Вожделение

Глава 72

Только наш автомобиль выехал с парковки, как за ним тронулся второй, почти вплотную.

— Охрана, — коротко пояснил Максим, видя мой испуганный взгляд, — все в порядке.

Мне очень хотелось верить, что все в порядке, но это было не так. Одно только осознание, что я теперь вынуждена скрываться не только от Вадима, но еще и от Сергея, заставляло нервно озираться по сторонам.

Мы приехали к дому, где жил Максим. Я еще не была в его квартире, хотя казалось, каких только приключений он не пережил вместе со мной. Жалел ли он, что оказался втянут в такую историю? Не знаю, я об этом не думала. Это было его решение.

На входе в подъезд сидел консьерж, Ланских он приветствовал по имени — отчеству, на меня посмотрел с любопытством. Я опустила голову вниз, уставившись на свои больничные тапки, но Ланских с совершенно независимым видом прошел вперед, крепко держа меня за руку, точно стоило отпустить, и я растаю, исчезну.

В лифте мы так и держались, я не возражала, так было спокойнее. Я мечтала оказаться в безопасности. Запереть двери, растянуться на диване и закрыть глаза. Болели легкие, болела рука, в том месте, где я варварски выдернула катетер из вены.

Лифт замер на седьмом этаже, мы вышли на хорошо освещенную площадку. Я надеялась, что в подъезд просто так не попасть никому из мужчин. Пока Максим возился с замками, похожими на сейфовые, я прислушивалась к звукам. Мне показалось, что я услышала чужие шаги, я обернулась резко и вскрикнула, заметив чужую тень.

Максим дернул меня, уводя за спину на автомате, а я цеплялась за его пальто, как за спасательный круг, ощущая напряженность мужского тела.

— Все нормально, — сказал он, и только после этого я выглянула из-за его плеча. На площадке стоял человек Токтарова, я помнила его еще с тех времен, как мы прятались на их базе.

— Чисто, — кивнул он, никак не показывая своей реакции на мое поведение. Мужчина первым прошел в квартиру, осмотрел ее бегло и кивнул, впуская нас внутрь.

Теперь я могла расслабиться, ощущая, как постепенно отпускает напряжение, сковавшее шею и плечи.

Я плюхнулась на диван, подтянула коленки, обнимая себя за ноги.

Максим разговаривал с кем-то по телефону, я заметила, что он не мог стоять на месте во время разговор, и передвигался из комнаты в комнату. Я не слушала, легла, накрылась его пальто, с ним было уютно, оно пахло Максимом.

Кажется, я даже смогла задремать, под монотонный звук шагов Ланских. Сознание выцепило из его речи несколько реплик, в которые я не вслушивалась специально.

— Шантажировать меня — плохая идея, я с тобой в расчете, — сказал он кому-то, и я подумала, что мне показалось: мозг был настолько перенасыщен информацией и впечатлениями, что я могла неправильно понимать слова.

А потом он опустился рядом, я открыла глаза, но не испугалась. Ланских был близко, он сидел на корточках возле дивана, разглядывая мое лицо.

— Все кончилось, — сказал он, — все кончилось, Регина, Вадима поймали.

А я заплакала.

Потому что знала, это еще не конец.

Он поднял меня на руки и понес в душ; раздел, помогая скинуть больничную одежду, я пряталась от него, прикрываясь руками, точно Максим ни разу не видел меня голой.

— Прекрати, — сказал он и отвел мягко ладони в сторону, — ты самое прекрасное, что я видел в своей жизни.

А потом он мыл меня, выдавливал на губку гель для душа, которым пах сам, и натирал осторожно. Синяк на сгибе локтя расползся некрасивым темно-бордовым пятном. Максим наклонился, целуя нежную кожу, а я задохнулась от острых ощущений.

Сегодня я была непросто обнажена перед ним физически, казалось, я наконец, распахнула ему свою душу, и каждое прикосновение, каждое движение ощущалось пронзительнее обычного. Он отставил губку в сторону, снял с себя одежду и залез под душ.

— Я буду тебя трахать, — сказал спокойно, но от этих слов волна возбуждения прокатилась от самого низа живота, я прикусила губу, а потом, словно осмелев, я протянула вперед руку и коснулась его плоского живота.

… Из душа он выносил меня на руках, завернув в огромное банное полотенце. Меня разморило, я лежала в его кровати, распаренная, обнаженная, укрытая мягким невесомым одеялом.

Я так и уснула, голая, распаренная, на его кровати; наверное, Ланских в очередной раз выбрал самый лучший способ, как избавить меня от страха. Благодаря этому я проспала спокойно до утра. Проснулась рано, по так быстро вошедшему в привычку больничному расписанию.

Было еще темно, рядом лежал Максим, я видела его профиль в сумраке комнаты, слышала размеренное дыхание. Он спал на спине, а я лежала, закинув на него ногу. Провела рукой по мужской груди, покрытой густой темной порослью, и вздрогнула, когда Ланских сказал, не открывая глаз:

— Мне нравится так проводить наше утро.

— Ты не спишь?

— Сплю, — и повернулся ко мне лицом, прижимая к себе. — Сегодня мы полетим в Москву, оттуда во Франкфурт-на-Майне.

— Почему именно туда? У тебя там какие-то дела? — но Ланских, даже в сонном состоянии, был верен себе:

— Ты все узнаешь, не забивай этим голову.

Этот день прошел быстро; мы должны были уехать в аэропорт в восемь вечера, а до тех пор Максим занимался своими делами. Я облачилась в его футболку, и он, пока завтракал, отметил:

— Тебе нужна подходящая одежда. До обеда привезут все необходимое.

— Максим, что с Вадимом? Что он говорит? — я подошла к нему ближе.

— Ничего, Регина, пока ничего. Как будут новости, я тебе скажу.

Я хотела знать, что с ним, допрашивают его люди Токтарова или уже передали в руки полиции. Но если не он убийца, что они ему смогут предъявить? Его снова выпустят на волю, расхаживать как ни в чем не бывало дальше?

Ничего не изменилось, да, он не убивал ребят, но был одержим местью, только сосредоточил все на одном конкретном человеке.

И где был Сергей, и был ли он на самом деле, я не знала. А потому мне не было покоя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍