядом с телом. Покрытый столькими разными вещами, среди которых были меч, Шерон-Стоун, символические кучки хрени из Озерного Города и прощальная буханка хлеба с медом от Бьорка, сам Нудин был почти не виден.

Несмотря на то что волшебный меч Гоблинатор был помещен в могилу, все верили, что он все равно в состоянии предсказывать своим свечением скорое приближение врагов. С этих самых пор Дубейн ставил караул возле могилы Нудина, чтобы наблюдать, не светится ли он. Это было самое скучное поручение, которое когда-либо выдавалось в недрах Одиночной Горы, но Дубейн на нем все-таки настоял. Кроме того, он взялся за перераспределение должностей в новом КузнецБанке. Гномы, со свойственным им кумовством, тут же прибились к нему. В конце концов, все они приходились друг другу дальними родственниками. Из команды Нудина осталось десять гномов. Чики и Пики погибли, защищая его, ведь он был старшим братом их матери, то есть «дядей».

После смерти Нудина все согласились, что сокровища, оставшиеся после раздачи всем клиентам и кредиторам, нужно поделить поровну между ними. Никто не знал, где искать наследников Чики и Пики. Но вместо того, чтобы разведать это, они с радостью разделили полученное состояние не на тринадцать частей, а лишь на десять. Насколько всем было известно, своей семьи у Нудина не было, не считая каких-то «младших дочерей брата». Кроме того, ему, можно сказать, повезло, что с ним остался меч и Шерон-Стоун.

Сокровища, которые достались гномам, превысили все их ожидания. Помимо всего прочего они обнаружили существенный, непонятно откуда взявшийся излишек. Возникло предположение, что это древний вклад короля гоблинов Гольфтурнира, который отчасти стал основой для развития всего банка. К счастью, гоблины были не в том состоянии, чтобы на него претендовать.

Этот излишек гномы пустили на открытие Новых Улучшенных Финансовых Инициатив КузнецФонда со штаб-квартирой в Одиночной горе. Уборка помещений потребовала титанических усилий, но зато им удалось сэкономить на маркетинге и рекламе, благодаря хорошей репутации среди местных жителей, которую им обеспечил Дубейн. После того, как он оплатил все долги Нудина озерным жителям, он помог им заново отстроить город при помощи грандиозной Программы коммунального строительства. Возмещение потерянных инвестиций Королю Элвису привело к беспрецедентному росту торговли между Озерным Городом и лесными эльфами. После гибели Смога люди перестали бояться за свое финансовое благополучие, а Дубейн, в свою очередь, охотно давал деньги в кредит под разумные проценты. В итоге Новые Улучшенные Финансовые Инициативы КузнецФонда стали приносить прибыль гораздо быстрее, чем можно было ожидать.

В качестве вознаграждения Бульбо попросил всего лишь два небольших сундука: один с серебром, а второй — с золотом.

— Бульбо, а почему бы тебе не взять два сундука с золотом? — поинтересовался Дубейн. — Ты же, наверное, слышал, что сундук, набитый золотом, гораздо ценнее, чем такой же сундук, но набитый серебром? Зачем тратить силы и время на серебро?

— Так посоветовал Брендальф, — ответил Бульбо. — Он сказал, что это хороший способ диверсифицировать активы. Но, думаю, ты все-таки прав. Пожалуй, я возьму два сундука с золотом, если можно.

Наконец настал тот день, когда Бульбо должен был попрощаться со всеми своими друзьями. На прощальном банкете в новом зале Новых Улучшенных Финансовых Инициатив КузнецФонда он закончил свою речь словами:

— Прощай, Брякин! Прощай, Шмякин! Прощайте, Рори, Гори, Тори, Гнойн, Блевойн, Бифи и Буфу. Толстяк, больше всего я буду скучать, наверное, по тебе. Прощай, Нудин Дуболоб! Да не разорится вовеки твой банк!

Бульбо повернулся и вышел из зала.

Затем он вернулся и добавил:

— Прощайте и вы, Чики и Пики.

Гномы не дали ему снова завести прощальную речь. Они отвесили воббиту низкий поклон, и Брякин сказал:

— Желаем удачи! Если решишь нас навестить, учти, пожалуйста, что у тебя не может быть больше претензий к КузнецБанку. Два сундука с золотом — полная сумма вознаграждения за твои услуги.

— Если будете в Воббитоне, — ответил Бульбо, — не забудьте забронировать номер в гостинице. А я, в свою очередь, обещаю выпить где-нибудь с вами кофе.

Он снова повернулся лицом к выходу, но тут к нему подошел Брендальф и спросил:

— Не против, если я пойду с тобой?

Они пошли вместе с эльфами, которые были рады возвратиться на свою турбазу. Эльфам уже не терпелось устроить весенний праздник радости и изобилия, несмотря на то что сейчас было только самое начало зимы, которую они все дружно встретили насморком и гриппом. Но ведь это мелочи по сравнению с тем, что дракон убит, гоблины разгромлены, и всякое Зло изгнано из Малоземья раз и навсегда. В то время Бульбо еще не мог уловить иронии в их веселье.

Бьорк шагал рядом с Бульбо и Брендальфом, которые ехали верхом на двух пони из Озерного Города, чудом незамеченные Смогом. По пути Бьорк делился с ними своими познаниями об окружающей среде, например: «Раз, два, три, листик сорви. Четыре, пять, шесть, это можно есть». Ему нравилось давать характеристику всему, что попадалось ему на глаза: «Смотрите, радуга! Радуга хорошая!» или же «Смотрите! Мусор на тропинке! Мусор — это плохо!» или «Смотрите, кролик! Кролики хорошие!» Большая часть всего, что он видел, оказывалась «хорошим». В целом Бьорк выглядел чуть менее впечатлительным, чем когда они впервые с ним повстречались.

Когда они дошли до Мрачного Леса, Бульбо с Брендальфом решили не идти вместе с эльфами вглубь леса, а обойти его в компании Бьорка. Воббит успел заметить, что в Битве Шести или Семи Армий не участвовали пауки, и, естественно, заподозрил, что они, скорее всего, где-то прячутся, затаив злобу. Он похлопал ладошкой Вонючку, который лежал сложенный у него в кармане, и попрощался с эльфами.

По дороге домой Бульбо пришлось испытать еще немало трудностей и приключений, но ни одно из них не было достаточно интересным, чтобы быть включенным в эту книгу. Внушительный вид Бьорка отпугивал большую часть потенциальных нарушителей порядка, а Брендальф не так часто вел их по ложному пути, как обычно.

К середине зимы они добрались до усадьбы Бьорка, где их ждал привычный набор продуктов, подаваемый на завтрак, обед и ужин. Сочельник они встретили без происшествий: повесили над камином чулки, которые, собственно, и стали подарками. В январе Бьорк отловил последних запуганных до смерти гоблинов и прихлопнул их. Наступил мир, и гоблинов больше никто не видел. По крайней мере, возле усадьбы Бьорка.

Брендальф настоял на том, чтобы остаться у Бьорка в качестве нахлебников до самой весны. После чего они затарились булками и медом, сколько могли унести, и поехали дальше. В гостях у Бьорка воббит наелся меда до конца своих дней.

Страсть к приключениям, которая досталась Бульбо от Дорков, постепенно начинала сдавать, уступая место тяжелому и косному характеру Банкинсов. «Жду не дождусь, когда доберусь до своего любимого кресла», — думал он.