Военная-история-Египта.-Том-1..docx

Азии на севере.

Эту область египтяне обычно называли Нижним Ретену, отличая ее от

Верхнего Ретену, т.

е. палестинского нагорья. Области, прилегающие к среднему течению Евфрата

и

входившие в состав страны Ханигальбат и отчасти государства Митанни, египтяне в

191

своих надписях называли «Нахарина», т. е. «страна рек». Однако вся эта

географическая

номенклатура не может претендовать на достаточную ясность и точность.

190)

Сирия всегда казалась египтянам богатой земледельческой страной. С

восторгом

описывают писцы в своих надписях то изобилие, которое здесь царило. Так, египетское

войско во время сирийского похода Тутмоса III, совершенного на 31-м году

его

царствования, было здесь полностью снабжено «хорошим хлебом и простым

хлебом,

маслом для воскурений, вином, медом, плодами в большем изобилии, чем где-

нибудь в

ином месте, известном воинам его величества, — без преувеличения». 191) Одним из таких богатейших районов южной Сирии являлась древняя страна Убе

и

расположенный в ней оазис Дамаска. Страна Убе, очевидно, никогда не

представляла

собою политического [244] единства, а была скорее географическим районом, поскольку в

надписях всегда указываются «правители», или «даже цари страны Убе», очевидно,

князья мелких независимых княжеств. В состав страны Убе входили Дамаск, Катна,

Лапана, Рухицца и область Тахши. У западной границы Убе находилась страна

Аруни,

Катна находилась у северной ее оконечности. Как вполне обоснованно

предполагает

Кнудтзон, страна Убе, очевидно, была административным округом, организованным

египетским правительством подобно тому, как аналогичные округа

образовывали на

северо-востоке Нухашше, на северо-западе — Амурру и на юге — Канаан.192) Наибольшее значение в стране Убе имел Дамаск, лежавший в плодородном и

богатом

оазисе, который образовали реки Амана и Фарпар. Равнина Дамаска невелика.

Она

тянется на 30 миль в длину и на 10 миль в ширину. Позади нее возвышаются

горы из

известняка и большие озера, в которые впадают реки. В этих озерах водится

много рыбы,

а берега их заросли густым камышом, среди которого скрываются дикие

кабаны. Своим

исключительным плодородием и богатой растительностью оазис Дамаска обязан

обилию

воды. Однако жизнь оазиса в значительной степени зависит от окружающей

пустыни.

Никакие преграды не защищают Дамаск от этих пустынь, и поэтому богатому

городу

всегда угрожали своим нашествием дикие кочевники.

Уже в середине 2-го тыс. до х. э. Дамаск представлял собой довольно

значительный

торговый город и крупный военный центр, за обладание которым ведут

упорную борьбу

сперва египетские фараоны, а затем аморитские царьки и князья Кадеша.

Название

Дамаска в своей египетской форме Tmśk встречается уже в палестино-

сирийских списках

Тутмоса III и в амарнских письмах в клинописной форме — alDi-maš-qa (var.

Dumaska,

Timašgi). Будучи завоеван еще войсками Тутмоса III, Дамаск испытывает на

себе довольно

значительное египетское влияние. Так, один из митаннийских князей, правитель Кадета,

владевший страной Убе (matA-bi) и Дамаском, пишет фараону, что он

пребывает его

слугой.193) Страна Тахши, лежавшая к северу от Дамаска, и вся страна Убе

настолько

хорошо известны египтянам, что они в числе прочих областей и городов

Сирии,

упоминаются в «Литературном споре двух писцов».194) Страна Убе даже в

смутную

амарнскую эпоху продолжает сохранять свою верность далекому Египту. Так, Риб-Адди

сообщает царю, что Азиру угрожает стране Убе, а поэтому советует царю

послать против

аморитского царька правителей Убе и Кумеди, которые, очевидно, еще

подчинялись

Египту.195) Однако угроза аморитского нашествия становится все более и

более реальной

опасностью для Дамаска и, наконец, Азиру захватывает Дамаск и укрепляется

в нем

вместе со своими братьями. 196) С другой стороны, Дамаск нередко попадает

под власть

сильного сирийского города Кадеша и его князей, которые в эту эпоху ведут

упорную

междоусобную борьбу, стараясь в этой борьбе использовать ресурсы соседних

богатых

областей, в частности, страны Убе и Дамаска. Так, в амарнских письмах мы

найдем

указания на [245] то, что князья Кадеша опустошают страну Убе и что

Этакама, князь

192

Кадеша, поднимает в стране Убе восстание против Египта. Князья Теиватти, Арзавия и

Пиридашви предают страну Убе огню и мечу. Каждый день они шлют гонцов к

Этакаме и

приглашают его захватить страну Убе. Верный Египту сирийский князь

рекомендует

египетскому фараону прислать войска для того, чтобы сохранить силой

власть над

страной Убе.В эту борьбу за Дамаск вмешиваются и племена СА-ГАЗ, вторгшиеся в

Сирию. Так, Этакама, князь Кадета, пишет царю, что Намиаваза передал

племенам СА-

ГАЗ все города фараона в странах Тахши и Убе, но что он, Этакама, их

снова отнял у

племен СА-ГАЗ.197) Все это ясно указывает на большое значение Дамаска, тесно

связанного с Египтом, с Аморитским княжеством и с крупными городами

Сирии, в

частности с Кадешом. Все эти крупные политические силы старались миром

или силой

привлечь на свою сторону Дамаск, который был своего рода яблоком раздора

в упорной

борьбе, которую они вели между собой. Развалины древнейшего Дамаска, к

сожалению,

еще не вскрыты, но большие холмы, окружающие современный город, свидетельствуют о

размерах и могуществе древнейшего Дамаска.198) Одним из важнейших городов южной Сирии был Кинза, который соседние народы

называли «Кадеш», т. е. «святым», так как здесь, очевидно, издревле

находилось

известное во всей Сирии святилище богини Ашторет-Анат.199) Кинза-Кадеш

был выгодно

расположен в плодородной равнине, лежащей к северу от Риблы, в верхнем

течении р.

Оронта. Здесь скрещивались важнейшие торговые пути, ведшие из Палестины

по долине

Оронта в северную Сирию и от городов побережья, в частности Симиры, по

долине

Элейтероса вглубь Сирии. По этой дороге шел из Симиры в Кадеш в 1476 г.

до х. э.

Тутмос III.200)

Таким образом, использование хозяйственных ресурсов богатого

земледельческого

района долины Оронта и важное положение в центре скрещения различных

торговых

путей способствовали раннему превращению Кинзы-Кадеша в крупный торговый

город.

Наряду с этим Кадеш был весьма значительным укрепленным пунктом, сильной

крепостью, выгодно расположенной на берегу Оронта, на высоком холме, который

омывается с нескольких сторон Оронтом и одним из его притоков.

В течение ряда столетий Кадеш представлял собой важнейший стратегический

пункт,

защищавший доступ в области северной Сирии, вокруг которого велась

ожесточенная

борьба. Именно поэтому Тутмос III так упорно сражался с князем Кадеша под

стенами

Мегиддо и с такой гордостью сообщил о своей победе над ним, а Аменхотеп

II поместил

название Кадета — Kdš — в самом начале своего списка покоренных областей

и городов

Передней Азии.201) Именно поэтому под стенами Кадеша разгорелась решающая

битва

между войсками Рамзеса II и хеттского царя Муватала. Именно поэтому

Эхнатон в своем

письме к Этакаме сообщает, что египетский полководец Пахор будет защищать

Кадеш.202)

Раскопки развалин древнего Кадеша, скрытых в холме Тель-Неби-Менд (в 26

км к юго-

западу от Хомса, [246] на берегу Оронта), начатые французским археологом

Пезар,

установили, что Кадеш был очень древним городом, заселенным уже в 3-м

тыс. до. х. э.

Древнейшие упоминания о Кадеше мы найдем в египетских и хеттских

надписях, в

частности, в Анналах Тутмоса III, в азиатском списке Аменхотепа II, в

амарнских письмах

ив клинообразных надписях из Богазкеоя. В богазкеойских надписях этот

город всегда

носит название Кинза, в амарнских письмах alGi-iz-za, mâtGi-iz-za, alKi-in-za, mâtKi-in-za, что

заставляет предполагать, что местным сирийским названием этого города

было Кинза.

Вместе с тем в амарнских письмах встречается название alKi-id-ši, alKi-id-ša, mâtGi-id-ši,

которое полностью соответствует египетской форме этого названия K

ṣdšw,

очевидно

означающее «святой», т. е. «святой город богини Кадеш». Культ этой богини

издревле

процветал в этом городе, был широко распространен по всей Сирии и даже

отчасти

занесен в Египет.203)

193

Мы имеем основания предполагать, что Кадеш в середине 2-го тысячелетия до

х. э. был

большим могущественным городом, в сферу влияния которого входили обширные

области Сирии. Так, во время войны с Тутмосом III князь Кадеша выступает

в союзе с

князем Меггидо и во главе ряда подчиненных ему князей областей Хару, Коде

и

Нахарина. Богатая Иезреельская равнина отчасти входила в сферу влияния

Кадеша,

поскольку князь Кадеша считает необходимым защищать ее против египетского

фараона,

опираясь в данном случае на укрепленные города Иокнеам, Бет-Шан, Иблеам, Таанах и

Меггидо.204) Тесные торговые и культурные взаимоотношения соединяют Кадеш

с

Катной, на что указывает тот факт, что дары Дуруши, князя Киззи, значатся

в

инвентарных списках сокровищницы храма в Катне.205) В амарнскую эпоху

князья Кадеша

оказывают политическое влияние на Катну. Так, Этакама, князь Кадеша, уговаривает

Акиззи, князя Катны, присоединиться к нему и даже сопровождает свои

уговоры

угрозами.206) Такое же влияние оказывает Этакама и на страны Убе и Хоба, подстрекая их

к восстанию.207) В одном из своих писем к фараону сирийский князь

Намиаваза жалуется

на то, что князья Кадеша захватили города Šaddu и Ali.208) Судя по

амарнским письмам, Кадеш был тесно связан с Аморитским княжеством. Так, например, князь Тира Аби-

Мильки пишет фараону, что Этакама, правитель Кадеша, и аморитский князь

Азиру

соединились для совместных действий против Намиавазы. 209) Об этом мы

узнаем и из

письма фараона к Азиру. Фараон обвиняет Азиру в том, что он заключил

соглашение с

князем Кадеша, явным врагом Египта.210) Отсюда совершенно ясно, что Кадеш

в те

времена вел последовательную антиегипетскую политику, ориентируясь на

аморитских

князей и на организованный ими антиегипетский союз сирийских и

финикийских

областей и городов. В связи с этим, князья Кадеша должны были искать

сближения с

хеттским царем, давнишним врагом и соперником Египта. Очевидно, именно

поэтому

Этакама, князь Кадеша, Арзавия, правитель Рухузи, и Теиватти, правитель

Лапаны,

присоединяются к хеттскому царю.211) [247] Об этом же сообщает фараону

некто Биери из

Хашабу в следующих словах: «Этакама, человек из Кинзы, вышел навстречу

войскам

Хетты и поднял города, принадлежащие царю».212) Об этом же мы узнаем и из

письма

Иидая из Хази, а также из письма № 176.213) То, что об этом факте

упоминается в четырех

письмах, указывает на большое значение, которое придавалось в Сирии

антиегипетской

политике Кадеша. Однако князья Кадеша чувствуют себя настолько сильными, что

пытаются вести самостоятельную и независимую политику, стремясь сохранить

свою

свободу действий даже по отношению к могущественному хеттскому царю.

Поэтому

хеттский царь Шубилулиума принимает ряд мер против возможных восстаний в

Кадете.

Так, согласно договору с хеттским царем Теттие, князь Нухашше обязывается

сопровождать своего господина, хеттского царя, в его походах против

Хурри, Египта,

Вавилона, Аштата, Алше, всякого врага в Мукишше, Халпе или Кадеше.214) Промежуточное положение Кадеша между могущественными государствами

Египта,

Великой Хеттой, Митаннии и сильным Аморитским княжеством являлось

причиной

острой внутренней борьбы между различными группировками и партиями. Этот

факт

нашел свое отражение в амарнских письмах, из которых мы узнаем о той

ожесточенной

борьбе, которую вели за власть над Кадешем братья Намиаваза и Этакама, сыновья

Шутарны.215) В борьбе между собой они пытаются опереться на поддержку

Египта и

поэтому оба жалуются друг на друга фараону. Так, Этакама пишет фараону:

«Намиаваза

поступает дурно на твоих глазах, мой господин. Он причинил мне зло, на

твоих глазах, он

отнял у меня весь отцовский дом, начиная от Кадеша и предал огню мои

города», Но

Намиаваза не остается в долгу. Он также обращается к фараону с жалобой на

то, что его

братья Этакама и Арзавия перешли на сторону Азиру из племени СА-ГАЗ и

разрушили

Кинзу.216) Кадеш был крупным городом, хорошо известным в Сирии и в

Месопотамии.

Название Кадета в своеобразной форме K

ṣt

ṣš встречается в одном тексте из

Рас-Шамра

(Syria, 10, pl. 62, 2, 28), а также в вавилонской надписи времени

Навуходоносора II в

форме Kidiš (Unger, ZAW, 1926, 317). Это древнее название «святого»

города Сирии

194

сохранилось до настоящего времени в названии расположенной поблизости от

древних

развалин мельницы el-K

ṣedes (Gauthier, Acad. des Inscr., IV, 23, 1895, 443).217) Тесные

торговые и культурные связи, соединявшие Кадеш с большими торговыми

городами

Финикии, Сирии, Палестины и с крупными государствами Месопотамии, Малой

Азии, а

также и Египтом, вызвали в конечном счете своеобразные формы ярко

подчеркнутой

синкретической культуры. Раскопки в Тель-Неби-Менд дали интересные

образцы этого

сирийского синкретизма. Так, обнаруженная здесь керамика близка к

керамике северной

Сирии и северной Месопотамии, в частности, Кархемыша. Многие найденные

здесь

произведения искусства и предметы религиозного культа близки к

аналогичным хеттским

вещам времени 18-20-й египетских династий. Таковы хеттские цилиндрические

печати,

бронзовая статуэтка бога Тешуба и большая [248] каменная статуя богини, сидящей на

троне, живо напоминающая статуи из Зендширли.218) Наконец, отличным

образцом этого

сирийского синкретизма является египетская стэла с изображением фараона

Сети I,

стоящего перед Амоном, Сэтом-Решефом и Хонсу, найденная в развалинах

Кадеша.

Особенно характерна фигура бога Сэта, изображенного в виде стоящего

человека с

конической тиарой на голове и с типично азиатскими чертами лица. 219) Разумеется, крупное экономическое значение этого важнейшего торгового

города Сирии, его

несметные богатства и его важное стратегическое положение должны были

властно

привлекать к себе взоры египетских завоевателей, целью которых было

полное покорение

всей Сирии. В районе Оронта находился и другой крупный город, который

египетские

надписи называют Тунип. Название этого города неоднократно встречается в

Анналах

Тутмоса III, в его списке покоренных сирийских городов, в надписях

Рамзеса II, а также в

договоре самого хеттского царя с городом Тунипом. Судя по надписи Рамзеса

II, этот

город находился в стране Нахарина, а по прозаическому рассказу о битве

под Кадешем он

был расположен севернее Кадета к югу от Халпы. Можно предполагать, что

этот город

находился либо у современного Дунибе, в 30 км к юго-востоку от Хамата, либо около

расположенного неподалеку Телль-Хана.220) Однако точное его

местоположение

неизвестно, так как развалины его все еще не обнаружены.

Тунип в качестве крупного стратегического пункта был захвачен уже во

время первых

походов Тутмоса III в Сирию. Однако князья Тунипа, пытаясь, несмотря на

это, вести

самостоятельную и независимую политику, неоднократно восставали против

власти

египетского фараона. Об этом мы узнаем из описания 5-го похода Тутмоса

III в Сирию, а

также из описания его 7-го похода, когда фараон высадился в Уллазе, взял

этот город и

захватил здесь около 500 пленных и среди них сына тунипского князя.221) В

конце концов

Тунип был принужден подчиниться Египту, что способствовало проникновению

египетского влияния в Тунип. На это, в частности, указывает постройка в

Тунипе храма в

честь египетского бога Амона. На стенах одной из фиванских гробниц

изображен князь

Тунипа, типичный азиат, одетый в своеобразную сирийскую одежду и

принесший ко

двору египетского фараона в качестве заложника своего малолетнего

сына.222) На

установление тесных связей Тунипа с Египтом указывает далее одно

амарнское письмо, в

котором жители Тунипа просят фараона прислать им сына их князя Акит-

Тешупа,. так как

его отец был увезен хеттским царем Шубилулиума в хеттскую страну.223) Амарнские

письма дают нам некоторое представление о политической роли Тунипа в XIV

в. до х. э.,

который в этих текстах носит название: Tu-ni-ipki, alTu-ni-ip, alTum-ni-ip, alDu-ni-ip и alDu-

ni-ipki . Судя по этим письмам, Тунип находился под сильным влиянием

аморитов и даже

иногда подпадал под власть аморитского князя Азиру. Так, Азиру в одном из

своих писем

фараону сообщает, что он в данный момент живет в Тунипе. 224) В другом

письме Азиру

пишет фараону, что хеттский царь вступил в страну Амурру, захватил [249]

Нухашше,

лежащий в двух днях пути от Тунипа и угрожает самому Тунипу. Поэтому

Азиру просит

помощи у фараона. Об этом же самом пишет в тех же самых словах Азиру и в

других двух

письмах, обращенных к Хаи.225)

195

Из этого можно сделать вывод, что хеттский царь действительно угрожал

Тунипу, и

Азиру этим был действительно весьма обеспокоен. Разумеется, хетты, продвигаясь в

Сирию, должны были рано или поздно овладеть Тунипом, который, очевидно, имел

крупное стратегическое значение. Об этом мы узнаем из договора, заключенного

Муваталом с Лабу, правителем Тунипа.226) Крупное значение Тунипу придавал

и Рамзес

II. В своей надписи около Бейрута он с гордостью говорит, что он изгнал

Муватала из

Тунипа. 227) Таким образом, этот важный укрепленный город Сирии был одним

из тех

объектов, за который упорно боролись все могущественные завоеватели

Сирии, придавая

владению им большое военное значение.

Другим крупным городом Сирии была Катна, расположенная северо-восточнее

Кадеша,

на берегу одного из восточных притоков Оронта. Раскопки, произведенные

французским

археологом дю-Мениль дю-Бюйссон около современного Эль-Мишрифе, обнаружили

развалины древней Катны и дали весьма ценный историко-археологический

материал.228)

Во время этих раскопок были обнаружены дворец и храм древней Катны, которые,

образуя единый архитектурный комплекс, были построены на большой

искусственно

сооруженной площадке, размером 120*69 м. Все это сооружение было окружено

толстыми кирпичными стенами, сложенными на каменном фундаменте. Под

фундаментом

были обнаружены жертвы, принесенные во время закладки здания, в виде

погребений

детей, в возрасте от 2 мес. до 3 лет, помещенных в особых кувшинах. На

южной стороне

дворца находился главный вход, защищенный круглой башней и выступающими

стенами.

Этот вход вел во внутренний двор, размерами 19,8*9,9 м, окруженный

стеной, толщиной в

4 м. Из этого двора две двери, украшенные бронзой, вели в личные жилые

покои царя,

близ которых в северо-восточном углу дворца находился гарем. На северной

стороне

двора были расположены служебный двор и кладовые с кувшинами, а в северо-

западной

части дворца — тронный зал. Около дворца находился храмовый двор с

круглым

бассейном, покрытым крышей, покоившейся на четырех деревянных колоннах, базальтовые базы которых сохранились. В северо-восточном углу двора

находилось

святое место, откуда дверь вела в святое святых, скрытое в толще

восточной стены; здесь

хранилась золотая статуя богини Нин-Эгаль, покровительницы этого храма, и

все

сокровища, перечисленные в инвентарных списках. Эти списки были также

обнаружены

при раскопках храма Катны. Они были начертаны на 4 «табличках

сокровищницы богини

Нин-Эгаль» и на трех «табличках сокровищницы богов царя». В этих списках

перечисляются огромные количества золота различных сортов: красного, коричневого,

ординарного, двойного, тройного, четверного и всяких иных видов, а также

золота из

страны Тукриш. Наряду с золотом, перечисляется серебро, медь и бронза,

[250] но железо

в те времена еще составляло большую редкость. Вес всех предметов

тщательно отмечен.

Большинство весит не более нескольких шекелей, однако, вес двух золотых

ваз достигает

80 мин и 6 шекелей. Некоторые предметы сделаны из лазурита и из иных

драгоценных

камней, а также из стекла. Здесь перечисляются сосуды или иные предметы, украшенные

головами быков, львов, людей или страшного чудовища Хувава. Наряду с ними

встречаются быки из лазурита, золотые рыбы и орлы. В списках перечислены

имена 20

жертвователей, среди которых стоят имена князей Кинзы и Тунипа. 229) Само

имя богини

Нин-Эгаль, изображение жрецов с бритыми головами и тот факт, что храмовые

инвентари

написаны на аккадском языке, указывают на сильное аккадо-шумерийское

влияние.229а)

Все это позволяет предполагать, что Катна была древним и крупным торговым

центром,

тесно связанным с Месопотамией еще в 3-м тыс. до х. э., ибо только в эту

эпоху столь

сильное аккадо-шумерийское влияние могло проникнуть в Катну. В XVIII в.

до х. э.

вокруг Катны был разбит большой гиксосский лагерь, окруженный большим

валом,

который был защищен у входов крепкими башнями.230) Египетские влияния

проникают в

Катну, так же как аккадо-шумерлйские, уже в глубокой древности. На это

ясно указывает

находка сфинкса с именем Иты, дочери фараона 12-й династии, Аменемхета

II.231) В

196

последующие времена эти торговые и политические связи Катны с Египтом

усиливаются.

Этому в значительной степени способствует завоевание Катны Тутмосом III во время его

походов в Сирию. Поэтому Катна упоминается в египетских надписях этого и

более

позднего времени, в частности в азиатском списке Аменхотепа в египетской

форме

.232) Название Катны упоминается и в амарнских письмах. Судя по этим

письмам, Катна в эту эпоху все еще поддерживает тесные связи с Египтом, сохраняя

преданность и верность фараону. Аккизи, князь Катны в своих письмах

фараону уверяет

его в том, что Катна всегда, со времени отцов, сохраняла верность Египту.

Для того чтобы

убедиться в этом, царь должен спросить своих вельмож о том, как князь

Катны некогда

снабжал египетское войско пищей, питьем, скотом, медом и маслом. Аккизи

остается

верным слугой Египта. Он не поддается на уговоры Этакамы, князя Кадеша, и

отвечает

ему, что он — слуга египетского царя и поэтому не желает подчиняться

хеттскому царю

даже, если ему придется умереть. То же самое Аккизи сказал и самому

хеттскому царю.

Сохраняя полную преданность египетскому фараону, Аккизи, в качестве его

верного

слуги, информирует его о том политическом положении, которое создалось в

Сирии и в

связи с этим просит прислать ему военную помощь. На тесные связи, существующие

между Катной и Египтом, указывает, наконец, и тот факт, что к Акиззи, князю Катны,

приезжает особый египетский посол.233)

Однако, богатая и могущественная Катна привлекает к себе алчные взоры

хеттских

завоевателей, которые, надвигаясь на Сирию, захватывают [251] один город

за другим и,

наконец, овладевают Катной. Аккизи в одном письме к фараону жалуется на

то, что

хеттский царь сжег Катну и увел в плен ее жителей, которые теперь живут

«вдали от стран

своего господина». Поэтому Акиззи просит фараона выкупить пленных жителей

Катны.234) Из другого источника мы узнаем, что Катна присоединилась к

коалиции

сирийских князей, направленной против хеттского царя. Вместе с Нией, Нухашше и

Арахти Катна восстала против власти хеттов. Однако это восстание было

подавлено

хеттами. Хеттский царь разгромил повстанцев, овладел Катной и разрушил

город. Этот

факт представляет для нас особый интерес, ибо он ясно показывает, насколько сильным

было египетское влияние в Сирии и какую иногда глубокую вражду вызывало в

Сирии

продвижение хеттов.235)

К востоку от долины Оронта, между северной частью сирийского побережья и

средним

течением Евфрата, лежала страна Нухашше, которая неоднократно упоминается

в

египетских надписях времени 18-й династии, а также в письмах амарнского

архива.236)

Во время своих завоевательных походов в северную Сирию Тутмос III достигает страны

Нухашше и дважды подчиняет ее силой своего оружия. Во время своего 13-го

похода в

Сирию Тутмос III, вторгшись в страну Нухашше, возводит там на престол

нового царя по

имени Таху, над которым совершает обряд помазания головы елеем.237) В это

время князья

Нухашше пытаются сохранить верность Египту, наряду с князьями Нии, Зинзара и

Тунаната, оставаясь верными слугами Египта. Однако растущая мощь

хеттского

государства становилась все более и более реальной угрозой для этих

далеких

северносирийских княжеств. Не будучи в состоянии сопротивляться

наступлению хеттов,

князь Нухашше, по имени Адду-Нирари, обращается к фараону за помощью.

Адду-

Нирари напоминает ему, что Тутмос III возвел на престол его деда Таху и

что,

следовательно, тесные нити связывают Нухашше с Египтом. Но теперь

хеттский царь

выступил против Нухашше и ему угрожает. Поэтому Адду-Нирари просит

фараона либо

прибыть лично во главе своего войска, либо прислать ему на помощь воинов

и

колесниц. 237а) Опасения Адду-Нирари, окруженного врагами, сбылись. Люди

Аштаты

вторглись в области Нухашше и Алеппо и их опустошили. Однако на помощь к

князю

197

Нухашше пришел митаннийский царь, который находился в союзе с Египтом.

Усиление

Хеттского государства в равной мере угрожало интересам Митанни и Египта.

Именно

поэтому митаннийский царь нашел для себя выгодным выступить на защиту

Нухашше,

вернул ей земли, захваченные хеттами, и перечислил ее города и области в

особом

документе.238)

Ведя упорную борьбу с хеттами, князья Нухашше должны были тем самым вести

борьбу

и с аморитским царьком Азиру, который, очевидно, опираясь на поддержку

хеттов,

старался объединить вокруг себя все антиегипетские элементы Сирии. Об

этом мы узнаем

из писем самого Азиру, обращенных к фараону, в которых Азиру пишет, что

«цари

Нухашше враждебны мне»239) и «что цари Нухашше, враждебные [252] мне, захватили

мои города».240) Судя по другому амарнскому письму, Азиру удалось, наконец, одержать

некоторые успехи в борьбе против Нухашше. Автор этого письма Акиззи, князь Катны,

сообщает фараону, что «шесть дней Азиру был в стране Амурру. Если царь в

этом году не

пришлет войск и колесниц, они станут подданными Азиру».241) Однако хетты все дальше и дальше продвигаются в глубь Сирии, захватывая

ее области,

княжества и города. Княжество Нухашше, расположенное на пути продвижения

хеттов,

несмотря на поддержку Митанни и Египта, не смогло противиться

могущественным

хеттским завоевателям и принуждено было признать их власть. Как видно из

четырех

писем Азиру, «хеттский царь прибыл в Нухашше» и даже «пребывает в

Нухашше». Тот

факт, что Азиру сообщает эту новость, облекая ее в стандартно-

лаконическую форму, в

четырех письмах, указывает на большое политическое значение этого

сообщения.242)

Несмотря на крупные силы, которыми располагали хетты, князья Нухашше не

покорились

им полностью и пользовались каждым удобным случаем, чтобы поднять

восстание против

иноземного Хеттского государства. Так, во время смут, которыми

сопровождалось

восшествие на престол Шубилулиумы, Нухашше, Халпа и Кархемыш подняли

восстание.

Очевидно, эти три княжества, расположенные в северовосточной Сирии и в

прилегающих

областях Месопотамии, были связаны общими экономическими и политическими

интересами. Однако Шаррунша, князь Нухашше, вскоре счел для себя более

выгодным

переметнуться на сторону хеттов. Он послал к хеттскому царю послов со

словами: «Я

слуга царя хеттской страны — спаси меня». Как указывают хеттские

источники,

митаннийский царь Тушратта вторгся в страну Нухашше, угрожая смертью ее

князю.

Очевидно, восстание северносирийских княжеств против хеттов было в

значительной

степени инспирировано митаннийским царем. Однако его происки не удались.

Хетты

послали войска в Нухашше, и митаннийцы были оттуда вытеснены.243) Несмотря на эту новую победу хеттов, княжество Нухашше не покорилось

полностью

хеттскому царю, и князья Нухашше попрежнему пытались восстановить свою

независимость, хотя эти восстания сирийских областей и городов жестоко

подавлялись

хеттами. Так, после одного крупного восстания сирийских городов, князь

Нухашше, по

имени Шаррунша, был убит, а его мать, братья и сыновья были высланы в

Хеттскую

страну. Князем Нухашше был назначен некто Тетте, который принужден был

заключить

договор с хеттским царем. Согласно этому договору, Тетте обязан был

сопровождать

хеттского царя во всех его походах против хурритов, Египта, Вавилонии, Аштаты, Алше

или всякого врага в Мукишше, Халпе или Кадеше.244) Эта надпись

представляет

громадный исторический интерес, ибо она дает ценный перечень важнейших

соперников

и врагов Хеттского государства.

Но и этот союз Нухашше с хеттами был непрочен. Тетте, объединившись с

сирийским

князем Нинурташ, поднял восстание против [253] хеттов. Однако восставшим

не удалось

198

объединить всех князей Сирии. Один из них Абиратташ, князь Барги, сохранил верность

хеттам и одержал победу над Нинурташем. Это дало возможность хеттам

расправиться с

Нухашше и захватить ее крепости. После этого Нухашше теряет свою

самостоятельность

и окончательно подчиняется хеттам. Ее войска входят в состав хеттского

войска Муватала

под Кадешем. Больше того, Нухашше превращается в окраину хеттского

государства; так,

Хаттушиль III ссылает в Нухашше низложенного им Урхитешуба.245) При

хеттском царе

Арнувандаше IV Нухашше входит в сферу хеттских интересов, и хеттские цари

при

помощи оружия стараются удержать за собой это важное для них сирийское

владение.

Таким образом, Нухашше было значительной северносирийской областью, лежащей на

стыке между хеттами и Митаннийским государством, а также сирийскими

владениями

Египта.

К северу от Нухашше на большой плодородной равнине лежал город Халпа, название

которого сохранилось в современных названиях Халеб и Алеппо.

Местоположение этого

города было очень выгодным в торговом и военном отношении, так как он

лежал на

скрещении важных торговых путей, ведших из Средней Сирии в Малую Азию и

от

Сирийского побережья, в частности из Угарита, в области северной

Месопотамии и,

таким образом, в Кархемыш.246) Именно поэтому уже в глубокой древности

Халпа стала

крупным торговым и военным центром, столицей сильного и независимого

северносирийского княжества. Уже в конце 3-го и в самом начале 2-го

тысячелетия до х.

э. Халпа представляет собою довольно значительный город, тесно связанный

с

Месопотамией, как указывают надписи из Мари, в которых упоминается город

а-1а-аbki

(или а-1а-biki). Судя по этим надписям, цари Мари и Катанум и их

чиновники

предпринимали путешествия в Халпу, преодолевая для этой цели трудности

далекого

пути, ведшего в Халпу через Кархемыш. Эти путешествия обычно

предпринимались с

религиозной целью, главным образом для получения предсказаний от оракула

«бога

Адада, владыки Халпы» (ilAdad-be-el a-la-abki), культ которого

пользовался широким

распространением и большой известностью уже во время Зимрилима, царя

Мари. Так,

один из чиновников сообщает Зимрилиму:

«По приказу моего господина... я направился в Халпу, (чтобы получить) предсказания».

На широкое распространение культа Адада, бога Халпы, указывает и тот

факт, что

«Зимрилим посвятил свою статую Ададу, богу Халпы». И согласно документам

богатейшего архива в Мари, культ Адада, бога Халпы, пользовался большим

уважением в

течение 2-го тыс. до х. э. Этот культ сохранился до ассирийской эпохи.

Салманассар III в

IX в. до х. э. остановился в Халпе, чтобы принести жертвы его божеству.

Большое

религиозное значение Халпы уже в 3-м тысячелетии до х. э. свидетельствует

о древности

Халпы, игравшей крупную политическую и культурную роль.247) Халпа, в качестве крупного и могущественного княжества северной Сирии, упоминается и

в хеттских надписях, восходящих к XX в. [254] до х. э. Хеттские цари, преемники

Табарны, начавшие систематическое покорение северной Сирии, должны были

рано или

поздно столкнуться с князьями Халпы. Хаттушиль I и его внук Муршиль I опустошают и

покоряют богатое княжество Халпу. Однако князья Халпы борются за свою

независимость и нередко поднимают знамя восстания. С этой целью они

пытаются

опереться на государство Митанни, которое всегда соперничало с Хеттским

государством,

поскольку интересы этих двух государств резко сталкивались в северной

Сирии.

Разумеется, хеттские цари старались всячески воспрепятствовать сближению

Халпы и

Митанни. Так, хеттский царь Тудхалиаш II «недавно разрушил Халпу, так как

ее союз с

Ханигальбат является преступлением против ее прежнего хеттского

владетеля». Лишь

благодаря вмешательству митаннийского царя, Халпа и Нухашше спаслись от

полного

199

разгрома и снова получили свои владения. 248) Во время вступления на

престол хеттского

царя Шубилулиума, князь Халпы воспользовался смутами в Хеттском царстве и

восстал

против хеттов. Однако Шубилулиума был достаточно силен, чтобы разгромить

главную

опору сирийских княжеств, государство Митанни, что дало ему возможность

привести к

повиновению Халпу и, может быть, находившиеся с ним в союзе города

Мукишше и

Кархемыш.249) Чтобы теснее сблизить Халпу с Хеттским государством, хеттский царь

назначает князем Халпы хеттского царевича Телипина, которому впоследствии

наследовал его сын Рими-Шарма,250) что было закреплено особым документом.

С тех пор

Халпа входила в состав Хеттского государства, хотя хеттским царям

постоянно

приходилось прибегать к оружию для того, чтобы удержать ее в сфере своего

влияния. 251)

Признаком некоторой независимости Халпы является упоминание в египто-

хеттском

договоре богов Халны, которая все еще сохраняла свое значение в качестве

древнего

религиозного и культурного центра северной Сирии.

Название Халпы встречается в египетских надписях времени 18-й династии, в

частности, в

списке областей и городов Сирии, покоренных Тутмосом III. В этом списке

название

Халпы облечено в своеобразную египетскую форму,252) которая вполне

соответствует

трехсложному семитскому слову a-la-biki. Таким образом, вряд ли можно

согласиться с

мнением Ольмстеда, который полагает, что Халпа никогда не принадлежала

египтянам

(«Aleppo itself seems never to have been Egyptian»).253) У нас не имеется

никаких оснований

для того, чтобы заподозрить в данном случае точность азиатского списка

Тутмоса III.

Очевидно, Халпа была захвачена египетскими войсками и в течение

некоторого времени

находилась под властью Египта.

Не следует при этом забывать и того, что князья Халпы далеко не

сочувственно

относились к хеттским завоевателям, нередко против них восставали и в

борьбе с ними

должны были опираться не только на помощь Митанни, но также и на

поддержку Египта.

Самым далеким районом проникновения египетского влияния и египетской

культуры на

северо-востоке были те области Сирии, которые прилегали к среднему

течению Евфрата и

вместе с соседними [255] областями северной Месопотамии входили в состав

стран

Нахарина, что означает в переводе «Страна рек». Эта страна Нахарина

местным

хурритским населением называлась Митанни, или Майтени, а в ассирийских

надписях, и

также в некоторых иных обычно называлась своим древним наименованием

Ханигальбат.

Семитское название этой страны «Нахарина» встречается в целом ряде

вариантов: в

ханаанском языке преобладала форма Nahrîm, Naharîm, в аморитском языке мы

найдем

форму Nahrînm — Naharînm, откуда происходят египетские формы: N-h-ry-n и

N-h3-ry-n3.

Весьма возможно, что в двойственном числе существовала форма Naharêm, вполне

соответствующая древнееврейской Naharaim (в Aram Naharaim — см. Бытия, XXIV, 10;

Второзак., XXIII, 5; Суд., III, 8 и др.). В амарнских письмах встречается

форма Na rima,

соответствующая ханаанской форме Nahrîm или Nahrêm.254) Название Nhrn встречается в

надписях Тутмоса III, который сообщает о завоевании этой страны, а также

о переправе

через «воды Нахарины». В другой надписи Тутмос III говорит о том, что он

переправился

через Евфрат, чтобы достигнуть Нахарины. В эпоху 18-й династии Египет

устанавливает

довольно тесные взаимоотношения с этой далекой областью Месопотамии, на

что

указывает изображение посла Нахарины, сохранившееся на стенах одной

гробницы.

Аменхотеп II, как известно, совершает большой завоевательный поход в

Нахарину и

сооружает там памятную надпись. Тутмос IV и Аменхотеп III сообщают о

покорении этой

страны. Аналогичные сведения можно найти в победных надписях Сети I, Рамзесов I и II.

Название Нахарины сохранилось в списках некоторых областей и городов

Аменхотепа III,

Сети I, Рамзеса II и Рамзеса III и, наконец, даже Тахарки.255) Все это

указывает на

довольно значительное проникновение египтян в Нахарину и на огромное

значение,

200

которое египтяне придавали своему господству в северной Месопотамии, ибо

отдавали

себе ясный отчет в том, что этот крайний северо-восточный форпост их

владычества в

Передней Азии является важнейшим узлом торговых и военных путей, соединявших

Сирию, Малую Азию, Закавказье и Двуречье с далеким Египтом, пытавшимся

пробиться

через Сирию к основным центрам Передней Азии.

Одним из крупнейших центров Нахарины, вошедших отчасти в сферу влияния

Египта,

был древний и крупный город Кархемыш на правом высоком берегу Евфрата в

северном

конце длинной плодородной равнины. Развалины Кархемыша были обнаружены на

холме,

который лежал на 9 м выше течения реки. Судя по памятникам, здесь

обнаруженным, это

поселение существовало еще в эпоху неолита. Вещи эпохи халколита

позволяют в общих

чертах установить уровень культурного развития жителей Нахарины этого

времени. В

развалинах прямоугольных каменных домов была обнаружена керамика, близкая

к

керамике Сакче-Гёзи. Коричневый, черный и красный орнамент этих сосудов

напоминает

аналогичный орнамент керамики, найденной в Сузах. Наконец, для этой эпохи

типичны

скорченные погребения в кувшинах, обнаруженные под земляным порогом

дома.256) В 3-м

тысячелетии до х. э., в эпоху бронзовой культуры, Кархемыш [258]

превращается в

крупный, и богатый центр, тесно связанный с рядом соседних стран. Больше

того,

Кархемыш становится мощной крепостью, окруженной толстыми кольцевыми

стенами,

местами воздвигнутыми+) на прочном каменном фундаменте. Высокого развития

достигает металлургия, на что указывают прекрасно сделанные бронзовые

копья,

кинжалы и серьги. Появляется гончарный круг и веретено, предвестники

дальнейшего

технического прогресса в области керамики и ткацкого дела. Целый ряд

предметов и

документов свидетельствует о торговых и культурных связях Кархемыша с

соседними

странами. В этом отношении характерны маленькая мраморная фигурка, напоминающая

идолов с Кикладских островов, а также кинжалы, близкие по своей форме к

эгейским.

Стеатитовые цилиндры с шумерийскими изображениями и хозяйственные

документы 1-й

династии Вавилона, конечно, могли появиться в развалинах Кархемыша лишь в

результате торговых связей с областями средней и южной Месопотамии.257) С

другой

стороны, название Karkamisū встречается в клинописных надписях времени 1-

й

вавилонской династии. В XX веке до х. э. Кархемыш входит в сферу влияния

хеттских

царей и принужден подчиниться Хеттскому государству. Хеттский царь

Хантиль I

завоевывает Кархемыш. Однако тесно связанный торговыми и культурными

связями с

областями и городами северной Сирии и северной Месопотамии, Кархемыш

неохотно

подчиняется хеттам и нередко примыкает к антихеттским коалициям, в состав

которых

входят Нухашше, Ния, Халпа и могущественное Митаннийское государство.

Так, под

давлением Митанни Кархемыш восстает против хеттского царя Шубилулиума, но

терпит

поражение. После 7-дневного штурма хеттский царь овладевает Кархемышем и

берет в

плен 3300 человек.258) После этого хеттский царь сажает князем в Кархемыш

хеттского

царевича Биашиля.259) Однако Кархемыш сохраняет значительную долю своего

могущества. Так, при своем вступлении на престол, хеттский царь Муршиль

II заключил с

Биашилем договор, согласно которому устанавливались пределы княжества

Кархемыш.

Судя по этому договору, в его состав входили обширные области вдоль

Евфрата, вниз по

его течению, а также часть северной Сирии. Вполне естественно, что

богатый Кархемыш,

важнейший торговый и военный центр северной Месопотамии, должен был

привлечь к

себе внимание египетских завоевателей. Название Кархемыша260) сохранилось

в

сирийском списке Тутмоса III. Однако впоследствии Кархемыш снова входит в

орбиту

влияния хеттов. Во время Кадешской битвы войска Кархемыша находятся в

составе

хеттской армии. Войдя в состав хеттского государства, Кархемыш, подобно

Халпе,

сохраняет видное и почетное место в так называемой Хеттской «федерации».

В египто-

хеттском договоре, наряду с хеттскими богами, упоминаются боги Халпы и

Кархемыша.

Судя по надписям Рамзеса III и по археологическим находкам на месте

древнего

201

Кархемыша (современный Джерабис), Кархемыш в эту эпоху был завоеван

«морскими

народами», т. е. эгейцами. Однако, Кархемыш еще в течение долгого времени

продолжает

сохранять свое прежнее значение крупного города. С XIII по VI в. до х. э.

этот город часто

упоминается [257] в ассирийских надписях.261) То обстоятельство, что

наиболее

могущественные фараоны старались именно сюда нанести свой главный военный

удар,

указывает, с одной стороны, на их политическую дальновидность, с другой

стороны, на

то, что, очевидно, именно здесь проходил важный путь переднеазиатской

торговли и

военной политики древневосточного мира в XV—XIV вв. до х. э.

Население Палестины, Финикии и Сирии в середине 2-го тыс. до х. э. было

чрезвычайно

смешанным. Мы здесь не найдем ни «единых, чистых», ни господствующих или

хотя бы

даже «преобладающих» рас. Изучение главным образом лингвистических данных

позволяет установить лишь наличие крайне сложного этнического

конгломерата,

воспроизводящего в общих чертах этнический конгломерат гиксосской эпохи.

В этом

отношении очень показательны документы, найденные в Таанахе и относящиеся

ко 2-му

тыс. до х. э. Одна треть имен, встречающихся в этих деловых документах, составляет

ханаанскую группу, характерную наличием культа бога Эл. Среди остальных

имен в

большом количестве встречаются хурритские, в состав которых входят имена

божеств

Тешупа и Хипы. Аморитские имена, характерные тем, что они указывают на

культ Адада

и Аши-рат, встречаются довольно редко. Наконец, встречаются аккадские, египетские,

хеттские, шумерийские, касситские, арамейские и даже иранские

элементы.262) Факт

чрезвычайно сильного смешения племен на территории Палестины и Сирии

принуждены

констатировать даже такие историки, как, например, Ungnad в своей статье

«Die aeltesten

Voelkerwanderungen» (1923). Выдвигая неправильную и доведенную до

крайности теорию

миграций, Унгнад все же принужден признать, что «в Палестине и в Сирии не

было

единой расы, но были смешения самого сложного типа». По мнению Унгнада, уже в

древнейшие времена произошло «расовое смешение» семитов и суб-арейцев, что создало

аморитский тип. Смешение племен усилилось благодаря завоевательным

походам хеттов,

аккадян и египтян.263) На смешанный характер населения Сирии в середине

2-го тыс. до х.

э. указывает в своем большом труде также и Эд. Мейер.264) Восстановить в настоящее время все этнические напластования древнейшей

Палестины и

Сирии все еще является почти неразрешимой задачей, ввиду явной

недостаточности

лингвистического и археологического материала. Поэтому можно лишь очень

издалека

подойти к разрешению этого вопроса.

Библия сохранила далекие и смутные предания о племенах, в древнейшие

времена

населявших Палестину. Легендарность этих преданий выражается в том, что

эти племена

носят название «слабых» (тени — «мертвые», ср. νέκυες у Манефона) или, наоборот,

изображаются в виде могущественных гигантов, великанов. Эти племена

обычно носят в

библии названия рефаимов, зузимов, емимов, анакимов и хорреев. Библейские

предания

указывают район расселения этих племен и отмечают, что все эти племена

были

уничтожены. «В 14-м году пришел Кедорлаомер и цари, которые с ним, и

покорили

рефаимов в Аштероф-Карнаиме, зузимов в Гаме, емимов в [258] Шаве-

Кириафаиме, и

хорреев в горе их Сеире, до эль-Фарана, что при пустыне» (Бытие, гл. XIV, ст. 5-6).

«... Ар отдал я во владение сынам Лотовым; прежде жили там емимы, народ

великий,

многочисленный и высокий, как сыны Енаковы; и они считались между

рефаимами, как

сыны Енаковы; моавитяне же называют их емимами, а на Сеире жили прежде

хорреи, но

сыны Исавовы прогнали их и истребили их от лица своего и поселились

вместо них так,

как поступил Израиль с землею наследия своего, которую дал им господь»

(Второзак., II,

9-12). 265)

202

Как и во многих других сказаниях, так и в этой библейской легенде

сохранился далекий

глухой отголосок реального исторического факта, а именно существования в

глубокой

древности туземных племен на территории Палестины. Особенно характерно в

этом

отношении племенное название анакимов (anaqim), которые «остались только

в Газе, в

Гафе и в Азоте» (Ис. Нав., XI, 21), и название которых близко

соответствует

географическому названию Jj-cnk (местность ha-cnāk), встречающемуся в

«черепках

проклятия» времени Среднего царства. Весьма возможно, что в этих

названиях

сохранилось воспоминание об одном из древних племен, населявших

Филистимское

побережье и прилегающие области Палестины в 3-м тыс. до х. э. 266) Далее, характерно

упоминание в библии хорреев, которые, как неоднократно указывалось, являются не кем

иными, как хурритами.267) Во всяком случае, твердо доказанным следует

считать тот факт, что Палестина была заселена с древнейших времен и что

со времени каменного века здесь

жило особое автохтонное население. 268) Древним семитским плеч менем, населявшим

Финикию, Сирию и Палестину в 3-2-м тыс. до х. э., были хананеи, название

которых

сохранилось в Библии и которые дали название всей стране Ханаан. В Библии

они

выступают в качестве коренного населения Палестины, с которым древние

евреи ведут

упорную и длительную борьбу. Судя по данным Библии, хананеи жили в

северной части

Палестины, в областях колен Эфраима, Манассии, Иссахара и Ашера, главным

образом на

Иезреельской равнине, которая была плодороднейшим земледельческим районом

и где

находились древние и крупные торговые города.269) Однако можно думать, что хананеи

населяли значительно большую территорию, так как страна Ханаан и по

египетским

надписям и по клинописным документам амарнского архива (Кинаххи — Канаан) охватывала собою всю Палестину, включая прилегающие области Финикии и

Сирии. 270)

Особую группу семитских племен образуют амориты, с древних времен

населявшие

сирийско-месопотамскую степь с ее оазисами, области средней Сирии, Ливана

и

Антиливана. Этот термин происходит от аккадского слова amurru (шумер.

MAR-TU),

которое сперва имело лишь географическое значение, но потом стало

обозначать

племенное единство и особые мелкие государства, образованные аморитами в

средней ив

северной Сирии. 271)

Древний этнический слой Палестины и Сирии образовали хурриты, воспоминания о

которых сохранились в Библии и название которых сохранилось в египетском

названии

Хару. Хурриты в древности [259] населяли обширную территорию от северо-

западной

Месопотамии до южной Палестины. Самое название племени Hur-ri (по-

акаддски), Hur-la

(по-хеттски) и Hur-w-u (по-хурритски) происходит от названия города Хурри

или Хурра,

по-хурритски Churvuche, который греки позднее называли Orrhoe, сирийцы

Urhoi и

который находился близ современного турецкого места Urfa в северо-

западной

Месопотамии. Некоторые историки читали название этого племени «харри» и

на этом

основании сближали их с арийцами. Однако эта гипотеза не выдерживает

научной

критики. Б. Грозный доказал, что это племенное название следует читать

Ch-u-ur и что

оно не имеет прямого отношения к арийцам. Хурритские тексты из Богазкеоя

указывают

на свое родство с не индо-европейским текстом письма митаннийского царя

Тушратты.

Следовательно, хурритский язык является не индо-европейским языком.272) Согласно

библейским преданиям, хурриты населяли всю Палестину, в особенности

западные

склоны гор Иудеи, гор Сеира, к югу от Мертвого моря, а также районы

Сихема. 273)

Позднее их покорили эдомитяне, однако остатки их сохранились в стране

Эдом и в

прилегающих пустынях.274) На значительное хурритское население в

Палестине и Сирии

указывают различные документы: клинообразные надписи с хурритскими

собственными

именами, инвентарь храма в Катне, содержащий хурритские собственные имена

и

термины, и, наконец, амарнские письма, в которых встречаются

многочисленные

хурритские имена, как, например, Абд-Хипа.275) Хурритов мы находим и в

северной

Сирии, где они жили вперемежку с западными семитами или хананеями. Так, например,

203

на наличие хурритов и хананеев в Угарите указывают документы, найденные в

Рас-

Шамре, например, письма царя Никмеаша некоему Ибира. Имя Никмеаш (Nkmd), по

мнению Виролло, I) является именем хурритского происхождения, в то время

как имя

Ибира есть семитское имя (ср.

кн. Бытия, XI).276)

Наконец, следует упомянуть и о племени хабири, которое появляется в

Палестине и в

Сирии, начиная с XIV в. до х. э. и название которого особенно часто

встречается в

амарнских письмах. Судя по целому ряду документов, эти племена населяют

некоторые

области Передней Азии уже с середины 3-го тысячелетия. Так, воины хабири

упоминаются в хеттских источниках, которые относят их ко времени

аккадского царя

Нарамсина, а также в эламских надписях Варад-Сина и Рим-Сина. 277) Далее, племена

хабири упоминаются и в надписях, найденных в архивах столицы Мари и

относящихся к

XXI в. до х. э. Письма,обнаруженные в этих архивах,ярко характеризуют

борьбу оседлых

племен с кочевыми племенами sutû, жившими вдоль Евфрата в областях Hît и

Rapiqu, с

племенами Qutu, Turukku и Какти, жившими к востоку от Тигра, а также с

племенами

abiri, Benê-ia-mina и Benê-si-im-a-al. [260] Племена хабиру в этих

текстах упоминаются

наряду с племенами, которые носят чисто семитские названия детей юга

и детей

севера

, следовательно, все эти племена входили в одну группу западносемитских

племен. 278) Название племени хабири встречается далее и в надписях, происходящих из

Нузи и относящихся к XV в. до х. э.279) Но особенно часто название

«хабиру» встречается

в амарнских письмах, в которых неоднократно упоминаются хабиру, захватывающие один

город за другим в Палестине и в Сирии. Это название «хабиру» перемежается

с названием

«СА-ГАЗ», которое по всем признакам является идеограммой слова «хабиру».

И в том и в

другом случае мы встречаем чтение abiriki и SA-QAZki, следовательно, в

данном случае

имеется в виду название племени.280) В настоящее время можно считать

доказанным, что

это племя хабиру тождественно с библейским племенем евреев, поскольку

фонетически

имеется полная возможность отождествить клинописное а-bi-ru с

древнееврейским

. 281) Этим этническим названиям соответствует и древне-египетское

,

которым египтяне обозначали пленных, захваченных в Палестине во время

своих

завоевательных походов.282)

Этот пестрый разноплеменной состав Палестины, Финикии и Сирии

препятствовал

образованию в этих странах единого сильного государства. С другой

стороны, племенное

многообразие способствовало завоеванию этих стран могущественными

завоевателями.

Коалиции различных сирийских, финикийских и палестинских племен, не

связанных

между собой в племенном и культурном отношении, не объединенных в

достаточной

степени экономическими и политическими интересами, были рыхлыми

образованиями,

которые не могли дать достаточно сильного отпора иноземным завоевателям.

Поэтому

Палестина, Финикия и Сирия, состоявшие из разрозненных и слабых

«карликовых»

государств, быстро стали добычей египетских завоевателей, вторгшихся в

Палестину в

XVI в. до х. э.

Одной из важных причин завоевания Египтом Палестины, Сирии и Финикии была

та

крупная роль, которую они играли в экономической жизни Египта. Египетское

хозяйство

нуждалось в естественных богатствах этих стран. Благодаря давно

установившейся

торговле египтяне получали из Палестины, Сирии и Фикикии различные

товары. При

помощи завоевания египетские фараоны старались расширить размеры торговли

и

увеличить получение различных ценностей благодаря захвату добычи и

взиманию дани.

Анналы Тутмоса III и амарнские письма вскрывают эту основную

экономическую

причину египетских завоеваний в Передней Азии.

204

Одной из важнейших статей вывоза из Финикии и Сирии было зерно, которым

были столь

богаты плодородные земледельческие районы [261] этих стран. Так, в письме

некоего

Хибия знатному аристократу говорится о том, что страна Амурри богата

зерном:

«... спустился из страны Амурри и сказал мне: «Много зерна в стране

Амурри до тех пор,

пока не придет начальник (раби) от царя, моего господина».283) Не ограничиваясь получением зерна, которое поступало в виде товара

благодаря

торговому обмену, египетские фараоны налагают на подвластных им князей

Сирии дань

зерном. Это видно из письма северносирийского князя Шум-Адду египетскому

фараону:

«Царю, моему господину, моему солнцу скажи. Так говорит Шум-Адда, слуга

царя, моего

господина: «К ногам царя, моего господина я припадаю семь раз и семь раз.

С тех пор как

царь, мой господин, написал мне о зерне, я отвечаю: «Оно испорчено».

Пусть царь, мой

господин спросит своих наместников (amêlūtu-rabisi-šu), приносили ли

(его) наши отцы со

дней Кузуны, нашего отца».284)

Не меньшее значение для экономики Египта имел скот, которым были богаты

скотоводческие районы Палестины и Сирии и который египтяне вывозили из

Сирии. Скот

составлял один из важных видов народного богатства в этих странах. Именно

поэтому во

время постоянных междоусобных войн, которые непрерывно вели между собой

князья

Палестины, Сирии и Финикии, победители первым делом захватывали скот

побежденного, как одну из наиболее существенных ценностей, как важнейший

вид

военной добычи. Так, в одном из своих писем к фараону Риб-Адди, правитель

Гебала

жалуется на притеснения сыновей Абд-аширты и их союзников, которые грабят

Гебал и

отнимают скот, в особенности на одного «злодея», который «отнял скот и

угнал его».285)

Яркую картинку такого военного грабежа и захвата ценнейшей военной

добычи, крупного

рогатого скота, найдем мы в письме князя Яшдата египетскому фараону.

Яшдата пишет:

«Царю, моему господину и солнцу и моим богам скажи:

«Так говорит Яшдата, верный слуга царя и пыль от ног царя. К ногам царя, моего

господина и моего солнца и моих богов, семь раз и семь раз я припадаю.

Пусть царь, мой

господин, знает, что все возможное, что царь, мой господин, дал своему

слуге, люди

Тахнуки ограбили; они закололи моих быков (alpē-ia) и меня

прогнали».285а)

Судя по амарнским письмам, скот был одной из важных статей вывоза в

Египет.

Сирийско-палестинские князья обязаны были заготовлять скот для Египта и

предоставлять его египетским чиновникам. Об этом пишет один из сирийских

князей

Дияата египетскому фараону:

«Быков и мелкий рогатый скот я заготовил согласно твоему приказанию на

табличке,

присланной мне». 286)

«Действительно, я дал... царю моему господину 30 быков».287) Об еще более

крупной

поставке скота египетскому фараону читаем мы в письме князя Шубанду, адресованному

египетскому фараону:

«Царь, мой господин, солнце на небе, послал Ханию ко мне. И вот, я

прислушался к слову

царя, моего господина, внимательно. И вот я дал 500 быков и 20 девушек (5

me alpê ù 20

mârâtiu). И действительно, пусть царь, мой господин, солнце на небе, знает об этом». 288)

[262]

205

Как я уже неоднократно указывал выше, египтяне в большом количестве

издавна

вывозили из Финикии и из Сирии различные сорта дерева, в особенности

ценные сорта

дерева, как, например, ливанские кедры и сосны, которые им были

необходимы для

кораблестроения, для постройки колесниц, для изготовления роскошной

мебели,

саркофагов, для постройки зданий и для иных целей. В целом ряде амарн-

ских писем мы

найдем указания на массовый вывоз дерева в Египет.

Так, князь Библа по имени Риб-Адди пишет египетскому фараону относительно

отправки

в Египет дерева уркаринну:

«Так как мой господин написал мне относительно дерева уркаринну, то знай: из страны

Джалхи и из города Угарита доставляют его. Я не могу послать туда мои

корабли, так как

Азиру враждебен мне и все правители (amêlut- a-za-nu-tum) заодно с ним.

По их желанию

ходят их корабли и берут то, что им нужно».289) Из этого письма ясно видно, какое значение имели для бесперебойной

доставки в Египет

всех необходимых товаров мир и спокойствие в Палестине, в Финикии и в

Сирии, ибо

только в таком случае египетская торговля могла бы нормально

функционировать.

Египетское правительство полагало, что этот мир в раздробленной Сирии

могла

поддерживать только единая и сильная власть фараона и что в экономических

интересах

Египта было держать Сирию в повиновении при помощи военной силы.

Об отправке дерева уркаринну в Египет пишет египетскому фараону также и

аморитский

князь Азиру в следующих словах:

«Вот восемь кораблей и дерево уркаринну и большие бревна... все, что

изошло из уст

царя, моего господина (моего бога, моего солнца), я действительно

выполню». 290)

Наряду с деревом, египетские фараоны получали от сиро-палестинских и

финикийских

князей различные металлы, в частности бронзу, медь и серебро, которое, как известно,

особенно высоко ценилось в Древнем Египте. Об отправке в Египет наряду с

деревом

также и бронзы пишет египетскому фараону Абу-Мильки, князь Тира:

«Я послал Илимальку, посла к царю, моему господину, и я дал 5 талантов

бронзы... дерево

и 1... дерево (ginazu)».291)

Медь в виде слитков, а также в виде изделий, как, например, в виде

топоров, египтяне

получали из Гебала, как видно из письма князя Гебала Риб-Адди египетскому

фараону. В

ответ на требование египетского чиновника Аманаппы прислать медь и медные

топоры

Рид-Адди пишет:

«Так как ты написал относительно меди и относительно топоров, я говорю: как

действительно возвышена Белит, богиня Гебала, так (действительно) нет

меди и топоров

из меди (erê ù ši-en-ni erê) в моем распоряжении... так как я отдал ему

топоры за мое

освобождение от князя Тира».292)

В крупных торговых городах Финикии и Сирии были накоплены большие

богатства,

которые хранились в виде золота и серебра в храмовых сокровищницах.

Вполне

естественно поэтому, что египетские фараоны, которые считали себя

хозяевами

покоренной ими страны, нередко [263] обращались к местным князьям с

требованием

выслать им в качестве дани то или иное количество золота или серебра. О

больших

206

богатствах, хранящихся в храмовой сокровищнице Гебала, пишет египетскому

фараону

Риб-Адди, князь Гебала:

«Пусть царь, мой господин, не держится далеко от города, так как большое

количество

серебра и золота находится в нем и в доме богов все имеется в большом

количестве».293)

Благодаря широко развернутой торговле финикийские купцы сосредоточивали в

своих

руках большие богатства, большие ценности, которые они хранили в

драгоценных

металлах, в частности в серебре, столь высоко ценившемся в Египте. Однако

во время

частых междоусобных войн купцы теряли накопленные ими богатства.

Победитель

старался первым делом захватить как можно больше добычи и безудержно

грабил

захваченные им города, что, конечно, мешало финикийским князьям высылать

в Египет

драгоценные металлы, как того требовал египетский фараон. Так, Риб-Адди, князь Гебала,

пишет фараону:

«Но вот действительно теперь Азиру захватил Сумуру, и народ Гебала, глядя

на это

говорил: «Как долго сможем мы противостоять сыну Абди-аширты? Все наше

серебро

попало в руки врагов».294)

Поэтому вполне естественно, что египетские фараоны должны были принимать

все меры

к тому, чтобы сохранять мир и спокойствие в подвластных им областях

Палестины,

Финикии и Сирии. Ведь только в этом случае в Египет могли

беспрепятственно поступать

те крупные ценности, которые египетские фараоны постоянно выкачивали из

этих стран.

И, действительно, сирийские князья посылали в Египет большое количество

драгоценных

металлов. Так, например, о крупной отправке серебра в Египет мы читаем в

следующем

письме:

«Я дал четыреста кусков серебра помимо одной тысячи (4 me kaspê mu il li-me-meš) в

руки наместника царя,который стоит надо мною»...295) Наконец, из

Палестины, Финикии и

Сирии египтяне получили большое количество рабов, в которых Египет в эту

эпоху

особенно нуждался в связи с небывалым развитием всего древнеегипетского

хозяйства, а

также в связи с тем крупным строительством, которое в эту эпоху

развернули египетские

фараоны. Об отправке рабов и рабынь в Египет в виде подарков фараону, в

виде товара

или дани мы часто читаем в амарнских письмах. Так, Абд-Хипа, наместник

Иерусалима,

пишет египетскому фараону:

«Шута, наместник царя, пришел ко мне. 21 девушку и 80 пленников я передал

в руки

Шуты, в качестве подарка царю, моему господину».296) Об отправке рабов и рабынь в Египет пишет египетскому фараону и

палестинский князь

Милькили, которому, возможно, принадлежали два палестинских города

Айялуна и

Сарха.297)

«И я переслал через посредство Хайи царю, моему господину, 46... женщин, 5... мужчин и

5 пленников».298)

Египтяне закупают рабов даже в далеких северносирийских [264] областях, в

которых,

как, например, в Хамате правят хеттские царевичи. Так, царевич Зикар, который правит,

очевидно, в одном из северносирийских городов, сообщает фараону об

отправке ему

партии рабов, которых он посылает фараону, якобы «в подарок». Однако, тут

же прося

царя прислать ему золото, царевич Зикар дает тем самым понять, что за

свой «подарок» он

желает получить плату, как за самый обычный товар. Приведу текст этого

интересного

207

письма, которое ясно указывает на наличие торговых связей между Египтом и

далекими

северносирийскими городами. Зикар пишет фараону:

«И я послал моему отцу вместе с твоими послами моих собственных послов и

партию из

16 человек я послал тебе в качестве подарка. И я желаю (получить) золота.

Итак, мой отец,

пришли золота. И что ты, мой господин, мой отец, пожелаешь, напиши, и я

вышлю это

тебе».299)

Наконец, об отправке большого количества быков и партии рабынь

египетскому фараону

сообщает князь Шубанду в своем письме, обращенном к египетскому царю.

Судя по

этому письму, к Шубанду прибыл египетский посол Хавия, который передал

Шубанду

приказ фараона выслать ему дань скотом и рабынями. Выполнив приказ посла, Шубанду

пишет фараону:

«Царь, мой господин, солнце на небе, послал ко мне Хавию. И вот я

внимательно

выслушал слово царя, моего господина и вот я дал пятьсот быков и двадцать

девушек (5

me alpê ù 20 mârâtiu). Пусть царь, мой господин, солнце на небе, знает об

этом».300)

Помимо поступления дани и самых различных товаров, египетские фараоны

получали от

палестинских, финикийских и сирийских князей продукты и фураж, необходимый для

снабжения египетских войск, расквартированных в Палестине, Финикии и

Сирии, что

также составляло довольно значительную статью дохода египетской казны в

завоеванных

областях Передней Азии. Об этих поставках мы читаем в некоторых амарнских

письмах.

Так, например, Видия, князь Аскалона, пишет египетскому фараону:

«И действительно, я приготовил все возможное: пищу, напитки, быков...

зерно, солому,

все возможное, что царь, мой господин, приказал: и вот, действительно, я

приготовил это.

И вот, действительно, я приготовил дань для солнца, соответственно тому, что приказал

царь, мой господин, солнце на небе».301)

О такой же поставке продуктов для египетского войска пишет тот же самый

Видия в

другом письме к фараону:

«И, действительно, я выполнил слово царя, моего господина, сына солнца, и

вот я

заготовил пищу, напитки, масло, зерно, быков... для воинов царя, моего

господина. Я

приготовил все для воинов царя, моего господина».302) О таких же крупных поставках различных товаров сообщает фараону и

аморитский князь

Азиру, подчеркивая в своем письме, что его страна полностью принадлежит

египетскому

фараону и что поэтому он во всем подчиняется правителям областей, египетским

чиновникам. Азиру пишет в этом письме фараону: [265]

«Это, действительно, страна царя, моего господина, и царь, мой господин, поставил меня

под (властью) правителей (amêlût-ha-za-nu-ti). Пусть посол моего

господина придет. И то,

что я сказал в присутствии моего господина, я дам. Продукты, корабли, масла, дерево

уркаринну и (другое) дерево я дам».303)

Все эти многочисленные товары посылались из Палестины, Финикии и Сирии, как по

суше караванами, так и морем, на кораблях, в Египет. Вполне естественно

поэтому, что

караваны один за другим тянулись из Сирии в Египет, а грузовые, главным

образом,

финикийские корабли постоянно бороздили морские просторы, отделявшие

дельту Нила

от больших приморских городов Финикии и Сирии. О доставке товаров из

Сирии в Египет

208

мы также читаем в некоторых амарнских письмах: так Пун-Балу, князь

Юрсы304)

добавляет к письму, обращенному к фараону, приписку на имя Шахшихашиха, который,

очевидно, был чиновником при египетском дворе. В этой приписке Пун-Балу

пишет:

«Шахшихашиха, моему господину, так говорит Пун-Балу: к твоим ногам я

припадаю. При

моем вступлении в мой дом, там ничего не было, и поэтому я не послал тебе

каравана. Но

вот я приготовляю тебе хороший караван ( arrâna-ra-na dam-ga-ta)».305) Обязанностью сирийских князей, подвластных Египту, было не только

снаряжать эти

караваны, но и сопровождать и охранять в пути как эти караваны, так и

всякие иные,

которые отправлялись из Египта через Сирию в более далекие страны, как, например, в

Вавилонию, которая в те времена называлась Кардуниаш. Поэтому господство

Египта в

Сирии имело огромное значение для всей переднеазиатской торговли Египта, которая в

эту эпоху значительно возросла. О сопровождении египетских караванов

сирийскими

князьями говорится в амарнских письмах. Так, например, один из

южнопалестинских

князей Мут-Балу пишет фараону:

«Царь, мой господин, послал ко мне Хайю, чтобы сказать: «Караваны на

самом деле были

посланы в Ханигальбат. Поэтому отправь их дальше». Кто я, чтобы не

отправлять дальше

караванов царя, моего господина? Вот Лабай, мой отец, служил царю, моему

господину, и

он посылал все караваны, которые царь посылал в Ханигальбат. Пусть царь, мой

господин, посылает караваны в Кардуниаш. Я буду отправлять их так, что

они будут в

полной безопасности».306)

Об отправке караванов египетскому фараону сообщает в своем письме и некий

Таги. Он

пишет египетскому царю:

«... я слуга царя и я думал о том, чтобы составить караваны при помощи

моего брата, но

он был почти что убит. Поэтому я не имею возможности послать мои караваны

царю,

моему господину... И вот теперь я подумал о том, чтобы послать.царю, моему господину,

мои караваны при помощи моих товарищей. И пусть царь, мой господин, знает, что я

служу царю и нахожусь на страже».307)

Столь же оживленными были и морские сношения с городами Финикии и Сирии.

Египетские корабли постоянно посещали города [266] финикийского и

сирийского

побережья. С другой стороны, сирийские и финикийские города постоянно

везли самые

разнообразные товары в Египет. Об этом мы часто читаем в амарнских

письмах. Так,

Аммунира, князь Берита пишет египетскому фараону;

«... смотри, когда вошли корабли царя, моего господина, которые... в

Берите, послала

служанка царя, моего господина,... на кораблях царя, моего господина, послал я».308)

О том, что корабли большого торгового города Финикии Арвада находились в

египетских

портах, сообщает египетскому фараону правитель Гебала в следующих словах:

«Чьи корабли стоят против меня? Разве это не корабли людей Арвада? И

теперь они даже

находятся у тебя. Возьми корабли и людей Арвада, которые находятся в

Египте».309)

С этими караванами и на этих кораблях из Египта шли самые различные

товары в страны

Передней Азии и, в первую очередь, в Финикию, в Палестину и в Сирию. Об

отправке и

доставке этих товаров читаем мы в целом ряде амарнских писем. Так, Таги

пишет

фараону:

209

«... Послал царь, мой господин... через Тухмайю мне и дал Тухмайя один...

из золота и 12

пар платков киту».310)

В другом письме Милькилу просит царя прислать ему лекарственные снадобья

из мирры:

«... Пусть царь, мой господин, пришлет мирры (mu-ur-ra) в качестве

лекарственного

снадобья».311)

Однако Палестина, Финикия и Сирия нужны были Египту не только как

торговые страны,

прямая и непосредственная торговля с которыми имела огромное значение для

развития

всей древнеегипетской экономики, но и как страны с древней и высоко

развитой

транзитной торговлей. Через Финикию, Палестину и Сирию лежали важнейшие

торговые

пути в более далекие страны: в Вавилонию, в Ассирию, в Митанни, в

хеттские области

Малой Азии, наконец, из финикийских приморских городов открывались

важнейшие

морские торговые пути к островам восточного Средиземноморья, на Кипр, Родос и к

островам Эгейского моря. Поэтому укрепление торговых связей с Палестиной, Сирией и с

Финикией имело громадное значение для развития внешней торговли Древнего

Египта в

целом. Этими экономическими интересами Египта объяснялась в значительной

степени

завоевательная политика египетских фаронов 18-й династии, которые

стремились стать

прочной ногой в Палестине, Сирии и Финикии для того, чтобы открыть себе

через эти

страны пути для дальнейшего продвижения в Переднюю Азию.

Торговые отношения Египта с Вавилоном начинаются еще в эпоху Среднего

царства. На

это указывают четыре медных сундука с драгоценностями, найденные не так

давно

французским археологом Биссон де ла Рок в развалинах храма в Тод. В этих

сундуках

было обнаружено большое количество бус, различных амулетов, плоских и

цилиндрических печатей. На некоторых из этих печатей сохранились

клинообразные

надписи и изображения азиатских божеств. На плоских [267] печатях имеются

изображения орла с человеческой головой и крылатого льва. Среди амулетов

следует

отметить изображения зиккуратов, а также сфинксов с головами, украшенными

тиарами.

Все эти данные позволяют предполагать, что эти вещи происходили из

Вавилона и что,

следовательно, уже в эпоху Среднего царства между Египтом и Вавилоном

начали

устанавливаться торговые сношения.312)

В эпоху Нового царства торговые сношения Египта с Вавилоном становятся

значительно

более интенсивными. В амарнских письмах мы найдем целый ряд указаний на

отправку из

Вавилона в Египет самых различных товаров, как, например, лазурита, серебра, изделий

из дерева, украшенных золотом, изделий из дерева ушу, украшенных слоновой

костью и

золотом, масла, колесниц, лошадей и рабов.313) Интересные подробности об

этих довольно

частых отправках различных товаров из Вавилона в Египет сохранились в

целом ряде

амарнских писем. Так, вавилонский царь Кадашман-Энлиль сообщает

египетскому

фараону Аменхотепу III об отправке ему лошадей, дерева, а также изделий

из золота:

«... прекрасных лошадей... 20 бревен... харагабаш из золота... 120

шекелей в качестве

подарка я послал тебе».314)

В другом письме Кадашман-Энлиль сообщает Аменхотепу III об отправке ему

рабов,

рабынь, колесниц и запряжек лошадей:

«25 мужчин и 25 женщин, всего 50 человек... я тебе послал... 10 колесниц

из дерева и 10

запряжек лошадей в качестве подарка для тебя я послал».315) 210

Вавилонский царь, очевидно, в обмен на товары, посланные им в Египет, просит фараона

выслать ему золота и в очень настойчивой форме требует присылки в

возможно короткий

срок возможно большего количества золота. Это требование облечено в

следующую

форму:

«А относительно золота, о котором я тебе уже писал, то пришли мне золота, сколько бы

его ни было, в большом количестве раньше, чем твой посол ко мне придет, теперь же

срочно, во время этой жатвы, либо в месяце Таммузе, либо в месяце Аб, дабы я мог бы

закончить то дело, которое я начал».316)

Египетский фараон не остается в долгу у вавилонского царя и посылает ему

большое

количество ценных предметов. В одном письме, обращенном к вавилонскому

царю

Кадашман-Энлилю, египетский фараон Аменхотеп III сообщает об отправке в

Вавилон

большой партии весьма ценных предметов:

«Вот я послал тебе в качестве подарка для нового дома через посредство

Шутти:

Одно ложе из черного дерева, покрытое слоновой костью и золотом.

Три ложа из черного дерева, покрытые золотом.

Один подголовник из черного дерева, покрытый золотом.

Одно большое кресло из черного дерева, покрытое золотом.

Пять кресел из черного дерева, покрытых золотом.

Четыре кресла из черного дерева, покрытых золотом — вес всего этого

золота 7 мин и 9

шекелей золота. [268]

Вес серебра 1 мина 8 шекелей и подовина шекеля серебра... 1... из черного

дерева,

покрытый золотом.

Скамейка для ног из черного дерева, покрытая золотом.

... таблица из золота

... мина и 10 шекелей и 7 шекелей золота».317) Подробный перечень всех ценных предметов с точным указанием веса золота и

серебра

ясно указывает, что аккуратной доставке этих ценных товаров в Вавилон

придавалось

большое значение.

О характере ценных товаров, посылавшихся из Вавилона в Египет, можно

судить по

перечню различных предметов, которые были отправлены туда, очевидно, царем

Буррабуриашем. Перечисляются следующие ценные предметы: предметы из золота,

геммы из драгоценного халцедона,

геммы из камня-муширру,

предметы из прекрасного базальта,

предметы из лазурита,

предметы из слоновой кости,

предметы из черного дерева,

предметы из серебра,

сосуды из серебра,

сосуды из бронзы.318)

Вавилонский царь, так же как и египетский фараон, был сильно

заинтересован в

дальнейшем развитиии и укреплении этих торговых взаимоотношений, которые, очевидно, сулили большие выгоды обеим сторонам. На это указывают слова

211

Буррабуриаша Аменхотепу III, содержащие предложение установить тесные

торговые

взаимоотношения между Египтом и Вавилоном. Вавилонский царь пишет

фараону:

«Так как прежде ты и мой отец находились в дружбе между собой, так пусть

теперь и мы

с тобой будем в дружбе между собой.

Пусть между нами не будет иных отношений (не будет сказано неприязненного

слова).

Чего бы ты не пожелал в моей стране, напиши, чтобы оно было послано тебе.

И что я пожелаю в твоей стране, я напишу, чтобы оно было доставлено

мне».319)

Это обращение вавилонского царя к египетскому фараону облечено в типичную

древневосточную форму предложения установить тесные торговые

взаимоотношения.

Очевидно, это была стандартная формула, принятая в дипломатическом языке

того

времени.

В другом письме, обращенном к египетскому фараону Эхнатону, сыну и

преемнику

Аменхотепа III, вавилонский царь Буррабуриаш предлагает Эхнатону укрепить

торговые

взаимоотношения, существовавшие ранее между Вавилоном и Египтом. Вполне

резонно

указывает в своем письме Буррабуриаш на то, что укрепление торговых

взаимоотношений

будет способствовать установлению более дружеских отношений между обоими

государствами. Буррабуриаш пишет об этом Эхнатону в следующих словах:

«Раньше твой отец посылал Куригальзу много золота... что [269]

превосходило это? Во

дворце... Для того, чтобы соседние цари слышали следующие слова: «Золото

находится

здесь». Между царями установятся братство, хорошая дружба, союз и другие

взаимоотношения в том случае, если тяжелыми будут камни, тяжелым будет

серебро,

тяжелым будет золото. 10... из прекрасного лазурита я послал тебе в

качестве подарка.

Владычице твоего дома я послал только 20 колец с печатью из лазурита.

Пусть пришлют

мне много золота от тебя. Пусть его доставят к концу этого года, чтобы я

мог быстро

закончить мое дело».320)

Получив от вавилонского царя довольно большое количество лазурита (в

одном случае

одну мину, а в другом случае две мины),321) Эхнатон послал вавилонскому

царю по

случаю своего будущего бракосочетания с вавилонской царевной большое

количество

самых разнообразных ценных предметов, которые дают нам некоторое

представление о

том, какие именно ценности и в каком количестве пересылались из Египта в

Вавилон. В

этом длинном перечне самых разнообразных драгоценных предметов

указываются:

изделия из золота, изделия из золота, усыпанные камнями, сосуды с маслом, изделия из

серебра и золота, статуи богов из золота, сосуды из золота, кольца и

украшения из золота,

колесницы, украшенные золотом, ложе, украшенное золотом, кресла, украшенные

золотом, сосуды из серебра, клетка из серебра, ложе из серебра, зеркала

из бронзы, сосуды

из бронзы, ножи из бронзы, 2007 каменных сосудов с маслом, 163 сосуда и

изделий из

камня, множество сосудов и изделий из слоновой кости и свыше 1000 одежд.

Вес золота в

этих вещах достигал 1200 мин, вес серебра 293 мин и 3 шекелей, а вес

бронзы 860 мин. 322)

Эти торговые взаимоотношения между Египтом и Вавилоном, конечно, должны

были

быть достаточно выгодными для обеих сторон. Поэтому понятно, что всякое

ослабление

их должно было вызывать недовольство той или иной стороны. Так, в одном

из своих

писем Эхнатону вавилонский царь Буррабуриаш жалуется фараону на то, что

он получает

от него слишком мало золота:

212

«С тех пор, как мои отцы и твои отцы установили между собой дружеские

взаимоотношения, они посылали друг другу богатые подарки и они друг другу

не

отказывали ни в одной справедливой просьбе. Теперь же мой брат послал мне

в качестве

подарка лишь две мины золота. Теперь же, если золото имеется в большом

количестве, то

пришли мне столь же много, как присылал твой отец. Если же его имеется

мало, то

пришли половину того, что прислал твой отец. Почему же ты прислал только

две мины

золота? Теперь же, так как моя работа в Доме бога многообразна и я за нее

серьезно

взялся и ее выполняю, то пришли мне много золота. И ты, чего только ты ни

пожелаешь в

моей стране, напиши, чтобы тебе его доставили... В качестве подарка я

послал тебе три

мины прекрасного лазурита и пять запряжек лошадей для пяти деревянных

колесниц».323)

В другом письме Буррабуриаш жалуется Эхнатону на то, что он не получает

от него

товаров, на которые он, очевидно, рассчитывал, и с горечью сообщает ему, что золото,

которое он получил, после того, [270] как его положили в печь, оказалось

низкопробным.

Буррабуриаш пишет об этом фараону в следующих словах:

«Но твои послы приходили три раза, и ты не прислал ни одного прекрасного

подарка. И я

также не послал тебе ни одного прекрасного подарка. Мне не досталось

ничего ценного, и

тебе также не досталось ничего ценного. Что же касается до посла, которого ты послал, то

те 20 мин золота, которые он доставил, оказались не полновесными, так

как, когда его

положили в печь, то получилось лишь 5 мин».324) Низкое качество золота, посылаемого из Египта в Вавилон, вавилонский царь

объясняет

недостаточным контролем. Вавилонский царь полагает, что он получает

золото плохого

качества, так как фараон не сам лично наблюдает за его отправкой, а

поручает это дело

своему чиновнику. Так Буррабуриаш пишет фараону:

«Так как мой брат то прежнее золото, которое он послал, не сам лично

осмотрел, но

чиновник моего брата его запечатал и послал, то случилось, что когда я те

40 мин золота,

которое они доставили, положил в печь, то полновесного (золота) не

получилось».325)

Ослабление торговых связей между Египтом и Вавилоном, конечно, объясняется целым

рядом причин, среди которых крупное место занимают внутренние трудности, которые в

те времена переживал Египет. Однако на торговых взаимоотношениях между

этими

странами должна была отзываться и сложность доставки товаров из Египта в

Вавилон.

Путь из Египта в Вавилон был далеким и трудным. Караванам, которые везли

товары,

приходилось пересекать пустынные, часто безводные местности, порой

населенные

враждебными племенами, нередко нападавшими и грабившими караваны. На все

эти

трудности доставки товаров Буррабуриаш указывает в своих письмах к

египетскому

фараону. Так, вводном письме он пишет:

«И так как мне сказали, что путь труден, что нет воды и что стоит жаркая

погода, то я тебе

не послал многих прекрасных вещей. Лишь 4 мины прекрасного лазурита в

качестве

небольшого подарка я послал моему брату, а также 5 запряжек лошадей

послал моему

брату. Когда погода станет хорошей, тогда мой будущий посол, который

тогда

отправится, доставит моему брату много прекрасных подарков и все, что мой

брат

пожелает, пусть мой брат (об этом) напишет. Из своих домов они ему это

доставят. Я

предпринял работу и поэтому написал моему брату. Пусть мой брат пришлет

мне много

прекрасного золота, чтобы я мог его применить для своей работы».326) Затрудняли нормальную пересылку товаров, особенно ценных предметов, из

Вавилона в

Египет грабители и разбойники. На случай ограбления мирных караванов во

владениях

213

египетского фараона жалуется Эхнатону вавилонский царь Буррабуриаш в

следующих

словах:

«А что касается Салму, моего посла, которого я послал к тебе, то его

караваны дважды

ограбили. Один караван ограбил Биримаза, а другой его караван — Памаху, правитель

одной, принадлежащей тебе, страны...».327) [271]

В другом письме Буррабуриаш жалуется фараону на то, что в подчиненных

Египту

сирийских владениях караваны вавилонских торговцев были ограблены.

Вавилонский

царь требует от египетского фараона возмещения убытков и наказания

виновных.

Вавилонский царь указывает фараону, что если египетское правительство не

примет

надлежащих мер, то торговые взаимоотношения между Вавилоном и Египтом

прекратятся. Те энергичные формы, в которые облекает свои жалобы

вавилонский царь,

показывают, как сильно страдала от этих разбойничьих нападений вавилоно-

египетская

торговля. Буррабуриаш пишет Эхнатону:

«Теперь мои торговцы, которые отправились вместе с Ахутабу, задержались в

связи с

делами в Кинаххи (Ханаане). После того как Ахутабу отправился дальше к

моему брату в

городе Хиннатуни,328) в стране Кинаххи, Шумадда, сын Балумме, и Шутатна, сын

Шаратум из Акко, послав туда своих людей, моих торговцев убили и их

деньги отняли. Я

послал к тебе Аппу, чтобы он предстал перед тобой. Поэтому спроси его, и

пусть он тебе

скажет. Кинаххи — твоя страна, и ее цари — твои слуги. В твоей стране мне

причинили

насилие. Укроти их и деньги, которые они отняли, возмести... А людей, которые убили

моих слуг, убей и отомсти за их кровь. Если же ты этих людей не убьешь, то они и в

другой раз совершат убийство, будут ли то мои караваны или твои послы, и

тогда между

нами перестанут ездить послы, и если это случится, то они отпадут от

тебя».329)

Таким образом, поскольку Египет был действительно заинтересован в

нормальном

развитии торговых взаимоотношений с далекими переднеазиатскими странами, как

например, с Вавилоном, египетское правительство должно было прилагать все

старания к

тому, чтобы облегчить доставку товаров из Египта в страны Передней Азии.

Но так как

это было возможно лишь при существовании полного порядка и абсолютного

спокойствия

в Палестине, Сирии и Финикии, то для поддержания порядка и спокойствия

требовалась

сильная рука египетского государства, фараоны были кровно заинтересованы

в том, чтобы

всеми мерами обеспечить свое военное господство в Палестине, в Финикии и

в Сирии, где

проходили и пересекались важнейшие торговые пути того времени. Таким

образом, чисто

экономические потребности обусловливали развитие завоевательной политики

египетских

фараонов 18-й династии в Передней Азии и их упорное стремление полностью

подчинить

своей власти столь важные в торговом отношении страны Палестины, Финикии

и Сирии.

Египетская торговля в эпоху Нового царства проникала не только в

Вавилонию, но и в

более отдаленные страны Месопотамии, например, в Ассирию и в Митанни. Из

Ассирии

египтяне получали колесницы, лошадей и лазурит.330) Об отправке этих

предметов

сообщает египетскому фараону Эхнатону ассирийский царь Ашшурубаллит:

«Моего посла направил я к тебе, чтобы увидеть тебя и увидеть твою страну.

Одну

колесницу, двух лошадей и 1... из прекрасного лазурита послал я тебе в

качестве

подарка».331)

Эта отправка ассирийского посла в Египет имела, очевидно, своей [272]

целью

содействовать установлению торговых взаимоотношений между Египтом и

Ассирией.

Ассирийский посол должен был «увидеть» фараона и «увидеть» его страну, чтобы

214

получить представление, в какой мере могли развиваться в дальнейшем

торговые

взаимоотношения между Египтом и Ассирией. Таким образом, перед этим

ассирийским

послом, отправленным в Египет, очевидно, была поставлена главным образом, информационная задача.

Как показывает другое сохранившееся письмо ассирийского царя

Ашшурубаллита

египетскому фараону Эхнатону, торговые взаимоотношения между Египтом и

Ассирией

стали налаживаться. Ассирийский царь в этом письме сообщает фараону об

отправке ему

«даров» и одновременно просит его выслать ему золота. Ашшурубаллит пишет

фараону:

«Одну прекрасную колесницу моей запряжки и двух белых лошадей из моей

запряжки,

одну не запряженную колесницу и одну печать из прекрасного лазурита я

послал тебе в

качестве подарка... Золото в твоей стране подобно пыли. Я начинаю

постройку нового

дворца и хочу его воздвигнуть. (Поэтому) пришли золота столько, сколько

потребуется

для его облицовки. В те времена, когда Ашшур-надин-ахе посылал в Египет, тогда

послали ему 20 талантов золота. В те времена, когда ханигальбатский царь

посылал в

Египет к твоему отцу, тогда послали ему 20 талантов золота».332)

Посылая колесницу и лошадей египетскому фараону, ассирийский царь не

решается

прямо указать то количество золота, которое он хотел бы получить от

египетского

фараона. Однако, напоминая фараону, что прежде ассирийские и митаннийские

цари

получали из Египта по 20 талантов золота, он как бы в вежливой форме

намекает фараону

о своем желании получить такое же количество золота.

Недостаток документов и археологических памятников не позволяет в

настоящее время

полностью осветить вопрос о торговых взаимоотношениях между Египтом и

Ассирией.

Однако находка египетских скарабеев Нового царства в ассирийских

погребениях XIV—

XIII веков в Мари уже указывает на проникновение египетских товаров в эту

эпоху в

области ассирийского государства.333)

Постепенное проникновение египтян в Палестину, в Сирию и в Финикию с юга-

запада, а

митаннийцев с северо-востока способствовало экономическому сближению

Египта с

государством Митанни и даже установлению непосредственных торговых

взаимоотношений между ними, о чем мы находим некоторые сведения в

амарнских

письмах. Так, судя по этим письмам, в Египет из Митанни доставлялись

различные

товары и, главным образом, золотые изделия, золотые украшения, бронза, лазурит,

различные виды драгоценных камней и изделия из них, ткани, одежды, масло, колесницы,

лошади и рабы. 334)

В развитии этой торговли были заинтересованы в равной мере как Египет, так и

государство Митанни. По крайней мере, в одном письме к Аменхотепу III митаннийский

царь Тушратта просит фараона прислать ему большое количество золота и

обещает ему

выслать в Египет все, чего только не потребует фараон. Эта стандартная

фраза, [273]

несомненно, указывает на желание митаннийского царя установить регулярные

торговые

взаимоотношения между Египтом и государством Митанни. В этом письме

Тушратта

пишет фараону:

«И у моего брата я просил много золота, говоря: «Гораздо больше, чем

моему отцу, пусть

уделит мне и пошлет мне мой брат». Ведь моему отцу ты послал много

золота: большие

жертвенные чаши из золота и большие кувшины из золота послал ты ему; пластинку из

золота, напоминающего сплав меди, послал ты ему.

215

В то время, когда я послал Гилию к моему брату и просил у него золота, я, действительно, говорил так: «Пусть мой брат уделит мне в 10 раз большее

количество золота, чем моему

отцу, и пусть он мне пришлет так много золота, что его нельзя будет

сосчитать». Итак,

пусть мой брат вышлет мне золото в таком большом количестве, что его

нельзя будет

пересчитать, и пусть мой брат мне вышлет больше золота, чем получил мой

отец. Ведь в

стране моего брата золота столь же много, как пыли... Поэтому пусть мой

брат вышлет

мне золота в очень большом количестве так, чтобы его нельзя было

сосчитать. И чего

только ни пожелает мой брат, пусть он пошлет за этим в свой дом и

возьмет, и я дам в 10

раз больше того, что попросит мой брат.

И вот я послал в качестве подарка для моего брата один большой сосуд из

золота,

украшенный прекрасным лазуритом, ручку которого образует один тяжелый

венок,

состоящий из 20 прекрасных лазуритов и 19 кусков золота и в середине

которого

находится прекрасный лазурит, оправленный золотом, один тяжелый венок, состоящий из

42 прекрасных камней хулалу и 40 кусков золота... в середине которого

находится

прекрасный камень хулалу, оправленный золотом, 10 запряжек лошадей, 10

деревянных

колесниц со всем тем, что к ним относится, и 30 женщин в качестве подарка

я своему

брату послал».335)

Неоднократные повторения просьбы прислать золото в большом количестве и

сообщения

о высылке различных ценных предметов в Египет мы находим в нескольких

письмах

митаннийского царя Тушратты, что указывает на стремление митаннийского

царя

установить торговые взаимоотношения между государством Митанни и Египтом.

Так, в

другом письме Тушратта пишет Аменхотепу III:

«Пусть мой брат пошлет мне так много золота, что его нельзя будет

сосчитать... И вот в

качестве подарка моему брату я послал: один закрытый сосуд, основание

которого

сделано из камня хилипа, оправленного золотом... резные камни из

прекрасного камня

хулалу, оправленного золотом».336)

Наконец, в других письмах Тушратта уведомляет Аменхотепа III о высылке

ему

различных ценностей, как, например, венка из прекрасного лазурита и

золота, колесниц,

лошадей и рабов, захваченных в качестве добычи в хеттской стране.337) Некоторое представление о тех ценных предметах, которые посылались из

страны

Митанни в Египет, дают перечни свадебных даров, посланных царем Тушраттой

Аменхотепу III, и подарков, посланных им же Эхнатону. В этих перечнях

фигурируют

лошади, колесницы, украшенные золотом, бич, украшенный золотом, [274]

печать из камня хулалу, украшенная золотом, кожаная конская сбруя, украшенная золотом, серебром и камнями, стальной кинжал, украшенный золотом,

лук, украшенный золотом,

кожаный щит, украшенный серебром, золотое опахало от мух,

железные браслеты, украшенные золотом,

ожерелье из лазурита,

драгоценные украшения из золота и камней,

башмаки из кожи, украшенные жемчугом и золотом, множество одежд, в частности из пурпура,

копье из бронзы, украшенное золотом,

топор из бронзы, украшенный золотом,

216

каменные сосуды с мирровым маслом и благовониями, кувшины с маслом,

панцыри из бронзы и кожи для людей и лошадей, копья из бронзы,

статуэтки из золота и серебра,

покрывала для постелей,

сосуды из бронзы,

конская упряжь и сбруя,

запряжки колесниц,

предметы из лазурита,

подвески из золота и лазурита,

нагрудные украшения из золота, лазурита и других камней, украшения из золота и лазурита.

ожерелье из лазурита, других камней и золота, перстни с печатями из лазурита,

статуэтки из золота,

разные камни, оправленные золотом,

золотые кольца и браслеты с камнями,

золотые сосуды,

зеркала из серебра,

золотые амулеты,

опахала, украшенные золотом,

подвески из золота и камней,

нагрудные украшения из серебра,

ткани и одежды,

каменные сосуды с мирровым маслом и другими маслами, бронзовые сосуды.338)

Все эти товары отправлялись из страны Митанни в Египет сухим путем при

помощи

караванов, которые, очевидно, направлялись из Кархемыша в северную Сирию, а оттуда

по большой дороге, шедшей по долине Оронта и далее, к финикийским городам

или же

через Палестину в Египет. Об отправке такого каравана сообщает [275]

митаннийский

царь Тушратта в одном своем письме Эхнатону:

«Я хочу послать Гилию к моему брату и большой караван хочу я снарядить

для моего

брата. И какие слова мой брат бы ни сказал, пусть он их выполнит. И так

же поступать

буду и я».339)

Эти последние слова, очевидно, являются стереотипной формулой, призывающей

египетского фараона выполнять взятые им на себя обязательства.

Митаннийский царь тем

самым как бы напоминает в вежливой форме египетскому фараону, что

торговые

отношения, установленные между Митанни и Египтом, должны основываться на

взаимном доверии и на выполнении взятых на себя обязательств.

Митаннийский царь в

этом письме соглашается выполнять свои обязательства лишь в том случае, если точно так

же будет поступать и египетский фараон.

В эпоху Нового царства египетские фараоны пытаются установить

непосредственные

торговые взаимоотношения также и с хеттскими странами, откуда они могли

получить

целый ряд важных для Египта товаров, в частности некоторые виды сырья. Из

хеттских

стран, как видно из амарнских писем, египетские фараоны получали серебро, лазурит и

рабов. 340) Можно предполагать, что ассортимент товаров, посылавшихся из

хеттских стран

в Египет, был значительно шире. Однако, к сожалению, ввиду недостатка

документов и

217

соответствующих археологических памятников еще не представляется

возможным дать

полный перечень товаров, которые посылались из хеттских стран в Египет.

Один более

поздний документ, относящийся ко времени Рамзеса II, указывает, что

египетские

фараоны стремились к получению из хеттской страны железа.341) Разумеется, и в

амарнскую эпоху железо казалось египтянам ценным видом металла, в котором

они

испытывали большую нужду. С другой стороны, и хетты нуждались в

установлении

торговых взаимоотношений с Египтом. Об этом ясно говорит хеттский царь

Шуббилулиума в своем письме к египетскому фараону Эхнатону. Хеттский царь

напоминает Эхнатону, что при его отце Аменхотепе III между хеттским

государством и

Египтом существовала взаимная дружба (at-te-ru-ut-ta), что хеттский царь

и египетский

фараон беспрекословно выполняли взаимные просьбы. Хеттский царь пишет об

этом в

таких словах:

«Я ни в чем не отказывал из того, что просил у меня твой отец. О царь, я

действительно

делал все. И о чем только я ни просил твоего отца, он ни в чем мне не

отказывал. Он,

действительно, все давал... Теперь ты, мой брат, вступил на престол

своего отца и так же

точно, как твой отец, и я мы взаимно просили (друг у друга) подарки, так

и ты и я будем

взаимно друзьями».342)

Таким образом, хеттский царь, напоминая фараону о тех дружеских

взаимоотношениях,

которые некогда существовали между ним и Аменхотепом III, имел в виду

возобновление

этих дружеских отношений с новым египетским фараоном. По мнению хеттского

царя,

эти дружеские взаимоотношения должны были заключаться в установлении

нормальных

торговых взаимоотношений. Предлагая египетскому царю возобновить эти

торговые

взаимоотношения, хеттский царь облекает свое предложение в форму, принятую в

дипломатической [276] переписке той эпохи. Наряду с этим хеттский царь

сообщает

египетскому фараону об отправке ему в качестве подарка изделий из серебра

общим

весом в 18 мин и в том же письме просит фараона прислать ему две золотых

и

двесеребряных статуи, а также большой лазурит. Таким образом, это письмо

хеттского

царя заключало не только принципиальное предложение возобновить

регулярные

торговые взаимоотношения между Египтом и хеттским государством, но также

и

конкретное предложение об обмене некоторыми предметами. Так как хеттская

страна

была богата серебром, а в Египте своего серебра не было, вполне

естественно, что

хеттский царь посылает в Египет для начала именно изделия из серебра, которое всегда

очень высоко ценилось в Египте. 343)

Египетские цари устанавливают в эту эпоху непосредственные торговые

взаимоотношения не только с могущественным хеттским государством, которое

они

называют «Великая Хета», но также и с другими малоазиатскими княжествами, как,

например, с княжеством Арзава. Судя по некоторым данным, Арзава было

независимым

княжеством с лувийским населением, которое было расположено в южной части

Малой

Азии между горами Тавра и Средиземным морем. В одном сохранившемся до

нашего

времени письме Аменхотепа III, обращенного к «Тархундарабе, царю Арзавы»

египетский

фараон сообщает об отправке «царю Арзавы» куска золота весом в 20 мин, женских

одежд, каменных сосудов с маслом, кресел из черного дерева, украшенных

костью и

лазуритом, и 100 кусков черного дерева.344) В эпоху Нового царства получает дальнейшее развитие торговля Египта с

островами

Эгейского моря. На это указывают многочисленные изделия эгейского

художественного

ремесла, которые были обнаружены в различных районах Египта вплоть до

Нубии, где,

как, например, в Анибе, на расстоянии 1350 км от устья Нила и на

расстоянии 350 км от

южной границы Египта были найдены эгейские вещи. На развитие египто-

эгейской

218

торговли указывают многочисленные черенки эгейских сосудов типа камарес, найденные

в различных частях Египта и обломок каменного сосуда с именем царя и

надписью «сосуд

из Кафту», найденный в гробнице Тутмоса IV.345) С другой стороны, египетские изделия были найдены и на эгейских островах, на Крите, на

Родосе, на Кипре и даже в материковой Греции, как, например, в Микенах, где были

найдены скарабеи и обломки глиняных глазурованных сосудов с именем

Аменхотепа III и

царицы Тии, На развитие египто-эгейской торговли указывают далее и

изображения

эгейских послов, несущих различные товары, на стенах многочисленных

гробниц видных

египетских чиновников времени 18-й династии, как, например, Менхеперраснеба,

Аменемхеба, Сенмута, Усера и Рехмира.346) Особенно интересно изображение

эгейских

послов, сохранившееся на стенах гробницы везира Рехмира, где мы видим, как этот