Водка (июнь 2008)

V.

После молебна иконная лавка снова наполняется людьми.

- Йошкар-Ола! - кричит руководитель паломнической группы, - не расходитесь, ждите экскурсовода на Соборной площади!

- Слышала? Сейчас на экскурсию пойдем, - молодая девушка в белом платочке и цветастом платье дергает листающую книги подругу за рукав.

- Ага, - мрачно отзывается та. - Уж лучше бы трапеза поскорей. Я думала, хоть просфорку после молебна скушаю, а тут просфорки не дают.

- Я сухарики освященные купила, хочешь?

Пожилой мужчина внимательно переписывает расписание богослужений.

Я выхожу из монастыря, фотографирую открывающийся от крепостной стены чудесный вид на Нару, присаживаюсь на скамейку и наблюдаю за суетой у монастырских ворот. Там просит милостыню сгорбленная старуха. Вокруг нее бегает маленькая девочка. Четверо бомжей, перед молебном тоже побиравшихся у входа в монастырь, на сегодня, видимо, работу уже закончили. Они отошли в сторону, к автобусной парковке и сели на травку. Один, ухмыляясь, достает из кармана пластиковую бутылку с прозрачной жидкостью. «Ну, наверное, вода. Жарко, люди захотели пить», - уговариваю я сама себя, вспомнив тетку с рассадой. Бродяга в красной шапочке залихватски отхлебывает из горла, с удовольствием крякает и передает бутылку по кругу.

Я решительно встаю, но прежде чем зашагать в сторону остановки, обращаю внимание на худую женщину с изможденным лицом, только что вышедшую из монастыря. Ее догоняет удивительно красивая девочка лет десяти с двумя толстыми косами до пояса.

- Мама, мама, я знаешь, что сейчас видела? Там вот такая вот малюсенькая икона продается и стоит знаешь сколько? Сорок тысяч рублей! Это как?

- У нее оклад золотой, наверное, доча. Или серебряный, не знаю. Ну, пойдем.

Она берет дочку за руку, оборачивается лицом к воротам, крестится и вдруг начинает плакать навзрыд. Девочка смущенно прижимается к матери. Я останавливаюсь.

- Вам помочь?

Женщина отрицательно качает головой.

- Я от счастья. У вас муж не пьет? Вы сами не знаете, какая вы счастливая. Я теперь тоже счастливая, наконец, слава Богу! Какое счастье, Господи!